Эльф в подарок (гет)

— Нельзя расщепить душу, — в голове Джинни не укладывались услышанные объяснения. — Это ведь не веник, который можно разобрать по прутикам! Это нечто высшее.

— Ты мыслишь в верном направлении, — неожиданно согласилась маркиза. — Существует несколько уровней души. То, что ты подразумеваешь под этим словом, действительно нельзя расщепить. Но можно низвести до примитивного. Тогда мы имеем дело с субстанцией зыбкой и неустойчивой. Немного магии, и желаемый результат закреплен. Я ведь уже объясняла тебе похожий принцип на примере твоего зелья. Риддл использует базовые законы, переориентируя их за счет намерения. В этом назначение убийства, как обязательной части ритуала. Омерзительное колдовство, недостойное цивилизованного мага.

Джинни раздраженно выдохнула. Ничего не понятно. Была бы здесь Гермиона, та бы еще поспорила с маркизой. Ей же возразить было решительно нечего.

— Почему мистер Малфой так легко согласился вам помогать? — задала она беспокоящий ее вопрос. — И вы сами... Зачем вам это нужно? Ведь Волдеморт не собирается вредить чистокровным волшебникам. А вы со своей родословной можете спать спокойно.

— Часть ответа тебе известна, — пожала плечами Араминта. — Я не хочу, чтобы Эдуард бесконтрольно вращался среди этих людей. Антонин Долохов уже успел дурно повлиять на него, и мне остается только предполагать, до какой степени. Впрочем, я не хочу сейчас говорить об Эдуарде. Знаю одно, если я буду рядом, многих бед мы сумеем избежать. Ведь пока что он управляемый напуганный мальчишка. Я хорошо знаю своего сына, Джинни. Я вижу, что с ним происходит.

Джинни представила бледного, словно погруженного в транс молодого маркиза и не стала спорить. Глаза матери видели куда больше.

— Что касается Абрахаса... — Араминта поудобнее устроилась в кресле. — Здесь наши с ним интересы совпадают. Мы пережили войну с Гринделвальдом, Джинни. Поверь, это было куда страшнее, нежели принято писать в ваших книжках. Я их не читала, но могу себе представить, во что превращают историю по прошествии хотя бы половины столетия. Знай одно, это было страшное время. Забыть такое невозможно, да и попросту преступно. Допустить повторения истории даже в масштабах отдельно взятого острова? Никогда. Я не смогу спать спокойно, зная, что однажды будущее, из которого ты явилась, станет настоящим для детей моих близких.

Джинни никогда не видела маркизу такой взволнованной.

— Но эту войну пережило целое поколение, — напомнила она. — Ваши родственники... Сигнус, Вальбурга... Да тот же Мальсибер. Если Долоховы хотя бы были на стороне Гринделвальда, эти находились в такой же опасности, что и вы, и Малфои.

— Вовсе нет, — покачала головой Араминта. — Ты не можешь знать этого, девочка, об этом и сейчас нечасто рассказывают. Те, кто могут, стараются забыть.

Она помолчала.

— Война почти не затронула Англию. После той исторической, если можно так выразиться, дуэли, Гринделвальд был отправлен в Нурменгард. Так назывался замок, в котором он держал своих политических оппонентов. Формально тюрьма, только из этой тюрьмы не возвращались. Мой отец был французом. Тебе говорит о чем-нибудь фамилия Бурке? Неудивительно, она была широко известна на континенте, но моя мать не пожелала отказываться от фамилии своего рода. У Белвины Блэк нас было трое. Я и два моих старших брата. Отец был практикующим колдомедиком, часто путешествовал, а мы — вместе с ним. Вообще-то мы жили в Лионе, во Франции. Малфои были нашими соседями и близкими друзьями. Потрясающая многодетная семья. Абракас тогда был совсем малыш, я же собиралась замуж. Как ты уже знаешь, я стала его крестной матерью. Война застала нас врасплох. Когда многие наши знакомые стали поспешно разъезжаться, мы относились к этому скептически. Серьезно мы напугались, когда из Франции стало невозможно аппарировать. Гринделвальд безжалостно ликвидировал всех, кто противился его режиму. Речь шла не только о полукровках, которых он и за людей-то не считал. Куда серьезнее пострадали от его фанатизма чистокровные семьи, хранящие традицию на протяжении веков.

Араминта снова задумалась. Джинни комкала в кармане листочек пергамента. Над ней словно нависала многотонная скала, и девушка кожей ощущала ее тяжесть.

— Мы с Абрахасом смогли выжить в этом аду, — почти шепотом рассказывала Араминта. — Отец окружил имение мощной защитой, но слуги Гриндевальда и не с таким справлялись. Мать оглушила меня и превратила в старый сапог. Можешь себе такое представить? Обыкновенный поношенный сапог, кто бы мог польститься на такой мусор? Остальным она помочь не успела. Чары спали только через сутки. Я пришла в себя, чтобы обнаружить, что вся моя семья исчезла. Они были убиты Гринделвальдом, об этом я узнала уже после войны. Отец, мать и два брата с их семьями, включая маленьких детей. Геллерт убивал всех, чтобы некому было потом мстить. Весьма продуманная тактика.

— Араминта... мне очень жаль, — еле слышно проговорила Джинни. От историй маркизы шел мороз по коже.

— Разумеется, меня искали. Малфои помогли мне выехать из страны. Из всего их клана уцелел только Абрахас и его родители. Можно долго рассказывать, как мы прятались по лесам... создавали портключи на небольшие расстояния и сразу же их уничтожали, потому что фиксировалась любая магия, как нам нечего было есть... Как мы не могли решительно никуда обратиться за помощью, потому что любой маг сдал бы нас слугам Геллерта, а магглы и сами находились в состоянии войны. Пуля в любые времена ничуть не уступала непростительному заклятию, а иногда даже быстрее отправляла в мир иной. В самом конце войны мы с Малфоями оказались в Англии, да тут и обосновались. Я была единственной наследницей Белвины Блэк. Мне, в отличие от многих, не пришлось беспокоиться о деньгах. А потом мы снова встретились с Жерменом. Он тоже потерял на войне всю свою семью. Древний род Мелифлуа, четырнадцать поколений темных магов... Все пропали бесследно.

Руки маркизы дрожали.

— Да, девочка, бывает и такое. То, о чем рассказываешь мне ты, не имеет ничего общего с настоящей войной. Вальбурга, Сигнус... что знают, что видели Вальбурга и Сигнус, прячась в Лондоне? Орион в то время еще пешком под стол ходил. А Долоховы уже тогда умели хорошо пудрить людям мозги. Не смотри на то, что сейчас Александр бывает в лучших домах и пользуется уважением и почетом. У Гринделвальда он был ответственен за пропаганду. Лозунги о всеобщем благе — его рук дело. Если не считать Дамблдора.

— Что? — глаза Джинни расширились. — А причем тут профессор Дамблдор?

Араминта растянула губы в слабой улыбке.

— Тебе надо пообщаться с моей старой приятельницей Батильдой Бэгшот, она бы тебе много рассказала о том, что за птица этот Альбус. По крайней мере, в молодости они с Геллертом были большими друзьями. Строили планы, занимались исследованиями. Потом их дорожки разошлись... Впрочем, это долгая и некрасивая история. Сейчас для нас важнее Риддл. И мне во что бы то ни стало нужно завладеть его хоркруксом.

— Вы отправитесь к нему, маркиза? — спросила Джинни, все еще не отошедшая от ужасных откровений женщины.

Араминта устало прикрыла глаза.

— Возможно, нам предстоит это сделать. Как хорошо, что у домовиков есть дар закрывать сознание. Не придется учить тебя легилеменции.

Джинни только кивнула. Маркиза ступала на опасную дорожку, но девушка с готовностью спешила следом за ней. Сейчас она не думала о собственном будущем. Араминта была права — нужно любой ценой избежать повторения того ужаса, что пережила она и сотни, тысячи других людей.

О письме Дамблдора девушка так и не заговорила. А потом и вовсе сожгла его в камине. Минни причитала и голосила, пока пергамент не обратился в золу.

Эдуард вернулся домой за полночь.