Путем чужого пророчества (гет)

За завтраком только и говорили, что о вчерашнем происшествии. Никто толком ничего не знал, и это добавляло всем нервозности.

Поговаривали, что Пожиратели на этот раз зачаровали барьер, и все, кто им воспользовался, погибли в ужасных муках внутри портала. Количество жертв варьировалось от семи человек до сотни. Слухи обрастали подробностями, и учащиеся ни о чем другом думать не могли.

За обедом совы принесли «Пророк», и все уставились в газеты. Вчерашнему происшествию посвятили целый разворот. Интервью с назначенным министром Гарольдом Минчумом занимало полстраницы. Юджину Дженкинс отстранили от должности за служебное несоответствие.

Этот год стал началом настоящей войны с Волдемортом, который усилил террор и откровенно заявил о политике насилия и своей причастности к акциям и смертям, обещая утопить магическую Англию в крови, если ему не отдадут власть добровольно. Война официально была объявлена, а Минчум считался более жестоким политиком, чтобы стабилизировать ситуацию и не допустить паники.

В стране ввели комендантский час. Усилили охрану стратегически важных объектов и число круглосуточных патрулей авроров на улицах магических поселений.

Бартемиус Крауч — назначенный в этом году начальником департамента по магическому законодательству, усиленно продвигал законы по ужесточению допросов и наказаний, добивался отправки задержанных в Азкабан еще до официального разбирательства. Охрану тюрьмы удвоили.

Активность Крауча объяснялась просто — этим летом Пожиратели зверски убили двух его сестер вместе с мужьями и детьми. Причины никто не знал, но говорили, что на него надавили, пытаясь протащить какой-то закон о чистокровных, а мужик оказался слишком правильным и упертым. Так что он рвал и метал в стремлении отомстить и в каждом прохожем видел Пожирателя.

Что касается вчерашнего. Информация частично подтвердилась. Злоумышленники ночью зачаровали проход, и утром пострадало несколько семей, провожающих детей в Хогвартс. По официальной версии три, но Марлин по секрету сказала, что девять — около тридцати магглов, просто правительство не хотело нагнетать панику среди населения, тем более что ни один маг, проживающий в магическом мире, не пострадал.

Они бы и одной семьей в статье ограничились, но все трое погибших были со второго курса, и их отсутствие в школе трудно было бы объяснить. Остальные неназванные были первокурсниками и их маггловскими родственниками, провожающими их на платформу. Это был первый год в истории Хогвартса, когда в школу поступило так мало новичков — двадцать девять вместо предположительно сорока.

Шумиху поднял второкурсник с Пуффендуя. Будучи сам чистокровным, он вышел встретить своего приятеля на маггловскую сторону, и удивился, что ни он, ни его родители не появились на платформе, хотя шли прямо за ним. Аврор вызвал техника, стену просканировали и ужаснулись. Проход закрыли, устроили экстренный портал, отправляя всех каминами прямиком в Хогвартс. Аврора, что ночью дежурил возле колонны, нашли мертвым, и расследование закрыли за недостаточностью улик.

Вышло два министерских указа, что с этого года маггловским родственникам запрещается провожать детей на саму платформу, как и на Косую аллею. Отныне все магглорожденные дети на магической территории должны быть только в сопровождении взрослых волшебников.

За неделю все волнения успокоились, и учащиеся погрузились в учебу. Нас в этом году ждали первые экзамены и, честно говоря, серьезно подумывала бросить Хог после пятого курса. В Англии становилось слишком жарко, тем более для таких как я. К Мерлину деньги, лучше переплатить, чем без головы остаться. Но мои планы резко поменялись после разговора со Слизнортом.

Все случилось ближе к Хэллоуину. Заскочила в Больничное крыло за зельем от мигрени для Алисы, и мадам Освальд попросила срочно отнести документы профессору Слизнорту. Отдав микстуру пробегавшим девчонкам с Гриффиндора с наказом передать по назначению, пошла в учительскую. Там сказали, что профессор у себя и как найти его покои.

Слизнорт запустил меня в гостиную, поблагодарил за беспокойство. Мы обменялись привычными улыбками и комплиментами.

— Мисс Эванс, вы не могли бы сегодня часиков в восемь уделить мне немного своего времени? — неожиданно предложил он. — Мне бы хотелось кое-что обсудить с вами.

— Хорошо, сэр, — улыбнулась ему, — я приду.

— Тогда жду вас здесь в восемь, — довольно кивнул он, — пароль «Мандрагора». Я могу немного задержаться, если Альбус снова устроит внеплановый педсовет. В таком случае располагайтесь, можете попросить у домовика чай, чтобы сделать ожидание более приятным.

Целый день строила предположения, о чем будет разговор, и вечером отправилась на встречу.

Хозяина в помещении еще не было. Положила на столик коробочку чернослива в шоколаде — декан Слизерина обожал подобные штучки.

Какое-то время сидела и от нечего делать глазела по сторонам — а тут было на что посмотреть. Потом решила рассмотреть некоторые вещички поближе. У Слизнорта был великолепный утонченный вкус. Ничего лишнего, все в меру и на своих местах, кроме, пожалуй, избытка мягкой мебели.

На каминной полке множество фотографий его учеников, нашлась даже моя. На задрапированных тканью стенах пейзажи маггловских художников, наверняка подлинники, а за подсвеченными стеклами шкафов статуэтки и милые сердцу безделушки. Похоже, старик привык жить в красоте, ни в чем себе не отказывая.

Обходя комнату, я ахнула, обнаружив в одной из стен неприметный проем. В небольшом помещении на невысоком постаменте стоял великолепный рояль. Настоящий Безендорфер с девяносто семью клавишами. Я играла на таком лишь однажды, в прошлой жизни, и никогда не могла забыть этот чудесный звук, проникающий казалось прямо в душу.

Ноги сами понесли меня к нему, не раздумывая села и приподняла крышку.

Обычно я никогда не трогаю чужие вещи, но тут будто затмение нашло. Коснулась клавиш и словно частичка меня прошлой вернулась ко мне. Играла, и слезы текли по моим щекам. Только сейчас осознала, что до сих пор цепляюсь за прошлое. Как бы мне ни нравились новая жизнь, друзья, учеба, это милое лицо и рыжие кудри, я все равно воспринимала себя как ту, кем была раньше. Скучала, носила эту чужую личину словно маску, пряча за ним мое собственное лицо, эмоции и поступки, что не могла совершить, не выдав себя. Я всегда пыталась быть честной с собой и другими и лучше смолчу, чем совру. А тут приходилось постоянно жить во лжи, притворяясь той, кем не являюсь. Наступать себе на горло, одергивать всякий раз, когда хочется поступить так, как пай-девочка Лили никогда бы не сделала, и приходится соответствовать ее образу.

Когда последний аккорд смолк, слезы уже высохли, почувствовала легкость и свободу. Словно выговорилась наконец, отпустила и простилась с прошлым навсегда.

— Это было невероятно, дитя мое, — раздался проникновенный голос, я вздрогнула и обернулась. — Вы просто чудо, мисс Эванс. Только очень тонко понимающий грусть потери и страдания сердца мог сыграть подобное.

Слизнорт стоял возле самой арки, прижимая руки к груди, и его глаза были полны слез. Несмотря на его комплименты, почувствовала неловкость — мало того, что воспользовалась без разрешения его вещью, да еще хозяин меня застукал.

— Простите, сэр, знаю, что это невежливо, но я не могла устоять перед этим великолепием, — смущенно покраснев, ответила я, любовно поглаживая клавиши кончиками пальцев.

— Ну что вы, мисс Эванс, — протестующе замахал руками старик и резво подошел ко мне, — этот Глас Богов должен звучать, а я слишком стар, чтобы извлечь из него достойные звуки. Инструмент принадлежал моей покойной матери, потому я везде вожу его с собой, как память о ней. Он безмолвен уже много лет, а вы снова возродили его к жизни. Смею надеяться, что вы теперь будете иногда захаживать ко мне вечерами, чтобы порадовать старика прекрасной музыкой.

— С удовольствием, сэр, так часто, как только смогу, — улыбнулась, пока он под руку вел меня в гостиную, после чего усадил к столу, поставив передо мной чашку чая. — Скажите, сэр, я верно заметила, что акустика в комнате с роялем не соответствует такому маленькому помещению?

— Это специальные чары, мисс, — оживился он, — постамент под инструментом зачарован. Я вам потом покажу.

Какое-то время мы пили чай, я молчала, а хозяин пустился в пространные рассуждения, большей частью вспоминая покойную мать. Наконец, когда мы допили, перешли в кресла ближе к камину. Села, а Слизнорт остался стоять, задумчиво облокотившись одной рукой на каминную полку, а указательным пальцем другой водя себя по нижней губе. Я невольно улыбнулась, живо припомнив Северуса — он делал точно так же, находясь в глубокой задумчивости.

— Мисс Эванс, — начал он, присев в соседнее кресло и вскинув на меня взгляд, — не буду скрывать, вы меня очень интересуете.

Тень и свет огня от камина, скрадывал возраст и седину, придавая глазам моего собеседника блеска и живости, как молодому. И я, грешным делом, подумала, что он собирается признаться мне в любви, и растерялась.

— Я давно слежу за вами и не перестаю удивляться, — продолжил он, не замечая моего смятения. — Острый ум, не по годам здравый смысл и явные таланты во многих областях восхищают, особенно учитывая ваше происхождение, не сочтите за грубость. Мне доставляет удовольствие следить за вашими успехами, а ваше трудолюбие достойно уважения. Это изумительно, что всякий раз вы открываетесь с новой, ранее неведомой стороны, как сегодня, например.

— Вы меня засмущали, сэр, — ответила, покраснев, — вокруг меня много поистине талантливых волшебников, а я лишь своим упорством стараюсь соответствовать и не потеряться на их фоне. Не скрою, я увлечена многим, но скорее поверхностно, чем имея таланты достойные ваших похвал.

— Ваша искренность и непритворная скромность мне тоже по душе, — кивнул он и мягко улыбнулся. — Мне импонирует, что сознавая свою одаренность, вы, тем не менее, видите в окружающих лучшее и можете их оценить справедливо, без зависти и злости к их успехам. О, не спорьте, Лили, — перебил он мои возражения, — я сильный менталист и отлично чувствую подобные вещи. Как и то, что вы искренне уделяете свое время для общения с таким стариком, как я. И радуете меня вниманием и маленькими презентами просто от щедрого сердца и желания порадовать, а не в надежде на награду. Этим вы тоже отличаетесь от многих других, мисс.

— Простите, сэр, — воспользовалась паузой в его речи, — не то чтобы мне не нравились ваши похвалы, но, может, вы скажете, зачем хотели меня видеть, пока я окончательно не сгорела от стыда.

— Ваша прямолинейность и некая дерзость мне тоже по вкусу, — кивнул он, довольно улыбаясь, но сразу посерьезнел и, поднявшись с места, стал мерить шагами коврик перед камином. После чего неожиданно остановился и пристально на меня посмотрел. — Скажу прямо, мисс Эванс, — отрывисто сказал он, — я принимаю вашу судьбу близко к сердцу. В Магической Британии началась война, и я хочу защитить вас. Будет преступным расточительством, если вы пострадаете из-за своего происхождения. Будь я помоложе, то предложил бы вам брак, но так как это по очевидным причинам невозможно, предлагаю вам официальное удочерение.

Надеюсь, я не выглядела слишком шокированной, когда уставилась на него в удивлении, ища в его взгляде намек, что он просто пошутил. Но он был невероятно серьезен.

— Простите, сэр. Я благодарю вас за заботу, но это невозможно, — прямо ответила я.

— Почему? — откровенно удивился он. — Это ведь такой шанс для вас подняться в местном обществе и получить безопасность.

— Ну, я как бы не сирота, а потом, скажу прямо — не хотелось бы, чтобы меня кто-то контролировал, не сочтите за неблагодарность. Я хочу сама выбирать себе судьбу, сторону и поведение, и маггловская семья в этом смысле меня более чем устраивает. Я могу вас разочаровать, вернее даже уверена, что не оправдаю ваших надежд стать достойной дочерью, так как не собираюсь жить по законам чистокровных и непременно опозорю вас, как своего приемного отца. Мне бы не хотелось, чтобы ваша доброта стоила вам репутации. Вы очень щедры, сэр, но, думаю, преувеличиваете опасность в моем случае. В школе меня защищает ваше покровительство, а вне ее я сама разберусь. Не беспокойтесь, сэр, со мной все будет хорошо, — мягко улыбнулась я.

— Вы неправильно меня поняли, Лили, — ответил он, удобно устроившись в кресле и явно настраиваясь на спор. — Я не собираюсь вас контролировать никоим образом. И, честно говоря, ваше поведение заботит меня в последнюю очередь, тем более что я верю в благоразумие, что вы демонстрировали все это время. Если вы так держитесь за свою маггловскую родню, то я вовсе не против и даже считаю это похвальным и, в какой-то мере, очаровательным. В таком случае я могу не вводить вас в род, а просто стать вашим крестным по магии и официально оформить удочерение в Министерстве. Этого вполне хватит.

— И все же не понимаю, зачем вам такие сложности, сэр? — удивилась я.

— Мне нужен наследник, Лили, — просто ответил он, — не по крови и магии, а по знаниям, чтобы моя фамилия не исчезла из научных кругов. Я чувствую в вас потенциал, и, при некотором усилии, вы станете мастером. Тогда благодаря нашему родству магическое научное общество узнает вас, как мою преемницу и дочь, а фамилия Слизнорт не умрет вместе со мной. Это обычная практика для подобных мне ученых, посвятивших жизнь науке и не озаботившихся отпрысками. Старина Роджер в свое время, сделал то же самое, усыновив магглорожденного Гектора Грейнджера. С тех пор все открытия, исследования и статьи в области зелий этот ученый муж выпускает под двойной фамилией. Вы должны его знать, как величайшего мастера Гектора Дагворт-Грейнджера, основателя СЭОЗ.

— Вы так уверены во мне? — удивилась я.

— Да, мисс, уверен, — ответил он, — благодаря моему дару я еще ни разу не ошибался, а он говорит, что вы именно та, кто мне нужен. Профессор Флитвик тоже видит в вас талант к своему предмету и, скажу по секрету, хочет предложить вам ученичество. Но я бы предостерег вас соглашаться, по крайней мере сейчас. Все же он полугоблин и очень продуманный волшебник — его обучение может обойтись вам слишком дорого. Я же предлагаю вам много больше. Бесплатное обучение у мастера, прямую рекомендацию в гильдию, да и после моей смерти вы унаследуете все, чем я владею. И ваша фамилия, чем вы так гордитесь, останется при вас. Подумайте, мисс Эванс.

— Хорошо, сэр, — ответила, вставая, — подумаю и в ближайшее время дам ответ.

* * *

Размышляла всю неделю. Взвешивала за и против. Не скрою, предложение оказалось заманчивым, что говорить, и совсем для меня не обременительным. Тем более что я и так планировала связать профессию с зельеварением и даже хотела подойти с этим предложением к Слизнорту, правда, несколько позже. А тут он сам инициативу проявил. Но кое-что не давало мне покоя, и я решила отказаться.

Слизнорт встретил меня с добродушной улыбкой и уверенным взглядом, похоже, ему и в голову не приходила мысль о моем отказе.

— Ну, что скажете, мисс Эванс? — между делом спросил он, передавая чашку с чаем.

— Не сочтите меня неблагодарной, сэр, — прямо ответила я, — но, подумав, решила, что это плохая идея, по крайней мере сейчас. Ваше предложение привлекательно, не спорю, и выгодно нам обоим, но несколько несвоевременно.

— Хотелось бы услышать аргументы, мисс, — несколько холодно и стараясь скрыть досаду, ответил Слизнорт. Видимо, он не привык, чтобы его дары отвергали.

— Понимаете, сэр, — начала я, — в случае, если соглашусь, под угрозой окажусь не только я, но и вы тоже.

— Что вы имеете в виду, Лили? — удивился он, с искренним недоумением глядя на меня наивным детским взглядом.

— Профессор, вы единственный признанный мастер в Британии на сегодняшний момент, — пояснила я. — Война объявлена и вскоре Темный Лорд будет нести потери среди сторонников, особенно если противостояние затянется. Ему обязательно понадобится постоянный зельевар и не рядовой. Думаю, сейчас его люди делают заказы редких зелий за границей. Но если Министерство перекроет все каналы поставок, он будет вынужден обратить взор на местных умельцев, а в Британии только один мастер — вы. В таком случае, он, рано или поздно, о вас вспомнит. Тем более что ему могут понадобиться сложные экспериментальные составы для собственных целей. Ну, не знаю — по увеличению силы или магии, например, или еще что — вы его учили и знаете наверняка лучше, чем я. Потому, как мне кажется, вы в безопасности только пока в Хогвартсе. В качестве вашей дочери я стану обузой для вас. Как и вы для меня. Мы можем выжить только поодиночке — иначе станем уязвимы для шантажа.

— Мэрлин великий, я никогда о таком не думал, — опешил Слизнорт. На его лице отразилось понимание и ужас от нарисованной мною картины. — Так что же теперь делать? — растерянно спросил он. — Все надежды прахом…

— Все не так страшно, сэр. В Хогвартс ему не пробраться. И если вы все еще во мне заинтересованы, — продолжила я, — то предлагаю пока остановиться на официальном ученичестве, а все остальное прописать в приватном магическом контракте. Когда угроза минует, вы просто оформите все остальное, а клятву я могу дать прямо сейчас.

— В таком случае я настаиваю заключить контракт немедленно, мисс Эванс, — ответил Слизнорт, подумав, — мне нужны гарантии, что вы не передумаете.

— Хорошо, — согласилась я, — но настаиваю на полной магической клятве. Мне есть что скрывать, сэр.

— Теперь не сомневаюсь, — усмехнулся он и посерьезнел, — приступим, мисс.

Мы дали друг другу клятвы и, несколько поспорив, подписали контракт. После чего Слизнорт встал и через камин поговорил с профессором Флитвиком и директором.

— Пойдемте, Лили, нас ждут, — сказал он и бросил в камин горсть пороха. Спустя мгновение мы оказались в кабинете Дамблдора.