Иное (джен)

— Сгиньте уже! — крикнула ты на очередную пару дементоров. Увы, это их не прогнало и не убило — но замедлило. Достаточно, чтобы после рывка разрубить одним ударом. Ты кивнула самой себе — и направилась дальше по тропе, чтобы уткнуться в старые чёрные ворота. Оглянулась на петляющую меж гор тропинку, по которой поднималась, кажется, целую вечность. А до этого ещё одну вечность через дебри Запретного Леса, в которые превратился сад, стоило отойти подальше.

— Всего лишь трое суток, — невозмутимо поправил Том.

— Я дошла? — не оглядываясь на него, спросила, поглаживая Нож и оглядывая ворота. Прочные на вид.

— Всего лишь дошла, Джин-Джин, — хмыкнул Том. — Самое страшное ждёт тебя внутри.

— Посмотрим, — бросила ему — и взмахнула Вострым Ножом.

Лезвие оставило в воздухе после себя чёрно-синий след, похожий на трещину или шрам, затягивающийся медленно, неохотно. И Нож, и ты за эти дни стали куда как сильнее. Нож вытянулся, угрожающе звеня, впился в ворота… и соскользнул с них, не оставив и царапины. Хорошо укрылась Луночка! А если так? Взмах! Лезвие так же бессильно соскочило с камня. А ведь до этого резало его на раз-два! Не-камень?

— Верум, — скомандовала ты. В тот же миг камень резко почернел, а вся гора… она стала похожа на кривую башню, чёрной громадой пронзающую небо! Жуть какая… но неважно. Важно, как туда войти. Обернулась к Тому. — Есть идеи?

— Кто у нас тут опытный иномаг? — криво улыбнулся Том. — Иномаги, конечно, не от мира сего, но с мозгами у них всё в порядке. А у тебя?

— Хм, — нахмурилась ты. Так. Какие иномагические приёмы ты знаешь и какие могли бы помочь? А если… Но ты не знаешь, не умеешь…

— Видеть цель, верить в себя, не замечать препятствий, — прервал мысли Том. — Первые иномаги тоже ничего не умели.

Ты собралась с духом — и выпалила, стараясь вложить своё желание и цель в слово:

— Трансинсаэпис!

Мир изменился. Вместо высоких голубых небес — низкие кровавые. Светло-коричневый камень под ногами выцвел до грязно-серого. Вместо холодного свежего ветра — тёплый, до тошноты гнилостный. Но больше всего изменилась гора. Массивная громада чёрного металла обратилась громадой белёсо-розовой плоти с крупными пульсирующими жилами, напоминающими гигантские вены. Ворота обратились оскаленной пастью, которая тут же распахнулась, обнажая ряды зубов и отвратительный раздвоенный язык.

Ты отшатнулась, ожидая, что пасть рванётся на тебя или язык попытается утянуть внутрь. Но вместо этого пасть раскатистым, гулким гласом сообщила:

— Можешь войти, Джин. Помни мой завет, Том, — язык и зубы втянулись куда-то в плоть, оставляя только живую пещеру куда-то во тьму.

— Помню, помню, — Том точно кислый лимон проглотил. — Внутри ты сама по себе, Джин. Я попытаюсь вырвать тебя от смерти, но там я слаб. И не пытайся поглотить силы этой горы — эта гадость просто погребёт тебя внутри, если получится.

— Хорошо, — ты выдохнула, глубоко вдохнула, собираясь с силами — и шагнула внутрь.

Это было жутко. Стиснув зубы, ты шла по склизкому, пружинящему под ногами «полу», вдоль «стен», в которых было вживлены люди, игрушки, куклы и даже киберскелеты Строителей — и все они мычали что-то невнятное или смотрели пустым взглядом. Кто-то провожал тебя глазами, кто-то пытался, но не мог выдавить какие-то слова. По «полу» стелился светящийся нежно-розовым, кажущийся лишним в этом месте туман, а с потолка свисали щупальца или просто отростки плоти, порой с вросшими в них кусками людей или животных. Один раз это был почти целый человеческий мозг, а другой — целая гирлянда кишок! Тебя не вырвало только чудом.

Она встретила в большой мясной пещере. Стены были настоящим кровоточащим мясом! Струйки крови стекали на «пол» и хлюпали под ногами. Но пахло не этим — пахло больницей, мерзкими больничными зельями. Тёмная Луна была в белом медицинском халате с пятнами крови — и именно от неё шли такие запахи. В руках у Луны — чистый скальпель, и одного взгляда на инструмент хватило понять, что он столь же опасен, как и Вострый Нож.

Луна — опасный противник, а здесь каждая стена будет за неё в буквальном смысле слова, а уж сколько тут этих её творений… Пусть приходят: все они только восстановят твои силы. Ты шагнула навстречу, готовая ко всему.

— Перед началом разговора принято здороваться, — рассеянно, точно настоящая Луна, заметила эта. — Вижу, ты готова к бою, Джин-Джин? Уверена в своих силах?

— Да, — посмотрела ей в глаза, провела пальцем по лезвию Вострого Ножа. — Ты проиграешь.

— Это ты уже проиграла, — хихикнула Луна. — Все вы проиграли, вы умираете, глупая Джин, ты не видишь? Ты не видишь порчи во всём, что вокруг? Каждая вещь, каждое существо — всё здесь отравлено! Ты ела этот яд, пока переваривала — но если продолжишь… — и открыто улыбнулась. — Это будет интересно, Джин — как выглядит отравленная стойкость, испорченная решимость, осквернённое упрямство, искажённая сила? Безумие подбирается незаметно, о, ты будешь считать себя нормальной, даже насаживая Королеву на кол и наслаждаясь её страданиями — если выживешь, хе-хе.

— О чём ты вообще? — сжала Нож, словно это могло помочь. — Какое безумие, какая порча?

— Ты видела искажения? — подалась она вперёд — и на лице у Луны было скорее отстранённое любопытство, контрастирующее со страстным, взрослым, пробирающим голосом. — Там, наверху — они все искажены! Игрушки, люди, функции — все. И здесь, здесь всё такое же, неправильное, осквернённое, пусть немного, но ты должна была видеть! Ты — видела?

— Да, — вспомнила всё, через что прошла. — Но разве это… — и запнулась.

— Ненормально, Джин, это всё — ненормально! — весело рассмеялась Луна. — Ты ещё в своём уме, раз замечаешь, ещё чиста, не осквернена. Моя версия там, снаружи, была ослабшей, измученной, магия, вера — они подвели её, не смогли очистить, вернуть назад…

— Чужие?! — в ужасе воскликнула ты. — Они…

— Чужие, — мечтательная улыбка. — Совершенный организм, живое оружие высшего класса, истинные охотники на магов… Столько потенциала для улучшения, столько интересных решений! Я наблюдала за зародышем, я считала генокод, я разобрала его — но чужие вычеркнуты из её тела. Жаль, — вздохнула она. — Я могла бы дать ей шанс пережить рождение, могла бы переселиться в зародыш, могла бы бежать от скверны — ксеноморфы не подвержены ей. Но зачем?

— Что за скверна? — снова спросила ты, содрогаясь от подробностей.

— Тебе не понять, — качнула Луна головой. — Или ты хочешь? Ты хочешь познать, понять, научиться дарить и принимать?

— Что это за порча и что с ней делать!? — не выдержав, выкрикнула ты, с трудом сдерживаясь, чтобы не зарезать Луну резким взмахом.

— Нетерпеливая, решительная, глупая, — констатировала Луна. — Есть силы чернее самой тёмной магии, страшней самого ужасного проклятья — силы привлекательные, интересные, податливые… но столь опасные, сколь и полезные. Она-ты привлекла меня сразу, Джин, — она смотрела куда-то в пол, покручивая скальпель в руках. — Я ощутила в Джинни эти силы, я ощутила их потенциал, их непередаваемую мощь, отравленную, намеренно ослабленную, функционально суженную — но сами намёки на эту силу… Я желала провести эксперименты, извлечь их из неё или окончательно поразить ими, чтобы понять, изучить, поставить на службу. Но моё светлое отражение было таким сильным, таким красивым, чудесным, невинным, влекущим, ярким! Я не смогла атаковать первой, а она смогла. Я могла бы уйти, могла бы вернуться обратно, но сила, спрятанный внутри потенциал был важнее жизни в новом теле. Я прыгнула в Джинни, чтобы изучить порчу здесь, чтобы понять её сущность, подчинить или подчиниться, сделать частью или ею стать… — подняла взгляд. — Ты хочешь стать частью чего-то большего? Чего-то настолько великого, что нельзя выразить словами? Или это нечто подчинить? Встать на одну ступень с великими волшебниками, пожертвовав всего-то человечностью?

— Нет, — но голос твой дрогнул. Не от решения — просто как можно не дрогнуть от такой жути! — Это… это то, что ты во мне почуяла… оно было раньше, да? До того, как я попала в ХОД-линию?

— Да, я же сказала, — отмахнулась Луна. — Оно было спрятано в тебе давно, оно ждало, дремало и только сейчас начало пробуждаться. Оно проникло щупальцами к Королеве, к сознанию, личности, ослабило её, заставило выгнать тебя, подготовило почву для подчинения Банши, чтобы овладеть здесь всем — но глупая Банши считает, что это делаю я. Зачем мне? Скажи, зачем мне разум и тело девчонки Уизли?

— Эм… — не нашлась ты. — Затем, что ты — сумасшедшая садистка?

— Есть такое, — она даже не стала отрицать! — Но я не глупа, я не хотела встречаться с Райсом, с Дамби, со светлой собой — рискнула всем ради Джинни! Ради того, что внутри неё. Сделка! Я предлагаю тебе сделку, Джин. Отдай мне её. Отдай мне Королеву, отдай ту, в ком заразы больше всего — а я тебе помогу до неё добраться и уйду с добычей навсегда. Хочешь?

— А победить поможешь? — и как увериться, что она не предаст?

— Нет, конечно, нет. Сила моя запечатана, скрыта, сейчас вмешаюсь — Банши выгонит, освобожу всю силу — разум рухнет. Всё или ничего, Джин, только так. Или нападай! Бей! Может быть, ты победишь, и я уйду… или уничтожу твой хрупкий разум. Выбирай.

— Как я могу тебе верить? — спросила ты. Безвыходная ситуация. Надеяться, что она уйдёт… Но если эта порча ей ценна… Но если она и вправду заразит тебя… Столько «если»!

— А как я поверю тебе? — парировала Луна. — Победишь Королеву — и убьёшь. Твоё слово и слово моё. Слова здесь весят, знаешь ли, немало. Я даю слово, Джин, что в случае твоей победы над Королевой, если ты передашь мне её — я уйду, тебе не навредя. Каким будет твоё слово?

— Я… — вспомнила клятву Хранящей. Но тогда Хранящая выкрутилась на формулировках, а здесь значение имеет суть. Твёрдо сказала. — Даю слово, что передам тебе Королеву, если ты доставишь меня на палубы, если ты не будешь мне вредить и уйдёшь с ней навсегда.

— Слово на слово, — улыбнулась Луна. — Моя башня плоти устремлена в небеса, поднявшись по ней, ты попадёшь на палубы. Я не могу тебе помочь напрямую, но могу косвенно, цени это Джин. По дороге будет много источников силы, чистой силы, твоей силы — столько образов моих экспериментов, сколько успею породить. Убей их все, стань сильнее — и добудь мне Королеву! И помни… — многозначительная пауза.

— Что? — не выдержала ты.

— Только я могу тебе помочь, — напевно произнесла Луна — и звучало это… чудесно. И сама она, несмотря на скальпель, на заляпанный кровью халат, показалась тебе вдруг ангелом, сошедшим с небес. — Мне не нужно быть сильней тебя, чтобы приказывать, Джин. Я могу просто сидеть здесь и наблюдать за развитием порчи, собирать данные да экспериментировать. Если я уйду, никто тебе не поможет. Порча съест разум Джинни и твой. Но я добра, — это слово было каким-то скрежещущим, будто бы хриплым — и она уже не была ангелом. Теперь она была самим воплощением зла! Её улыбка превратилась в оскал, а скальпель заставлял дрожать коленки. — Мне ничего не строит убедить тебя, Джин. Мы настолько несопоставимы, что ты должна была бежать, храбрая девчонка, только услышав о моём присутствии. Но ты здесь. Твоя наглая смелость меня впечатлила, и я даю тебе шанс. Цени его. Если ты попытаешься обмануть, то я заражу тебя порчей и заберу с собой навсегда. Помни об этом.

Она закружилась в стремительном танце, заставляя застыть от восхищения — и полы белого халата на миг показались тебе белыми крыльями…

— Помни об этом! — слова ввинчивались тебе в уши.

Грифон, величественная птица взмахнула могучими белоснежными крыльями, зажимая в клюве скальпель — и пропала, оставив только несколько перьев, кружащихся в воздухе.

— Помни об этом, — донёсся прощальный шёпот, щекоткой проникая под кожу.

И тогда пришёл страх. Не в силах стоять, ты села на корточки, обхватив колени одной рукой, а другой вцепившись в Нож, что-то утешительно гудевший. Как ты вообще могла забыть, что умела Тёмная Луна на самом деле? Эти её химеры — почему ты думала, что это самая главная её сила? Она парализовала тебя сквозь все щиты Дамблдора, которые выдержали даже бой со строителями! И заставила идти за собой. Именно это было её силой! На что ты вообще надеялась, дура такая? Она бы заворожила тебя парой слов! Она…

Она сказала, что ты впечатлила её глупой храбростью. А если бы не впечатлила? Ох… А ещё она сказала, выпустит на тебя своих тварей! Ты с трудом поднялась и, не стесняясь подпитывать себя, вымывать лишние мысли жизненной силой, которой осталось не так уж много, огляделась.

Они были уже здесь. Вылезали из кровоточащего мяса стен, как и воды, с жутковатым хлюпаньем окружали тебя. Ты ощущала их зловонное дыхание, ты слышала их всхлипы, видела их дёргающиеся конечности, искажённые в гримасах боли лица и морды… Ты не стала ждать, пока их станет слишком много. Ты напала сама

Напала, вымещая на них всё, что произошло. Ты полностью отдалась этому бою, и Нож пел в твоей руке, и капли тёмной крови заставляли жмуриться при каждом взмахе. Ты вбирала в себя их боль, их силы, их жизни, ты яростно обрывала их жалкое, страдательное существование — это было актом милосердия.

Ты осознала, что их так много, что тебе приходится прыгать по трупам, едва не спотыкаясь. Тогда ты пробилась к выходу, к тоннелю, ведущему вверх. Здесь, в тесноте, рывок помогал едва-едва, ты только уклонялась с его помощью, и то редко — стоило сбиться сосредоточенности, как очередная химера едва не добиралась до тебя.

Это был самый долгий бой, какой ты только прошла в Забытом Краю. Самый долгий, самый жуткий, самый приятный и полезный. Когда ты, наконец, пробилась на вершину горы из плоти, выбралась на живую тропинку (или очередной отвратительный язык?), уходящую в облака, то оглянулась. Лучше бы ты не делала этого. Гора плоти смотрела на тебя огромными мутными глазами и улыбалась. Ты быстро развернулась и побежала, быстрее, быстрей из этого места, вверх, в липкий туман облаков…