Оружейник Хаоса (гет)

Я сидел на краю обзорной площадки Астрономической башни, и болтал ногами над пропастью глубиной где-то этажей в пятнадцать-шестнадцать. На такой высоте ветерок был довольно-таки… пронизывающий. Так что девочки в легких платьях ежились, прижимались ко мне, но более соответствующую погоде одежду — не призывали, равно как и не торопились набросить согревающие чары. С занятой нами точки открывался отличный вид не только на живописные окрестности, но и на квиддичное поле, которое мы с девочками зарисовывали на кроки, чтобы потом не путаться в лабиринте.

Что любопытно: как только Гермиона уселась рядом со мной, сквозь камни начали пробиваться черные ростки. Все-таки о безопасности Гермиона забывает редко. И теперь, даже если башня будет внезапно разрушена землетрясением, или там, осадным заклинанием, мы успеем уйти на Черную дорогу. Просто потому, что мы уже сидим на ней.

Сам я подобных мер предосторожности не предпринимал. Всегда был слегка… безбашенным. Хронический гриффиндор головного мозга, что поделать... Но вот лазурный Азир, способный показать не только возможное будущее, но и вероятное прошлое, сейчас был со мной.

Луна же… Ну, это — Луна. Тут больше и сказать-то нечего. Впрочем, полагаю, если она все-таки свалится — ее подхватит какой-нибудь серебристокрылый лунопух, и аккуратно опустит на землю.

— О чем задумался? — спросила меня Гермиона, отрываясь от собственного варианта кроков. Как мы уже успели убедиться, совпадают они у нас далеко не всегда. И то, что я считаю важным и заметным ориентиром — далеко не всегда кажется таковым Гермионе, и наоборот. Ну а уж схема лабиринта от Луны… Но в целом, если совместить наши варианты — получалась довольно-таки адекватная местности зарисовка.

— Да вот… — я вздохнул. — Вспомнилась мне та дурацкая дуэль на первом курсе… Вот и пытаюсь понять: каким образом, вызвав меня на дуэль и не придя — Малфой не словил откат? Все-таки, как ни крути, Слово мага — есть Слово мага…

— А, это… — Гермиона махнула рукой. — Все очень просто. Я же еще тогда пыталась тебе сказать, но ты не стал слушать…

— ? — я вопросительно поднял бровь. То, что Гермиона нас тогда пыталась остановить — я помнил точно. Но вот чтобы она объяснила, почему Малфой может не явиться на назначенную дуэль…

— Дуэль не была назначена, — вздохнула Гермиона. — Ведь ты не принял вызов.

Я задумался. А ведь и вправду… «Я буду его секундантом»… А кто его назначил? И не значит ли это… Я охнул, осознав… Вмешавшись в вызов таким образом — Рон заявил старшинство, да как бы не сюзеренитет! Но, и вправду, вызов не получил ответа — а значит, дуэль назначена не была!

— Получается, я должен быть благодарен Малфою, — вздохнул я. Теперь, снабженный некоторыми знаниями по ритуалам и взаимодействию магов — я многое вижу совершенно не так, как тогда.

— Получается, так, — кивнула Гермиона. — Приди белобрысый на дуэль — ты оказался бы младшим подопечным семейства Уизли.

Теперь многое виделось мне совсем не так, как раньше. Так что захотелось побиться тупой головой обо что-нибудь твердое. Все равно ведь «голова — это кость и болеть не может». В совершенно ином виде выступили и «спасение» от «родственников» перед вторым курсом, и полет на Фордике в школу… И даже то, что после того проклятого бала я перестал рассматривать Гермиону в качестве своей возможной девушки, и убедил себя, что «она мне как сестра». Ведь на нее заявил свои «права» старший… А заодно стало понятно — как Молли могла пользоваться моим ключом от пещеры, где деньги лежат. Ведь

Магия — она многое дает человеку, но и во многом его ограничивает. «Дар ведет», «Сила направляет», и многое другое, как смертные стараются описать для себя этот эффект. Хорошо еще, что Вечная леди принимает на себя все договоры… и разрывает их. Навсегда. Все обязательства. Все долги. Все осталось там, в Эмпириях. В Безбрежных чертогах Смерти.

— Анрио! Гермиона! — внезапно Луна тоже сменила форму. Пророческое дуновенье Азира подсказало, что сделала она это совсем не просто так.

Я взмахнул рукой, и Луна с Гермионой вернулись к боевой форме. Вовремя.

— Сдохни! Авада… — договорить появившийся тип не успел.

Шаг. Крылья Изменчивых ветров переносят меня туда, куда ведет Синева. И Гермиона разрубает палочку не успевшего завершить заклинание мага.

— И кто ты суть? — коверкая язык под староанглийский (совершенно не уверен, насколько правильно), спросил я смутно знакомого парня, вроде бы с шестого курса Рейвенкло.

Противник кривлялся, силился сопротивляться суггестии, но оказался откровенно слабоват. Что, надо сказать, даже как-то странно. Ученик шестого курса, даже не обученный окклюменции, должен был сопротивляться подольше…

В сумбурной речи пленника пришлось отбросить всякие несущественные детали, вроде «менеджер торгового зала», и прочее. Важным было одно слово: «попаданец». Это было любопытно. Я вгляделся в этого «попаданца», задействовав познающие возможности Азир. Луна поступила также, а вот Гермиона призвала Чамон.

Рассмотрение показало, что душа самого рейвенкловца в теле присутствует, просто задавлена и угнетена. Так что к контролю тела довольно-таки криво присобачена душа этого самого попаданца. Шансы на то, что «менеджер торгового зала», да еще, судя по некоторым наблюдаемым моментам — подверженный воздействию веществ, с которыми и настоящему колдуну Хаоса следует работать с большой осторожностью и опаской (а лучше — вообще дела не иметь), сам задавил пусть и слабого, недоучившегося, но все-таки — мага, оценивались нашей троицей как сугубо отрицательные. А значит, это сделал кто-то еще.

Но этим можно было заняться и позже. А пока…

— Как ты здесь оказался? — задал я следующий вопрос.

О причинах отбытия из прошлого мира наш собеседник высказался довольно-таки сумбурно. Создавалось впечатление, что он сам не помнит, как это случилось, и последнее его воспоминание — некая «вечеринка», на которую принесли не только виски, но и «покурить». Веселящиеся рассуждали о разных глубоко философских вопросах, в том числе — о природе Света и Тьмы, со ссылками на семикнижье о Гарри Поттере. Так что, когда наш субъект оказался «в тоннеле со светом где-то вдали», и повстречал того, кто предложил ему новую жизнь — то глубоко задумался.

Как ни странно, смерть пошла данному индивиду явно на пользу. Избавившись от отравленного Веществами тела — Джон обрел некоторую ясность мышления (относительную, но все-таки…). Так что о том, куда его отправляют — постарался вызнать.

Предложенные условия включали «попадание в один из вторичных миров Гарри Поттера во время Турнира Трех Волшебников». Когда же Джон (так его звали) спросил, в кого именно ему предлагают вселяться, то получил ответ: «либо Панси Паркинсон, либо любой из ноунеймов по выбору». Становиться девочкой Джон почему-то не захотел. А выбирая характеристики ноунейма — принялся размышлять.

Идея воплотиться в гриффиндорца и пойти на поклон к Дамблдору — была по некотором размышлении отброшена. Шанс получить от Дамблдора значимое вознаграждение, не являясь Уизли — был весьма и весьма невелик. Зато вот шанс превратиться из Воина Света в его Мессию (с понятным результатом, и весьма гадательными шансами на воскрешение) — был неприятно велик.

Тут мне оставалось с Джоном только согласится.

Идея занять какое-нибудь левое тело на пороге выпуска, свалить из страны и прожить обычную жизнь обычного мага — тоже была отброшена. Это ведь не то, что достойно Его — Избранного, Великого и Мудрого.

Так что итогом размышлений было занятие тела чистокровного из нейтрального Дома, и Великий План: убить Поттера и грязнокровку (Гермиону данный индивид невзлюбил еще когда читал книги: видимо, даже книжный образ оказался слишком умным для его отравленных мозгов), сбежать к Темному лорду, и рассказать ему о том, что Дамблдор знает о крестражах и ищет их. Шанс уничтожить крестраж в шраме Джон посчитал пренебрежимо малым. В конце концов, в книге для этого понадобилась Авада самого Лорда! А так… крестраж останется в шраме — с ним тело и похоронят…

На этом моменте мы все втроем исполнили жест, именуемый «рукалицо».

— Деби-и-и-ил! — выдохнул я.

— Анрио, язык! — влезла Гермиона.

— А как правильно? — спросил я, решив не влезать с демонстрацией языка, и утверждением, что с ним все в порядке.

— Шах тан эре, лиссэ эш… — выдала Гермиона краткую инвективу на иллитири. Надо сказать, что смысловой перевод с языка дроу на английский заставил бы покраснеть и матерых грузчиков, поскольку некоторые рекомендуемые в нем действия выполнимы только для самих дроу, с их повышенной ловкостью.

— Почему это? — обиженно спросил псевдорейвенкловец. — Темный лорд возвысил бы меня!

Про то, что мертвое тело Дамблдор как минимум искупал бы в яде василиска, а скорее всего — кремировал в Адском пламени, я решил промолчать.

— Ага, — кивнул я. — Вот только, чтобы рассказать о том, как Дамблдор ищет крестражи — тебе пришлось бы сказать, что ты сам знаешь, что они из себя представляют и где находятся. Да-а-а!!! Темный лорд Возвысил бы тебя. Прямиком до ангела. Или как там правильно называются ребята, которые шляются по облакам, играют на арфах и плюют вниз, поскольку приняли мученическую кончину?

Дальнейший допрос не имел никакого смысла, да и попаданец начал уже сопротивляться суггестии. Так что я поднял руку в начальном такте изгоняющего заклинания… Поскольку Макгонгалл поблизости не было — остановить меня было некому. И я прочел полный вариант экзорцизма, вышибая блуждающую душу, а заодно — упокаивая какое-то чересчур любопытное привидение, коих в Хогвартсе — овердофига. Портреты оказались умнее — и уже к начальным тактам заклятья на всем видимом пространстве остались только пустые рамы, которых, надо сказать, на площадке Астрономической башни и так было немного. Хотя я, признаться, и не уверен, как бы подействовал экзорцизм на данные сущности. И насколько они вообще являются «некротическими либо зловредными».

Луна, стоявшая за спиной одержимого, скользнула вперед и выдала отлетающей душе жизнеутверждающего пенделя, подействовавшего, несмотря на всю ее (души) нематериальность. Завывающий дух улетел вперед, прямиком на предусмотрительно открытую Гермионой Черную дорогу.

— Шесть часов, — сопроводила Гермиона отбывающего. — Время пить чай!

Временная петля — замкнулась. Теперь призыв этой души стал маловероятен, поскольку для этого надо быть весьма сильным специалистом не только в некромантии, но и в некоторых пограничных областях злого колдовства варпа.

— Теперь ты, — обратился я к медленно приходящему в себя рейвенкловцу, которого, как мне с трудом удалось вспомнить, тоже звали Джон. — Ты чего натворил, что стал одержимым?

Вторая история впечатлила меня не менее, чем первая. Парень залез по уши в запретную велением мудрого Визенгамота магию души. И, поскольку учебников ни в Хогвартсе, ни в продаже — не было, он решил пойти продемонстрированным мной путем, и призвать Дарующую Смысл. Не оговорив условий, не предложив платы, используя графическое построение с очевидными ошибками…

— Деби-и-и-ил! — на этот раз заявила Гермиона.

— А как же «шах тан эрэ...» и так далее? — уточнил я.

— Признаков невменяемости не обнаружено, — фыркнула Гермиона. — Просто дурак.

— С чего это? — насупился настоящий рейвенкловец.

— Чтобы получить данные в опасной, и, откровенно говоря, довольно-таки темной области, — начал пояснять я, — ты полез в куда более опасную, и куда более темную область.

— Какую? — заинтересовался Джон.

— Демонология, — ответила Луна.

— Что?! — вылупился Джон.

— То, — ответил я. — Да, Кузинатра, Дарующая смысл — сущность относительно светлая. И пошутила над тобой она относительно беззлобно. Дескать, «Хотел данные о прямом взаимодействии душ? На и не ной!» Но это не мешает ей быть демоном варпа, возможно — на грани превращения в Бога Хаоса… а может — уже и за гранью. Тут никогда толком не скажешь.

— Ни фига себе, «беззлобно пошутила», — проворчал настоящий рейвенкловец Джон.

— Ты — жив, — пожала плечами Гермиона.

И мы разошлись в разные стороны.

— Эй, Джон, — упс! Кажется, Мариэтта Эджкомб, — нашел Поттера и его боевой гарем?

— Нашел, — отозвался наш собеседник. — Всех и чуть больше.

— И как? — а это уже «благородная» дочь семейства Чжоу. — Рассказал он тебе то, что ты хотел узнать?

— Я узнал много нового, — ответил Джон. — Теперь мне в голову зашла мысль. И я ее думаю.

— Что за мысль? — поинтересовалась Чанг.

— Прежде, чем сунуть голову куда-либо — подумай о том, как будешь ее вынимать! — торжественно процитировал Джон. — У этой идеи множество слоев и оттенков. Так что думать я буду долго, и придумаю много интересного.

— Хм, — улыбнулась Луна. — А он, оказывается, не совсем дурак!

— Гарри!

Ох! Ну вот. Все интересное — завершилось, и теперь «город (то есть — Хогвартс) засыпает, просыпается Дамблдор». И он уже готов приступить к любимой части флотского* распорядка: «наказанию невиновных и награждению непричастных».

/*Прим. автора: у нас сказали бы «армейского», но дело происходит в Британии, где армия всегда была в несколько… подчиненном положении по отношению к флоту. Так у нас говорят «утратить армейским способом», а в Англии — «утратить способом Военно-морского флота»*/

— … — Я вопросительно посмотрел на директора.

— Ох, прости Анрио! Ты же не будешь обижаться на старика, которому тяжело менять укоренившиеся привычки?

— Не буду, — вздохнул я. (Мне и кроме этого есть на что «обижаться»). — Но и Вы постарайтесь не забывать, почему мне неприятно слышать «Гарри!»

— Хорошо, Анрио, — колокольчики в бороде Дамблдора звякнули, составив звуковое оформление кивка. — Полагаю, ты уже пообщался с Джоном Аргентом?

— Пообщался, — согласился я. — Не будет ли неуместным спросить Вас: заметили ли Вы, что с ним произошло?

— Не будет, — вздохнул директор.

— Тогда спрашиваю: «Директор, Вы знали, что одному из Ваших учеников угрожает опасность теологического характера»?

— Знал, — кивнул Дамблдор. — Потому и поспешил сюда, в надежде перехватить Джона прежде, чем с ним случится что-то… непоправимое.

Ага! «Поспешил». Пешочком. Не с фениксом аппарировал. Не домовика призвал и попросил переместить. Пешком! Поспешил!

— Как я вижу, — не обратив внимания на то, как я отвлекся, произнес Дамблдор, — проблема уже решена?

— Универсальный экзорцизм, как выяснилось, отлично изгоняет не только зловредную некрофауну, но и духовных паразитов, — выдала Гермиона.

— Хм… — сказал Дамблдор. — Это хорошо. Но все-таки, Га… Анрио, если бы ты не показал, как призывать подобные… сущности — Джон не стал бы проделывать столь опасные, в первую очередь — для души, опыты!

— А если бы он знал, в чем опасность — то оговорил бы желаемое, плату и десятки других мелочей… Или отказался бы от опыта в стиле «не, ну нафиг это занудство», — выдала Гермиона.

А я добавил.

— А если бы Том Риддл знал, в чем опасность множественных филактерий, а не самостоятельно «погружался во Тьму глубже, чем кто бы то ни было» — то имели бы сейчас нормального лича, а не непонятно что! И десятка два-три некромантов, точно знающих, как оного лича упокоить!

Так, перемещаясь к Большому залу, мы продолжали спорить. Дамблдор отстаивал позицию «разумного ограничения колдовства» не только несовершеннолетних. И, надо сказать, в его словах было несколько больше смысла, чем мне бы того хотелось. Но все равно мы, с Луной и Гермионой отстаивали идеи прогресса и свободного распространения информации. И, к сожалению — тоже не всегда настолько удачно, как нам бы хотелось. В общем, на пороге Большого зала мы расстались взаимно недовольные друг другом, так и не придя к какому бы то ни было компромиссу. Если, разумеется, не считать таковым «каждый остался при своем мнении».