Enchanting Sinner (гет)

Нарцисса оцепенела от ужаса, увидев, как Трэверс и Сельвин втащили в гостиную девочку-подростка.

— Кто это? — холодно и раздражённо спросила она.

— Дочь Ксенофилиуса Лавгуда, редактора Придиры, — ответил Сельвин, толкнув девчонку так, что та упала на холодный пол.

— Но я не понимаю… зачем вы её сюда привели?

На этот раз заговорил Трэверс, своим привычным скучающим тоном:

— Это приказ Тёмного Лорда. Мы должны припугнуть её отца и заставить прекратить пропаганду в пользу Гарри Поттера через его жалкий журнал. И что может напугать сильнее, чем похищение его обожаемой, единственной дочери?

Нарцисса скривилась. Да, лучшего способа запугать родителя она не знала. Разве не то же самое сделал Волдеморт с ней самой, когда отнял у неё Драко, превратив его в Пожирателя Смерти?

— Нам предстоит держать её в заложниках какое-то время, — подвёл итог Трэверс, заставив Луну подняться на ноги.

Нарцисса тяжело вздохнула. Ей было ненавистно видеть, как её дом превращается в тюрьму, но ослушаться прямого приказа Тёмного Лорда она не могла.

— Хорошо. Отведу её в подземелья. Составит компанию старику Олливандеру.

Трэверс и Сельвин кивнули и, пробормотав что-то себе под нос, вышли из гостиной. В ту же секунду из боковой двери в комнату вошёл ещё кто-то.

— Чую аппетитный запах! Свежая девичья кровь, — раздался за спиной Нарциссы хриплый, звериный голос Фенрира Сивого. Она вздрогнула, до боли сжав зубы, и обернулась к новоприбывшему с открытой враждебностью.

Тяжёлый, громоздкий, с одутловатым лицом и хищными, порочными чертами, Фенрир Сивый вошёл в комнату. Его губы приоткрылись, обнажая жёлтые острые зубы, а налитые кровью глаза, горевшие звериным, извращённым светом, остановились на Луне Лавгуд.

— О, что за прелестная девочка у нас тут! — Сивый чуть подался вперёд и медленно окинул её взглядом. — Какая удача! Мне как раз захотелось перекусить.

Его горящие безумием глаза впивались в неё — в них переплетались угроза и алчное любование, а грязная морщинистая рука терзала прядь её светлых волос.

Луна поспешно отвела взгляд к Нарциссе и сразу поняла: ни сострадания, ни помощи ждать от этой женщины не приходилось. Прекрасная, элегантная, безупречная — но на её суровом лице не было и тени мягкости. И всё же почти инстинкт подсказывал Луне: та не испытывала к ней ненависти. По крайней мере, не такой, как к этому оборотню. Эта мысль вернула ей крупицу мужества, и она подняла на Нарциссу умоляющий взгляд.

Нарцисса подумала, что этой девочке должно быть примерно столько же лет, сколько Драко, — и к горлу подкатил болезненный ком.

— Сивый! — выкрикнула она вдруг. — Эта девочка — заложница, а не твоя еда!

— Заложница, еда… какая разница? — осклабился он. Сухой рык, похожий на глухое рычание зверя, сорвался с его груди, когда он схватил Луну за горло, впиваясь в белоснежную кожу длинными почерневшими когтями. Она упрямо не смотрела на него, удерживая полные ужаса, распухшие от слёз глаза на леди Малфой.

Нарцисса застыла, будто загипнотизированная отчаянием, написанным на лице Луны. Чтобы подавить рвущийся из груди стон, она вцепилась зубами в манжет своей блузы.

Сивый расхохотался — смехом диким, нечеловеческим.

— Обычно я предпочитаю еду посвежее… помоложе… но на этот раз придётся довольствоваться тем, что есть, — прохрипел он, склоняясь всё ближе к лицу Луны. Его свободная рука скользнула по её руке, прошлась по волосам и задержалась на юной, ещё не до конца сформировавшейся груди.

Холодный пот выступил на лбу Нарциссы. Сделав над собой невероятное усилие, она решилась, наконец, выступить против него.

— Довольно! — крикнула она. А потом, уже спокойнее, но с голосом, твёрдым, как сталь: — Это всё ещё мой дом, Сивый. Здесь приказываю я. Девчонка останется заложницей в подземельях, а уж Тёмный Лорд решит, что с ней делать.

— Простите, прекрасная госпожа Малфой, но мне плевать на вашу власть, — оскалился он, показав свои острые зубы. Рванул Луну за волосы, откинул ей голову назад. В глазах метался безумный огонь, изо рта текла слюна, когда он наклонился к её горлу.

Нарцисса вскрикнула — и этот звук заставил его вновь обернуться к ней.

— Что ещё?

С трудом поборов дрожь, сотрясавшую всё её тело, она пошла на него прямо, с высоко поднятой головой.

— Ты даже не Пожиратель. У тебя нет права находиться в нашем штабе, — процедила Нарцисса, в упор глядя ему в лицо. — Где твоя Метка, Сивый?

Он зарычал, явно сбитый с толку.

— Я… мне не нужен Метка, чтобы служить моему хозяину. Теперь убирайся и дай мне насладиться моей добычей!

Но Нарцисса лишь вскинула голову с гордым презрением, стараясь выглядеть холодной и бесстрашной. Близость этого чудовища вызывала у неё тошноту: он смердел грязью, кровью и потом.

— Знаешь, почему Тёмный Лорд так и не поставил тебе Метку? Почему он не пожелал видеть тебя среди Пожирателей? Потому что ты ему мерзок, Сивый. Как мерзок и твой грязный выводок. Точно так же, как и мне.

Она резко отвернулась от него и наклонилась к Луне, которая сидела на ковре, бледная и обессиленная, тяжело дыша.

— Вставай, девчонка. Живо! — приказала Нарцисса, грубо притянув её к себе.

Луна покорно поднялась и пошла прочь от оборотня, следуя за Нарциссой в тёмный коридор, ведущий к темницам Малфой-мэнора. Она шагала с нарочитой, по-детски дерзкой небрежностью и вскоре оказалась в холодной камере, где уже лежал без сознания ещё один пленник — мастер палочек Олливандер. Луна присела рядом и наблюдала, как Нарцисса несколькими лёгкими взмахами палочки запирает дверь. В полумраке было трудно разобрать выражение её прекрасного лица.

Когда чары были завершены, Нарцисса повернулась, собираясь уходить.

— Огромное спасибо, мадам, — неожиданно прошептала Луна. — Мне не слишком нравится проводить Рождество в камере, но, полагаю, это куда лучше, чем оказаться едой для этого оборотня.

Нарцисса растерялась от этих слов, сказанных с такой лёгкостью. На миг ей показалось, что девочка сошла с ума от страха… или безумие охватило её саму. Потому что вдруг она ощутила, как губы предательски дрогнули в невольной улыбке, а по щеке скатилась слеза.