Моя жизнь - моя игра (джен)

Первое августа прошло для Гарри за чтением книги, подаренной МакГонагалл, и в попытках трансфиругировать спичку в иголку. К вечеру у мальчика это получилось, и он решил испробовать запирающее и открывающее заклинания на двери. Коллопортус и алохомора получились с первого раза.

Второго августа Гарри проснулся рано. Он все-таки сделал из старой футболки защитного цвета повязку на лоб, и выглядел в ней довольно странно. Хотя в Косом переулке можно было встретить настолько странных людей, что эта мелочь никого не удивит. Мальчик позавтракал и сразу отправился к метро, — как обычно, пролез через дырку в заборе на заднем дворе приюта — одиночные прогулки запрещались, но какое до этого дело воспитанникам приюта?

Добравшись до Косого переулка, мальчик первым делом отправился в Гринготтс, чтобы взять книги из собственного сейфа.

"Обворовываю самого себя. Дожили!"

Гарри хотел взять тысячу галеонов, обменять в магловском банке их на серебро, а потом обменять обратно на галеоны в Гринготтсе. Он должен был потерять на процентах немного, но все же заработать так можно было.

— Скажите, а если я беру деньги из сейфа, а через несколько дней возвращаю, об этом сообщается опекуну?

— Нет, но в ежегодных отчетах он увидит все операции, — сообщил все тот же гоблин, Крюкохват.

— А если я возьму книги, об этом тоже узнают?

— Ежегодные отчеты составляются после нового года. Имущество просто описывается количественно. Книги по названиям.

— То есть, если я возьму сейчас книги, а затем верну их ближе к Рождеству, то опекун об этом не узнает?

— Получается так, — усмехнулся гоблин.

— Отлично, если не получится самому попасть в банк, могу я вернуть книги по почте?

— Разумеется. Просто скажете номер сейфа, куда их положить.

Брать тысячу галеонов Гарри резко передумал. Как и вообще брать какие-либо деньги из сейфа. Хотя изначально у него были планы купить себе одежду. Кроме мантий у мадам Малкин он ничего не приобрел, а надевать мантию на старую магловскую рубашку, которая была у него в единственном экземпляре, мальчик не планировал. Тем более, в школе раздавали галстуки в цвет факультета, а носить галстук можно только с классической рубашкой, а не со свитером или футболкой.

Тут мальчик вспомнил про свои вычисления о генах магов. По его расчетам, маглорожденные были всегда потомками магов.

— Скажите, Крюкохват... есть же много угасших родов волшебников. Что происходит с их сейфами в банках и имуществом? — Гарри хотел поинтересоваться как можно более осторожно, но судя по вздернутой брови гоблина, у него не очень-то получилось.

— По прошествии ста лет с момента смерти последнего представителя рода, прямого или косвенного, счет ликвидируется.

— Крюкохват, ликвидировать можно последствия проклятия, кто же будет ликвидировать имущество и деньги? — сказав это, мальчик очень мило улыбнулся гоблину.

— Ликвидируется только счет рода. Имущество отходит Министерству и банку в равных долях.

"Кажется, я только что понял, как в Министерстве зарабатывают деньги... на политике равенства магглорожденных и чистокровных".

Мальчик ухмыльнулся, глядя на гоблина. Выражение его лица говорило о том, что он что-то понял. Крюкохвату это не понравилось.

— Хочу проверить одну свою теорию. Вы не знаете, есть ли способ определить, находятся ли в вашем банке сейфы, к которым у меня мог бы быть доступ, помимо сейфа Поттеров?

— Есть, процедура проверки крови. Стоимость десять галеонов, — неохотно ответил Крюкохват, — сейчас проводится редко.

— В этом как раз я и не сомневался. Ну, так что же?

— Проверка занимает два-три часа.

Гарри взял четыре книги Цоресов — книг этого рода в сейфе Поттеров было всего четыре, положил в рюкзак, и улыбнулся.

— Я хочу провести проверку крови.

— Я сообщу директору банка.

— А он сообщит Дамблдору или в Министерство, так? Как мне все это надоело...

— Проверка не связана с распоряжением вашим имуществом. Банк относительно автономен от Министерства. Проверка касается исключительно банка, — гордо заявил Крюкохват.

Гарри написал какое-то заявление на имя директора банка, заплатил почти последние деньги — у него оставалось одиннадцать с мелочью галеонов, но он планировал до сентября найти деньги на одежду, и позволил взять свою кровь для проверки. Мальчику сказали, что он может узнать результаты после обеда.

* * *

Гарри неспешно направился к магазину "Все для зелий". Было без пяти двенадцать, но пожилая волшебница уже ждала его.

— Добрый день, Гарри.

— Здравствуйте, мадам Бейнс.

— Можешь звать меня по имени, — волшебница хитро улыбнулась, — я думаю, мы можем пойти поговорить у меня дома.

— Вы здесь живете?

— Я держу лавку неподалеку, в Лютном переулке.

Гарри удивленно вздернул бровь. Он еще в свой первый визит обнаружил проход в странного вида, мрачный переулок, но решил, что зайдет туда только в крайнем случае. Не ожидал мальчик, что "крайний случай" наступит так быстро. И как-то не укладывалось в голове, что волшебница в светло-зеленой мантии с добрым старческим лицом и молодыми, смеющимися глазами, может держать лавку в таком месте. Замешательство Гарри отразилось на его лице, так как старуха весело засмеялась.

— Думал там всякие грязные воры ошиваются, и только? Скажу по секрету, в этом месте бывает каждый приличный и неглупый волшебник. Даже Дамблдор.

— Как раз в последнем я и не сомневался, — сказал Гарри и тут же пожалел о том, что сделал это. Второй раз за утро, между прочим, говорит подобную фразу!

"Неизвестно, кто эта женщина! Ты что творишь!" — вопил в голове внутренний голос Адама-Самаэля.

Кассандра засмеялась, весело взяла Гарри под руку и повела в темный узкий переулок. Ее поведение, глаза и светло-зеленая мантия никак не сочетались с возрастом. Наконец, пройдя ряд мрачных домов, волшебница остановилась. А Гарри начинал переживать.

— Добро пожаловать в лавку семейства Бейнсов — лавку редких зелий и ингредиентов к ним, — сказала Кассандра и толкнула дверь.

В магазине стоял противный запах, даже более противный, чем в лавке "Все для зелий". Мальчик поморщился.

— Чем реже зелье, тем противнее пахнет?

— Почти, — снова рассмеялась волшебница, — идем наверх, тут справится моя помощница.

Сказав это, она махнула рукой молодой женщине в темно-зеленой бархатной мантии, та лишь кивнула в ответ.

Наверху их ждала вполне просторная и уютная гостиная в зеленых и бежевых тонах. "Наверное, любимый цвет Кассандры — зеленый".

— Вивви!

В гостиной с хлопком появилось ушастое существо и низко поклонилось хозяйке.

— Принеси нам пирожные, мне — кофе и... — Кассандра вопросительно посмотрела на Гарри.

— Тоже кофе, — сказал мальчик, который пил этот напиток последний раз около года назад, еще у Дурслей.

Кассандра кивнула существу, которое тут же исчезло.

— Тебе, вероятно, интересно, зачем я тебя пригласила?

— Разумеется, — Гарри хотел показаться старше и значимее, поэтому растягивал слова как Драко Малфой, только менее противно. Ну, по крайней мере, он надеялся, что менее противно.

— Есть предположения?

— Было одно, но что-то сейчас кажется, что я ошибался.

— И какое? — волшебница вопросительно изогнула бровь.

— Ну... я думал, возможно, вы знали моих родителей и хотели бы поговорить о них. Поэтому я сомневался, идти или нет.

— Не хотел говорить о родителях?

— Не совсем.

— Тогда что же? — казалось, Кассандра еле сдерживается, чтоб не рассмеяться.

Гарри задумался.

— Я не хотел видеть человека, который бы знал о моих родителях.

— Почему?

— Вы, возможно, не в курсе, но я живу в магловском приюте. За все десять лет, которые я прожил у маглов, ни один человек из волшебного мира никогда не поздравил меня с Рождеством или Днем Рождения. Правда, одиннадцатилетие стало исключением. Не то, чтобы я очень хотел подарков и все такое. Просто неприятно. Они знали, что я есть, знали, что живу у маглов. Ведь не сложно было прислать открытку? — зачем Гарри все это рассказывал незнакомому человеку, он не знал. Может быть, хотелось хоть с кем-то поделиться своими переживаниями, а Кассандра хотя бы не работала в Хогвартсе.

— Согласна, не сложно. То есть, ты в обиде на друзей своих родителей? Я тебя могу понять, я бы тоже обижалась. До поездки во Францию, я не знала, где ты живешь. Но я никогда не была знакома с твоими родителями, поэтому я позвала тебя точно не для разговора о них.

Мальчик вопросительно посмотрел на волшебницу, отчего та снова засмеялась. Но ее смех не раздражал. Он был искренний, хотелось смеяться вместе с ней, смеяться не над чем-то, а просто так.

Тут появилась Вивви с подносом, поставила на столик перед креслами чашки, поклонилась и исчезла.

— Я позвала тебя потому, что ты интересный.

— И это вы узнали, только глядя на меня?

— Да, не общаясь с человеком, обычно невозможно понять, какой он. Но не мне. Я пифия. Не пророчица, а именно пифия. В отличие от пророков, я не делаю предсказаний, а вижу знаки, и вижу людей. Тех людей, о которых напишут в книгах истории. Или просто интересных, кто сможет изобрести новое зелье, спасет кого-то...

— Обо мне уже написано в подобных книгах, это не интересно.

Внутри Гарри вел ожесточенный спор сам с собой, о том, как ему вести себя с волшебницей. Даже Адам-Самаэль запутался. То он утверждал, что мальчик болтает много лишнего, то полагал, что этой женщине можно доверять.

Волшебница засмеялась.

— Я не об этом, Гарри. Бери пирожное, Вивви вкусно готовит. Тому, что случилось десять лет назад, есть вполне логичное объяснение, но даже Дамблдору оно неизвестно. Сегодня ты получишь первую подсказку, но не узнаешь все. Но это не важно, тут твоей заслуги никакой не было. Я вижу личность. Когда-то ко мне приходил молодой Дамблдор и Гриндевальд, и что тебя больше всего удивит, чаще они приходили вместе. Потом, юный будущий Темный Лорд. Но я не вмешиваюсь в ход истории. Я наблюдаю. Это так прекрасно, наблюдать за историей! Но всем, кто творит историю, я помогаю... по возможности.

— И Темному Лорду помогали?

— И ему. Помогаю не действиями, Мерлин упаси! Советами, книгами, просто беседой за чашкой чая, а в случае с Дамблдором — чашкой чая с магловскими сладостями, — волшебница снова засмеялась.

— Получается, вы все ему расскажете?

— Зачем? — искренне удивилась Кассандра, — я не вмешиваюсь в историю, а он вмешивается. Мы с ним давно не общались, очень давно. Я против того, чтобы человек вмешивался в ход историю, даже Темный Лорд так не делал!

— Как можно творить историю, не вмешиваясь в нее?

— Это самое интересное! Если ты делаешь историю сам, своими руками, то ты не вмешиваешься в ее ход, ты ее часть. А Дамблдор пытается писать историю не самостоятельно. Ты — живой пример его попыток.

— Я заметил...

— И это прекрасно, что ты заметил, Гарри! Я хочу сказать тебе, что ты всегда можешь ко мне обратиться, если тебя что-то интересует. Я постараюсь помочь.

— А если Темный Лорд обратиться?

— Да что ты все о нем, это не так важно! Но да, и ему помогу. Он не нарушал ход истории, а его единственная попытка сделать это — провалилась. Он сам писал историю. Но ему я не скажу о том, как именно помогала тебе, тебе не скажу, как помогала ему. Иначе я буду не лучше Дамблдора, в его попытках изменить ход событий. Ой, я совсем забыла. У тебя же два дня назад был День Рождения!

Сказав это, Кассандра резко вскочила и подбежала к шкафу. А Гарри сидел и думал над тем, сколько ей лет, если она так же поила чаем молодого Дамблдора.

— Вот держи. Это сережка, блокирующая многие психические чары, но далеко не все.

— Какие?

— Ох, да, ты еще не прочитал учебник по Чарам. Классификации проходят на первом курсе, их много, потом узнаешь. Есть чары физические, психические и психологические. Физические — понятно.

"Ничего не понятно, — подумал Гарри, — ну и ладно, почитаю".

— А вот психические и психологические отличаются воздействием, — продолжала Кассандра, — Психические влияют на мозг, изменяя воспоминания, заставляя что-то вспоминать, чувствовать. В общем, они воздействующие. Ими можно даже свести с ума, при этом, будет заметно вмешательство. Психологические чары иллюзорны. Если человек сойдет с ума — это реакция его мозга, естественная реакция. Простейшие психологические чары — обычная иллюзия.

Кассандра взмахнула палочкой, и на столе появились розы.

— Потрогай цветы, Гарри.

Мальчик попытался дотронуться до букета, но рука прошла сквозь розы.

— Ты видишь розы, но их нет на самом деле. Если применять сложные психологические чары, можно свести человека с ума, но никто точно не узнает, применялись ли чары, или нет. Хотя догадаться не сложно. Психические чары выявляются. Примером может служить Обливиэйт— заклинание стирающее память. Можно стереть часть воспоминаний, можно все. Или Легилименс, если упрощенно — это чтение мыслей, но на самом деле, там все не так просто. В общем, сам потом узнаешь. Эти чары воздействуют на психику, их можно отследить. Серьга будет блокировать воздействие. При этом, блокировать по твоему желанию. Если на уроках понадобиться открыть свое сознание, оно будет открыто. Все остальное время оно будет под защитой. Я дарю тебе ее, так как знаю, что ты не хочешь, чтоб все могли узнать твои мысли, ведь так?

— Это точно. Я даже не знал, что такое возможно. Спасибо, — сказал Гарри, рассматривая серебряную небольшую сережку с маленьким черным камнем.

"Отлично, я буду выглядеть, как гей!"

— Ты не будешь выглядеть как гей, зато ни я, ни кто-то еще не узнают о том, что ты думаешь, — рассмеялась Кассандра, — в волшебном мире многие носят артефакты, но сережку никто не увидит. Она исчезнет, как только ты ее наденешь. При этом физически тоже исчезнет. Она чувствует малейшие изменения в психике. Как только ты подумаешь, что хочешь дотронуться до нее, или снять, она появится. И еще, у меня для тебя есть книга — "Магия теней и отражений". Узнай Министерство, что она у меня, меня бы отправили в Азкабан.

— Почему? — спросил Гарри, вместо планируемого "спасибо огромное, я даже не знаю, как вас благодарить".

— По некоторым причинам, магию теней и отражений причислили к темным... нет, даже не к темным, а очень темным.

Глаза Гарри полезли на лоб.

— И нечего так удивляться, что я даю тебе эту книгу! Посмотри на меня, разве так ты представлял себе темную волшебницу? Почему эту магию причислили к темным? Ну, ей может овладеть далеко не каждый волшебник. Способности к ней — врожденные, даже, я бы сказала, родовые. Я вот не владею. Тут так, либо ты можешь, либо нет. А неизвестное всегда пугало. В магии теней и отражений нет ничего темного. Как вообще в любой магии. Темное и светлое есть в выборе. Можно убить Ступефаем — это светлое оглушающее проклятие, если кинуть его в человека, летящего на метле. Он просто разобьется! А есть темные лечащие заклинания. Ты все потом поймешь, но эту книгу я тебе дарю. У меня нет способностей, а у тебя они есть. Ты же мог исчезать в тени?

Гарри вспомнил, что действительно так делал, когда не хотел, чтоб его видели.

— Спасибо. Даже не знаю, как выразить все, что я думаю по этому поводу.

— Не надо никак выражать. Слова — это мусор! — сказала болтливая волшебница, — И еще, я знаю, что тебя раздражают очки. Зрение, испорченное не магическим путем, можно исправить. Правда есть один побочный эффект, но если ты согласен...

— Какой?

— Сущая мелочь. Правда, у тебя такой красивый цвет глаз! В общем, может измениться цвет... нет, не цвет, оттенок глаз, на неестественный. Или глаза могут стать просто мутного цвета. В Хогвартсе есть преподаватель полетов — мадам Хуч. Вот у нее глаза стали желтыми, хотя были карими. Она когда-то у меня брала зелье.

— Я согласен. А то меня все очкариком в приюте называют, — обижено просопел Гарри.

Кассандра снова засмеялась. Эта болтливая женщина притягивала к себе. От нее веяло радостью и беззаботностью.

— Держи зелье. Утром до завтрака выпивай по одиннадцать капель в течение одиннадцати дней. Пока не поздно. Больше двадцати капель организм не выдерживает, а их количество должно быть равно количеству лет. Соответственно, после двадцати лечить зрение бесполезно. Иди, тебе пора в банк, кажется.

— Откуда вы знаете?

— А сережку для чего я тебе дала? Кстати, чуть не забыла! Проколоть ухо ты должен самой сережкой. Такие вещи — родовые. Эта — новая, она примет твою кровь, а далее ее использовать сможет только твой потомок по нисходящей прямой или косвенной линии. Ах, да. Я провожу тебя, забыла, что ты первый раз в Лютном.

Кассандра проводила Гарри до конца Лютного переулка и пожала ему руку. Мальчик шел до банка и улыбался, у него впервые за всю его жизнь было прекрасное настроение. Не равнодушное спокойствие, которому он радовался несколько дней назад, а именно обычное хорошее настроение.

* * *

В Гринготтсе его проводили в какой-то кабинет, где его ждал гоблин со странным именем, которого Гарри не запомнил.

— Мистер Поттер, у вас есть доступ к еще одному сейфу, которым не пользовались несколько лет. Это новый сейф, его открыли в этом веке относительно недавно. В свободном доступе там находится три тысячи галеонов, процентная часть составляет двадцать две тысячи галеонов, четырнадцать сиклей и два кната. Ставка для всех вкладов от десяти до ста тысяч галеонов составляет три процента. Так же в сейфе хранится одна книга.

— Чтобы я мог им пользоваться, нужен опекун?

— Владелец этого сейфа не оставлял завещания и никаким другим образом никогда не информировал банк о том, как переходит его имущество. Так же у нас нет информации о его смерти.

— Тогда почему он так давно не был в банке?

— Знаете, молодой человек. Я бы сказал, что это вопрос к вам, — усмехнулся гоблин, — вы можете пользоваться сейфом как совладелец, а не наследник. Опекун не требуется. Но я бы не рекомендовал вам этого делать. А если вы возьмете оттуда деньги, лучше берите их на время и возвращайте.

— Почему?

— Я не могу ответить на этот вопрос. Но владелец сейфа может быть... кхм... недоволен.

— И как зовут этого таинственного владельца?

— Том Марволо Реддл, — с каким-то вызовом сказал гоблин.

"По-моему обычное имя. Надо перечитать книги по истории, может я что-то упустил. И счет у него небольшой, у Поттеров больше. Сейф новый, значит он маглорожденный?" — раздумывал Гарри над странной логикой гоблина.

— Я возьму три тысячи галеонов. Верну через несколько дней, если все получится.

— Как знаете, в отчете все равно будет видно, что вы брали деньги. Правда, никто отчетами об этом сейфе и не интересуется. Лежат себе у нас, пылятся.

— Тем более. Я верну. Постойте, а вы не можете сказать мою степень родства с этим владельцем?

— Не могу. Иногда даже не кровные родственники являются прямыми наследниками, так как их приняли в род, проведя обряд. Тогда именно крови рода в человеке минимум, а он прямой наследник, как сын.

Гарри взял три тысячи галеонов и книгу «Древнейшая магия» из сейфа, в надежде, что у него все получится. Ему нужны были деньги, но Дамблдор не должен знать, что они ему нужны. Как не должен он знать о том, что они у него будут.

* * *

Следующие несколько дней Гарри провел, изучая заклинания Конфундус и Обливиэйт, на всякий случай. Он не знал, что может произойти в магловском банке, но был уверен, что несовершеннолетним золото, тем более странного вида, в виде неизвестных монет, на серебро не поменяют. Хотелось сохранить золото и одновременно взять серебро, но нужных заклинаний, влияющих на сознание так, чтобы банковский работник просто принес серебро, он не мог знать. Империус, который нашелся в "Наиполезнейших заклинаниях" казался сложным, плюс Непростительное. Засекут ведь. Пришлось учить то, что можно было использовать. Заклинания пригодились. По документам магловского банка обмен производил Том Марволо Реддл. В результате три тысячи галеонов были благополучно возвращены в сейф, Гарри заработал на этом пятьсот с лишним галеонов.

Маглы заинтересовались неизвестными монетами. Маглами, заинтересовавшимися неизвестными монетами, заинтересовались в Отделе по обеспечению магического правопорядка. Сотрудники, поработав с маглами, сделали соответствующие запросы в Гринготтс. Оказалось, данную сумму в последние дни забирали из сейфа Реддла, он же проводил обмен чистого серебра на галеоны. Гарри доплатил гоблину за то, чтоб его имя нигде не фигурировало, а данные о том, кто имеет доступ к сейфам, были конфиденциальными. Три тысячи галеонов были возвращены в сейф. Что-то странное происходило в банке. То попытка ограбления тридцать первого июля — об этом Гарри не знал, так как гоблины второго августа не горели желанием рассказывать об этом всем, тем более тем, кто не спрашивал, — то необычный, по меркам магического мира, обмен. Еще более странным было то, что к первому происшествию Реддл имел прямое отношение, а второе, где его имя фигурировало, стало для него неожиданностью. Хорошо, что в Министерстве, в отличие от Хогвартса, мало кто знал более известное имя Тома Реддла, иначе в магическом мире началась бы паника.

Дамблдор, Снейп и МакГонагалл были озадачены. Никто, кроме директора, не обратил внимания, что больше всех профессоров, озадаченным выглядел Квиррелл.

Гарри Поттеру Кассандра прислала "Ежедневный пророк". Адам-Самаэль был счастлив, что смог поднять такую шумиху, ведь весь этот обмен был его идеей.