Реформаторы (джен)

Хронология

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

Сентябрь 1999 — Гарри работает в Аврорате

31 декабря 2001 — свадьба Рона и Гермионы

Декабрь 2003 — свадьба Гарри и Джинни

21 июня 2004 — избрание Рона главой гильдии магических ремесел

17 июля 2005 — рождение Джеймса Сириуса Поттера

4 января 2006 — рождение Розы Грейнджер-Уизли

Действия в главе разворачиваются: 5 сентября 2005 — 4 января 2006

Разговоры о новом стажёре Аврората Августине Долохове быстро стихли, на смену им пришли обсуждения начавшегося всего несколько дней назад судебного процесса над контрабандистами, по совместительству являвшимися тёмными магами. Авроры до сих пор с болью вспоминали о трагической гибели Патрика Олдертона, о затянувшейся до бесконечности реабилитации Причарда, о повреждённых руках Энтони Голдштейна и о потерянных пальцах Ната Праудфут.

Фосетт очень тщательно отбирал авроров для участия в заседании. Дженис была ответственна за выдвижение обвинений в целом, Гарри — за дачу показания о происшествии с Адским пламенем, Хипворт — за подробное описание всех опасных чар, которые были наложены на транзитные чемоданы. И, наконец, Пьер Беллеклэр — за освещение международного масштаба, который приобрело дело о незаконном трафике запрещённых товаров.

Это расследование вызвало настоящий резонанс в средствах массовой информации. Что было неудивительно, ведь здесь имелось всё для привлечения интереса публики: тёмная магия, героические подвиги и арест виновных.

Гарри оставался верен себе и старался не читать прессу. Но он то и дело слышал, как коллеги поднимали эту тему, и от них узнал, что Рита Скитер написала саркастичную статью об Итане Оглторне, директоре лаборатории зелий в больнице Святого Мунго. Не так давно его арестовали по подозрению в том, что именно он возглавлял британскую контрабандную сеть. Скитер утверждала, что тот не только стоял во главе обширной контрабандной сети с жёсткими методами работы, но и организовал в Мунго подпольную лабораторию по производству запрещённых зелий и их последующую перепродажу на чёрных рынках. Пока ещё было рано говорить, насколько правдивыми были эти обвинения, но Гарри не сомневался, что магическая полиция вместе с гильдией аптекарей проведут расследование по этому делу.

В Визенгамоте ему пришлось пережить несколько неприятных моментов. В зал для слушаний он входил под гром аплодисментов, которые счёл совершенно не уместными. Он пришёл сюда, чтобы изложить обвинения в совершении преступлений, а не для того, чтобы похвастаться своими так называемыми подвигами. Гарри быстро прошёл к отведённому ему месту, понадеявшись, что это положит конец спонтанным проявлениям обывательской любви. Но аплодисменты не смолкали, даже когда он начал делать вид, что увлечённо перечитывает черновик выступления. Гвалт всё не стихал, начало заседания и появление судей было под угрозой, и тогда пришлось вмешаться секретарю. Однако подействовала только прямая угроза вывести всех из зала, если они не успокоятся.

Всю официальную часть по открытии судебного заседания Гарри пропустил мимо ушей, углубившись в бумаги. Наконец, главный судья вызвал его для дачи показаний, в зале опять загремели овации. Гарри сжал зубы, его разрывали одновременно чувство неловкости и гнев. По привычке он посмотрел направо в сторону первого ряда, где обычно сидел Причард, чтобы поддерживать его во время выступления на громких делах. И, к его огромному удивлению, сейчас тот также был на месте.

После выписки из больницы Гарри навещал напарника раз или два в неделю. Он редко когда задерживался надолго, ведь дома его ждали Джинни и малыш Джеймс, но был рад узнать новости о здоровье Причарда и ценил возможность обсудить с таким опытным человеком свои текущие расследования. Его визиты были очень важны, и, видя в глазах миссис Причард, которая неизменно встречала его на пороге, благодарность и искреннюю признательность, он осознавал это ещё сильнее. И окончательно убеждался в своей правоте, когда замечал, с какой обманчиво отстранённой небрежностью здоровался с ним Причард, сидя в мягком кресле в гостиной с высокими окнами в пол. От его жены Гарри узнал, что тот практически не выходит на улицу, потому что не может выносить жалостливые взгляды прохожих, которые те бросают на него при виде неуверенной походки и страшных ран, оставшихся на лице после Адского пламени.

Именно поэтому сейчас Гарри был потрясён, что Причард решился прийти в такое переполненное людьми место. Он не знал, что было причиной этому поступку: желание поддержать бывшего напарника, или он просто хотел собственным примером показать судьям, что именно сотворили преступники. Как бы то ни было, Гарри был рад его присутствию. Испытывая невероятное облегчение, он рассматривал Причарда всё то время, пока секретарь наводил порядок в зале, необходимый для спокойного выступления стороны обвинения.

В установившейся тишине Гарри, наконец, рассказал о том, как окружённые в сарае контрабандисты выпустили на авроров Адское пламя, тем самым приговорив к ужасной смерти. Он уточнил, что только благодаря своему предыдущему опыту взаимодействия с этим заклятием ему удалось избежать цепких огненных лап и отступить на безопасное расстояние, вызволив некоторых авроров. Он в красках описал, в каком отчаянном положении находились люди, застрявшие в охваченном пламенем здании. Преступники, тем временем, скрылись с места преступления, не удосужившись даже помочь. Затем Гарри сообщил о трудностях, с которыми они столкнулись, когда пытались сдержать рвавшееся на свободу пламя, и что только объединёнными усилиями всех авроров в течение долгих часов им удалось спасти окрестности от тотального разрушения. В конце он зачитал фамилии всех пострадавших в операции, включая своего нынешнего напарника Оуэна, с подробным перечислением полученных ран.

Его слова, должно быть, возымели нужный эффект, потому что как только он закончил выступление, в зале не раздалось ни единого звука. Гарри нашёл взглядом Причарда, сейчас ему как никогда нужно было подтверждение, что всё сделано правильно. Тот одобрительно кивнул, и они обменялись печальными улыбками. Никакой приговор не вернёт тех, кого они потеряли в тот день, но несмотря ни на что работа должна быть сделана. В гнетущей тишине представитель отдела выработки объяснений для магглов взял слово и изложил последствия, с которыми пришлось столкнуться, чтобы скрыть от глаз нанесённый ущерб и не нарушить Статут секретности.

Ещё в течение трёх дней шли слушания по поводу уголовных преступлений, совершённых двадцатью обвиняемыми. Были вынесены суровые приговоры для всех, кроме тех, кто сотрудничал с аврорами и чьи сведения сделали возможным арест Оглторна.

Мысль о том, что главные виновные проведут в Азкабане долгие годы, мало утешала кого-либо из штаб-квартиры авроров, но хоть немного примиряла с той высокой ценой, что пришлось заплатить.

* * *

По мере того как приближался день свадьбы, Оуэн начинал всё больше нервничать.

— Я не знаю, как ты справился со своей суперской церемонией, — сказал он Гарри. — Нужно ж было столько всего сделать…

— Большая семья не всегда зло. Правда, в таком случае приходится мириться с минусами: например, любой ужин превращается в развесёлую ярмарку, — ответил тот. — Но есть и плюсы: большую часть подготовительной работы можно переложить на них. Благодаря нашей помолвке у тёщи появилось занятие на три месяца.

— А неплохой вариант, да. Проблема только в том, что мать у меня работает, а тёща — маггла, поэтому помощник из неё никакой. Свадьба будет проходить на нашей стороне.

— Пусть займётся рассадкой гостей, составлением меню, выбором вин и закусок, — предложил Гарри.

— Думаешь? — неуверенно протянул Оуэн. — Знаешь, родители Элоизы были не в восторге, что она выходит замуж за волшебника. Они бы предпочли, чтобы она вышла замуж за какого-нибудь маггла и никогда больше не возвращалась к нам.

— Их сильно напугала наша война, — объяснил Гарри. — Они хотят защитить дочь, поэтому и надеются, что она останется с ними.

— А ты знаешь, что ей запрещают колдовать, пока она у них?

— А с чего ты взял, что магглы будут более открыты чуждому им миру, чем волшебники?

Оуэн кивнул, будто Гарри попал в самую точку.

— Наверное, после этой чёртовой свадьбы я стану позитивнее смотреть на всё это, — вздохнул он и признался: — Нашим семьям было очень трудно договориться даже в мелочах.

— Вообще-то, принято говорить, что этот день станет особенным, и ты будешь помнить о нём всю свою жизнь. Ты ведь король вечеринки, так что должен сполна насладиться каждым мгновением!

— Вот ты на своей свадьбе и вправду отрывался. Кстати, я до сих пор считаю ту потрясающую атмосферу чем-то невероятным, учитывая, кто был среди приглашённых.

— Если мой портрет красуется на карточках от шоколадных лягушек, это вовсе не означает, что я не могу наслаждаться жизнью, — пожал плечами Гарри.

— Для обычных людей это, видимо, трудная задача.

— Так и есть. Тебя тогда что-то смутило?

— Нет, как раз наоборот. Всё было настолько хорошо организовано, что круто было от начала до конца. Даже когда мне пришлось танцевать с МакГонагалл, это всё равно было весело.

— Самое забавное, мне кажется, было на танцполе с мадам Максим и Флитвиком, — вспомнил Гарри. — Или когда Невилл упал на Ханну.

Они рассмеялись.

— Момент, когда ты упустил последний мяч, и я смог поцеловать Джинни, тоже был неплохим, — хитро улыбнувшись, добавил Оуэн.

— Ха, ха, — с кислым видом сказал Гарри. — Ты мне будешь припоминать это до конца жизни, наверное.

— Я же не гриффиндорец, не рискую понапрасну.

— Однажды я тебя напою как следует, сфотографирую, и тогда у меня будет такой же шикарный компромат, — пообещал Гарри.

* * *

Особняк Харперов выглядел как типичный дом, на протяжении многих веков принадлежавший одной семье: фасад облицован потёртыми камнями, а со всех сторон к главному зданию примыкали многочисленные пристройки. Но если Норе они придавали причудливый вид, то здесь всё дышало респектабельностью и процветанием.

Гарри и Джинни вышли из камина в просторном холле. Улыбающаяся миссис Харпер тепло их встретила, а мистер Харпер поприветствовал с чувством собственного достоинства. При этом было явно видно, что присутствие в его доме героя магического мира произвело сильное впечатление. Он галантно предложил Джинни руку, чтобы проводить в гостиную, где должна была состояться церемония. За ними последовала миссис Харпер с Гарри.

Там уже ждал Оуэн с сестрой Шалин. Гарри много о ней слышал, но никогда до этого дня не видел. Он знал, что она проходила шестимесячную стажировку в заповеднике морских драконов на Гебридских островах, где жил Чарли. Через полгода Чарли связался с директором заповедника в Румынии, где когда-то сам работал, и замолвил словечко за талантливого драконолога. Теперь Шалин работала и проживала именно там. Это была стройная молодая девушка, о которой никогда нельзя было бы подумать, что она работает с такими опасными волшебными животными, если бы не загорелая кожа и уверенный взгляд. Прямой нос и высокий рост явно были унаследованы от мужской половины семьи. А тёплой улыбкой она походила на мать, и Гарри как-то сразу проникся к сестре Оуэна симпатией.

Хозяева дома вернулись в холл, чтобы встретить других гостей, а Оуэн наконец решился на знакомство с отцом и братом Элоизы. Те были одеты по-маггловски, и Гарри на мгновение засомневался, стоило ли ему надевать мантию. Оба мужчины держались друг друга, словно защищались от враждебного окружения. Они прислонились спинами к свадебным колоннам, которые обвивали белые розы, а зачарованные лепестки развевались, будто от лёгкого ветерка.

Тем не менее, они дружелюбно поприветствовали подошедших к ним Гарри и Джинни. Джинни тут же предприняла попытку растопить лёд и начала рассказывать о своей последней вылазке в маггловский Лондон на выставку скульптур. Харперы на ней не были, но с радостью ухватились за возможность поддержать разговор и сгладить неловкость, возникшую в ходе беседы с Оуэном и Шалин, у которых явно не получалось найти с ними общий язык. Гарри в свою очередь поинтересовался, как Шалин работается в драконьем заповеднике, и девушка с благодарностью развила эту тему, начав делиться многочисленными смешными историями, которыми полна жизнь человека, связавшего свою жизнь с драконами.

Следующим прибыл волшебник, который должен был проводить церемонию. Он явно был родственником, поскольку имел невероятное сходство с другими членами семьи Харперов. Мужчина холодно кивнул герою магического мира, а Оуэн с сестрой переглянулись и смущённо посмотрели на Гарри, чем только подтвердили его предположение. Этот волшебник, безусловно, не разделял всеобщей радости от поражения Волдеморта и его Пожирателей смерти. Из уважения к хозяевам Гарри сделал вид, что ничего не заметил. Он как никто другой знал, что семью не выбирают. Наконец, прибыли Рон с Гермионой и Джордж с Анджелиной. Они не стали брать с собой малыша Фредерика и оставили его под присмотром бабушки с дедушкой в компании с Джеймсом.

Теперь, когда все гости были в сборе, можно было начинать церемонию. Оуэн встал под аркой между колоннами. Мистер Харпер едва заметно взмахнул волшебной палочкой — и вокруг зазвучала торжественная музыка. В сопровождении матери появилась Элоиза. Оуэн был одет в традиционную парадную мантию, а его невеста выбрала классическое маггловское белое свадебное платье.

Мистер Миджен вышел вперед и повёл дочь к будущему мужу. Ведущий церемонию волшебник, тем временем, начал свою длинную речь, во время которой родители и брат невесты, казалось, совершенно забыли о своём недовольстве выбором Элоизы и сейчас были явно растроганы происходящим. Гарри же просто радовался, что разногласия никак не повлияли на те чувства, что они испытывали друг к другу: как бы то ни было, Миджены любили свою дочь и желали ей счастья.

Церемония закончилась, раздался шквал аплодисментов, гости принялись поздравлять и обнимать молодожёнов. Родители обеих семей также обменялись любезностями. Рон и Джордж поддержали свою репутацию и устроили радужный фейерверк из светящихся лент и ярких мыльных пузырей. Следом Рон взорвал красный шар, из которого вылетела стая разноцветных птиц и устремилась к потолку, покружилась там недолго и выпорхнула сквозь открытый проём. Даже Миджены оценили использование магии для создания такой красоты и вместе со всеми с восхищением наблюдали за представлением.

Затем гости прошли к накрытым столам. Джордж с Роном осыпали Элоизу комплиментами, расхваливая перед родителями её клиентоориентированность, серьёзный подход в управлении магазином и в обучении нового продавца. Благодаря этому шутливому монологу, среди гостей завязались самые разные разговоры. Лёд был растоплен. Анджелина с некоторой неловкостью начала дискуссию с двумя матерями и в итоге смогла их убедить, что особых различий в маггловской и магической кухнях нет. Рон признался в любви к футболу, в двух словах объяснил Харперам основные правила, после чего вступил в жаркую словесную перепалку с братом Элоизы о том, какой же клуб лучше: «Ливерпуль» или «Манчестер». А Гарри увлёкся обсуждением детективов с миссис Миджен.

Сливочное пиво, которое подали вместе с едой, пришлось как нельзя кстати. Гарри даже слегка переборщил с ним, а потому совсем скоро вынужден был извиниться перед собеседницей и отправиться на поиски туалета. Оуэн указал ему путь, и вот спустя дюжину запутанных коридоров (как показалось) Гарри, наконец, оказался в столь желанном месте. Там он встретил Гермиону, которая из-за своего положения наведывалась сюда уже в третий раз.

— Посмотри на стены, когда будешь возвращаться, — посоветовала она.

Гарри слишком спешил, чтобы уточнить, что она имела в виду, но закончив свои дела и отправившись в обратный путь, решил посмотреть на стены. Вначале он не увидел ничего особенного, но когда прошёл через длинную галерею, ведущую к банкетному залу, то увидел, что перегородки покрыты историческими фресками.

Все начиналось с основания Хогвартса: замок в три-четыре раза меньший, чем сейчас, а рядом изображения Основателей в полный рост. На переднем плане Салазар Слизерин со змеёй у ног. Перед ним стояла Ровена Рейвенкло в диадеме, которая удивительно сильно что-то напоминала Гарри. Сзади Годрик опирался на меч, а на его голове красовалась Сортировочная шляпа, которая выглядела намного лучше, чем когда Гарри видел её в последний раз. Завершала сцену Хельга Хаффлпафф с корзинкой лекарственных трав в руках, а у её ног сидел барсук.

Гарри уже собирался перейти к следующему изображению, когда его внимание привлекла одна деталь. Через изображённые на фреске школьные окна можно было разглядеть учеников, склонившихся над пергаментами. У одного из них была настолько яркая мантия, что она так и притягивала к себе взгляд. Гарри несколько мгновений разглядывал фреску, пока наконец не понял, что же его так зацепило. Осанкой, формой носа и чертами лица этот молодой человек очень походил на Харперов. Так значит, это была не просто историческая сцена из жизни волшебников. Это была семейная хроника Харперов.

На следующей фреске были изображены игроки в квиддич и упоминался основанный в 1163 году знаменитый клуб «Паддлмир Юнайтед». Гарри принялся разглядывать спортсменов и почти сразу узнал одного предка Харперов, державшего метлу в руке. В 1204 году состоялся первый Совет волшебников Англии под председательством Барберуса Брагге. Один из его советников принадлежал к семье Харперов. А в 1284 году один из членов этой семьи также принимал участие в первом Турнире Трёх Волшебников и защищал честь Хогвартса. В четырнадцатом веке предок Оуэна выиграл «Всеанглийский Дуэльный Конкурс». В пятнадцатом веке один из Харперов участвовал в первом Чемпионате мира за Кубок, финальный матч которого вошёл в историю как самый грязный, поскольку в нём было допущено более семи сотен нарушений правил игры.

Представители этого семейства занимались самыми разными профессиями и во всех преуспевали: глава гильдии печатников, известный ювелир, талантливый целитель в больнице Святого Мунго почти сразу после её открытия в конце шестнадцатого века Мунго Бонамом. Примерно в это же время был возведён основной корпус особняка Харперов.

Семейство принимало участие в различных войнах, как, например, в семнадцатом веке, когда разразилось противостояние между волшебниками и гоблинами. Тогда же они завоевали свои первые медали и ордена. В 1689 году один из Харперов участвовал в саммите Международной конфедерации волшебников, на котором и был принят Международный Статут Секретности.

На следующих фресках было изображено восхождение Харперов к власти и богатству. В восемнадцатом веке к солидному зданию в елизаветинском стиле было достроено элегантное крыло, у которого спустя век появилась ещё одна пристройка. Всё это время они развивали собственную ткацкую фабрику, которая процветала.

Заключительная сцена являла собой торжественное награждение двух членов семьи Орденами Мерлина за участие в войне против Гриндевальда. Гарри задумался, есть ли в особняке что-то вроде зала трофеев, где можно было бы поразглядывать все полученные Харперами награды. На стене ещё оставалось достаточно свободного места. Гарри был уверен, что однажды увидит на ней изображение родителей Оуэна, которые приняли участие в Битве за Хогвартс.

Это многое объясняло в поведении друга. Ему пришлось нести эту ношу и быть достойным героических подвигов его предков. Желание преуспеть и способы достижения этой цели явно были взращены с детства и не без помощи этих фресок, которые бросали серьёзный вызов будущим поколениям.

Это заставило Гарри осознать кое-что ещё: всё-таки чистокровные волшебники не зря гордились своим статусом. Каждый из предков Оуэна своими анонимными или выдающимися поступками участвовал в создании волшебного общества, к которому они все принадлежали сегодня. Поэтому было естественным, что они считали себя хранителями и гарантами сохранности этих ценностей. Это объясняло, почему они так внимательно следили за теми, кто врывался в их мир, не зная истории и не разделяя его культуры. Но, к счастью, это предвзятое недоверие не было решающим фактором, судя по новому союзу, образование которого они праздновали сегодня все вместе: магглов и магов.

— Ты в порядке? — раздался позади него голос Оуэна. — Прошло уже двадцать минут, как ты ушёл, и я начал беспокоиться, не заблудился ли ты.

— Я как раз освежал в памяти уроки истории магии, — пошутил Гарри. — Если бы её рассказывали в школе вот так, то, думаю, у профессора Биннса появилось бы много поклонников.

— Да там всё преувеличено, — отмахнулся Оуэн, и по спокойному виду друга Гарри понял, что тот не злится на него за то, что он столько времени тут проторчал. — Кстати, ты подготовил какую-нибудь речь, или можно сразу переходить к десерту?

— Речь? — с нотками паники в голосе переспросил Гарри.

— Ничего страшного, — нарочито безразлично ответил Оуэн.

— Ну конечно, я кое-что подготовил, — подмигнул ему Гарри.

— Ты ведь знаешь, что у тебя уморительное чувство юмора?

— Знаю. Именно поэтому ты и выбрал меня свидетелем. Ты хотел быть уверенным, что речь пройдёт как надо.

Миссис Харпер, казалось, искренне обрадовалась его возвращению. Гарри понадеялся, что не слишком много упустил из празднества, и поспешил занять своё место. Он подтвердил Оуэну кивком, что готов исполнить отведённую ему роль, тот попросил у всех тишины.

— У официальных героев есть одна проблема, — начал Гарри. — Все считают, что они всё делают лучше всех. У них не бывает праздников, выходных, отпусков. Они всегда должны быть готовы спасти вдову и сироту, сразиться перед завтраком с одним или двумя драконами и даже произносить речи во время свадеб.

В зале раздались смешки, которые приободрили Гарри продолжать:

— Увы, но реальность не такая радужная. Те, кто часто с ними общаются, знают: они, бывает, промахиваются с заклинаниями, взрывают случайно котлы и никак не могут вспомнить все даты гоблинских войн. В таких случаях ради сохранения своего статуса героям приходится искать талантливого человека, который сможет использовать свои способности для поддержания мифа. Благодаря Оуэну все знают, что я с лёгкостью сдал экзамены, чтобы стать аврором. И вот он уже стал частью легенды.

Оуэн старался выглядеть скромно, в то время как его родители имели весьма гордый вид. Гарри заметил, что Миджены с трудом понимают его аллюзии. Несомненно, Элоиза не рассказывала им о его роли в победе над Волдемортом. «Благоразумно с её стороны», — подумал он. Было бы бесполезно пытаться им объяснить, что победа зависела от одного-единственного человека. Как часто говорила Джинни, есть вещи, которые люди предпочитают не знать.

— На протяжении трех веков магическое и маггловское сообщества были отделены друг от друга, и иногда пройти из одного мира в другой оказывается достаточно сложно, — продолжил Гарри. — Но, будучи полукровкой, я могу с полной уверенностью заявлять, что не стоит бояться этих различий. Владеть магией — это дар, которым также является и знание последних маггловских научных достижений. Я лично горжусь тем, что принадлежу обоим мирам. Я знаю, что недавняя магическая история полна жестокости и крови, но войны велись и у магглов, что в очередной раз доказывает, как бы грустно ни было это признавать, что наши сообщества очень похожи.

Гарри обвёл взглядом гостей. Если не считать мага, проводившего свадебную церемонию, всем, казалось, нравилась его речь.

— Оуэн и Элоиза, — закончил он, — вы сплав магии и науки. Вы стоите между традициями и современностью, вы дополняете и обогащаете друг друга. Научите этому богатству своих детей, дайте им ключи от обоих миров, научите их лучшему, что есть в каждом из них. Наше будущее в ваших руках. Мы верим в вас!

Речь не была весёлой, но явно понравилась представителям всех семей. После стандартных аплодисментов и раздачи свадебного торта Джинни прошептала Гарри:

— Ты совершенствуешься с каждым разом. Ещё три или четыре свадьбы — и сможешь выдвигаться на пост министра магии!

* * *

Несколько дней спустя, уложив Джеймса в кроватку вместо того, чтобы как обычно полистать журнал «Всё о квиддиче» или почитать книжку, Джинни присела на подлокотник кресла, в котором сидел Гарри.

— Нужны обнимашки? — спросил он, обнимая жену за талию.

— Мне нужно с тобой поговорить.

В её голосе не было того озорства, которое обычно появлялось, когда ей в голову приходила какая-нибудь замечательная идея.

— Будешь жаловаться? — шутливо уточнил Гарри.

— Скорее, хочу сообщить одну новость, — с серьёзным и даже немного строгим выражением лица произнесла Джинни.

Гарри подобрался, осознав всю важность момента.

— Что-то случилось? — забеспокоился он.

— Не совсем. Я бы сказала, сюрприз. Я опять беременна.

— Что? — ошеломлённо пробормотал Гарри. — Но Джеймсу только три месяца!

— Знаю, но, судя по всему, что-то пошло не так. Извини, я не думала, что нужно будет так быстро вернуться к приёму моего зелья.

Гарри пытался уложить в голове эту новость.

— Ты уверена, что ждёшь малыша?

— Я странно себя чувствую последнюю неделю. Сегодня мы с Джеймсом были у доктора Хелва для ежеквартального осмотра, и я ему рассказала о своих ощущениях. Он меня осмотрел и сказал, что я, судя по всему, нахожусь в начале беременности.

Несколько мгновений Гарри отходил от шока, затем наконец попробовал мыслить с перспективой:

— Мы в любом случае хотели ещё детей. Но ты-то как? Нормально будет?

Несмотря на то, что первые недели, когда Джинни круглые сутки занималась Джеймсом, уже прошли, сейчас он по-прежнему отнимал у неё много времени.

— Моя мама тоже беременела с небольшим перерывом, а у неё не было никого, чтобы помогать по дому. С такими внимательными и умелыми эльфами, как Кричер, Миффи и Тротти, думаю, я справлюсь.

Она улыбнулась и добавила:

— Между мной и Роном разница чуть больше года. Мы, конечно, в детстве часто ссорились, но и играли постоянно вместе. А когда он уехал в Хогвартс, я помню, что много плакала. Сейчас мы с ним очень близки, и я рада, что мы делились с ним практически всем.

— Значит, это хороший сюрприз, — решил Гарри. — Мне кажется, нам нужно это отпраздновать.

— Поддерживаю, — согласилась Джинни и соскользнула к нему на колени. — Как любит говорить Флёр, если вино раскупорено, надо его пить.

* * *

В воскресенье на традиционном ужине в Норе Гарри и Джинни объявили о пополнении в семье.

— Ну вот, Гарри с Джинни поняли, как это делать, и теперь их ничего не остановит, — пошутил Чарли.

— И правильно сделали, что не стали долго тянуть, — одобрительно сказала Молли. — Они теперь смогут играть вместе.

— Мы тоже так подумали, — уверенно ответила Джинни, будто они сами всё так и спланировали.

— Теперь у нас будет настоящая семья, — заметил Артур, поглядывая на внуков.

Тедди с Виктуар играли в саду в кошки-мышки, а Доминик с Фредди сидели в траве рядом с беседующими взрослыми и с радостными криками сносили деревянные башни, которые Рон терпеливо возводил для них. Гермиона и Флёр, обе уже с внушительными животами, с умилением наблюдали за своими чадами.

— Две тысячи шестой будет хорошим годом для откладывания яиц, — произнёс Билл, чем вызвал возмущённый и полный негодования вопль матери.

Беременность Джинни протекала не так легко, как предыдущая. Первые несколько месяцев она испытывала утреннее недомогание, которого у неё не было во время беременности Джеймсом, и серьёзно похудела. К этому добавилась усталость: маленький Джеймс, должно быть, почувствовал, что что-то изменилось, и стал очень требовательным к вниманию матери. Он не выносил разлуки с ней даже на время сна. Уже через неделю Джинни выглядела измотанной. Никто, даже Гарри, не мог заменить ее: Джеймс плакал всякий раз, когда он был в любых других руках, кроме материнских. К счастью, постепенно ситуация улучшилась, и малыш перестал так сильно зависеть от присутствия мамы.

В конце октября у Билла и Флёр родился малыш Луи. Делакуры приехали познакомиться со своим первым внуком, и все Уизли встретили их очень тепло. Через две недели они вернулись во Францию, взяв с собой Виктуар и Доминик, чтобы дать Флёр немного отдохнуть, а девочки получили в своё полное распоряжение двух любящих и всегда доступных взрослых.

* * *

Три месяца спустя в начале января в доме Рона и Гермионы появилась крошка Роза. Когда до Гарри дошёл смысл прочитанной записки, которая лежала на его столе в рабочем кабинете (а он только что вернулся с задания за пределами Англии), он тут же отправился в Мунго. Многочисленные представители семейства Уизли уже навестили новоиспечённых родителей и успели уйти, поэтому в палате он застал только своих лучших друзей. Его поразил цветущий и счастливый вид молодых родителей. Они смотрели на своего малыша с такой гордостью и безмерной нежностью, что Гарри мысленно вернулся на многие годы назад.

«Кто бы мог подумать, что та встреча станет предвестником такого счастья», — думал он, вспоминая о том, как в их с Роном купе, когда они впервые ехали в Хогвартс, постучала девочка с кудрявыми волосами.

Рыжеволосый мальчишка, постоянно злившийся, что он всего лишь шестой в семье, сейчас превратился в высокого широкоплечего мужчину с уверенным взглядом. Он был успешным торговцем, которого все любили за отличное чувство юмора и вечно хорошее настроение, а теперь ко всему прочему он возглавлял одну из самых уважаемых гильдий, научился разрешать конфликты и доказал, что по праву занимает этот пост.

Гермиона со временем (а мадам Помфри сыграла не последнюю роль в уменьшении её передних зубов) превратилась в красивую женщину. Её волосы не были такими непослушными как в детстве и теперь нежно обрамляли лицо, смягчая черты и выделяя глаза, в которых светился ум.

Несмотря на бесчисленные ссоры и споры в детстве и юности, Рон и Гермиона смогли стать крепкой парой. Их препирательства никогда не длились долго и обычно заканчивались вздохами примирения: они знали, что оба отличались скверными характерами, и стойко принимали свои плохие стороны.

Благодаря ответственности, которая лежала на плечах Рона как Мастера гильдии, он повзрослел и стал лучше понимать то, чем занималась его жена. Они оба несли тяжёлую ношу, но делали это осознанно, поскольку сами выбрали путь во благо магического общества.

Гарри был счастлив, что они не позабыли семейную жизнь и подтвердили серьёзность своих чувств, сделав вклад в общее будущее. Невероятная радость переполняла его при виде крошечной рыжеволосой малышки на руках у Гермионы. Квадратная рука Рона лежала на плече у новоиспечённой матери.

Гарри подошёл к друзьям и мягко обнял всех троих. Он ничего не говорил, просто светло улыбнулся, разделяя их счастье.