Немного другая легенда (джен)

Бледное, худое лицо, изуродованное сине-фиолетово-черными пятнами скверны, отекшие глаза, спутанные темные пряди волос и сутулая, скрюченная фигура в обносках какой-то тертой брони. Я до сих пор думала о той гномихе, что мне привиделась. Или же она действительно была? Живая? С той презрительной, грустно-злорадной усмешкой на тонких, искусанных до крови губах. Я не знала. Не была уверена. Но ее вид, подобно гравюре, выбитой на камне, завис перед моими глазами, и все ярче проступал сквозь мрак зажмуренных век, прорисовывая на переносице, меж бровей, новые тоненькие полосочки хмурых морщинок.

«В день девятый девка злобно стала жрать себе подобных». Эта фраза. Она врезалась мне в память. Так же четко, как и то лицо. Что она значила?.. Точнее к чему именно она относилась? К кому? Вся боль, которой были пропитаны эти слова, вся ненависть, которой они сквозили, и безысходность, что читалась меж строк, мне думалось... это была история. Тайна чьей-то жизни, кто отныне и навсегда призраком остался в стенах гранитной твердыни. Тот кто-то, кто попал сюда очень давно. Но не один. Кто-то, на чьих глазах ежедневно умирали соратники. Быть может... я видела отголосок души Бранки. А это значит, что шли мы сюда все это время напрасно. Зря пачкали мечи в густом субстрате крови, зря подвергали себя опасности. Зря... посмели надежде затуманить свой рассудок.

— Страж, мы прикроем тыл, — не решаясь переступить расчищенную арку завала, произнес один из выживших легионеров, за спиной которого суровыми фигурами замерли его немногочисленные собратья по оружию. — Кардол был командиром. И пал. Да найдет его душа покой в Камне, — гном на секунду умолк, потупив взгляд.

— Ладно, — ответил Оуэн, чуть усмехнувшись, словно бы не желая обидеть солдат своим в них разочарованием. И тут я, впервые за долгое время, была с ним не согласна.

Легион Мертвых — боевой отряд, на чьих плечах тяжелая, непосильная ноша: убивать или быть убитыми. Не имея выбора, не зная другой цели, они вынуждены сжимать в руках мечи, укрывать тела щитами и призраками скользить меж рядов противников, уворачиваясь от ржавых корявых клинков. Их дело — защищать границу и не подпускать порождений к оплоту гномьего тейга, одного из последних ныне известных и обитаемых. А брат хотел, чтобы они пошли с нами. За нами, пробиваясь к цели, которой мы, возможно, могли и не достичь.

Какой толк? — так, возможно, думал Оуэн, — в чем смысл: умереть тут или там, дальше? И я отвечу, что он самоуверенный глупец, слишком глубоко завязший в своем высокомерии, ослепший от самоуверенности и не видящий ничего дальше кончика своего носа. Ведь всем нам не чужды недостатки, и даже мой младший брат не был исключением: будь как-то иначе, путь наш мог бы уже дано свернуть куда-нибудь в другое русло, делая дугу. Но мы были здесь. В каменном низком коридоре, стены которого в непосредственной близости к завалу были раскрашены тенями угольных ожогов, а пол усыпал мелкими осколками гранита вперемешку с деревянными щепками.

— Ты не прав Страж, — словно бы прочтя меж строк завуалированной улыбки, взял слово другой гном, немолодой, с проседью на темно-русой макушке, — но не нам тебя судить. Кардол вел нас, обучал драться и знать свое место. А наше место здесь. Не там, где из скверного чрева на свет вылезают личинки нечисти, а тут. На границе. Мы ведь не ополчение, мы — оборона. Наша миссия в защите. С ревом бежать на врага и подставляться под стрелы — удел глупцов, не знающих дисциплины, — проведя мозолистой рукой по косичке темной бороды и все так же, чуть щурясь, в упор, смотря на младшего, гном продолжил свой монолог, что не решался перебить ни один из нас. — Не в обиду, Страж. Ты и сам все понимаешь. Ты помог отбить форт, но не в твоих силах помочь нам удержать его стены от новой атаки. И поэтому мы вернемся к мосту. Atrast tunsha*.

Круто развернувшись, гном зашагал прочь. Четверо его соратников, окинув нас с ног до головы взглядами, полными то ли сочувствия, то ли сожаления, неспешно удалились следом. Гнетущую тишину нарушил Клык: пронзительно скуля, он стоял в арке завала, с непониманием глядя на исчезающие за поворотом широкие спины низкорослых легионеров.

— Идем! Нечего зря терять время, — раздраженно бросил Оуэн, как ни в чем не бывало, зашагав дальше по коридору. Не желая подливать масла в не разгоревшийся костер ссоры, наш, ныне вновь скромный, отряд, продолжил свой путь.

— Meravas**, — себе под нос пробубнил Стэн, по-своему комментируя произошедший диалог. И все-таки эта странная привычка, разбавлять общее наречие незнакомыми словами и фразами, — она была мне непонятна.

За фортом были пещеры. Вновь. Начинаясь вырезанным в камне перекрестом, без света, с запахом тухлятины и гнили, запертом в граните стен, они густым мраком ускользали вдаль, теряя свои очертания за чернотой, которую, казалось, можно было без труда скомкать руками. Эдакое единение нарушал лишь шум наших не синхронных шаркающих шагов, невольно теряющийся на фоне неясных, невесть откуда доносящихся шепотов и криков.

— Чем громче — тем ближе к цели, — сделал предположение брат, сворачивая направо.

— А чем тише — тем шкура целее, — добавил Огрен, исподтишка хлебнув из фляги серного эля.

Вскоре к симфонии звуков прибавилось хлюпанье. Как если бы весь пол тоннеля был залит инородной жижей, которую ни утрамбованная земля, ни камень вбирать в себя ни в коей мере не желали. Чуть отстав, я нагнулась и коснулась рукой грунта, растерев меж пальцами мягкую, желеобразную смесь, пахнущую далеко не ромашками. Если бы не отсутствие металлических ноток в запахе и чуть менее плотная консистенция вещества, я приняла бы его за кровь. Честно говоря, каменный ход, залитый темно-алым субстратом, меня бы сейчас уже не удивил.

— Аргрх.

Светоч на посохе Дайлена внезапно погас. Замерев на месте, мабари навострил уши, оскалив зубастую пасть. Я едва о него не споткнулась, неожиданно потеряв ориентир. Пес умолк, и чья-то рука с силой толкнула меня в нишу меж камней. Вжавшись спиной в гранит, я невольно задержала дыхание. Так, в уме высчитывая секунды, я простояла около минуты. Понимая, что без воздуха я больше не протяну, я шумно выдохнула и тут же об этом пожалела.

— Аргрх, — раздалось в ответ с того конца хода.

Скрежет стального меча, выскользнувшего из ножен, прозвучал в унисон неясному эху.

— Они заставили ее есть остальных, — раздался где-то совсем близко чужой голос, — наших друзей...

— Вы... я одна это слышу? — неуверенно прошептала я.

— Думаю, это общее помешательство, — ответил Оуэн, и мне сразу стало легче. Я знала, что я все еще в своем уме. Надеялась. Но для полной уверенности стоило разыскать источник голоса и все у Нее разузнать. Досконально.

— Здесь явно что-то есть, — сообщила Лелиана, тут же на мгновение умолкнув. — Пустота. Пещера. Если мы пролезем, то, возможно, окажемся в старом, разрушенном ходе. Господа гном и великан: втяните животы, будьте так добры.

Я невольно улыбнулась, все еще прижимаясь к стене и вслушиваясь в гул чужого нечленораздельного крика. Обладатель хриплого, высокого голоса вдруг умолк, видно дожидаясь нашего аккомпанемента. Шорох, тихие возмущения и ерзания за спиной немного сбивали с мысли.

— Если там тупик, я умываю руки, — произнес Огрен, видно только-только оказавшийся по ту сторону узкой щели.

— А как же боевой настрой? Как же Бранка? Ты же герой, разве нет? — поинтересовалась у него церковница. — Да и не пойдешь ты обратно в одиночестве — заскучаешь.

— И то верно, рыженькая. Я... — звук откупоренной кожаной фляги закончил мысль получше всяких глупых и ненужных слов.

— Будем надеяться, что порождения сторонятся пьяных гномов, — пробубнил Амелл, вновь зажигая набалдашник магического жезла.

Тропа была узкой и неудобно низкой. Кунари, в силу своего роста, был вынужден идти в конце, едва ли не согнувшись вполовину. Его рога с характерным потрескиванием царапались о серый монолит. Стэна это очень раздражало, как, в общем то, и нас. В тон его тихим проклятьям Клык отзывался подозрительно веселым подобием тявканья.

— Умолкни, псина! — буквально прошипела Морриган, резко обернувшись к мабари, чью крупную морду на четверть освещал голубым свет магического пламени. — Страж, угомони эту блохастую тварь, она действует мне на нервы!

— Не сахарная — не растаешь, — отозвался Алистер, потрепав пса по макушке.

— Недалекий... и что ты вообще делаешь здесь?..

Напрягшись, блондин в уме подыскивал наиболее подходящую колкость в ответ, но поток его мыслей перебило тихое эхо, прокатившееся над нашими головами:

— Они разодрали лицо ее мужа...

— Хватит. Все закройте рты! — грубо попросил Оуэн, растягивая губы в подобие снисходительной улыбки и прислушиваясь.

— ...и запихали ей в глотку его плоть, которую она безвольно пережевывала...

Я инстинктивно сжала кисть брата, рядом с которым шла. Теперь этот голос слышала не только я. Но от этого, к сожалению, спокойнее не стало. Под ногами шуршала сухая земля, усыпанная осколками бессмертного камня. Пахло сыростью и плесенью, с примесью кислоты в теплом, немного спертом, воздухе. Первое время мне казалось, что мы медленно продвигались куда-то вглубь, не сворачивая, но затем тоннель косо съехал вниз, делая дугу под прямым углом. В тот момент я, не удержавшись, рухнула на землю, угодив руками в какую-то лужу с глиной или вроде того. Пальцы отвратительно слиплись. Поморщившись, я поднялась на ноги, отмахнувшись от помощи младшего, я вытерла ладони о плотную ткань штанов. Получилось... только хуже.

— ...и струи крови скользили по ее подбородку, стекая на рваную одежду. — Слишком близко, казалось, что, стоит лишь поднять взгляд, и он тут же упрется в овал худого лица, и в тонкие, растянутые в линию, сине-красные губы, чуть скошенных вбок в нахальной усмешке.

— Кто ты? — не выдержал Амелл, спрашивая густой мрак, стеной окруживший скудную тень волшебного светоча. — Друг или враг?

— Бранка? — с надеждой в голосе прошептал Огрен.

— Слушайте, — раздалось в ответ, и женский голос опустился до шепота. — Матка!..

Вновь знакомый гул раздался откуда-то извне и со всех сторон разом, перебивая собой шум удаляющихся, быстрых шагов. «Аргрх». И Клык вновь оскалился, навострив торчащие треугольники темно-коричневых ушей. Стены содрогнулись, и на головы нам посыпался гранитный песок. Сорвавшись с места, пес умчался дальше по коридору. Что-то крикнув ему вслед, брат побежал вдогонку. Разве у меня тогда был выбор, как себя повести? Вернуть время вспять... я вновь поддалась бы порыву.

Помню, как сердце сильно-сильно колотилось, в глазах рябила тьма, а руки были расставлены в стороны и пальцы царапались о стены хода, загоняя каменную стружку под грязные ногти. Но затем мрак прорвали полосы красновато-золотого света. На фоне его замер силуэт сидящего на корточках брата, с силой сжимающего пасть пса, рычащего сквозь зубы. Отведя другую руку назад, младший выставил ладонь, велев мне быть тише. Кивнув, я обернулась, почувствовав уверенное прикосновение к своему плечу.

Алистер, тяжело дыша, ухватился за кожаный наплечник моей брони, словно бы в попытке удержать он ненужных, лишних и необдуманных действий. Шумно выдыхая через нос, он прикрыл его свободной рукой, бесшумно выравнивая дыхание. Из-за его спины выглянул целитель, внимательно и хмуро изучив каменную арку, из которой исходил свет и громкий, рокочущий шум. Неслышно проскользнув мимо меня, пригнувшись, Лелиана приблизилась к брату, заглянув в пещеру, к которой нас вывел ход. Не удержавшись от детского любопытства, и наплевав на серьезность и непредсказуемость ситуации, я быстро скинула с плеча руку блондина и так же, как и церковница, подошла к Оуэну, присев около него на колено.

Высокие подземные чертоги были освещены розоватым светом, льющимся невесть откуда. Пол ее так же был залит непонятного вида жидкостью, больше походящей на слизь. Ее малиновый, с примесью позолоты, цвет и густой, отвратительный на вид... вид, не вызывал совершенно никаких положительных эмоций. Казалось даже, что из нее выглядывают некие, наполненные жижей, «вены-жилы», едва заметно сокращающиеся в такт бьющегося на моей шее пульса. Но больше всего пугала спина. Да, именно спина. Красная, от жары и пота, широкая спина какой-то крупной твари, со складками жировых отложений, висящих по бокам. Твари, у которой вместо ног был веер длинных, как у паука, лап. По всей поверхности они были усыпаны красными с белым присосками, и заостренные кончики этих извивающийся ног с плеском бились о пол пещеры, брызгами раскидывая во все стороны розовую субстанцию.

Радовало только одно — она или, лучше сказать, Оно, нас не видело. Прикрытые серым монолитом, выросшем когда-то очень давно на пути из этого вырытого безымянными жителями тоннеля, мы пока имели счастье оставаться невидимками. Несчастными скитальцами, по року судьбы забредшими в незнакомые дебри.

— Матка... значит мать? — прошептал наш рыжий умник-маг, поглаживая небритый подбородок. — Такую гадость и магический шар не возьмет. Что уж там говорить о мелком сонном проклятье или хлипленькой молнии. Одни ее щупальца чего стоят...

— Щупальца... ноги? — спросила я первое, что возникло на языке.

— Да. Их там куча, видишь? — кивнул Амелл.

— И, готов поспорить, пользуется она ими мастерски. Если это.... она, — добавил младший. — Вот только я так и не понял: где наш Призрак с женским голосом, что напевал нам странные байки?

— Страж? — позвал брата Стэн. Оуэн обернулся, все еще зажимая ладонью пасть, уже утихомирившегося и раздраженно машущего коротким хвостом, Клыка. — Если идем драться, то я впереди. Нельзя отказываться от боя с сильным врагом, если он тебя достоин.

— Вы с ума сошли? — не выдержала я.

— Он... прав. Нам ее никак не обойти. Или идем обратно. Другого выхода я просто не...

— Эй, — тихо окликнула нас Лелиана, тут же отдергивая голову и прижимаясь спиной к холодной гранитной громадине. — Там есть выход. На двенадцать часов. Если представить, что мы на пяти. Просто нужно осторожно обойти. Очень... осторожно.

— А если это тот путь, с которого мы свернули? И это все замкнутый круг? И на том перекрестке я сглупил и повернул не в ту сторону? Что тогда? — ответил младший, растерянно запустив пальцы в грязные темные волосы и сложив их на затылке в замок. — Умрем героями, растворяясь в желудке этой розовой твари? Архидемон одно. Он дракон. Я... хоть отдаленно представляю, как он выглядит и где у него уязвимые места. А это что? Там сплошной жир! Она сдуется сразу же после точного удара. Но ее лапы схватят нас быстрее, чем мы этот удар нанесем. К тому же слабо верю в то, что она в пещере одна... отсюда толком-то ничего не видно!

— Говори тише, — взмолилась я, когда Оуэн, на последнем предложении, возбужденно повысил тон.

— Аргрх... аргрх!

— Ахрг! — раздался в ответ чей-то визг и из пещеры донесся чуть более громкий плеск малиновой жижи, вперемешку с каким-то непонятным бульканьем.

Отвлекший от брата, я перевела взгляд на арку выхода и ужаснулась. Нет, не потому, что на нас напали, вовсе нет, просто картина: копна рыжих волос, спрятанных под темный капюшон, два ножа на изготовку и фигура юркой девушки, коротенькими перебежками сделавшую крюк и укрывшуюся за другим, более крупным монолитом чуть в стороне от нас, невидимкой преодолев небольшое открытое пространство, — меня довольно сильно удивила. Но... и вновь, это было не совсем то. Тем самым был низкий силуэт, возникший справа от старой подруги. Темный, словно бы с ног до головы изваленный в черноземе, физически осязаемый образ той самой гномихи. Боковым зрением заметив чужое присутствие, церковница, не задумываясь, повалила незнакомку на землю, приставив к ее шее нож и только затем внимательно, окинув ее недобрым взглядом, оценила обстановку и свою жертву.

— Это... это она? — только и смогла выговорить я, тыча пальцем в сторону маленькой, разыгравшейся в паре дюжин шагов от нас, сцену.

Младший тут же пришел в себя. Взгляд его стал колючим, как шипы у ветвистой розы, а густые полоски бровей нависли над нахмуренной переносицей. С полминуты вслушиваясь в продолжающиеся раскаты эха, что безжалостно рвали на части недавнюю тишину подземелья, он перекинулся взглядом с Лелианой, которая обернулась, с опасной убирая короткий клинок от шеи гномихи, молчаливо спрашивая о дальнейшем шаге. Поведя рукой, она изобразила в воздухе какой-то неясный мне жест.

— Порох, — пояснил Алистер короткую жестикуляцию рыжей девушки. — Она вся извалена в порохе, как я понимаю.

— На двенадцать часов... да? — себе под нос прошептал брат, задумчиво водя рукой по стоячему вороту брони. — Достойный... враг.

Схватив меня за плечи, и широко улыбнувшись, словно бы приободряя, хотя в глазах его читалась какая-то пугающая серая отрешенность, младший беспристрастно толкнул меня в объятья блондина.

— Ведьма — присмотри за ними, — бросил он через плечо, направляясь к выходу. Морриган проводила его спину холодным, полным скептицизма взглядом, как будто бы заранее не одобряя то, что в скором времени должно было случиться. Дернув Дайлена за рукав мантии, брат наклонился, приняв позу полуприсяди и, что-то негромко велев Стэну и Огрену, быстро, стараясь не угодить в поле зрения чужого взгляда, перебежал к Лелиане. Маг за ним.

Совершенно не понимая, что происходит, как будто меня ударили обухом по голове и все разговоры, что случились за последние четверть часа, напрочь стерлись из моей памяти, я быстро перебирала в уме ниточки недавних диалогов, пытаясь сложить из них цветную вышитую картинку. Но получались лишь не слаженные зигзаги и неровные линии, преобладающие серыми и черными тонами. И все же... все было именно так. Не было споров исподтишка и нервных перешептываний в сторонке. Лишь только спонтанность мыслей и слаженность движений, приведших к внезапно возникшему в мыслях плану и глупый, немного нелепый вопрос «а почему бы и нет?».

Когда человек оказывается в тупике, его ум начинает анализировать ситуацию в сотню, а быть может и тысячу раз быстрее. Когда человек оказывается в тупике, любой, даже не вполне разумный путь, — выход. Даже если составляет он всего долю процентов из ста. Каждая лазейка в бреши врага — проблеск надежды. Ради своей жизни, во имя ее, человек может поступиться принципами и, заглушив зов совести, пойти по головам, цинично и беспристрастно жертвуя чужой жизнью.

Я не знаю, чья именно это была тогда идея или что стало той самой искоркой, что разожгла пожар в голове Оуэна. Мне не удалось узнать. Да и не удастся боле. Знаю только, что в тот раз мы достигли цели. Я не виню никого, хоть меня до сих пор грызет совесть и время от времени, ворочаясь в постели, я раз за разом пытаюсь прогнать картинку худого, изрисованного скверными пятнами, лица, со впалыми щеками и искусанными до крови синюшными губами. Я даже не знала ее имени. Лишь только помнила ее песню... ее боль. Некоторые строчки порой возникают в моей голове, вызывая приступы раздражения, но я тут же их отгоняю, вновь возвращаясь к своим привычным делам. Таких песен много. Не только эта. Просто сейчас... я выудила из памяти ее, грустно усмехнувшись.

— Что он задумал? — пытаясь вырваться из хватки Алистера, спросила я блондина. Но мужчина промолчал, отведя взгляд.

Очередное «Аргрх» раскатом прокатилось в стенах пещеры, прозвучал хлопок, за ним хлюпанье, сменившееся победным, какой кричат ополченцы, сломя голову несясь навстречу чужим мечам, криком. Время замерло в одной единственной секунде, не достигшей на циферблате солнечных часов отметки полудня. Я бросилась к арке, непонятно как вывернувшись из крепких объятий Стража. А там горящий факел. Нет. Горящий человек, визжа сквозь зубы, он... она... была схвачена пупырчатыми щупальцами и поднесена к небольшому лицу розового инкубатора скверны. Пасть твари разомкнулось, слишком широко, чем могла бы, проталкивая в глотку трепещущуюся, охваченную теплым огнем, жертву, и в ту же секунду, как только глухо замолкли женские крики, прозвучал взрыв. Единственное, что мне удалось сделать, это вжаться спиной в камень, прикрыв голову руками и зажмурив глаза. Чье-то дыхание, за миг до этого, обожгло мое ухо. Запах сырого мяса и металлической крови разнесся по воздуху, впитываясь в нашу одежду, волосы... в нашу кожу, острыми когтями въедаясь в нос и проникая в легкие.

Я неуверенно открыла глаза, все еще не веря в то, что сейчас случилось. Думая, что все это сон. Быстрый, бурный, страшный сон, что снится мне, изнемогающей от жары в душном, черном мраке далекого подземного тоннеля. По телу пробежалась гряда мурашек. Выставив перед собой руку, я осторожно оттолкнула Алистера, который послушно отступил на шаг, не сводя с меня взгляд и все сверля... сверля мои глаза своими. Медовыми, такими грустными, как у щенка.

— Добро пожаловать в мой мир, — разнесся в тишине незнакомый нам ранее голос. — План удался. Наконец-то!

— Бранка? — с неверием переспросил Огрен, выскакивая из тоннеля и замирая в паре шагов от него, распахнув рот и глупо, молча изучая фигуру своей супруги, что два года назад ушла от него, хладнокровно бросив и исчезнув во мраке глубинного лабиринта, в погоне за несбыточной, навязчивой мечтой.

— Да, — коротко прозвучало в ответ, но по голосу было ясно, — рыжего воина гномиха здесь увидеть уж никак не ожидала. Однако и радости тоже не было. Скорее разочарование. Такое привычное, отчего-то казавшееся до боли заурядным и банальным. — Это я. Я — ваша Совершенная.

______________________

* Формальное прощание. Нечто вроде «пусть вы всегда сможете найти свой путь в темноте»

** Да будет так