Глупая. I часть (гет)

Лаванда

Парвати мне не поверила: она с недоумением таращилась на меня, пока я говорила, а потом разразилась смехом.

— Лав, ну ты даёшь! — вытирая выступившие от смеха слёзы, проговорила Патил.

Я обиженно надула губы и недовольно посмотрела на истерически хихикающую подругу. Мы с ней сидели в одном из классов на седьмом этаже — я затащила Парвати сюда сразу после ужина, не в силах держать в себе столь ошеломительную новость.

Наконец, смех и всхлипывания подруги начали утихать.

— Если ты хочешь насолить Грейнджер, то придется придумать что-то более правдоподобное, — отсмеявшись, посоветовала Парвати. — Даже история со шрамами выглядела более… интригующей, что ли?

— Патил, ты не понимаешь! — мне надоело повторять одно и то же. — Я могу клятву дать, что говорю правду!

Подруга замолчала и наморщила лоб.

— Этого лучше никому не говори, — она покачала пальцем перед моим носом. — Вряд ли, конечно, кто-то решится, но мало ли… дураков везде хватает.

Я задрала голову к потолку и протяжно застонала. Как же меня это бесит!

— Лав, ты не обижайся, но серьезно… Профессор Снейп и Гермиона Грейнджер? — не сдержав очередного приступа смеха, повторила Парвати. — Она, конечно, себе на уме, но после Крама выбрать Снейпа?!

Подруга снова истерически захихикала, и я поджала губы и слезла с парты.

— Эй, ты куда? Обиделась, что ли? — донеслось мне в спину. — Да перестань!

Я вышла из класса, сердито хлопнув дверью. Что ж, Рон уж точно должен знать, где его подруга пропадает по вечерам! Посмотрим, насколько они хорошие друзья!

* * *

Северус

В классе было невыносимо душно. Взмахом палочки я распахнул створку окна, впуская в комнату свежий воздух. Гермиона сидела в кресле, сердито нахмурившись, и все ещё молчала.

— Куда только делся ваш боевой запал, мисс Грейнджер? — с показным равнодушием поинтересовался я. — Неужели вести серьезные разговоры оказалось не так легко, как вам казалось?

Пройдя к центру класса, я сложил руки на груди и прислонился бедром к спинке громоздкого кресла.

Я с тревогой ждал, как Грейнджер отреагирует на появление Браун, не в силах предсказать, что она может выкинуть в этот раз. Казалось, что все логичное обходило ее стороной, к тому же подростковые гормоны никто не отменял…

Гермиона явно пыталась подобрать слова, чтобы начать разговор, но, похоже, пока безуспешно. В обычное время я бы уже начал раздражаться, но в том, что произошло, есть моя доля вины.

Сейчас я злился только на себя — за собственную несдержанность. Мимолетная ошибка могла обернуться длинным и сложным разговором, возможными слезами и чередой самых разнообразных последствий, но больше всего меня тревожила собственная тяга к этой гриффиндорке. Конечно, можно было пытаться оправдать себя чрезмерной навязчивостью Грейнджер, длительным отсутствием женских ласк и регулярным просмотром соблазнительных сцен с участием этой молодой ведьмы за последние пару недель…

Тишина стала уже почти зловещей и, желая поскорее закончить всю эту нелепость, я не выдержал и произнёс:

— Надеюсь, вы понимаете, что реакция мисс Браун на эту ситуацию вполне естественна? — казалось, что именно появление свидетельницы больше всего беспокоит Грейнджер.

Гермиона посмотрела на меня и горько усмехнулась, едва покачав головой.

— Я вовсе не о ней беспокоюсь, — тихо ответила она и снова опустила голову.

Я задумчиво оглядел ее ссутулившуюся фигуру и хмыкнул. Комментировать ее намеки язык не поворачивался. Заметив, что девушка поёжилась, я и сам обратил внимание, что в классе уже ощутимо похолодало — апрель на дворе, как-никак — и легким взмахом палочки захлопнул створку окна. Наблюдение за смущенной гриффиндоркой странным образом успокаивало меня, хотя я по-прежнему ощущал цветочный запах девушки на коже и сладкий вкус ее помады на губах.

— Кажется, вы ко мне неравнодушны, профессор, — наконец выдала Гермиона, подняв на меня глаза.

Я скривился от ее упрямой уверенности и предсказуемости мыслей.

— Гермиона, — девушка вздрогнула от моего голоса. — Вы — красивая молодая девушка, и нет ничего удивительного в моей реакции на вас, тем более после ваших… провокаций. Однако вам не стоит придавать этому какое-то особого значения.

Грейнджер залилась краской, но тут же выпрямилась и подняла голову выше, показывая, будто совсем не задета моими словами.

— Что вы имеете в виду? — спросила она.

Я глубоко вдохнул, оттолкнувшись от кресла, и подошёл к окну. Сумерки над Запретным лесом успели сгуститься — похоже, на ужин мы уже опоздали.

— Не стоит путать физическое влечение с влюбленностью или личной симпатией, — я говорил неторопливо и твёрдо: сейчас в голосе не должно быть ни мягкости, ни снисхождения.

— А если… если мне этого достаточно? — тихо спросила она. — Если меня тоже к вам влечёт?

Напрягшись, я с трудом заставил себя стоять спиной к ней, продолжая разглядывать верхушки деревьев вдали.

— Вы снова провоцируете меня, — только и смог выдавить я.

Неужели она не понимает, что ее слова нелепы и бессмысленны?

— Боюсь, что это уже вошло у меня в привычку, профессор, — услышав ее глухой смешок, я не выдержал. Если она не понимает намеков, придётся говорить прямо. Резко развернувшись, я прошёл к креслу и сел напротив гриффиндорки.

* * *

Гермиона

От нахлынувшего отчаяния мне стало не хватать воздуха, а вырвавшийся истерический смешок, похоже, только разозлил Снейпа. Поэтому я постаралась принять максимально серьезный вид — требовалось убедить профессора в том, что я достойна его внимания.

— Вы знаете мое отношение к ва…

— Ваше отношение? — перебив меня, он криво усмехнулся. — Вы толком меня даже не знаете, мисс Грейнджер.

Доказывать ему обратное я не стала: как возможно объяснить, что я не верю в то, что он может быть дурным человеком? Да, он язвительный и угрюмый, часто — грубый и даже неприятный, но он никому не желал зла: я это видела в его разуме и была в том уверена.

— Неужели. Вы. Забыли. Чья. Метка. Стоит. На. Моей. Руке. И что. Это. Означает? — Снейп говорил неторопливо, но выделяя каждое слово.

— Я все понимаю, профессор, — спокойно проговорила я, хотя, признаться, от его сухого тона меня пробрала дрожь.

— Понимать недостаточно, Грейнджер, — отрезал он. — Вспомните, что я говорил вам о последствиях каждого вашего решения, а тот исход, который станет неизбежным, если вдруг мы… сблизимся, вам не понравится. Впрочем, у вас и сейчас могут возникнуть проблемы из-за того, что увидела мисс Браун, а ведь это только часть возможных последствий.

Мне почему-то снова стало смешно — я уже едва сдерживала себя, боясь разозлить Снейпа ещё больше.

— Видите ли, профессор, на сплетни мне давно наплевать, тем более что вот-вот разразится война, в которой все мы можем погибнуть, — говорить об этом почему-то было значительно легче, чем думать. — Я просто хочу жить и не жалеть об упущенных возможностях стать хоть немного счастливее.

— Счастливее? — Снейп ядовито усмехнулся. — Вы полагаете, что связь с Пожирателем смерти может принести вам счастье, мисс Грейнджер, или вы думаете, что я распрощаюсь с Тёмным Лордом и тотчас предложу вам руку и сердце?

Его язвительность задела меня, но для обид сейчас не лучшее время, поэтому я лишь немного приподняла одну бровь и мягко улыбнулась ему, постаравшись вложить в свой голос как можно больше ехидства:

— Если честно, то до этого вечера я не надеялась даже поцеловать вас, сэр, — по тому, как профессор скривился, я поняла, что угодила в цель, и мысленно похлопала сама себе.

Было приятно уколоть его в ответ на все его сегодняшнее ехидство. Сделав вид, что не замечаю рассерженного лица Снейпа, я как ни в чем не бывало продолжила:

— Я полагаю, что могу приятно проводить время с человеком, который мне… нравится. Если я умру, то никак не смогу сожалеть о прежней жизни, а если выживу, то у меня, по крайней мере, останутся прекрасные воспоминания.

— И что вы предлагаете? — Снейп насмешливо приподнял бровь. Губы его снова растянулись в неприятной ухмылке, и на какой-то миг я пожалела о том, что вернулась в класс и завела весь этот разговор. — Вместе пить по вечерам чай и рассуждать о поэзии? Вы же понимаете, мисс Грейнджер, что взрослому мужчине одних поцелуев недостаточно для приятного, как вы выразились, времяпровождения?

Я молчала. Краска залила мое лицо, и я, смутившись, опустила глаза. Ну почему он ТАК говорит об этом?

— Вы ошибаетесь, если принимаете мое влечение к вам за нечто большее, — повторил Снейп, так и не дождавшись от меня ответа. — Выберите для своих розовых фантазий кого-нибудь из ровесников.

— Никаких розовых фантазий не существует, профессор, а вы говорите так, словно вообще ничего не знаете о любви! — я старалась быть сдержанной, но, не выдержав накала чувств, вскочила с места.

Глаза Снейпа хищно сузились, а ладони на подлокотниках кресла крепко сжались, но его гнев лишь подстегнул меня:

— Думаете, я не пробовала отвлечься? — от обиды на прозвучавшее в его словах пренебрежение я повысила голос. — Да я была бы счастлива влюбиться в кого-нибудь другого, да вот не вышло, как видите!

В одну секунду Снейп резко поднялся на ноги и быстро подошел ко мне. От угрозы, написанной на его лице, я невольно напряглась.

— И что я должен сделать — кинуться утешать вас? — несмотря на тихий голос и ледяной взгляд, лицо профессора исказилось от злобы. — Ваша личная драма меня не интересует!

— Прекратите, наконец, притворяться и отталкивать меня! — воскликнула я. На глаза сами собой навернулись слезы, но глубокий вдох помог мне собраться с мыслями.

— Я вижу возможные последствия и всю ответственность, которая и без того лежит на ваших плечах, — я говорила взахлёб, чтобы не дать ему возможности перебить меня. — Я влюбилась в вас именно такого: резкого, угрюмого, нервного и замкнутого! Я не строю иллюзий, не жду от вас ни обязательств, ни признаний в любви, но пусть хоть однажды ваше решение будет зависеть от ваших собственных желаний, а не закостенелых «правильно» и «нужно»!

Переведя дыхание, я с тревогой смотрела на него, надеясь увидеть хотя бы толику понимания.

— А если я просто не хочу быть с вами? — Снейп говорил тихо, растягивая слова, с пугающе жестокой насмешкой. — Это вы тоже учитываете?

Я запнулась, но внезапная мысль подсказала мне единственно верный ответ:

— Если бы не хотели, профессор, то сейчас не разговаривали со мной об этом так долго, — я проглотила комок, вставший в горле, но взгляда не отвела. — И пытаетесь убедить только себя самого, сэр.

Тишина действовала на мои и без того натянутые нервы, а Снейп молчал, и само его молчание выглядело издевкой. Наконец он устало прикрыл глаза и тяжело выдохнул.

— Разговор окончен, — профессор отступил назад и показал на дверь. — Доброй ночи, мисс Грейнджер.

* * *

Северус

Когда Гермиона вышла из класса, я рухнул в ее кресло и закрыл лицо руками. Обивка мебели все ещё была пропитана едва слышным запахом цветов, мягким и ненавязчивым. Откинувшись на спинку, я глубоко вдохнул успокаивающий аромат и постарался переварить слова студентки.

Когда-то я уже бывал в подобных обстоятельствах, вот только с Мэри все было значительно проще: обычный секс, обычный разговор, обычные условия — и никакого чувства ответственности за ее решения, как сейчас с Грейнджер. Тогда никто не сомневался в правильности действий, ведь выбор стоял перед взрослой женщиной — с чем согласиться, а от чего отказаться. Грейнджер же только злила меня, намекая на подобного рода отношения. Что я мог ей предложить? Воспользоваться ее телом, а потом разбить ей сердце? Я хорошо понимал ее желание успеть насладиться жизнью перед угрозой надвигавшейся войны, и почти готов был согласиться с ее доводами…

Она знает, кто я… Хотя, как выяснилось, Мэри тоже знала — и принимала меня, несмотря на все обиды, которые я ей причинил. А Гермиона? Разве она похожа на кроткую девочку, которая молча примет любое мое решение и беспрекословно согласится с ним?

В голове проносились события вечера. Я всегда терпеть не мог, когда на меня давили, и только больше сопротивлялся. В этом случае Мэри всегда выигрывала: не принуждала, не уговаривала — просто напоминала, что она рядом, и принимала всякий раз, когда я возвращался к ней.

Грейнджер же, наоборот, действовала неуклюже и раздражающе, но я почему-то разрешал ей надоедать себе провокационными внушениями изо дня в день, и более того — был польщен её навязчивостью, в глубине души не желая прерывать нашу хрупкую связь. Мне нравилось думать, что молодая девушка думала обо мне задолго до того, как я подпустил ее ближе. Я чувствовал себя опьяненным, осознавая, что нежная тоска, наполнявшая ее иллюзию, полностью принадлежит мне. Ее патронус изменился… Не это ли настоящее доказательство ее чувств? И я в них верил, а мои сомнения касались вовсе не Грейнджер — к собственному разочарованию, я понимал, что сам не заслуживаю такой любви. Как могу я быть таким, каким гриффиндорка меня видит?

Признаюсь, что, несмотря на все мои сомнения, острое желание вернуть Гермиону все сильнее охватывало меня.

* * *

Гермиона

Я влетела в гостиную, едва сдерживая слезы. Мне было так стыдно и больно! Промчавшись через комнату под обеспокоенные взгляды друзей, я поднялась в спальню и закрылась от всех защитными чарами под пологом своей кровати.

Разрыдавшись, я, наконец, смогла выплеснуть свою обиду.

В голове невольно всплыл подслушанный разговор Снейпа с Дамблдором о Каролине Кэндисс. Задыхаясь от слез, я поняла, кем выставила себя в глазах профессора… И если прежде мне казалось, что я готова на многое, лишь бы добиться его внимания и интереса, то сейчас до меня дошло, что своим поведением я просто превращаю себя в «одну из»…

Стоило вспомнить все мои попытки навязать себя и свои фантазии профессору, как я испытала отвращение. На что я рассчитывала — что Снейп воспылает ко мне страстью? Что ж, воспылал, наконец — впрочем, как к любой другой, которая бы себя вот так предлагала! Но он все равно не пожелал дать мне шанс!

Я даже не смогла встать на один уровень с Кэндисс — похоже, связь со мной была для него чем-то гораздо более худшим!

Примечание к части

Справиться с характером Снейпа и подтолкнуть его в нужном направлении было непросто… Надеюсь, что все же смогла справиться с этой строптивой темной лошадкой.