Посмотри в глаза чудовищ (джен)

В отделе, куда заглянул перед уходом домой Гарри, было пусто — лишь на столе Гарри горели ярко-красным буквы: «Домой!», что Гарри и сделал, оставив Лестрейнджу записку с кратким изложением рассказа Гермионы. Джинни с Джеймсом дома не было: напротив камина Гарри встретила парящая в воздухе запись: «Мы у мамы, у кого-то режутся очередные зубы, и наедине с ним я его убью. Приятных снов!» Это было не очень хорошо и правильно, но Гарри, прочитав это, испытал лишь благодарность — потому что в противном случае выспаться ему не довелось бы. А так он немного постоял под душем — и упал спать, даже не подумав о еде.

И… проспал. Это было очень странно, потому что лёг Гарри рано — но, видимо, сказалось напряжение последних дней и недосып. А поскольку он ложился рано, то будильник не стал ставить — и проснулся в девять. Гарри даже глазам не поверил поначалу, но потом, убедившись, что часы не врут, вскочил — и, даже не умывшись, а лишь пригладив волосы на бегу и кое-как, оделся и, выскочив из дома, аппарировал к министерству. Торопливо сунув палочку дежурному, Гарри заскочил в уже закрывающийся лифт — и в отдел вбежал всего-то в четверть десятого.

— Ух ты, — сказал Праудфут, с любопытством на него уставившись. — Мне нравится.

— Ага, — поддержала его Гор. — Тебе идёт!

Гарри непонимающе посмотрел на них, потом перевёл взгляд на свою одежду — да нет, рубашка как рубашка, и надета не наизнанку… ремень, брюки… что не так?

Гор хихикнула и спросила:

— Ты завтракал вообще? Кофе хочешь?

— Хочу, — признался Гарри. — Нет, не завтракал. Я чуть-чуть проспал.

— Сходи, может, в столовую? — предложил Праудфут, и Гор очень постаралась не смеяться, однако вышло у неё не очень — и Гарри наконец наколдовал зеркало и увидел, что из его макушки растут маленькие розовые маргаритки.

— Мне тоже нравится, — сказал он под дружный смех Гор и Праудфута, с некоторым даже сожалением убирая их. — Но, наверное, задержанные не поймут.

— И Дольф тоже, — громким шёпотом сказал Праудфут. — Он интересовался, где ты, и ему твоё опоздание совсем не понравится — сейчас он вернётся и у тебя ведь есть объяснение? Другое?

— Нету, — признался Гарри. — А что у нас уже случилось? За то время, что я опоздал?

— У нас ничего, — ответил Праудфут. — А у министра, кажется, скандал.

— Фадж? — понимающе спросил Гарри, и тот кивнул.

— Но вообще министр выглядел довольным, — насплетничала Гор. — Он заходил с утра. Беги поешь — мы скажем, что ты был, и мы тебя прогнали.

Немного подумав, Гарри согласился: он был голоден, а если сегодняшний день будет таким же, как вчерашний, до еды он вряд ли доберётся. Однако ему не повезло: он почти дошёл до развилки, откуда коридор вёл к лифтам или к камерам предварительного заключения, и столкнулся там с Лестрейнджем.

— Поздно ты сегодня, — сказал тот. — Доброе утро.

— Я проспал, — виновато признал Гарри. — Но я вчера записку…

— Да, я прочитал, спасибо. Гавейн звал тебя с утра — иди и объясняйся.

— Ох, — пробормотал Гарри. Ну почему он проспал именно сегодня? Когда он с утра понадобился главному аврору? Почему хотя бы не вчера?

Расстроенный и разозлённый на себя, Гарри пошёл к Робардсу, сам не зная, хочет ли он, чтобы тот был на месте, или нет. Гарри даже не пытался угадать, зачем он вдруг понадобился главному аврору, да ещё прямо с утра, и просто пришёл в приёмную. Хотя что, собственно, гадать? Наверняка же дело в Кэпперах — наверное, американцы опять чего-нибудь хотят.

Секретарь, увидев его, указал на дверь и покивал:

— Тебя очень ждут.

Отлично, мрачно подумал Гарри, открывая дверь. И именно с этим мрачным выражением и вошёл в кабинет Робардса.

Тот встретил его вопросом:

— Что так поздно? Где ты был?

— Проспал, — хмуро сказал Гарри. А ведь ещё вчера всё было так хорошо!

— Безобразие, — заметил Робардс, впрочем, как-то формально. — Садись.

Гарри сел и мрачно посмотрел на Робардса.

— Сэр? — спросил он, и тот положил на стол перед собой какой-то лист пергамента.

Ну точно американцы. Вот что им ещё надо?

— Майкл Корнер, — сказал Робардс. — Говорит тебе о чём-то?

— Корнер? — сморгнув, переспросил Гарри. Это было совершенно неожиданно, и ему потребовалась секунда, чтобы переключиться с версии про американцев. — Ну да… да, мы с ним учились на одном курсе — только он на Рейвенкло.

— Ещё, — требовательно сказал Робардс. — Что-то более личное.

— Личное? — удивлённо переспросил Гарри. — Сэр, мы не слишком-то общались. Но он был в Отряде Дамблдора, и я знаю…

— Нет, не то, — перебил его Робардс. — Это правда, что он встречался и с твоей женой, и с твоей первой девушкой? Чжоу Чанг?

— Эм… да, — удивлённо сказал Гарри. Он вообще забыл об этом, да и никогда в принципе не задумывался о таком забавном совпадении.

— А теперь он пропал, — сказал Робардс. — И не просто пропал: в его комнате нашли следы его крови и сломанную палочку. Некоторые полагают, что к этому можешь иметь отношение ты.

— Я?! — Гарри настолько изумился, что даже не сразу понял, что это означает для него. — А когда это случилось? — спросил он, когда до него всё-таки дошло.

— Этой ночью, — сказал Робардс, и Гарри почувствовал холодок внутри. Именно этой ночью даже Джинни с ним не было! Только Кричер… если… если он его, конечно видел — потому что Гарри не помнил, чтобы с ним встречался. — Вечером Майкл поднялся к себе, а утром, когда мать поднялась будить его к завтраку, его уже там не было.

— А во сколько это было? — напряжённо спросил Гарри.

Выглядела история весьма скверно, во всяком случае, со стороны. На месте любого аврора Гарри сам бы начал первым делом подозревать себя — потому что такие совпадения встречаются нечасто.

— В семь утра: его отпуск завершился, и его ждали на работе к половине девятого. Меня дежурный вызвал в начале восьмого.

— А почему вас? — спросил Гарри.

И подумал, что ничего не знает о семье Корнера. Вообще ничего. Даже не знает, есть ли у него братья или сёстры и чем занимаются его родители.

— Я сказал дежурному сегодня, если доведётся, дёргать не Дольфа, а меня, — ответил Робардс.

Что ж, по крайней мере, среди родственников Корнера не обнаружилось очередных влиятельных особ. Хоть что-то.

— Сэр, я этого не делал, — сказал Гарри. — Но у меня нет алиби даже на уровне жены: она сегодня ночевала у родителей — у Джеймса зубы режутся. И я действительно проспал, вот только этого никто не видел. Я готов на веритасерум и легиллименцию, и на что угодно.

— Это хорошо, но ты сам знаешь — это не решающие доказательства, — ответил Робардс. — И лично я верю тебе, — добавил он успокаивающе, и Гарри стало чуть-чуть легче. — Но это тоже мало значит. А пока что я тебя отстраняю.

— Сэр! — воскликнул Гарри. — У нас и так сейчас нет Сэвиджа и…

— Ты не понимаешь? — Робардс нахмурился, и Гарри уныло кивнул:

— Понимаю. Но я в самом деле этого не делал! Давайте меня проверим? Слушайте, — добавил он поспешно, — а откуда вы узнали? Про Джинни и про Чжоу?

— От его родителей, — Робардс побарабанил пальцами по лежащему перед ним пергаменту. — Он как-то шутил об этом, и они запомнили.

— Они считают, это сделал я? — вздохнул Гарри.

— Нет, — к некоторому его удивлению, ответил Робардс. — Пока, по крайней мере. Но ты сам отлично понимаешь, что я не имею права не подозревать тебя.

— Вы? — переспросил Гарри. — Так вы сами дело будете вести?

— Я знаю тебя хуже твоих коллег, — сказал Робардс. — И не так пристрастен. Дело буду вести я.

— Сэр, я понимаю, что вы должны меня отстранить, — расстроенно проговорил Гарри, — но пожалуйста, давайте вправду меня на всём проверим!

— Да проверим, — отмахнулся Робардс. — Эльф твой тебя видел?

— Я не знаю, — убито сказал Гарри. — Я, по-моему, с ним не встретился. Но, может быть, он знал, что я дома…

— Идём, поговорим с ним, — решил Робардс. — Потом вернёмся — выпьешь веритасерум, хотя от аврора под ним толку ноль примерно. И я попрошу — пусть Маркс посмотрит. Но ты же понимаешь, раз ты просто спал — недоказуемо, что ты не выложил воспоминания о том, что сделал. Ладно бы ты всю ночь допросы вёл. Ладно, не смотри на меня так, — он поморщился и встал. — Идём.

Гарри отчаянно надеялся, что Кричер его всё же видел, но ему не повезло: тот спал, и хотя когда проснулся, выяснил, что «хозяин Гарри спит», но было это около семи утра и алиби стать не могло. Донельзя расстроенный, Гарри вернулся с Робардсом в аврорат, где тот, сперва напоив его веритасерумом, довольно занудно его расспрашивал о вчерашнем вечере и ночи, а также о его отношениях с Корнером, а затем сам отвёл к Маркс, запретив даже выходить оттуда до тех пор, покуда действие веритасерума не кончится.

— А затем сразу ко мне, — приказал он. — В отдел не заходить, ни с кем не разговаривать, случайно встретишь в коридоре — сошлись на мой приказ и больше ничего не говори. О деле не рассказывай. Понятно?

— Да, — расстроенно ответил Гарри, и Робардс хлопнул его по плечу:

— Разберёмся.

Маркс сочувственно пообещала Гарри быть как можно деликатнее — и действительно, он даже не думал, что работа менталиста может быть настолько… не неприятной. Провозилась она долго, и когда закончила, веритасерум давно выветрился, и можно было бы уже вернуться к Робардсу, но когда Маркс предложила Гарри посидеть немного и прийти в себя, он с признательностью согласился.

— Я думаю, ты в самом деле спал, — утешающе проговорила Маркс, наливая ему чай.

— Я спал, — вздохнул Гарри, беря чашку в ладони. — Но даже твоё мнение меня не оправдывает в полной мере.

— Я знаю, — она тоже вздохнула и утешающе сжала его предплечье. — Гарри, я уверена, что Гавейн его найдёт. Он же лучший… ну ладно, один из них.

— Угу, — уныло согласился Гарри.

Он посидел ещё немного, а потом пошёл к Робардсу, очень стараясь не встретить по дороге никого из своих коллег.