Глупая. I часть (гет)

Северус

— Почему ты так злишься на девочку? — взглянул на меня из-под очков Дамблдор.

Он сидел в кресле напротив, хитро щурился и рассасывал леденец во рту, звучно причмокивая. Я с раздражением кривился каждый раз, как конфета, перекатываясь, стучала о зубы старика. Сегодня Дамблдор был в хорошем настроении — новое зелье, сваренное мной, значительно облегчило боль от проклятия, и теперь директор с удовольствием вернулся к столь любимому им плетению интриг.

— Девушкам в таком возрасте свойственно влюбляться и, случается, что в собственного учителя, — мягко улыбнулся директор. — Тем более, что мисс Грейнджер достаточно взрослая, чтобы фантазировать о ком-нибудь в какой угодно форме. Меня удивляет, что ты хочешь прекратить с ней занятия из-за такой ерунды.

Я едва слышно скрипнул зубами. Я долго скрывал от Альбуса истинную причину отказа от дальнейшего обучения Грейнджер, но старик в свойственной ему вежливой манере все же довёл меня до белого каления. Я искренне полагал, что, осознав всю опасность бурливших в девушке чувств, Дамблдор согласится со мной и возьмется лично обучать ее или, на худой конец, Поттера.

Но Альбус лишь с деланным удивлением приподнял кустистые брови.

— Я не понимаю, зачем потворствовать этой глупой влюбленности? — казалось, мои зубы уже начали стираться друг об друга от силы, с которой я их сжимал и, видимо, именно поэтому мой голос звучал так скрипуче.

— Любовь — прекрасное чувство, Северус. Она может спасти нас тогда, когда магия оказывается бессильной, — с важным видом сказал директор. Я лишь закатил глаза в ответ на его очередное высокопарное изречение.

— Или убить, завлекая в ловушку! — перед глазами возник образ Лили, но усилием воли я изгнал его из своей головы. — Более того — представь, что будет с мисс Грейнджер, когда мне придётся убить тебя? Она слишком молода, чтобы таким образом терять веру в людей! А если она решит отомстить и сама полезет на рожон? Лучше уж сейчас избавить ее от этих чувств!

Я говорил, чувствуя, как во мне сердце обрывается: однажды я предал доверие, и по сей день расплачиваюсь за это. Чем ближе ко мне приближаются люди, тем большей опасности они себя подвергают.

— Разве я многого прошу? Не взваливайте на меня ответственность еще за одну разбитую жизнь!

Альбус посмотрел на меня, словно на неразумное дитя.

— Мисс Грейнджер более рассудительна, чем ты думаешь…

— Я буду вынужден причинять ей боль снова и снова, пока Темный лорд не избавится от меня! — перебил его я, не желая слушать этот бред.

— Но, Северус, — голос Дамблдора звучал слишком снисходительно, — эти занятия нужны, в первую очередь, тебе самому.

Я лишь выразительно изогнул брови, опасаясь, не свихнулся ли старик окончательно.

— Альбус, видимо, проклятье задело не только твоё тело, но и разум, — выдавил я.

Почти каждая встреча с Дамблдором буквально выворачивала меня наизнанку — я не понимал, что мне делать: злиться на старика, пожалеть его или посмеяться над ним?

— Доверься мне, Северус, — директор проигнорировал мои слова, — настанет время, когда ты будешь признателен мисс Грейнджер за ее чувства и веру в тебя. А если повезёт, то она сможет вернуть тебе доброе имя и восстановить репутацию в магическом обществе после победы над Томом.

Все во мне вздрогнуло от отвращения: я не собирался манипулировать наивностью юной гриффиндорки ради того, чтобы обелить себя! Тем более, что я не планировал пережить эту войну…

— Ты просто смешон со своими фантазиями, — пробурчал я, понимая, что спорить с Дамблдором бессмысленно, и отвёл глаза, признавая своё поражение. Придется самому избавляться от влюбленности Грейнджер, да надеяться на скоротечность чувств, присущих ее возрасту.

* * *

Гермиона

Это были мои худшие две недели в Хогвартсе! С чего бы начать?

Вначале Дамблдор куда-то исчез, оставив раздражённого Гарри в неизвестности. Затем Джинни, которая постоянно была в плохом настроении, начала срываться на всех подряд. Понять ее было можно: подруга вынуждена была молча глядеть на то, как свихнувшаяся Ромильда Вейн постоянно пытается исподтишка напоить Поттера любовным зельем — тут любая бы сорвалась.

С Роном мы поругались… впрочем, в глубине души я почувствовала некоторое облегчение, потому что больше не испытывала чувства вины перед ним за тайные мысли о профессоре Снейпе.

Повздорили мы из-за мелочи — даже и не помню точно, из-за какой, но ссора разрослась, как снежный ком, до взаимных оскорблений и упоминания всех прежних ошибок и промахов. Несомненный минус конфликтов между друзьями — вы знаете друг о друге слишком много.

В итоге я вновь стала одиночкой, а Рон, желая мне отомстить, начал отвечать взаимностью на знаки внимания Лаванды Браун.

Наши регулярные перепалки не мог прекратить даже Гарри: ему приходилось общаться с нами поочередно, чтобы не накалять и без того напряженную атмосферу. Впрочем, Рон вечно ходил в обнимку со своей новой пассией и явно не страдал от одиночества.

Больше всего меня угнетало отношение ко мне профессора Снейпа — он словно задался целью сделать все для того, чтобы я возненавидела его. Регулярные, прежде просто язвительные комментарии на уроках стали ядовитыми и унизительными, ледяное хладнокровие на занятиях окклюменцией усугубилось постоянными придирками и явно завышенными требованиями. Я возвращалась в гостиную настолько уставшей, что с трудом соображала, где моя спальня. Головная боль от частых вторжений в сознание стала почти привычной, а аппетит из-за всех этих перипетий и вовсе пропал.

Теперь я буквально заставляла себя есть, попросту запихивая в себя пищу, и ежедневно отказывалась от ужина.

Малфой меня, к слову, не трогал и о случившемся не вспоминал, но я постоянно ловила на себе его злобные взгляды, что отнюдь не улучшало моего настроения.

Мы с Гарри все ещё пытались разгадать загадку посещений Малфоем Выручай-комнаты, и даже наведались туда пару раз. Но шкаф из воспоминаний Драко выглядел вполне обычно, лишь слабо отдавая старой и повреждённой магией.

Сегодня, перерыв библиотеку в поисках сведений о магической мебели, я сложила книги, которые не успела прочитать и, наколдовав Темпус, торопливо засобиралась на занятия к Снейпу.

Войдя в класс, я устало бросила школьную сумку на пол и уселась в кресло, которое привычно приготовил мне профессор. День выдался сложным и утомительным, держать защиту сил попросту не осталось, но я не могла себе позволить сдаться и признать своё поражение.

Снейп стоял в другом конце кабинета. Коротко взглянув на меня, он снова отвернулся к окну. Профессор больше не использовал зрительного контакта со мной при легилименции и практически не приближался, сохраняя между нами дистанцию. Похоже, после увиденной им сцены в ванной, я до сих пор вызывала у него отвращение…

Привычно спрятав свои чувства и мысли в сферу, я поставила защиту и принялась ждать вторжения в разум.

Профессор Снейп стоял ко мне боком, рассматривая что-то за окном, и молчал. В какой-то момент я решила, что должна сообщить ему, что готова, но тут же ощутила ласковое прикосновение магии к моему лбу и вискам. Приятный холодок пробежал по коже, и я невольно вздрогнула.

Что это? По ощущениям было похоже на диагностическое заклинание мадам Помфри. Неужели Снейп решил узнать о моем самочувствии?

Внезапный хлопок заставил меня вздрогнуть. Домовик, возникший возле Снейпа, низко поклонился, профессор что-то тихо сказал ему, и тот тут же исчез.

Не сказав ни слова, профессор повернулся ко мне и быстрым движением извлек волшебную палочку из рукава.

Пока я пыталась сообразить, что происходит, Снейп подхватил с кафедры одну из колб с зельями и стремительно зашагал ко мне, одновременно взмахивая палочкой. Одну из отодвинутых к стене кабинета парт он перенёс и поставил передо мной, еще один взмах — и парта превратилась в небольшой круглый стол. Снейп трансфигурировал себе ещё одно кресло и, спрятав палочку, сел напротив.

— Простите, профессор, что происходит? — не выдержала я, когда он поставил на стол флакон с бодрящим зельем и небрежно подтолкнул его ко мне.

— Выпейте, — коротко бросил он, впервые за это время глядя на меня. Я послушалась. Меня ужасно смущало, что он так внимательно изучает мое лицо и плечи; его взгляд переместился на руки и тут же опустился к ногам.

Стоило мне поставить пустой флакон на стол, как он исчез, и на его месте возникла тарелка с бутербродами и большая чашка горячего бульона. Я непонимающе уставилась на профессора.

— Приступайте, мисс Грейнджер, — махнул он в сторону стола. Взглянув на бутерброды, я слегка нахмурилась:

— Спасибо, профессор, но я не голодна.

— Не заставляйте меня применять магию, мисс Грейнджер, — ледяной тон его голоса говорил о том, что он исполнит угрозу в случае моего отказа. Но я не была бы собой, если бы просто подчинилась ему. Я сложила руки на груди и откинулась назад, сверля профессора взглядом.

— Не стоит на меня так смотреть, — фыркнул Снейп, насмешливо кривя губы. — Если бы вы нормально питались, то были бы сейчас в состоянии заниматься окклюменцией, но травмировать и без того обессилевшего ученика не входит в мои планы.

Я вспыхнула: «Ах так! Можно подумать, не из-за вашего поведения у меня пропал аппетит!». Конечно, эти мысли я спрятала в сферу…

Бросив на Снейпа недовольный взгляд, я все же взяла бутерброд с тарелки и нехотя откусила от него.

— Пока вы едите, выслушайте меня, мисс Грейнджер, — Снейп слегка подался вперёд.

— Я не желаю знать, что происходит в вашей личной жизни и в вашей голове, но я вынужден регулярно просматривать ваши воспоминания, — он говорил тихо и медленно, несмотря на свой грозный вид. — Так же, как и вы, я сейчас в такой ситуации, когда необходимо совершать определенные поступки вне зависимости от личных желаний. Несмотря на вашу молодость, вскоре вам придется поступать исключительно правильно, игнорируя всякие личные «хочу».

— А кто решает, что правильно, а что — нет? — вставила я, просто желая досадить Снейпу.

Темные глаза мужчины на мгновение гневно блеснули, он помолчал, но затем произнёс:

— Исход, мисс Грейнджер, — откинувшись назад, Снейп окинул меня задумчивым взглядом. — Исход решает все.

Я задумалась.

— Но как понять, каким будет этот исход?

— Я думал, что вы окажетесь сообразительнее, — хмыкнул он. — Ваш выбор определит его.

— Но ведь это замкнутый круг! — от его замечания я вспыхнула.

— Жизни вообще присуща цикличность. Спросите себя, какой разультат вам требуется, и тогда поймёте, какое решение следует принять, — договорив, он опустил глаза.

Низкий голос профессора звучал прямо-таки гипнотически, иначе почему я снова застыла, внимательно рассматривая его?

Мысленно обругав себя, я поспешно схватила чашку с бульоном и сделала глоток.

Снейп молчал. Его взгляд все ещё был отсутствующим, а лицо оставалось непроницаемым. Он ожидал от меня какого-то ответа или просто погрузился в свои размышления?

Выпив половину бульона и осилив ещё один бутерброд, я решилась задать главный для меня вопрос:

— Профессор, вы ведь иногда помогаете кому-то, но скрываете это… Почему? Вам стыдно за свой выбор?

Снейп удивлённо посмотрел на меня. Вдруг его губ коснулась едва заметная улыбка, смягчив острые черты лица, и от изумления чашка едва не выскользнула у меня из рук.

— Вы ошибаетесь, если думаете, что мне не безразлично, оценят мои поступки или нет, — мягко произнёс он. — Я просто не кричу о том, что делаю, на каждом шагу. Согласитесь, в этом есть разница.

Я кивнула, все ещё находясь под впечатлением.

— А что насчёт моих чувств к вам? Я ведь ничего не ждала взамен, но вы так разозлились… Чего вы добиваетесь своей жесткостью, если это только МОЙ выбор, и исход тоже будет только МОИМ? — вырвалось у меня.

Ну и дура же ты, Гермиона! Кому понравится, что о нем тайно фантазируют в ванной?! Идиотка!

Я видела, как нахмурился Снейп, внимательно глядя мне в глаза.

— Ваш вопрос глуп и неуместен, мисс Грейнджер, как и ваши мысли обо мне, — от каждого его слова веяло холодом и настороженностью. — Повторю: мне плевать, как вы относитесь ко мне… Впрочем, подросткам свойственно преувеличивать все, что с ними случается.

— Я не преувеличиваю!..

— Мисс Грейнджер! — его глухой рык прекратил мою возмущенную тираду. Не зная, как ещё выразить своё несогласие с его словами, я громко стукнула чашкой с остатками бульона о столешницу.

Выдержав воспитательную паузу, Снейп снова заговорил спокойно:

— Урока сегодня уже не будет. Больше следите за своим питанием и отдыхом. Если у вас слишком напряженный график, то мы можем сократить занятия, — заметив, что я уже открыла рот, он приподнял руку, останавливая меня.

— Нет смысла истощать себя, мисс Грейнджер, — продолжил профессор, поднимаясь с кресла и отходя к кафедре. — Пока вы просто учитесь, поэтому для вас очень важно иметь силы для самоконтроля. Рисковать будете позже, если придётся.

Он вернулся ко мне и протянул зелье Сна-без-сновидений.

— Выпейте это сегодня, — сказал он, следя, как я забираю прозрачную бутылочку из его рук. Я уже поднялась с кресла и подхватила с пола сумку, как заметила на себе его странный взгляд. Кажется, он хотел сказать что-то ещё, но, передумав, лишь кивнул в ответ на мое прощание.

* * *

Я, не торопясь, шла в гостиную, вспоминая каждую минуту этого странного вечера и чувствуя неловкость за свое поведение. Как можно быть лучшей ученицей школы и при этом так глупо вести себя? Ещё и этот тупой вопрос…

Сегодня он сказал, что ему все равно, как я к нему отношусь. А чего, спрашивается, он так орал, когда впервые увидел то воспоминание?

О Мерлин! Гермиона, очнись!

Совершенно очевидно, что ему это все неприятно!

А банальная вежливость не всегда лицемерна.

Но вот его странные речи о том, что придется выбрать то, что правильно, и идти против своих желаний… Так, я подумаю об этом завтра — сегодня у меня нет сил.

Я завернула за угол, подходя к башне Гриффиндора, как внезапно почувствовала сильную слабость, перед глазами потемнело, а веки отяжелели. Я прислонилась к стене, чтобы не упасть, и почувствовала, как меня подхватили под руки и куда-то потащили. Сознание померкло, и я погрузилась в темноту.