Гарри Поттер и Принц Слизерина (джен)

В это же время в кабинете директора

Из восточного окна кабинета директора Северус Снейп смотрел, как Гарри выскочил из хижины Хагрида в неописуемой ярости, преследуемый по пятам тремя друзьями и двумя врагами. На лице Снейпа появилась легкая заинтересованность, когда эта девчонка, Грейнджер, бросилась вслед за Поттером с чем-то средним между улыбкой и ухмылкой на лице. С одной стороны, он хотел наградить Грейнджер баллами, а с другой — влепить отработку. Чтобы спасти Другого Поттера, ему пришлось здорово напрячься, задействовав все свои знания в Темных искусствах. Иначе Квиррелл бы просто убил мальчишку. И тут появляется эта гриффиндорка и элегантно решает проблему, пусть и случайно — сбивая Квиррелла с ног и заставляя его прервать зрительный контакт с метлой, — а затем создает отвлекающее обстоятельство своим волшебным огнем. Конечно, она использовала этот огонь на нем, но, к счастью, магическое пламя обычно не может нанести вреда живым существам, поэтому он отделался лишь слегка подпаленным подолом своей мантии. Снейп решил, что она ошибочно подумала, что это он пытается убить Другого Поттера, вместо того чтобы пытаться спасти его, но подозревал, что Разумный Поттер уже развеял ее подозрения. Или, возможно, нет — ибо исходя из неописуемой ругани, что-то однозначно случилось, что вывело из себя обычно невозмутимого Гарри.

Размышления Снейпа о первокурсниках и их активностях помогали блокировать поток идиотизма Худшего Поттера, что-то обсуждающего с директором, но внезапная пауза, вдруг воцарившаяся в кабинете, подсказала, что ему задали вопрос.

— Прошу прощения, директор. Я слишком задумался. Что вы спросили?

— Я спрашивал, Северус, нет ли у тебя идей, почему профессор Квиррелл решил напасть на Джима? Раньше он не делал попыток. Почему сейчас?

— Лично я подозреваю, что дело в вашем необдуманном решении позволить мальчику играть за сборную факультета, несмотря на его молодость и неопытность, — ответил Снейп, неосознанно повторив теорию Гарри. — Вся эта ситуация буквально смердит потворством и фаворитизмом. И если бы он погиб в свой первый матч, весьма вероятно, что во всем обвинили бы вас. Как минимум, вы бы столкнулись с последствиями от Совета попечителей. Люциус Малфой, уверен, был бы счастлив использовать смерть ребенка против вас. И если бы вам пришлось покинуть Хогвартс, Квиррелл бы мог свободно пытаться завладеть Камнем… что, на самом деле, довольно забавно, учитывая, что Камень еще даже не здесь.

Дамблдор вздохнул.

— Увы, это так. Зеркало Еиналеж должно было быть подготовлено и установлено на месте еще до первого сентября. Но доставить его из Отдела тайн, не привлекая ненужного внимания, оказалось сложнее, чем я предполагал. Оно будет доставлено в течение недели, и мне понадобится весь декабрь, чтобы провести его через защиту замка. Мы будем готовы к началу второго семестра, хотя я подозреваю, что Квиррелл сделает свой ход много позже.

— Целый месяц, чтобы провести зеркало через защиту, Альбус? — спросила удивленная Лили.

— Это очень темный артефакт, Лили. Настолько, что в норме я бы не позволил ему приблизиться к школе на сотню миль, если бы не наша цель. Чтобы провезти его в замок, мне понадобится деактивировать множество защитных заклинаний, отвечающих за распознавание и защиту от темных артефактов. И это только чтобы разместить зеркало в школе. Чтобы эти заклинания снова начали работать, как раньше, потребуются месяцы, если не годы. Я хотел бы, чтобы можно было обойтись без этого, но мы все знаем, что на кону. И для Джима, и для всего волшебного мира.

Северус поморщился. Его мало интересовала судьба мира и еще меньше — участь Другого Поттера. Он просто хотел увидеть, как Темный Лорд падет навсегда. Тогда все его долги будут оплачены, и он наконец получит возможность начать жизнь с чистого листа. Где-нибудь в Бразилии, например.

— Как прекрасно, что у нас такие четкие приоритеты, — едко сказал Снейп. — Сначала — Джим Поттер, потом — остальной мир. О, и конечно — Гарри Поттер в-третьих, когда все на этой планете будут удовлетворены.

— Ха! Нюниус, и почему я не удивлен, что именно ты взял Гарри под крыло. Неудивительно, что он обратился во тьму, — оскалившись, сказал Джеймс. Снейп только закатил глаза, а вот МакГонагалл ударила по столу.

— ДЖЕЙМС КАРЛУС ПОТТЕР! Я уважаю твой статус аврора, равно как и статус лорда Визенгамота. Но я говорю тебе здесь и сейчас: если я ЕЩЕ ХОТЬ РАЗ услышу это отвратительное прозвище, Я ТРАНСФИГУРИРУЮ ТЕБЯ В МЫШЬ И СКОРМЛЮ МИССИС НОРРИС!

Поттер побледнел.

— Простите, профессор МакГонагалл.

— Тебе не передо мной надо извиняться! Извиняйся перед человеком, которого я, к своему стыду, позволяла тебе травить на протяжении семи лет! И, раз уж мы начали, извиняйся перед своим другим сыном, тем самым, который, по твоим словам, обратился во тьму просто из-за того, что был распределен в Слизерин, несмотря на его невероятную храбрость и героизм, которые он продемонстрировал, спасая наследника Лонгботтомов. И, надеюсь, мне не надо напоминать тебе, что это твой сын-гриффиндорец назвал «грязнокровкой» девочку со своего собственного факультета.

— Минерва, — прервала ее Лили, — никому в тот момент не было более неловко, чем мне. Это касается и того дурацкого громовещателя, который Джеймс и я уже обсудили. И мы оба глубоко сожалеем, что Гарри рос в таких ужасных условиях вдали от нас. Но, принимая во внимание его распределение и его отношения с Джимом, я согласна с Джеймсом, что у нас есть основания беспокоиться, что Гарри может привлечь… м-м-м… темная идеология.

— Позвольте мне развеять ваши напрасные опасения, леди Поттер, — презрительно сказал Снейп. — Двое лучших друзей Гарри — магглорожденная и третий потенциальный кандидат для исполнения пророчества. Он последовательно отверг все предложения дружбы от детей Пожирателей смерти, за исключением Теодора Нотта, еще одного ребенка, с которым плохо обращались, который люто ненавидит своего отца. Его отношения с наследником Малфоев явно враждебные. Он один из основателей учебной группы, в которую входят лучшие студенты каждого факультета, за исключением слизеринцев. С моего факультета в этой группе состоит только он. Гарри мгновенно вычислил, что за инцидентом с троллем стоит Квиррелл и немедленно сообщил мне о своих подозрениях. На сегодняшний день не было ни малейшего намека на его антисоциальное поведение. Если Гарри Поттер когда-нибудь станет темным волшебником, это потому, что вы двое довели его до этого своими действиями. Вам было мало, что вы бросили его на десять лет с магглами, которые ужасно с ним обращались. Он прекрасно осведомлен, что лорд Поттер продолжает попытки лишить его статуса наследника, поэтому он предполагает худшее о ваших планах, касающихся его жизни и здоровья, если он когда-нибудь лишится защиты, которую ему дает его статус Наследника.

— Северус, прошу тебя, — сказал Дамблдор, — мы все очень расстроены тем, как Дурсли обращались с Гарри. Но ты выставляешь все так, как будто бы Джеймс… планировал убить мальчика!

Снейп холодно посмотрел на директора, а затем, взмахнув палочкой, призвал папку из своего кабинета и положил ее на стол директора.

— Его медицинская карта. У нас нет полной картины всех зверств Дурслей, ибо дети волшебников лучше переносят голод и на них быстрее все заживает. Однако, несмотря на это, мальчик три раза попадал в больницу с серьезными травмами, нанесенными его родственниками. Любопытно, — сказал он с сарказмом, — но несмотря на весьма однозначные законы, гарантирующие для них наказание за замалчивание случаев насилия над ребенком, никто из персонала больницы не сообщил о них куда следует. Если бы я был приверженцем конспирологических теорий, я мог бы подумать, что кто-то потратил немало времени на чистку памяти докторов и медсестер, чтобы маггловская служба опеки не узнала, в каких условиях живет Гарри Поттер.

— Ты серьезно предполагаешь, что мы знали, что они так издеваются над Гарри, и покрывали их? — неверяще спросил Джеймс.

Снейп с показной скукой разглядывал свои ногти.

— Я ничего не предполагаю, лорд Поттер, ибо, знаете ли, я очень занят здесь, в Хогвартсе, и у меня нет возможности расследовать эту ситуацию. Но когда у меня появится время, я побеседую с его бывшими учителями, равно как и с медицинским персоналом, который осматривал мальчика. И если я найду хоть малейший знак, что их память была изменена, я доложу обо всем в службу Волшебной Опеки, — он повернулся к директору и наградил его ледяным взглядом. — А также… я пересмотрю свои отношения с этой школой. В этих стенах уже замалчивались преступления некоторых привилегированных учеников, хотя я надеялся, что с этим покончено.

— Как ты смеешь!.. — начал распаляться Джеймс, но его прервал Дамблдор. Директор выглядел очень расстроенным рассказом Снейпа, в частности, его инсинуациями о школе, которые, как знали все присутствующие, были правдой. Его собственное потворство вражде Гриффиндора и Слизерина позволяло Мародерам травить молодого Снейпа годами и позволило Сириусу Блэку избежать уголовного преследования за попытку его убийства. Эта снисходительность почти привела к катастрофе всего двумя годами позже, когда Блэк переметнулся и предал Поттеров.

— Северус, — мягко сказал директор, — если это поможет развеять твои подозрения, то следующим летом ты можешь провести столько времени, сколько хочешь, чтобы исследовать условия, в которых рос Гарри. Как человек, который изначально ошибочно идентифицировал Гарри как сквиба, а также тот, кто советовал Джеймсу и Лили отдать его маггловским родственникам, я несу большую часть ответственности за его страдания. Но я не верю, что ты найдешь хоть что-то из того, что ты здесь предполагал. Также как и не думаю, что ты найдешь злой умысел в сокрытии того, как с ним обращались.

— Я тоже на это надеюсь, директор. Но я не верю в совпадения, особенно когда столько стоит на кону. Гарри Поттер и Невилл Лонгботтом — альтернативные кандидаты на исполнение пророчества, если Мальчик-Который-Выжил потерпит неудачу. И они не просто подверглись плохому обращению со стороны своих родственников, они оба были ошибочно названы сквибами, несмотря на демонстрацию значительной магической силы, которую весь остальной магический мир как-то пропустил. Среди восстановленных воспоминаний Лонгботтома есть одно, доказывающее, что он призвал свою любимую игрушку с расстояния в восемьдесят километров! Невероятное достижение! В случае же Гарри Поттера его дисциплинарный файл описывает инцидент, когда он, чтобы убежать от преследующей его банды хулиганов во главе с его кузеном, аппарировал на крышу здания почти в километре от места действия.

— Это невозможно, — слабо сказал Джеймс.

— Нет, просто невероятно редко. Меньше одного процента детей волшебников способны на спонтанную аппарацию или призыв с дальнего расстояния. И в большинстве подтвержденных случаев такие дети вырастали в невероятно могущественных ведьм и волшебников.

— Как мальчик учится, Северус? Он лучший среди слизеринцев в трансфигурации, — сказала МакГонагалл.

— Он лучший среди слизеринцев по каждому предмету и входит в топ-пять студентов среди всех первокурсников. Девочка-гриффиндорка, Грейнджер, доминирует по каждому предмету, за исключением травологии, где у Лонгботтома есть преимущество из-за семейного бизнеса, но ни один не превосходит Гарри постоянно. У него был тяжелый старт, разумеется, в основном из-за того, что он был выращен магглами. Я уверен, если бы его готовили к школе, как готовят всех детей волшебников, его успехи были бы еще лучше.

Джеймс сощурил глаза на завуалированный выпад.

— Я заметил интересную деталь в его академических записях, — продолжил Снейп, — Когда Гарри был в третьем классе маггловской начальной школы, он прошел тест на интеллект, который определил его IQ как минимум в сто сорок баллов. Школа направила Дурслям письмо, предлагая Поттеру шанс учиться по углубленной программе для одаренных учеников. Дурсли отказались… после того, как Гарри пришел в школу после недели отсутствия из-за, якобы, болезни. После его возвращения его оценки сильно упали, и все оставшееся время в школе до поступления в Хогвартс он учился чуть-чуть хуже своего бездарного кузена Дадли.

МакГонагалл в ярости закрыла глаза.

— Невероятно одаренный ребенок, с которым плохо обращаются родственники, и, вероятно, будут обращаться еще хуже, если он превзойдет их узколобого сына. Это чудо, что он не взорвал их дом или школу спонтанной магией.

— Что подталкивает нас еще к одному вопросу, — продолжил Снейп. — Насколько я понял, Гарри был помещен к магглам из-за того, что все думали, что он сквиб. Я бы очень хотел узнать, какие методы использовались, чтобы это определить, когда ребенку всего восемнадцать месяцев. В этом возрасте спонтанная магия — все еще очень редкое явление. Даже беглое прочтение его школьных записей показывает наличие, по крайней мере, двух случаев спонтанной магии, не считая аппарации, и мы понятия не имеем, как часто это случалось дома.

Дамблдор вздохнул.

— Мне нечего сказать на это, Северус. Я провел несколько тестов в Мунго сразу после нападения Волдеморта, которые показали, что магическое ядро у Гарри практически отсутствует. Сначала и Джим был так же слаб, но он быстро восстановился. Буквально за несколько дней. А Гарри — нет. Или, по крайней мере, не за те несколько месяцев, которые за ним наблюдали, — директор помедлил. — Буду честен. Одна из причин, по которой я думал, что разделить мальчиков — мудро, это опасение, что Джим как-то забрал магию Гарри через связь близнецов, отражая атаку Волдеморта. Кровная вражда между знаменитым и могущественным волшебником и его братом-сквибом — это уже плохо. А если бы оказалось, что Гарри стал сквибом из-за Джима… Я даже представить не могу, какую ненависть это могло бы вызвать в нем.

— Вопрос, является ли Гарри Поттер сквибом или нет, давно решен. Он станет выдающимся волшебником, — Снейп повернулся к Лили и Джеймсу. — Вы должны обдумать, хотите ли вы, чтобы он снова стал частью вашей семьи, или продолжите отталкивать его. У меня мало оптимизма на этот счет, особенно если вы будете продолжать настаивать на том, чтобы оставить его с Дурслями. Лично я, на месте Гарри, ненавидел бы вас до последнего вздоха за такое оскорбление. Но, по крайней мере, прекратите пытаться украсть наследие сына.

— Слизеринец никогда не был лордом Поттером, — процедил Джеймс. — И никогда не будет.

— Что ж, тогда я могу сказать, что вы не слишком мудро поступили, лорд Поттер, поместив своего будущего наследника на десять лет в обстановку, где только качества слизеринца помогли ему выжить, — презрительно бросил Снейп.

— Мы ходим по кругу, Альбус, — вмешалась МакГонагалл. — Нам есть еще что обсудить? Если нет, я, пожалуй, пойду к себе, — она наградила Джеймса ледяным взглядом. — Мне нужно обдумать мои преподавательские неудачи.

Кончики ушей Поттера покраснели от стыда.

* * *

Как оказалось, обсуждать было больше нечего, и все четверо ушли, оставив Дамблдора глубоко в своих мыслях. Северус Снейп уже был на полпути к подземельям, когда кто-то позвал его сзади. Лили.

— Чем я могу вам помочь, леди Поттер? — устало сказал он.

— Может, снова начнешь называть меня Лили, Северус? Несмотря на все наши разногласия, мы коллеги и можем хотя бы быть приветливыми друг с другом.

Снейп вздохнул. Странно, у него даже не получилось нормально ухмыльнуться.

— Мы не были приветливыми друг с другом с семьдесят шестого года, Лили. Забавно, что сейчас ты хочешь помириться. Сразу же после того, как твой сын оскорбил магглорожденную в момент злости тем же словом, что стоило мне моей первой настоящей дружбы.

Она на секунду потупилась и тихо ответила:

— Да. Хорошо. Джим сорвался и сказал худшую, самую оскорбительную вещь, какую только смог придумать. Так же, как ты. И я веду себя как лицемерка, пытаясь понять Джима, в то время как с тобой я порвала все связи. И… я прошу у тебя прощения. Знаю, сейчас это уже ничего не стоит. Но теперь я понимаю, как тяжело тебе было, под каким давлением ты жил, будучи слизеринцем, и скольким ты пожертвовал ради моей семьи. Даже если Джеймс слишком упрям, чтобы увидеть это. Я должна была простить тебя много лет назад, но... — она замялась. — Видимо, моя гриффиндорская храбрость здесь подвела меня. Но я прошу прощения сейчас. Прости, что разрушила нашу дружбу и игнорировала тебя все эти годы. И… я скучаю по своему другу.

Он смотрел на нее несколько секунд.

— Переживешь, — холодно ответил он. — Зачем ты здесь на самом деле?

Она потупилась.

— Когда ты будешь расследовать… ситуацию с Гарри и Петуньей, дай мне знать о результатах. Я знаю, ты считаешь меня монстром или идиоткой за то, что я оставила Гарри с ней, но я и представить не могла, что она будет так с ним обращаться.

— Не могла представить?! Лили, ты помнишь, когда нам было восемь, Петунья называла нас уродами за то, что мы превращали одуванчики в бабочек? Гарри думал, что его так зовут, до тех пор, пока ему не исполнилось шесть — Урод! Как ты вообще могла подумать оставить своего ребенка с этим существом?!

— Я думала, она изменилась! — дрогнувшим голосом ответила та. — Я не просто оставила его на пороге ночью, Северус! После выпуска я написала ей, и мы помирились! Мы даже переписывались все время, пока были беременны. Я лично приходила к ним домой и накладывала защитные заклинания после того, как родился Дадли, на случай, если Пожиратели узнают, что мы родственники. Когда мы принесли к ним Гарри, ни она, ни ее муж не были особенно счастливы, но она добровольно согласилась взять его и обещала дать мне знать, если он когда-нибудь проявит магию. И она обещала, что будет заботиться о нем, как о собственном сыне!

Она подошла ближе. Северус подавил желание сделать шаг назад.

— Это все еще не объясняет, почему вы ни разу не проведали его!

Она всхлипнула, но быстро взяла себя в руки.

— Мы не могли, Сев! Мы не смели! После того, как Джим победил Сам-Знаешь-Кого, я была уверена, что это только вопрос времени, когда Пожиратели смерти заявятся к нам, чтобы отомстить. Через несколько дней после его падения напали на Фрэнка и Алису Лонгботтомов… Ты знаешь, что с ними случилось. Я была напугана тем, что если Гарри будет расти в волшебном мире без магии, то он неизбежно станет их жертвой. Не важно, используют ли они его, чтобы навредить Джиму или найти компромат на нас, или просто потому, что сквиб родился в августейшем семействе Поттеров. На нас и так смотрели свысока, потому что предатель крови Джеймс Поттер женился на поганой грязнокровке.

Ее голос срывался от эмоций, но она продолжала.

— Мои родители погибли от рук Пожирателей, Сев! Ты знаешь, как они умерли. Как эти животные пытали их, прежде чем сжечь их заживо! Ты же сам знаешь, как жестоки были Пожиратели к сквибам, которые попадали к ним в руки. Я боялась потерять сына!

Снейп молчал, пока Лили пыталась взять себя под контроль.

— И все это происходило до того, как Альбус выдвинул теорию, что Джим смог уничтожить Сам-Знаешь-Кого, лишив Гарри магии и, возможно, жизненной силы. Гарри было небезопасно рядом с нами, и, чтобы обеспечить его сохранность, я пошла на это. Не важно, каким бы это ни было предательством.

Снейп смотрел на нее, используя пассивную легилименцию, чтобы понять, искренна ли она.

— Ты так и не ответила на мой вопрос, Лили. Почему вы не проведали его?

Она вытерла слезы и сделала глубокий вдох.

— По трем причинам. Первая — Петунья настояла на этом. Она ненавидит магию, но Вернон ненавидит магию еще больше. Он в ужасе от нее. И она думала, что такие визиты будут расстраивать его и угрожать их браку. Вторая, более важная — одно из защитных заклинаний, которые я накладывала на дом, было заклинание Симпатической Окклюзии.

Снейп непонимающе посмотрел на нее. Он и сам прекрасно разбирался в чарах, но отдавал себе отчет, что в области защитных заклинаний Лили обладала куда более обширными знаниями.

— Если кратко, то чары симпатической окклюзии скрывают все связи между людьми и местами. Это как перевернутый фиделиус. Когда чары наложены, никто даже предположить не сможет, что Поттеры как-то связаны с теми, кто здесь живет. Но они быстро разрушаются, если человек, для которого такое условие истинно, появляется в этом месте. Со временем заклятье будет становиться только сильнее, если люди, которые защищают и которых защищают, не будут думать друг о друге.

Она отвела взгляд.

— Пожалуйста, не говори Джеймсу, но… это я попросила Петунью сказать Гарри, что мы погибли в аварии. Я думала, что это поможет ему принять Дурслей, что он будет считать их своей настоящей семьей и забудет нас, — ее лицо ожесточилось. — Хотя ее бредни о том, что Джеймс был наркодилером, а я — проституткой, и что мы погибли, находясь под кайфом, не были частью плана!

— А третья причина? — спросил Снейп.

— Я боялась, что если увижу Гарри, то сломаюсь. Я заберу его, чтобы растить в нашем мире и… и потом… он погибнет!

Лили с мольбой посмотрела в глаза Снейпа.

— Северус, узнай, что случилось. Узнай, что заставило ее быть такой жестокой к моему сыну. Узнай, из-за чего моя сестра и вся ее семья стали монстрами!

— Поверь мне, Лили. Я узнаю. Но позволь последний вопрос. Ты объяснила, почему ты не навещала Гарри, пока он жил с магглами. Но ради Мерлина, Лили! Почему ты не забрала его домой, как только он получил письмо? Ты позволила своему имбецилу-мужу встретиться с ним в одиночку, выдумав нелепую причину, чтобы самой не видеться с ним. Почему?

Она всхлипнула и снова вытерла слезы. На ее лице застыло смирение.

— Потому что знала, что он возненавидит нас. Еще до того, как узнала о том, как с ним обращались. Я знала, что он возненавидит нас за то, что мы бросили его, спихнули другой семье, а сами воспитывали его брата-близнеца. Я любила своих родителей, Сев. Но если бы они сотворили со мной то, что мы неосознанно сделали с Гарри — даже из лучших побуждений, — я бы возненавидела их и никогда бы не простила. Ты знаешь меня, Северус, и ты знаешь, какой была моя семья. У Поттеров бывают моменты, когда они поступают опрометчиво в моменты злости. Мой драгоценный муж доказал это своим дурацким громовещателем. Но Эвансы? Мы знаем, как таить обиду. И смотря на то, как Гарри разговаривал с нами, когда отдавал судебный запрет — еще одну причину, чтобы мы держались от него подальше, — я поняла: Гарри умеет таить обиду, как Эванс.

Снейп вздохнул.

— Я понял. Все, что я узнаю об этой ситуации, я расскажу директору и тебе.

Она благодарно кивнула. Немного помолчав, Снейп снова заговорил.

— Ответь мне на еще один вопрос. Если бы ты могла выбрать прямо сейчас между Гарри и Джимом, зная, что с одним из них будут жестоко обращаться, а другой будет настолько испорчен, что будет казаться, что ничего путного из него уже не выйдет, кого бы ты выбрала сегодня? Кого бы решила сохранить?

Краска отхлынула от ее лица.

— Здесь нет выбора, Северус, и ты это знаешь. Джим — Мальчик-Который-Выжил, дитя пророчества. И если он не справится, весь мир падет к ногам Темного Лорда. Включая Гарри. Я бы отдала жизнь, чтобы уберечь своих сыновей от того, что случилось в ту ночь, но у меня не было такой возможности. Поэтому да, сейчас я должна быть в первую очередь матерью Джима, потому что если Джим не справится, я потеряю их обоих. Мы оба знаем, что у меня не было никакого выбора в отношении моих сыновей с восемьдесят первого года.

Он посмотрел на нее и мрачно улыбнулся.

— Нет, полагаю, не было. Но я должен сказать, Лили, в том, как с Гарри Поттером обращались последние десять лет, я вижу одну положительную деталь.

— Какую? — с надеждой спросила она.

— С тех пор, как нас распределили на разные факультеты, прошло двадцать лет. И я наконец могу сказать, что… я переболел тобой.

И с этими словами он повернулся и пошел прочь.