Иное (джен)

Он снова осознал себя. Разорванные времена и метавремена сошлись в точке. Боль. Слабая, тянущая боль в голове. Глубинная, отдающаяся эхом с каждым вдохом, стуком сердца — боль души. Он перенапрягся. Инфуцор, присутствие которого полностью пропало, испарилось, привычное, пугающее, но вместе с тем и успокаивающее — его больше не было. В усталой, вымотанной душе, в перенапрягшейся голове — больше ничего. Он был один внутри себя.

Потянулся, аккуратно, издали заглянуть в паутину-лабиринт… ничего. Пустота. Тени исчезают в полдень, да? Иновремя уступило, растворилось перед сверканьем того, что Хранящая зовёт «критическим моментом». Совершенная неопределённость — ясность настоящего, отрезанного от будущего и прошлого. Странное ощущение: он не лишился иномагического дара — это реальность вокруг лишилась инореальности! Пропали тени, эхо, лабиринт, отголоски, отсветы, исчезло будущее, исчезло прошлое, даже настоящее осталось ровно то, в котором находится он сам.

— Мы сами должны сотворить будущее, — хрипло произнёс он, открывая, наконец, глаза, обращаясь не к душе, не к мыслям, не к иному, а к тому, что осталось. К реальности.

В левой руке по-прежнему сжата Старшая Палочка. В правой — самый натуральный, вполне себе маггловский — лом. У него не осталось иночувств, но временные чувства всё ещё были. Вокруг лома — нет, Лома! — распрямляется Время. Едва улавливаемые потенциалы петель не зарождаются возле него. Интуитивно он понимает, на что способен Лом. Один удар — и разрушится любая причинная петля, если завязана на предмет. А если не на предмет, то он, Принц Времени, может ударить эту самую петлю! Разрушить свойство, в корне отличающее аспект Времени от Пространства.

— Так вот ты какая, «святотатственная депарадоксификация», — сказал Грэм вслух — скорее затем, чтобы, в отсутствие прошлого, будущего и Фес-Иса, напомнить себе, что жив и существует.

Итак, он один. Один на острове близ искусственного солнца Края Вечернего Покоя. В руках Палочка (тут же прячет, меняет на свою родную-не-родную палочку-не-палочку) и Лом. Мантия с собой, Камень… Воскрешающего Камня — нет! Его забрал Инфуцор? Или он понадобился, чтобы сделать что-то против Криса? Или Инфуцор уничтожил его, чтобы Камень не наделал дел? Потом! Сначала — где все?

Потянулся было ко Времени — разрушить его, чтобы осмотреться. Не сработало. Время отказывается разрушаться. Его ткань точно удерживается чем-то. Нет, кем-то! Кем-то бесконечно сильным, кем-то, не просто навязывающим свои правила, а едва ли не вручную согласующим каждое событие с соседними. Это могла быть Модрон, но он не ощущает дуновений её холодной воли. Это могла бы быть Алиса, но он ясно понимает, что согласующая власть — мужская. Значит, и не Хранящая, не Элис. Это Осси Нуар. Что такое произошло, что он не просто вмешался, а заменил собой пространственно-временность как таковую?

Грэм ёжится от страха. Взлетает с островка. Его касается мысль — чужая, но родная вместе с тем. Джулия Сайнс! Джулия связывается с ним, указывая мыслеобразом, что она уже нашла остальных. От Джу больше нет той чёткости, нет прежней силы, она будто бы с трудом передаёт информацию, а не просто эмоции. Грэм отвечает. Это странный диалог — диалог едва оформленных мыслей и болезненно-ярких эмоций. Он длится несколько секунд, в ходе которых Джу узнаёт об исчезновеньи иновремени, о договоре с Инфуцором (постфактум приходит осознание, что теперь ничто не ограничивает говорить об этом) и о Ломе. В свою очередь, Джу рассказывает о том, что она и Джинни нашли Элизу, что Луна мертва и что они сейчас с Элизой возвращают всех обратно в строй. И будут у него так быстро, как только…

— Нет, — ненароком дублирует словами. — Аномалии?

Ответный мыслеобраз однозначен. Аномалий больше нет. Загадочная группа людей исчезла. Край чист. Это даже не намёк — Инфуцор буквально ткнул его лицом, что надо делать. Его задача выполнена, а значит, пусть Джу и Элиза занимаются друзьями. А он — закончит это всё.

Грэм отталкивается от земли и летит прямо к псевдосолнцу. К тёмной точке, кружащейся совсем рядом. Здесь, на небольшом острове, похожем на маленький храм, выточенный самим временем (Временем?) из пласта гранита (Пространства?), ждёт мужчина, издали кажущийся обычным. Но вблизи… Как никогда чётко Грэм чувствует кристально чистую божественность Януса. И Янус смотрит на него обоими лицами в ответ.

— Да, — лишь молвит он. И делает. Помощь Грэма ему не нужна. Это чем-то похоже на разрушение Времени. Исток — иной. Исток — божественная власть, способная местами превзойти, обойти даже предельную волю, удерживающую реальность. Миг — Янус стоит на части Алатырь-Камня. Следующий миг — Алатырь-Камень вверху, в центре светила, а в руках Януса — Сердцевина.

Сердцевина завораживает. Грэм не знает, а чувствует, чем она была раньше. Камень Слизерина. Раньше она была Камнем Слизерина, но теперь — нечто большее. Хранящая сдержала обещание. Она не разрушила Камень. Она возвысила его! Грэм хорошо помнит, каким он был — хрустальный шар, в центре которого сияла зелёная искра, искра давно исчезнувшего солнца. Ощущение тяжёлой опоры, на которой покоится, вокруг которой упорядочивается ход событий — вот чем был Камень Слизерина. Но не Сердцевина Камня!

Сердцевина Краеугольного Камня — не какая-то опора. Она — намного большее. Камень Слизерина был будто бы гвоздём, которым Основатели прибили 3М-линию к бесконечномерности метавремени. Сердцевина и есть метавремя! Она не ограничивает ход событий, не упорядочивает, не направляет. Она является этим ходом. И не только временем. Она — пространство тоже. Центр и источник. Начало и конец. Точка отсчёта, вокруг которой будут вращаться не листья, не Деревья, а — Леса? Она — есть, и это существование — выше всякого иного. Многоцветное, бесконечно реальное свечение заставляет сомневаться, что кто-то, кроме бога, сможет держать предмет, обладающий предельным бытием, в руках!

— Верная мысль, — говорит Элис.

— Как… — выдавливает он. Она давно была здесь! Её присутствие ускользало, будто кто-то заботливо отворачивал лучи внимания… например, чистая богиня света.

— Замри, — велит Элис, не давая ему ни позвать на помощь, ни шевельнуться самому — не то что Палочку использовать! — Отдай мне Сердцевину, Янус, — богиня делает шаг навстречу богу. Оба они — чистые божества, но она — сильнее.

Так не должно быть. Он — божество-демиург, в его силах разверзать небеса, зажигать или гасить звёзды… но она — сильней. Это не обычная «сила». Минус-воля — так называет её Ивицер, а следом Кристо, Алиса и Элла. Это «сила» — пребывания? Она более… иллюзорна? Более объемлюща? Сложно выразить словами! Элис оборачивает Януса: прямо сейчас Грэм понимает, что на самом деле значит «бумага оборачивает камень». Его сила, величие демиурга и уничтожителя вселенных — просто пыль под её ногами, лишь одна частная форма элемента света, и он сам, если будет таково её желание, станет продолжением её минус-воли, вольётся внутрь — растворится навсегда.

Янус понимает это лучше Грэма. Протягивает Сердцевину…

Лезвие разделяет её руку и чудесную сферу. Другое лезвие вонзается в неё саму, в мгновенье ока прорастает внутрь и прокручивается, перемалывая, раня саму реальность. Элис трескается, распадается на светящиеся осколки, которые собираются обратно в её фигуру, но чуть дальше.

Между ней и Янусом стоит девушка лет семнадцати на вид, но безумно старая на самом деле. Ему не надо спрашивать (он и не может) — слово само стучится в голову. Такая же, как Сердцевина. Только если Сердцевина своим присутствием раскрывает всю сущность, насколько та постижима человеку, то девушка-меч — только имя. Лиа.

— Какое… сильное намерение, — холодно улыбается Элис.

— Я возьму это, — Лиа небрежно хватает Сердцевину, удерживая её, точно пушинку. Поворачивается к внимательно разглядывающей её Элис. — Уйди, — это не веское слово. Простая декларация намерений. Но у Лиа, как сказала Элис, «сильное намерение». Элис сминает и выметает, причём не с острова, а из Края, и не аватару, а всю Элис!

— Спасибо, — выдыхает освободившийся Грэм.

— Мы служим одной тайне, — безразлично отвечает та. Взмахом ладони разрезает реальность. Разрез раздвигается с той стороны, и на остров выходят Гвен Шепард, Барти Крауч, Марья Эк… и Алиса! Алиса Орлова снова с ними!

— А я смотрю, Элис время не теряет, — присутствие Алисы диссонирует, невыразимо тонко взаимодействует с аурой Януса. Как плюс и минус. Её предельная воля — и его предельная… майя? А вот Лиа на их фоне — что-то третье, напоминающее Джулию-Королеву и, вместе с тем, Сердцевину, что в её руках.

— Крис тоже, — кривится Грэм, как от головной боли.

— Связалась с Кристо, — кивает Алиса. — Осси, конечно, силён, мне в этом работать чертовски неудобно, будем надеяться, что Элис — тоже.

— Мне нормально, — сообщает Лиа. — Куда дальше?

— Лиа, Гвен, Марья, Барти, ваша задача — сопровождать отряд Грэма, Джинни и Джу. Грэм — командир. Цель — доставка Сердцевины в Край Энтони. Останетесь там, это безопасное место. Я займусь сбором остальных, Элиза подготовит Поле Боя, Элле с Сердцевиной осталось посетить Ехидну. Грэм, все вопросы оставляем на потом. Мне тоже интересно знать, куда делись Воскрешающий Камень и Крис, что случилось с последней аномалией, как ты применишь Лом и всё остальное, но сейчас наша общая задача — это подготовка к Творению. Когда Элиза высвободит запасы материи Обитателей и наполнит ими Поле Боя, мы заберём его. Таким образом, уменьшим число точек обороны до двух: Краеугольный Камень и Храм Первотворения, причём Храм неплохо защищает себя сам. Всё понятно?

— А Хогвартс? — немедленно спрашивает Грэм.

— Большая часть населения эвакуирована, — отвечает Алиса. — На корабле останутся только те, кто добровольно поможет нам в бою. Остальные — на Ковчеге. Ковчег защитит Модрон. Ещё вопросы?

— Приоритет? — совсем по-военному бросает Лиа.

— Сердцевина, талисманы Грэма, — так же чётко отвечает Алиса. — Они, Элла, Элиза и два Храма — минимальный набор для Творения. Неплохой вариант — живые игроки. Хороший вариант — живые игроки и их команды, идеальный — выжившие союзники, гражданские, все Края.

— Принято, — кивает Лиа. — Допустимость воздействий?

— Не трожь причинно-следственность. Старайся не рвать реальность без действительно веских оснований. Соизмеряй усилия со хрупкостью сеанса.

— Подождите, а как же порталы? — вспоминает он.

— Забудь о порталах. Это критический момент, Грэм. Аспект Времени сближен с Пространством до неразличимости. Разрывать нельзя ни то, ни другое. Аккуратно отдавай команды Лиа, её предельное бытие — сильный инструмент. Я пошла. Удачи, — и распадается медленно тающими символами игрокода.