Иное (джен)

Вновь и вновь проходил он сквозь них, точно нож сквозь масло. Но фигуры монстров продолжали и продолжали ткаться заново, устремляясь в атаку. Они запускали в него костяные иглы, протыкающие камень насквозь, тянулись когтями, способными разорвать броню, тянулись громадными лапами, легко раздавившими бы танк, плевались кислотой, испаряющей камень, летающие твари бросались какими-то живыми снарядами, грозящими разорвать на куски, рвались к нему жуки, напоминающие мешки с кислотой…

Они тянулись, они бросались, они стреляли, они напрасно полосовали своими когтями воздух, стучали иглами по тёмно-синим обелискам, без толку щёлкали громадными челюстями. Его никогда не было в том месте, которое они атаковали. Он проходил сквозь них, окутанный Пустотой, в чём-то подобный той Пустоте, что окружала астероид, а в чём-то бесконечно от неё далёкой — и разил. И подобно тому, как они возникали нескончаемым потоком, не заканчивались силы и у него. Ибо мертвецы — не устают.

А потом всё изменилось. Где-то там, в алой мгле, вспыхнуло золото. Вспыхнуло так ярко, что сам Морулис вынужден был отвернуться, закутаться в Пустоту, точно в плащ. Позволяя Пустоте следовать естественным для этого места правилам, он оказался сокрыт чёрными струями неподатливой стихии — и золотая вспышка, оставившая на астероиде множество трещин, но никак не тронувшая неведомый синий металл обелисков и исходящий от них зелёный свет, Морулиса лишь откинула, впечатала в камень.

Какова же была её сила, если даже Пустота, Пустота, максимально следующая законам или, лучше сказать, аспектальному рельефу этого места — поглотила лишь часть? Однажды Морулису нужно было, не покидая реальности, оставаясь материальным, насквозь пролететь звезду — и Пустота позволила это, поглощая невероятную энергию геенны огненной. Лишь лёгкая теплота просочилась сквозь защиту тогда — и это заставляло задуматься. Но скорее не о силе. Морулис быстро отбросил эту идею — будь это чистая сила, астероид испарило бы в мгновенье. Нет — об абстрактности, о природе золотой вспышки, заодно обратившей в ничто полуматериальных чудовищ.

Впрочем, обратившей ненадолго. Точно нехотя, медленней, чем прежде, но они продолжили формироваться из отпрянувшей было алой дымки. Морулис вздохнул. Уничтожение мерзостей успело ему несколько поднадоесть. С другой стороны, иных развлечений здесь не было. Внутренние помещения астероида были закрыты энергетическим полем, которое не помогала преодолеть и Пустота — кто бы ни строил это место, он обладал глубоким пониманием природы реальности, обмануть которое Морулису не удалось.

И вновь вспышка! На сей раз — золотая молния. Золотая молния в одно мгновение разорвала всех монстров — и предстала перед Морулисом сгустком сияния. Медленно, с усилием сгусток сформировался в силуэт девушки с огненными крыльями. Энергия, жарким ореолом колышащаяся вокруг неё, была лишь тенью настоящей, сдерживаемой силы. А что будет, если эта сила вырвется наружу, Морулис уже видел — к счастью, это произошло достаточно далеко, чтобы его не стёрло в порошок.

— Ты меня понимаешь? — на несколько неправильном английском спросила девушка-«ангел».

Впрочем, ничего ангельского, божественного или демонического в её энергии не ощущалось — она была иного спектра и оттенка. В чём-то, пожалуй, даже близка Единой Силе, как о ней рассказывала Королева — но всё-таки значительно грубей. Однако Пустота в ней определённо была — как и иные аспекты, Морулис в этом уверился сразу.

— Понимаю, — оскалился он в ответ. — Кто ты?

— Теперь? — с лёгкой грустью улыбнулась она. — Сара Кэрриган, последняя из Зел-Нага.

— Мне неведомо, кто такие Зел-Нага, — прищурился Морулис. — Но я слышал о тебе. Она рассказывала о тебе. Я представлял тебя не такой, Королева Клинков.

— Я уже не Королева Клинков, — с каким-то облегчением сообщила Сара. — Это в прошлом, и я искупила эти грехи.

— Слишком человечная, — ухмыльнулся ей Морулис. — Слишком человечная для такой формы. Ты возвысилась недавно?

— Верно, — кивнула она. — Я ещё не привыкла к своим новым возможностям.

— И поэтому ты одна? — ткнул пальцем в небо.

— И вновь ты угадал, — с лёгким удивлением подтвердила Сара. — Я слишком опасна для них, для Джима… Мне пришлось уйти.

— Хочешь овладеть своей силой в одиночестве? — качнул головой Морулис. — Нет никого, кто бы мог тебя наставить?

— Всё так. Здесь, в Пустоте, мне некому будет навредить… кроме тебя. Я достаточно рассказала о себе. Кто же ты, гость? Ты не принадлежишь моей вселенной — но здесь, в Пустоте, я вижу тысячи вселенных, и не все они созданы Зел-Нага, как я думала прежде. Ты из подобной вселенной?

— Хорошая догадка, — ухмыльнулся в ответ. — Я — Морулис, ревенант, помощник Хранящей Время, и я прибыл сюда по её замыслу. Здесь я должен буду найти знания и некий артефакт.

— Ревенант? Мне незнакомо это слово.

— Немёртвый, тот, кто умер и был возвращён в мир живой магией смерти, — ей стоит объяснять попроще — очевидно, что фундаментальные правила их вселенных различались, вероятно, она не имела понятия ни о магии, ни об иномагии, пусть и обладала сходными и в чём-то более глубокими способностями… в потенциале, хе-хе. Сейчас похоже, что она может направить их только на что-то простое. Понял Морулис и почему она спросила его с такой неуверенностью — вероятно, попыталась вступить в мысленный контакт, но просто не смогла его найти — Пустота надёжно скрывала разум. — Я был некогда воскрешён нечестивой магией, был подчинён воистину тёмными магами, был частью великого царства, объединявшего множество миров — пока оно не пало в не менее великой войне. Мои создатели были уничтожены или изгнаны, из всех преображённых магией смерти созданий только нам, ревенантам, дано право на жизнь. На не-жизнь, — усмехнулся он. — Мы пребывали в забвении и тяготились своим существованием, пока не пришла она. Хранящая Время — она смогла даровать нам истинную свободу, но мы отдали её ей. Не все, — оскалился воспоминаниям. — Но предатели умрут. Мы выбрали её своей Королевой, мы служим её замыслам — и поэтому я здесь. Она направила меня.

— Магия смерти, — качнула головой Сара Кэрриган. — Насколько же различны могут быть вселенные… Значит, в этом храме ты ищешь знаний?

— Храме? — а ведь действительно, что-то «храмовое» в этих обелисках определённо было.

— Это один из храмов Зел-Нага — самый древний из них. Бесконечный Цикл разрушения и созидания вселенных был начат Зел-Нага именно отсюда — Ульнар был лишь колыбелью жизни и Вратами, сквозь которые можно было войти в сотворённое. Но не думаю, что они оставили здесь знания — тем, кто бывал здесь, они уже не нужны. Не думаю, что здесь остались ценные артефакты — многие эпохи здесь хозяйничал Амун. Вижу, ты уже сталкивался с его порождениями.

— Амун?

— Тёмный, падший Зел-Нага. Хотел разрушить мою вселенную, — покачала головой. — Это долгая история. Амун мёртв. А вот его порождения, — она оглянулась на вновь формирующихся из алой дымки тварей, — нет. Я… ещё не разобралась, как это прекратить.

— Не попробуешь — не узнаешь, — хмыкнул Морулис.

— Тогда встань за моей спиной, — велела она. Он сделал это. — Тебя не должно задеть. Секунда…

Она свела ладони. Яркое белое сияние зажглось меж них, просвечивая сквозь её огненное тело, сквозь кокон огромной мощи, которую она действительно с трудом контролировала — и вырвалось наружу. Холодный белый свет волной разошёлся во все стороны… вместе с нестерпимым морозом.

— Упс, — сказала Сара.

Морулис обнаружил себя закованным в ледяной кристалл. Всплеском Пустоты раскрошил его на кусочки, высвобождаясь. Осмотрелся. Вокруг была… зима? Теперь астероид покрывал слой самого настоящего наста, а вокруг кружились снежинки — появляясь прямо из алой дымки, как монстры до этого. Обелиски оказались закованными в ледяной панцирь, и зелёный свет, исходящий от них, ослаб, позволяя мгле подобраться поближе. И твари из него продолжили медленно формироваться — просто наравне со снегом.

— Наверное, не стоило вспоминать Калдир, когда я делала это, — пробормотала Кэрриган, удивлённо оглядываясь. — Ты цел?

— Цел, цел, — проворчал Морулис. — Тебя научить техникам управления вниманием?

— Я медитировала часами, ещё когда была человеком, — вздохнула Сара. — Сейчас мой разум… моя эссенция… они другие. Не так просто контролировать их в этой форме. Теперь понимаешь, почему я ушла от всех?

— Более чем, — хмыкнул Морулис, выдирая ноги из снега и вновь прибегая к Пустоте, чтобы банально не провалиться. — Не завидую жителям этого твоего Калдира.

Сара помрачнела. Вздохнула:

— Рой покинул Калдир. Других жителей там… уже нет, — вновь осмотрелась. — Хорошо, что никто не видел моего провала.

— Как насчёт них? — ткнул пальцем в медленно увеличивающуюся точку.

— Корабль протоссов? — подняла брови Кэрриган. — Неужели Артанис послал кого-то за мной? — прикрыла глаза, видимо, вступая с этими «протоссами» в мысленный контакт. — Тёмные тамплиеры! Они заметили этот храм и направились сюда вопреки его воле. Но Врата в Пустоту уже закрыты — им не вернуться назад.

— И что теперь? Они же не твои враги?

— Не мои, — она нахмурилась. — Я могла бы попытаться сделать это место более пригодным для жизни…

— Лучше не надо, — быстро вставил Морулис.

— Согласна. Остаётся только открыть этот храм? — пожала она плечами, сотканными из солнечно оранжевого света. — Пусть он и пуст, но послужит неплохим убежищем для тамплиеров, пока я не придумаю, как их вернуть.

— Их обязательно возвращать? — оскалился Морулис.

— О чём ты?

— Видишь ли, Сара…

Город был ужасен! Настоящая помойка. Арания в очередной раз поморщилась, пролетая по его улицам. Здесь было холодно — не достигни она богоуровня, наверняка замёрзла бы. С хмурого неба падал большими хлопьями снег — и тут же таял. Ручьи грязи текли по городу, петляя меж мусором по серым улицам, петляющим, в свою очередь, между серых многоэтажек, кажущихся большими мусорками. Окна были, в основном, разбиты, холодный ветер свистел в пустых проёмах. Это было определённо ужасное место. Но именно такое место она и искала.

Чужие эмоции ощущались смутно, как сквозь пелену. Здесь определённо кто-то был, но этот кто-то не то специально прятался, не то был в пограничном состоянии сознания. Арания отчаянно хотела бы найти его — но не могла. Не было ни следа, ни направления. Только разруха на многие километры вокруг. А дальше? Что было за городом? Город был изолирован. И эта изоляция была тесно связана с разумом единственного живого существа здесь. Она не понимала, как — в конце концов, её нельзя было назвать полноценным иномагом. Да, она сталкивалась с такими вещами, от которых некоторые иномаги и с ума бы сошли — но природа её дара, её разума, её роли не позволяла ей стать иномагом, просто коснувшись Тайны. Нельзя познать мрак, будучи горящим фонарём, нельзя увидеть ночь, будучи солнцем.

Одно было хорошо в этом месте — ветер был на удивление свежим и чистым, точно впротивовес помойке внизу. Арания с удовольствием вдыхала этот ветер и думала о море. О море и о пиратстве. О том, как мечтала быть такой же, как предшественница Вриски, как сама Вриска. О том, к чему привела эта глупая попытка. Она часто говорила об этом с Хранящей, с Кирой — её взгляд, безразличный взгляд самого Времени, помогал увидеть больше связанных причин и следствий, смотреть не только вширь, но и вглубь.

Она не была виновата. Никто не был виноват. Но что-то заставляло её раз за разом возвращаться к той истории. К той единственной попытке что-то изменить, которую она предприняла полностью сама. Это было болезненное, неправильное желание — но оно заставляло её переосмыслять. Вновь и вновь она мысленно меняла переменные в той истории, вновь и вновь думала, как могла бы поступить и как могли бы поступить другие…

Потом она поняла. Ещё больше времени ушло на то, чтобы принять. Она поняла, что такое пассивный класс Сильфа, осознала, что всё это время отталкивала, не принимала часть своей роли, поняла, каким отрицанием, чуть ли не инверсией, было то, что она делала. И поняла, почему Хранящая выбрала именно её. «Доступный и могущественный игрок Света, не связанный с разрушением», так она сказала? Конечно же, Кира сказала правду. Она почти никогда не врала. Просто это была лишь часть правды.

Другой частью все те тролли, кто уцелел после сражения с Лордом Инглишем — все, кто не погиб в трещинах реальности, кто не сгинул в Дыре. Сейчас Арания понимала, что и те, кто сгинул — тоже внесли свой вклад, но пассивный. Остальные внесут активный — и она надеялась, что этого будет достаточно. Больше никакого Пажа, чтобы эту Надежду воплотить, у неё не было. Но было кое-что получше. Были собственные силы, было то тепло и сочувствие, то понимание, которому она училась множество эонов в пузырях сна, усиленные эмпатией. То, что она дала Кире — и то, за что было сполна уплачено поддержкой.

Кира не признавала полутонов. Если она открывалась — то открывалась вся. Если ты поддерживала её — она поддерживала тебя. И её холодной, твёрдой уверенности, её подставленного плеча оказались достаточно, чтобы не просто прийти в себя, но и навести порядок в собственной душе. Понять, чего она хочет на самом деле — чего и почему.

Арания улыбнулась этому серому мирку и посмотрела на хмурое небо. Немного солнышка не помешает? Не такого, как в Альтернии — ослепляющего, испепеляющего и смертельно опасного. Такого, как на Земле — тёплого и согревающего душу. Конечно же, этого не хватит. Чтобы вытащить скрывающегося здесь бедолагу, понадобится что-то действительно яркое. Яркий, личностный образ, на который сама Арания никак не тянула — в конце концов, она не Дева Света, она — Сильф. Впрочем, такой образ у неё был. Этого человека Арания не знала лично, но наблюдала, вместе с Кирой листала Алый Том — и образ этот, его целостная история чётко отпечатались внутри.

Она простёрла руки, будто пытаясь дотянуться до туч. И тучи торжественно, точно неторопливо, разошлись, открывая небольшой проём. Арания закрыла глаза, сосредотачиваясь. Свет. Образ будет путеводным светом, который позволит и ей, и этому человеку, и всем остальным, пойманным в своих мирках, вырваться на свободу — он будет тем, что согреет их замёрзшие души. Он будет символом их весны.

Коридор был сумрачным и очень… человеческим. Мрачно мерцали старые лампы. Старые? Потому что новые лампы не должны мерцать! Трещины в серых стенах, пыль… Нерис глубоко вздохнула… и чихнула. Фу-фу-фу-фу-фу! Махнула палочкой, убирая пыль. Неожиданно коридор затрясся. Нерис быстро оглянулась туда-сюда. Пусто. Никаких окон. Магией распахнула двери по обоим концам и высвободила своих подданных потоком искр во все стороны. Тряска может быть неопасной — но она не имеет права рисковать! А потом всё вспыхнуло сине-белым — и -изменилось.

Разряды неведомой энергии в мгновение ока разрушили коридор, и обломки закружились пёстрым вихрем между разрядов, а бело-синий медленно переходил в зелёный и обратно… Всё размывалось и искривлялось в гигантском вихре, и сама реальность переставала быть собой, а потом — потом Нерис увидела его.

Он казался человеком. Она не знала, был ли он им. Синий пиджак и фиолетовый галстук, белая рубашка, загадочный чемоданчик в руке — и яркие сине-зелёные, насквозь просверливающие глаза. Чем-то он походил на Джеймса — но там, где Джеймс был уступчив и дипломатичен, мягок и добр, он был требователен, властен и не признавал в ней равную. Он выглядел слегка удивлённым — точно она вмешалась в некий его безупречный план. Он оценивающе посмотрел на неё, а потом легонько вздохнул и сказал:

— К сожалению, вашу линию необходимо закрыть. Прощайте.

И исчез. А потом всё окончательно размылось, рассеялось, стало блеклым, ничтожным, и Нерис ощутила, как блекнет она сама, как блекнут её мысли, её эмоции, память и даже душа…

— Будь!

Это слово прогремело одновременно со всех сторон, и Нерис узнала голос приказавшего. Ивицер. Она мало, очень мало знала о нём — только капли из разговора Хранящей и королевы, подслушанные, когда была лишь младшей фрейлиной. Она знала, что он был могущественен. Она знала, что он был проклят. Она знала, что он был опасен и чужд. Но чего она не подозревала — так это того, что Ивицер способен восстановить стёртое, воссоздать уничтоженное.

Слово-приказ разнеслось вокруг, и блеклость, серость, пустота — отступили. Сине-зелёные разряды вернулись на своё место, и Нерис осознала, что их источник теперь стал центром маленькой реальности, которую реальной сделал (или сохранил) Ивицер. А ещё она осознала, что реальность эта была больна. Она не могла понять, как, не могла понять, что это означало — лишь ощущала. Все феи тонко чувствуют природу — а Нерис была королевой фей.

Всё вокруг продолжало кружиться вихрем обломков вокруг яркого источника сине-зелёных молний. И теперь, когда небытие отступило, Нерис смогла осознать, что она и феи, которые кружились где-то там, вдалеке, наравне с ней — не одни. Здесь были люди. Люди в мощных, на вид тяжёлых костюмах — тёмно-серых и белых, с пугающими разрезами для глаз и оружием в руках. Многие были мертвы, но многие — ещё живы. Были и простые люди — люди в робах, люди на каких-то жутких аппаратах, а ещё люди искалеченные не хуже, чем это делали Строители… Были и не люди. Одни — гуманоиды, другие — жукоподобные. Жуков было много, гораздо больше, чем всех остальных вместе взятых. Многие жуки были мертвы — но далеко не все.

Кричали люди, отчаянно стрекотали жуки, а процесс разрушения, кажется, начал обращаться вспять. Медленно, будто неуверенно скреплялись меж собой обломки, возвращались к жизни многие из людей и не людей, под ногами у Нерис вновь оказался пол, но на сей раз совсем другого коридора — коридора из синеватого металла. Мимо пролетела, чтобы исчезнуть в быстро зарастающем проломе, табличка — но Нерис зацепилась за неё взглядом, сама не зная, чем она была важна. Может быть, это какой-то ключ, какое-то название?

И когда она окончательно пришла в себя, встала с холодного металла и обернулась к человеку в толстом белом комбинезоне, наводящем на неё какое-то оружие, в голове всё ещё крутилось: что же такое это «Nova Prospect»?