Немного другая легенда (джен)

Снег был повсюду. Белые, искрящиеся кристаллики, скрипя под подошвами сапог, невысокими сугробами лежали на тропе. Да и не тропе вовсе, если быть честной, так, неширокой дорожке, с двух сторон обнесенной тянущимся параллельно тропе ограждением. Полуразрушенный темно-серый камень эффектно выделялся на фоне слепящей белизны. Стволы старинных, лишившихся листвы, деревьев, высились по обе стороны, укрытые зимним покрывалом.

Изначально мы не собирались подниматься так высоко. План был до невозможного прост: пройти вдоль озера, по тропе торговцев, и, минуя перевал, оказаться у города гномов. Но именно тут встала загвоздка. Утрамбованное годами побережье широкого водоема, в самый неожиданный момент дало трещину, обрушив обширную часть берега, что нависла над ним. Этим берегом оказалась дорога. Полуразрушенная телега, некогда полная дорогих тканей, накренившись, угодила в темную пучину, разваливаясь по частям. Грустная пестрая лошадка бродила где-то в стороне, пощипывая жухлую траву. А несчастный хозяин всего этого добра, гном-торговец, схватившись за голову, сидел на камне у расщелины, когда мы, утром второго дня, вынуждены были сделать внезапную остановку.

— В чем дело, приятель? — подойдя к бедняге, спросил у него Оуэн.

— Ох, беда на мою голову! — причитал гном. — Верно говорил отец: наземники — проклятый народ. И Совершенные от них отворачиваются, и небо норовит затянуть ногами вперед.

— Я мог бы поколдовать, но слишком уж широкая вышла щель. Боюсь, мост получится неустойчивым, — стоя у края обрыва, заметил Дайлен. — Да и от телеги точно уже ничего не останется.

— Не нужно нечего делать. Только хуже выйдет, — прервала мужчину я.

— Да! — тут же согласился со мной купец. — Выше в горах есть окольная. Налегке там несложно пройти, — добавил он. — Вот только... коли вы из честных воинов, просьба у меня к вам будет.

— Что за просьба? — поинтересовался брат, нетактично разглядывая лицо гнома.

Длинная рыжая борода скрывала подбородок и часть щек на округлом лице, а легкая плешь на макушке, которая была, без сомнения, пряталась за плоской шапкой-колпаком из темно-зеленой парчи.

— Зайдите в Орзаммар, коль проходить мимо будете. В торговом квартале есть лавка с травами. Так вот продает их мой племянник — Адрик. Потолкуйте с ним, и пусть он пришлет кого-нибудь остатки товара спасти. А то пропадут же хорошие ткани!

Вот так мы оказались наверху. С суконными сумками за плечами, в доспехах и с оружием, тянущим пояс. Вообще сумки были только у Морриган — с зельями, да у Оуэна, захватившего провизию из города. Остальные брели налегке, укрывая лица от морозного ветерка, что кочевал вдоль каменистого склона. Два мага и четыре воина — скромный отряд, сплоченный единой целью: найти силы для борьбы с возродившимся в теле дракона Древним Богом. Но отчего вдруг дракон? И почему к рассказам вечно приплетают божественные силы? Я не понимала. До этих пор. Точнее, до вчера вчерашнего дня.

Не знаю почему, но в компании Дайлена я чувствовала себя комфортно. Вероятно, все дело в том, что он чем-то походил на брата: с ним было легко разговаривать, и он без труда шел на компромиссы. А еще Амелл отличный рассказчик. Особенно по части вешания лапши на уши. Но... и в остальном он тоже красиво говорил. И даже очень часто по делу. Как раз его стараниями я узнала, откуда брал корни Мор.

Картина: вечер, практически ночь, небольшая компания усталых путников ютится у скромного костра, протягивая руки к красным танцующим языкам, чтобы отогреть озябшие пальцы. И маг — высокий, с рыжиной в волосах мужчина, покручивая в пальцах блестящий медяк, решает нарушить гнетущее молчание довольно эффектной фразой.

— Я не верю в Создателя, — заявил он, чуть скосив угол губ. — Это глупо: верить в кого-то, кто из Ничего создал мир вокруг. Не рационально.

— Смелое заявление, — заметила Морриган. — Как бы тебя во сне задушить не попытались за такое.

— У каждого есть мнение. Создатель все равно с нами, даже если это отрицать, — вставила Лелиана, видно подумав, что брюнетка намекает на нее.

— Вот и я о том! — раздраженно бросил мужчина, подкидывая монетку в воздух. Медяк, поблескивая, завертелся над нашими головами и упал беззвучно где-то за кругом света, в котором мы сидели.

Минус один стакан дешевого эля. Какое несчастье, — подумалось мне.

— Намного интереснее история о Древних, которым поклонялись имперцы. В Тевинтере. Еще когда они правили большей частью Тедаса. Тогда и магия была в почете, — продолжил маг.

— И к чему это привело? — хмыкнул Алистер. — Поглощенные алчностью магистры решили воззвать к Древним. Попали в Златой град и обратились в первых порождений. Милая, щемящая душу легенда. Очень глубокая, а главное — драматичная. И не важно, что с этой их жестокой неудачи начался Первый Мор, практически стеревший всю Империю с лица мира и чуть не приведший к концу света. Два столетия? Мелочь!

— Я не говорил, что магистры были правы, — спокойно выслушав блондина, ответил Дайлен. — Я сказал, что идея с Древними Богами сама по себе много интереснее культа Создателя. К тому же, как показало время и Моры, идея вполне себе реалистичная.

— Если я не ошибаюсь, Андрасте — тоже вполне себе историческая личность, — не согласился Алистер.

— Вы... не можете как-нибудь поточнее выражаться, мальчики? — стараясь прервать дискуссию на корню, вступилась я. — А то у нас в Лотеринге в такие тонкости бедный народ не вводили. Так что и прочие Моры, и их предыстории мы с Оуэном, — я перевела взгляд на подозрительно молчаливого брата, — как-то не особо знаем.

— О! — хлопнув в ладоши и потерев их, радостно изрек наш светловолосый агностик. — Тогда вы попали к нужному человеку, исшерстившему библиотеку Башни вдоль и поперек!

— Только кратко, поздно уже, — махнул рукой Страж, ложась на подстилку спиной к огню и делая вид, что засыпает.

— Сэр Благородство как всегда себе на уме, — тихо прокомментировал брат.

Разгораясь и потрескивая сухими поленьями, огонек оранжевой тенью освещал наши лица.

— «Mana veris dracona», что значит: Долгой жизни драконам, — так Амелл начал свое повествование, кинув косой, с упреком, взгляд на блондина. — До того как появились магистры и объединённый Тевинтер, существовали Сновидцы. Первые Сновидцы вышли из племён нероменианцев. Это, предположительно, первые люди, что заселили Тедас, разделив землю и леса с эльфами, дав начала всем прочим, уже известным нам, племенам. Они, эти Сновидцы, утверждали, что им были видения Царства Богов, и в доказательство этих видений они демонстрировали народу чудесную силу. К слову первым, кто «связался» с ними, с этими чудо-фанатиками, был Думат. Он же и стал первоначальным Богом, что, будучи порабощенным скверной, восстал в образе Архидемона. А те Сновидцы, что поклонялись ему, стали его служителями: Порождениями тьмы. Как и заметил наш дорогой суровый друг, — с полуулыбкой добавил маг. — На самом деле до сих пор ходит довольно много споров. Кто-то утверждает, что это Думар сам создал первых Порождений тьмы и возглавил их нападение на Тедас, другие говорят, что магистры, став Порождениями путем испития скверны и магии крови, вырвали Бога из Златого града, ныне известного как Черный город… Так или иначе, верующие в Древних, почувствовав себя преданными, отказались от своего мировоззрения. Это привело к образованию Имперской Церкви и культа Создателя.

— Сейчас Пятый Мор, если мне не изменяет память, — заметил Оуэн. — Сколько же было этих Богов?

— Семь, — ответила Морриган. — Думат — Дракон Тишины, Зазикель — Дракон Хаоса, Тот — Дракон Огня, Андорал — Дракон Рабов, Уртемиэль — Дракон Красоты, Разикаль — Дракон Тайны и Лусакан — Дракон Ночи.

— Пятый… — протянула я.

— Уртемиэль.

— Красота, как поэтично, — хмыкнул Алистер, переворачиваясь на спину. Либо его мучила бессонница, либо ему было так же интересно, как и нам. Даже не смотря на его неожиданный приступ занудства, я была рада, что он не отбивался от коллектива. — Но к чему эти пояснения? Демон как демон.

— Я же сказал. Они были Богами. И каждый Бог что-то да олицетворяет. Для тугодумов поясню: по канонам церкви первое, что сделал Создатель, это создал Тень, иначе — Его первый мир. Именно туда он изгнал духов, первых своих творений, что не оправдали его ожиданий. И каждый дух, что есть и до сих пор, что-то олицетворяет: веру, надежду, сострадание, алчность, честь, радость и т.д. На каждое качество по духу. А то и по несколько. С Древними так же, но чуточку попроще. Все ясно?

Блондин фыркнул, заложив руки за голову и прикрыв глаза.

— Так, о чем это я? — потеряв нить повествования, задумался Дайлен. — В общем… к чему веду: культ Древних Богов, на мой взгляд, потому и интересен, что до сих пор неизвестно, что стало с двумя прочими драконами. Спят ли они, выжидая своего часа? Или, быть может, давно уже проснулись, потерпев поражение? Ведь наверняка нельзя сказать какой из драконов явился в мир. Они одинаковы. Несложно перепутать, — маг замолчал, на секунду уставившись себе под ноги. — Ах да, вот еще один интересный факт! Один драконовед из Антивы, лет, возможно, сто пятьдесят-двести назад, путешествуя по местам захоронения высших драконов, обычных, не сверхсуществ, что явились плодом осквернения, пришел к выводу, что все они — самки. Каждая их них имела признаки женской особи.

— По скелету, что ли, определил? — с усмешкой спросил младший.

— Ты серьезно? — подняв взгляд на брата, переспросил Амелл.

Смутившись, Оуэн виновато пожал плечами.

— Мда… ну так вот. Они самки. Значит, сделав такое заключение, тот драконовед в своих трудах заявил, что Архидемоны, коих мы истребляем, завершая периоды Мора — самцы, которых Создатель, за предательства их и отвращение смертных от истины, заточил под землю, где они и находятся до сих пор, дожидаясь своей очереди «на спасение». Этот ученый… Дживен Нарвай его имя, кажется, был категорически против подобного кощунства, утверждая, что со смертью последнего из Древних драконы перестанут существовать как вид и станут легендой, подобно грифонам.

— И что потом? Что стало с этим драконоведом? — поинтересовалась я.

— Его казнили. На площади. Под улюлюканье толпы. Бесславная смерть славного человека, — ответил маг с грустной усмешкой. — Жизнь вообще несправедливая штука.

Позже, дежуря чуть в стороне от костра, расстелив на земле сложенную вдвое мешковину и обхватив колени руками, я думала о драконах. Как бы было здорово увидеть их вживую. Не Архидемона, нет, это нас и так рано или поздно ждало. Мне хотелось чего-то иного. Более сказочного, такого, что затмило бы ужасы нынешнего времени, хоть на долю минуты уступив место чему-нибудь возвышенному и прекрасному. Сверкающую в свете солнца чешую, размах крыльев, что обширной тенью лег бы наземь, скрывая небеса, величественный, заставляющий вздрогнуть рык, обращенный к яркому светилу, и тихие, в отдаленье, отголоски, что в унисон вторили бы величественной матери, несущейся к горным вершинам, где ее ждали милые огнедышащие чада.

— Какой я дурак, что не попросил у Изольды еще парочку… три… матерых жеребцов! — выругался Оуэн, останавливаясь на развилке и поправляя тугой ремень сумки, что тянул плечо.

— И что бы это дало? — поинтересовалась я.

— Самодостаточность и удовлетворение. А еще вдвое меньше времени, чтобы добраться до этого проклятого каменного города!

— Не ной.

— Направо, — ткнув пальцем в столб, на котором висели два указателя, произнес Алистер.

«Приют» — налево и вверх, по лестнице, вырезанной в камне, но поистрепавшейся долгими морозными ночами, «Орзаммар» — направо и прямо, вдоль склона. В общем, туда же, куда мы и шли до остановки.

— Что за Приют? — вслух спросила я.

— Понятия не имею. И даже не хочу об этом думать, если там не кормят и не поят бесплатно, — бросил брат, продолжая двигаться дальше по траектории, чуть осунувшись и сгорбив спину, как всегда делал, когда был чем-то очень недоволен.

Уже скоро, часа, может, через полтора, впереди, выскакивая из-за линии горизонта и сплющенных на тропе сугробов, показались высокие статуи, что украшали перевал. Солнце, ведущее нас, уже скрывалось за заснеженной горной верхушкой, теряющейся в сереющих небесах. В горах вообще темнеет рано, как показала практика. Особенно если речь идет о тех горах, что плотно оцепляют всю западную область Ферелдена, отделяя его от гордой сестрицы. В Орлее, наверное, все иначе. Не удивлюсь если в сумерках там светлее, чем у нас в полдень.

Остановившись у линии перевала, я с интересом рассматривала фигуры, его охраняющие — два грозных гнома, похожие на игрушки, вырезанные из дерева, расставив ноги и возложив ладони на набалдашники топоров, широким плоским лезвием упертых в землю, грозно смотрели перед собой немигающим, суровым взглядом, ровняясь с макушками придорожных, немного укрытых зеленцой, деревьев.

— Перевал Гарлена. Вообще, архитектура Орзаммара великолепна. Лично я с ней не знаком, конечно: гномы в меру своей природы лишены каких-либо намеков на магический дар, но есть немного книг, где в красках рассказывается о детях камня и их культуре, — как всегда в повествовательной форме сообщил Дайлен. Я кивнула, и мы поспешили догнать остальных, что уже, не имея желания притормаживать по пустякам, равнодушно прошли мимо гномьих фигур.

Площадь перед городскими воротами, буквально вырезанными в камне, с узорами и выступами, так украшавшими скромную горную стену, была большой, но тихой. В центре мраморным возвышением расположились солнечные часы. По кругу площади разбрелись одинокие торговые палатки, укрытые серой материей, что изогнулась над головами хозяев, собрав в себе остатки еще не оттаявшего снега, что выпал с раннего утра.

У одной такой лавки, буквально в десятке шагов от нас, схватив сморщившегося от ужаса паренька за ворот, высилась грозная широкоплечая фигура, чью голову украшали уже знакомые мне черные витиеватые рога.

— Два дня, — с расстановкой рычал голос существа. — Я ждал. Где мой меч?

— Я… я не понимаю о чем вы! Я … — лепетал продавец, в страхе закрывая глаза и болтая в воздухе ногами.

— Я вытряхну тебя наизнанку и обыщу тело. Или ты скажешь! — продолжил напор кунари.

— Отпусти его, — спокойно попросил Оуэн, обойдя воина Кун. — В чем дело?

— Уйди, Basra*. Не твое дело, — прозвучало в ответ.

— Верно, не мое, — согласился брат, воинственно касаясь рукояти меча, но не решаясь вытащить его из ножен. — Но кровь уже порядком поднадоела мелькать перед глазами. Хотелось бы разобраться мирно.

Окинув младшего недоверчивым взглядом из-под низко посаженных бровей, чужак отпустил торговца, что, плюхнувшись наземь, поспешил отползти в сторону, врезавшись спиной в стол, где были разложены подержанные мелкие вещи, вроде медальонов и перочинных ножичков, годных только для резки овощей.

— Кто ты, Bas*?

— Мое имя тебе ничего не скажет, но может мой долг тебе о чем-то поведает. Я — Серый Страж.

— Стэн, — коротко представился кунари. Я не ошиблась, но пока не спешила попадаться этому воину на глаза. — Чего ты хочешь от меня, Страж?

— Зачем ты угрожал пареньку?

— Он украл мою вещь.

— Я не...! — осекся продавец, когда гигант медленно перекочевал глазами с брата на него.

— Это меч, верно? Какой прок от старой железки, если можно приобрести новую?

— Это долг и честь. Меч — душа.

Нахмурившись, брат опустил руку с рукояти оружия, снимая с плеча сумку и ставя ее на землю. Подойдя к бедолаге, все еще с ужасом взирающего на Стэна, Оуэн присел перед ним на корточки и негромко спросил:

— Как твое имя?

— Фарин.

— Его меч же у тебя, верно?

Парень молчал.

— Я, конечно, могу позволить ему распороть тебе живот и понаблюдать, как кишки растекутся по снегу, а затем молча обыскать твои пожитки. Но стоит ли оно того?

— Я… клянусь, у меня нет этого проклятого меча! Я… я его продал, — пролепетал торговец, опуская глаза и заламывая кисти рук.

— Кому?

— Один знатный гном. Коллекционер. Он встретил меня у причала. Я как раз шел из Лотеринга по Имперскому тракту, а он ехал навстречу. При мне была эта телега, — он указал на полуразобранную повозку. — Меч лежал сверху, на тряпке. Я нашел его в лесу. Гном предложил хорошие деньги. Сказал что это кунарская редкая штуковина. Я согласился.

— Vashedan**! — выплюнул рогатый чужак, изобразив гримасу отвращения. — Ты врал!

— Я говорил правду, меча у меня нет!

Дотянувшись до торговца, кунари вновь поднял его над землей, схватив уже за горло. Хватая ртом воздух, бедняга пытался сопротивляться, но из подобной хватки сложно вырваться.

— Не смей причинять ему вред! Ты и так убил стольких хороших людей в Лотеринге! Как ты смеешь проливать еще чью-то невинную кровь!? — с силой толкнув кунари в плечо, я вышла перед ним, сдвинув брови и немигающим взглядом сверля его грубое лицо.

Глаза Стэна на мгновение расширились, когда он увидел меня, а затем, видно что-то обдумав, он опустил парня обратно на твердую почву, окинув его брезгливым взглядом, как обычно смотрят на коровье дерьмо, в которое случайно вляпались.

— Верно. Не нужно крови. Как звали того гнома?

— Я не… Двин, — шепотом ответил Фарин, держась за покрасневшее горло.

Издав нечленораздельный звук, воин развернулся и направился в ту сторону, откуда недавно пришли мы.

— Куда ты? — окликнул его младший.

— За вором, — коротко и по существу.

— Ты ведь слышал о Море? — я не знаю, зачем я это сказала. Было в нем что-то, вызывающее жалость. Тогда в клетке он не показался мне беззащитным, сейчас же все было как-то иначе. Не знаю: это я так повзрослела за время путешествия, или же этот странный рогатый иноземец действительно чувствовал угрызение совести за содеянное с Доусами. Плевать — сказала и все. Пути назад уже нет. Или пан или пропал. — Мы — Серые Стражи. Последние, кто выжил. И мы ищем тех, кто достоин сражаться с порождениями, не боясь получить удар в спину. Ты мог бы помочь нам.

— Какой толк? — через плечо спросил Стэн.

— Искупить вину, — пожала плечами я. — Загладить ее. Сделать так, чтобы та смерть не была напрасной. Что бы за ней не скрывалось.

Наткнувшись на Алистера, я увидела в его медовых глазах недопонимание. Почему?

* * *

Денерим. Два дня назад. Вечер.

— Сир, я принес новости, — входя в большую тускло освещенную комнату, где источником света был только камин в дальнем ее конце, произнес седовласый, статный человек в кожаных с металлическими вставками доспехах. — Банны требуют, чтобы вы отказались от регентства.

Мужчина, к которому обратились так официально, отвел взгляд от огня и чуть повернул голову, лениво прислушиваясь к словам гостя. Говорящий поморщился, моргнув: блеск металлической, громоздкой кольчуги собеседника немного сбивал с мысли.

— Я слышал — они собирают войска, — продолжил человек. — Так же, как и ваши союзники. Похоже, гражданская война неизбежна, не смотря на нашествие Порождений тьмы. Жаль.

Хмыкнув, «сир» подернул плечами, выпрямляя спину и, нахмурившись, вновь внимательно уставился на языки пламени, пожирающие черные угли.

— У меня есть еще одна новость. Мои информаторы видели кое-кого в Лотеринге и потом, в Редклифе. Похоже, в битве при Остагаре погибли не все Серые Стражи. Не знаю как, но они вознамерились действовать против вас, Логэйн. Однако… — гость выдержал трагическую паузу, но, не дождавшись никакой реакции от Мак-Тира, договорил, — я нашел способ уладить это дело. Естественно, с вашего позволения.

Мужчина в латах резко развернулся, окинув изучающим взглядом молодого человека, остроухого эльфа, что, почтительно преклонив голову, вышел из-за спины Рэндона Хоу. Светлый доспех его из качественного, дорогого сукна всмесь с плотной кожей и пряжками — удивлял. В Ферелдене сложно было достать подобную броню. Особенно сейчас, с приходом Пятого Мора.

— Антиванские вороны приветствуют Вас, — усмехнувшись уголком губ, произнес «еще один способ».

— Просто сделай это! — бросил Логэйн, вновь отворачиваясь к камину.

Наемник дернул бровью, и, развернувшись, не удосужившись проститься, покинул комнату.

____________________________________

* Иноземец

** Дерьмо!