Эльф в подарок (гет)

На следующий день Араминта будто позабыла о печальных разговорах, которые давеча велись в ее гостиной. Утром к ней на чашку кофе заглянула Карлотта Пинкстоун, знакомая ей по непродолжительному периоду увлечения политикой.

Как удалось выяснить Джинни, Карлотта с упоением боролась за немедленную ликвидацию статута о секретности и уже успела провести несколько ночей в Азкабане за несанкционированную акцию протеста. Маркиза с такой поспешностью категорически не соглашалась и требовала предварительного принятия закона о борьбе с инквизицией и дискриминацией магического населения, ранее отклоненного Визенгамотом за излишнюю радикальность.

Выпроводить говорливую даму удалось лишь после обеда. Араминта с облегчением вздохнула и поспешила переодеваться.

— У меня будет к тебе задание, Джинни, — небрежно сообщила она. — Я передумала. Ты не пойдешь со мной к Риддлу. Будет лучше, если он тебя не увидит, если, конечно, ему уже не доложили о твоем существовании.

Джинни подумала о такой перспективе и вздрогнула. Одной встречи с Волдемортом ей хватило с избытком на всю жизнь.

— Ты ведь умеешь накладывать на себя чары невидимости? — осведомилась Араминта. — Вот и отлично. Поживете с Минни у Малфоев. Понаблюдаете за Клариссой.

Только не это.

— Эльфы меня узнают, Араминта, — напомнила Джинни. — Возможно, будет лучше, если только Минни...

— Не будет, — бескомпромиссно заявила маркиза. — Минни менее заметна, зато непроходимо глупа. Слежка ей удастся легко, в этом сомнений нет, но вот способностей к анализу она начисто лишена. Чего нельзя сказать о тебе. Ты, конечно, еще ребенок, но весьма сообразительный. Кровь Блэков не скроешь, Цедрелла была такой талантливой девочкой, пока не вышла замуж за этого пустозвона Уизли, прости меня Мерлин. Иными словами, я поручаю это дело именно тебе. Минни для того и направлена с тобой, чтобы избежать неприятностей с другими домовиками. Не спускай глаз с Клариссы Малфой. Меня интересует все — как она проводит день, какие блюда предпочитает на обед, какие книги читает, с кем ведет переписку. Любая незначительная подробность может оказаться полезной.

Девушка решила не играть с огнем и повременить с торжественной речью в защиту Уизли. По мнению маркизы, руки ее любимицы Цедреллы не был достоин ни один смертный. Лизандра Яксли, близкая подруга Белвины, неоднократно давала Араминте приют в своем поместье, и две семьи связывала преданная дружба, пережившая даже гибель всех родных Араминты. А вот не задать вопроса о жене Абрахаса Джинни не могла.

— Вы ведь с первого взгляда невзлюбили Клариссу, — заметила она. — Я помню, как вы пытались убедить маркиза в том, что она опасна.

— Так оно и есть, — сверкнула глазами Араминта. — Я живу на свете уже не первый десяток лет, девочка, а при известных обстоятельствах год засчитывается за пять. Мой крестник слишком молод, чтобы обзавестись жизненно необходимым запасом цинизма, его еще может обмануть громкая фамилия и красивая оболочка. Кларисса мила, воспитанна и наверняка трогательно падает в обмороки, когда это нужно для дела. Достаточно для того, чтобы пустить пыль в глаза. Сам Мерлин однажды попался на удочку женщины. Я же смотрю вглубь и вижу пустоту. Абрахас никогда не признает, что я права, но я хочу знать, кто родит ему сына. Род Малфоев дорог мне как память, я не позволю им смешать себя с грязью.

— И вы одна отправитесь к Волдеморту? — сердце Джинни сжалось в тревожном предчувствии. — Араминта, подумайте еще раз. Кроме вас у меня никого нет. Если с вами что-нибудь случится, куда я пойду? К Дамблдору? За несколько месяцев все, что он сделал, это прислал пару ничего не значащих писем! Вы не сможете переубедить Эдуарда, приняв метку!

Араминта медленно повернулась, непонимающе глядя на Джинни.

— О какой метке идет речь, Джинни?

Джинни готова была рассказывать о будущем часами, лишь бы удержать маркизу от опрометчивого шага. Краткосрочного успеха она добилась с поразительной легкостью — Араминта ничего не слышала о знаке, которым Волдеморт награждал своих последователей, и была поистине шокирована, предположив, что на руке ее сына может красоваться зловещий череп.

Ночью девушке не спалось. Как назло, разыгралась гроза. Поминутно Джинни распахивала глаза — казалось, что половицы за дверью скрипят под чьими-то осторожными шагами. Спящую Минни кошмары не беспокоили — уставшая от дневной работы эльф неподвижно лежала на поеденном молью отрезе бархата, старой надоевшей занавеске. Невидимая Джинни незаметно выскользнула за дверь.

Араминту тоже мучила бессонница. Маркиза сидела в высоком кресле у камина, в полумраке напоминая ожившую мумию. Ярко-красная юбка и бокал бренди, от которого безуспешно пытался отучить ее колдомедик. Джинни догадалась, почему женщине не спится. Она ждала Эдуарда.

Молодой маркиз появился в пламени камина спустя целую вечность. Даже из своего укрытия Джинни заметила, что он бледен и подавлен. Увидев мать, он замер на месте, не зная, чего от нее ожидать. До сих пор Араминта не досаждала ему расспросами, успешно притворяясь, что ей ничего не известно.

— Мама? — надломленный голос разрезал тишину. — Я думал, вы уже спите.

Араминта не отвечала. Издалека могло показаться, что она вообще не обратила внимания на появление сына.

— Мама? — Эдуард осторожно приблизился к креслу. — С вами все в порядке?

Неожиданно маркиза выбросила вперед руку, перехватывая левое запястье сына.

— Покажи мне свою руку, — холодно бросила она. — Покажи мне свою руку, подлец.

Эдуард непонимающе воззрился на мать.

— Мама, что происходит? Вы...

— Покажи руку! — рявкнула Араминта. Пожав плечами, Эдуард закатал рукав серебристо-зеленой атласной рубашки. Джинни вытянула шею и почувствовала неожиданное облегчение. Знака на предплечье не было.

Араминта была не столь легковерна и убедилась в отсутствии маскировочных чар. Сделав глоток бренди, она вдруг рассмеялась.

— Значит, он еще не успел, — смех ее становился все громче, по мере того, как лицо Эдуарда вытягивалось. — На улице холодно, сын? У тебя ледяные руки.

— Вы позволите мне, мама? — он медленно пятился к лестнице. Араминта повела рукой с палочкой.

— Не так быстро. После произошедшего с Жерменом мы редко видимся, мой дорогой. Это никуда не годится.

— В таком случае... я могу сесть? — голос молодого маркиза предательски дрожал. Джинни становилось страшно. Она могла лишь предполагать, к каким открытиям приведет намечающаяся беседа. Девушка волновалась за Араминту. При всех своих недостатках, она не заслуживала предательства со стороны родного сына.

— Сделайте одолжение, — весело ответила маркиза. — Так что? Какие новости? Антонин нас давно не навещал.

— Я подумал, что вам неприятно его общество, maman, — искоса взглянул на нее Эдуард. — Антонин по-прежнему живет у Ориона. Он давно не получал вестей от своего отца и беспокоится. Мне это известно, так как я часто бываю в доме Блэков, с вашего позволения. Орион недавно тоже поступил на службу в Министерство.

— Как это мило, — опасно улыбнулась Араминта. — Далее.

— Далее ничего, — напряженно ответил юноша. — Расскажите, наконец, что с вами? Вы так странно себя ведете...

— Вовсе нет, милый, тебе только кажется, — ласково произнесла Араминта. — Я всего лишь подумала, что настало время поговорить откровенно. Ты ведь так и не подготовил для меня воспоминания о вашем разговоре с отцом, хотя знал, что для меня важно узнать, как прошли последние сознательные часы его жизни.

Эдуард вздохнул. Джинни отметила, что его плечи немного расслабились.

— Вы можете посмотреть сейчас, maman, если желаете.

— Желаю, — прищурилась Араминта, произнося заклинание. На пару минут в комнате воцарилось молчание.

Наконец Араминта вернулась из воображаемого мира. По ее лицу невозможно было прочитать ни единой эмоции. Эдуард тяжело дышал, словно заново переживая трагедию.

Джинни могла предположить, что маркиза заключит сына в объятия. Ее не удивила бы проникновенная тирада о Мелифлуа-старшем и даже банальные утешения.

Вместо этого Араминта неожиданно развернулась и отвесила юноше пощечину.

Эдуард ударился о спинку кресла и замер, не возражая и не пытаясь скрыться.

— Негодник, — прошипела Араминта. — Как ты посмел?

Джинни не терпелось подойти поближе. Напуганный парень недолго держался и заплакал в голос.

— Пытаться скормить поддельные воспоминания ты можешь своему другу-грязнокровке, — презрительно фыркнула маркиза. — Больше из этого дома ты не выйдешь. Возможно, еще один домашний арест развяжет тебе язык.