Путь к мечте (гет)

В темноте слышалось мерное дыхание спящих. Олег проморгался, отходя от сна, глянул на часы. Без десяти пять.

Он бесшумно отключил будильник и заставил себя подняться, хотя можно было поваляться ещё минимум полчаса. Но лучше он сделает что-нибудь полезное, чем снова увидит тот сон.

Ему снова снились родители.

Осторожно, чтобы не разбудить Брайана и Алека, Олег подхватил свои вещи и выскользнул из комнаты. Одевался он уже в коридоре. Трико, толстовка, старые полуразбитые кеды.

Завязав шнурки, Олег дошёл до кухни, вынул из холодильника шейкер, потрепал по холке подошедшую в надежде на вкусненькое Анжелику, закрыл глаза и сосредоточился.

Прыжок.

В спортзале было пусто и тихо. Олег щёлкнул выключателем, открыл нараспашку несколько окон и замер, глядя на начинающее светлеть небо. Почти беззвучно пошевелил губами.

Встряхнувшись, он неторопливой трусцой побежал по кругу. Шаги отдавались гулким эхом.

Через двадцать кругов он скинул толстовку и перешёл к челночному бегу. Потом — к разминке. Потом — к отжиманиям и приседаниям. Потом — к растяжке и кувыркам.

— Ты сегодня рано, — раздалось от дверей.

— Не спалось, — Олег сделал последнюю серию кувырков, поднялся и, подхватив лежащие на подоконнике эластичные бинты, принялся наматывать их на ладони и запястья.

— По груше пока постучи, — махнул рукой Брукс, сам отправляясь на разминку.

Через пятнадцать минут они стояли на татами друг напротив друга.

Брукс ударил без предупреждения. Как всегда.

Удар, захват, подсечка, рывок… Олег сморщился, чувствуя, как чужое колено упирается ему в горло. Брукс секунду помедлил, отпустил, помог подняться.

— Ещё.

Удар, удар, бросок через бедро. Шумное падение тела. Теперь уже Брукс поднимается с пола и молча встаёт в стойку.

Удар…

— Ты слишком полагаешься на заученные приёмы, — попенял ему Брукс, вновь помогая подняться. — Видно, что армейцы надрочили на стандарт. Подключай голову, импровизируй.

Подсечка, удар, захват. Олег снова на земле.

— А ещё ты всегда стремишься играть от обороны. Понятно, что тебя учили применять инерцию противника против него самого, это нормально. Но нельзя быть таким предсказуемы…

Олег скользнул вперёд, нанося серию ударов в корпус и завершив комбинацию подсечкой.

— Неплохо, но так прямолинейно делать не надо, — хмыкнул Брукс, поймав его на болевой. — Ещё.

Олег сделал несколько глубоких вдохов и выдохов и напал.

* * *

Через полчаса они сидели на татами и прихлёбывали каждый из своего шейкера.

— Что с набором массы у тебя?

— Идёт потихоньку, — отозвался Олег. — Тем временем Брайан старается подсушиться. Полкило между нами осталось. Скоро смогу его таскать сюда.

— Толку-то? Он же еле ходит у вас.

— Ну, может, советом помочь.

Брукс коротко рассмеялся. Этот анекдот он уже знал.

— Твой заказ где обычно.

— Спасибо, — Олег поднялся на ноги, накинул на плечи толстовку и связал рукава вокруг шеи. Подойдя к выходу из зала, он поднял с пола бумажный свёрток, пристроил его под мышкой, взял в каждую руку по пакету с продуктами и, обернувшись, кивнул, прощаясь. — До завтра.

— С вечера спустили приказ на полную боевую, — проговорил Брукс, тоже поднимаясь на ноги. — Будь начеку.

— Всегда готов! — ухмыльнулся Олег, прикрывая глаза.

Прыжок.

Стараясь не шуметь, Олег распределил содержимое пакетов по холодильнику и кухонным полкам. Снял со шкафа вазу, налил туда воды и поставил на стол. Осторожно развернул газету и полюбовался букетом из алых тюльпанов. Поставил его в вазу и передвинул её к тому месту, где обычно завтракала Лиза. Взгляд его зацепился за прикрепленную к букету пустую карточку.

Несколько минут Олег хмурился, сочиняя витиевато-романтическое послание. Потом хмыкнув, решил, что толку от этого не будет, потому как Лиза всё равно увидит суть. Значит, её и надо писать.

Аккуратно выведя на карточке «С добрым утром», Олег удовлетворённо хмыкнул и бросил взгляд на часы. Восемь семнадцать.

Пятнадцать минут на душ и водные процедуры. Ещё столько же на сварить манную кашу и покрошить туда четверть палки колбасы. За уплетанием кушанья-из-детства его и застал еле продирающий глаза Алек.

Сунувшись в холодильник, он долго там копался, пока не выудил немытое яблоко, затем уселся напротив Олега, сосредоточенно им хрустя.

— Опять ничего путного не припёр? — хмуро поинтересовался он.

— Что дали, — пожал плечами Олег.

— А цветы откуда?

— Говорят, в том же магазине, где фрукты берут, заказали. Повезло.

— А приставок, значит, у них в магазине нет?

— В цветочном? — Олег ухмыльнулся. — Полагаю, нет.

— Не выёбывайся, — Алек ожесточённо вгрызся в яблоко. — Делать нехер, я скоро на стенку полезу.

— Как? Я же тебе позавчера книг приносил.

Алек наградил его долгим взглядом, видимо, ища следы издёвки или подвоха. Не найдя, только мрачно вздохнул.

Олег и правда не понимал, как можно скучать, заполучив в свои руки Шекспира, Лондона и Кинга. Сам он на месте Алека ни за что бы не стал кривить губу. Хотя бы из чувства признательности перед Бруксом, который по его просьбе заморочился и где-то отыскал три явно подержанные книжки.

— Понимаешь, какое дело, — осторожно подбирая слова, сказал он. — Во-первых, я и правда уверен, что будь у Брукса возможность, он бы нашёл для тебя телевизор, приставку, второй ноутбук, или ещё что. Но он тоже сидит на карантине из-за этого парачеловека с усиленным обонянием. Поэтому достал только то, что смог достать без ненужного риска.

Он поймал себя на мысли, что таким же тоном объяснял брату, что у них сейчас нет денег на новый диск с игрушкой, и, невольно улыбнувшись, продолжил:

— А во-вторых, я правда думаю, что книги, которые я тебе принёс — куда более интересная и захватывающая штука, чем любая компьютерная игра. Но я, честно говоря, не знаю, как тебе это доказать. Хотя… вообще-то знаю... — он демонстративно вытянул руку, словно собираясь коснуться Алека, но остановился. — Но сам понимаешь, такой способ нам не подойдёт.

— Почему бы и нет, — пожал плечами Алек.

— Э-э… что?

— Ну, ты ж показал тем скинам кино. И их неслабо так заколбасило, сам рассказывал.

— М-да, — Олег озадаченно потёр висок, посмотрел на часы. Восемь сорок четыре. — Давай ты ещё раз подумаешь об этом, и мы вернёмся к разговору вечером, хорошо?

— Угу.

Сунув в рюкзак приготовленные бутерброды и бутылку сока, Олег закинул его на плечо и поднял ладонь, прощаясь.

Прыжок.

Он оказался на знакомом чердаке. Прошёлся по периметру, избегая наступать на валяющийся тут и там мусор. Не заметив никаких изменений, выбрался на крышу и, ещё раз воровато оглядевшись, спустился на улицу по пожарной лестнице. Перебежал пустырь и перемахнул через покосившуюся ограду часовни. Улыбнулся в ответ на приветствие О’Греди и пошёл закинуть рюкзак в подсобку и поздороваться с отцом Корнелием.

Вскоре появились Том и Валентин.

Олег внимательно присмотрелся, пытаясь понять, что у них вчера случилось. Но оба старались вести себя, словно ничего не произошло. Если специально не присматриваться, то и незаметно бы было, что друг с другом они стали обращаться чуть вежливее и отстранённей.

Ситуация с женой Тома была, по большому счёту, случайностью. Олег услышал, как старший товарищ переживает, что не успеет сегодня встретить супругу с работы и понял, что как раз в том районе он знает одно отличное местечко, куда можно «прыгнуть». Место это было слишком близко к Докам, и он на всякий случай вышел в костюме.

И оказался в нужное время в нужном месте.

О дальнейших событиях он узнал вчера от самого Валентина. Похоже, усилия Олега не прошли даром, и по крайней мере до одного из скинхедов ему удалось донести свою мысль, что быть нацистами — это, как говаривал Мишка, «лютый зашквар».

Впрочем, ничего этого Олег старался не показывать, чтобы не выдать себя и товарищей по команде.

Небо было серым, пасмурным. Низкие облака навевали апатию. Разговоры среди восстанавливающих часовню волонтёров притихли и свелись к минимуму.

Они успели заменить прогнившую балку на крыше, и на два раза пропитать там всё антигрибковой химией. Работали по двое, по очереди, меняясь каждые пятнадцать минут, чтоб не надышаться едкой гадостью сверх меры. Оставалось ещё уложить обратно и закрепить листы крыши, но Том, отдуваясь, скомандовал сделать перерыв.

— Сейчас Эберт подойдёт, — пояснил он. — Расскажет, что там в мэрии решили по поводу вчерашнего.

Олег улыбнулся. Он ждал, конечно, что команда Трещины подбросит в ящик для пожертвований денег за помощь Лабиринт. Но приход Тритона оказался полной неожиданностью. Непривычно и дико было видеть, как паралюди, тем более, состоящие как бы вне закона, вот так спокойно разгуливают по улицам средь бела дня. Где-нибудь в Питере, Ростове или Челябинске в схожей ситуации объявили бы план-перехват с задействованием элитных армейских частей.

Мистер Эберт прибыл не один, а в сопровождении двоих крепких мужиков. Каждому было лет по сорок или около того.

— Это Курт и Джерри, — представил своих спутников мистер Эберт. — Будут работать вместе с вами.

— Значит, получилось? — удовлетворённо хмыкнул Том.

— Да, как мы и надеялись, — улыбнулся мистер Эберт и пояснил остальным. — Благодаря вчерашнему пожертвованию и буче в новостях мэрия согласилась на расширение волонтёрской программы. И нашёлся поставщик стройматериалов. Ради рекламы и репутации компания «Шелтер инвестмент» поставит кирпич, цемент и песок с сорокапроцентной скидкой. Решётки узорные тоже уже заказали, так что вы сможете отгрохать вокруг территории приличную ограду вместо вот этого вот.

Он пошатал рукой хлипкий железный столбик, на котором была натянута сетка-рабица.

Обступившие его волонтёры разразились одобрительными возгласами и принялись пожимать руки новоприбывшим.

— Верите, нет, с деньгами совсем край подошёл, — рассказывал Джерри, рыжий и коренастый. — Я уж думал к Уберу и Элиту наниматься и трусы поверх колготок напяливать — детей-то надо кормить…

Видимо, это была какая-то местная шутка, потому что окружающие её поняли и рассмеялись, а Олег только плечами пожал недоумённо и бросил взгляд по сторонам, ожидая, когда разговор перейдёт на темы, более ему понятные.

В следующее мгновение всё веселье и расслабленность с Олега слетели. По улице шествовали полтора десятка парней в красно-зелёных куртках.

— Том, — Олег протянул руку и крепко стиснул плечо мистера Уильямса. — Смотри.

Мужики стали оборачиваться в сторону приближающейся опасности. Разговор стих, и улыбки медленно сползли с лиц.

Олег шагнул в сторону и встал в заднем ряду так, чтобы между ним и приближающимися бандитами оказалось несколько человек. Надвинул на лоб кепку и поправил висящую на шее маску-респиратор, в которой занимался пропиткой балок, чтоб прикрывала шрам от ожога.

Он не знал, что тут понадобилось бандитам Луна, но был уверен — если его узнают, на работе смело можно будет ставить крест. А возможно, и на всей часовне и собравшихся тут людях.

Валентин набычился, размял кулаки и одарил Олега уничижительным взглядом, отчего тому немедленно захотелось выскочить вперёд и первым встретить угрозу. Но он сдержался. Лучше пусть посчитают трусом, чем в следующий раз сюда приведут Луна. Или кого-то другого из паралюдей АПП.

Спохватившись, Олег едва не хлопнул себя ладонью по лицу. Как он мог забыть! Ищейка! Если бандиты принесут на себе запах Олега, Ищейка сможет его вычислить. Но… ощущая накатывающее отчаянье, Олег смотрел, как бандиты проходят на территорию и толпятся у ворот, напротив сгрудихшихся рабочих. Значит, уже нет гарантии, что кто-то из бандитов не подцепит его запах. Это ведь не проверить никак.

Что теперь делать? У Олега был с собой баллончик с отбивающим запах составом, но не опрыскивать же каждого азиата перед выходом?

Тем временем бандиты завязали с Томом и мистером Эбертом разговор. Олег не очень пока понимал этот развязный, щедро разбавленный матерщиной и с жутким акцентом говор. Но слово «деньги» звучало часто.

Взгляд его упал на ведро с вонючей антигрибковой пропиткой для дерева. В голове забрезжил формирующийся план. Если окатить бандитов, хотя бы под ноги им эту гадость разлить, то вонючая химия должна отбить любые посторонние запахи. А главное — бандиты должны будут поторопиться принять душ и смыть едкую гадость.

— Раз вам деньги мешками носят, то и с нами поделитесь, — повысил голос один из бандитов, коренастый и лысый, постукивая себя бейсбольной битой по ладони. — На нашей земле сидите.

— Да чо вы пиздите, мудозвоны, — рявкнул Валентин. — Этот район всегда «Империя» держала, это все знают! Лун вам сам глаз на жопу натянет за такую подставу!

Пользуясь тем, что всеобщее внимание сконцентрировалось не на нём, Олег отошёл назад и подхватил несколько сложенных у забора лопат и граблей. А заодно и ведро с остатками химии.

Заметивший его движение О’Греди кивнул с мрачной решимостью и взял у подошедшего Олега одну из лопат. Ткнув локтем в бок, передал следующую Курту.

Бандиты заметили движение и заволновались, залопотали что-то на своём, крепче сжимая кистени и биты. Олег сдвинулся чуть в сторону от общей группы, надвинул на нос маску респиратор.

— Слушайте вы! Мне плевать, чего вы там хотите! — заорал мистер Эберт, наступая на главаря бандитов. — Здесь собрались честные парни, которым нужно семьи кормить! И мы наш кусок хлеба всяким уродам отдавать не станем!

Лицо его стало красным, он шаг за шагом наступал на широкоплечего мускулистого бандита, и тот пятился, не ожидая столь сильного напора и тревожно поглядывая на сжимающих грабли и лопаты мужиков. Но потом бросил взгляд себе за плечо и, оскалившись, выкрикнул что-то по-китайски, оттолкнул от себя мистера Эберта и с размаху огрел его битой по голове.

Олег уже действовал. Содрав с ведра крышку, он широким круговым жестом плеснул едкую химическую гадость в толпу, заставляя главаря и ещё несколько человек громко заорать и схватиться за глаза.

На него кинулся какой-то смуглый парень с ножом. Олег бросил в него ведром и, когда тот замешкался на секунду, схватил парня за запястье и привычно провёл болевой приём, добавил кулаком по почкам.

Мужики с рёвом принялись гвоздить бандитов черенками лопат и граблей. Том оттаскивал мистера Эберта в сторону. Олег перемахнул через забор и зашёл бандитам с тыла. Увернуться от удара велосипедной цепью, пнуть в пах и отправить китайца рожей в сетку-рабицу. Ударить в затылок следующему, который был слишком занят, чтобы оглядываться.

В следующую секунду Олег с ужасом увидел, как один из бандитов вытаскивает из-за пазухи небольшой револьвер из блестящей отполированной стали.

Рванувшись вперёд, он оттолкнул попавшегося на пути толстяка и еле успел подбить руки бандита, прежде, чем тот наведёт на него ствол.

Грохнуло. Шею обожгло болью.

«Нужно Брукса попросить больше с оружием работать», — мелькнула мысль, и Олег врезался в противника, сшибая его на тротуар. Зафиксировал руку с оружием, коротко ударил в шею, под дых и в подбородок, вскочил на ноги и выстрелил из трофейного револьвера в воздух, отчего и так прекратившие драку бандиты вовсе кинулись врассыпную.

По плечу текло горячее. Олег сунул револьвер в карман, поднёс к глазам руку — она была в крови. Кровь капала на лежащего навзничь бандита.

«Запах. Останется запах».

Олег подхватил его за шиворот, вздёрнул на ноги и пинком под колено уронил мордой в лужу химической дряни. А затем пинками же погнал прочь.

Мир вокруг покачнулся, и Олег торопливо зажал шею рукой.

«Кровопотеря?»

Его подхватили под руки, отвели в сторонку, помогли опуститься на траву, что-то делали с шеей… Олег не вникал, очень уж сильно клонило в сон.

* * *

— ...кровопотеря. Ввели триста миллилитров заменителя.

— Документов никаких?

— Я его знаю, он у нас в картотеке есть, как жертва нападения. Мигрант.

Кажется, рядом говорил Майкл. Ему снится новый знакомый? Хорошо. Лучше, чем родители…

— ...страховки нет, я заплачу.

— Не обязательно, мистер Маслоу... у нас… на ноги поставит и выпишем…

Постель под ним дрожала и дёргалась. Он в поезде? Почему такие резкие рывки?

Вокруг стало тише, но шум не исчез, а будто бы отдалился. Десятки голосов: скучающих, усталых, радостных, встревоженных. Знакомо пахло лекарствами и моющими средствами.

«Мама...»

Он приоткрыл глаза. Вокруг была больничная палата. По-видимому, его только что привезли, потому что на Олеге до сих пор была его рабочая одежда.

Дверь открылась, впуская шум и двух посетителей. Майкл с написанной на лице тревогой сопровождал невысокую девушку в белом плаще.

— Вот, взгляните, пожалуйста. Судя по рассказам очевидцев, Олег — настоящий герой. Вырубил несколько членов АПП, отобрал у самого опасного револьвер и выстрелом в воздух прогнал остальных. Сам получил ранение и едва кровью не истёк.

— Да, вижу, — девушка отчеркнула что-то ногтем у себя в планшете, подняла на Олега усталые глаза.

«Забавные у неё веснушки… Как у Светки были».

— Олег, ты очнулся? Ты ведь не против лечения?

Он пожал плечами и улыбнулся. Почему он должен быть против?

— Ну, вот видите, всё в порядке, — облегчённо улыбнулся Майкл, схватился за загудевший нагрудный карман, чертыхнулся. — Вы извините, я отойду, не буду мешать.

— Ничего, — проводила его усталым взглядом девушка.

Подошла к Олегу и присела рядом на стул. Принялась что-то писать в планшете, изредка поднимая на пациента глаза.

В голову стучалась какая-то мысль. Как будто он забыл нечто важное.

Девушка устало потёрла переносицу и убрала за ухо выбившуюся прядь.

Её наряд. Он не очень-то подходил врачу. Скорее напоминая какую-то карнавальную стилизацию…

Олег похолодел.

Он вспомнил, где раньше видел эту девушку, что читал о ней и её способностях.

Панацея. Сильнейший в мире целитель.

Он попытался что-то сказать, привлечь её внимание и отказаться от лечения. Но из горла вылетел лишь хриплый сип, и Олега скрутило от боли. Если она к нему притронется, то узнает…

— Сейчас-сейчас, не волнуйтесь, — хмуро пробурчала Панацея, продолжая что-то писать. — Поставим вас на ноги и смело геройствуйте дальше.

Он попытался поднять руку и загородиться, но из-за боли и слабости едва пошевелиться смог. Мысли лихорадочно метались, перескакивая с пятого на десятое. Нельзя, чтоб она его коснулась, иначе узнает. Он не может воспрепятствовать и отказаться, пока она не вылечит. Замкнутый круг.

Олег на секунду прикрыл глаза. Глубоко вздохнул. Открыл и решительно уставился на Панацею. Та закончила писать, положила планшет и ручку на тумбочку и, вздохнув, словно перед неприятным делом, которое до последнего откладывала, дотронулась до его руки.

Боль немедленно утихла.

Прошла секунда, другая, третья. Выражение сосредоточенности на её лице сменилось недоумением, осознанием, а затем и страхом. Их взгляды встретились, и Панацея начала подниматься с места. Больше ждать было нельзя.

«Я очень хочу оставить это между нами».

Отскочив от кровати, она по инерции сделала пару шагов к двери, замерла… и задвинула щеколду.

«Получилось», — Олег сделал робкую попытку подняться. Неудачно. — Пх-хростх-хите.

Он закашлялся. Всё тело, начиная от шеи и ниже, охватывало странное онемение. Боли не было.

— Не укх-ходите, — слова неохотно проталкивались через глотку. — Погх-ховрить. Не. Опасен.

— Ты… — она осторожно подошла на шаг ближе. — Ты ведь… Ночной Рыцарь, верно?

Олег кивнул.

— Ты зря надеялся проконтролировать меня своими эмоциями. У меня большой опыт.

Он попытался пожать плечами. Вроде, получилось понятно.

— Ты хотел… хотел, чтобы я поговорила с тобой наедине, не привлекая других?

Кивок.

— Если ещё раз такое выкинешь — я вызываю СКП.

Олег улыбнулся, прикрыл глаза и расслабился. Ощутил осторожное прикосновение к своей руке и в следующий миг его сознание потухло, словно повернули выключатель.

* * *

Когда он очнулся, Панацея сидела рядом с кроватью и требовательно смотрела на него. Олег пару раз моргнул, просыпаясь, и попытался потянуться.

Тело не слушалось.

— Не паникуй, — строго произнесла Панацея. — Я отключила всё, что ниже шеи. Ты на меня напал.

Олег прочистил горло. Убедился, что ничего нигде не болит, и голос снова ему подчиняется.

— Благодарю вас за лечение, — он чуть повернул голову к Панацее. — Я слишком поздно сообразил, кто вы, и что вы поймёте… не смог отказаться. Простите, что напугал вас.

— Я не боюсь таких как ты, — нахмурилась она. — Видала суперзлодеев и пострашнее.

— Вот как? Почему вы называете меня суперзлодеем? Это из-за того, что я напал на притон той банды?

— Банды? Нет, ты промыл мозги двум людям, одного из них чуть ли не до самоубийства довёл!

— Что? А, погодите, вы про Валентина? Но я его только сегодня видел, с ним всё в порядке.

— Когда его привезли сюда, он при смерти был!

— Но, позвольте, — Олег нахмурился, мучительно соображая. — Я много чего в жизни сделал, за что мне стыдно. Но Валентина же чуть не убили эти ваши нацисты.

— Ты заставил его на них напасть!

— Ага, а ещё заставил вас меня выслушать, — Олег ехидно фыркнул и подумал, что начинает перенимать лизин тон и вечные подколки. Он постарался говорить поспокойней. — Вы же сами только что почувствовали, как работает моя сила. И через сколько проходит её воздействие. Может, я и вас уже поработил?

— Нет! Не знаю… — она задумалась. — Это было похоже на воздействие моей сестры, только эмоция другая…

— Э-э… извините, я приезжий и не в курсе, но… — Олег недоумённо нахмурился. — Зачем ваша сестра на вас «воздействует»? Я как-то пытался заставить младшего брата уроки делать, этот засранец наябедничал, меня выпороли, и я потом месяц мыл посуду.

Панацея фыркнула от неожиданности. На секунду на лицо её наползла улыбка, но тут же пропала, сменившись хмурым выражением.

— Не переводи тему! Ты напал на меня с использованием суперсил!

— Простите, — повторил Олег. — Я не знал, как по-другому вас попросить не предавать огласке мои силы. Не мог говорить.

— А с мистером Сэйлзом ты тоже не мог говорить?

Олег закатил глаза:

— Опять за рыбу деньги. Что не так с Валентином?

— То, что ты ему промыл мозги! Так поступают только суперзлодеи!

— Так ваша сестра — суперзлодей?

— Чт… — Панацея задохнулась от возмущения. Подскочила на ноги. — Ты! Да как ты смеешь! Вики не такая!..

— Ох, блин горелый, — Олег стукнулся головой о подушку. — Успокойтесь вы. Я не местный. Я из России приехал. Про вас знаю, про вас весь мир знает. А про сестру вашу — от вас впервые узнал, что она на свете есть. Только что. Вы, поди, тоже про наших Муромца, Финиста и Берегиню не слышали?

Панацея, тяжело дыша, зло смотрела на него.

— Вы говорите, что воздействие моей силы было примерно такое же, как у вашей сестры, — Олег сделал паузу, подбирая слова. — Потом называете меня «злодеем». Но при этом вашу сестру так называть нельзя. Вам не кажется это… странным?

— Нет… всё не так! — она принялась ходить из угла в угол. — Вики вовсе не...

— Послушайте, — Олег чуть повысил голос. — Не хочу на вас давить, но… вы сейчас взволнованы. Не буду скрывать — я тоже на взводе. В любой момент сюда могут войти. Мы с вами можем… встретиться и поговорить позже? Когда успокоимся и соберёмся с мыслями. И вы, и я.

Панацея остановилась.

— Хочешь, чтобы я тебя отпустила?

— Ну… хочу, — Олег попытался пожать плечами. — А вы что предлагаете?

— Я… — Панацея потёрла рукой лоб. Вскинулась. — Встретиться позже? Для чего?

— Ну, — он склонил голову набок. — Очевидно, мы с вами не пришли к взаимопониманию и не решили всех проблем. Если вы хотите всё же поговорить по-человечески, а не бросаться обвинениями, то скажите, где и когда вам будет удобно.

Она подошла к двери и отперла её.

— Простите… — Олег смущённо потупился.

— Ну, что ещё!

— Мне, право, неловко, прошу прощения… а как вас зовут?

Панацея закатила глаза. Подошла к кровати и буркнула:

— Эми, — она занесла ладонь над его рукой, остановилась в последний момент. — И только попробуй что-нибудь выкинуть!

Олег с укоризненной улыбкой посмотрел на неё.

— Кажется, вы только что назвали меня идиотом, — и вздрогнул, когда всё тело прострелило болью. — Ой.

— Это чтобы проводимость нервов проверить, — неубедительно проговорила Эми.

— Да-да, я вам верю, — улыбнулся он, с облегчением шевеля руками и ногами. — Иначе это было бы ребячество какое-то. Оу.

— Можете вставать, — Эми с каменным лицом спрятала руки в рукавах. — Что же касается встречи… нужно какое-то людное место, и одновременно доступное… Завтра в старшей школе Аркадия, знаешь, где это?

— Найду, — Олег сел и спустил ноги с кровати. — А меня пустят?

— Я выйду во двор на большой перемене, — поджала губы Эми. — Можешь как следует продумать свои оправдания.

— Хорошо, — не удержавшись, он окончательно перешёл на лизин ехидный тон. — Можешь для начала как следует продумать, в чём именно меня обвиняешь. Чтоб я знал, от чего оправдываться.

Эми независимо фыркнула, отчего он улыбнулся ещё шире, и, не оглядываясь, вышла из палаты. Олег осторожно снял с шеи бинт и пластырь, с удовлетворением отметил, что оставленный Луном ожог тоже прошёл.

Всё-таки повезло американцам с этой Панацеей. В России её бы на руках носили и пылинки сдували.

Хрустнув шеей, он поспешил к выходу. И едва не врезался в спину Эми, замершей в шаге от дверей.

— Вы ведь супергерой, вы всё что угодно можете вылечить, — лепетала стоящая перед ней девушка в очках. — Пожалуйста, у меня никого нет кроме отца, а он…

— Как же вы заебали, — дрожащим от ярости голосом выговорила Эми. — Я. Не. Трогаю. Мозги.

— Но…

— Физически он в идеальном состоянии. Он может прийти в сознание через час. или через год. Или никогда не прийти. Иди в палату и молись, чтоб очнулся. А лучше съебись отсюда и займись хоть чем-то полезным. Чтобы он тобой гордился. И не еби мозги мне!

Практически выкрикнув последнее слово, она толкнула девушку плечом и удалилась, почти переходя на бег.

Оставшаяся потерянно стоять посреди коридора девушка была высокой и худой. Зврёванные глаза смотрели из-за толстых линз с такой тоской, что у Олега перехватило дыхание.

Сглотнув комок, он шагнул вперёд и выговорил хриплым голосом:

— Простите… вы — дочь Дэнни?

Она кивнула, молча глотая слёзы.

— Давайте… давайте хотя бы в палату зайдём, — растерянно предложил он, подхватывая её под локоть.

— С-сюда, — тихо выговорила она. — М-мне в школу позвонили и сказали, что он…

Они прошли в палату. Девушка замерла, глядя на отца и обхватив себя руками.

— Она неправильно поступила, когда сорвала на вас злость, — проговорил Олег, глядя в заплаканные глаза. — Мне показалось, она чувствует себя виноватой в том, что не может помочь ему. Думаю, вы не первая, кто её просит. Видели, как быстро она убежала. Мне кажется, она сама сейчас где-то ревёт.

— Наплевать, — девушка посмотрела на Дэнни. Всхлипнула. — Как же так… Как это произошло?

Олег вздохнул. Рассказывать не хотелось. Но и бросить дочь мистера Эберта тут одну тоже было не по-людски. Он положил руку ей на плечи, надавил, заставляя опуститься на стул, сел рядом.

— Меня Олег зовут, а вас?

— Т-тейлор.

— Я работаю на восстановлении часовни, Дэнни часто туда заезжает, сегодня привёз двоих новых рабочих.

— Д-да, он… рассказывал, — она окончательно разрыдалась.

Он прижал плачущую девчонку к груди и принялся тихонько рассказывать, глядя на лежащего Дэнни. И с каждым словом в нём крепла ярость. Он, как и Панацея, ничем не мог помочь горю этой девочки. Даже применить свою силу. Во-первых, потому что и сам готов был на стенку лезть. А во-вторых, потому что знал — всё равно не поможет.

Это не страх из прошлого, которому нужно просто один раз посмотреть в лицо.

Он гладил горько плачущую девочку по спутанным волосам и клялся себе самыми страшными клятвами, что разрушит эту чёртову банду до основания.

Чего бы ему это ни стоило.