Enchanting Sinner (гет)

— Мама! — Драко распахнул парадную дверь Малфой-мэнора и широким шагом вошёл в атриум.

Он огляделся, тяжело дыша. Дом был холоден и тёмен, стояла мёртвая тишина.

— Мама! — его тревожный голос зловеще отозвался в стенах, но никто не откликнулся.

С сердцем, колотившимся в груди, Драко бросился на поиски Нарциссы, обходя один за другим коридоры и залы бескрайнего замка. В гостиной его ожидало неожиданное зрелище: помещение было украшено венками из остролиста, гирляндами плюща и ароматными сосновыми ветвями. В мраморном камине горел живой огонь, наполняя зал теплом. В углу сияла ёлка, усыпанная огнями, у подножия которой громоздились большие подарочные коробки. Драко понял, что мать вложила всю душу, стараясь создать праздничную атмосферу, и его тронуло до глубины души тщетное усердие.

— Ты уже здесь? Я не ожидала тебя так рано… — донёсся знакомый голос.

Драко резко обернулся и увидел вверху лестницы стройную, изящную фигуру матери. Она, как всегда, была безупречно одета.

— Как приятно видеть тебя дома в Рождество, — сказала Нарцисса тихо, ступая вниз по лестнице.

— С тобой… с тобой всё в порядке? — спросил Драко. Его глаза были широко раскрыты, полные неверия, губы побелели и дрожали, дыхание оставалось прерывистым.

— Конечно, всё в порядке. А вот ты… выглядишь взволнованным. Что случилось?

— Ничего, — резко отрезал он. Ему ни за что нельзя было рассказывать, как обстоят дела на самом деле… Правда лишь напугала бы её так же, как когда-то ужаснула его самого мысль о том, что он вернётся домой и найдёт её бездыханное тело.

Драко зажмурился, и в памяти с пугающей ясностью всплыли слова, произнесённые Тёмным Лордом во время их последней встречи:

Ты сильно разочаровал меня, Драко. Я был уверен, что ты убьёшь Дамблдора до конца года, но ты оказался никчёмностью — точь-в-точь как твой отец. Однако… я готов проявить терпение. В конце концов… сейчас Рождество!

Собравшиеся Пожиратели взорвались хохотом, осыпая его насмешками и указывая на него пальцами.

Я дарую тебе ещё один шанс. Но смотри не ошибись вновь, иначе за твои провалы первыми заплатят твои родители. Начну, разумеется, с твоей дорогой матушки…

— Хочешь открыть подарки или сначала пообедаешь? — голос Нарциссы вернул его в реальность.

Драко резко поднял голову.

— Пообедаем… — пробормотал он едва слышно, хотя есть ему совсем не хотелось.

Он прошёл в столовую и тяжело опустился на стул перед накрытым столом, ломившимся от яств. Мать позаботилась о каждом его любимом блюде.

Вскоре плотные портьеры наглухо отгородили дом от внешнего мира, и за длинным столом, освещённым красными свечами, остались лишь Нарцисса и Драко. Они ели молча, будто стараясь отыскать в привычном домашнем укладе хоть крошку утешения. Но боль и страх всё равно ткали между ними невидимую, непробиваемую завесу. Отсутствие Люциуса тяжёлым грузом давило на сердце обоих, и они упорно избегали смотреть на пустующее кресло во главе стола.

— Как идут дела в школе? — вдруг спросила Нарцисса, желая разорвать оглушительную тишину.

Драко не поднял взгляда от тарелки, всё ещё полной.

— Хорошо, — бросил он и, пересиливая себя, проглотил кусок за куском, даже не замечая, что ест.

— И… как продвигается твой загадочный план?

— Ты же прекрасно знаешь, что я не хочу об этом говорить! — взорвался Драко, с силой ударив кулаком по столу.

Нарцисса вздрогнула, почувствовав, насколько переполнен её сын раздражением и отчаянием.

— Ты прав, милый, — прошептала она, не слишком уверенно. — Не стоит обсуждать эти ужасные вещи. Не сегодня. Сегодня Рождество, — добавила она, пытаясь улыбнуться сквозь печаль.

Достаточно было взгляда её голубых, любящих и мудрых глаз, чтобы боль пронзила Драко сильнее всего, что он испытывал прежде.

— Прости… — выдохнул он. — Мне не следовало повышать на тебя голос, мама. Просто… — голос его сорвался, стал хриплым от тяжести невыраженных тайн. — Просто всё оказалось куда сложнее, чем я ожидал.

Это были всего лишь шёпотом сказанные слова, но для Нарциссы они прозвучали как крик. Крик измученной души, полной одиночества и страха. Она знала, что должна утешить его, сказать хоть что-то, но как это сделать, если сама остро нуждалась в утешении? Она тоже страдала невыносимо!

— Драко, — начала она, проглотив слёзы, так и рвавшиеся наружу, — убить человека никогда не бывает просто.

Она знала это слишком хорошо. Помнила, как чувствовала себя тогда, когда впервые провалила задание рядом с Беллатрисой, дрогнув и пожалев женщину, которую должна была убить.

— Может быть… может быть, тебе и не придётся этого делать, — продолжила она с отчаянной надеждой. — Возможно, мы ещё можем попросить о помощи… обратиться к кому-то…

Но что-то внутри неё надломилось, и она горько разрыдалась:

— Может быть… может…

— Никаких шансов, — холодно произнёс Драко, обрушивая её последние надежды. — В конце концов, я должен буду это сделать.

Сломленная, Нарцисса вытерла глаза и попыталась взять себя в руки. Потом, будто исчерпав все слова, снова принялась медленно есть — под несчастным взглядом сына.

— Всё под контролем. Мой план не может провалиться, — прошептал он, сожалея, что стал свидетелем её слома. До этого момента Драко и не подозревал, что его мать вообще способна плакать. — Всё будет хорошо… тебе не нужно волноваться за меня.

Но слова, которые должны были её успокоить, произвели на Нарциссу обратный эффект. Ведь этими же словами Люциус утешал её всего за несколько дней до ареста.