Гарри Поттер и Принц Слизерина (джен)

Когда Невиллу Лонгботтому было восемь…

— Здравствуй, Невилл.

Невилл подпрыгнул от неожиданности в своем кресле.

— Ой… дядя Элджи! Я… не знал, что ты придешь.

— Это твой день рождения, Невилл. Как я мог его пропустить? Вот, я принес тебе немного безе, — Элджи взял одно пирожное с тарелки и откусил кусочек. — Они восхитительны. Твоя кузина Энид делала.

Невилл смотрел на угощение несколько секунд, но так и не притронулся к нему.

— Бабушка сказала, что я не должен находиться с тобой наедине, — тихо сказал он.

— Почему?

— Она сказала, что ты можешь попытаться навредить мне, чтобы я показал свою магию.

— Да, Невилл. Это очень может быть. Скажи мне, что, ты думаешь, случится, если окажется, что ты — сквиб?

— Не знаю. Наверное, я не поеду в Хогвартс.

— Верно. Хогвартс не берет сквибов. Но до этого еще три года. Три года неизвестности. Три года мыслей, достоин ли ты носить имя Лонгботтом. И даже если ты получишь письмо, это может быть просто совпадением, возможно, в тебе есть достаточно магии, чтобы начать учиться, но недостаточно, чтобы сдать СОВы. И если ты их завалишь, ты будешь назван сквибом точно так же, как если бы ты не получал письма вовсе. А это еще пять лет мыслей, раздумий и сомнений. Восемь лет в сумме — столько же, сколько тебе. Еще восемь лет взглядов в зеркало на отражение неудачи. Еще восемь лет посещений твоих родителей в сомнениях, достоин ли ты быть их сыном.

Невилл не ответил, но быстро сморгнул навернувшиеся слезы.

— Зачем ты говоришь мне все это? — наконец выдавил из себя он.

— Потому что твои родители были великими волшебниками, героями нашего общества. И я думаю, если бы я был на твоем месте, я бы скорее умер, чем опозорил бы их память тем, что я бесполезный сквиб. И из-за этого я пришел к тебе с предложением. Если ты позволишь мне проверить твою магию еще раз, я обещаю тебе, что это будет последняя проверка. Пан или пропал. Если ты преуспеешь и проявишь свою магию, никто не будет гордиться тобой больше, чем я, и я поддержу тебя во всём и всем чем смогу. Но если ты откажешь мне, и позже окажется, что ты — сквиб, я использую это против тебя. Если так произойдет, и я стану лордом Лонгботтомом, я исключу тебя из семьи и оставлю ни с чем. Неважно, сколько тебе будет, одиннадцать или шестнадцать, ты окажешься на улице без дома, без перспектив и без образования. И не только ты. Твою бабушку будет ждать та же участь. Если ты не Лонгботтом, то у нее не будет прав на этот дом. У нее все еще будет пенсия, разумеется. Этого будет достаточно для крохотной квартирки в какой-нибудь захолустной магической деревне и самых базовых нужд типа еды, полагаю. Но если ты согласишься на тест, независимо от результата я обещаю, что позабочусь о ней и обеспечу жизнь, к которой она привыкла.

— Что будет, если я соглашусь на тест и потерплю неудачу?

— Что ж, — мягко сказал Элджи, — по крайней мере, тебе не придется жить, зная, что ты недостоин своих родителей.

Невилл сглотнул и посмотрел на пол. Смахнув слезы, он посмотрел на мужчину, который должен был присматривать за ним и защищать его.

— Что ты хочешь, чтобы я сделал?

— Это простая проверка, Невилл. Мы на четвертом этаже поместья. Прямо сзади тебя окно. Просто прыгни. Если магия спасет тебя, ты волшебник. Если нет, то свободен от всей вины, стыда и переживаний. И о твоей бабушке позаботятся. Нет ничего проще.

Невилл отступил от Элджи и окна. Если подумать, все, что сказал Элджи, было правдой. Люди ждали от него проявлений магии так долго и безрезультатно... Он слышал шепотки своих кузин и их друзей — «Сквиб». Несмотря на юный возраст, он прекрасно понимал, что без магии он — позор семьи и позор родителей. Он посмотрел из окна вниз и содрогнулся. Внизу его ждала брусчатка.

Позади него Элджи стоял, затаив дыхание. Его исследования феномена сквибов наконец принесли плоды. У него появилась идея. Спонтанная магия обычно проявляла себя, когда ребенок боялся за свою жизнь, но если ребенок намеренно и добровольно ставит себя в такую ситуацию, то, скорее всего, магия не сработает. Также она не сработает, если воля к жизни ребенка слаба. Раньше такие ситуации были спланированы Элджи. Но если Невилл сам прыгнет, вспышки паники не будет, а следовательно, нечему будет спасти его жизнь.

Невилл закинул ногу на подоконник, но прежде чем смог залезть, он увидел в саду свою бабушку, прогуливающуюся с одной из своих подруг. Невилл знал, что она думала, что он сквиб. Вероятно, она думала, что он позор памяти своих родителей. Но, несмотря на это, Невилл знал, что она любит его и что она бы не хотела, чтобы он это делал. Он повернулся к Элджи.

— Ты сказал, если я сделаю это, ты присмотришь за бабушкой. Почему я должен тебе верить? Если я умру, никто не узнает о твоем обещании.

— Невилл, мой мальчик. Разве я тебе врал хоть раз?

Невилл взглянул на Элджи так, как будто впервые его увидел, а затем почувствовал что-то, чего никогда не чувствовал раньше, что-то, что тремя годами позже старая мудрая Шляпа назовет гриффиндорской храбростью.

— Я думаю, ты врешь мне прямо сейчас. Думаю, тебе плевать, есть у меня магия или нет. Ты просто хочешь, чтобы я погиб, — затем он повернулся и стал кричать. — БАБУШКА! БАБУШКА!! ДЯДЯ ЭЛДЖИ ЗДЕСЬ! ОН ПЫТАЕТСЯ...

— Обливиэйт!

Невилл дернулся назад и вперед, дезориентированный, наполовину вылезший из окна. Элджи бросился вперед и, схватив его за ногу, вытолкнул из окна, держа мальчика за лодыжку. В саду Августа бросилась вперед, крича имя внука, а ее компаньонка бросилась за ней. Невилл тряхнул головой и посмотрел на своего дядю, который мило улыбался ему.

— Жаль, что ты не попробовал хотя бы одно пирожное кузины Энид. Они и правда очень вкусные, — и он разжал пальцы.

Невилл камнем полетел вниз. Августа в ужасе закричала, но она была слишком далеко, чтобы произнести заклинание. Невилл смотрел на приближающуюся брусчатку и готовился к концу. Но вместо удара почувствовал, что он снова в воздухе. Он снова начал падать, но удара снова не последовало. В этот раз он не взлетел так высоко. И тут сбитый с толку Невилл понял, что он... скачет как мячик? Его третий и финальный отскок пришелся рядом с его бабушкой, которая использовала чары, чтобы поймать его.

Элджи смотрел на это действо с бешеной усмешкой на лице. Он сделал все, но поганец выжил. Даже с четвертого этажа Элджи видел выражение лица Августы, когда она в ярости посмотрела на него. Это было выражение абсолютного триумфа. Еще хуже — ее подруга, теперь он видел, что это не кто-то, а Гризельда Марчбэнкс, старая подруга Августы и уважаемый член Визенгамота... и теперь еще и неоспоримый свидетель того, что Невилл показал спонтанную магию.

— Действительно, — пробормотал Элджи, прежде чем начать хихикать. Все еще хихикая, он подошел к столу и взял себе пару безе. Дикими глазами посмотрев на комнату Невилла, он схватил тарелку и швырнул ее в стену.

— Ладно, выродок! Ты можешь быть предполагаемым наследником, но я еще с тобой не закончил!..

Он подождал пару минут, чтобы привести мысли в порядок, а затем отправился вниз, где поздравил Невилла с его достижением и выразил почтение мадам Марчбэнкс. Ведь это замечательно, что такой уважаемый и знаменитый член волшебного сообщества был свидетелем того, что Невилл — волшебник. Когда остальные гости подошли узнать, что случилось, он громко объявил, что Невилл только что продемонстрировал спонтанную магию и теперь предполагаемый наследник! Он сомневался, что Августа купилась на это представление, но его это особо не беспокоило. До Хогвартса оставалось еще три года, а это означало, что у него еще оставались козыри в рукаве.

Когда Невиллу Лонгботтому было одиннадцать…

Те три года, которые прошли с «официальной» демонстрации Невиллом магии, Элджи усердно работал, чтобы вернуть доверие мальчика и его бабушки. Он поддерживал Невилла во всем, особенно в его обучении как предполагаемого наследника. Он пытался убедить всех, что его единственным сомнением была магия мальчика, и уж тем более у него нет никаких злых умыслов. Он засыпал его подарками и «дедушкиными советами» и старался казаться регентом, который ждет, когда Невилл сдаст СОВы, чтобы передать ему управление состоянием Лонгботтомов.

Правда же была намного проще. Элджи выжидал. СОВы были его последним шансом. Если мальчик завалит хотя бы один из трех «палочковых» экзаменов — чары, трансфигурацию или защиту от Темных искусств — у Элджи будет основание подать петицию в Визенгамот, чтобы парня технически признали сквибом, даже несмотря на то, что у него достаточно магии, чтобы учиться в Хогвартсе. Поэтому Элджи поставил себе задачу сделать так, чтобы Невилл провалился в учебе. Важны были только «палочковые» классы, поэтому Элджи сосредоточил свое внимание именно на палочке.

Когда Невиллу исполнилось одиннадцать, Элджи и Августа договорились купить Невиллу школьные принадлежности. Элджи настоял на том, что именно он, как регент, а значит, как держатель ключа от сейфа, должен показать его Невиллу. Августа согласилась, но также попросила Элджи взять из семейного хранилища фамильную напоминалку. Ее беспокоило, что ее внук идет учиться в школу, где сейчас полно детей Пожирателей.

Когда они прибыли в Косой переулок, Невилл аж подпрыгивал от нетерпения получить свою палочку. Он не говорил ни о чем другом с тех самых пор, как пришло письмо. Поэтому первым делом Элджи отвел его к Олливандеру. Старый мастер мгновенно вспомнил Элджи, как и его палочку, несмотря на все прошедшие годы. Удивительно, но палочка Невиллу нашлась почти сразу, хотя, зная репутацию Олливандера, можно было бы ожидать долгих поисков. По словам мастера, так получилось, потому что он обеспечивал Лонгботтомов палочками уже много-много лет и знал фамильные предпочтения. Палочка Невилла была из вишни, тринадцать дюймов и волос единорога.

— Прямо как у вашего отца, — сказал Олливандер.

Элджи поднял бровь.

— Точно такая же? А он может использовать палочку своего отца? — он посмотрел на Невилла. — Разумеется, мы можем позволить себе новую, но это было бы чудесно, если бы он мог использовать палочку Фрэнка. Как дань уважения.

— Однозначно, нет! — в ужасе воскликнул Олливандер. — Палочка выбирает мага, а не семью! И кстати, палочки с волосом единорога невероятно верные. Палочка с волосом единорога, что выбрала одного волшебника, никогда не будет хорошо служить другому, даже члену семьи. И, к тому же, его отец жив! Это может быть опасно для магии мальчика. Как если вы будете пытаться использовать вместо палочки кирпич!

— Понял, понял! Не берите в голову, — мягко сказал Элджи, как если бы не занимался исследованиями о неподходящих палочках последние три года. — Разумеется, мы не будем этого делать!

Элджи заплатил за палочку и убрал ее в карман.

— Ты сможешь посмотреть на нее, когда мы будем дома, Невилл. Ты все равно не можешь пока использовать ее, и я не хочу, чтобы ты опозорил семью, случайно применив какие-нибудь чары, — сказал он расстроенному мальчику. Затем он повел Невилла во «Флориш и Блоттс», к мадам Малкин и, наконец, в Гринготтс. Там он сначала показал Невиллу его ученическое хранилище, которое он связал с маленьким кошельком, куда еженедельно будут поступать деньги, пока Невилл будет в школе. А затем повел на нижние уровни банка, где располагалось семейное хранилище. Внутри он приметил несколько интересных вещичек и сказал Невиллу осмотреться, но ничего не трогать, пока он будет искать напоминалку.

Конечно, он прекрасно знал, что старой напоминалки Фрэнка уже давно нет в хранилище. Он сам забрал и уничтожил ее. Вместо этого Элджи потратил время на изучение хранилища палочек почивших Лонгботтомов. На каждой палочке была бирка с именем, датой и причиной смерти хозяина (или в случае с Фрэнком — недееспособности). Палочка Фрэнка была в самом начале, он взял ее и сравнил с палочкой Невилла. Они выглядели практически идентично. Он положил палочку Фрэнка в один карман, а палочку Невилла — в другой.

— Черт побери! Этой проклятой штуки тут нет. Ладно, пошли отсюда. Я пошлю домовых эльфов, чтобы они поискали ее в поместье.

Невилл, которому, в общем-то, не было никакого дела до напоминалки, просто кивнул. Они завершили покупки и, чтобы отпраздновать это, насладились чудесным ланчем в «Летних островах», финальным аккордом которого стал огромный кусок шоколадного торта со свечками в честь дня рождения Невилла. Затем он доставил племянника домой, и они показали все покупки, включая палочку, Августе. Он также сказал ей, что в хранилище не было напоминалки, и предположил, что она может быть где-то в поместье.

Скоро наступило первое сентября, и Элджи вернулся в поместье. Августа пожурила его о напоминалке, но он заверил ее, что ее не было в хранилище. Он даже предложил принести клятву, но она просто велела ему не валять дурака и просто проводить их до вокзала. Если бы до этого дошло, Элджи мог бы поклясться, что в хранилище не было никакой напоминалки, потому что он сам ее оттуда забрал. Он даже мог бы поклясться, что не знает, где она, ибо он бросил ее в Темзу и не имел ни малейшего понятия, где она сейчас находится.

Элджи направился наверх в комнату Невилла, надевая на ходу пару перчаток. Дверь была открыта, Невилл был внутри, заканчивая собирать чемодан.

— Невилл, мой мальчик. Уже все упаковал?

— Ты напугал меня, дядя Элджи! — подскочил от неожиданности Невилл. — Да, сэр, я почти закончил.

Он все еще нервничал рядом с Элджи и, вероятно, всегда будет, но пытался этого не показывать.

— Хорошо-хорошо. И палочку взял? — спросил Элджи. Невилл улыбнулся и вытащил ее из кармана, чтобы показать дяде. — Прекрасно! И, прежде чем нам двинуться в путь, у меня есть для тебя подарок — питомец, чтобы составить тебе компанию в Хогвартсе. Его зовут… Тревор, — он сунул руку в перчатке в карман своего пальто и достал огромную жабу, которая тут же оглушительно квакнула.

Глаза Невилла вспыхнули радостью на словах о питомце, но когда Элджи вытащил жабу, тот был уже не так рад. С кислой улыбкой Невилл протянул руку и взял скользкое создание, которое тут же почти выскользнуло из его рук.

— Лучше бери двумя руками, Невилл.

Тот кивнул и повернулся, чтобы положить палочку, чтобы можно было взять Тревора обеими руками. Пока Невилл был отвлечен, Элджи вытащил свою собственную палочку и сделал глубокий вдох, прежде чем наложить на мальчика сильнейшие и самые сложные из чар памяти, из тех, что он до этого использовал. Не только Обливиэйт, эти чары также включали в себя элементы заклятия Конфундус. Колени Невилла задрожали и почти подломились, но он устоял. Элджи выхватил у племянника палочку и сунул ее ему в лицо.

— Слушай внимательно, Невилл. Ты забудешь эту палочку. Ты никогда не видел ее прежде. Мы не ходили к Олливандеру и не покупали тебе новую палочку, — Элджи положил палочку Невилла к себе в карман, а из другого вынул палочку Фрэнка.

— Это твоя палочка, она принадлежала твоему отцу. Твоя бабушка настояла на том, чтобы ты использовал палочку своего отца, чтобы воздать дань уважения. Она будет горько плакать часами, даже если ты просто скажешь ей, что эта палочка тебе не подходит и тебе нужна собственная. И ты уже пообещал больше никогда не поднимать эту тему. А теперь — ты возьмешь эту палочку и будешь использовать ее так хорошо, как сможешь. А если она не будет работать хорошо, это потому, что твоя магия слаба, поэтому тебе нужно пытаться усерднее. Ты будешь пытаться усерднее и усерднее, через боль, чтобы колдовать именно этой палочкой. Кивни, если понял.

Невилл кивнул, как кукла.

— Ты также будешь всегда хотеть держать Тревора при себе. Если ты потеряешь его, ты будешь чувствовать себя очень расстроенным до тех пор, пока не вернешь его. Ты будешь держать его на руках при любом удобном случае.

Тревор был последним пунктом в плане Элджи: жаба была из Южной Африки. И она была ядовита. Недостаточно, чтобы Невилл заболел — ну, если он только не решит ее облизать. Нет, яд будет действовать на память и магию мальчика, постепенно разрушая их. Вся эта схема была отчаянной авантюрой, но она должна была работать только пять лет, а то и меньше, если Невилл вылетит из Хогвартса или убьет себя, пытаясь колдовать через несовместимую палочку.

— И наконец ты забудешь все, что твоя бабушка когда-либо говорила о напоминалках. Это бесполезная штука, помогающая глупым мальчикам вспомнить какие-то мелочи, которые они забыли. Даже в голову это не бери.

Последняя установка была мыслью сверху на случай того, если Невилл каким-нибудь образом получит доступ к напоминалке в школе, хотя это и маловероятно. Все. Его работа сделана. Элджи сделал шаг назад и опустил палочку. Через несколько секунд Невилл нахмурился и несколько раз моргнул.

— Прости, дядя Элджи... о чем мы говорили?

— О том, что ты будешь писать мне каждую неделю, Невилл, чтобы я знал, как у тебя дела, — Элджи улыбнулся. — Ты не представляешь, как я жажду услышать о твоих успехах.

Когда Невиллу Лонгботтому было одиннадцать… и три месяца…

Они пришли сразу после рассвета. Элджи крепко спал, свернувшись калачиком на левой стороне кровати (после всех этих лет, он все еще оставлял сторону Венди нетронутой), когда Лабби, его главный домой эльф, разбудил его легким покашливанием.

— Прошу прощения, хозяин, сэр, но внизу находятся трое авроров, которые хотят поговорить с вами, сэр. Они сказали, что у них ордер на ваш арест. Что-то, связанное с молодым хозяином Невиллом.

— А-а, понял. Действительно, — выдавил из себя Элджи. — Что ж, скажи им, что я спущусь сразу же, как оденусь.

Лабби кивнул и исчез с громким хлопком. Элджи потер глаза и взял свою палочку с прикроватного столика. Про себя он недоумевал, почему авроры действуют столь деликатно, посылая к нему домового эльфа, вместо того чтобы просто выбить дверь. Ведомый этой мыслью, он вызвал статус охранных чар. А, ясно. Охранные чары пали, а на их месте стояли антиаппарационные и антипортальные чары. Также от общей сети был отрезан камин. Они могли позволить себе действовать деликатно, так как знали, что ему некуда бежать. И он полагал, что они выбрали подождать, потому что его добровольная сдача избавит их от кучи бумажной работы.

Элджи закрыл глаза и медленно приставил палочку к виску. Он пытался вызвать в себе достаточно ненависти, чтобы использовать убивающее проклятие на самом себе. Но, несмотря на все неудавшиеся попытки убийств, что он совершил за последние девять лет, он никогда особенно не ненавидел Невилла или кого-то еще. Просто жалкая эгоистичная ревность, смешанная с горьким отвращением к самому себе. Ни того ни другого не было достаточно, чтобы подпитывать смертельно проклятие. Когда авроры, наконец, устали ждать и пришли за ним, они обнаружили Алжернона Лонгботтома в постели, свернувшегося калачиком и рыдающего, как младенец.