Скайвард (джен)

Лаборатория мастера Мура была наполнена резким запахом морских водорослей, источаемым кипящей в котелке на печи субстанцией. Мертвый не обращал на нее внимания, склонившись над столом, на котором веером лежали бумаги. Мур изучал их, задумчиво теребя края листов металлическими пальцами.

Дверь медленно приоткрылась, и внутрь заглянул Эрик. Он смешно сморщил нос, чихнул и неуверенно спросил:

— Здравствуйте, вы сейчас не очень заняты?

Мастер Мур взглянул на гостя, пару секунд помедлил и кивнул, выпрямляясь:

— Да, как раз сейчас я не занят ничем важным и готов уделить вам некоторое количество своего времени и внимания.

Эрик, как-то незаметно оказавшийся в комнате целиком, скептически посмотрел на доктора, на документы на его столе, испещренные непонятными схемами, вычислениями, формулами. На одном из листков сверху было написано почерком Лорда Света: «Ожерелье Воина». Затем Эрик еще раз перевел полный невысказанного сомнения взгляд на доктора. Но ничего не сказал. Хотя надпись отозвалась в подростке чувствительным уколом любопытства, он счел за лучшее ничего не выяснять.

— Итак, зачем вы пришли ко мне? — спросил доктор, методично убирая документы куда-то в стол. Гребнеголовый молча вытащил из-за пазухи три листка и разложил их на столе перед мертвым.

— Так, так… — произнес тот. — Кажется, у вас возникла серьезная проблема.

Эрик кивнул, в надеждой глядя на доктора. Вместе они стояли над эскизами. Затем мертвый сделал на одном из листков поправку

— А если так? — произнес он задумчиво. Гребнеголовый резко мотнул головой, отобрал у мертвого перо и заявил:

— Да нет же! Ведь тогда…

Слово за слово, и горячее обсуждение увлекло обоих. Они выстраивали шаткие башни предположений, возражали друг другу, снова и снова возвращались к отправной точке своего обсуждения. Три листка Эрика покрылись вязью исправлений и обрывков фраз. А когда место на них закончилось, мастер Мур нашел в своем столе еще немного чистой бумаги, которая, впрочем, тоже очень быстро оказалась исписана невнятными каракулями.

Но на этот раз спор не помог придумать решение.

— Тут нужно что-то совсем другое, — задумчиво произнес Эрик. Доктор в ответ машинально кивнул. Потом посмотрел вдруг на своего собеседника как-то оценивающе и отвернулся к медленно булькающему на печи вареву. Принялся помешивать жидкость длинной деревянной ложкой. После долгой паузы он произнес:

— Мне представляется ироничным, что как раз сейчас в Цитадели Света находится одна мертвая, занимающаяся очень близкой тематикой. Вы знаете, что механизмы моей расы обычно работают при помощи нашей магии… Однако Эйр увлечена идеей создания альтернативных движущих сил.

— Звучит как то, что я и ищу! — произнес Эрик возбужденно.

Гребнеголовый часто приходил сюда, в лазарет, просто чтобы побеседовать с мастером Муром. Обычно они обсуждали идеи Эрика о его летательном аппарате — но не только. Иногда, когда у доктора было подходящее настроение, он рассказывал своему любопытному и жадному до деталей слушателю о том, как организованы города мертвых. Как новые представители этой расы обучаются всему в первые годы жизни. Как устроено их общество.

— Мы обычно создаем сразу взрослых, физически зрелых особей, — сказал мастер Мур во время одного из разговоров несколько дюжин дней назад, — и в следующую пару лет после сотворения каждый мертвый обучается всем базовым вещам и навыкам. Этот процесс отдаленно напоминает вашу учебу здесь, в школе Света. Хотя альтернатива мертвых существенно разумнее и продуктивнее.

Про «школу» мертвых доктор тоже как-то раз рассказывал. Он тогда аккуратно и методично разбирал нечто, отдаленно напоминающее ножной протез. Эрик, сидящий перед мертвым, зачарованно слушал его мерный рассказ, следил за точными, такими выверенными, движениями его пальцев. И задавал вопросы. Много вопросов. Иногда мастер Мур отвечал. Иногда холодно и спокойно отбривал гребнеголового. Например, когда Эрик спросил, почему мертвый выбрал для себя работу в школе Света, в мире живых, тот ответил: «Я глубоко сомневаюсь, что эта информация может оказаться вам полезной».

Однако, несмотря на то, что некоторые темы мастер Мур предпочитал обходить стороной, постепенно перед внутренним взором Эрика начинал обрастать деталями мир мертвых, невероятный и безумно интересный. И чем больше узнавал гребнеголовый, тем сильнее разгоралось его любопытство. Например, Эрик любил представлять себе то место, где по-настоящему начинается путь любого представителя расы мертвых. Библиотеку города Мида, где были собраны все знания мира. Огромный куб, разбитый на тысячи крошечных ячеек-кубиков, подписанных какими-то непонятными буквосочетаниями, изрядно разбавленными цифрами. И множество столов, выстроенных вокруг куба выверенными ровными линиями.

Сложно было вообразить себе библиотекаря, хотя мастер Мур описывал его очень подробно. Более похожее на механизм, чем на разумного, это странное приспособление-существо имело обыкновение находится внутри куба библиотеки. Оно перемещалось там по специальным рельсам, пронизывающим этот куб по всем направлениям. По словам доктора, этот мертвый обладал сотней глаз, наблюдающих сразу за всем помещением. Задачей библиотекаря было следить, чтобы новые мертвые узнали все, что им необходимо.

Гребнеголовый представлял, как новая порция мертвых впервые замирала перед громадой библиотечного куба, обозревая его поблескивающие металлом грани. Приложив некоторое усилие, Эрик даже мог вообразить среди всех этих вычурных, странных, механистических фигур мастера Мура. Как он обозревал величественное зрелище библиотеки Мида, тогда еще способный выражать искренние эмоции, удивление, восторг… А потом перед воображением гребнеголового разворачивалась сцена того, как мертвые начинали учиться. Как бумаги, книги, свитки расползались со стеллажей на все окрестные горизонтальные поверхности. Как горы всей этой макулатуры оказывалась на столах, все увеличиваясь в размерах. И посреди этого впечатляющего моря сведений в голубоватом свете неподвижными островками восседали мертвые.

— Обучение мертвого только начинается в библиотеке Мида, — ровно объяснял Мур. — Дальше оно зависит от того, кем новый член общества мертвых должен стать. Если доктором, то он отправляется в медицинский центр…

Мертвый продолжал говорить, а воображение Эрика живо рисовало ему все описываемое. Например, перед его внутренним взором представал огромный зал из медицинского центра, где в бассейнах со специальной едко пахнущей жидкостью плавали тела разумных в разобранном состоянии. Гребнеголовый представлял, как десятки мертвых методично сортируют органы, отделяя больные от здоровых, привозя все новые и новые части в специальных тележках… Видел как наяву длинные ряды шкафов, где на полках в банках плавали сердца, селезенка, легкие…

Однако ни одна история Мура, ни один его рассказ до сих пор не волновали Эрика так, как вот эта простая фраза. «...как раз сейчас в Цитадели Света находится одна мертвая, занимающаяся очень близкой тематикой...»

* * *

Позже в этот же день гребнеголовый расхаживал по своей тайной мастерской и бормотал под нос что-то бессвязное. За ним с некоторым недоумением следил Шутер. Юный Лизард сидел на бочке, прижав колени к груди, хмурился, но не вмешивался в чужой мыслительный процесс. Наконец Эрик остановился и решительно заявил:

— Мне нужно в квартал мертвых. Там сейчас находится изобретательница по имени Эйр. Я очень хочу с ней поговорить!

— А мастера Мура тебе для этих целей уже недостаточно? — пробормотал себе под нос Лизард, но взбудораженный Эрик его будто не услышал.

— Ты не знаешь, как тайком можно выбраться из школы Света? — напряженно поинтересовался гребнеголовый у друга.

Шутер тяжело вздохнул и посмотрел на товарища скептически. После продолжительной паузы он осторожно спросил:

— А ты уверен, что оно того стоит?

— Конечно! — горячо заверил друга гребнеголовый. — Ведь это может помочь мне сконструировать совершенно новый летательный аппарат! С большей грузоподъемностью и дальностью полета, и… В общем, это будет прорыв!

— Ну… Если ты так уверен… — протянул Шутер. — Вообще-то некоторые ученики иногда выбираются в город. Например, Рваное Ухо подкупил одного торговца-первого, что поставляет еду в школу, и теперь регулярно тайком выбирается в город в его повозке. Вроде бы у Лайона какая-то девчонка есть в Цитадели Света, вот он ради нее и старается. Летуны под покровом ночи тоже часто мотаются в какую-нибудь таверну. И Мантикора пару раз выбирался, только я не знаю — как. И его поймали.

— Повозка торговца-первого, — задумчиво повторил Эрик. Шутер снова вздохнул и укоризненно покачал головой. Иногда безумные идеи его друга по-настоящему обескураживали.

* * *

Гребнеголовый был в городе лишь однажды — когда в сопровождении стражника Цигно и Шутера шел в квартал мертвых. Однако подросток прекрасно помнил путь. И повторить его казалось Эрику довольно простым делом. Он умел прекрасно ориентироваться в пространстве, держал в памяти все повороты и не понимал, почему это представляется Шутеру какой-то проблемой?..

Однако повозка, в которую тайком проник беглец, миновав ворота школы Света, не спешила останавливаться. Она все ехала и ехала, подпрыгивая на ухабах. Вокруг невнятным гулом мешались звуки суматошной городской жизни. Повозка поворачивала — направо, снова направо и налево… И, когда она наконец остановилась и Эрик выбрался из нее, он очутился совсем в другой части города. Вокруг сплошной стеной стояли склады, ругались грузчики, заходилась лаем собака.

Впрочем, нужное направление было не так уж сложно угадать — стоило лишь взглянуть на гигантскую вертикаль башни, нависающую над городом. Так что Эрик, не раздумывая особенно, уверенно направился прочь по одной из узких грязных улочек, начинающейся неподалеку.

Изнутри лихорадочное сплетение городских дорог выглядело совсем не так, как с высоты. Двери и узкие полосы разномастных окон в грубой поверхности пыльных стен, запах нечистот и пряностей, белье, вывешенное на веревке прямо через улицу… И первые, которых было здесь очень много, провожающие слишком нарядно одетого гребнеголового любопытными взглядами. Все это было непривычно, ярко, ударяло по чувствам.

Когда Эрик вынырнул из-за очередного поворота к озеру, дыхание его перехватило. Гладкая зеленоватая поверхность казалась огромной. Дома на другом берегу складывались в узкую сероватую ленту — так они далеко находились. Запах тины и сырости щекотал ноздри. Многочисленные зубцы причалов вгрызались в озеро со всех сторон. К одному из них, расположенному неподалеку, как раз швартовался рыбак-первый. Сутулый, патлатый, он зло зыркнул в направлении гребнеголового и смачно сплюнул сквозь дырку в желтых кривых зубах.

Но Эрик этого вовсе не заметил.

Зато он не мог не обратить внимания на стайку босоногих детей, что обогнала его спустя пару поворотов. Они одарили путника любопытными взглядами, смешками и довольно громким: «Смотрите, это же гребнеголовый!»

Вскоре путь Эрика вывел его к центру города, туда, где сгрудились резиденции живых кланов. Гребнеголовый пока еще не вышел к ним, но чувствовал, что находится уже очень близко — узкие улочки как-то постепенно раздвинулись, а дома стали богаче. Да и живые и наемники-первые стали попадаться чаще.

И вдруг одна из многочисленных городских дверей распахнулась. Она отличалась от большинства своими впечатляющими размерами и неожиданно чистой белой поверхностью. И из-за этой двери под яркие солнечные лучи, подслеповато щурясь, шагнул Ольгерд Драгон. Эрик даже споткнулся от неожиданности. Затем, чудом удержав равновесие, замер, исподлобья сверля живого воина взглядом.

— А ты что здесь делаешь? — спросил Ольгерд растеряно. Гребнеголовый хмуро молчал, переминаясь с ноги на ногу. Затем пробормотал, отчаянно прижимая гребень к голове:

— Я просто гуляю…

— Вот как? — с добродушной иронией пробасил Ольгерд, поглаживая бороду. — Должен признать, я и сам люблю погулять… Особенно, если девушка, ради которой я это делаю, хороша собой.

Тут Ольгерд добродушно подмигнул Эрику. Тот попробовал было возразить:

— Я не…

— Ну да, ну да, — скептически покивал Ольгерд. — Так или иначе, хотя я и не вижу в таких вот прогулках ничего плохого, вам, ученикам, они почему-то запрещены. Впрочем, мы ведь можем сделать вид, что не видели сегодня друг друга? Как тебе идея, а?

Но не успел Эрик кивнуть с облегчением, как белая дверь распахнулась вновь. На этот раз из пахнущего спотыкателем сумрачного помещения на яркую улицу вышла Катана Кракен.

— Ольгерд, нам пора, — начала она и тут же, увидев гребнеголового, сурово нахмурилась:

— Эрик? А ты что здесь делаешь?

— Ну, или нет… — пробормотал Ольгерд себе под нос, безотчетно теребя бороду.

* * *

Эрик десятки раз проводил свои вечера в покоях Лорда Света. В этом не было ничего необычного или особо волнительного. Постучаться, дождаться ответа Лорда Света, войти, на миг замереть, ловя взгляд своего наставника. Обычно тот слегка улыбался в ответ — даже тогда, когда выглядел откровенно уставшим. Он неизменно держал в руках бокал. Кивал Эрику на кресло напротив. Гребнеголовый подходил и садился.

Не в этот раз.

Сейчас Альрек Драгон стоял у окна, спиной к мнущемуся на пороге Эрику. Лорд Света смотрел на утопающую в косых закатных лучах Цитадель Света. На полу в беспорядке валялись какие-то бумаги. Небрежно опрокинутый бокал распространял вокруг себя пятно красной жидкости, тихо капавшей на полированную поверхность пола.

— Присаживайся, Эрик, — велел Лорд Света не оборачиваясь.

Гребнеголовый послушно приблизился к креслу и присел на краешек. Ему было неуютно от противной пульсации чувства собственной вины. А непонятное поведение Альрека Драгона только усиливало смущение Эрика.

— Итак, что тебе понадобилось в Цитадели Света? — поинтересовался наставник.

Эрик открыл рот, потом закрыл, сглотнул нервно. Лорд Света уже давно и совершенно недвусмысленно запретил ему работу над летательным аппаратом. И намерение поговорить с мертвым, который, вероятно, сможет помочь в этом, вряд ли стало бы для Альрека уважительной причиной для грубого нарушения правил.

— Боюсь, мое объяснение не будет для вас интересным, — ответил Эрик наконец. Его наставник резко обернулся. Эрик заледенел под его пронизывающим взглядом.

— То есть… Просто… Ну… — пролепетал гребнеголовый, сутулясь.

— Полагаешь, — спокойно спросил Альрек, приближаясь, — я не в состоянии понять твои стремления?

Лорд Света навис над Эриком. Его хвост гневно метался из стороны в сторону, но тон оставался противоестественно мягким.

— Думаешь, я неспособен осознать желание выбраться во внешний мир из того маленького мирка, в котором ты пока, до поры, обитаешь? О, ты, наверное, считаешь, что я очертил для вас эти границы из желания все контролировать? И что ты лучше знаешь, что тебе нужно от жизни?

— Я не считаю ничего подобного! — пробормотал Эрик, моргая.

— Я очертил для вас эти границы потому, то вам пока рано выходить в суровый мир противостояния с темными! — будто не слыша, тихо, с нажимом, проговорил Альрек. Эрик ощутил, как у него начинает щипать в носу, а горлу подкатывает неприятный ком. Он не плакал, конечно, нет!

— Если я прошу вас следовать каким-то правилам — это в первую очередь для вашего блага. Это не моя прихоть. Как бы я хотел, чтобы вы сумели это понять…

— Я понял! — прошептал Эрик. Альрек моргнул и отвернулся. Затем сел на свое привычное место, устало откинулся на спинку кресла. Его когтистые пальцы нервно сплелись.

— Да, вероятно, ты и в самом деле понял. На ближайшие три дня твоим наказанием станет помощь мертвым Цитадели Света. Иди, Эрик, — устало разрешил Лорд Света.

Гребнеголовый несся вниз по лестницам и коридорам, сердито вытирая тыльной стороной ладони слезы. Пусть он и получил каким-то чудом возможность посетить мертвых — чего он так страстно желал! — сейчас его это совсем не радовало.

* * *

Утром Эрик вместе с молчаливым стражником Цигно шел по пустынным в этот час городским улицам и, против обыкновения, смотрел себе под ноги, а не на вереницу разномастных окон, дверей и стен. И даже когда они достигли квартала мертвых, гребнеголовый только мазнул взглядом по вязи сменяющих друг друга табличек, стрелок, цифр и букв и отвернулся. Только задержался на миг на огромных колесах встречающего их мертвого — но тут же нахмурился, помотал головой, отвел взгляд. Сопровождающий Эрика Цигно сухо произнес:

— Я встречу тебя у входа перед закатом.

Эрик долго смотрел вслед улетающей прочь фигуре стражника. Казалось, подросток в жизни не видел ничего более важного и интересного. Несколько раз мертвый окликнул ученика школы Света, но тот застыл посреди улицы как истукан и ни на что не реагировал. Весь его мир был сосредоточен в летящей фигуре живого.

Гребнеголовый делал выбор между своей мечтой о полетах и волей обожаемого им Лорда Света.

Когда Эрик вновь вернулся к реальности, он тряхнул головой, выпрямился и, глядя ожидающем его мертвому прямо в глаза, произнес:

— Я слышал, что как раз сейчас здесь, в этом городе, находится мертвая по имени Эйр, занимающаяся разработкой механизмов, движимых чем-то еще, помимо магии. Не могли бы вы познакомить меня с ней?

— Достаточно необычное желание, — медленно ответил мертвый. — Однако, если мастерица Эйр будет не против, я не вижу препятствий.