Реформаторы (джен)

Хронология

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

26 декабря 2003 — свадьба Гарри и Джинни

21 июня 2004 — избрание Рона главой гильдии магических ремесел

17 июля 2005 — рождение Джеймса Сириуса Поттера

4 января 2006 — рождение Розы Грейнджер-Уизли

14 июня 2006 — рождение Альбуса Северуса Поттера

Действия в главе разворачиваются: со 2 по 16 мая 2008

Торжества по случаю падения Тёмного Лорда проходили с пятницы второго мая по воскресенье четвёртого мая две тысячи восьмого года. Авроры приняли в них участие, не только разделив обязанности по охране порядка с магической полицией, но и став свидетелями того, что произошло десять лет назад.

Клэнси Пилигрим и Кристофер Саммерс провели семинар-практикум о тех, кто бежал в сельскую местность во время Года Тьмы. Фосетт мужественно исполнил долг памяти, объяснив, как многие авроры подчинялись приказам тогдашнего министра. Он размышлял о понятии преступного приказа и гражданского неповиновения. Наконец, рассказал об окольных путях, которыми некоторые авроры предупреждали людей из списков арестованных, добавив, что многие из его коллег не могли действовать, не подвергнув риску свои семьи.

Тщательно отобранная группа людей представляла бойцов Хогвартса. Студенты, оставшиеся сражаться, были сыграны Невиллом и Лавандой. Они с гордостью демонстрировали свои фальшивые галлеоны АД, бережно сохранённые с тех времён. Профессор МакГонагалл рассказывала, как она активировала магическую защиту замка. Удивительно трезвая Винки гордо держала ту же сковороду, которую она использовала в тот год. Кентавр Флоренц согласился выйти из леса, чтобы представить свой народ. Джастин Финч-Флетчли присутствовал от имени членов Армии Дамблдора, которые тогда поспешили на место сражения, а Стерджис Подмор олицетворял членов Ордена Феникса. Наконец, жители Хогсмида и родители школьников рассказали, как они пришли помочь в финальной битве. Среди них был и отец Оуэна, к гордости своего сына.

Все, кто принимал участие в Битве, получили значки, подтверждавшие их роль в освобождении волшебного мира. Жертвы Пожирателей смерти не были забыты: с их семьями связались и попросили предоставить фотографии, которые сейчас были вывешены на высоких щитах. Также поместили фотографии Колина Криви, присланные его братом Деннисом и сделанные во время боевых действий.

Для размещения Омутов Памяти возвели павильоны, позволявшие гостям увидеть переданные ранее воспоминания. Чуть дальше установили резервуары, в которые гости могли поместить свои. Их проверят, а затем, если они будут уместны, обнародуют.

Возле основного шатра стоял Гарри с Роном и Гермионой. Они должны были постоянно находиться там, чтобы каждый гость имел возможность увидеть их и пожать руки. Рон беспокоился о Гермионе, срок беременности которой составлял уже семь с половиной месяцев, но она заверила, что справится. Они вместе разработали сюжет своей эпопеи так, чтобы приблизиться как можно больше к правде, не раскрывая существование крестражей.

Они решили рассказать, что Тёмный Лорд создавал особые предметы для увеличения силы. Включили историю о том, как искали их в течение нескольких месяцев, когда пропали со всех радаров. Этим же они оправдывали налёт на Министерство, взлом банка гоблинов и, наконец, переходили к возвращению в Хогвартс. Затем Гарри рассказывал, как он отправился к Волдеморту на поляну в лесу, как он инсценировал свою смерть, чтобы вернуть Пожирателей смерти в замок и позволить аврорам арестовать их, пока он будет заниматься самим Тёмным Лордом.

Гарри с нетерпением ждал этих трёх дней, но они понравились ему больше, чем он мог даже подумать.

Ещё в самом начале торжества он увидел знакомые лица, с радостью порасспрашивал об их жизни и поумилялся появившимся в их домах детям.

Одной из таких была Вэлмэй Морган, раньше игравшая в квиддич, а теперь счастливо замужняя за Финч-Флетчли. Карьера у неё складывалась успешно, однако со временем приоритеты поменялись, и вот она ушла из спорта и теперь вместе с Джастином занималась воспитанием двух малышей.

— Рад вас видеть, — улыбнулся Гарри. — Джастин передал приглашение на ужин?

— Конечно! — кивнула Вэлмэй. — С нетерпением жду встречи с Джинни. Сама не понимаю, как так быстро мы потеряли с ней связь.

— Вы были слишком заняты, — напомнил он, кивнув на двух малышей.

— Да, но всё равно стыдно, — вздохнула Вэлмэй. — Нам нужно больше общаться.

— Уверен, у Джинни такие же планы.

Гарри удивился, увидев, что Одри Джордиано прибыла со своей сестрой и шурином. Эмма и Стэнли Гумбойл были в восторге от того, что их познакомили с Мальчиком-Который-Выжил. Гарри нечасто видел Одри в последние несколько месяцев, поэтому он понятия не имел, как складывались их отношения с Перси. По воскресеньям Перси всё чаще отсутствовал в “Норе”, к большому недовольству его матери. По мнению Джинни, это был знак того, что в его личной жизни что-то происходило. Она даже сказала, что Перси стал менее серьёзным. Гарри считал, что это не касается никого, кроме него самого, но молчал, потому что не хотел спорить с женой хотя бы потому, что она была на восьмом месяце беременности.

Они немного подвинулись в сторону, давая место Невиллу, который подошёл к ним поздороваться.

— Можно мне твой автограф? — подмигнул ему Рон.

— Не напоминай, я уже не чувствую правое запястье. Интересно, что люди собираются делать с моими автографами? — задумчиво и едва слышно спросил он, чтобы его не услышали те, кто ждал своей очереди пожать руку героям.

— Чтобы показать, что они здесь были, и хвастаться перед скучающими внуками, — ответил Рон в том же тоне.

Пьер Беллеклер не хотел пропускать вечеринку. Дженис была на дежурстве, поэтому он вместе с Андромедой и Тедди пришёл к шатру, возле которого стоял Гарри.

— Столько людей! — заметил он удивлённо. — В тот день, наверное, их было гораздо меньше.

— К счастью, да, иначе мы бы наступали друг другу на пятки, — согласился Гарри. — Все эти крики и заклинания сбивали с толку.

Через два часа к нему подошла ещё одна из бывших коллег Джинни:

— Привет, Гарри, — похлопала его по спине Гвеног Джонс. — Как жизнь?

— Могло быть и хуже, — улыбнулся Гарри. — А ты как? По-прежнему пишешь о квиддиче?

По словам Джинни, бывшая загонщица была неравнодушна к своим прошлым противникам и не жалела едкости и сарказма, когда писала о них. Несмотря на это, её статьи были написаны по существу и аргументированы, поэтому никто не мог её обвинить в злом умысле или предвзятости.

— Да, приятно разбирать то, как играют другие люди! Настоящее безумие! Новички приходят в команды и думают, что они изобретают что-то новое.

— То же самое происходит с юными аврорами, — рассмеялся Гарри.

Позади собеседников Гарри заприметил Мундугуса Флетчера. Выглядело всё так, будто тот спокойно брал угощения со столиков, где продавали прохладительные напитки и сувениры, но Гарри не стал привлекать внимание. Всë-таки сегодня был праздник, и Мундугус за десять лет до победы сделал больше, чем многие другие, чтобы этот праздник стал возможным.

Гарри также увидел людей, которых встречал в ходе своих расследований, таких как Меган Уигглсвэйд, которую он освободил из лап похитителя три года назад, и жену Девлина Уайтхорна, мастера по изготовлению мëтел, который погиб в своей мастерской четыре года назад. Она всё ещё занималась бухгалтерией гильдии магических ремёсел.

Чуть позже к нему подошла прорицательница Диона Пеннифолд.

— Как странно снова оказаться здесь после стольких лет, — призналась она. — Прошло пятнадцать лет с тех пор, как я сдавала ЖАБА.

— Вы не возвращаетесь сюда в своих снах? — пошутил Гарри.

— Не в последнее время. Но в каком-то смысле мне так даже больше нравится. Ужасно видеть, какие плохие вещи могут случиться с ребёнком. Но у меня было несколько приятных видений о тебе.

— О, ну, это хорошо, но пусть это будет для меня сюрпризом.

— Вы правы. Нужно жить настоящим, — согласилась она.

Гарри удивлённо вытаращился при появлении Дадли с Сарой, которая держала на руках четырёхнедельного сына Маркуса.

— Бродишь по волшебному миру? — усмехнулся Гарри, пожимая руку кузену.

Он читал, что магглоотталкивающие чары планировали снять на время, чтобы супруги-неволшебники могли присоединиться к вечеринке, но он как-то даже не подумал пригласить Дадли.

— Я слышал, это историческое событие, — улыбнулся тот. — Сара сказала, что мы не можем пропустить такое.

— Было бы печально, — согласился Гарри и наклонился к дремавшему малышу, чтобы получше разглядеть его.

— Мне всегда было интересно узнать, куда ты уезжал учиться, — добавил Дадли.

— Кажется, в замке проводят экскурсии, — заметил Гарри.

— Да, у нас есть билеты, — кивнула Сара. — Не могу дождаться, когда покажу нашу гостиную.

— Я никогда не был в гостиной Хаффлпаффа, — улыбнулся Гарри. — Передавай от меня привет Толстой Даме.

Учителя и семикурсники патрулировали окрестности, проверяя, всё ли идёт хорошо, и давая информацию о месте проведения различных мероприятий. Эльфы, многие из которых носили значки, указывающие на их участие в Битве, также лавировали сквозь толпу, предлагая детям бесплатные прохладительные напитки и сладости.

Другие эльфы были там в качестве гостей. Гарри увидел Миффи, которая прогуливалась с мужем, лихим Крэки. Несколько кентавров вышли из леса, но они держались в стороне от всех, просто наблюдая издалека. Однако Гарри не увидел ни одного гоблина. Отношения между волшебниками и их банкирами были слегка напряжёнными, поэтому эти существа не чувствовали себя желанными гостями.

В один из редких перерывов Гарри подошёл к капитану Ферстону, который сегодня дежурил.

— Всё в порядке? — спросил Гарри.

— Да, всё тихо.

— Когда у вас выходной?

— В воскресенье.

Полицейским, как и аврорам, был предоставлен один выходной из трёх дней, в течение которых проходило торжество, но они считались дежурными и должны были быть наготове, чтобы вмешаться в случае необходимости.

— Ваша семья присоединится к вам? — вежливо поинтересовался Гарри.

— Да. Кстати, я хотел спросить вас... вы не будете возражать, если я приду к вам в шатёр с женой? Она просто с ума сходит, так сильно хочет познакомиться с вами.

— Нет проблем. Я здесь все три дня, но Джинни будет здесь с детьми завтра около трёх часов. Думаю, она тоже будет рада познакомиться с вами, я ведь много ей рассказывал о вас.

Капитан, казалось, был в восторге, и в условленный час Гарри был представлен миссис Ферстон. Джинни была очень довольна и через две недели пригласила пару на ужин.

— В этом месяце у нас нет ни одного свободного вечера, — предупредила она Гарри, когда Ферстоны ушли. — Я решила повидаться со всеми нашими друзьями, так что они будут постоянно расхаживать по нашему дому, будь к этому готов.

— Ты молодец, — похвалил Гарри, зная, что Джинни иногда задыхалась от сидения взаперти на площади Гриммо с детьми.

Они несколько раз обсуждали её возвращение на работу, но потом решили завести третьего ребёнка. Джинни предпочла дождаться родов, а потом уже что-то решать. Поэтому хорошо, что она пораздавала приглашения, чтобы хоть немного разнообразить свою рутинную жизнь.

Гарри разговаривал со многими незнакомцами. Он пытался ответить на вопросы о своих поступках в Год Тьмы, придерживаясь сюжетной линии, которую разработал вместе с друзьями. Он также охотно соглашался на раздачу сотни автографов, пожимал ещё большее количество рук и даже разрешал себя сфотографировать.

К его удивлению, несколько человек пришли к нему, но не для того, чтобы расспросить о подвигах, а чтобы рассказать, что с ними произошло в то печальное время. Ему показали фотографии близких людей, пропавших без вести во время беспорядков, и рассказали об арестах и жестокости, которые были обычным явлением в тот год. Другие признавались, что мысль о том, что Мальчик-Который-Выжил продолжает раз за разом ускользать от Пожирателей смерти, придавала им сил и надежду, за которые они цеплялись в течение многих месяцев.

По большей части Гарри избегал думать о принятом тогда решении пожертвовать собой, отправившись на встречу с Волдемортом. Он считал, что не заслуживает восхищения за этот поступок, поскольку верил, что именно тщательно подготовленные воспоминания Дамблдора побудили его сделать то, что он сделал. Но истории, услышанные от людей, воскресили в памяти возмущение, испытанное им в то время, когда он стал свидетелем бесчинств тех, кто работал на Тёмного Лорда. Он помнил жестокость и бесчеловечность, которую испытал, когда окунулся в их ментальную связь.

Это заставило его посмотреть правде в глаза: он не согласился умереть только потому, что считал, что его учитель манипулировал им. Он отчаянно пытался положить конец правлению Тёмного Лорда и освободить, наконец, магическое сообщество.

Для Гарри было шоком понимание: да, он действительно был героем!

Однако на этом его борьба не закончилась. Когда он сливал в Омут Памяти воспоминания, он следовал за совестью. Время от времени именно совесть напоминала ему, что он не так уж много делает для распространения информации о правде, которая была сокрыта практически только в его голове: о решающей роли профессора Снейпа в его победе над злом. Когда он понял, насколько важным для британских волшебников будет празднование Битвы за Хогвартс, он решил, что такую возможность нельзя упускать.

Однако он не возлагал больших надежд на это. Он просто надеялся опровергнуть некоторые из предубеждений относительно профессора Снейпа. Он не рассчитывал, что многие из тех, кто придёт к нему, зайдут в шатёр к Омуту Памяти и что они потом вернутся за подтверждением того, что он показал в своих воспоминаниях.

Поэтому он потратил столько же времени на оправдание поведения предыдущего директора Хогвартса, сколько и на ответы на вопросы о своих собственных действиях. Один из его собеседников, которому явно не понравилась эта версия, яростно закричал на него:

— Я не понимаю, как вы можете защищать человека, который разбрасывался непростительными проклятиями в наших детей!

— Он не мог противостоять Кэрроу, — терпеливо объяснял Гарри уже в пятый раз за это утро. — Если бы он это сделал, то был бы убит и не смог бы продолжать спокойно защищать студентов, как и делал всё то время.

— Он никого не защищал, — упрямо твердил мужчина, который, должно быть, был отцом одного из таких учеников.

— Когда он наказывал учеников, это делалось для того, чтобы они не попадали в поле зрения Кэрроу, — возразил Гарри. — Кроме того, никто из других учителей не уволился. Им было тошно смотреть на происходящее, но они знали, что если уйдут, будет ещё хуже.

— Да, но они сражались, чтобы не пустить Сами-Знаете-Кого в замок, — сердито возразил мужчина. — В то время как Снейп отправился к своему хозяину!

— У него не было выбора. Он должен был что-то сделать, чтобы помочь мне, и поскольку он это сделал, у меня всё получилось, — ответил Гарри.

— И что это была за задача?

— Дать мне последние наставления профессора Дамблдора. Мне кажется, я правильно сделал, что последовал им, не так ли?

Он чувствовал, что не убедил этого человека, но не мог сделать больше. Он предоставил свои воспоминания и дал пояснения, насколько мог, не раскрывая того, что должно было остаться в тайне.

Гарри пожал руки желающим, раздал ещё несколько автографов, и появилась небольшая передышка от гостей.

— Вы действительно думаете, что он защищал учеников? — раздался знакомый голос.

Гарри понял, что профессор Броклхëрст был частью группы гостей, с которыми он только что спорил.

— Да, уверен. Когда Джинни и Луна пришли забирать меч Гриффиндора из его кабинета, он наказал их, передав на попечение профессору Хагриду, который, как всем было известно, друг семьи Уизли. Если бы он действительно хотел наказать их, он бы отдал их Кэрроу.

— Возможно, — признал нынешний директор школы.

— Кстати, — воспользовавшись случаем, сказал Гарри, — я заметил, что портрета профессора Снейпа нет среди портретов бывших директоров. Было бы справедливо повесить его.

— Не все будут этому рады, — засомневался Броклхëрст.

— Финеас Найджелус когда-то был самым непопулярным директором школы в Хогвартсе, и его портрет до сих пор висит, — возразил Гарри.

— Верно, — признал Броклхëрст, разводя руками, как бы признавая своё поражение.

— Вам необязательно заказывать большую картину, — заметил Гарри. — Он не был тем, кто любил привлекать к себе внимание.

— Проблема в том, что нам нужен художник, который встречался с натурщиком, — сказал директор. — Все остальные делали свои портреты ещё при жизни, и Минерва уже посоветовала мне сделать свой.

— Я знаю одного художника, который был учеником в то же время, что и я, так что он может помочь с передачей личности Снейпа, — предложил Гарри. — Вы помните Дина Томаса?

— Звучит знакомо, — согласился директор. — Я свяжусь с ним, когда всё закончится, — заключил он, указывая на вечеринку, которая была в полном разгаре.

— Большое спасибо, — сказал Гарри, чувствуя удовлетворение от того, что добился прогресса в этом вопросе.

С облегчением Гарри с друзьями покинули шатёр, возле которого принимали гостей в течение трёх дней. У них было достаточно времени, чтобы перекусить перед началом бала. Они прошли в Большой зал, где могли поесть все организаторы и участники различных мероприятий.

— Гарри, Рон, Гермиона!

Это был Кингсли, который быстро доедал сэндвич, рядом с ним сидела его секретарша Мэнди Броклхëрст. Они сели напротив них:

— Все ли прошло по плану?

— Да, похоже, люди довольны организацией, — сказал министр магии.

— Достаточно, чтобы нас переизбрали на следующих выборах, — пошутила Мэнди.

Кингсли провёл свою первую избирательную кампанию в декабре 1998 года, через несколько месяцев после Битвы за Хогвартс. Он был переизбран пять лет спустя, сразу после свадьбы Гарри и Джинни. Следующие выборы были в конце года, и они могли быть не такими лёгкими: со всеми новыми событиями в жизни волшебников во время его второго срока в газетах всё чаще появлялись статьи и письма от недовольных читателей. Гермиона подумала, что Кингсли придётся снова проводить кампанию, как в первый раз. Гарри задумался, стоит ли ему предложить свою поддержку.

— Спасибо за ваш вклад, — сказал им Кингсли. — Я ценю вашу готовность помочь.

— Думаю, раз в десять лет мы готовы отдать долг, — царственно кивнул Рон.

— Если мы можем сделать что-то ещё, — твёрдо сказал Гарри, — пожалуйста, дайте нам знать.

— Насколько я понимаю, вы собираетесь поощрять конструктивные дебаты, дав слово тем, кто доволен нашими достижениями. Одним этим вы оказываете мне большую услугу, — заверил его министр.

— Это может сработать не в вашу пользу, — серьёзно заметил Рон.

У него самого был ещё год до переизбрания.

— Если волшебникам не нужно то, что я могу им дать, то мне нечего делать в Министерстве, — пожал плечами Кингсли.

— Мы сражаемся не только за вас, — нахмурилась Гермиона. — Даже не смейте оставлять нас разбираться со всем этим в одиночку!

Под удивлёнными взглядами она пояснила:

— Я не говорю о фальсификации, я говорю о том, что нужно делать всё возможное, чтобы убедить людей в плюсах наших реформ.

— Ты напугала меня, милая, — в притворно-обморочном состоянии выдохнул Рон. — Я уже представил, как пробираюсь дикими лесами с двумя детьми.

— Ну, у тебя ведь улучшились кулинарные способности, так что будет проще, — парировала Гермиона.

— Вы слышали это, Кингсли? Мы готовы ко всему, — заключил Рон.

— А пока, — вмешалась Мэнди, — вам лучше поторопиться с ужином, если не хотите пропустить начало бала.

Через пятнадцать минут они вместе направились на бал. Первыми на танцпол вышли профессора МакГонагалл и Броклхëрст, чтобы показать пример.

Гарри с минуту следил за движениями танцоров, удобно расположившись за одним из столиков, расставленных вокруг танцплощадки вместе с друзьями и Джинни, которая привела сыновей и Розу, за которой она присматривала последние три дня. Джеймс быстро присоединился к детям, собравшимся в углу для танцев под музыку.

— Тебе стоит пойти потанцевать, дорогая, — посоветовала Джинни. — Иначе все подумают, что вы поссорились.

— И тебе тоже, Рон, — безжалостно согласилась Гермиона.

— Хочешь, попробуем? — предложил Гарри Джинни.

— Не буду рисковать, я боюсь, что меня могут толкнуть в толпе, — ответила она, со смирением посмотрев на живот.

Гермиона также отклонила приглашение, и двум друзьям пришлось искать себе пару. Рон предложил потанцевать мадам Розмерте, а Гарри положил глаз на Андромеду, а затем пригласил всех женщин-родственниц, друзей по Хогвартсу, бывших учителей и коллег-женщин. Почувствовав сильный жар, он пошел в бесплатный бар, чтобы восстановить силы. То, что он считал простым фруктовым соком, оказалось чем-то алкогольным. После нескольких походов в бар он осмелел и пригласил тех женщин, которых знал не так хорошо: Пенелопу Кристалл-Медоуз, миссис Ферстон, Элейн Турпин — переводчицу Министерства, миссис Причард, которую он нашёл возле мужа, сидевшего за столом, игроков команды Джинни, жён и подруг его знакомых-мужчин...

В полночь небо озарил фейерверк из магазина Рона и Джорджа. Это был потоп света, сказочные фигуры, короткие и смешные истории, рассказанные в скетчах, шутки, написанные свечами в небе. Учитывая, что мероприятия, предложенные в течение трёх дней, сильно напоминали всем о прошлых событиях, братья Уизли предпочли чистое развлечение. Судя по смеху и крикам радости вокруг него, Гарри решил, что это был мудрый выбор.

Затем снова начались танцы. Около двух часов ночи, когда оркестр заиграл новую мелодию, Гарри, находясь в хорошем настроении, продолжал танцевать с дамами. С некоторыми из них он познакомился в палатке, где находился последние несколько дней, но другие были ему совершенно незнакомы.

К своему удивлению, он получил огромное удовольствие от этих неформальных встреч. Между пуншем, фуршетом и оживлённой музыкой не было места для стеснения или неловкости, которые часто мешали ему установить контакт с малознакомыми людьми. Все были там, чтобы хорошо провести время, и обычная осторожность, казалось, исчезла. Около трёх часов ночи музыка стала вялой, и Гарри решил, что пора проявлять осторожность в выборе пары для танцев.

Джинни и Гермиона на некоторое время ушли с детьми. Он заметил Артура и Молли, которые, казалось, были одни во всём мире, обнимая друг друга. Перси, наверное, тоже несколько раз побывал в баре, судя по тому, как страстно он целовал Одри Джордиано возле оркестра. Чарли не было видно, и Гарри задался вопросом, ушёл ли он с одной из своих дам на одну ночь или, как утверждала Джинни, его легкомысленность в этом вопросе была лишь видимостью, чтобы успокоить сватовской пыл матери.

Луна в центре танцпола покачивалась в ритме, который, казалось, не имел ничего общего с игравшей музыкой. Гарри подошёл к ней и протянул руку, улыбаясь.

— Я бы хотела станцевать польку, — сказала она.

— Не уверен, что у меня получится, — посетовал Гарри.

— О, ничего страшного, я тебя научу. Давай. Каблук, носок, полька-полька! — задала она темп. — Видишь, ничего сложного.

Гарри послушно последовал за ней, и они большими шагами двинулись мимо других танцоров под мелодию, которая существовала только в воображении Луны.

* * *

В последующие дни памятные мероприятия были в центре внимания. Большинство волшебников выступили хотя бы по одному разу, и в целом они были довольны тем, как всё прошло. Гарри знал, что в этой похвале был политический элемент: для волшебников это был способ доказать свою оппозицию Тёмному правительству. Для одних это было истиной, но для других означало лишь, что они сопротивлялись, хотя на самом деле это было не так, а некоторые даже пытались заставить людей забыть, что именно они были виновны в потакании режиму в то время.

Как Джинни и предупреждала, она разослала множество приглашений, и почти каждый вечер на площади Гриммо проходил званый ужин. Это была большая работа для эльфов, и отсутствие Кричера сильно ощущалось. У старого эльфа был большой опыт в проведении приёмов, и, хотя он был очень слаб перед смертью, он всё равно давал мудрые указания, благодаря которым ужины проходили гладко. Поэтому, хоть порой и были небольшие заминки, семейство Поттеров не отличалось особой притязательностью в развлечениях, поэтому никто не ушёл обиженным.

Через две недели первый выпуск "Альтернативной Магии" поступил в продажу. Утром по дороге на работу Гарри заехал купить один экземпляр и положил его на стол, где авроры пили чай и кофе. Уголком глаза он увидел, что многие коллеги, потягивая горячие напитки, листали его, привлечённые яркими красками. Они бросали на него понимающие взгляды, когда видели его имя под редакционной статьей.

Малдун предсказуемо швырнул журнал обратно на стол, словно тот обжёг его, как только он понял, о чëм он. Чад Йоддль и Эд Струлгер, которые сильно изменились с момента введения в работу опознавательных чар, внимательно прочитали содержимое, но их лица не выдавали того, о чëм они думали в этот момент. Оуэн просмотрел две статьи, пока они пили кофе, и прокомментировал:

— Ах вот оно что! Прошло уже три месяца с тех пор, как ты придумал что-то новое! Вот чем ты занимался всё это время.

— Как думаешь, как это воспримут консерваторы?

Оуэн на мгновение задумался, прежде чем ответить:

— При других обстоятельствах это могло бы остаться незамеченным. Но между нынешними дебатами и предстоящим назначением министра магии многие будут критиковать его, даже не прочитав, потому что будут опасаться поддержки, которую эта газета может оказать текущей власти.

Он убедился, что никто из коллег не находится в пределах слышимости, и добавил тихим голосом:

— Ты знаешь, что отдельные фракции объединяются, чтобы попытаться свергнуть Шеклболта?

— Нет, — признался Гарри. — Но уверен, сам он знает об этом, — добавил он, вспомнив слова Кингсли в ночь бала и реакцию Гермионы.

То, что Гарри считал пустой болтовнёй, оказалось более серьёзным, чем он мог себе представить. Как только он освободился, то поспешил в кабинет Гермионы и сообщил об обмене мнениями со своим напарником.

— Мы знаем об этом, — заверила его Гермиона. — Я долго говорила с Кингсли о том, какое влияние окажет выход нашего журнала на кампанию. Несмотря на риск радикализации оппонентов и объединения против нас, мы считаем своим долгом дать волшебникам возможность чётко поставить вопрос: каким должен быть магический мир завтра? Как нам приспособиться к маггловским технологиям, которые делают соблюдением Статута о Секретности всё более трудноисполнимым?

В таком ключе Гарри уже не был уверен, что этот журнал — хорошая идея.

— Есть ли данные о продажах? — спросил он.

— Пока нет, пройдёт несколько дней, прежде чем мы сможем узнать, покупают его люди или нет. Я думаю, что в следующие выходные, наверное, заглянем к Падме и Ли и поговорим об этом.

* * *

Гарри не присутствовал на этой встрече. В пятницу поздно вечером Джинни почувствовала приближение родов и отменила ужин с Дином Томасом. Гарри вызвали по каминной связи, и он поспешил из Министерства домой, прибыл чуть раньше Молли, которую попросили присмотреть за Джеймсом и Альбусом.

— Идите скорее, дети мои, — посоветовала она дочери и зятю. — С третьим это может случиться очень быстро.

Джинни поцеловала сыновей, встала со стула и взяла заранее собранный чемодан. Гарри вспомнил их первую поездку в больницу. Тогда они нервничали, и путешествие было слишком наполненным паникой. На этот раз они чувствовали, что у них всё под контролем, и не торопились.

— До скорой встречи, мальчики, — сказал Гарри. — Я вернусь, как только родится малыш.

— Ты возьмёшь его с собой?

— Нет, я уже объяснял, что нужно несколько дней, пока ему можно будет отправиться домой. Но мы постараемся, чтобы вы как можно скорее увиделись с мамой.

— Будьте умницами, — сказала Джинни. — Делайте то, что говорят бабушка и дедушка.

Альбус начал хныкать, но Молли взяла его на руки, и к тому времени, как Гарри и Джинни добрались до камина, он уже успокоился. Пара спокойно прибыла в Мунго и направилась к стойке регистрации. Однако привет-ведьма была очень впечатлена, когда узнала их, и побежала искать врача. Когда Джинни оформили, ей потребовалось всего три часа, чтобы родить девочку, головку которой покрывал рыжий пух.

Гарри не испытал той волны эмоций при появлении Альбуса, которую он испытал при рождении Джеймса; появление первенца — это уникальный момент. Но, как и в случае с гримасничающим, раскрасневшимся ребёнком, который сейчас лежал на груди матери, он был полон любви к новенькой.

— Не плачь, малышка, — тихо шептала Джинни своей дочери, поглаживая кончиками пальцев. — Мама и папа здесь.

— Она прекрасна, — прошептал Гарри. — Привет, Лили!

Утром он оставил жену и ребёнка и поехал забирать других детей из дома Молли, которая тут же отправилась встречать ещё одну внучку. Оказавшись на площади Гриммо, Альбус спросил:

— А где малышка?

— Ты сделал снимок? — поинтересовался Джеймс.

— У меня есть кое-что получше, — ответил Гарри.

Он провёл их в спальню и достал свой Омут Памяти. Он сосредоточился на воспоминаниях, которыми хотел поделиться с мальчиками, а затем взял их на колени. Он показал им сестрёнку, уже вымытую и одетую. Он держал её на руках, а затем передал Джинни, та нежно поцеловала её, а после приложила к груди.

— Она ужасно голодная, — прокомментировал Джеймс.

— Ты тоже был голоден, — вспомнил Гарри.

Затем он показал мальчикам рождение Джеймса. Он показал, как они с Джинни были рады его появлению, а также сцену знакомства Тедди со своим крестником. Затем настал черёд Альбуса. Он уже забыл, как был счастлив, когда разглядел фамильные волосы Поттеров на голове второго сына. То, что отличительные черты его отца снова передались им, странно трогало.

— Мы все были такими маленькими, — заметил Джеймс.

— Это нормально, — ответил Гарри, возвращая детей в настоящее. — Иначе маме было бы слишком тяжело носить тебя в животике.

— Малышка, — повторил Альбус довольным голосом. — А что мамочка?

— Ты увидишь её сегодня днём и малышку, кстати, тоже, — улыбнулся Гарри. — Ну, а папе сейчас не помешало бы немного вздремнуть, потому что прошлой ночью он совсем не выспался!