Параллели (гет)

Жизнь — штука большая и серьёзная. По крайней мере, так говорят. В ней нужно принимать важные решения: бросить ли учёбу, забив на карьерные возможности; поступиться ли своей моралью ради того, чтобы выжить; купить ли корабль, рванув от спокойной жизни в неизвестность; пожертвовать ли всем ради того, кого ты едва знал. Все эти решения очень серьёзные, взрослые и очень важные. К ним подходят ответственно, и о них вспоминают всю жизнь.

Но одно большое здание не создаёт город, а одно большое решение не создаёт нашу жизнь. Одиночные дома образуют улицы, улицы образуют кварталы, из кварталов состоят районы, а районы определяют город, его облик, его душу, ритм и саму его жизнь. Одиночные решения и действия, какими бы мелкими они ни были, могут быть очень и очень важны. Будь то решение помочь тому, кого никогда не знал, примириться с тем, кто тебе противен ради общего дела или сходить на свидание. Измени такое мелкое решение, незначительное дело, или скажи ты другие слова — ничего, казалось бы, не случится, твоя жизнь останется такой же, она не свернёт в другую сторону, и ты пойдёшь той же дорогой. Казалось бы. Но в один момент, отдельный промежуток времени такое мелкое дело может значить очень много. А из отдельных маленьких моментов и складывается наша жизнь.

Вениамин встряхнул головой, выкидывая из головы накрывшие его размышления. В своих решениях он никогда не сомневался, считая, что это лишняя трата нервов, которые, как известно, не восстанавливаются. Не сомневался насчёт выбора, где жить и работать, питаться вкуснее или полезнее и стащить ли подозрительные данные пациентов подозрительного борделя с захолустной планеты.

В них что-то было не так, но что именно? Он не мог сказать, раз за разом гипнотизируя графики. Везде норма, одна сплошная норма, и никакого намёка на странности, что его больше всего и задевало.

Он ещё не знал, что буквально в шаге от того, чтобы разгадать смертельно опасный секрет.

— Правда или действие? — с улыбкой спросил себя медик.

И тут в коридоре раздался грохот.

* * *

Ранним утром того же дня, точнее, даже ночью, они прибывали на очередную перевалочную станцию с поэтичным названием «Ассоль», где их должен был ждать Вадим. На самой станции время дня было такое же неопределённое (если вообще было), как иногда бывало на подобных мелких перевалочных станциях, на которых люди работали вахтовым методом посменно, чтобы заработать на уютный домик на какой-нибудь приличной планетке. «Ассоль» была одним из самых удобных в этом районе космоса мест для того, чтобы погаситься, заменить воду или масло, купить запчасти первой необходимости, или чипсов, по которым изголодалась в долгом рейсе команда. Как водится, при этом цена за постой более часа сдиралась такая, что задерживаться никто не хотел. В этом были и плюсы — никаких лишних трат времени и очередей здесь тоже не было.

Пристыковались, как обычно, с долей лихачества, получив порцию ругани от работников портового узла и от пары соседей, поэтому Станислав вышел на трап, готовый отразить нападение любых разъяренных пилотов и работников космопорта. Нервов добавляло и ожидаемое появление Вадима. Несмотря на то, что все вопросы с его командой друг давно уладил, осадок остался, и атмосфера в ожидании его витала напряжённая. Кроме того, очень хотелось расспросить Вадима насчёт того, узнал ли он что-то полезное. Может быть, узнать, что вообще происходит, возможно, он мог дать какие-то ответы. Миранда, после нескольких дней постоянных разговоров, снова пропала со связи, и это беспокоило капитана. Ещё и команда вела себя как-то странно, то что-то пряча, то опасливо поглядывая на него, и Станислав перебирал в голове все варианты того, что именно они могли уже успеть натворить. В общем, забот у него, как всегда, было полным-полно.

Орд разгневанных пилотов не было. В шумном, наполненном людьми секторе космопорта около шлюза «Космического мозгоеда» вообще почти никого не было: случайные прохожие и ожидающие, уткнувшиеся в свои планшеты-видеофоны-терминалы. Наконец, он заметил Вадима, который вёл за две руки розовощёкого мальчугана с рыжей копной волос, который что-то бодро лепетал на своём собственном языке. Полицейский выглядел необычно спокойным и счастливым, таким он становился рядом с ребёнком. Когда он заметил подошедшего Станислава, то в нём словно что-то щёлкнуло — вернулась сосредоточенность, он бегло бросил взгляд вокруг, оценивая обстановку, и по-армейски подтянулся. Небольшие, но очень заметные перемены.

Они поздоровались, и во взгляде друга Станиславу привиделся подвох.

— Слушай, по поводу того, что ты просил, — без обиняков начал полицейский, хотя капитан, вообще-то, просто хотел узнать, где его вещи. Не могли же они с Аликом приехать налегке? А бросать вещи где попало было небезопасно… — Я не могу тебе ничего рассказать про дела полиции, и тем более, про твою подружку, поэтому сам с неё спрашивай! — он взмахнул жестом фокусника, указывая на одну из лавочек поблизости.

Там шевельнулся человек, на которого до этого Станислав едва ли обратил внимание, приняв за какого-то худого парня в армейской куртке с парой сумок рядом. «Парень» поднялся, выпрямился, и откинул капюшон. Станислав узнал блеск зелёных глаз, и темную косу, упрятанную под форменную, явно слишком большого для женщины размера, куртку.

Радость тут же сменилась менее приятными эмоциями. Выглядела Миранда примерно как Тед после хорошей драки в баре: даже под макияжем на скуле проступал желтеющий синяк, можно было заметить ссадины. Заметил он и то, как женщина переносит вес на одну ногу. Под его внимательным взглядом Миранда покраснела, потупив взгляд.

— Доставил в целости и почти сохранности, хотя по ней и не скажешь, — Вадим довольно улыбнулся, видя как женщина бросила на него злой взгляд.

— Он эти реплики придумывал последние пару часов, — неожиданно весёлым тоном заявила Миранда, — и меня ещё кто-то упрекал в драматичности! — она покосилась на Вадима, и тот в ответ только закатил глаза, и приблизился к лавочке, забирая сумки.

— Это не драматичность, а эффектное появление. Понимай разницу, женщина, — погрозил ей Вадим пальцем.

— Да пошёл ты! — Миранда в ответ показала ему другой палец, что заставило Вадима только добродушно рассмеяться.

— Отличная ж баба! Мне нравится, — друг улыбнулся, похлопал Станислава по плечу, и, подхватив Алика на руки, легко взбежал по трапу.

— Миранда, — наконец, выдавил капитан, слабо представляя, что именно ему стоит сказать, — ты пропала со связи.

Она попыталась накинуть капюшон, но он скатился с волос обратно. Скривившись, Миранда чуть отвернула в сторону голову, словно надеясь спрятать расплывшийся на скуле синяк.

— Вадим сказал… — она покусала губу, и вздохнула, — в общем, мне пришлось отключить видеофон, и отдать его Вадиму, вместе со всеми средствами связи, а в инфранет я пока выхожу только по большой необходимости и через десять шифровок. Я могла бы написать, но… он хотел устроить сюрприз, — её губы тронула улыбка, — у человека не так много радостей в жизни, я решила, пускай уж.

— Понятно, что ничего не понятно, — смирился Станислав, — ты… сможешь остаться?

— Да, это… — Миранда прочистила горло, и вскинула подбородок, приближаясь к Станиславу. Горячие пальцы нашли его локоть и сжали, электризуя всё его тело. — Мне нужно где-то пожить… пару недель… — она помедлила, но потом будто собралась с силами, набрала воздуха полные лёгкие, и быстро закончила: — или больше. Можно?

— Можно. Пару недель. Или больше, — Станислав широко улыбнулся. Он и не понял, как за несколько дней успел по ней заскучать, и разнервничаться из-за отсутствия новостей. Миранда наклонилась вперёд, и прижалась к его щеке горячими губами, прошептав «спасибо» и тут же отстранившись, но этого хватило, чтобы прохлада космопорта перестала ощущаться, потому что кровь словно нагрелась, и понесла даже не тепло, а огонь по всему его телу. Он перехватил её ладошку, и крепко сжал, ощущая себя так, будто гравитацию станции резко выкрутили на минимум. Они помолчали несколько мгновений, разглядывая друг друга, пока Станислав не опомнился и повернулся к кораблю, подставляя Миранде локоть. Она осторожно опёрлась на него, и, когда они пошли вперёд, капитан заметил, как она прихрамывает, но ничего не сказал по этому поводу, зная что ответ будет примерно никакой (главное, чтоб больше не плакала! Женщины в слезах— это очень страшно).

— Добро пожаловать на корабль, — он подвёл её к трапу, но тут его окликнули. Видимо, кое-кто всё же был недоволен лихачеством Теда.

Стоя на первой ступеньке, Миранда наклонилась и ещё раз поцеловала его в щёку, усиливая пьянящее ощущение, которое грозило наполнить всё его существо. К такому и привыкнуть недолго.

— Долг зовёт, капитан, — она подмигнула ему, осторожно поднимаясь по лестнице.

— Может, зайдёшь к Вениамину, чтобы он посмотрел, что с тобой? — осторожно предложил Станислав, глядя, как она поднимается на одну ступень, а затем подтягивает больную ногу. Миранда обернулась, и покачала головой:

— Не думаю! — она скрылась в корабле, и капитан поправил фуражку, стараясь направить мысленный поток в деловую сторону, напоминая себе, что они должны как можно быстрее управиться с делами.

Их строго попросили больше не лихачить, и накрутили цену на гашение (Станислав пообещал разобраться, но Теду решил ничего не говорить — те центавриане первые их подрезали!), но в остальном всё было в порядке, и можно было готовиться к следующему прыжку. Когда, уладив формальности, и успокоив негодующих коллег, капитан вернулся на свой корабль, там царило непривычное даже для них оживление. Дэн со странным лицом качал на руках Алика, который радостно дергал его за рыжие пряди, Полина крутилась рядом, делая голографии на память, Тед с Вадимом и Вениамином обсуждали какие-то новости, Миранда с кружкой чая гипнотизировала голоподставку, на которой были эти самые новости, диктора в которых Маша, как водится, подменила собой, и с каждой новостью наряд становился всё откровеннее. Ланс забился в дальний угол с видом «не трогайте меня», но при этом с любопытством рассматривал происходящее. Даже Михалыч подтянулся на общий шум, хотел было присесть на диван, но не осмелился двигать царственно развалившегося Сеню, и отправился делать себе чай. Котька закрутилась у ног капитана, требовательным мурчанием обращая на себя внимание, и Миранда на неё опасливо покосилась. Станислав подхватил кошку, покорной тряпочкой повиснувшую у него на руках, и погладил, всё ещё наслаждаясь тем, что может действовать обеими руками.

— Надо же, сколько нас! — радостно высказалась Полина, заметив, что капитан вернулся, — такой сбор и отметить можно. Может, сделаем праздничный ужин?

Её глаза так и кричали о том, что здесь есть какая-то подстава, но настроение было слишком хорошее:

— Неплохая идея, — кивнул Станислав. В конце концов, овощи съедены ещё не все, а срок хранения у них не бесконечный, — вот ты и приготовь этот ужин.

— Я могу помочь, — предложила Миранда, но тут подключился и Вадим.

— Пожалуйста, только не это! — полицейский с ужасом покосился на неё. Миранда закатила глаза, словно спрашивая у вселенной «за что мне такие неблагодарные люди?».

— Я не виновата, что ты не ценишь нормальной еды, — она сложила руки на груди, с вызовом глядя на Вадим, — у меня хотя бы каша не пригорает!

— Так вы типа друзья? — задал вопрос ничего не понимающий Тэд, и Стас порадовался, что это спросил кто-то кроме него. Почему и как они оказались в космопорту вместе, никто так и не объяснил.

— Нет! — хором ответили оба, и, как ни странно, тут же засмеялись. Видя всеобщее непонимание, Миранда пояснила:

— Мы знакомы три дня, и я успела за это время поучаствовать в полицейском расследовании и получить по лицу, поэтому не спрашивайте, откуда у меня такая нелюбовь к полиции.

— Между прочим, это были самые тяжелые три дня моей жизни! — закатил глаза уже Вадим, — Станислав, я тебе не завидую!

— И как расследование, успешно? — поинтересовалась Полина, нагло сдвигая Сеню и устраиваясь на диванчике. Остальные воззрились на неё с видом «а что, так можно было?», а Ланс вообще выглядел оскорблённым таким святотатством. Пол ничуть не хуже, чем диванчик, зачем котика гонять? Ещё более недовольным Ланс стал после того, как Сеня предательски счастливо замурчал, устроившись на коленях Полины, мотая длинным хвостом.

В ответ на вопрос Полины Вадим и Миранда переглянулись с какими-то очень странными выражениями лиц.

— Мне очень нужно поговорить с Кирой, — Вадим сразу посерьёзнел, — тем более последние новости…

— Какие новости? — Станислав не любил смотреть выпуски, потому что всегда чувствовал, как СМИ пытаются им манипулировать, убеждать в какой-то точке зрения, что раздражало. Он старался проглядывать статьи в инфранете, чтобы оставаться в курсе, но сегодня с утра было не до того.

От его вопроса в пультогостиной будто разом стало мрачнее.

— На Земле подорвали офис «Убертек». Это одна из компаний, купивших акции и часть имущества «DEX-компани» после банкротства. А в том, что осталось от их офиса, нашли доказательства связи этой компании с охотой на разумных киборгов, — спокойно прояснил не особо проникнувшийся мрачностью Дэн.

Станислав сосредоточенно кивнул, пытаясь вспомнить, знал ли что-то про эту компанию. Какая-то мысль на краю сознания крутилась, но какая?

— Что интересно… — заметил Вадим, но затем тряхнул головой, и изменил формулировку, — ну, то есть, важно для расследования: погибло около десяти человек, в основном — руководство, которое с утра собралось на какое-то внеплановое совещание. А подорвал их, вместе с собой, их сотрудник, у которого дома всё оказалось просто обклеено брошюрами и рекламой ОЗК, статьями про разумность киборгов, и про покушения… Выглядит всё так, будто мужик обнаружил, чем втайне занимается компания, и решил им отомстить. Взорвав дека-бомбу.

Станислав, как раз собиравшийся присесть на диванчик, уставился на него в шоке, и чуть не присел прямо на хвост Сени. Кот с недовольным шипением сбежал от Полины, и бросился к Лансу, который тут же заграбастал его в охапку, прижимая к себе.

— Но это же чушь какая-то! — он непонимающе глядел на Вадима, — да её нереально достать! Нам ни одной так ни разу и не выделили!

— Чушь — это то, что все заявляют, что это была самодельная бомба неизвестного происхождения, — Вадим хотел было присесть на первое попавшееся кресло, но оно оказалось навигаторским, что можно было определить по гордо стоящей посреди сиденья банке сгущёнки. Полицейский помялся на месте, и остался стоять посреди пультогостиной, сложив руки на груди, — хотя любой, кто посмотрит фотографии из новостей…

Маша услужливо вывела фотографию. От офиса буквально ничего не осталось, кроме одной сиротливой стенки с половиной кофемашины, которую будто лазером разрезали. Соседние помещения не были тронуты — из здания словно выпилили кусок, оставив ровные срезы. И было только одно оружие, которое способно на такое. Оружие, которое невозможно собрать самому. Но можно добыть, если знаешь нечистых на руку генералов… О том варианте, в котором взрыв устроен чистыми на руку генералами по приказу, думать не хотелось…

— Эй, космодесант, переведи для тех, кто не учился на сапёра? — нарушила молчание Миранда, — фанат киборгов убил противников киборгов, новость так себе, конечно, но почему вы в таком шоке?

— Ты до сих пор не в состоянии выучить имена? — огрызнулся Вадим.

— А ты до сих пор не в состоянии прямо ответить на вопрос? — Станислав думал, что они сейчас подерутся, но Миранда лишь повела бровью и широко улыбнулась, откидываясь на спинку дивана, а Вадим укоризненно посмотрел на Стаса, будто бы показывая «смотри, что я терпел целых три дня!».

На вопрос ответил Дэн, до этого внимательно рассматривающий голографии:

— Такую бомбу можно достать только через военных, — он помедлил, — на «Чёрной звезде» такие перевозили однажды, но сами не трогали. Она намного сложнее и опаснее той же импульсной взрывчатки. Кто-то организовал теракт, чтобы подставить ОЗК.

— И настроить людей против них! — добавила Полина, догадавшись, куда он клонит, — террористы-сторонники не лучшим образом привлекают внимание к Кире.

— А вы уверены, что организовал «кто-то», а не само ОЗК? — вмешалась Миранда. Тед в ответ сдавленно рыкнул и раздражённо стукнул рукой по подлокотникам кресла, отчего кресло довольно громко и жалобно скрипнуло. Пилот недовольно сложил руки на груди:

— Кира тут ни при чём! — свирепо заявил он, — кто-то совершенно точно хочет их подставить.

Видимо, об этом они и спорили, когда пришёл Станислав.

— Никто и не говорит, что причём! — успокоил его Вадим, — но если хотя бы часть моих догадок верна, ей очень пригодится помощь полиции, или даже кого посерьезнее. Но! — он поднял палец вверх, — это я уже не могу обсуждать с гражданскими.

— Разберёмся со всем, как будем на Кассандре. А пока — готовьтесь ко взлёту, прежде чем с нас снимут оплату за следующий час! — скомандовал Станислав, и пультогостиная ожила, каждый засуетился по своим делами. Тут полагалось отправить народ по каютам, и он замялся, поглядывая на Миранду, и гадая, нужна ли ей отдельная.

— Вы не против, если я посижу здесь? — она похлопала руками по подлокотникам, — я буду крепко держаться за диванчик!

Решение было отсрочено, и капитан, кивнув, принялся за свою работу, которая в данном случае состояла из того, чтобы важно сидеть за пультом и поглядывать на работу остальных.

Мрачные новости никуда не делись, но за рутинными заботами отошли на задний план. Хотя последнее время Станислава не покидало чувство, что они упускают что-то важное. Впрочем, даже не упускай они это — что может команда маленького транспортника? Что они могут изменить? Как они могут остановить то, что произойдёт?

А в том, что что-то произойдёт, капитан уже не сомневался.

* * *

Миранда и Полина честно попытались поучаствовать в готовке, но постепенно были изгнаны от плиты на зрительские места то ворчащим Вадимом, то собравшимся приготовить как-то по-особенному мясо Тедом. Впрочем, женская часть населения «Космического мозгоеда» не сильно расстроилась, покрошила пару салатов, а потом засела обсуждать всё подряд — от приёмов самозащиты до особенностей пищеварительного цикла андистадных бактерий.

На корабле вообще царили мир, тишь, да гладь, и у Станислава в голове крутилась мысль «слишком хорошо». Что-то здесь было не так. Обстановку оживляли только постоянные ссоры Миранды с Вадимом — они обменивались колкостями весь день, и если поначалу Стасу хотелось разнять обоих, и заставить как-то помириться, то вскоре он привык, и заметил, что оба, похоже, получают от этого странного общения удовольствие. В конце-концов, если Миранде сходиться с различными людьми удавалось довольно легко — из всей команды только Дэн косился на неё недоверчиво, то Вадим таким талантом вовсе не отличался, да и история отношений с командой «Мозгоеда» была не очень, поэтому пусть лучше цапается с Мирандой, чем опять страдает паранойей.

А ещё капитан начал ловить на себе задумчивые взгляды, что никак не добавляло спокойствия и умиротворенности. Он даже внимательно изучил своё отражение в щербатом зеркале их санузла, с наклейками «я люблю свою работу, на неё приду в субботу» и «шоарра мечтай страна», но ничего подозрительного не нашёл. Штаны точно были на месте, фуражка — тоже, зарплату всем он выплатил вовремя, но что-то упорно было не так, причём его преследовало странное дежавю. Небось опять надумали себе чего. Ох уж эти мозгоеды… То подкинут ему брошюрку медицинского центра, то вон на сайте знакомств зарегистрировали — глаз да глаз нужен!

В середине дня Вениамину вдруг зачем-то понадобилось провести инвентаризацию лекарств, и он утащил Стаса в медотсек. Ладно бы это было предлогом пообщаться, но нет, медик честно заставил капитана пройти с ним все позиции, пересчитать, затем пересчитать ещё раз, и перепроверить списки закупок. Просидели они так несколько часов, по корабельному времени приближался вечер, и стоило закончить, как его позвал Михалыч, бурно жестикулируя, и объясняя ему что-то, и Станиславу ничего не оставалось, как последовать за ним в машинный отсек. В чём была проблема, он так и не понял, но четверти часа его присутствия хватило Михалычу, чтобы закопаться в какой-то технический люк, что-то там сделать, отчего по всему кораблю погас свет и на пару минут прекратилась подача кислорода, а затем всё восстановить и выкопаться обратно.

Уставший, он дошёл до пультогостиной, желая только налить себе чашку чаю и присесть, когда проход ему решительно перегородила Полина, не пуская Станислава в заветное помещение.

— Ой, — это слово из уст девушки звучала довольно жутко, потому что обычно означало, что он застукал её на месте преступления. Станислав приготовился встретить что угодно: фикуса-людоеда (больше ни-ни!), гигантского осьминога (в тот раз он остановил Полину на уровне идеи) или её маму (уж лучше осьминог!), — Станислав Федотович…

— Чего? — сурово спросил он, нависая над виновато хлопающей глазами девушкой.

Она открыла рот, закрыла его, и замялась на месте. Затем лицо её просияло, и страшно стало уже Станиславу. Девушка набрала полную грудь воздуха, и начала:

— Я тут читала брошюрку по новым системам биоочистки… — она облокотилась о стену так, чтобы перегородить собой проход, — новый подвид бактерий Magnamycoplasma viridi может…

— Да что там такое! — не выдержал, Станислав, мягко, но настойчиво отстраняя девушку с дороги. Готовый к любому сюрпризу судьбы, он открыл дверь, за которой не было осьминогов, крабов-убийц и других несанкционированных пассажиров, зато было единственное, к чему он приготовиться не смог.

— Сюрприз! — громыхнуло из светящегося проёма двери.

Первой его реакцией было схватить бластер, но коварные заговорщики учли это — Полина уже подхватила его под правую руку, затягивая в помещение, и не давая позорно отступить. Пультогостиная выглядела непривычно чистой и убранной, а местами даже украшенной. Стол застелили какой-то импровизированной скатертью (кажется, это была разрисованная маркерами одноразовая простынь из медотсека), все были разодетые и до неприличия радостные, а Маша так и вообще красовалась в образе «подарочка» — вместо белья на ней были ярко-красные ленты с бантиками.

— Опять? — тихо проворчал он, пытаясь сообразить, как так вышло? Они же недавно отмечали его предыдущий день рождения, тогда ещё Роджер притащил бутылку саке… Судя по всему, задумали они это давно: не зря Полина с утра так ратовала за «отметить». Его ворчание потонуло в поздравлениях и подарках — шерстяной пояс от Вени, от покупки которого Станислав открещивался уже несколько лет, как бы доктор не советовал; большой и удобный голо-ежедневник от молодой части команды, не самая новая, но зато надёжная модель; тактический нож с обмотанной паракордом ручкой от Вадима. Михалыч, прочитав прочувственную, и от того ещё более непонятную речь, вручил Станиславу небольшую резную фигурку в виде кошки (из чего она сделана, понять было сложно — то ли кость, то ли особый вид дерева, то ли камень, но фигурка приятно грела ладонь, и была выполнена довольно искусно).

Сам Станислав, хоть и осознал, что весь день нервничал зря, не мог отделаться от чувства тревоги — сказывались то ли воспоминания о том, чем может закончиться вечеринка-сюрприз, то ли общая нервозная обстановка, но постепенно оно отступило на задний план. Все веселились и шутили, даже Вадим выглядел расслабленным и довольным жизнью, а Дэн стал чуть менее недовольно коситься на него и Миранду. Киборг их не то чтобы не любил, но был абсолютно уверен, что эти двое приносят хаос и неприятности, а вот их он уже не любил искренне.

На столе были расставлены миски с салатами, а в центре возвышалось блюдо, наполненное варёной картошкой, от которой поднимался ароматный парок. Картошку облили сыром с майонезом (точнее, майонезом с сыром), и сверху воткнули свечки, деликатно умалчивающие возраст, зато позитивно заявляющие «С ДР!». Свет погас, и пультогостиная осталась освещена всем, что смогли собрать — и гирляндой с нового года, и фонариком для чтения книг (так вот куда он делся!), и ночником с зайчиком (подарили Лансу на день выпуска). Вместе с базовой подсветкой пультогостиной это больше напоминало склад магазина светотехники, но капитану всё равно было приятно, что ради него так расстарались. Он, как положено, задул свечи, даже не задумавшись. Уже не первый год в его голове было только одно желание — пусть с этими людьми, котами и киборгами всё будет хорошо!

— Я рад, что мы собрались такой большой компанией, — поднял он тост, когда с него это настоятельно требовали. Ничего красивого и умного не приходило в голову, поэтому он просто озвучил то, что думал. — Вы все здесь для меня, как родные, и я счастлив, что каждый из вас есть в моей жизни, — он обежал взглядом всех собравшихся, — спасибо!

Собравшиеся в ответ одобрительно загудели. Когда с угощением, а в этот раз оно действительно выглядело угощением, хоть местами и перемежалось бутербродами или чашкой с пельменями (судя по крабовым палочкам со сгущёнкой, абсолютно каждый внёс свою лепту) было покончено, вечер плавно перетёк на диванчик — точнее, растёкся по всей гостиной, концентрируясь на диванчике. Станислав устроился за своим пультом, попивая чай, разбавленный коньяком, и поглаживая Котьку. Решение было тактическим, потому что иначе кошка начинала шипеть на Миранду, и уже успела порвать ей колготки до состояния негодности, и женщине пришлось ходить без них, демонстрируя всем ещё пару ссадин и синяков. Тут не выдерживал уже Вениамин, всеми способами зазывая женщину в медотсек, но она непреклонно отказывалась.

Полина с Тедом, дурачась, устроили фехтование пальцами за возможность выбрать следующее развлечение. Алик радостными «тетя!» и «дядя!» подбадривал их, по-царски устроившись на руках у Ланса. С киборгом он подружился ещё в их первую встречу, и с тех пор, как ребёнок оказался на корабле, Котик все время как бы невзначай крутился рядом, что приводило к тому, что киборг практически стал его постоянной нянькой. Правда, из-за этого на него косились то Вадим, то Дэн, но геройствовать и забирать ребёнка всё равно не спешили.

Наконец, Полина, извернувшись, дотянулась до живота Теда, и он с жалобным стоном упал на пол, закатывая глаза.

— Прощай, жестокий мир! — Парень развалился на полу, занимая собой почти всю свободную площадь. Полина гордо поставила ему на грудь босую ногу, сияя, как чемпион.

Вадим почему-то поперхнулся чаем, и отвернулся, отфыркиваясь от попавшей в нос жидкости.

— Будем играть в правду или действие! — бодро заявила Полина, — вы мне уже давно обещали!

— Но это же бессмысленная игра! — покачал головой Дэн, — если тебе нужно, чтобы мы что-то сказали или сделали, надо просто попросить.

— Нет, в игре совсем по-другому! — девушка уселась прямо на пол, откидывая с лица растрепавшиеся волосы, — ты не можешь отказаться, что бы у тебя не спросили…

— Как будто тебе отдали приказ? — уточнил Ланс, и Полина закатила глаза, и попыталась найти поддержки хоть у кого-нибудь. Публика оказалась на удивление жестокосердной.

— Да ладно вам, это же весело! — видимо Полина знала, что не все одобрят идею, и заранее подговорила Миранду поддержать её. Женщина устроилась в кресле навигатора, просто убрав с него банку сгущёнки, чем заработала ещё один недовольный взгляд от Дэна, — смотрите: Вениамин, правда или действие?

Доктор встрепенулся, будто его этот вопрос разбудил. Он выглядел каким-то отстранённым, каким и был весь день, погружённый в свои мысли. Станислав довольно неплохо знал такое выражение лица — друг с таким же видом ходил когда ему попадались сложные по диагностике случаи, или готовил доклад по интересной ему теме (а в медицине интересно ему было почти всё).

— Правда, — видимо, опасаясь того, что может быть за «действие», осторожно ответил медик. Они со Стасом когда-то давно тоже играли в эту игру, и закончилось это выговором от коменданта общежития медунивера, вывихом ноги одного из участников и попаданием в местные новости.

Однако, в этот раз игра явно отличалась от типичного студенческого безумия.

— Что самое ужасное на «Космическом мозгоеде»? — провокационно спросила Миранда, хитро поглядывая на медика. Тот откинулся на спинку дивана, складывая руки на округлом животе, и тут же нашёлся с ответом:

— Люди, которые не хотят лечиться!

Ответ развеселил всех, и игра началась.

Полине пришлось показать буцехвостую кусалку, что у девушки получилось просто отлично — Тед даже посоветовал ей записаться на курсы актёрского мастерства, за что получил задание доказать, что и правда умеет стоять на голове. Пилот с этим справился, даже ничего себе не повредив, и почти не повредил ничего из обстановки в гостиной.

Далее они выяснили, что Полина в детстве постоянно таскала домой различных насекомых (что никого не удивило), Ланс умеет (именно умеет, а не загрузил программу) танцевать чечётку (чуть-чуть более неожиданно), а Вадим недурно поёт, хоть и жутко смущается при этом. Атмосфера царила приподнятая и даже Котька благосклонно позволила Миранде взять себя на руки и погладить. Станислава Вениамин коварно сдал, рассказав всем, что он умеет смешивать коктейли, а у Теда откуда-то нашёлся шейкер (некоторые вопросы лучше не задавать), поэтому он отделался смешиванием пары коктейлей и подбрасыванием шейкера в различных комбинациях. Научился он этому ещё в академии, решив, что это неплохой способ отработать реакцию.

Впрочем, долго засиживаться капитан не стал, собираясь оставить команду развлекаться. Пользуясь моментом, с вечеринки ретировало всё старшее поколение, разом покидая пультогостиную. Михалыч исчез ещё где-то в середине посиделок, по своему обыкновению, совершенно незаметно.

* * *

Ланс,как и капитан, тоже думал о том что что-то случится, но гораздо позже тем же вечером. Старшее поколение уже покинуло пультогостиную, и слух киборга уловил в одной из кают звонкий смех. Лансу тоже хотелось убежать к себе в каюту, но отступление было замечено Полиной, и беспощадно пресечено.

Его мысли постоянно возвращались к тому, что эти люди зачем-то всё время ищут неприятностей. Ладно, Вадим, этот пускай выполняет свою работу и ищет преступников, не важно. Но мысль о том, что команда «Космического мозгоеда» опять может влипнуть во что-то, киборгу не нравилась очень сильно. Почему-то они никогда не могли пройти мимо, когда нужна помощь, даже если были совершенно ни при чём! И никогда не задумывались о том, насколько это опасно. Дэн на его вопросы только пожимал плечами, и говорил, что это нельзя объяснить, можно только понять самому. Навигатор вообще последнее время был какой-то неправильный: погруженный в свои мысли, отвечающий с низким процентом искренности, да и физические показатели Лансу не нравились.

И теперь старший собрат тоже был против него! Они засели играть в свою странную игру, и Ланс, конечно, мог уйти… Но то ли не захотел их обижать, то ли любопытство всё же пересилило.

— Правда или действие? — Полина развалилась на диванчике между Тедом и Дэном, вытягивая ноги на одного и устраивая голову на коленях другого.

— А почему нельзя просто спросить? — Ланс искренне не понимал, в чём проблема этих людей? Они что, не могут просто сказать, что им надо, и для этого нужно делать определённый ритуал?

— От этой игры и так половина участников сбежала, — пошутил Тед, — но Полине всё мало!

Девушка легонько стукнула его ногой:

— Выбирай, давай! И вы видели, как Вадим забрал пиво из холодильника, они явно не из-за игры сбежали.

— Действие! — храбро заявил Тед, и Полина потребовала сделать ей массаж ног.

— И пока я не растекусь лужицей, не останавливайся! — девушка вытянулась со счастливым лицом.

Смысл игры был Лансу все ещё не ясен. Когда Тед спросил его, киборг выбрал правду, потому что ему очень не хотелось сейчас исполнять чьи-то странные поручения.

— Хотел бы ты сам водить «Космического мозгоеда»? — спросил пилот, буравя его взглядом, и разминая подставленные пятки Полины. Несмотря на счастливое лицо девушки, всё равно выходило угрожающе.

Вопрос был с каким-то подвохом. Конечно хотел бы! Но тут Ланс попытался это представить, и подумал, чем же тогда займётся Тед? Мысль о том, как без него будет выглядеть команда и корабль, опечалила Ланса, и он решительно покачал головой, заявляя, что его и сейчас всё устраивает. Но какой-нибудь другой корабль он бы с радостью поводил. Желательно, ходящий по простым и спокойным, монотонным маршрутам.

— Но там бы не было вас, так что тоже бы не хотел, — добавил парень, и лица друзей засияли. Странно, они ведь знали, как он к ним относится, но каждый раз удивлялись как в первый раз!

Возможно, эта игра была не так уж плоха.

Был черёд Ланса, и он обратился к Дэну. Рыжий лениво выбрал «правду», задумчиво перебирая пальцами Полинины волосы.

Ланс придумал несколько вопросов, но замялся: большинство из них он мог задать в обычной жизни, и собрат всегда отвечал. Мысли закрутились, и почему-то Ланс ощутил волнение, и вдруг, не до конца осознав, как именно это сделал, выпалил вопрос, и даже сам себе удивился, услышав свой голос:

— Что с тобой не так?

Рыжий посмотрел на него остекленевшим взглядом голубых глаз. Атмосфера в пультогостиной резко изменилась — Полина с Тедом напряглись, а Дэн похолодел, глядя на Ланса… со злостью?

— Это не по правилам, — медленно протянул Дэн, — нельзя задавать серьёзные вопросы.

— Тогда мы заканчиваем игру, — вмешался Тед. Полина выпрямилась, виновато поглядывая на навигатора, — потому что я тоже хочу узнать ответ. Да! — ответил он на удивлённый взгляд киборга, — мы не слепые. Не только Ланс это видит. Ты ошибаешься, всё время ходишь задумчивый, отвечаешь невпопад, многое перестал замечать.

— Мы же твои друзья! — Полина потянулась отвести выпавшую на лицо Дэна рыжую прядь, но тот увернулся, — мы переживали за тебя и ждали, пока сам расскажешь, но нельзя же так!

— Почему мы летим на Кассандру? — добавил Ланс, который догадывался, что всё это как-то связано.

Дэн огляделся с видом загнанного животного, и на его лице заиграли желваки.

— Можешь не отвечать, — вздохнула Полина.

Ланс отметил высокий процент искренности. И то, что девушка не была обижена — общая картина эмоций была куда больше похожа на искреннюю грусть. Дэн тоже это заметил, или, хотя бы должен был.

— Думаю, я умираю, — тихо заметил рыжий парень, и в пультогостиной повисла тишина. Нарушил её Тед, перетянувшийся через диван, и отвесивший рыжему лёгкий подзатыльник.

— А теперь давай по-порядку, — потребовал пилот.

* * *

— Давайте ещё посидим и пообщаемся! — Миранду явно покусала Полина, заразив общительностью и жизнерадостностью, и в коридоре она почти пританцовывала, не забывая опираться на Станислава, нога, видимо, побаливала довольно ощутимо.

Вениамин тут же оговорился какими-то важными делами, и спрятался в медотсеке. Станислав даже не пытался его остановить, видя что друг чем-то серьёзно увлечён. Вадим тоже хотел было пойти, надеясь воспользоваться моментом, пока Алик тихо спит в каюте, и хоть немного отоспаться, но не тут-то было.

— Я, между прочим, прикупила по дороге немного сидра в Йотунхилле, — женщина явно ожидала, что этот аргумент пересилит желание полицейского спать.

— Далась мне ваша эта бабская газировка, — отмахнулся Вадим.

— Поэтому я взяла ещё пару банок эля.

— Так вот почему сумки были такими тяжелыми! — проворчал Вадим, но до холодильника сходил, и они засели в каюте Станислава, где было больше всего кресел (фактически, подаренные командой кресла занимали почти всю площадь). Под настоящий эль разговоры пошли довольно бодро: как водится, Вадим со Станиславом вспоминали армейские байки, которые Миранда с интересом слушала, иногда вставляя довольно абстрактные истории от себя. Именно она что-то рассказала только один раз, пересказав, как они с Вадимом сцепились с одним из наёмников.

Как иногда бывает в таких разговорах, в какой-то момент повисла тишина, в которой никто не находил, что сказать.

— Правда или действие? — бодро спросила женщина, оглядывая растёкшихся по креслам собеседников, — ну же, старички, подъём!

— Пощади! — Вадим кинул в неё пустой банкой, впрочем, не сильно стараясь попасть, и женщина легко её поймала, — знаю я твои действия! — он обернулся к Станиславу, — слушай, никогда не спорь с ней на желание!

— Тогда выбирай правду! — каким-то образом даже на такое кресло Миранда умудрилась взобраться вместе со своими длиннющими ногами, — расскажи мне свой тайный секрет!

Вадим задумчиво пожевал губу:

— В детстве я воровал из супермаркетов… — вдруг сказал он, — а потом возвращался назад, и говорил что забыл заплатить, или ещё что-то в таком роде. Кажется, в какой-то момент меня уже запомнили все магазины, но поймать меня не получалось, а всё украденное я или возвращал, или оплачивал. Пару раз меня даже специально нанимали, чтобы проверить охрану. Мне просто нравился сам процесс, адреналин.

Станислав присвистнул, отпивая эль из банки. Такого про друга он не знал!

На его поясе завибрировал передатчик радионяни, и Вадим подорвался с места, в мгновение оказавшись у двери.

— Хорошо посидели, — немного неловко улыбнулся он, и исчез за дверью.

— Маша, запри дверь, — с хитрым блеском в глазах попросила Миранда, и искин тут же отозвалась из динамиков:

— Прости, дорогая, но у тебя нет прав доступа… Но я бы тебе обязательно дала… эти права, если бы могла.

Станиславу показалось, что у него горят уши, хотя последний раз что-то подобное он ощущал лет двадцать назад.

— Маша, запри дверь. И дай права доступа на эту комнату Миранде, — скомандовал он, и динамики отозвались сладким «приятного вечера, милый».

Миранда снова оглядела комнату, и Стас смущённо извинился за беспорядок, на что она удивленно нахмурилась:

— Ты издеваешься? Да у тебя все футболки и то, стопочкой сложены, — она спустила на пол босые ноги, и приблизилась к устроившемуся на кресле Станиславу, — ты ведь видел, как я раскидываю вещи. Между прочим, тебе в ближайшее время придётся это потерпеть, — она присела на стол, беспечно болтая ногами.

— Я постараюсь смириться, — притворно-горько вздохнул в ответ Станислав, подкатываясь на стуле чуть ближе к столу, — так ты будешь… здесь?

— А ты хочешь меня выгнать? — она дерзко уперла здоровую ногу в его кресло, а затем уцепилась за ручку, подтягивая кресло ближе к себе. Вышло не очень, но Станислав решил проблему проще. Он поймал её ножку, скользнул по ней рукой, и поднявшись, оказался тесно прижавшимся к сидящей на столе Миранде. Она опёрлась на стол, и скользнула коленом где-то в районе бедра Стаса, что вызывало очень даже однозначные мысли. В ответ он притянул её к себе, зарываясь лицом в волосы, и проводя рукой по её спине, на что она отреагировала, прижимаясь ближе, и проводя кончиком носа по щеке. Стало жарковато.

— Спасибо, — она поцеловала его в щёку, — я знаю, что у тебя миллион вопросов, и ты стойко терпишь.

— Я хочу, чтобы ты была в безопасности, — честно озвучил Стас то, что его беспокоило. К вечеру слой макияжа стёрся, и, пока они сидели и общались, он успел разглядеть, в каком именно Миранда состоянии. Больше всего его смущали характерные синяки на шее, очень похожие на то, что её пытались придушить.

— Сейчас так и есть. Здесь, — она снова подалась вперёд и поцеловала его лицо несколько раз, а затем обвила руками шею, и заглянула ему в глаза, хитро улыбаясь.

— Правда или действие? — хихикнула Миранда, ещё ближе, если это было возможно, прижимаясь к Станиславу.

— Ты ещё не наигралась? — его руки уже почти привычно принялись распутывать её убранные в косу волосы.

— Выбери, — требовательно сказала она, в ответ на его манипуляции проводя пальцами по затылку. Её волосы рассыпались по плечам, окружая женщину тёмным облаком, и сопротивляться этому облаку было очень сложно. Станислав выбрал правду, то ли страшась «действия», то ли желая растянуть момент.

— Расскажи мне… — она блеснула зелёными глазами, с улыбкой глядя на то, как осторожно Стас перебирает её волосы, — о своих тайных фантазиях.

В голову пришла мысль о большой кровати… на которой можно спокойно устроиться с книжкой. Желательно, с видом на что-нибудь красивое, и бокалом коньяка рядом. Когда он пересказал эту мысль Миранде, та заливисто засмеялась, выпуская его из объятий, и опуская руки на плечи. Он подхватил её за талию, и развернул, опуская на пол. Если бы они так и остались стоять, то разговор бы перешёл в совершенно иное направление.

— Что ты делаешь? — они чуть не врезались в стул, но Стас решительно растолкал кресла по углам комнаты, и подхватил женщину под талию, ведя на себя, как в медленном танце.

— Правда или действие? — с улыбкой спросил он, когда Миранда перестала над ним хихикать, послушно покачиваясь в каком-то одним им понятном ритме.

— Правда.

— Почему ты захотела остаться?

Она замолчала в ответ, опуская голову, и Станислав прикусил губу. Он уже готов был забрать вопрос обратно, когда она всё-таки заговорила, причём широко улыбнувшись

— А разве можно не захотеть? — она крутанулась в его руках, и снова опустила ладони на его плечи, — боюсь, если я перечислю причины, кое-кто в этой комнате слишком возгордится собой. Но ты не обольщайся, официальная причина в том, что мне просто негде жить, — от того, как блестели её глаза, казалось, что пол уходит из-под ног, весь мир покачивается, а невозможное становится возможным. Не то, чтобы Станислав раньше не испытывал подобных эмоций — что-то похожее было, но при этом рядом с этой женщиной всё все равно ощущалось, как впервые.

Миранда подалась вперед, и молниеносно куснула его за ухо, вырывая из раздумий:

— Выбирай.

Станислав не сразу сообразил, что последнее относилось к нему, и выбрал правду.

— Ты веришь, что любовные отношения на корабле — плохая примета?

— Да, — на самом деле, суеверен он не был, и верил в более практическую сторону приметы — тонкие стены, слышащие через них киборги, и общая, рабочая атмосфера… Но сейчас очень хотелось послать все эти соображения куда подальше, поэтому он упорно напоминал себе и про это, и про суеверный ужас перед Очень Плохой Приметой. — Но про стоянки никто ничего не говорил.

Казалось, Миранду даже порадовал его ответ, но сказать она ничего не успела, запнувшись за собственную ногу, и чуть не уронив их обоих. Спасла только стена, удачно оказавшаяся рядом. Миранда опёрлась на стену, разминая коленку. Стас скользнул рукой по её ноге, притянул женщину к себе, облокачиваясь на стену рядом с ней. Он легонько поцеловал её за ухом, отодвигая выбившиеся из косы пряди волос и шепнул:

— Правда или действие?

— Действие, — почти сразу же отозвалась она, чуть отклоняя голову вбок, открывая ему доступ к шее. Станислав перешёл на шёпот.

— Я бы очень хотел, чтобы ты кое-что сделала… Для меня, — он скользнул губами по шее, уже зная, где у неё слабое место. Сжавшиеся на затылке пальцы, подсказали, что он не ошибся.

— Все, что захочешь, — она глубоко дышала, горячими пальцами скользя по его затылку, так, что фуражка съехала на лоб и грозила упасть. Он поднял голову, заглядывая в зелёные глаза:

— Тогда тебе надо пойти к Вениамину, и дать ему посмотреть, что с тобой и твоей ногой!

Женщина возмущённо попыталась отпихнуть его и выкрутиться из объятий, но он удержал её.

— Подлец! — со смехом она подалась вперёд, и поцеловала его, чуть кусая за губу, — ты жестоко подловил меня!

— Я не знаю жалости, — сурово отметил Стас, прижимая женщину спиной к стене, и снова целуя её. Она отвечала на его поцелуи так, что все его мысли улетели куда-то к Альфа-Центавре, оставляя только желание растянуть этот момент как можно дольше. Все упоминания о различных плохих приметах улетели примерно туда же, но это недолго длилось.

Он быстро ощутил это. Будто бы кто-то щёлкнул выключателем, и Миранда сразу же запаниковала. Она впилась пальцами в его плечи, отталкивая, заставляя выпустить её из объятий. Казалось бы, этот этап они уже прошли, и она ему доверяла. Хотелось погладить её по плечам, успокоить, но, стоило Стасу протянуть руку к дрожащей женщине, как её словно пробило током, и она холодно попросила на трогать её. Изумлённый такой переменой, Станислав мог только отступить назад.

— Не трогай меня, — повторила женщина закрыв лицо руками, — уходи.

Он хотел было подчиниться, но она тут же тряхнула головой, и выпрямилась.

— Блин, это ведь твоя каюта, — невесёлая улыбка, — я, пожалуй, пойду поговорю с Вениамином. Или в душ. Или в кладовку. Тут есть кладовка? — затараторила она, так же босиком добегая до двери. Однако, когда Миранда коснулась сенсора, тот только загорелся красным. Она замерла на месте, опустив голову, и не оборачиваясь.

— Плохая примета, да? — срывающимся голосом спросила она, неопределённо хмыкнув.

Спрашивать «что случилось?» было бесполезно, это Станислав уже успел понять. Но и просто так отпустить её… Он поднял с пола её обувь, и осторожно приблизился.

— Обуйся, пол холодный, — она повернулась, всячески избегая его взгляда, и не поднимая головы, кивнула. Он подошёл ещё на пару шагов, и протянул ей тапочки (или балетки, он не разбирался в женской обуви). Когда она так и не шевельнулась, он просто шлёпнул обувь на пол рядом с ней, и отошёл, заметив, что только когда расстояние между ними увеличилось, Миранда хоть немного отмерла, и принялась обуваться.

— Я могу помочь? — он видел, что у неё истерика, но понятия не имел, что сделать. С любым другим человеком можно было найти подходящие слова, но здесь, как обычно, ничего не было понятно.

— Ты помогаешь, — тот же хриплый голос, — правда, но я… Я не… — она спрятала лицо за волосами, — выпусти меня. Мне надо пройтись.

— Да, прости, — спохватился Станислав, и активировал комм, — Маша, открой двери, и назначь Миранде полноценный доступ в любое время в эту каюту и в общие помещения.

Буркнув что-то благодарное и непонятное, женщина исчезла в проходе быстрее, чем Станислав понял, что произошло.

Он не мог подобрать слов, чтобы помочь ей, и не представлял, что и думать о происходящем. Или боялся представлять, почему у неё такая паника от любой близости, как бы она сама её не хотела. В конце-концов, он просто откинул пока все мысли, собирая банки из-под алкоголя, и протирая стол, чтобы в каюте не витал противный алкогольный запах.

Правильно говорят — Очень Плохая Примета.

* * *

Денис не понимал, почему друзья на него сердиты. Или понимал, где-то, как говорили люди, «глубоко в душе», что означало за гранью мозга и процессора. Чувствовал, но не подбирались слова, будто бы глоссарий к этим чувствам кто-то стёр.

Он не хотел им говорить именно поэтому — они очень волновались, он зарегистрировал повышение пульса, учащённое дыхание, нервное покусывание губы у Полины, и сжимающиеся-разжимающиеся кулаки Теда. Дэн не знал, как объяснить им, что этого и боялся — боялся их расстраивать, и видеть в их глазах… это. Сожаление? Страх? Жалость?

Когда появились первые расхождения с программой, он тщательно перепроверил систему, удалил все полученные от Киры обновления, в общем провёл полную антивирусную профилактику. Ничего не было. Всё чисто. Небольшой аппаратный глюк, а теперь система работает в штатном режиме.

Собственно, с тех пор система всё время работала «в штатном режиме», идеально. Мелочи Денис стал замечать довольно быстро, но старательно списывал на усталость и прочее, что не мешало ему постоянно мониторить инфранет на предмет похожих случаев. И они нашлись, что пугало, но не так много, и информации было крайне мало.

Первый крупный отказ произошёл во время нападения на мёртвом озере. Точнее, отказ случился ранее, но роковую роль сыграл именно там. Небольшое мгновение. Денис стоял ближе к тому месту, откуда появились нападавшие, и должен был первый их заметить, но вместо этого первым среагировал Ланс, и занял защитную позицию, а Дэну потребовалось несколько долгих секунд, чтобы «пнуть» систему обнаружения, поднять ответственные службы. Без этого он был почти что глух и слеп. Но время было упущено — именно в момент загрузки службы Дэна шарахнуло новым блокатором.

И снова нечто новое: он ощущал боль. Она расходилась волнами по телу, её причиняли импланты, которыми оно было нашпиговано. Но внутренний монитор оставался неизменным:

«Система работает в штатном режиме».

После этого всё стало ещё хуже. Обновление Фрэнка хоть немного улучшило ситуацию, но система обнаружения практически полностью погорела после встречи с блокатором, и не восстанавливалась, потому что сбилась не программная настройка, а само «железо», импланты, ответственные за это, не отвечали ни на одну команду, и Денис ощущал себя совсем потерянным. Ланс этого не знал, но невнимательности собрата не заметить не мог. Денис ловил его осторожные взгляды постоянно.

После встречи с новым видом киборга он немного успокоился — по крайней мере, боевые системы были живы и работали, даже лучше, чем раньше, как-то интегрируясь с его "человеческой частью". Казалось, что процессор научился сам брать необходимую информацию из органической части мозга. Хотя общее самочувствие все ещё было неважнецким (датчики сигналили, что всё в порядке, но резко то начинали ныть суставы, то болеть зубы), Денис мог быть уверен, что в случае чего способен защитить близких. По крайней мере, пока он рядом. Он мог бы успокоиться на время, но…

Через день он узнал, что большинство случаев «глюков», как у него, закончились летально. Возможно, имел место какой-то вирус. И это скорее обнадёжило, чем напугало — ведь он-то до сих пор был жив! Дэн решил никого не беспокоить этим, пока они не доберутся до Кассандры и не разберутся с тем, что происходит. С горем пополам ему все же удалось восстановить контакт с процессором и даже отлавливать ошибки — то подсистема примет руку Полины за боевой снаряд, то чашку с кофе посчитает котом. Но как только он получил доступ к данным о своём состоянии, то увидел неутешительную картину.

— И сколько тебе прогнозирует твоя система? — спросила Полина, когда он всё рассказал. Дэн пожал плечами.

— При отсутствии иного влияния, около двух лет, — пожал плечами Денис, — если не повышать износ организма.

— Ну, за это время можно что-нибудь придумать, — оживилась Полина, — тем более, ОЗК наверняка найдёт, чем помочь.

— Да, но откуда изначально взялась проблема? Это какой-то вирус? — Тед нервно ходил, сложив руки за спиной, — последнее время снова стало полно сообщений о сорванных киборгах, — Денис знал, что друзья эту тему мониторят не хуже него.

— Вы не должны переживать, — несмело псказан Дэн. Друзья воззрились на него с очень странными выражениями лица.

Они не знали, какими он видит их. Хрупкими, недолговечными. Людей сломать было очень легко. И до этого он понимал, что определённо переживет, скорее всего, всех.

Ему не хотелось умирать, и он цеплялся за жизнь всеми средствами, но если так получилось, что сама судьба отмерила ему определённый срок, стоило ли спорить?

Потому что другого шанса судьба могла и не предложить.

Заплакал Алик. Система упорно распознавала детский плач как сигнал к началу боя, и пришлось снова принудительно погасить активацию боевого режима.

Дэн был немного эгоистом. Он сделал бы ради близких всё, отдал бы жизнь, но в очередной раз, когда они все чуть не погибли, понял одну важную вещь. Он не готов их хоронить, откровенно не желая узнавать, какой будет жизнь без этих людей. Когда-то он уже был один, и не хотел этого повторять. Кроме того, это было бы гораздо больнее теперь, когда он начал понимать, что такое близкие, семья.

Поэтому перспектива прожить всего два года не так его пугала. Гораздо меньше, чем возможность пережить всех близких.

— Нельзя такое скрывать от нас! — требовательно заявила Полина, — мы же твои друзья. Мы доверяем друг другу.

— Ты ведь не всё рассказываешь, — заметил Денис, и её щеки залились румянцем.

— Ты подслушивал?

— О чём он? — Тед перевёл взгляд с Дэна на Полину и обратно. Девушка спрятала лицо за каштановыми прядями. Она замолчала, нервно перебирая край футболки, а затем, решившись, подняла голову и храбро выпалила:

— Мы с Роджером думали про свадьбу.

— Круто! — Тед с радостным лицом посмотрел на Дэна и Ланса, — круто же?

— Ты бросишь работу? — спросил Ланс, и радость на лице Тэда подугасла.

— Возможно, — грустно вздохнула Полина, — поэтому я уже пару месяцев оттягиваю даже мысли об этом. Роджер хочет купить домик где-нибудь на Новом Бобруйске, поближе к морю. Но это другое, Дэн! Я же никуда не денусь.

У Дэна на этот счёт было совершенно другое мнение. Что значит, никуда не денется? Даже когда у кого-то случался отпуск, на корабле сразу становилось как-то пусто. Особенно без Полины, без её приставаний к волосам, улыбок, и неуёмной любви ко всему живому. Без неё всё будет неправильно, по-другому, и почему-то Дэна это беспокоило куда больше, чем потенциальная возможность умереть через целых два года. Да по сравнению с тем, что он прожил, это вообще долгий срок, и больше, чем мог рассчитывать любой киборг. Кроме того, это ещё не окончательный приговор, так зачем заранее переживать?

Он снова погасил подскочившую систему тревоги. В коридоре послышалась какая-то возня, и Дэн сверился с Лансом — ничего необычного, там просто разговаривали.

— Но так нельзя! — возмутился Тед, — в смысле, мы-то ладно, конечно, будем скучать и всё такое, но я не представляю тебя сидящей дома. Если только Роджер не собирается построить тебе ещё зоопарк и постоянно возить туда новую живность.

— Не собирается, — вздохнула Полина, видимо, задумываясь, насколько реально уговорить его на такую авантюру, — слушайте, это ещё всё очень неточно. Он не делал предложения официально. Мы просто… говорили.

— И этот умник сказал, что ты будешь сидеть дома, пока он мотается по всей вселенной? — Дэн замечал, что у Теда в отношении Полины тоже иногда включается режим «старший брат», когда кто угодно недостаточно хорош для любимой (тайно!) сестрёнки. Вот и сейчас, будучи помянут как парень Полины, Роджер из разряда коллеги и хорошего приятеля переехал в «умников».

— Ну он наверное… — промямлила Полина, и хлопнула по коленкам кулачками, — я не знаю, ясно? Дэн, не стоило разбалтывать мой секрет!

— Прости, — возможно, ему и правда стоило промолчать, но вместе с системными сбоями он стал куда хуже контролировать скачки настроения — программа далеко не всегда соответствующе умела настраивать тело, и его всё чаще накрывали то приступы паники, то не удавалось подавить вспышку раздражения…

С другой стороны, тему он перевёл успешно, но ощущения всё равно были какие-то мерзкие.

— Ну, что я могу сказать, — голос Теда зазвучал бодро, даже слишком бодро для повисшей тишины. — похоже, нам надо веселиться каждый раз, как в последний! — он отсалютовал пивом и попросил Машу включить какую-то музыку.

Дэн почувствовал… нечто. Ему потребовалась доля секунды, чтобы разобраться с нахлынувшими ощущениями. Всего доля секунды…

Но процессор оказался быстрее.

— Тед, выключи музыку, — хриплым голосом попросил он, впиваясь пальцами в подлокотник дивана. Пилот только отмахнулся, ответив что-то вроде «хватит уже унывать!».

— Выключи! — Дэн подскочил с места, не контролируя, что делает, сосредоточившись на том, чтобы отменить запустившиеся программы и подпрограммы. Всё сбоило, отказываясь слушаться. Тело жило совершенно своей жизнью. Что-то такое задела эта музыка, с чем-то её спутала система распознавания...

Музыка затихла, но остановить себя он не мог. Ребята отшатнулись назад, и в своём отражении на стекле одного из иллюминаторов он увидел, как его глаза загорелись красным.

* * *

Вадим тихо бродил по коридору, покачивая Алика на руках, когда в него чуть не влетела Миранда. Оступившись, женщина всё же умудрилась упасть на пол, и так там и села, словно не собираясь подниматься.

Он перехватил ребёнка одной рукой, подавая ей вторую, но она только недовольно мотнула головой:

— Почему нельзя просто не трогать меня? — по крайней мере, она всё-таки решила встать, цепляясь за стенку.

— Знаешь, не особо то и хотелось, — уязвлённо заметил Вадим, снова перехватывая ребёнка двумя руками, — ты вообще не в моём вкусе. Главное, потише будь.

Это замечание, казалось, притормозило зарождающуюся истерику, но паника все ещё плескалась в глазах женщины.

— Зря ты притащил меня сюда, — её плечи, наконец, чуть расслабились, — ещё немного, и я скафандр надену и выйду в шлюз. У меня не получается…

Она сложила руки на груди, словно стараясь закрыться от всего.

— Опять драматизируешь, — добродушно заметил Вадим, — всё у тебя получается. Сегодня же всё прошло хорошо?

Даже сам Вадим смог немного расслабиться, и даже почувствовать себя уютно. Виду, он, конечно, старательно не подавал, но количество напряжённых и недоверчивых взглядов на «Космическом мозгоеде» резко снизилось.

— Да, потому что я очень старалась быть милой девочкой. Но это не я, и долго я так не продержусь.

Вадим в очередной раз подумал, что видит в ней себя годом-другим ранее. Конечно, он и сейчас был нервный-дёрганый, но теперь оценил разницу.

— Не мне ты должна об этом всём говорить, — наконец, заметил он. Подбирать умные и правильные слова не было его сильной стороной.

Она посмотрела на него, широко распахнув глаза, и упрямо покачала головой:

— Ты серьёзно? — она понизила голос до шёпота, оглядываясь, — предлагаешь пойти к человеку, который мне нравится, и сказать «Кстати, у меня тут вагон проблем и маленькая тележка неврозов»?

— Ну вот видишь, сама догадалась, — Вадим похлопал её по плечу, невзирая на то, как женщина шарахнулась от него, — умница, — он обошёл женщину, продолжая бродить по коридору, укачивая Алика.

— Эй, космодесант? — позвала его женщина, и Вадим не стал реагировать. Он уже говорил ей, что не будет отзываться на клички, — Вадим?

Он обернулся, чтобы увидеть, как она самодовольно задирает подбородок:

— Задница ты.

— От тебя это почти комплимент.

— Да ну тебя, — вопреки своим словам она улыбнулась.

Дверь пультогостиной отъехала, и в коридор метнулся рыжий киборг. Его глаза горели красным, лицо остекленело, и двигался он плавно и бесшумно, совершенно не похоже на человека. Позади его тревожно окликали.

— Денис? — Миранда стояла ближе к пультогостиной, и киборг бросился к ней, заставляя испуганно попятиться. Его рука метнулась к её шее и схватила воздух — Ланс отдёрнул киборга назад. Миранда оступилась, и упала на спину, отползая, а в коридоре завязалась драка между двумя киборгами.

Вадим пихнул ребёнка в руки поднявшейся с пола женщины, указывая ей на свою каюту.

— Серая сумка. Бластер, наручники, — скомандовал он, занимая позицию между дверью каюты и дерущимися киборгами. Уследить за ними было сложно, но Дэн, казалось, справлялся лучше.

— Подожди! Не убей его! — выкрикнула Полина откуда-то сзади. Что произошло? Неужели, в конце-концов, Вадим всё-таки оказался прав насчёт Дэна? На шум выскочили остальные.

Ланс эффективно скрутил рыжего киборга, прижимая его к стене, но тот резко крутанулся, и вывернулся из его хватки, ударяя клеймённого киборга в болевые точки, что вывело того на несколько мгновений из строя, чего хватило Денису, чтобы рвануться в сторону вжавшейся в стену коридора Полины. Вадим пожалел, что не последовал примеру Станислава и не носил бластер на корабле — это казалось неуважением и недоверием. Сейчас он был не лучшего мнения о себе, этом решении, и том, насколько мягче сделало его отцовство. Раньше он бы так не ошибся.

«Хотя что бы ты сделал бластером? На космическом корабле?»

Тед выскочил вперёд, загораживая собой девушку, но тут же был отброшен. Полина попыталась скрыться в гостиной, но киборг ухватил её за волосы, и она с визгом упала, когда он потащил её.

— Денис! — в коридоре уже стоял Станислав, в отличие от Вадима, вооруженный бластером. Киборг заметил это, бросая девушку, и разворачиваясь к капитану, выбирая для атаки более опасную цель, когда на него налетел, снова впечатывая в стену коридора, Ланс. Они сцепились, катаясь клубком. Вениамин осторожно выглянул на шум, и тут же снова исчез в медотсеке.

Миранда притащила наручники с бластером, и Вадим осторожно приблизился к сцепившимся.

— Какой смысл? Он их порвёт! — Станислав продолжал держать дерущихся на мушке. Полина осторожно отползла к медотсеку. Тед уже достал где-то кусок арматуры, и стоял, держа его наготове.

— Эти не порвёт! — Вадим дождался, когда Ланс удачно зажмёт Дэна, и быстрым движением защелкнул один из браслетов на запястье киборга. В следующую секунду тот уже крутанулся, ловя его за руку, и выворачивая её до неприятного хруста. Ланс чётко ударил в нервный узел, и хватка разжалась. Вадим отполз, не веря, что рука ещё при нём, но Ланс уже потерял драгоценные мгновения на его защиту, и Дэн снова выбрался из хватки собрата, в один прыжок оказываясь рядом со Станиславом.

— Нет! — крикнул сзади Тэд, но сделать ничего не мог.

Вадим думал, что капитан замешкается, что его рука дрогнет, но тот чётким движением выкрутил бластер на минимум, и заряд чиркнул по плечу Дэна, оплавляя стену одной из кают за ним. Это была единственная траектория, по которой было безопасно стрелять, с учётом собравшихся в коридоре, и того, что за некоторыми стенами был холодный и безвоздушный космос.

Это притормозило киборга, но не остановило. Поняв замысел Вадима, Ланс налетел сзади, выворачивая руку Дэна, чтобы сцепить обе руки наручниками, но тот продолжил вырываться. Подскочил Тэд, в какой-то момент очень ловко прижав шею друга арматурой к полу. Но он чуть ослабил давление, видимо, боясь убить приятеля, на чём и прокололся.

Дэн не боялся кого-то убить. Он собирался расправиться со всеми.

Арматура ударила Теда по носу, заставляя отлететь назад, и рыжий свободной рукой тут же крутанул её, и, не успей Ланс чудом увернуться, то у него в голове резко повысилось бы содержание железа.

Стрелять было нельзя — почти везде попадание сулило ранениями кого-то из команды или разгерметизацией, или пожаром… Вадим убрал бластер, и заметил, как Станислав сделал то же самое. Нужно было просто защёлкнуть наручники…

Теперь на стороне Дэна был небольшой перевес в виде арматуры, которой он отчаянно размахивал. Ланс едва успевал уворачиваться и защищать ребят. Тед сидел у стены не шевелясь, но вроде дышал. Осторожно выполз из медотсека Вениамин, проверяя у парня пульс.

Лансу удалось прижать своим весом кусок арматуры (да откуда её достал Тэд?), и Вадим со Станиславом навалились на рыжего киборга вдвоём, пытаясь сцепить наручники.

Но у него все ещё было преимущество — его никто здесь не хотел убивать, а вот он такой слабости не испытывал. Поэтому несколькими мгновениями позже Вадим уже лежал на полу, жадно хватая ртом воздух. Когда он ненадолго пришёл в себя и отполз, то увидел, что к стене отлетел Станислав — и рыжая тень, замахиваясь куском арматуры, бросилась на него.

— Стоять, я выстрелю! — крикнула откуда-то сзади Миранда. Это сработало — киборг выбирал самую опасную цель. Дэн загипнотизированно замер, глядя на подрагивающий ствол в руках женщины. Когда она успела бластер стащить? Вадим огляделся, и увидел, что Ланс лежит на спине, вздрагивая — похоже, его рыжий приложил как следует. Полицейский попытался подняться, цепляясь за стенку. Киборг, тем временем, медленно двинулся к Миранде, которая осторожно попятилась от него. Он весь дрожал, и шёл, прихрамывая. Вадиму показалось, что он изо всех сил старается остановиться. Ещё через несколько долгих секунд он услышал хриплый шёпот.

— Стреляй. Пожалуйста.

— Я не умею, — честно призналась женщина, отбрасывая бластер назад. Вадим вздохнул с облегчением, потому что, скорее всего, её выстрел мог бы оказаться смертельным для всех в коридоре. Но в эту же секунду она бросилась вперёд, и в её руке блеснул нож, которым она с размаху чиркнула по горлу рыжего. Если бы тот не отшатнулся в последнюю секунду, дёргаясь всем телом, то ему был бы если и не конец, то что-то очень к тому близкое. Вместо этого нож скользнул по плечу, вспарывая его. Вадим тут же напрыгнул на киборга сзади, но тот уже перестал дёргаться — видимо, борьбу с собой он проиграл, поэтому легко увернулся, толкая Вадима на женщину. По коридору чиркнул ещё один заряд, но киборг от него легко увернулся, кружа перед Станиславом. В отличие от команды, он меньше боялся вакуума, очевидно, потому что это означало бы успех его миссии. Хорошо, что Миранда бластер отбросила — иначе бы с киборга сталось просто продырявить борт в самом уязвимом месте.

Выбив бластер из руки капитана, Дэн прижал его за шею к стене. Вадим подскочил на ноги. забирая у Миранды нож, но он не успевал. Никто не успевал. Кроме каким-то образом оказавшейся рядом Полины.

Девушка просто напрыгнула на спину киборга, не придумав ничего лучше, как потянуть его назад всем весом, дёргая за волосы. Тот стащил её с себя одним движением, как будто бы она была невесомой. В этот момент Вадим уже был рядом, и перехватил его за раненое плечо, выворачивая руку. Станислав тут же опомнился, помогая ему, и они практически смогли защёлкнуть наручники.

Денис, или то, что от него осталось, оставил бы Полину в покое, но она искренне попыталась помочь, отвлечь его внимание, и бросилась вперёд, размахивая руками. Где-то в её сознании, должно быть, Дэн оставался Дэном, другом, а не машиной для убийств. Поэтому она и не подумала, что будет для него не страшнее мухи. Одним движением киборг ударил её в солнечное сплетение, и девушка отшатнулась.

Полина хватанула ртом воздух, её глаза закатились, а ноги подкосились, и она упала на пол, вовремя подхваченная оказавшимся рядом Вениамином. Станислав врезал парню по уху, отвлекая на себя внимание. Вдвоём с Вадимом у них было шансов чуть больше, но речь всё меньше шла о том, чтобы задержать киборга. Его надо было остановить. Наручники были крепкими, способными удержать кого угодно — но кого угодно надо было в них ещё заковать. Помощи ждать было не от кого — Ланс продолжал дёргаться, Вениамин склонился над Полиной, Тед тоже был то ли в отключке, то ли около того, поэтому им едва удавалось не давать киборгу никого убить. В очередной раз раскидав их, рыжий снова метнулся к Миранде, то ли расценив её, как угрозу, то ли просто выбрав самого пока что целого в коридоре человека, но перед той неожиданно материализовался Михалыч, и живот киборга встретился с тяжеленным разводным ключом. Женщина, воспользовавшись секундной заминкой рыжего, резким движением ударила его в кадык, но киборга так просто было не остановить — он ударил кулаком ей в висок, а Михалыча просто откинул ногой.

Станислав снова вскинул бластер, но тварь, а это уже точно нельзя было назвать Дэном, метнулась к нему, выкручивая руку капитана так, что тот зашипел от боли. Вадим попытался подняться, но тело отказалось его слушаться, в глазах всё плыло.

Почему-то ему подумалось, что самое отвратительное во всем этом то, что по сути, он оказался прав в своей паранойе, когда оказался на корабле впервые.

Вениамина киборг не воспринял, как угрозу — тот вообще никак не лез в драку, сначала суетясь около Тэда, а затем откачивая Полину. Но сейчас, когда киборг, уже изрядно побитый, сцепился со Станиславом, доктор вдруг оказался за его спиной в какой-то момент, и прежде, чем кто-либо успел крикнуть Вениамину уворачиваться, и прежде, чем Дэн успел развернуться (он начал движение, но тут уже в него мёртвой хваткой вцепился Станислав), медик чётким движением вогнал шприц под лопатку киборга, и ввёл всё содержимое. В полной тишине он извлёк шприц обратно, и, не обращая внимания на то, как задёргался рыжий, снова вернулся к Полине. Станислав вывернулся из хватки киборга, и, наконец, защёлкнул второй браслет наручников.

— Мы живы? Он отключился? — подала с другого конца коридора радостный голос Миранда, присаживаясь и облокачиваясь спиной на стену, — доктор, а вы круты!

— Да, Венька, ты молодец, — Станислав поднялся, и с улыбкой обернулся, но улыбка его тут же погасла, и он бросился к другу. Вадим перевёл взгляд, все ещё не в силах пошевелиться, и увидел, как Вениамин, напряженно считая себе под нос, ритмично сдавливает грудь Полины. Она лежала без движения.

Киборг ударил её в грудь настолько сильно, что её сердце просто остановилось.

Станислав подменил Вениамина, ещё с армии хорошо выучивший правила первой помощи, и друг вернулся из медотсека с каким-то прибором и шприцом, который он тут же вогнал прямо в сердце девушки. Это сработало — диагност тут же показал пульс, и дальше оставалось только этот пульс сохранить.

Вадим даже не до конца понял, реально ли последнее, или ему это уже снится. Сейчас на него навалилась боль, голова словно разрывалась на части. Слух уловил, как за стеной каюты, надрываясь, плачет Алик.

«Минутку полежу, и пойду к нему» — подумал Вадим, проваливаясь в темноту.

Как бы ни развивалось человечество, есть вопросы, ответов на которые вам никто не даст. Те, которые каждый задаёт себе и вселенной хоть раз в жизни:

Что делать, когда всё разваливается на куски?

Что ждёт впереди?

Как жить дальше?

Никто не подскажет, как быть в этой ситуации. Мало кто сможет по-настоящему поддержать и направить — не потому, что не хочет, а потому что никто не знает правильного ответа на этот вопрос.

Приходится просто открывать глаза и жить.

Полина довольно быстро пришла в себя, не сразу осознав, где она находится. Шевелиться и открывать глаза не хотелось, тем более, что она была уютно устроена на диванчике, укрыта чем-то тёплым, а в ногах устроились мурчащие коты. Только какой-то шум на фоне мешал… Девушка напрягла слух, разбирая слова.

— Я же сказал тебе! — голос Вадима. Он прокашлялся, и Алик, проснувшись, захныкал, — наручники удержат его. Новая разработка. Блокирует-шмокирует, блаблабла. Я не инженер, чтобы объяснить, как.

— А я сказала, что не очень доверяю разработкам доблестной полиции, — Миранда? У неё звонкий, немного бьющий по ушам голос. Сейчас он жутко мешал спать, — один небольшой косяк в коде и парню может мозги расплавить в конец, а ему и так досталось. И вообще, наручники? Серьёзно? Почему не хрустальные туфельки?

— Вадим, ты уверен? — капитан ходил из стороны в сторону где-то рядом. И что они не дадут ей спокойно поспать?

— На все сто, — ответил Вадим, — уволенных специалистов DEХ-компани расхватали все, кому не лень, но парочка из них оказалась то ли достаточно сознательна, то ли достаточно глупа, чтобы принести правительству и полиции некоторые их секреты, — вот у него голос был размеренный, баюкающий, под него сразу хочется уснуть, прямо как у преподавателя по философии на третьем курсе, — киборги доставляют всё больше проблем, задержать и вырубить их — это одно дело, надо потом как-то обезопасить себя, и при этом соблюсти их права, если они окажутся разумными. Кстати, есть ещё форма ошейника, но на вооружение их никто не даёт даже агентам.

Он продолжал ещё что-то объяснять, но Полина успела задремать где-то в процесс. Ей привиделись киборги в ошейниках, бросающиеся на неё, как собаки. Она изо всех сил постаралась сбросить наваждение, но увязала в нём, как бывает с кошмарными снами.

— Полина? — Вениамин позвал её по имени, и она осознала, что никто больше не разговаривает. Девушка заставила себя разлепить глаза, но ничего не произошло. Она сосредоточилась на том, чтобы пошевелиться, и это оказалось сложнее, чем она ожидала. Пришлось приложить все усилия, и уже казалось, что она так и останется вечно барахтаться где-то на краю собственного сознания, но в какой-то момент яркий свет всё же залил всё вокруг, и Полина увидела над собой сосредоточенное лицо корабельного доктора.

— Я же говорил, будет, как огурчик! — с улыбкой заявил Вениамин, помогая ей приподняться и устроиться полулёжа. Рядом словно из-под земли вырос Михалыч с кружкой чего-то, от чего пахло сладостью и немного машинным маслом. Полина осторожно отхлебнула, но, вопреки ожиданиям, напиток оказался весьма приятным. Ещё приходя в себя она вопросительно поглядела на Вениамина Игнатьевича, пытаясь понять, это она забыла, каков чай на вкус, или с этим что-то не так? Тот в ответ улыбнулся так, что показалось, будто все проблемы мира где-то далеко и никогда её не коснутся.

— Шиповник, я его в Каа-хем закупил. Немного восстановит силы, — он поправил её одеяло, и поднялся, видимо, отправляясь к следующему пациенту. Работы у него сегодня должно было хватать. А медсестра сама едва шевелится.

Напиток из шиповника и правда помог немного взбодриться. Она была в пультогостиной, лежала на диванчике. Вот их плед, вот капитан на неё почему-то тревожно поглядывает. Миранда забрала Алика на руки, и качает, пока Вениамин проверяет, как дела у Вадима. Все выглядели очень побитыми и подавленными. Ну, точнее все те, кого она увидела.

— А где Дэн? — в голове резко всплыло воспоминание — его остекленевшие глаза, и тупая боль в груди. Полина чуть не уронила кружку, то ли из-за воспоминания, то ли разволновавшись за друга — Тед? Ланс?

Повисла тишина. Капитан переглянулся с Вениамином.

Станислав Федотович подошёл к Полине, присаживаясь на край дивана. Теперь она разглядела, что у него была рассечена бровь, и сгибался он очень осторожно.

— Дэн пока в медотсеке. Мы надели на него специальные наручники… Они сдержат его, но они же мешают ему восстанавливаться. Я думаю, — он отвёл взгляд, поправляя подушку за её головой, — думаю, тот сбой уже прошёл, и это снова наш Дэн, но ему нужно прийти в себя. На Кассандре нам наверняка помогут.

Полина вспомнила те дни, когда они ещё не знали, что Дэн — киборг, когда капитан подозревал всех и каждого и с ужасом подумала, что, в конце-концов, его паранойя оказалась оправдана. Интересно, теперь он разрешит Дэну остаться?

Её мысли перебил весёлый голос Миранды, все ещё слишком звонкий:

— А Теда мы уложили отдыхать почти силой, потому что он намеревался сидеть рядом с тобой, пока ты не очнёшься.

Полина улыбнулась. Значит, с Тедом было всё в порядке. От этого стало немного спокойнее.

— А Ланс? — осторожно спросила она, и Станислав Федотович снова отвёл взгляд. Он вообще выглядел очень уставшим.

— Он потребовал запереть его в каюте, и это ещё хорошо, что той клетки у нас уже не осталось… — капитан вздохнул, — если бы не аргумент, что нам нужен пилот, он бы, наверное, собственноручно заперся в криокамере. Из соображений безопасности…

— Пилот? — Полина хотела было приподняться, но столько сил у неё не было. Капитан снова поправил на ней сползающее одеяло, — но вы же сказали, что Тед в порядке!

— Ну… почти, — Станислав Федотович прочистил горло, — только пока что он ничего не видит. Зрение должно восстановиться…

Полина не расслышала остальных его слов, оглушённая новостью. Кружка выскользнула из её рук (хорошо, что всё содержимое она уже выпила!). Ей захотелось броситься к Теду, поддержать его, успокоить, хотя бы просто побыть рядом. Для друга потеря зрения была едва ли не главным страхом. Если он не сможет летать, он потеряет огромную часть себя! Но оно ведь восстановится? Да, вроде капитан что-то сказал. Правда, уже замолчал — держит в руках кружку, которую она уронила и печально смотрит на неё. И даже в таком состоянии Тед больше заботился о том, чтобы поддержать друзей! Внутри разливалось тепло, смешиваясь с волнением и беспокойством. Она почувствовала себя ужасно беспомощной, прямо как в тот момент, когда они бросились за Дэном, чтобы увидеть, как он кидается на своих, словно пытаясь убить их. Именно «словно». Она верила, что Дэн отчаянно сопротивлялся. Верила, что он не убил бы их, нашёл бы способ выкрутиться в любом случае.

— Отдыхай, — похлопал её по коленке Станислав Федотович, подоткнул соскользнувший плед, и так же осторожно, не сразу распрямляя спину, поднялся, — завтра вечером уже будет Кассандра, как раз все отоспятся и придут в себя. Всё будет хорошо.

Он говорил обыденно, будто бы ничего страшного не произошло, будто бы Дэн, их Дэн, не пытался недавно убить их всех.

Полине очень хотелось сейчас подняться, побежать в медотсек, чтобы увидеть друга, чтобы сказать ему… хоть что-нибудь. Он ведь наверняка безумно винит себя, наверняка мучается. Ей очень хотелось ему помочь. И хотелось плакать от собственного бессилия.

Но разговоры и попытки сидеть съели всю её энергию и веки словно налились свинцом. Кто-то о чём-то спрашивал, но она уже не могла ответить.

Если капитан сказал, что всё будет хорошо, значит так и будет. Завтра с утра она обязательно найдёт и крепко обнимет Теда, а потом они вместе пойдут к Дэну…

Она представила, как Тед широко улыбнётся, убеждая, что она зря волновалась. Представила, что завтра она откроет глаза и увидит Дэна за его пультом с банкой сгущёнки.

Всё будет хорошо.

Она уснула, на этот раз, без кошмаров.

Капитан проверил маршрут и работу автопилота. Маша с ума сходить (вроде бы) не собиралась, но он, на всякий случай, запустил все фоновые проверки, какие мог, и вкрутил админ-контроль на максимум, чтобы ни одна команда без его одобрения не запускалась. Возможно, к утру накопится миллион сообщений, и будет не совсем удобно, зато спать будет капельку спокойнее.

Он задержался у двери Ланса. Сбой Дэна произошёл не за один день, поэтому бояться повторения ситуации было бы слишком большой паранойей… Но на этом корабле многие ей страдали. Однако, запирать в криокамере парня, как он сам предложил, было нельзя — во-первых, завтра им нужен зрячий пилот, а даже если Тед успеет оправиться, напрягать зрение ему не стоит, во-вторых, в ту секунду, когда они поместили бы его в морозилку… Станиславу казалось, что это означало бы, что они сдались, бросили попытки поверить в него, помочь ему. Ему и Дэну.

Однако, разумная осторожность всё же была нужна, поэтому Вениамин придумал решение, намешав лекарств так, чтобы погрузить процессор и самого парня в сон до середины завтрашнего дня, что должно было дать его организму силы на восстановление. И всё равно от этого решения оставалось мерзкое послевкусие.

Лансу сильно досталось: он долго не приходил в себя, его било мелкой дрожью ещё какое-то время после того, как всё кончилось, а потом он еле передвигался, поэтому лишняя возможность отлежаться и дать организму подлечиться не помешает. Но почему-то это всё равно звучало в голове Станислава, как оправдание. Он посмотрел на закрытую дверь ещё несколько секунд, а затем отправился в душ. Сейчас уже всё равно ничего не сделаешь.

Вечер был похож на кошмарный, бредовый сон — сначала лихорадочный, а потом противно-тягучий. Нужно было удостовериться, чтобы все члены команды получили медицинскую помощь, успокоились и отправились отдыхать, нужно было принять хоть какие-то меры безопасности, накидать быстрый пересказ для Киры, Роджера… И всё это время он словно работал на автопилоте, просто продолжал двигаться, хотя не мог и не хотел. Вода хоть немного смысла грязь и усталость, а холодный душ взбодрил.

Вернувшись в свою каюту, Станислав застал Миранду задремавшей на кресле. Она тут же выпрямилась, потирая глаза, и сонно оглядываясь.

— Ты что, ждала? — он вытащил из шкафа полотенце, вытирая мокрые волосы, — не стоило, — он даже не подумал, что она решит его караулить. Миранда помогала ему, как могла, но Станислав знал, что она только выглядит бодрой. В отличие от остальных, она ещё до всего это была очень потрёпанной, да ещё и нервной... Вениамин тоже это знал и видел, поэтому в какой-то момент выдал ей пачку каких-то медикаментов (поймать её и заставить лечиться было практически нереально, а у него и без того хватало дел) и отправил отдыхать.

— Кто же знал, что ты у нас полуночник, — Миранда улыбнулась ему, и Станислав заметил, как из трещинки на губе начала сочиться кровь. Он встряхнул полотенце, вешая его на ручку шкафа.

— Так, — он упёр руки в бока, возвышаясь над сидящей женщиной, — где там все лекарства?

Она кивнула на сваленные на столе несколько баночек, таблеток, и бинтов:

— Вениамин выдал на нас обоих. Я хотела заняться, но устала...

— Давай сюда, — он придвинул второе кресло, и, вооружившись коллоидом и дезинфектором, принялся осторожно промывать и заклеивать все ранки, замазывать мазью все ушибы, которые видел. Сразу вспомнились ночи на какой-нибудь Шебе, когда до ближайшего медпункта километров пятьдесят, медика на их отряд не хватило, а перевязочный-переклеечный материал кончился ещё километров двадцать назад. В процессе было нечто медитативное и снова захотелось спать, а усталый мозг и богатое воображение заставляли в каждом вздохе слышать крадущегося монстра и вздрагивать от каждого движения. Миранда попыталась было сказать, что она и сама может, но потом послушно притихла, иногда вздрагивая от его прикосновений, и он заметил, как пару раз дрогнула её рука, словно первой реакцией было отпихнуть Станислава и сбежать.

— Да не съем я тебя, — устало проворчал он, когда в очередной раз Миранда шарахнулась от него.

— Да я, в общем-то не против пары укусов, — она расслабила плечи, глубоко вздохнула и уверенно перебросила через плечо растрёпанную косу, подставляя ему больную ногу, — дай мне ещё пару дней, и меня отпустит. А пока… тебе и без меня хватает проблем.

— Ты — не проблема, — он выдавил и растёр по её коленке мазь, чувствуя, как она нагревается под руками, — всё будет хорошо, не переживай, — он замотал колено эластичным бинтом.

— У тебя тёплые руки, — Миранда выдохнула эти слова так, будто последние несколько минут не дышала вообще.

— Кто бы говорил. На тебе можно еду разогревать.

— У меня с рождения температура чуть повышенная. А у тебя, — она осторожно шевельнула ногой, — сначала обычные, а потом чувствуешь, как тепло расходится.

Станислав пожал плечами, не понимая, о чём речь.

— Подожди, — остановила его Миранда, когда он поднялся с кресла, — посмотри ещё на спине? Я не смогла нормально дотянуться, — сказано это было тихо, едва слышно, словно она надеялась, что он не услышит. Повернувшись к нему спиной, она, подрагивая, стянула платье. Взгляд притянули свежие порезы, от одного вида которых по телу прошлись мурашки, но Станислав промолчал, осторожно протирая и заклеивая больные места. Миранда глубоко дышала, напряжённая, но постепенно расслабилась, плечи опустились, и она почти перестала дрожать. Станислав закончил с её спиной и осторожно поцеловал её в плечо, поднял лежащее на кресле платье и вернул его на место.

Миранда развернулась и прижалась к нему, устраивая голову на плече. Они постояли, обнявшись, некоторое время. От этого становилось спокойнее и тревоги, хоть немного, но отступали.

— А теперь спать, — наконец, скомандовал он, чуть отстраняясь, покручивая в пальцах кончик её косы — я пойду, надо Веньке помочь.

— Стоять! — Миранда не дала ему пройти, упирая горячую ладошку в грудь,  — так не пойдёт.

— Как так? — устало спросил Станислав, когда она толкнула его, заставляя попятиться и присесть на кровать.

— Слушай, у тебя тут корабль и люди, я понимаю. Ты хороший капитан, — Миранда отошла к столу, собирая остатки медикаментов, — не могу сказать, что меня это не заводит, но я не собираюсь встречаться с капитаном Станиславом Федотовичем, ясно?

— Нет, — честно ответил он. Зачем женщинам всё усложнять?

Она налила ему воды из бутылки, и положила в руку пару таблеток.

— Я обещала нашему медику, что ты их выпьешь, — она достала баночку дезинфектора, — снимай футболку.

— Да там никаких ссадин нет, — попытался возразить Станислав, и она закатила глаза:

— И что из того? Мне без зрелищ оставаться? Давай уже.

Никакие возражения тут не работали.

— Я не дитё, и не твой работник, — заговорила Миранда, получив своё и занявшись, в первую очередь, рассечённой бровью. От горячих пальцев расходилось приятное тепло, — ты заботишься обо мне, я о тебе, и это работает только в обе стороны. У тебя нет монополии на это.

— Я не хотел обидеть, — он не до конца понимал, что она от него хочет. Миранда улыбнулась в ответ, и потребовала, чтобы он лёг на живот.

— Твоя спина завтра скажет мне спасибо, — сопротивляться ей было бесполезно, поэтому он подчинился, и, как только устроился на койке, ощутил, как устал. Глаза буквально слипались.

— Ты мне снотворное дала?

— Вовсе нет, — Миранда устроилась на его пояснице, растирая уже знакомыми движениями крем по спине, — Вениамин сказал, это просто седативное. А спать ты сам хочешь.

— Но мне надо…

— Тебе надо завтра быть бодрым и полным сил капитаном, — спина сначала заныла от жестокого обращения, но потом боль отступила, и на него навалилась приятная слабость. Её руки делали что-то страшное, но, вроде бы, хорошее. Позвоночник то похрустывал, то щёлкал, но потом она принялась разминать закаменевшие мышцы на шее, и было очень больно, но при этом он ощущал, как напряжение в них спадает, и он словно растекается по кровати.

— Я тебе отомщу, — пообещал он, засыпая, но женщина была бессердечна. Доведя его до состояния амебоида, она накрыла Стаса одеялом, укутав поплотнее, а затем поцеловала в щёку, погасила свет и засобиралась, обуваясь, и переплетая растрёпанную косу. Он хотел было что-то сказать, но слишком устал. Миранда ушла из каюты, предварительно ещё раз поправив на нём одеяло. Обдумывая планы изощрённой мести (такую подставу оставить безнаказанно было просто нельзя!), Станислав уснул, не заметив, что на время совершенно забыл обо всём, что происходило за границами его каюты.

До Кассандры были ещё сутки.

* * *

За дверью каюты походка Миранды сразу стала менее уверенной — она почти прыгала на одной ноге, придерживаясь за стену. Внутри смешался такой комок эмоций, что она вообще перестала что-то понимать. То ощущалось приятное тепло, то в животе скручивался тугой узел от воспоминаний о произошедшем, то её бросало в панику. Сердце колотилось. не давая успокоиться ни на секунду.

Ввалившись в медотсек, она разбудила задремавшего было Вениамина, который в первую очередь проверил все вирт-окна с мониторами, и уже потом осознал, что источник шума — женщина на входе.

— Я гадал, кто из вас придёт, — медик сонно потянулся, — если бы было, с кем спорить, то я бы выиграл.

— Я всё равно не усну, — она подошла к койке Дениса, прихрамывая.

Парень лежал на спине, уставившись в потолок. Руки были сцеплены на животе, на койке его удерживали дополнительные ремни, а сеть датчиков расползалась по нему, как раскинувший лапы паук. Откуда на транспортнике такой серьёзный медотсек — интересный вопрос, и стоило потом разузнать, как так вышло. Впрочем, из того, что Миранда успела узнать про команду, это помещение весьма часто использовалось по прямому назначению. Вопросы, зачем на транспортнике не только доктор, но и медсестра, отпали ещё в прошлую с ними встречу. Даже в позапрошлую. Миранда покосилась на наложенную на шею парня повязку, под которой пряталась глубокая ножевая рана, нанесённая её рукой.

Она всегда запрещала себе даже задумываться о таком — когда ты дерёшься, необходимо хотеть убить противника, если хочешь выжить. Не обязательно и правда убивать, но сама готовность нанести смертельный удар делает твою руку твёрже, спасает от секундных заминок, и даёт больше шансов на выживание. Поэтому драться она умела только насмерть.

— Могу предложить таблеточку, — ответил Вениамин. Собственно, предлагал «таблеточку» он уже пятый раз за вечер, но Миранда покачала головой. Обычные средства ей не помогали, а побочка от сильных была не самой приятной.

— Как он? — она отошла от Дэна, разглядывая развёрнутые перед Вениамином вирт-окна, в которых ничего, естественно, не поняла.

— Он уже в сознании, но отказывается как-то реагировать, — медик покачал в руках кружку с остывшим кофе, скорее, как талисман, чем как бодрящее средство.

— А он точно пришёл в сознание? — выглядел парень жутко, и на бодрствование это никак не походило.

— Пока он был без сознания, выглядел куда живее! — заметил Вениамин, — ворочался, что-то сказать пытался… Нет, это уже точно наш родной упрямый Дэн, от доктора ничего не скроешь! — он ещё раз заразительно зевнул, и заметил, как она рассматривает вирт-экраны, — тебе это о чём-то говорит?

— На центаврианском и то больше понимаю, — честно ответила Миранда, присаживаясь рядом с доктором, — хотя вот та штука, наверное, пульс. Как ты это всё понимаешь? И самое главное, помнишь?

— Годы и годы практики, — Вениамин пожал плечами.

— Расскажи, — она сбросила обувь, подбирая под себя ноги. Пришлось повозиться, чтобы устроить больную ногу. За этим улыбчивым человеком с округлым животом была целая история, а погрузиться в чужую историю — лучший способ отдохнуть от своей собственной.

Видимо, сказывался преподавательский опыт: говорил медик размеренным, приятным голосом, отвечая на её вопросы, рассказывая байки из студенческой юности или более поздней врачебной практики.

Он никогда не мог пройти мимо тех, кто просил помощи. Но мало того, с детства он всегда хотел оказаться тем, где нужен. Именно поэтому сейчас он был на «Космическом мозгоеде», всегда ощущая, что нужен именно здесь больше, чем где-либо. Любая возможность помочь, позаботиться о других была для него почти смыслом жизни. Доктор не рассказывал это, чтобы похвалиться — он почти жаловался на свою вечную тягу, на зуд, живущий в нём, и, судя по тому, какие у него в этот момент были глаза… Ему, как и всем врачам, этот зуд обошёлся дорого, очень дорого.

Он упомянул бордель, в котором они недавно случайно оказались, и Миранда ощутила, как у неё обожгло затылок от какой-то неясной тревоги. Ей очень не нравилось, что «Космический мозгоед» пересекался с людьми Азора. Но тот, как спрут, везде распустил свои щупальца, и от них было уже не увернуться. А эти люди не могли пройти мимо, так же как Вениамин не мог не помочь тем ребятам в борделе — у кого-то ожоги, у кого-то побои, или ещё что похуже. Но Вениамин — не медбрат, а высококлассный диагност, которого до сих пор зовут на работу парочка НИИ и десяток частных клиник. Поэтому он заметил то, чего бы не заметил другой на него месте. С работниками борделя что-то было не так.

«А что с ними так?» — мелькнуло в голове Миранды, но она промолчала, слушая дальше. Доктор говорил увлечённо, видно было, что эта тема его очень волнует. Он продолжал объяснять, хотя Миранда понимала далеко не все его слова.

Слишком хорошие показатели: давление, кровь, пульс. Единственные проблемы, которые можно было там найти, были связаны с повреждениями от внешних воздействий — следы побоев, и других издевательств, да психические проблемы. Но всё остальное в полном порядке! Ни одного аритмичного удара сердца, ни одного пониженного гемоглобина, тесты выдавали низкий уровень стресса и высокий запас энергии, даже если человек рыдал, пользуясь моментом, когда никто из «своих» не видит.

И ему бы забросить эту тему, оставить её в стороне, как аномалию, но он никогда не мог пройти мимо тех, кто в беде. Он выкрал данные с медсканера и потратил последние несколько дней, раз за разом пересматривая их, пытаясь скорреллировать хоть с чем-то, найти хоть какой-то намёк.

Когда он рассказывал про то, как пытался разобраться с происходящим, в глазах блеснул огонёк, и в голос, к этому моменту уже усталый, вернулась энергия. За короткое время он с таким жаром про всё это рассказал, что Миранда даже начала понимать, что такое иммуноферментный анализ, лейкоцитарная формула, и чем отличается нормальное СОЭ от ненормального.

— А потом я решил сделать простую вещь, — здесь доктор поднялся с места, и выдернул несколько вирт-окон с терминала, показывая Миранде, — сравнил показатели с базой данных нашего сканера, смотри.

Женщина старательно, как прилежная студентка, напрягла внимание, но не увидела никакой закономерности.

— Вот именно! — просиял Вениамин, когда он ему об этом сказала, — а теперь смотри сюда!

На этот раз часть показателей сходилась идеально, с различиями в рамках статистической погрешности, даже для Миранды это было очевидно.

Однако, к чему ведёт доктор, она решительно не понимала, только нехорошее предчувствие внутри шевелилось.

Вениамин вывел третье окно, и показатели выглядели ещё более похожими — часть такая же стабильная, а часть просто в пределах «зелёной» нормы.

— А теперь скажи мне, ты ведь понимаешь, с чьими показаниями они сошлись? — выжидающе спросил Вениамин, и Миранде показалась, что мир вокруг закачался, потому что она отлично поняла, о ком речь.

Рано или поздно кто-то должен был это предложить. Особенно, когда появились «бракованные» киборги. Зачем выращивать отдельного клона, зачем гадать, машина он или человек, когда можно просто немного «доработать» уже существующих людей?

Совмести опыт и навыки спецназовца с лучшими программами, которые подкинет ему процессор и контролем тела, который дадут ему импланты и получишь относительно доступную машину для убийств.

А людей было контролировать куда легче, чем киборгов. Переманить специалистов DEX-компани пытались многие, но после её краха только один человек вложил деньги в данный проект. А Азору понравилась его идея и после ряда тестов и доработок, она была внедрена с такой скоростью, что любой проектный менеджер позавидовал бы. Конечно, «перешли» ещё не все, но мелкие доработки были практически у каждого, как и чипы для отслеживания и другие интересные «улучшения». Именно тогда Азор упростил охрану и режим — никто из его рабов физически не мог покинуть место, к которому был приписан.

А некоторые наёмники и проститутки получили куда более полные «улучшения». Контроль физического состояния, импланты, способные пережать сосуды на месте пореза, справиться с воспалениями, поддерживать «товар» в благоприятном виде.

Но с тем, чтобы сделать всё это более человечным никто не заморачивался — именно поэтому у «улучшенных» людей были такие показатели пульса, давления, состава крови. Они походили на показания киборгов, но не дотягивали до их уровня, а ещё больше походили на анализы Дэна, сдерживаемого наручниками.

— Почему вы все такие? — искренне не понимая, спросила Миранда, — почему вы лезете туда, где можно получить? Ты вообще понимаешь, насколько опасно во всё это впутываться? Мало тут одного полицейского-суицидника, так вы все такие!

— Людям нужна помощь, — Вениамин с благодушным видом пожал плечами. Как будто ничего особенного в этом не было! — если бы мы умели проходить мимо такого, нас бы здесь не было.

— Вам совсем жить не хочется?! — чувствуя, как на неё снова накатывает нервная дрожь, Миранда поднялась со стула, — должна же быть какая-то граница. Момент, когда люди говорят себе «стой, я ещё хочу пожить, поэтому не буду сюда лезть». Моменты, когда вы встречаете что-то, с чем не можете справиться.

— Прости мне мою философию, — Вениамин откинулся на спинку своего кресла, рассматривая развёрнутые перед ним вирт-окна, — но стоит ли жизнь, проведённая в страхе того, чтобы поступиться своей моралью?

— Да! — Миранда сложила руки на груди, — именно. Слушай, я поняла, вы тут все крутые и не боитесь смерти, но, — она важно подняла палец, — не бояться смерти дело нехитрое. Люди больше всего боятся жизни. Платежей за квартиру, поиска второй половинки, тянущего ощущения одиночества и безысходности. Того, что будет завтра, боли, которую придётся терпеть, и которую больше нет сил выносить. Я видела людей, которые предпочитали смерть тяжелой жизни, и, наверное, считали себя героями. Хочешь честно? Я своей рукой убила нескольких людей, когда поняла, что они просто не выдержат того, что их ждёт. В их мире я их спасла. Но знаешь, что я предпочла бы на их месте? Что я предпочла на своём? Жить, вгрызаться в эту долбаную жизнь до последнего вздоха, и держаться за неё всеми силами. И каждая грёбаная секунда того стоила.

Миранда остановилась, прикусив губу, что отчасти помогло ей сосредоточиться, отчасти унять волнение. Пройдясь по медотсеку, она снова села на кресло, также складывая руки на груди. Понять всё это было сложно, ей просто хотелось, чтобы эти люди были в безопасности. После всего, что наговорил ей Вадим, на какую-то долю секунды Миранда и правда подумала, что когда-то обычная, спокойная жизнь может стать для неё возможной. И для неё было совершенным безумием, что кто-то будет вместо своего уютного комфорта выбирать то, что он делать совершенно не обязан, рискуя всем. Как можно было так не ценить то, что у них уже есть? Как можно было не хотеть сберечь это всеми силами?

— Вот это речь, — уважительный тон Вениамина был настолько подчёркнутым, что у неё загорелись щёки, — только ты лукавишь, потому что я прекрасно видел, как ты сигала вниз головой в неизвестность ради людей, которых едва знаешь.

— Это другое, — попыталась оправдаться Миранда, почему-то чувствуя себя сбитой с толку, — мне нечего терять, и я знала, что выберусь.

— Да-да, — с тем же «уважительным» тоном кивнул Вениамин, — и помогая Вадиму, ты вовсе не рисковала.

— Я делала это для себя! — что бы она ни говорила, медик вёл себя так, будто знал её слова наперёд. Он все время улыбался, поглядывая на неё, и это сбивало с толку ещё больше. Обычно люди не задумывали ничего хорошего с такой улыбкой.

— Так и я решил узнать это для себя, — он снова указал на данные, — потому что не смог спать спокойно и игнорировать это. Понимаешь?

Ей очень хотелось мотнуть головой и сказать «нет», сказать, что он неправ. Но почему-то она очень хорошо поняла. Люди часто считали, что она помогает им, когда она помогала только себе. Такое хоть немного укладывалось в её картину мира, хотя всё равно довольно коряво. Вениамин явно имел грязное преподавательское прошлое, потому что талант подводить собеседника к тому, что ему нужно, у него определённо был. Миранде следовало бы у него поучиться.

— У киборгов процессор контролирует мозг, — заговорила она, и глаза доктора блеснули, когда он понял, что получит свой ответ (на вопрос, который даже толком не озвучил!), — а в этом случае импланты либо контролируются автономным процессором, либо процессор полностью подчинён мозгу. В большинстве случаев менее эффективно, чем для обычных киборгов, но при доле стараний, — её голос чуть дрогнул, — можно подготовить кого-то, кто будет обладать всеми достоинствами последних моделей DEX, и при этом человеческой оценкой ситуации, более оригинальным, чем у киборга мышлением, использованием тактики и стратегии… А человеческая психология куда более изучена, чем психология киборгов. Куда проще контролировать людей, чем машин. Поэтому возможности почти безграничны.

Внезапно она вспомнила, кому именно принадлежит последняя фраза, и это заставило её снова подскочить с места, отворачиваясь от внимательного взгляда медика. Пальцы впились в плечи, до боли сдавливая их. Верила ли она в это? Было ли ей это важно? Или всё равно?

В эту секунду она ненадолго возненавидела весь этот транспортник и людей на нём за то, что они были совершенно неправильными, переворачивали, меняли всё. То, чего они коснулись, уже никогда не будет прежним. Этот полицейский, что смотрел на неё таким внимательным и сочувствующим взглядом, этот медик, что искренне хочет помочь даже тем, кому помогать бессмысленно и небезопасно, и… ещё был капитан. Всё было плохо и неправильно. Был ли у неё по жизни выбор?

И что она с этим выбором сделала?

— Мне всё-таки нужна таблетка, или что там у тебя, — выдавила она, прижимая руки к пылающему лицу. Вениамин тут же полез в карман, и вручил ей прозрачную капсулу, в которой лежала пилюля, наполненная цветными горошинками. Он будто бы только и ждал отмашки. Подрагивающими руками Миранда выдавила таблетку на ладонь, забросила в рот и запила остывшим кофе медика.

— Я могу подежурить, только скажи, куда смотреть, — ещё раз предложила она, и на этот раз медик выглядел куда сговорчивее (а точнее, более сонным).

— Поспать пару часов и правда не помешает, — кивнул Вениамин, — если покраснеет, или увидишь что подозрительное на любом из экранов… — он развернул и увеличил два экрана, с подписями «Дэн» и «Полина».

— Да-да, разбужу тебя обязательно, — Миранда ещё не до конца сама определилась, зачем ей это, но, когда медик скрылся, она почувствовала себя свободнее.

Она всегда была сама по себе, одна, поэтому последние дни были для неё настоящим испытанием. Вадим оказался в меру общительным, но энергетическим вампиром, да и прыгать со станции на станцию в чьей-то компании было сущим мучением, особенно когда тебе хочется только упасть и отлежаться, а у вас на руках маленький ребёнок. Вадим очень старался её не трогать и не напрягать, но он был отцом, а от этого так просто не избавишься, так что последние пару дней она все время была накормлена, напоена лекарствами, не наступала на люки, не шаркала ногами, и держала спину прямо. Затем корабль... День на корабле растянулся настолько, что казалось, будто он длится всю её жизнь. Весь день они разговаривали, шутили, улыбались друг другу, нужно было стараться никого не задеть, не обидеть (сколько язвительных замечаний остались невысказанными!), и она не могла понять, кто она здесь и нужна ли вообще. Когда произошёл «сбой», ей даже показалось, что в голове немного прояснилось — видимо, адреналин сделал своё дело, но после этого наступило болючее-тягучее и нервное состояние, в котором хотелось то расплакаться, то рассмеяться, но больше всего — просто остаться одной, отдышаться, привести себя и мысли в порядок. Остановиться. Остановить всё.

— Я тоже не понимаю их, — тихий, хрипловатый голос раздался со стороны Дэна, напугав Миранду. Она судорожно втянула воздух, осознав, что последние несколько секунд задерживала дыхание. Парень поглядел на неё своими голубыми, как стекляшки бус, глазами, и продолжил, — или раньше не понимал.

— А что изменилось? — значит, парниша и правда был в сознании, и просто закрылся? Наверное, она могла его понять. Должна была, как человек, несколько часов назад заявивший, что не выдерживает всего этого.

— Не знаю. Привык, — он поёрзал, и Миранда оставила свой пост, и подошла к койке ослабить ремни.

— Не трогай, — попросил парень, когда она взялась за замок, — не надо.

— А то что? — она щёлкнула замком, и выдернула державший его плечо ремень, — либо полиция не подвела, и ты никому в этих наручниках не навредишь, либо ремни тебя не удержат. Их прицепили, чтобы ты с койки не грохнулся.

На самом деле, их прицепили, потому что любая дополнительная мера безопасности была бы кстати, но Миранда такой сильной паранойей не страдала, а каково это — лежать неподвижно на больничной койке, знала не понаслышке.

Денис позволил ей отцепить второе плечо и поёрзал, разминая затёкшие мышцы, насколько это было возможно в наручниках:

 — Как Полина? Как остальные?

— Жить будут, — она отцепила его ноги, и он повернулся на бок, устраиваясь поудобнее, — все чуть не подрались второй раз за то, чтобы дежурить у твоего бренного тела, но я применила тактическую хитрость и обвела всех вокруг пальца, — она огляделась, и обнаружила на одной из полок стопку каких-то дешёвых флисовых пледов. Рядом обнаружилась такая же стопка одноразовых простыней, что вместе образовало почти одеяло, которым она накрыла устроившегося на койке Дениса. Парень от такого сначала испуганно вздрогнул, но потом укутался поудобнее, подкладывая руки, закованные в плотные, крепко сидящие наручники, под голову.

— Завтра планируешь играть в отключку дальше? — спросила Миранда, доставая второй плед для себя. Вроде и холодно не было, а с ним уютнее, — если что, я тебя не сдам. Но, по-моему, ты только расстроишь друзей.

В ответ Дэн приоткрыл глаза, но ничего не сказал.

— У меня тоже были моменты, когда я… знаешь, просто задерживала дыхание, потому что не хотелось делать следующий вдох. Надеюсь ты не примешь это на вооружение! — тут же спохватилась она. Впрочем, говорят, что таким способом невозможно покончить с собой — как только отключишься, дыхание восстановится. — В общем, тебе тяжело, я поняла, твоё тело принадлежит не тебе, ты сам себя боишься и всё такое. Бывала, знаю. Но я сейчас видела твоих друзей — и они куда больше переживают за то, пострадал ли ты, чем за то, пострадали ли они, понимаешь?

Она присела на край кушетки, и парень снова закрыл глаза, никак на неё не реагируя.

— Не умею я подбирать слова, как ваш капитан, — вздохнула Миранда, — кажется, он всегда знает, что сказать или сделать, да? Но я знаю, что если ты продолжишь упрямствовать, ты их не обезопасишь, и не сделаешь ничего полезного. Только расстроишь. Так стоит ли твоё упрямство того, чтобы там за дверями все ходили с похоронными лицами и шмыгали носами?

Этот вечер можно было официально провозглашать вечером душеспасительных разговоров. Хотя разговоры хоть как-то помогали перестать вариться в каше своих мыслей и психовать.

Ей показалось, что дыхание парня стало чуть глубже. Слышал и слушал ли он её вообще? Часть её захотела убежать из медотсека, и сделать вид, что она даже не пыталась с ним говорить. Миранда стиснула зубы, прогоняя эти мысли.

— Они не боялись тебя. Я испугалась, а все остальные — нет. Они хотели тебя защитить. Такую верность ни одной ошибкой не прошибешь, — Миранда усмехнулась, плотнее закутываясь в плед, — для меня такое тоже в новинку, но ты уже достаточно хорошо их знаешь, чтобы понимать, что я права.

Снова повисла тишина. Миранда уже хотела было вернуться на сторожевое кресло, когда парень заговорил:

— Я должен был предвидеть это, — он открыл глаза, и перевернулся на спину, уронив одеяло, — мог что-то придумать, изменить.

— Если бы да кабы, то в носу росли б грибы, — вспомнила Миранда присказку своей бабушки, наклоняясь за упавшим одеялом, и снова укрывая Дэна, — забей на то, что уже прошло, спроси себя, что ты можешь сделать сейчас, и сделай это, — ещё бы сама она могла последовать этому совету! От вида замотанной шеи парня её начинало мутить, — а сейчас ты можешь только поспать.

Она вернулась на своё кресло, и через некоторое время заметила, как Дэн глядит в её сторону, точнее — на вирт-окно. Миранда растянула то, на котором было написано «Полина», чуть подняв его. Парень повернулся на бок, и молча лежал, гипнотизируя взглядом меняющиеся цифры и графики.

Через полчаса он, наконец уснул, а Миранда так и продолжила сидеть, глядя в пустоту, и время от времени задерживая дыхание и считая секунды про себя. Когда она поняла, что, наконец, осталась совсем одна, по щекам побежали слёзы. Они были совершенно «не в тему» и она не могла назвать их точную причину и даже чувствовала себя неловко — пострадала сегодня вовсе не она, и плакать, казалось бы, не о чем, но слезы продолжали катиться, и она не стала этому сопротивляться.

Когда-то давно юная девушка носилась по порту Нового Бобруйска, умоляя хоть кого-то помочь ей. Она была в страхе, в отчаянии. Она ещё не была ни Мирандой, настолько сумасшедшей, чтобы дразнить преступных боссов, ни этой отвратительной госпожой Ласси. По сути, она была никем.

И тогда ни один человек не помог ей — все качали головой, уходили, избегали её. Она понимала, сейчас, в крупном порту никто не реагировал на просьбы о помощи, привыкнув к мошенникам — но та девочка этого не знала.

Так кем была Миранда? Одной из тех, кто тогда прошёл мимо той юной девушки в слезах, которая умоляла их помочь?

Или она всё-таки тот, кто протягивает руку помощи?

А есть ли, что протягивать?

Может быть, она так же осталась никем?

Когда через пару часов в медотсек зашёл Вениамин, он увидел спящего под одеялом Дэна и задремавшую на кресле Миранду и удовлетворённо хмыкнул, гася свет. Посмотреть показатели в любой момент он мог и через свой комм.

* * *

Дэн не верил, что кто-то теперь сможет воспринимать его, как его. Сколько бы кто и что не говорил, нельзя довериться тому, кто в один миг может проломить тебе череп, даже если не будет этого хотеть. Даже сам Дэн не мог себе довериться, что уж говорить об остальных! Скорее всего, они оставят его на Кассандре — и возможно, даже облекут в какие-то добрые слова. Но больше всего беспокоило Дэна не это. Он пытался представить, что произойдёт на корабле без него, и в большинстве своём эти мысли были не радостными. Миранда очень точно отметила, что у команды «Космического мозгоеда» самосохранение не работало. Ланс мог их немного обезопасить, но за ним самим нужен был глаз да глаз.

Или всё это был оправданием для того противного ощущения внутри? Но о чём ещё переживать, Дэн не мог придумать. Ему придётся оставить друзей, но для них так будет безопаснее, а значит, это хорошее решение. Этого не хотелось — но в жизни редко бывает всё, как хочется. В случае Дэна, ему повезло хоть какое-то время провести в нормальной жизни. А дальше…

Если ОЗК найдёт решение, он всё равно не сможет больше доверять себе настолько, чтобы оставаться рядом с дорогими ему людьми. А если не найдёт…

Всегда можно затеряться в лесах Кассандры. Никому, кроме небольшого процента местной фауны, он не причинит там вреда. В мусоросжигатель, или более цивилизованные его аналоги, ему все ещё не хотелось.

Мысли снова перескочили на друзей. Что бы там не говорили, Дэн был уверен, что первой реакцией на него будет страх, недоверие, и, что хуже всего — жалость. Да, они все ещё его друзья, но они всегда ему доверяли, зная, что им вреда Дэн никогда не причинит.

И он предал их доверие.

Но как там Полина? Как Тэд?

Соскользнуть с кушетки было проще простого. То ли от сбоя, то ли от наручников система работала неполноценно, но за последние два месяца Дэн с удивлением обнаружил, что многое способен делать и без неё. Мышечная память позволила и без имплантов двигаться практически бесшумно. Любой киборг бы его заметил, конечно, но Миранда продолжала крепко спать, изредка вздрагивая во сне. Показатели на мониторах почти не изменились — трюк был в том, чтобы не сбивать дыхание, и не двигаться слишком быстро.

Дверь пультогостиной вызвала у него непонятные затруднения. Дэн обнаружил, что просто застрял перед ней, почему-то не в состоянии поднять руки и открыть. Мозг раз за разом проигрывал, как его сцепленные между собой ладони ложатся на панель сенсора, и дверь с шорохом отъезжает, но он продолжал стоять.

До этого момента он ещё мог представить, помечтать, что всё это — плохой сон. Он мог представить, как завтра Полина будет пытаться заплести ему косички, а Тед будет громко шутить и пытаться научить Дэна водить флайер, как они будут шутливо дурачиться, праздновать дни рождения…

Но этого не будет. И киборг признался себе, что ему страшно. Страшила его не смерть, не какие-либо проблемы, и даже не потеря контроля над собой (по крайней мере, так он себе говорил), страшно было посмотреть в глаза близким людям. Увидеть страх на лице Полины, притихшего Теда, да и капитан должен быть разочарован… Ведь он с самого начала не зря боялся киборгов, получается. А Вадим вообще должен заявить всем «А я же говорил!». И Дэн не был уверен, что готов это увидеть, услышать и принять.

Но пока что все спали. Возможно, Полина тоже. Датчики сбоили, но её пульс он всё-таки слышал, размеренный, похожий на пульс спящего человека.

Дэн решительно прижал ладонь к двери, и она отъехала с тихим шорохом. Он бесшумно вошёл, но видимо, люди иногда бывают чуткими, как киборги. Полина тут же оторвала голову от подушки, поднимаясь на локтях, и сонно оглянулась. Её взгляд остановился на нём, и Дэн примёрз к месту, чувствуя, как, вопреки самоконтролю, сердце заколотилось с бешеной силой. Мир вокруг него покачнулся, и очень хотелось броситься прочь, но он остался на месте, решив встретить свою судьбу здесь и сейчас.

— Дэнька! — Полина не смотрела на него с жалостью, не замерла испуганно и не бросилась в слёзы. Она была… рада? Девушка попыталась подскочить с дивана, но стоило ей подняться на ноги, как она хватанулась за спинку, чуть не упав. В мгновение Дэн оказался рядом, но вплотную приблизиться не решил. Однако, Полина, поймав равновесие, тут же бросилась ему на шею, сжимая его в своих объятиях.

И это было самое потрясающее ощущение во всей вселенной.