Белый шаг (джен)

Во всей Конохе царило необычайное оживление: деревня прихорашивалась к приезду высоких гостей: подкрашивали заборы, подравнивали черепицу на крышах, владельцы лавок и небольших ресторанчиков старались представить свои заведения в наиболее выгодном свете. А еще к самой деревне стягивались отряды шиноби, подновляли фуин-печати на стенах, да и патрулей стало не в пример больше. Всевидящий бьякуган Хьюг намного чаще теперь подмечал таящиеся в тенях маски АНБУ. Деревня готовилась и, как и всегда, готовилась ко всему. Более чем любая другая гакурезато желая мира, Коноха имела самую быструю и эффективную схему перехода на военное положение.

Команды, участвующие в финальном этапе экзамена, от миссий на этот месяц освобождались. Предполагалось, что они будут настолько заняты тренировками и разработкой стратегии, и ни на что иное у них сил и времени оставаться не будет. И это действительно так: даже вечно ленивого Шикомару Асума вытащил на полигон.

После предварительных боев Неджи в родном квартале старался проводить как можно меньше времени. Он и раньше не слишком любил там находиться, но теперь и вовсе ощущал себя практически как на вражеской территории. Причем, как ни странно, основную проблему представляла отнюдь не главная ветвь. Хиаши-сама свой гнев обрушил на Хинату, высказав той, что если она даже с представителем побочной ветви справиться не может, то какая она после этого наследница Хьюга. Неджи лично при этом, само собой, не присутствовал, но слухи по кварталу летели с огромной скоростью. Вряд ли кто-то мог заподозрить, что среди чопорных Хьюга любая сплетня разлеталась практически мгновенно — всевидящий бьякуган и умение шиноби читать по губам изрядно этому способствовали. Проблему представляла как раз побочная ветвь, отдельные представители которой полагали, что, напав на наследницу главной ветви, пусть и в рамках экзамена, он нарушил основное предназначение побочной ветви и долг Хьюга. Это было… чрезвычайно утомительно. Так что Неджи демонстративно игнорировал клановые полигоны, предпочтя ко грядущему экзамену готовиться на поляне у небольшой речки в компании Кин.

— Давно хотела спросить. А как часто Хьюги применяют бьякуган возле женских бань?

— Что? — от неожиданности и абсурдности вопроса Неджи частично растерял концентрацию и благополучно ушел под воду. — Ты вообще о чем?

— О том самом, о том, — Кин изобразила руками то, что, видимо, предполагалось разглядывать бьякуганом в банях.

— Нет конечно, — Неджи оскорбленно фыркнул, — бьякуган — наследие самого Рикудо-сенина, его кощунственно применять в столь абсурдных целях.

— А краснеешь чего тогда?

— Кин!

— Вообще-то тебе надо мирно лежать на водичке и равномерно чакру выпускать, а не испепелять меня взглядом, — напомнила Кин уже совершенно обычным тоном.

— Да? А кто меня отвлекает всякой ерундой? — Неджи чувствовал, что начинает раздражаться. Такое ощущение, что это он завел весь этот дурацкий разговор.

— Я не отвлекаю, я помогаю концентрацию тренировать, — Кин пожала плечами, — а то, что ты так бурно реагируешь… это знаешь ли, намекает, да, — она ехидно улыбнулась, и Неджи мысленно помолился всем богам сразу, чтобы по деревне завтра уже не гулял очередной дикий слух насчет бань и нестандартного применения бьякугана, а то с нее станется…

— И бьякуган видит каналы и потоки чакры, а не то, что ты подумала, — решил он все же пресечь возможные подозрения.

— То есть, так сказать, «глубина» взгляда не регулируется?

— На небольших расстояниях — нет. Есть минимальный радиус, который не уменьшается. Картинка видна целиком, нельзя заставить себя не видеть отдельные части.

— А, значит, кто-то это все-таки проверял, да? — Кин определенно поставила своей целью довести его сегодня. — Иначе откуда такая статистика? Все-таки Хьюги — жуткие извращенцы вместе со своим бьякуганом, — с самым победным видом закончила она.

— Кто ты тогда, если у тебя такие вопросы возникают? — не остался в долгу Неджи, чувствуя, что краснеет уже вполне реальным образом.

— А я, может, опасаюсь. За эту… честь, которая девичья. В бани ходить стра-а-ашно, — Кин уже откровенно хохотала.

— Да кому ты нужна! — Хьюга фыркнул, отказываясь продолжать бессмысленный спор и перевернулся на бок, концентрируясь на процессе испускания чакры всем телом.

Основную идею тренировок они придумали практически сразу после окончания предварительных поединков в процессе отмечания их удачного прохождения чашкой чая и полусырой-полуобгоревшей рыбой. Кин вещала, а Неджи самым неудачным образом завяз зубами в одной неподатливой рыбине и возразить ей сразу попросту не сумел, а потом задумался и согласился, что здравое зерно в ее рассуждениях есть. Кин предполагала, что Наруто вряд ли полезет в ближний бой, скорее, попытается взять измором. Немного поспорив, они сошлись на том, что чакра у Неджи кончится раньше, чем клоны у Наруто, а так как бьякуган не отличает теневых клонов от оригинала, тут нужно нечто, чтобы уничтожить все цели единовременно, а потом уже атаковать настоящего. С тем, что с выбитой кейракукей не сможет сражаться даже Наруто, Кин согласилась. Осталась малость — придумать, как этого добиться. И тут он на свою беду вспомнил про легендарный хьюговский Кайтен, являющийся секретом главной ветви. Кин оптимистично заявила, что что-то, что придумал один Хьюга, вполне может заново придумать другой, а против вдохновенного «Неджи, ну ты же гений!» возражений и вовсе не нашлось, и вот в результате он уже почти неделю изобретал Кайтен.

О том, что именно эта техника из себя представляет, Неджи думал уже давно и даже имел на этот счет кое-какие мысли. Но воплотить их в реальность, причем всего за месяц, и довести технику до состояния «пригодно для боевого использования»… Пожалуй, стоило попросить Кин отсыпать ему ведерко ее неиссякаемого оптимизма. Главная трудность состояла в том, что необходимо одновременно высвободить достаточно большой объем чакры и равномерно поддерживать его. Собственно, именно эту проблему он и решал, лежа на воде и тренируясь испускать чакру всей соприкасающейся с жидкостью поверхностью. Пока что это хорошо получалось только в спокойном состоянии. Стоило Кин что-нибудь эдакое сказать или сделать, как вся концентрация летела куда-то вдаль.

— Кин! — щекотка была чрезвычайно коварным ходом с ее стороны. И на этот раз концентрация не просто пошатнулась, а потерялась окончательно и бесповоротно, так что под воду он ушел с головой.

— Может, пока сосредоточимся на тебе? — коварно предложил Неджи, сушась у небольшого костерка и пользуясь этим как перерывом на обед, — у тебя вообще-то тоже бой. А мы еще не придумали, что делать с этим марионеточником.

— Придумаем, — Кин беспечно отмахнулась и вдруг серьезно на него посмотрела, — если проиграю — моя хрупкая душевная организация это переживет. А вот тебе хочется выиграть. И хочется именно эту технику. Так что…

Она права. Ему действительно безумно хотелось освоить именно Кайтен, который, как он знал, мало кому из главной ветви давался. Освоить и доказать. Всем им доказать, но…

— Ты так и не спросила ничего про Хинату, — он думал, что вопросы обязательно будут заданы. Ждал, что все-таки что-нибудь будет сказано, пусть не при всех, но наедине точно.

— Мне показалось, это личное. Если хочешь — расскажи, — Кин лениво щурилась на солнце, а Неджи подумал, что совершенно не может предположить, что происходит у нее в голове. Учиху он понимал, иногда — не совсем, иногда — даже слишком хорошо. А Кин… она казалась открытой, на первый взгляд совершенно простой со всеми этими дурацкими шуточками и странными высказываниями, но он совершенно не представлял, что находится под всем этим. И все же достаточно хорошо ее знал, чтобы быть уверенным, что что-то там должно быть. Но все-таки она имела право на небольшую откровенность в замен той, что они получили в Лесу Смерти.

— Наши с Хинатой отцы — братья. Родные братья-близнецы. Судьба распорядилась так, что мой отец родился всего на несколько минут позже Хиаши-сама. И это определило, кто из них будет частью главной ветви, а кто — побочной, — Неджи говорил тихо, глядя в огонь. Смотреть кому-то в лицо сейчас не хотелось. Возможно, он совершал ошибку, рассказывая, но почему-то надеялся, что если слова прозвучат, они будут самую чуточку меньше давить на него самого.

— Когда Хинате исполнилось три года, ее похитили шиноби из Страны Молнии. Тогда в Коноху приехало их посольство, заключали мир… кто бы мог подумать, что это все лишь предлог. Хиаши-сама погнался за похитителями и убил посла. А Молния предъявила Конохе обвинение в его убийстве. Похищение было не доказать: никаких следов, кроме слов… Молния грозила срывом мирных переговоров, если Хьюга не выдадут им убийцу. И Хьюга выдали — моего отца. Они ведь близнецы. А долг побочной ветви — защищать главную. Независимо от желания.

— Приказ — это слова. Следовать ему или нет — воля шиноби, — он и не сомневался, что Кин поймет, что тут есть что-то еще, что-то, о чем он не сказал.

— Видишь ли, этого главная ветвь нас тоже лишила. Он не мог не подчиниться, — Неджи решительно распустил узел хитая, потом бинты, закрывающие его лоб, — это птица в клетке. Печать, охраняющая бьякуган от попадания в чужие руки, и печать, дающая главной ветви огромную власть над побочной.

Кин молча хмурилась, прикусив губу, потом осторожно, словно спрашивая разрешения, коснулась пальцами его лба. Неджи следил за ней очень внимательно, но не находил того, что так опасался увидеть — ни жалости, ни ужаса, только какое-то сосредоточенное размышление.

— Знаешь, у любой пойманной птицы есть варианты: она может сдаться и петь для своих поимщиков, может попытаться открыть замок… Но я думаю, что однажды птица может просто вырасти, и клетка перестанет вмещать ее. Может быть, она рассыплется, а может быть — просто потеряет всякое значение.

— А еще клетка может не дать птице вырасти. Сломает ей крылья, врежется в кости… и птица умрет. И тогда клетка исчезнет, — Неджи вернул на место бинты и хитай. Так легче.

— Может случиться и такое. Но, думаю, каждый сам выбирает, какой птицей ему быть. Так что — хватит прохлаждаться, финал близко, Кайтен — далеко!

Снова направляясь к воде, Неджи едва заметно улыбался: от сказанных слов груз и впрямь стал самую чуточку меньше.

* * *

— Если не будет атаки, то как мы узнаем, насколько хороша защита?

— А если в ней дырок как в нашем бюджете? Хьюга! Ты нужен мне живым! — Кин упорно отказывалась проверять серьезными атаками начавший-таки вырисовываться Кайтен, — вот в начале так покажи, а потом попробуем уже ловушками и прочим.

— Что ты так увидишь? — Неджи с самым непримиримым видом скрестил руки на груди.

— Поток чакры я увижу. И посмотрю, — Кин заговорила опасно ласковым тоном, — с дырками он или нет. А с дырками в спине тебя на финальные поединки не пустят, — мстительно напомнила она.

— Ладно, — уговаривать Хьюгу почти так же муторно, как Учиху. Но все же самую чуточку проще. Кин мысленно утерла со лба трудовой пот и приготовилась любоваться демонстрацией. Стойка напоминала классическую, что Неджи применял для джукена, разве что была более низкой и размашистой. Напряжение в воздухе, ощущение увеличившегося напряжения чакры — будто воздух стал более насыщенным и…

— Кайтен! — резкий выброс чакры буквально обжег рецепторы. Кин встряхнулась: ей нужно следить за тем, насколько равномерно эта чакра исходит. Она закрыла глаза, полагаясь в большей степени совсем на иные чувства. Совсем рядом ощущалась сфера чакры. Прекрасная, ровная, совершенная. Впрочем, таковой она оставалась какие-то секунды, потом ее поверхность начала деформироваться, появились прорехи и протуберанцы, а потом поток чакры резко оборвался, и Кин едва успела метнуться вперед и подхватить потерявшего сознание Хьюгу.

— Надо больше работать на контролем испускаемого количества. Ты ее слишком быстро расходуешь. А форму держишь хорошо, — сообщила она, когда устроенный в тенечке под раскидистым деревом Неджи соизволил открыть глаза, — пока что это явно не боевой вариант.

— Главное — принцип верный, — Хьюга изо всех сил старался не растечься в блаженной улыбке, но получалось откровенно плохо, — так что, — тут улыбка у него сделалась откровенно хищной и предвкушающей, — теперь займемся тобой. Проигрышный настрой для нашей команды неприемлем.

— Ладно-ладно, — Кин улыбнулась и поудобнее устроилась на земле, облокотившись спиной на древесный ствол, — техники марионеток предполагают бой на расстоянии. Значит, сближаться этот тип не будет. И будет очень внимательно следить, чтобы не попасть в гендзюцу.

— У этой марионетки все части опасны. Тебе придется побегать. И как-то понять, чем и в какой момент он будет атаковать. И придумать, как сблизиться.

— И что ты предлагаешь?

— О, я предлагаю увеличить твою основную скорость и скрыт. Сможешь удерживать его в боевом движении?

— За вами с Учихой я по скорости все равно не угонюсь.

— Жить захочешь — догонишь. И у меня есть мысль, как отразить атаки марионетки.

— Ты издеваешься? — Кин кружила по поляне, не выпуская из вида подкрадывающегося к ней с плотной тканевой повязкой Неджи.

— Ты все равно потоки не глазами видишь. Зачем они тебе? А так отвлекать ничего не будет.

— Скажи правду — ты просто хочешь мне отомстить! За все! — она шарахнулась в сторону и наткнулась на дерево. Мгновение, и Хьюга в жестком захвате повалил ее на землю, завязав глаза ее же собственным хитаем.

— Все, вставай и дерись.

— Садист! — Кин неуверенно поднялась, пытаясь сориентироваться в пространстве. Правда, времени ей на это никто не дал. Ощутив опасность, она чуть дернулась, опять врезалась в дерево и тут же почувствовала укол чакры в плечо.

— Это что сейчас было? Давай я тебя тут убью, чтобы не позорила Коноху в финале, а?

— Ксо! — Кин подняла руки, переходя в защитную стойку. Не видеть происходящее вокруг — сложно, но… разве не она когда-то настолько сроднилась с темнотой, что свет оказался настоящей пыткой? Мир вокруг не изменился. Он остался тем же самым. Он жил. Земля под ногами, полная мелкой жизни, деревья, по которым поднимались живительные соки. Птицы где-то высоко… и источник чакры совсем близко. Вот его ровное биение нарушилось, импульс приобрел агрессивную окраску, и она вскинула руку, защищаясь от удара в лицо. Чуть развернулась, уходя от удара второй рукой в бок, а потом еще и еще, то и дело спотыкаясь о корни, цепляя плечами деревья, оступаясь на кромке ручья…

— Это месть. Самая изощренная и подлая месть несчастной мне. А ведь я — со всей душой и любовью, — Кин с трудом поднялась на четвереньки. Болело все и немножко больше. Но все-таки кое-какие подвижки имелись: она чувствовала чакру, поток и могла определить направление удара. Вот только прекрасно понимала, что Неджи атакует даже не то что в полсилы, а по факту вообще только намечает удары, как на тренировках для новичков.

— И что это за нытье?

— Я не ною, я стенаю на мир и несправедливость бытия, — принять вертикальное положение удалось с трудом, но все же удалось. В конце концов — Хьюга не Саске, его на «дотащи умирающую меня до дома» не раскрутишь.

— Кстати, я тут подумала… а ведь для марионеток используют нити чакры, да? И управление скорее всего идет импульсами, то есть, если их почуять…

— Ну надо же! Дошло! — Неджи демонстративно закатил глаза, — а то возомнила, что я тут просто так вожусь. Из мести.

— У тебя слишком довольный вид, чтобы верить в твои благие намерения, — Кин ухмыльнулась, — вот точь-в-точь Тора-сан, когда вкусняшку утащит.

— Что?

— О, и шипишь почти так же! Ки-и-ся! — откуда взялись силы на убегания по полянке от разозленного Хьюги, Кин и сама сказать не могла, видимо, лицо у того было больно говорящее.

— И ты еще смеешь говорить, что у тебя не осталось сил! Давай, шевелись — темнота нам не помеха, а только на руку.

* * *

— Закончила? — Неджи смотрел на то, как Кин закрепляет последний кунай в древесном стволе.

— Ага, ловушки установлены, можем попробовать, — она повернулась к нему, уже привычно закрывая хитаем глаза. Времени до финала осталось совсем немного, но он мог точно сказать, что потратили они его с пользой. Последние тренировки состояли исключительно из спаррингов — требовалось отработать новые связки, совместить их со старыми, а главное, без потерь скорости применять в бою по мере необходимости. У него проблемой все еще оставалось то, что требовалась пара секунд концентрации для активации Кайтена и немного времени после, чтобы прийти в себя. Не говоря уже о том, что чакры техника потребляла просто бешенное количество. Он не думал, что сумеет применить ее в бою более двух раз. И лучше бы ограничиться одним — уничтожить всех клонов, рвануть к оригиналу, атаковать и тем закончить. Неджи предполагал, что все так и будет, хотя Кин считала, что он излишне самонадеян. Но в самом деле, что еще сможет показать ему Наруто?

Саму Кин довести до той скорости, которой хотелось, им так и не удалось, но они быстро поняли, что движутся не совсем в верном направлении и сосредоточились на том, чтобы добиться максимального уклонения от всех ударов. Еще Кин тренировалась удерживать скрыт в движении, пусть и против него это бесполезно: бьякуган ее все равно видел.

— Поехали! — сегодня они планировали окончательно проверить эффективность Кайтена и свести воедино все свои задумки. Кин бросила россыпью сюрикены, практически не стараясь попасть в него, но Неджи знал, что к ним скорее всего привязаны тонкие лески. Это — основа под будущую ловушку и то, что Кин называла своим аналогом крыльев. Прыжок вверх, и куноичи словно скользила по воздуху — да, у нее отличный контроль. Его, конечно, недостаточно, чтобы удержаться, цепляясь за воздух, но за тонкую леску — вполне. Атака сверху. Бьякуган видит высказывающий из рукава листок печати. Если попадет — пользоваться чакрой ему будет проблематично. Поэтому Хьюга уходит в сторону, тут же атакуя джукеном в незащищенный бок. В воздухе, как правило, практически невозможно вывернуться и избежать атаки. Кин танцующе ускользнула, оттолкнувшись ладонью от другой лески. Когда доведет эту технику до ума — и правда получатся крылья. А пока… Неджи бьет ребром ладони, выпуская чакру и разрезая лески. Птице стоит спуститься на землю. Кин ловко перекатывается, уходя под защиту древесного ствола и тут же дергает нить, активируя ловушки. Со всех сторон на него сыплется град сюрикенов и кунаев.

— Кайтен! — он отрешился от шума железа совсем рядом, сосредоточившись только на мерном гудении чакры. Равномерно и аккуратно, стараясь не растратить слишком много. Еще бы научиться уходить из завершающегося Кайтена заменой и атаковать врага из неожиданной позиции… Но это пока перспектива далекого будущего. В настоящем же он отступил на шаг, блокируя атаку воспользовавшейся заминкой Кин, перехватил ее руку и тут же резко ударил в солнечное сплетение, стараясь перебить работу одного из узлов чакры. Не по-настоящему, но так, чтобы до конца боя хватило. Соперница ответила ударом колена, который он принял на бедро, в следующую секунду Неджи успел заметить лист с печатью в ее руке и резко оттолкнул Кин от себя, разрывая дистанцию. Да уж, с этими ее печатями ближний бой стоило вести осторожно. Но что-то он упустил. Что именно, Хьюга узнал уже через секунду, когда его руку дернуло и примотало к телу леской, которую Кин, судя по всему, успела на него прицепить в момент контакта. Но связывать Хьюг занятие не благодарное. Он попросту резко выпустил нужной частью тела чакру, разрывая веревки, и перехватил приблизившуюся Кин. Она на это явно не рассчитывала.

— Шотей! — парализующий удар, куноичи ткнулась носом вперед, падая на землю, в следующее мгновение крутанулась, пнув его обеими ногами, да еще послав пару сюрикенов вдогонку. Неужели успела сконцентрировать достаточно чакры в месте удара и джукен не дошел до нервных окончаний? Но и он без труда уклонился от ее ударов.

Они медленно обходили полянку по кругу, присматриваясь и ожидая следующей атаки. Сражаться было тяжело: они неплохо знали и стиль, и то, куда обычно целится противник, и чего нужно опасаться.

— Нам, вполне возможно, придется сражаться всерьез, когда пройдем первые круги, — он начал говорить, надеясь усыпить бдительность и заодно собраться с мыслями, — готовишь для меня что-нибудь особенное?

— Конечно, — Кин улыбнулась, — и для тебя, и для Саске. У меня никто обделенным не уйдет, — одну руку она держала за спиной, так что движение пальцев Неджи заметил только благодаря бьякугану. Дальше рассуждать некогда — он бросился ничком, прокатился по земле, уходя от взрыва. Он даже не видел, когда она успела прикопать взрывные печати. Град листвы и комьев земли послужил отличным прикрытием.

— Шотей! — он тоже умел скрывать свою чакру и намерения, а иллюзорный клон, пусть на долю секунды, но отвлек внимание Кин. Она могла ощущать движения чакры лучше, чем они все, но по скорости реакции все-таки уступала. Неджи аккуратно подхватил обмякшее тело.

— Я выиграл, — скажи ему кто год назад, что победа над бесклановой девчонкой может оказаться насколько непростой и приятной — никогда не поверил бы.

* * *

— Все, никаких вечерних тренировок, отдыхаем, пьем чай. Завтра уже финал. Перетренировка — тоже зло, — Кин деловито сматывала леску и собирала разбросанные по полянке кунаи, сюрикены и сенбоны.

— Нервничаешь? — Неджи сидел на поваленном дереве и старательно перематывал бинты на руках.

— Нервничаю, — несчастный подсумок грозил порваться от количества того, что куноичи пыталась туда впихнуть, — и предлагаю лечить нервы чаем с мелиссой. Будешь со мной?

— Буду, — он никогда бы не признался вслух, но тоже нервничал. Пусть первый бой и представлялся Неджи не очень сложным, но все же мандраж накатывал, он не думал, что сегодня удастся заснуть, — он у тебя не выдержит сейчас. Давай сюда, — Хьюга отобрал у Кин очередную связку кунаев и убрал их в свой подсумок, — тебе второй надо. Или третий.

— Куда? На шею повешу? — Кин хмыкнула и переложила к нему еще печати. Несчастный подсумок наконец-то застегнулся.

— Пойдем. Будешь моего бардака пугаться.

— Все настолько страшно?

— Ага, Учиха сходил в гости один раз и больше не ходит, — Кин тихо хихикнула.

— Интересно, где он, — третье звено седьмой команды, как, впрочем, и ее наставника, они не видели уже добрый месяц.

— Где бы ни был — надеюсь, тренируется не при памяти. У него очень необычный противник.

— Пусть наложит гендзюцу из жуков, — Неджи остановился, наблюдая за тем, как Кин с задумчивым выражением лица ищет ключ от двери, потом хлопает себя по лбу и открывает ее так.

— Аккуратней, тут леска, — спасибо, хоть предупредила, прежде чем пройти в дверной проем, изогнувшись весьма причудливым образом. Неджи повторил маневр за ней и огляделся.

— Ты знаешь, я очень хорошо понимаю Саске, — по сравнению с квартирой Учихи, где царил идеальный порядок, единственная комната Кин заставляла задуматься о набеге вражеских шиноби, которые искали тут не больше не меньше, а какую-нибудь реликвию Шодая, — или тут обыск АНБУ проводили?

— Не, это я свитки пустые искала, — Кин царящий беспредел определенно не смущал, она уверенно маневрировала в сторону кухни, ухитряясь ни на что не наступить и ничего не задеть, а Неджи остановился, рассматривая две фотографии, стоящие на полке. Обе они изображали седьмую команду, вот только очень разную седьмую команду. На первой они с Учихой выглядели серьезными и собранными, Кин — самую чуточку обиженной, а Какаши-сенсей явно давил смех. Точно такая же стояла на полке и у самого Неджи. А вот на второй… на второй была лучащаяся довольством Кин, Какаши, у которого бровь от удивления исчезла под хитаем, их же с Саске лица отражали такую глубину изумления, страдания и злости, которую только может изобразить лицо человека, которому совершенно неожиданно воткнули сенбон в самую нежную заднюю часть тела. Сейчас это казалось удивительно забавным, а вот тогда Саске не разговаривал с Кин практически неделю, а лично он зарекся поворачиваться к ней спиной или терять из поля зрения руки.

— А ты знаешь, что Какаши-сенсей себе вон ту забрал? — Кин, вернувшаяся посмотреть, где он потерялся, остановилась рядом и ткнула пальцем в фотографию с порочащими звание представителей Великих кланов физиономиями.

— Хм?

— У нашего сенсея тоже есть чувство юмора, да-да. А то вон застыли, — она фыркнула, — если б улыбались — и на крайние меры идти не пришлось бы.

— Это, между прочим, больно.

— Ну давай я тебе печеньку дам в качестве компенсации? Последнюю — для себя берегла.

— С прошлого года?

— С прошлой недели! — оскорбленно ответила Кин, вытаскивая его за собой на кухню.

Никакой мебели, кроме традиционного низкого столика тут у нее не было, зато имелись какие-то линялые подушки и свернутый футон. Неджи снял с подушек длинный темно-коричневый волос.

— У тебя есть кошка?

— Не, это Тора-чан тут спит иногда.

— Прелестно, — он выбрал место подальше от кошачьего лежбища. Кин ставила чайник на огонь, смешивала какие-то травы, а Неджи все не давала покоя какая-то мысль. Чем-то Кин на фотографии отличалась от той, что сейчас с энтузиазмом носилась по кухне.

— Когда ты успела настолько волосы отпустить? — он точно помнил, что еще в Лесу Смерти она ехидничала над прической той куноичи из Звука, а сейчас ее собственные волосы вполне можно стянуть в небольшой хвост. И это Кин с ее вечной мальчишеской стрижкой и подтруниванием над его традиционно длинными волосами?

— Э-э-э, они сами, я не виноватая, — Кин как-то нервно отбросила рукой назад чрезмерно отросшие пряди.

— Так давай обрежем? Кунай одолжить?

— Нет! — он даже отпрянул, удивившись внезапной агрессии, прозвучавшей в голосе.

— Кин?

— Ну что? Всем можно — а мне нельзя, а?

— Да можно, никто не против, — Хьюга замолчал и решил, что вообще зря на это чаепитие согласился. Несколько минут прошли в тишине, пока в его поле зрения не возникла чашка с горячим ароматным чаем.

— У меня были длинные волосы. Раньше. Давно. До Конохи еще. Они — прекрасный проводник чакры, — Кин говорила тихо, нервно обводя пальцами кромку чашки, — а потом… их обрезали и чакру запечатали. Мне показалось, я разом ослепла и оглохла. Мир… стал таким маленьким.

— И не отрастали совсем?

— Нет. Я за все время в Конохе не стриглась ни разу.

— Значит теперь отрастут. Чакра же вернулась, я правильно понял?

— Да.

Чай был удивительно вкусным. Неджи всегда поражался тому, как при неумении готовить что-то, кроме разведенных кипятком пищевых пилюль, Кин ухитрялась делать такой чай. Каждый раз — разный, и каждый раз — точно в настроение.

— Кин.

— Что?

— Теперь ты будешь собираться дольше всех в команде!

— Не дождетесь! — она тихо смеялась. Чай согревал изнутри, и завтрашний день, да и любой другой уже не вызывал никакого волнения.