Дневники Семьи Малфой. Скорпиус (гет)

Приближался мой восьмой день рождения. Сия знаменательная дата приходилась на пятнадцатое апреля. Ну, а я радовался тому, что именно в этот день мне разрешат съесть столько сладкого, сколько в меня влезет.

В мой день рождения, как и в день рождения моей сестры, родители всегда готовили что-то особенное. Иногда это были новые лакомства, которые я не пробовал, или мы всей семьей ходили в театр. Моя комната и гостиная, где проходило торжество, всегда украшались.

И в каждый свой праздник я получал подарки. Какие-то дарились мне лично, а некоторые приходили по почте от тех, кто хотел поздравить меня, но не смог приехать. Всех этих людей, кто что-либо мне дарил, я знал. Например, Забини: дядю Блейза и тетю Панси.

Я знал, что они оба дружны с мамой и папой еще со школьных лет, так же, как дядя Невилл с тетей Луной.

У четы Забини была дочь, годом младше меня — Изабелла. Когда их семья прибывала в Нью-Йорк и они заходили к нам в гости, мы немного общались с Изабеллой. Но ее больше интересовало рисование и сборка конструкторов, чем чтение книг. Потому общение наше носило вежливо-равнодушный характер.

Упомянутый дядя Невилл был женат на тете Луне. Она была загадочной. Многие сказали бы, что тетя Луна странная и порой несет нелепицу, но это было не так. Я понимал ее и знал, что если тетя Луна всегда произносит что-то «в своем духе», то эти слова непременно носят скрытый смысл. И, как однажды сказала мама по этому поводу: «Это ее способ общаться с миром».

Долгопупсы, как и Забини, как и мои родители — отлично смотрелись вместе. И когда сейчас я пишу это, то имею в виду отнюдь не визуальное художественное соответствие. Тут дело во внутренней гармонии. Каждый раз, когда я смотрел на отца и мать, я явственно ощущал эту внутреннюю гармоничность. Именно она делала их совместные снимки произведением искусства.

Дядя Невилл с тетей Луной — точно так же, как и тетя Панси, и дядя Блейз — время от времени наведывались в Нью-Йорк и всегда заходили в гости. А я с удовольствием общался с ними. В этот день рождения они не смогли успеть к торжеству, но обещали быть несколькими днями позже.

Я знал, что среди близких друзей матери есть семейная пара магглов, проживающих, кажется, в Ливерпуле.

Также из своих друзей мама с большой теплотой вспоминала некоего Рубеуса Хагрида. Я никогда его не видел, но мать каждый праздник отправляла ему открытки и иногда писала письма. Насколько я знаю, он жил в Англии и был лесничим или кем-то вроде того.

Помимо Хагрида, мама не обходила вниманием и Андромеду — сестру бабушки. С ней я тоже не был знаком. Как и с Тедом Люпином — ее внуком и моим кузеном по совместительству.

Помимо этого у родителей было несколько близких друзей в Нью-Йорке. У мамы — тетя Сара из Университета и несколько приятелей оттуда же.

А их общими друзьями были: Томас Лингард — адвокат и правозащитник, ну и конечно — дядя Джо, или, если точнее, Джозеф Шеффилд, выбранный в качестве крестного для Морти. Его без преувеличения можно было назвать самым одиозным из всех их друзей. Даже тетя Луна не смогла бы переплюнуть своей оригинальностью эксцентричность этого человека.

Неординарность и великолепная ирония дяди Джо почти всегда были для меня настоящим шоу. Казалось, что он знает все тайны Вселенной, и только из какой-то ему одному понятной вредности не рассказывает никому. У него была очень странная внешность. Я находил ее нетипичной для Америки. Дядя Джо обладал мелкими правильными чертами лица, бледной кожей, черными волосами, широкими плечами и высоким ростом — почти таким же, как у отца. Венчала весь этот облик хитрая улыбка. Он также, как и мой отец, был зельеваром, но кроме того, у него было еще какое-то свое дело. И ко всему прочему, дядя Джо был человеком политической активности и часто принимал участие в правозащитной деятельности дяди Тома.

Пожалуй, именно его можно было назвать самым близким другом для родителей.

И в свой восьмой день рождения я был уверен, что он придет в гости. Он посещал почти все мои дни рождения. Меня занимал вопрос, что же именно он подарит мне, ибо подарки дяди Джо были такими же эксцентричными, как и он сам. Как-то раз, на день рождения отца, он подарил тому коллекционные серебряные часы с гравировкой «Все Блэки — чокнутые».

Как выяснилось, в тот вечер мои надежды оправдали себя: дядя Джо подарил мне толстую тетрадь в красивом твердом переплете, которая своим объемом больше была похожа на книгу, снабженную замком и запиской: «Открой, когда тебе стукнет пятнадцать»; железную дорогу и небольшого мягкого медведя коричневого цвета. Первые два подарка не вызвали во мне удивления, в отличие от третьего. У меня были плюшевые медведи и другие игрушки. Зачем мне еще один? Заметив мое удивление, дядя Джо ухмыльнулся и сказал:

— Это напоминание о том… Впрочем, ты сам все поймешь, ведь так даже интереснее! Просто пусть он всегда будет с тобой, даже когда ты станешь взрослым.

— Ладно, хорошо, — ответил я ему.

— Тебе станет все понятно со временем.

— А почему ты сразу не можешь мне сказать? Почему я должен ждать своего пятнадцатилетия? — спросил я немного раздраженный от того, что этот странный человек снова водит меня за нос.

— Эй, не злись, подарки нужно дарить вовремя, понимаешь?

— И ты считаешь, что именно сейчас подходящее время для того, чтобы подарить мне толстую тетрадь, которую я смогу открыть через семь лет?

— Да, именно так я и считаю, — произнес дядя Джо, слегка приподняв уголки губ. — Видишь ли, Звездочка, — иногда он называл меня так. Больше так никто меня не звал. Даже родители использовали совсем другие эпитеты, — мы не знаем, что случится на следующий день, потому очень важно дарить подарки вовремя, когда есть такая возможность. Ты меня понимаешь?

Я кивнул, заметив:

— Хочешь сказать, что собираешься умирать?

Дядя Джо расхохотался.

— Нет, в ближайшее время — не собираюсь, но все-таки, кто знает, что может случиться через два дня? Так что я дарю эту тетрадь тебе сейчас, пока у меня есть такая возможность. Обещай, что не откроешь ее до своего пятнадцатого дня рождения.

— Обещаю, — нехотя вздохнул я.

Все эти тайны раздражали. Я терпеть не мог, когда мне мешали удовлетворять мое любопытство. Но я отчасти понял мысль дяди Джо, и кроме того, этот хитрый лис взял с меня слово. Тетрадь — таинственная часть подарка — он без этого никак не мог. Железная дорога — для развлечения. А медведь? Ну, пусть будет.

— Смотри парень, ты дал слово, — услышал я его голос, пробивающийся сквозь мои размышления.

Я фыркнул, а он усмехнулся.

— И мишку храни, хорошо? — попросил дядя Джо.

— Да, хорошо, — бесцветно ответил я.

Родители мои — как и все те, кто решился мне что-то подарить на мое восьмилетие — не были настолько странными, и подарки у них были обычные. Новые книги, игрушки.

Сам же праздник прошел просто отлично. Мы все собрались за столом. Присутствующие поздравляли меня, не забывая сказать, какой я замечательный и умный. И эти теплые слова обо мне были не менее ценным подарком, чем материальные и интеллектуальные дары.

* * *

Спустя три дня после празднования моего восьмилетия я зашел в гостиную и обнаружил там дядю Невилла и тетю Луну. Они разговаривали с мамой. И я очень обрадовался, встретив их.

— Ну ты смотри, как вырос! — живо сказал дядя Невилл, когда я подошел к ним.

— Да, мне теперь восемь, — с гордостью ответил я, а мама погладила меня по спине.

Надо заметить, что последний раз мы виделись с Долгопупсами два года назад. Я присел в кресло, чтобы пообщаться с гостями.

— Ты уже и правда большой мальчик, — с улыбкой согласилась тетя Луна.

— Как ты смог выбраться весной, Невилл? — удивленно спросила между тем, мама, когда Эльви, один из наших эльфов, подавал дяде Невиллу кофе.

— Ну, как видишь смог, — ухмыльнулся тот.

— Я очень рада, — улыбнулась мать. — Я сейчас вернусь, только проверю кое-что, — и она, глубоко вздыхая и кряхтя, неуклюже поднялась из кресла.

— А тебе вообще можно двигаться? — с сомнением спросил ее дядя Невилл.

Мама посмотрела на него укоризненно.

— Я беременная, а не больная, Нев, — сказала она и вышла из гостиной, оставив нас одних.

Дядя Невилл тем временем с интересом смотрел на меня.

— Итак, тебе восемь. Что планируешь делать, молодой человек? — услышал я его вопрос.

— В сентябре я иду в школу, она не музыкальная. В ней мы будем учиться писать, читать и другим разным вещам. Хотя писать я уже умею и читать тоже.

— Ого! — присвистнул он. — Что за школа?

— Ну, мне говорили, что она для волшебников.

— И как ты, готов?

— Да! Наверное, там будет интересно. Жду не дождусь.

— Даже не сомневаюсь, — улыбнувшись, согласился со мной дядя Невилл. — Ты знаешь, что твои родители были лучшими учениками в нашей школе?

— Да? — переспросил я, впервые услышав об этом. — Ну, это не удивительно, они очень умные.

Мои собеседники рассмеялись.

— Да, твоя мама была на первом месте, а отец — на втором, — подтвердила тетя Луна. — И ты прав, они оба невероятно умны.

— Я постоянно что-то читаю, мне нравится это.

— Это замечательно, — мягко заметила тетя Луна. — Уверена, ты найдешь друзей в школе. Главное, не пугай нарглов.

Я пожал плечами. Наверное, будет здорово иметь друга.

Тут мама вернулась в гостиную, и разговор повернул на скучные темы о недвижимости, деньгах и новых таможенных нормах — что было для меня совсем не интересным.

Ночью, уже лежа в кровати, я размышлял о том, что в сентябре я буду посещать заведение, где меня специально будут обучать.

И уже скоро наша семья увеличится еще на одного человека. Я ждал этого. Непонятно почему, но я ждал, когда родится брат.