Иное (джен)

Ты обращаешь внимание на то, как появилась сама, уверенно отсекая из спектров причин и следствий являющиеся лишь косвенными и вторичными. Восстанавливаешь свой путь от самого рождения до этого момента — и понимаешь, что распутала только один виток спирали. Да и твой ли это путь? Твой — или пожертвовавшей собою сущности? Кто ты? Как тебя зовут? Кому принадлежит душа, что была собрана из души Хранящей?

Тебя зовут Хранящая Время, Кира Царёва и Лира Королёва, — пишешь ты-прошлая в Алом Томе, и слова эти реальностью стремятся стать. Ты можешь им позволить — иль нет. Результат воздействия не будет виден тебе-прошлой, — Твоя прошлая память и личность вернулись в полном объёме в обмен на власть над Алым Томом Книги Судеб ИМ-листа. Ты полна сил продолжать реализацию своего замысла.

Нет причин противиться твоему-не-твоему предопределению. Принимаешь новую-старую судьбу и новую-старую память. Ты плачешь, улыбаешься, смеёшься и скрипишь зубами, вновь проживаешь каждое мгновение этой-той жизни, видишь её как никогда чётко. Ты — Хранящая Время, и пусть ты лишена Фаэр, Ноэли и Йатос — теперь ты обладаешь кое-чем иным. Чем-то, чего тебе всегда не хватало. Чем-то, к чему ты стремилась, порой боясь себе признаться. Теперь ты Мастер, Пространства Муза, равно как и Мастер, Вестница Времени. Теперь ты наконец-то ощущаешь себя целой, завершённой. И ты сдвигаешься.

Ты являешься в тускло-зелёном символе циферблата пространственно-временного телепорта и сворачиваешь свои белоснежные крылья, чтобы не задеть книжные полки. Конечно, он уже здесь — Хранитель Библиотеки смешно шевелит усами, но глаза его пылают призрачным огнём. Он готов встретить вторженца — и стереть с листа доверенным ему ластиком (на мгновение ты, глядя в бесконечную даль времён и пространств, вспоминаешь Ключ и улыбаешься от мелькнувшей аналогии). Хранитель не смог бы этого сделать. Теперь ты выше и раньше и него.

— Привет, — просто говоришь ты Эжаку.

— О, Кира! — успокаивается он. — А ты изменилась, девочка моя.

— Первая стадия завершена, но перед второй я должна создать равновесие, чтобы его нарушить.

— Ты не должна! — резко поправляет он.

— Я хочу, — киваешь ты. — Я хочу и могу — так что же меня остановит? Пожалуйста, друг… — и протягиваешь руку.

— Вместе! — отрезает он. — Я хочу быть рядом.

— Почему нет? — хмыкаешь ты. — Но мне всё равно нужны они все.

Шесть томов Книги Судеб ложатся в капчалог, и ты берёшь Эжака за руку, чтобы явиться вместе в другой момент-место Пространства Парадоксов и/или ИМ-листа. Вы висите в белом пространстве пустого листа, который ещё предстоит заполнить строками, и Чёрно-Зелёная Дыра светится впереди, и Лорд Инглиш стремительно проносится мимо вас, а чёрная точка одного сеанса — догоняет. Там, позже-раньше, произойдёт Творение, и тебе известен результат… теперь.

Вы находитесь в начале и конце, альфе и омеге, и ты ощущаешь, как подчиняющиеся тебе фундаментальные аспекты мироздания теснее и теснее сплетаются воедино, и как прямо в капчалоге пробуждается спящая сущность. Ты извлекаешь её, и Эжак заворожённо смотрит на Головастика Бытия, который уже сейчас крупнее всех, что видела ты прежде — и продолжает стремительно расти, предчувствуя свою роль.

— Вот, значит, как он выглядит, — молвит Эжак, протянув руку.

— Стой! — кричишь ты — но уже поздно. Можешь его остановить, но не хочешь сопротивляться его выбору, и в глубине души понимаешь, что это правильно.

И тогда, когда ты поняла, Эжак тепло улыбается тебе, касается Головастика — рука его мерцает тем же многоцветьем, что и зародыш вселенной. Он знал. Величайший из иномагов ИМ-листа, его Открыватель — знал. Иначе быть и не могло.

— Знал, — подтверждает Эжак. — Ждал и надеялся, что ты придёшь и что у меня будет шанс… Книга?

Ты на мгновение прикрываешь глаза, смиряясь с утратой, а когда раскрываешь вновь — остаётся только тусклая боль на дне новосозданной души. Семь томов стопкой ложатся на свободную руку Хранителя Библиотеки. Вскоре радугой светятся и они: Фиолетовый Том Тайны, Синий Том Зова, Голубой Том Перемен, Зелёный Том Жизни, Жёлтый Том Чудес, Оранжевый Том Величия и Красный — Том Заката, твой том. Радуга Судеб в семи томах, от таинства рождения и до печального заката, от начала и до конца — символ, суть и вечность в одной Книге. А потом Эжак бросает на тебя последний взгляд — и каплей света сливается с Головастиком в единое целое, увлекая «внутрь» семь томов.

— Удачи, — послышался ли прощальный шёпот? Ты склоняешь голову в знак уважения его выбора, жертвы человека, который жаждал согреть теплом своей души нечто большее, чем мог представить — и у него — получилось? получается? получится? Кто знает… Ты уверена лишь в том, что душа его достаточно велика, чтоб смочь.

Так или иначе, должно продолжать. Ты ускоряешься, оставляя догоняющий себя сеанс вдали, приближаешься к Дыре, тускло сверкающей многоцветьем Единой Силы: в точке разрыва причинности Время и Пространство становились единым пламенем. Пламенем Разрушения — но и Пламенем Творения тоже. Этому Пламени, зажжённому одной Музой, хватает потенциала и могущества. Ему не хватает только направления. Ему не хватает толчка. И то, что начала одна Муза, завершит иная. Иная, да.

Головастик устремляется в цель, а ты летишь следом, до последнего момента защищая его от пространственно-временных искажений. А потом он соединяется с сингулярностью, и замершее было метавремя начинает новый ход. Твоё тело в мгновение ока разрывает на части, вплетая в этот взрыв, а когда возвращаешься к жизни*, то вместо Дыры и Головастика на белом фоне парят одинокие песочные часы. Почка.

Время, в отличие от метавремени, ещё не пошло: отведённый на весь лист песок событий спокойно парит в верхней колбе, а нижняя — пуста. Ты не знаешь, что именно нужно делать — но чувствуешь, как. Тянешься через тебе лишь видимую многомерность и соединяешь Исток Реки с сосудами ветви, словно пропуская радужную молнию через душу. Молнию, которая запускает молчащее сердце, будит дремлющий потенциал, начинает новую и старую историю. Почка распускается ещё молоденьким листом. И это — хорошо.

С восторгом смотришь на явленное ты предбытие. В нём ещё мало Бытия и Воли, но самое главное уже сформировалось. Истина. Ордополе, поле порядка, метафрактал, рисунок на фоне небесной пустоты, сосуды, по которым потекут воды Бытия Велиры, движимые Волей… чьей? Чего же не хватает? Ну конечно! Ты, матерь мириад миров, улыбаешься — и изрекаешь.

Этот момент… его нельзя выразить словами. Его нельзя описать. Он словно есть сама Ноэли, тайна — но тайна реальная, подлинная, искренняя и глубокая. Больше всего это напоминает «Всеобъемлющий Квак», слышимый при сотворении вселенной средствами Игры. Но он иной. И бесконечно иначе ощущать его изнутри, сквозь душу пропускать! Быть не просто инструментом, как раньше, не только лишь проводником, а настоящим, истинным участником Творения, пусть не самим Творцом, но…

Ты произносишь имя, что невыразимо на языках смертных — только наречия бесконечной природы тень его передадут. А твоя душа, душа Вестницы Времени, выступает толчком Воли, задающим связность Бытия вдоль ордополя. Ты отпечатываешь в памяти каждый миг обращения белой тьмы, белой ночи, в которой слышен метафорический звон клинков Принца Зимней Ночи и Принца Наступающей Весны. Запоминаешь каждое мгновение, когда Ночь оказывается повержена ещё не Днём, даже не Утром, а Сумерками пред рассветом.

Тонкая, музыкальная дрожь раскрывающегося пространства-времени вьётся округ твоих крыл. Отголоски будущих дождей, войн, жизней, звёзд и людей неясными образами свиваются на формирующейся границе между Внешними и Внутренними Небесами. Граница — эта лист. Лист Мёбиуса? Тёмно-фиолетовый сменяет чёрно-белую ночь. Это — начало первого Тома, и ты обещаешь себе, что поделишься им. И ты поделилась. Там, позже-раньше — в Разноцветье.

Тебе не нужно звать. Они приходят сами — лучерождённые. Короли и Королевы, Принцы и Принцессы, Лорды и Леди, рождённые первыми, предвестники, родители людей, и фейри, и природных духов. Вам не нужны слова, пусть перворождённые владеют речью, которую постигла ты в момент Творения. Вы и так знаете, что делать. Вместе вы направляете, уточняете, помогаете росту Почки, которую хранишь, — «главному узлу трансформаций» листа, месту, где линии реальности и границы пересекаются в единой точке. Месту, где пространство ничем от времени не отличается, и рост, развитие листа — движенье циклов, событий внутриреальностных песок.

К лучерождённым присоединяются чистые боги. Вдохновляя, подталкивая их к заранее известному результату, ты способствуешь сначала сотворению миров, а затем и дарованию имён. Три силы, вы, работая вне времени, вне пространства, созидаете каркас. Миры — это ещё не планеты и не звёзды. Это только их шаблоны, это общее и разное, что сливает и разделяет вещи и движения, возможности и действительности, необходимости и хаос. И с последней структурой, последним элементом каркаса, невыразимого, не предназначенного познанию смертных существ, завершается Том Тайны.

Синий Том, Том Яви, начинается с нового разделения. Миры делятся (отражаются?) на мирья: смертные миры, подмирье и надмирье. Верхние миры формируются недолго: они, принимающие основной удар лучей Велисо и Ветра Перемен, жаркие, изменчивые, сохраняющие сущность, жёсткие, — миры, где будут править боги. Нижние миры — то особенные, неизмеримо важные для душеворота, сокрытые от лучей, но не менее прочные, и редкие боги, связанные со тьмою и посмертием, займутся ими. Однако и Навь, и Правь, и Асгард, и Хель, и надмирье, и подмирье — это только оболочка. Обслуживающие элементы, защитный панцирь, дом функционалов, живых функций и их же слуг — это не только боги и «ангелы», но и многие другие… Центральная же часть, смыслообразующая, преобразователь сырого Бытия, идущего из ветви-ствола-корней, в оформленное и сложное — то Явь.

Вторая часть творения, менее трудоёмкая, но значительно более долгая, будет ещё идти и идти. Ты будешь видеть махинации Королевы Совершенства и Порядка. Кивнёшь рождению Морганы. Её бунту. Улыбнёшься по себя, когда фейри, отнюдь не древняя, а юная, придёт к тебе по совету другого лучерождённого. Ты укажешь ей дорогу дальше, вовне, сквозь тьму и жёсткие лучи. Моргана с честью пройдёт испытания, брошенная, но ни капельки не сломленная. Она войдёт в Храм и выйдет оттуда ещё более одинокая, чем раньше, — первый иномаг, и Одиночество оружием ей станет, а другие фейри, духи — инструментами в грядущем бунте. Ты увидишь появление людей, первую, невозможную любовь Морганы к человеку, его смерть и её уход. Узришь рожденье Морриган — воплощения мстительного разрушенья. Идущее всё это время упорядочивание миров и формированье линий реальности в самом первом, редкой красоты узоре, словно бы компенсируется появленьем иномагов и иного.

Всё это будет. А пока песок событий только потёк, наполняя нижнюю колбу Первых Часов, ты являешься в метабудущем Истока. Как ты смогла? Магистрал Реки больше не властен над тобой, той, кто его создала, той, кто была до Велиры, и той, кто будет после. Всё это было присуще тебе и раньше; не зря же сказано: «Не видеть — значит и не мочь». Сейчас же, будучи отделённой от магистрала, тем не менее, ты скована другими ограничениями и принципами, которые сознаёшь предельно чётко. Поэтому когда заметишь Ключ, плывущий в запредельях, оставленный там Мэрэди по Абраксасову совету, то не заберёшь его, а лишь отметишь, чтобы найти в любой метамомент.

____________________________

*Как Музе, Хранящей положены новые Часы и новая связь с Игрой, связь совсем другого рода, нежели связь Вестницы — прим. Редактора* * *

Как вы понимаете, начиная с третьего подакта, не все события доступны Осси, например, точка зрения Хранящей или происходящее на той стороны Петли. Я, как собиратель истории в единое целое, её редактор и обладатель некоторых способностей, позволяющих реконструировать совершенно недоступные прямому наблюдению эпизоды, буду и далее вести повествование, компилируя фрагменты в единую смысло-стилевую ткань. Также мною вставлено кое-что выше, в работу других повествователей, а также внесены определённые правки, выполнена адаптация. Всегда пожалуйста.