Путем чужого пророчества (гет)

Прошла неделя каникул. Рано утром, пока все спали, я выскользнула из дома. Надумала прогуляться и искупаться в лесном озере, одна. Не хотелось провоцировать Северуса. Нам стукнуло по четырнадцать. И если я, благодаря обрядам и взрослому сознанию, не ощущала всей прелести переходного возраста, то друг маялся, не в силах ни понять, ни контролировать то, что с ним происходит.

Временами он стал просто невыносим. Перепады настроения, обиды на пустом месте, агрессия, раздражение. Не на кого-то конкретно, а так, само по себе. Из дома его было не вытащить — если зелья на заказ не варил, то сиднем сидел в своей комнате или спал как сурок. При этом обижался и бесился, когда я уходила гулять без него. И потом эти его крайности…

Мог спокойно и умиротворенно причесывать меня по вечерам, ненароком дотрагиваясь до лопаток и поясницы, а затем, смутиться и покраснеть от случайного прикосновения кончиками пальцев, когда за завтраком передала ему масленку. Конечно, это началось явно не вчера, но в школе мы меньше общались и не жили бок о бок, потому все прошло мимо меня.

Припомнила школьные годы и, в принципе, понимала, что с ним такое — душевные переживания, сравнивание себя с другими и недовольство своим видом, странные желания тела и эротический подтекст там, где его раньше не было. Это привносило нелепой неловкости в нашу жизнь, и я тем более не хотела его провоцировать видеть во мне объект желания. Он, конечно, всегда был привязан к Лили, но без сексуальной подоплеки — и мне бы хотелось, чтобы так и осталось впредь.

Не рассматривала его как возможного партнера, меня вполне устраивала наша дружба. Как говорится — потенциальных любовников полно, а хороший верный друг большая редкость. Потому и сбегала из дома тишком, чтобы искупаться без свидетелей.

Ранние немногочисленные жители деревни, встреченные мной, приветливо кивали и шли по своим делам. Рона, которая могла принимать вид человека, уже пустила историю в народ.

Теперь в деревне думали, что в доме с прошлого года поселились безутешная вдова с сестрой. А на каникулах гостят ее сын и подруга, большую часть года живущие в закрытом частном пансионе. Так что наше присутствие никого не удивляло, как и у местных не возникало желания поближе сойтись с нелюдимыми соседками. Хотя скорее всего тут магглоотталкивающие чары на доме действовали.

Рона покупала у миссис Блум, живущей через два дома от нас, свежие яйца, молоко и сливки. А иногда рыбу и курицу. Конечно, наша кладовая припасов не скоро опустеет, но иногда хотелось чего-то совсем свежего — взбитых сливок к землянике, например, или рагу из кролика.

Из эльфа получилась очень симпатичная женщина средних лет. Я спросила, почему Рона всегда так не выглядит? Та ответила, что на преображение уходит много сил, а эльфы не любят впустую тратить магию, считают это неуважением.

На дороге меня поджидали Мэри и Пол — дети миссис Блум. Мэри, моя ровесница, была очень мила и добра, правда, немногословна, прямо как я. А ее брат, наоборот, любил поболтать и посмеяться. Здоровый простоватый пацан года на два старше нас. Это он нам тут все показал, когда на второй день каникул мы наконец выползли на улицу.

Северус оценил ширину его плеч, большие мозолистые руки и сильные ноги, всю прогулку молчал и презрительно кривился, а я хорошо провела время. Нас даже покатали на лошади. Дома Северус назвал Пола деревенщиной и ушел, хлопнув дверью, а я частенько с тех пор встречалась с новыми друзьями. Приятно иногда побыть нормальной, без волшебства и Хогвартса.

Мы с ребятами весело провели время, правда, Мэри вскоре убежала домой, помочь матери приготовить завтрак, а Пол остался. Он мне нравился — симпатичен, неглуп, забавен и смешлив. Я тоже ему нравилась, как каждая симпатичная девчонка, попавшая в его поле зрения, да еще новенькая в их сонной деревушке. В этом и заключалась прелесть нашего общения — необременительные отношения, легкие и непринужденные. Не то что с Северусом. Да и целовался парень весьма прилично.

Вернулась к завтраку и наткнулась на тоскливый взгляд Сева. Сегодня, для разнообразия, он был скорее печален чем агрессивен. Но жалость не то чувство, что бы я хотела испытывать к друзьям, тем более к парням, да и никакой вины за собой не чувствовала. Так что мило улыбнулась и как ни бывало принялась за завтрак. После мы с Эйлин как обычно часа три отрабатывали чары и трансфигурацию, иногда к нам присоединялся Северус, если не сидел уткнувшись в какую-нибудь книгу, присланную друзьями.

Наконец наступил Ман Саури. На восходе провела обряд. В отличие от ночного, в транс не впадала, просто принесла приношение и прочитала песнь-заклинание. Сила окутала нежным пуховым платком и, разметав волосы схлынула, унеся наносное и оставив легкость и хорошее настроение.

Дома ждал праздничный завтрак — Рона расстаралась. Она только что не молилась на свою хозяйку, ведь благословляющая сила влияет не только на меня, но и на всех домочадцев. Наверное, потому Эйлин и знала о моих занятиях. Как чистокровная, живущая под моим кровом, она могла чувствовать этот прилив магических исцеляющих сил.

Наконец Эйлин перенесла меня в Коукворт, к самому дому, а сама вернулась обратно. Мы договорились встретиться позже. Родители опять собирались во Францию, но пока не решили, куда конкретно. Мне это было на руку, ведь продать шкуру и железо в Англии невозможно без привлечения внимания. Конечно, во Франции и сама могла бы совершить сделку, но за границей были другие правила. Все продажи проходили только через государственный магический банк, и несовершеннолетних до сделок не допускали. Это вам не гоблины с их невмешательством.

Семья, как оказалось, уже собралась, и ждали только меня, так что через пять дней мы уже освоились в красивом курортном городке, куда через два дня приехали Эйлин с сыном. После посещения банка они поселились в соседнем от нашего дома отеле, и мы часто виделись.

Северус благодаря новым впечатлениям немного отвлекся от своей хандры и стал самим собой. Мы облазили городок вдоль и поперек, а уж когда Эйлин сводила нас в магический квартал, то и вовсе каждый день сбегали туда, рассматривать диковинки и покупать полезные вещички для школы.

Жаль, но заказать порталы в мой дом не получилось. Помешала охранная родовая магия на крови, не дающая рассчитать и продублировать координаты. Я было расстроилась, но вовремя вспомнила, что у нас теперь есть Рона, и ее всегда можно позвать. Она, кстати, попросила взять еще одного домовика в помощь и посоветовала Гека, своего друга из Хогвартса. Так что, видимо, придется снова наведаться на кухню.

Разговор с семьей о переезде прошел без возражений — отец сам планировал уехать из Коукворта. С прошлого года в городе произошли перемены и жить там стало небезопасно. Завод сократил всех местных рабочих из-за забастовок по поводу увеличения зарплаты и нанял за те же деньги приезжих. В городе появилось много черных, постоянные стычки с местными участились, как и изнасилования, и убийства на фоне ограбления. Так что папа, отдыхая, попутно искал временное жилье, которое сдавали на долгое время. Тобиас Снейп, к слову, покинул город, по слухам подался в соседний, рассчитывая устроиться на местный механический завод.

Работу отец уже нашел. Армейский друг держал свою клинику недалеко от Парижа и звал к себе. Я только могла удивляться, наблюдая, как чары деда на удачу тонко и четко действуют.

Петунья за то время, что мы не виделись, расцвела. Она была меня старше на два года, и это очень бросалось в глаза. На ее фоне я выглядела угловатой малолеткой. Ей очень шли загар, модная растрепанная прическа и короткие пышные яркие платья. Она быстро завела себе кавалеров среди местных и была вполне довольна своей жизнью.

Я тоже заимела себе парочку воздыхателей. Мы обе хорошо знали французский. Мать до замужества преподавала в школе, и общение с аборигенами для нас труда не составляло. А я знала язык еще в прошлой жизни. Дома мы часто с Петуньей развлекались, играя на фортепиано и напевая французские песенки, чтобы порадовать маму. Она ратовала за классическое образование дочерей.

С сестрой помирились, когда серьезно поговорили. Тогда не знала, что отец планирует переехать, и мне понадобился союзник, чтобы уговорить родителей перебраться сюда. Пришла к ней в комнату перед сном и, несмотря на ее явную неприязнь, завела разговор.

Рассказала, как обстоят дела в магическом мире, почему хочу, чтобы они тут остались, и под занавес извинилась, что была такой зазнавшейся стервой. Мое запоздалое покаяние, желание спасти семью и опасность, которой подвергаюсь, видимо, повлияли на ее решение меня простить и помириться.

— Лили, но если там так страшно и идет война, почему ты сама не уедешь оттуда? — с совершенно искренней заботой спросила сестра под впечатлением от моего рассказа.

— Потому что не могу, — ответила я. — У меня с Хогвартсом контракт. Если уйду раньше окончания школы, придется выплатить неустойку. Ту часть, что выделяли попечители от стоимости проживания и обучения, а это большие деньги.

— Постой, — задумчиво нахмурилась Петунья, — та женщина вроде говорила, что обучение и проживание бесплатное?

— Бесплатное, — согласилась я, — если играешь по их правилам, но попечители не заинтересованы терять деньги попусту. Им не выгодно вкладывать в магглокровок без отдачи. Волшебная сказочка оказалась не совсем детской, Тунья, и в ней, как и в реальной жизни, нужно за все платить. После окончания Хога мне придется выплатить семьсот галлеонов, хотя и это громадные деньги. После пятого — тысячу, а если уйду сейчас, то в разы больше. Это сделано, чтобы вогнать магглокровок в долги и оставить в магическом мире, используя их как дешевую рабочую силу, пока не вернут вложения. Дается рассрочка на семь лет. Получается по сто галлеонов в год.

— Что же теперь делать, Лили? — ужаснулась сестра, видимо, нафантазировав себе невесть что.

— Не волнуйся, у меня есть деньги, — хитро улыбнулась, — много денег. Просто не хочу привлекать к себе внимание в это неспокойное время. Если уговоришь родителей, куплю вам дом и оплачу твое обучение в Лицее и Университете.

— Во что ты снова вляпалась, Лили Эванс? — непритворно возмутилась сестра и разволновалась. Она всегда была чересчур ответственной.

— Да не переживай ты так, клад нашла, — ответила я. — Мы с Северусом по подземельям лазили и шкуру змеиную нашли, древнюю и очень дорогую.

— То-то я смотрю, твой носатый приоделся и хоть на человека стал похож, — неприязненно скривилась Петунья и презрительно хмыкнула.

— И ничего он не мой, Тунья, — строго возразила я. — Мне просто жалко мальчишку. В его беспросветной жизни никогда ничего хорошего не было и помочь некому.

— Вот-вот, наплачешься ты еще со своей жалостью, Лили, — менторским тоном ответила Петунья, — одна вон, полюбила за муки, а он потом ее придушил. Как бы и тебе нож в спину не прилетел. У меня от твоего дружка мурашки по коже. Как зыркнет, так сердце замирает. Исправительная школа по нему плачет, а не Хогвартс этот ваш дурацкий.

— Да чего ты к пацану привязалась, мы просто друзья, — отмахнулась я, — ты лучше за собой смотри. Кто вчера с Этьеном целовался, моралистка ты наша? А как же Вернон и твоя вечная любовь? Целый год парню голову морочила.

— А что Вернон? — покраснела сестра. — Он, конечно, хороший и надежный, я правда думала, что люблю его. Но теперь сомневаюсь. Он такой старомодный и консервативный, Лили, просто ужас. Короткие юбки девушку позорят, краситься вульгарно, волосы обязательно длинные и в пучке. Я как представила нашу жизнь… Буду сидеть дома, детей нянчить, дом вылизывать и обеды готовить. «Потому что хорошей жене работать неприлично — это унижает мужа», — пафосно процитировала она. — А я, может, хочу карьеру сделать, мир посмотреть. Я школу с отличием закончила не для того, чтобы простой домохозяйкой быть.

Мы еще немного поговорили и разошлись весьма довольные друг другом.

* * *

Деньги за кусочки шкуры действительно выручили немалые. Василисков и в наше время выращивали, но только алхимики с высокой магической силой, а таких наперечет было. Да и то, змееныши не жили дольше пяти лет. Такие особи считались незрелыми, но все равно пользовались спросом в зельеварении и стоили бешеных денег.

Кожа зрелого василиска подходила именно для алхимических редких составов и высших зелий, ведь яд, что вырабатывался в змее после сотни лет жизни, влиял и на шкуру. И чем старше василиск, тем его кожа ценнее.

Работник банка, узнав, что у нас две шкуры в перспективе, опешил и посоветовал не продавать их целиком, ведь тогда мы потеряем в деньгах — на подобные продажи нужна лицензия и приходится огромный налог. Лучше делить и продавать лоскутами, продажи до трех тысяч не облагаются и не отслеживаются.

За четыре клочка в две ладони размером получилось в пересчете на галлеоны две тысячи. Учитывая, что василиск футов сорок-пятьдесят в длину, сумма вырисовывается астрономическая. А зуб я разрешила Северусу себе оставить — на память.

С железом получилось еще интересней. Потеряла довольно большую сумму на его сбыте и решила больше с ним не связываться в ближайшее время.

Оказалось, право на продажу волшебных металлов имеют только три шотландских клана, и все поставки идут через гоблинов. С меня списали тридцать процентов от стоимости за тайность сделки, но и без того сумма впечатляла. Прикинула — хватит на покупку хорошего дома и сестре на обучение. Деньги не отходя от кассы положила на счет отца. Теперь не нужно было ждать, когда продадут старый дом, и переехать сразу. Родители, конечно, удивились, но я скормила им ту же историю, что и сестре. Спасибо деду за его доброту. Все же я хоть и не совсем Лили, но семью свою люблю и рада помочь близким.

В волшебном квартале на свою долю от шкуры накупила всякой полезной всячины и ингредиентов для зелий, да и то, после всех расходов шестьсот золотых у меня осталось.

В дедовской тетради нашла рецепт анимагического зелья и решила попробовать стать анимагом. И еще поменяла палочку. Старая перестала подходить — за счет обрядов моя магия изменилась. Подошла из клена с волосом единорога. Также прикупила держатель для нее, крепившийся на предплечье, и зачарованный мешочек на шею — решила собирать набор зелий, на всякий случай.

Остаток отдыха мы с Севом провели тренируясь в платном магическом тире — уклоняясь от заклинаний пущенных в нас движущимися мишенями. Жаль, что подобного нет в Англии. Под конец тренировки были все в разноцветных от краски пятнах. С гордостью скажу, что мне досталось меньше, чем Северусу, да и в верткий манекен я все же попала пару раз. Сказывались тренировки с Флитвиком. Но решила бегать по утрам и делать несложный комплекс упражнений. Все же мне недоставало мобильности и выносливости.

Домой вернулась вместе с Эйлин и Северусом. Отец оформлял покупку дома, мама ворошила каталоги мебели, а сестра вовсю ударилась в подготовку к учебе — ее приняли в парижский лицей. Так что они в Англию вернутся нескоро и только за личными вещами, когда здесь окончательно устроятся.

На Косую аллею решили не ходить — мы все купили во Франции, кроме мантий и учебников. За ними послали сову. И правильно сделали. За наше отсутствие случилось еще два нападения на Косую аллею. Лавка волшебных артефактов была разрушена. Пострадавшие были среди местных жителей, покупателей и авроров, что патрулировали улицы. А Пожиратель убит только один, но его имя мне ничего не говорило. После мирных дней во Франции эти новости казались нереальными.

Лугнасад прошел привычно, наградив меня еще фрагментом вязи и спокойствием. Скинула нервное напряжение, что носила в себе весь год, зарядилась бодростью и полностью избавилась от страхов.

Появилось стойкое ощущение, что выживу в этом кошмаре и не пострадаю. Не знаю, что за высшим силам я поклонялась, но они определенно были во мне заинтересованы и хранили меня. Впервые после вселения позволила себе расслабиться и просто жить, оставив груз прошлого в прошлом.

Это повлияло на мой характер — стала больше улыбаться, смеяться, да и в отношении к жизни и другим людям появилась легкость. Уже хотелось быть не сторонним наблюдателем, а непосредственным участником. Мечталось побыстрее поехать в Хогвартс и встретиться с подругами, окунуться в школьную жизнь, добиться признания и уважения.

Мои притворные вымученные чувства стали настоящими. Только сейчас осознала до конца, что мне дали бесценный подарок — новую жизнь. А я, вместо того чтобы наслаждаться молодостью — влюбляться, радоваться, веду себя как трусливая взрослая — забилась в темный угол и настороженно за всем наблюдаю в ожидании беды.

Остальные статьи в «Пророке» о нападениях Пожирателей на маггловские поселения не произвели на меня прежнего ужаса, только легкую досаду — вот чего магам не живется спокойно? Магия — это великая сила, с ней такого насоздавать можно, а они тратят ее не пойми на что. У Роны больше разума и уважения к магии, чем у большинства волшебников.

Зелье получилось на славу. Мы сварили его с Эйлин. Все рецепты в тетради были рассчитаны на женскую энергию. Только сейчас поняла, что это скорее всего заметки бабушки, а не деда.

Зелье называлось — «Зелье горбатой Льяллы» и имело просто феноменальные возможности, правда, мы сварили только первую часть. Вторая после добавления ингредиентов настаивалась больше семи месяцев.

Глотнувший зелья обращался в животное и по желанию мог превратиться обратно, без рисков заблудиться в звериной сущности, как при трансфигурации, или застрять в этой форме навсегда, как в шаманизме. И на все требовался только посыл. Нужен всего один глоток в месяц на полнолуние, и то, только пока не поймешь процесс трансформации. Короче, маг всегда оставался человеком, даже в звериной ипостаси, не приобретая свойств и привычек своего зверя. Та же Макгонагалл, например, из-за своей анимагоформы обожала валериану, как и орать в марте на крыше, и душить мышей.

Эйлин оказалась птицей — беркутом. Северус, неожиданно, черным породистым жеребцом, похожим на арабского скакуна. Жилистый, с тонкими изящными ногами, шелковистой длинной гривой и выразительными черными глазами. По мне, так конь из него вышел много красивее человека.

Вообще, анимагическая форма всегда привлекательнее оригинала, ведь эта сущность всегда взрослее и не имеет комплексов — только инстинкты, а животные не маются сомнением и не сравнивают себя с другими — они прекрасны сами по себе.

Я обернулась большой русской рысью. Светлого окраса, чуть с рыжинкой. Долго привыкала к ощущениям тела и нового восприятия. Когда слышишь много лишних звуков, улавливаешь даже тонкие запахи и воспринимаешь мир с высоты много ниже, чем привык. Я уже не говорю про зрение, и как не запутаться в четырех лапах. Но когда разобралась, получала истинное удовольствие, бегая под чарами невидимости по округе в сопровождении своего кота.

Северус, когда разобрался в своих конечностях, часто катал меня по окрестностям. Мы совершали длительные прогулки, отъезжали подальше и, когда уставали, Северус обращался в человека и мы устраивали пикники, а потом возвращались домой. Неслись по полям словно за спиной были крылья, и ветер обдувал лицо играя волосами.

Правда, приходилось использовать приклеивающие чары, чтобы не сползти с его спины. Седла у нас не было, да и запрягать друга как-то странно. Так что до конца лета я научилась ездить верхом не хуже деревенских. Сидела на теплой спине боком, как на лавочке, со всеми удобствами. Хотя первое время ноги и попа болели, словно меня отпинали, хорошо еще бабушкины притирки помогали лучше, чем простые заживляющее и обезболивающее.

В середине августа пришли результаты экзаменов и список покупок к школе. Северус получил только два «превосходно» и остальные «выше ожидаемого», даже по трансфигурации, которую терпеть не мог. Я получила «превосходно» по всем предметам кроме двух и заняла второе место в школьном межфакультетском рейтинге третьекурсников. И все из-за отметки «выше ожидаемого» по истории магии и «удовлетворительно» по боевой и защитной магии.

Но восприняла все философски — покуда на пятом курсе не поменяется учитель, не быть мне первой. Так что пока радовалась, что обогнала Поттера — он шел сразу после меня, будет чем его подразнить, а на первом месте был Люпин. А с историей придумала знатную обманку и в этом году ожидаю «превосходно».

Первого сентября Эйлин аппарировала нас подальше и вызвала Ночной рыцарь. В этом году Северус заважничал и держался как аристократ. Все вещи у него были новые и дорогие. Он даже впервые на моей памяти расправил спину и радовал взгляд горделивой осанкой. Привел наконец в порядок волосы, которые блестящей смоляной волной касались плеч. Мастер в аптеке, когда мы отдыхали во Франции, подобрал ему специальный комплекс зелий.

Он объяснил, что Северус резко вымахал и кости соответственно быстро выросли, а кожа за ними не поспевает, вот организм и вырабатывает больше сала, чтобы она была более эластичная и разрывов не было. И нужны специальные средства, а не обычные шампуни от жирных волос и крем от прыщей. Ну и, видимо, просветил парня по другим проблемным вопросам пубертата — Северус еще не раз к нему бегал. Учитывая, что он стал много спокойнее, веселее и занялся собой, видимо, нашел ответы и они его устроили.

И все бы ничего, но, как я потом узнала, этот недоумок, чтобы оправдать новый образ, гордо присвоил себе звание Принца-полукровки, чем привлек внимание к своей персоне у старшекурсников. Зла на него не хватает, честное слово. Реально, как тянет его в Пожиратели, ей-богу.

Но пока мы ни о чем не догадывались и ехали в школу весьма довольные друг другом. Снейп был счастлив, что я опять предпочла его общество подружкам, у нас появились общие тайны, было о чем вспомнить и поболтать. Рона сварганила нам в дорогу вкусных пирожков и салатов. А счастливый кот крутился под ногами и, видимо, мечтал, как скоро увидит миссис Норрис и надерет уши тому наглому черному котяре, принадлежащему старшекласснику с Пуффендуя…

Примечание к части:

"Зелье горбатой Льяллы". Выпивший его мог превращаться сколь угодно раз в живые и неживые объекты.

Однажды молодой маг узнал, что у злой ведьмы, живущей в самой чаще, хранится жемчужина мудрости, и решил ее украсть. Он пробрался к ней в дом и похитил жемчужину, перед уходом глотнув из котла зелья преображения.

Обнаружив пропажу, ведьма отправилась в погоню. Парень и ведьма постоянно меняли форму на разных животных и птиц. Он обернулся голубем — она орлом, он рыбой — она сетью, он деревом — она бобром. Он зайцем — она волком. Наконец он превратился в зерно, а она в курицу и склевала его. Это кельтское сказание, но в мировых сказках полно подобных историй.

Еще ведьмы подливали первую часть зелья людям и превращали их в коней и волов, после чего всю ночь пахали на них землю или летали на шабаши.