Тяжело быть Лордом, или Восьмой крестраж (джен)

Вечер 31 октября 1981 года был по-английски ненастным и хмурым. С неба капал мелкий и по-осеннему холодный дождь. Тяжелые, свинцово-серые тучи медленно и неспешно ползли куда-то на запад. В свои права неотвратимо вступала холодная и промозглая ночь.

В домах Годриковой Лощины уже давно зажгли свет. Люди укрылись в теплых домах, дым над трубами которых свидетельствовал о затопленных каминах.

Около одного из домов густо разросся шиповник. Сад, который окаймляли колючие заросли, был заброшен и не видел ухода уже долгие годы, однако в еще крепком каменном доме светилось окно. Из каминной трубы поднимался дым. Если бы кто-то заглянул в окно, то увидел бы одинокую старушку, которая сидела за столом и пила чай.

А в густых кустах шиповника, еще не сбросившего листву, неподвижно лежал крупный черный пес. Он был похож на огромного добермана. Короткая шерсть давно намокла, и зверю явно было некомфортно. Однако он сохранял неподвижность вот уже несколько часов, неотрывно глядя на дом, который находился на противоположной стороне улицы. Тот располагался не прямо напротив сада, где лежал пес, а на удалении в два дома. Несмотря на это, зверю были прекрасно видны и сам дом, и подходы к нему.

Внезапно чуткие остроконечные уши дрогнули. До превосходного слуха пса донесся отдаленный сдвоенный хлопок. Этот звук был ему прекрасно знаком. Он сопровождал аппарацию магов. Несмотря на охватившее его волнение, что выразилось в подергивании хвоста, пес все так же не шевелился.

Из переулка, расположенного неподалеку, несколько минут спустя появились две фигуры, закутанные в длиннополые плащи. Одна принадлежала высокому мужчине, от каждого движения которого веяло силой и властностью. Второй был невысок и весьма упитан. Он явно указывая высокому дорогу. Черные губы пса дрогнули, обнажая нешуточные клыки. Карие глаза следили за всеми движениями толстяка. Но зверь так и остался неподвижен.

— Это здесь, мой Лорд, — голос толстяка оказался удивительно пискляв. Высокий кивнул и постучал в дверь, которую ему незамедлительно открыли. Кивнув кому-то в доме, высокий скрылся внутри. Толстяк, заранее отступивший в сторону, чтобы не попасться на глаза хозяевам дома, вдруг съежился и исчез, словно провалившись в траву, на которой стоял.

Внезапно окна дома изнутри осветились изумрудным сиянием. Оно вспыхнуло на какое-то мгновение на первом этаже, затем еще и еще раз. Что-то сильно грохнуло. Зазвенели разбитые стекла. Раздался приглушенный женский крик. Затем изумрудно полыхнуло уже на втором этаже.

Старушка, которую звали Батильда Бэгшот, вышла в сад, привлеченная громким звуком, и недоуменно уставилась на дом Поттеров, на первом этаже которого медленно разгоралось пламя. Когда она увидела огонь, то проворно спряталась за толстый ствол дерева, росшего рядом с крыльцом ее дома.

А между тем входная дверь в дом Поттеров открылась словно сама собой. Но из дома так никто и не вышел. Дверь спустя какое-то время медленно закрылась от порыва ветра. Внезапно чуткие уши пса вновь уловили звук недалекой аппарации. Пес насторожился, но у дома никто так и не появился. Он пролежал еще около получаса, прежде чем перед домом показалось новое действующее лицо. Правда, за эти полчаса кое-что все-таки изменилось: пожар в доме внезапно погас.

Новый представитель двуногих был огромного роста. Этого человека пес прекрасно знал — перед домом, выйдя все из того же переулка, появился лесничий школы магии Хогвартс Рубеус Хагрид, собственной небритой персоной. Как всегда в холодное время года, он был одет в потертую шубу. Хагрид посмотрел на выбитые стекла, почесал затылок, запустив в спутанную шевелюру огромную пятерню, и постучал в дверь. Не дождавшись ответа, он толкнул ее, заставив жалобно хрустнуть и повиснуть на одной петле. Затем скрылся в доме, едва протиснувшись в дверной проем. Минуту спустя послышался детский плач. Затем, пригибаясь, Хагрид вновь появился на улице. Он держал на сгибе левой ручищи сверток, откуда и доносился плач ребенка. Второй рукой лесник приглаживал встрепанную бородищу. По его обросшему лицу медленно катились слезы. Хагрид достал из кармана громадный клетчатый платок и принялся их вытирать. Однако он мгновенно насторожился и убрал сверток с ребенком за пазуху, едва услышав приближающийся рокот. Вскоре перед домом Поттеров с визгом затормозил большой мотоцикл, с которого соскочил черноволосый мужчина и, не обращая на Хагрида внимания, бегом скрылся в доме.

— Джеймс! — донесся его полный боли и горести вскрик. Однако отсутствовал он недолго. Вскоре, все так же бегом, он выскочил из дома и бросился к Хагриду.

— Гарри! — крикнул он и, сжав кулаки, подступил к леснику. — Куда ты поволок моего крестника, Хагрид?

— Директор Дамблдор узнал о нападении на Джеймса и Лили и велел мне принести Гарри в Хогвартс, — голос того был грубым и басовитым. — Директор сказал, что в школе Гарри будет в безопасности. Успокойся, Сириус, я доставлю Гарри в Хогвартс в целости и сохранности.

Тот, кого назвали Сириусом, на мгновение задумался, а затем кивнул своим мыслям и протянул Хагриду ключи от мотоцикла.

— Возьми, так будет быстрее и безопаснее для ребенка. А у меня тут дело одно образовалось.

Он жутко оскалился. Лесник же взгромоздился на мотоцикл, легко его завел, и вскоре рокот двигателя затих вдали. Сириус к этому времени уже исчез, аппарировав куда-то. Убедившись в отсутствии рядом людей, выбралась из своего укрытия Батильда Бэгшот и засуетилась, вызывая авроров.

Пес осторожно выскользнул из кустов и вскоре уже оказался на окраине Годриковой Лощины. Он внимательно и настороженно осмотрелся. Затем его тело странно деформировалось, и мгновение спустя на его месте разогнулся, поднимаясь на ноги, молодой черноволосый мужчина.

— Вы были правы, мой Лорд, — едва слышно пробормотал он и тоже исчез, аппарировав.