Enchanting Sinner (гет)

В ту ночь, когда Нарцисса вновь увидела сестру, она сперва даже не узнала её.

Беллатрисcа была похожа на призрак самой себя: побелевшие губы, широко распахнутые глаза, спутанные волосы, лицо — до боли исхудавшее.

И когда Нарцисса с порывом бросилась к ней навстречу, казалось, что прижимает к себе не живого человека, а хрупкий скелет.

— Что они с тобой сделали?.. — прошептала она в слезах, уткнувшись лбом в плечо сестры.

От Беллатрисы исходил тошнотворный запах — будто за все эти годы она сгнила заживо. Она пахла смертью.

Нарцисса резко обернулась к Люциусу, стоявшему у дверей рядом с братьями Лестрейндж.

— Зачем ты их сюда привёл?

— Я думал, ты обрадуешься, увидев сестру… или, по крайней мере, то, что от неё осталось, — с усмешкой отозвался он, взглянув на Беллатрису с явным отвращением. — Тебе не о чем волноваться, Нарцисса.

— Да как раз наоборот! — вспыхнула она. — Мы приютили у себя трёх беглецов из тюрьмы строгого режима! И именно потому, что Беллатриса — моя сестра, с чего ты взял, что Министерство не начнёт поиски именно отсюда?

— Не начнёт, — спокойно ответил Люциус, обхватывая её за талию, стараясь успокоить. — Я дал понять Фаджу, что единственный, кто знал способ сбежать из Азкабана — это Сириус Блэк. Так что он наверняка и помог своей кузине выбраться.

— Сириус, да?.. — фыркнула Нарцисса. — И ты думаешь, Фадж в это поверил?

— Разумеется. Этот человек до того напуган, что готов поверить во что угодно — лишь бы не признать возвращение Тёмного Лорда.

Нарцисса поморщилась: она помнила, как и они с Люциусом когда-то до смерти боялись даже самой мысли о возвращении Волдеморта. К счастью, теперь казалось, что Повелитель почти простил Люциусу прежние ошибки — благодаря ценной информации о Сириусе Блэке и его особой привязанности к Гарри Поттеру.

— Я отведу Лестрейнджей наверх и размещу их в гостевых комнатах, — бросил Люциус. И Нарцисса поняла, что вовсе не испытывает радости от мысли, что Родольфус Лестрейндж будет жить под их крышей. Особенно после того, как когда-то пытался её соблазнить. Впрочем, от прежней самоуверенности и наглости в нём не осталось почти ничего — перед ней стоял лишь бледный призрак того человека, которым он был.

— А ты займись своей сестрой, — добавил Люциус, уже отворачиваясь. — И, ради Мерлина, пусть примет ванну. От неё разит, как от могилы, — поморщившись, он зашагал вверх по лестнице. Лестрейнджи поплелись за ним.

— Хотела бы я понюхать, как бы он сам пах после пятнадцати лет в Азкабане, — презрительно бросила Беллатрисса. — А ведь этот проклятый, лживый, трусливый предатель всё это время нежился в своём замке и жил припеваючи. Тёмный Лорд был чересчур милостив к нему.

Нарцисса была настолько поражена тем, что сестра заговорила, что даже не смогла обидеться на брошенные ею оскорбления в адрес Люциуса. Её по-настоящему радовало, что Беллатрисса не утратила дара речи, но теперь оставалось выяснить: сохранила ли она здравый рассудок? Поговаривали, что в Азкабане любой теряет разум — рано или поздно…

Нарцисса с силой отогнала это мрачное предположение и, взяв сестру под руку, мягко сказала:

— Пойдём со мной.

Она повела её в роскошную ванную комнату на первом этаже. Беллатрисса шла молча, без сопротивления. Она безмолвно наблюдала, как Нарцисса открывает золотые краны, и позволила ей снять с неё полосатую тюремную робу, которая за месяцы стала словно второй кожей — убогой, грязной и облепившей тело.

— Когда тебя арестовали, я думала, что никогда больше тебя не увижу, — прошептала Нарцисса, пока Беллатрисса погружалась в тёплую воду. — Ты не представляешь, как я счастлива, что ты здесь.

— Он вернулся, Цисси! — воскликнула Беллатрисса с лихорадочным пылом. — Помнишь? Я же говорила, что он вернётся! Что он меня освободит!

— Да, — кивнула Нарцисса без особого энтузиазма. Она налила в ванну немного ароматических зелий и, стараясь говорить ровно, спросила:

— Ты уже видела Его?

— Ещё нет, — ответила Беллатрисса. — Не могла же я показаться Ему в таком жалком виде.

Нарцисса сильно сомневалась, что Тёмного Лорда волнует внешний вид Беллатриссы, но не стала делиться своими мыслями. Сейчас было важнее другое: как можно скорее избавиться от этого зловония, пропитавшего сестру. В противном случае Лорд Волдеморт, пожалуй, предпочёл бы снова заточить Беллу в мрачной камере, чем терпеть её рядом.

Сколько бы Нарцисса ни терла кожу сестры, сколько бы ни лила в воду ароматических зелий — запах гнили не уходил. Лишь спустя почти час, когда Беллатрисса как следует отмокла в горячей ванне, зловоние начало понемногу рассеиваться.

— Не могу дождаться, когда ты познакомишься с Драко, — проговорила Нарцисса, пока Беллатриса закутывалась в мягкое полотенце. — Он так вырос с тех пор, как ты видела его в последний раз. Такой красавец, глаз не отвести! В этом году его назначили старостой. Прямо как Люциуса в его годы.

Беллатрисса слушала её без малейшего интереса.

— Прости. Я, кажется, говорю слишком много… — прошептала Нарцисса, склоняя голову. — После всего, что тебе довелось пережить, я лезу со своими пустяками… они, наверное, тебе совсем ни к чему.

Беллатрисса пожала плечами и молча последовала за сестрой. Они прошли по коридору, освещённому мерцающим светом свечей, и вошли в спальню, которую, по всей видимости, раньше никто не занимал. Беллатрисса с безразличным интересом оглядела ряд платьев, аккуратно развешанных в шкафу.

— Сколько у тебя всего, сестричка, — пропела она насмешливо. — Смотрю, ты не перестала жить как настоящая принцесса.

— Я их ни разу не надевала. Можешь выбрать всё, что захочешь.

В конце концов, Беллатрисса выбрала чёрную ночную сорочку из шёлка — без кружева и излишеств.

— Ты хочешь спать? Или мне сначала причесать тебе волосы? — спросила Нарцисса.

Сестра кивнула и уселась перед зеркалом.

Нарцисса начала расчёсывать длинную чёрную гриву — энергично, с нажимом, стараясь пригладить завитки, но особых успехов не добилась.

— Не нужно меня начищать, как лошадь, — проворчала Беллатрисса.

Нарцисса улыбнулась:

— В детстве ты никогда не ложилась спать, не отсчитав сто взмахов щёткой.

— Правда? Не помню.

— Ну да… Ты наотрез отказывалась идти в постель, пока как следует не расчешешься. А я так завидовала твоим волосам. Блестящие, как воронье крыло, и мягкие, как шёлк, завивались сами собой… Помнишь, как я попыталась окрасить свои зельем-усилителем цвета из маминых запасов? Она тогда страшно разозлилась.

— Не помню и этого. Прости, — пробормотала Беллатрисса, качнув головой. — Дементоры отняли у меня часть воспоминаний. Не все. Только… те, что были счастливыми.

Она уставилась в зеркало — потухшим, ничего не выражающим взглядом. И И Нарциссе показалось, что сестра будто ушла — в себя, в тень, в мир, куда ей не было доступа.

— Кстати… — спустя пару минут вдруг сказала Беллатрисса, словно возвращаясь к реальности. — Как там мама? Когда я немного приведу себя в порядок и снова стану похожа на человека, собираюсь её навестить.

— Белла… — Нарцисса опустила щётку и прикрыла глаза. — Наши родители умерли. Почти сразу после твоего ареста.

— О, — только и вымолвила Беллатрисса. 

На лице у неё застыло выражение удивления, но не было ни боли, ни печали.

Наверное, подумала Нарцисса, она уже столько пережила в Азкабане, что больше просто не способна чувствовать. 

Бывает ли, что после определённого предела страданий остаётся только пустота? Что наступает точка, за которой уже не вернуть себя? И, возможно, той Беллатриссы, которую она помнила, больше нет — и никогда не будет.

— Готово, — сказала она, закрепляя в волосах сестры несколько шпилек.

Беллатрисса с критичным видом оглядела себя в высоком зеркале, затем поднялась.

— Теперь я бы хотела отдохнуть.

— Конечно, — Нарцисса легонько коснулась её плеча и отвернулась, чтобы сестра не увидела, как у неё навернулись слёзы. — Спокойной ночи…

— Слишком много лет прошло с тех пор, как я в последний раз спала спокойно, — откликнулась Беллатрисса, устраиваясь на мягкой постели.

Нарцисса нагнулась к свечам, чтобы задуть огоньки, но, дойдя до последней, передумала. Решила, что немного света не помешает сну сестры.

Возможно, этой ночью, впервые за долгие годы, Беллатриссе не приснятся кошмары.