Я не я, и Коноха не моя (джен)

Примечания:

Не бечено! Опять же возможен, да точно присутствует, ООС Минато.

«Какой хороший день, какой хороший пень, какой хороший я и песенка моя!» — поднабравший лишнего жирку Кьюби стоял посреди пня, поваленного могучего дерева (баобаба- не иначе!) и под импровизированный музыкальный инструмент, состоящий из хвостов, горланил старенькую детскую песенку. Причем делал это со столь видимым удовольствием, что едва ли не урчал.

— Какой хороший день, какой хороший пе-е-е… — слова песенки оборвались, когда герой Четвертой войны Шиноби, блистательный Седьмой хокаге и неофициальный укротитель разбушевавшихся Учих и хвостатых зверей Наруто Узумаки подавился собственными слюнями, обильно выпущенными на подушку.

— Кха! Тттебайо! — засучил ногами и руками Наруто, пытаясь одновременно прокашляться и сориентироваться в пространстве. — приснится же такое!

— Да и почему же я не удивлен… — Курама не преминул вставить свои пять рё. — Значит, так ты меня видишь? Этаким жирдяем, наподобие этого увальня Шукаку?

— Да, ты что! — поспешил отмахнуться Узумаки, осоловело оглядываясь по сторонам. Это был не его потолок! Не его кровать, не его пододеяльник, ттебайо! А тут ещё и сосед решил разобидеться! — Ты в превосходной форме, Ку!

— И чего это у тебя сны такие тогда? — нет, порой Девятихвостый начинал себя вести… Наруто замялся. Но когда Курама вредничал, то это опасно… Ещё кисло… доступ к чакре перекроет — пиши, пропало. Он же, считай, всю свою армию клонов содержит давно не из своих поизносившихся резервов. Да, даже Курама не успевал чакру восстанавливать! А сегодня… Наруто прислушался к себе и понял:

— Я чувствую себя до одурения хорошо! Не знаю, отчего, но это так… И уж, прости, друг, но за сны я не отвечаю!

— Ещё бы ты не чувствовал, — чуть более миролюбиво проворчал Лис. — Мы в кои-то веки не пашем на износ, ты не питаешь чакрой клонов, а спокойно выспался… Причем нехило так. Солнце высоко стоит… Наруто, чтоб тебя! Неслабый же у тебя отходняк от долгой работы и стресса! Где твой больной мозг вообще такую картинку взял?

— Ттебайо, Курама, мне ж в резиденцию надо! А ещё в госпиталь, а ещё на открытие нового аквапарка! Как это высоко? Я же утром с батей Хинаты встречаюсь! Твою… — в состоянии близком к припадочному Наруто носился по незнакомой комнате и тщетно пытался отыскать куда-то запропастившийся сандаль.

— Успокойся, дурень! — рявкнул на него Лис. — Ты что забыл?

— Чего забыл? — схватился за голову Наруто. — Ой, Курама, я что пил вчера с Шикамару? Или… — Узумаки побелел. — Я пил с Ли? Надо проверить цела ли Коноха… — лихорадочно шептал он, высовываясь в окно, но замер на полуслове. — Это не моя Коноха! — поперхнулся Седьмой хокаге, натыкаясь глазами на здания, которых даже в «старых» районах деревни было теперь не сыскать. — Здесь нет ни вывесок, не мигающий банеров, ни шума поездов! Курама, да тут птички поют, бабочки крыльями бзяк-бзя-я… А! — скривился он от ментального удара под дых. — Больно ж, зараза ушастая!

— Проснись и пой, придурок! — шипел в тональности Орочимару Девятихвостый. — А лучше вспомни, что вчера учудила твоя лапочка-дочка? — голосом Кьюби да кислоту в реагентах вышеупомянутого санина пополнять.

— Хима-то? — переспросил, нахмурившись Седьмой, и тот уже охнул, придавленный воспоминаниями о минувшем дне. — Хима-а, — с обреченной интонацией повторил он, вновь заглядывая в окно, словно рассчитывая, что Коноха за ним изменится за какие-то полминуты.

— Во-во, — покачал хвостами Лис. — Ты вчера напился. Знатно причем, хотя нас напоить — это дело сложное. Токсины я все вывел, но, видимо, часть твоих и без того слабеньких мозгов утекла вместе с ними… На клумбу Пятой.

— Чего? — побагровев от стыда, прошептал Наруто. — Эй, я же не мог в самом деле… Точно не мог! — наконец вспомнив всё, заулыбался он, прежде чем посуроветь. — Ах, ты ж мохнатая жо…

Шум внизу заставил его остановиться. Если Узумаки верно вспомнил, то засыпала дочь у него под боком, крепко вцепившись в его спину, а сейчас чертовки в комнате не наблюдалось.

— Ну договаривай! — между тем рявкнул Лис.

— Тише ты, — приложил палец Узумаки. — Не знаешь, Хима давно проснулась?

— Нет, — с неохотой поделился информацией Курама. — Только недавно минут пять смотрела на то, как ты храпишь. Потом подоткнула тебе одеялко и умотала куда-то.

— Какого лысого Мадары ты меня не разбудил? — простонал Седьмой.

— А ты сам-то это картину представляешь? — фыркнул Лис, видимо, все же представляя Учиху без его роскошной гривы. — И да — я тебе не будильник, я великий Девятихвостый…

— Бла-бла-бла! Знаем, проходили, понял! — оборвал его Наруто, ошалело выскакивая в коридор.

Химавари, впрочем, уже нашла свою первую жертву, потому Узумаки пришлось потратить определенные усилия, дабы под ехидные комментарии Курамы, оторвать дочь от какого-то и без того пришибленного Хару (сын эросенина, хах!).

— Пап, а ты тоже заметил? — несильно дернула его за руку дочь, когда они вышли на улицу.

— Чего заметил? — немного рассеяно поинтересовался Наруто, оглядываясь по сторонам и подмечая детали, ставшие заметные только при свете солнца. Например, что улицы были чистые — следовательно, генины работают хорошо, что из живности вокруг наблюдалось прямо-таки засилье воронов и кошек. Не с сохранившимся ли кланом Учиха то было связано, интересно?

— Здесь почти не видно детей, — сжав его руку чуть сильнее, чем требуется, собрала последний недостающий кусочек картины Химавари. Наруто вздрогнул. Действительно. За то время, пока они пересекли добрых две улицы, идя не спеша, им попалось лишь только пять-шесть мальчишек и девчонок, играющий в салки.

После того бума рождаемости, что пережила его Коноха… Наруто вздохнул. Было непривычно. Однако и по сравнению с Конохой его юности детского смеха было маловато.

— Наверное, на уроках в Академии корпят, — поспешил успокоить он дочку. — Понимаешь, раньше в Конохе большая часть населения гражданской не была.

— И, видимо, здесь Четвертый существенно расширил набор в классы, — фыркнул Лис.

— Думаешь? — почесал в затылке Наруто.

— Уверен, — качнул хвостами Лис. — Ты ведь был в режиме отшельника. Жителей меньше, чем на нашей памяти не стало.

— Опять вы с Курамой болтаете! Я, может, тоже хочу! — вернул их обоих реальности чуть обиженный голосок Химы.

— Вообще-то такая возможность у неё есть… — чуть сощурился Лис.

— Чего? — от неожиданности остановился Узумаки.

— Частички моей чакры есть и в ней, и в Боруто. Полоски видел? Я не змей, чтоб тебе объяснять, но это мутация именно от моей чакры.

— Погоди, — Наруто зажмурился, переваривая. — То есть раз Хината со мной живет, то и она скоро мутирует до полосок на щеках? А дальше что? Хвосты полезут?

— Ерунды-то не придумывай, дурья твоя башка! — почти ласково попенял ему Кьюби. — Это на генетическом уровне мутация, при зачатии ещё! Даже не припечатай тебя ко мне — полоски у тебя бы были. Но так как к матери ребенок ближе, то у тебя их три, а твоих детей по две. Вот что бы ты на посту хокаге без меня делал, а балбес?

— Да не балбес я… Просто ты не рассказывал, и я не интересовался. — Наруто почесал в затылке. — То есть и в Боруто и в Химавари есть… маленькие Курамы что ли? А ты можешь с ними общаться на расстоянии и все мне докладывать?

— Мечтай больше, — усмехнулся Кьюби. — Нет, эти комочки чакры отделились от меня и теперь самостоятельны… Почти. После смерти носителей, если чакру никуда не запечатают, то должны вернуться ко мне с воспоминаниями, прямо как твои теневые клоны.

— Иди нафиг с такими аналогиями, — поежился Седьмой, теперь уже сам стискивая ладошку дочери. — Ты сказал, что они могут даже общаться?

— Могут, если кое-кто научится их слушать в глубине себя. Ну и чакры подкопить надо. Обоим, — подумав, прибавил Лис.

— Пап, а мне порой кажется, что у меня тоже кто-то в голове завелся. Как у Хару, как у тебя. Я как сюда переместилась, так кто-то тихо рычал, мол дурочка я, но это же не страшно, да? — обеспокоенно приплясывала вокруг него дочь.

— Вот, кто-то уже услышал… — протянул Лис.

— А причем здесь Хару? — поинтересовался у Химавари Наруто.

— А он с такой же отрешенно-задумчивым лицом стоял, когда я на него набро… поприветствовала. И я спросила нет ли в нем хвостатого, а он мне сказал, что нет — только два таракана.

— Таракана, — хмыкнул Лис. — Этот парень выглядел так, словно ему два кусочка чужой чакры передали вместе с каким-то заковыристым дзюцу. Эта техника, вплелась куда-то в мозг… Что-то вроде встроенного ретранслятора, только работал тот как-то неправильно с искажениями.

— Хочешь сказать, — Наруто задумался. — Что мне не показалось, что я почувствовал Первого и Второго хокаге?

— Чакра похожа на них, но вот сама техника искаженна… Словно эти неугомонные люди нашли способ протянуть ниточку к потомку с того света, но всё — это как сломанный телефон.

— Хочешь сказать — это на него так смерть повлияла? — Седьмой вздохнул. Вот уж правда безумный мир… Хотя что-то не изменно. И Саске, гадящий по-крупному, и Итачи, жертвующий собой ради брата.

— Ну уж точно не опыты Орочимару, — хмыкнул Кьюби. — Его бы тогда Пятая растерзала по клочочку…

— Но эта техника развеется, как только кончится их чакра? — не унимался Наруто. У него было масса других проблем, начиная от лапушки-дочери оказавшейся совсем не лапочкой, заканчивая собственной Конохой, оставленной без присмотра, что не случилось за время его правления… Да никогда! Всегда бодрствовал дежурный клон. Всегда. И вот теперь он в другом мире, в котором он сам, его напарник Курама расслабились до невозможности. Просто потому что… Да потому что могли! Выпили, выспались по-человечески, безо всяких клонов… Красота! И за окном почти что деревня его детства и юности, никаких тебе лишних шумов — ничего. Это было идеально. Ну почти… Осознание того, что они здесь «чужие» подступать никак не хотело, но порой мелькало в глазах Четвертого хокаге. А ведь дома у него… Жена, друзья, тесть, в конце концов… И целая деревня, пусть и подрастерявшая свою душевность и разросшаяся до размеров обожравшегося биджу, но его. А ещё Боруто, который все дуется и никак не может прекратить паясничать… Наруто вздохнул.Дома его ожидало много дел. Но и здесь — бросить все силы на поиски пути домой он не мог. Потому что и этот мир… И этот мир отзывался каким-то давно забытым теплом в груди. Здесь живы были те, кого он любил, здесь их судьбу можно было направить по иному руслу. Он мог помочь им, а раз так, то он сделает это, а потом вернется домой. С дочкой. И займется в первую очередь тем, что найдет тех, на кого можно будет спихнуть часть полномочий. Осторожно, но притом оставив нити руководства в своих руках, но и так, чтобы не сдохнуть. Даже девятихвостый лис — это вам не ломовая лошадь, на которой можно только пахать и пахать. И семья. За Химавари он возьмется сейчас, а вот за Боруто… Как бы не стало поздно… И у него не вырос эгоистичный говнюк, которому плевать на семью и деревню.

— Нет, техника эта питается за счет его очага. Говорю же… Второй тот ещё затейник по клепанию странных, сильных и опасный дзюцу! — прервал его вдохновляющие планы Курама.

— Хм, — только и выдал Узумаки. — Не думаю, что сдавать его Яманака сразу — хорошая идея… Может, лучше понаблюдаем? все-таки хокаге — не дураки ведь были?

— Я бы подумал, — хмыкнул Лис.

— Папа! — снова дернула его за рукав Химавари. Они сидели на скамейке в тени раскидистого дерева. Чего дочурки не хватило? И коситься никто не будет — ну сидят, папа с дочкой, папа весь в себе… Мало ли какие там великие думы свершаются! — Тут Анбу-сан пришел!

И, действительно, неизвестный (правда, неизвестный, при нем такой не служил уже.) Анбу нашел их вместе с… Тут Узумаки с трудом заставил себя не пялиться так в открытую на покойного Иноичи-сана.

— Опомнился твой отец, — процедил Курама.

— Здравствуйте, — улыбнулся пришедшим по его души шиноби Седьмой и мгновенно, перейдя в режим Девятихвостого и схватив Химу, переместился в кабинет хокаге. Да такое перемещение было палевным и сжирала в десятки раз больше чакры, чем Хирайшин, потому и пользовался он им редко, но… Яманако — это серьезно. Это как-то отделом пыток и допросов попахивает. Потому лучше переговорить с Четвертым, чей приказ эти двое, Наруто надеялся, и выполняли.

К чему он не был готов, так это к наличию в кабинете, помимо отца ещё и тестя. Разом мигнув и погаснув, словно перегоревшая лампочка, Наруто постарался вернуть себе самообладание.

Это был всего лишь отец его жены! Глава единственного сохранившего свою численность, иерархичность и величие клана Конохи. Всего лишь тот, от недобрых взглядов которого и у Седьмого хокаге, который и Пейна, и Мадару, и Кагую бил, начинало сосать где-то под ложечкой. Это был всего-то тот… нет, не человек, скала, которая вбила-таки в его дурную голову не только приличные манеры, но и ознакомила с основами экспресс-курса дрессировки, простите, поведения в клане. О, это был страшный человек, который в его мире был несколько задобрен стремительно надвигающейся старостью и двумя внуками… Правда, Наруто чуть было снова не нарвался по-крупному и не слил все усилия по «заставь тестя уважать тебя не только за силу, но и за мозги», когда провел реформу по модификации печати. Тут его спас не только пост, но и то, что деваться Хьюга в быстро меняющемся и становящемуся не самым дружелюбным по отношению к шиноби миру было некуда. Сейчас любой, имеющий достаточно приличную гору денег, может купить столько запечатывающих дзюцу, на сколько хватит деньжат… Нет, Хиаши в его мире, пусть и вызывал легкое (ладно, нелегкое!) беспокойство, но, в целом, уживаться и договариваться с ним Наруто умел. Здесь же… Он едва не застонал. Этот Хиаши ещё не был стар и его не сдерживали ни регалии Наруто, которых нет, ни внуки, которые здесь даже при наличии Химавари, все равно были бы не больше, чем «порчей ценной крови», ведь момент, когда у их старика произошла передислокация системы ценностей, ещё не наступил… Да и вообще здесь даже Хинаты и той не наблюдалось! Прикусив губу, Наруто едва не зарычал от досады. За все время, что он здесь, он так и не удосужился узнать, что с ней сталось!

Между тем Химавари, пользуясь «зависанием» отца, перешла в фазу активного наступление на также замершего Четвертого хокаге. Наруто коротко глянул туда, куда смотрел дочь и словил острый приступ дежавю… В его кабинете бумаги остались почти в том же состоянии. Ки, выпускаемое Химавари, набирало обороты. До запечатленных в пробной версии Цукиеме непривзайденных волос бабули Узумаки ей, конечно, было далеко, но… Холодок по спине Седьмого пробежал. К тому же там не только от Кровавой Хабанеры осадочек оставался. Наруто сглотнул. Прошёл он как-то раз, только поженились, грязными сандалиями да по только что вымытому полу…

Это с виду и на людях Хината — милый одуванчик, видал он этот «одуванчик» пунцовый, но вовсе не от смущения, а от гнева… Но сейчас ему активированный бьякуган Химы был нужен меньше всего.

Одно подумать — другое остановить нацелившуюся на «неблагодарного дедулю» шуструю дочь. Он ведь не в режиме отшельника или биджу, ттебайо! Хима однако же всех удивила, молниеносно подскочив к замершему Четвертому, ловившему дежавю по Ки, выпускаемом Кушиной, и вместо того, чтобы парализовать его, просто ткнула в него пальчиком и сказала: «Бу!»

Наруто отмер. Дочь не активировала бьякуган. Отец был цел. У Хиаши чуть дернулась бровь, но не более. С этим можно было договариваться.

* * *

— Испугался? — непринужденно, словно это не она только, что выпускала такое Ки, поинтересовалась у него Химавари.

Минато моргнул раз. Потом ещё. Сначала ему показалось, что это Кушина несется к нему, дабы как следует поколотить, а потом наваждение спало, а легкое касание мизинчика нельзя было сравнить даже с самыми нежными побоями любимой. Он вздрогнул. Сердце вновь заныло, свидетельствуя о живости потревоженных ран.

— Это несмешно! — пожалуй, слишком резко оттолкнул он от себя девочку. Перед глазами плыло. Как же всё это не вовремя… Пришельцы. Джирайя с Хару. Саске. Чертовы Хьюга! — Ты перерыла все мои важные документы!

— У тебя на столе был такой бардак, который я даже у папы ни разу не видела! — наглая девочка топнула ножкой, а стоявший позади Наруто закашлялся. — Думаешь, я глупая? Я рассортировала все твои бумаги по папочкам, которые у тебя были, а ты снова всё испортил! Как ты вообще хоть что-то в том ворохе находил?

— Я не успел их разобрать из-за вашего появления! — Минато и сам не понял, как повелся и пустился в объяснения… Да и перед кем? Перед соплячкой, что копалась в секретных бумагах, а теперь ещё обвиняла его в неаккуратности. А ты подиж поработай хокаге! — А ты… Там были миссии ранга S, рассекречивание которых — угроза безопасности деревни!

— Я не читала, — с поразительным упрямством и простотой заявила Химавари. — И вообще это ты, дедуль, пустил меня в свой кабинет!

Лицо Четвертого покрылось красными пятнами. Крыть этот аргумент было нечем. Сам пустил. Это правда. И почему его так бросило в дрожь от этого «дедуль»?! Позорище! А ещё хокаге… Полная потеря бдительности! Срочно к Яманако! И девочку, и этого Наруто… Итачи он доверял, но… лучше увидеть своими глазами. И к черту всё. В горле встал ком.

Хиаши Хьюга, о котором Минато почти забыл (забудешь о таком, как же!), деловито покашлял, привлекая к себе внимание.

— Хокаге-сама, не представите ваших… — Хьюга на секунду замолчал, остановив холодный взгляд на стоявшей рядом с Четвертым девочкой. — Гостей?

Однако прежде, чем Минато успел открыть рот, вперед с пугающей решимостью выступил Наруто, выдавший, если Намиказе не ошибся, одно из тех жутко выверенных церемониальных приветствий, которые использовались в клане Хьюга дабы почтить эго… простите традиции. Такое без специальной подготовки не провернешь.

С некоторым отставанием его движения почти полностью отзеркалила Химавари, за тем различием, что поклонилась она на полтора дюйма ниже, хотя и на губах его играла всё та лукавая улыбка. На Хиаши она смотрела с неожиданно теплотой, которая несколько смутила и окончательно запутала Минато.

— Наруто Узумаки, моя дочь Химавари, — кивнул на девочку Наруто, спокойно глядя на застывшего статуей Хьюга. Хотя последнее и казалось Минато почти естественных состоянием для их клана. Притвориться недвижными, холодными изваяниями, а затем нанести разящий удар по тенкецу… — Наруто Узумаки — Седьмой хокаге, Хиаши-сан, — прибавил он, своим признанием он окончательно добивая Четвертого, с чего-то решившего, что сможет сохранить это сумасшествие в тайне.

Хьюга удивлен не был. Вряд ли такая эмоция вообще могла отразиться на этом красивом, но напрочь лишенном чувств лице… Но бойкий голос Химавари мигом разрушил недолгую тишину.

— Дедушка, это я виновата! В Свитке Печатей я нашла дзюцу «Зеркало», применила его и мы с папой оказались в этом мире! А он совсем-совсем другой! Пожалуйста, можешь посмотреть свиток Печатей бьякуганом, я ведь вчера пыталась активировать его, но у меня не всегда получается!

— Хима, — строго сказал Наруто, кладя руку на плеча разволновавшейся дочери. — Не все сразу. Прошу простить. Она ещё не привыкла, что мы не дома… И вы не совсем её дедушка.

— Я не глупая, пап! — обидевшись, оттоптала Наруто ногу Химавари. — Я все понимаю, просто… — она замялась, посмотрев сначала на Четвертого потом на все также молчавшего Хиаши. — Ещё не привыкла, — стушевавшись добавила она. — Да и как привыкнуть! — неожиданно с новой силой распалилась девочка. — Здесь все другое… Нет, компьютеров, интернета, фастфуда, а ещё телевизора! Хотя молодой дедушка Хиаши — классный, — улыбнулась она.

Непосредственность, с которой это было сказано, вновь заставила Минато передернуться. Дети… Химавари выглядела настоящий ребенком. Таким, которых среди детей-шиноби, он не видел… Да никогда не видел. Видимо, мир, из которого прибыли они, был, действительно, спокойным, благополучным… Раз такие девочки, как Химавари могли позволить себе эту наивность. Против воли Четвертого вновь накрыло. Этот мир — то, что было бы с его реальности, умри он как герой… Дай ему Судьба шанс это сделать. А сейчас. Он стиснул зубы. Его сын, тот кто повернул ту реальность к лучшему пути, сам двигался по дороге разрушения, он был одним из Акацуки… Его врагом. Врагом Конохи.

— Полагаю, ваш мир, в самом деле, отличается от нашего, — за своими некстати нахлынувшими мыслями Минато упустил, как «статуя» отмерла, изобразив короткое, но вежливое приветствие — тот максимум, который могли добиться от своего главы клана самые одаренные его представители… — Я не откажусь более подробнее ознакомиться с его историей и с вашей истории, Наруто-сан. Также, как и я могу взглянуть на Свиток Печатей с помощью бьякугана, если хокаге-сама позволит.

Часть Минато хотела сказать твердое «нет», протестуя тому, как лихо, выучив пару фокусов эти двое добились того, что он от Хьюга, не мог добиться десятилетия. Однако передумал, уловив в девочке несколько общих черт, свидетельствующих о том, что она и есть часть того клана. Ничего удивительного. Кроме того, что недавно та была так похожа на Кушину.

— Не возражаю, — передернул плечами он, переносясь к тайнику, который судя, по завязанной на его кровь печати, кто-то вчера трогал с места… Печать кое-кого пропустила. Минато покачал головой, глядя на чуть потупившуюся Химавари. Что ж, сомнения касательно родства можно было отложить. Но печать следовало доработать на более четкое считывание защиты. — Смотрите с моих рук, — и он развернул свиток.

— Здесь, — ткнула в описание техники полета Бога Грома девочка. Хьюга активировал бьякуган с минуту вглядывался, пока у Минато не лопнуло терпение, и он не свернул свиток. — Хватит, так вы все секретные техники выучите!

— Я ничего не увидел, — проигнорировав его выпад, ответил Хиаши. — Но это не значит, что там ничего нет. И… клан Хьюга никогда не смешивал свою кровь с Узумаки, — он посмотрел прямо на Наруто. Тот, очевидно, не впервой выдерживая на себе этот испытующий взгляд, не дрогнул, но и прямого вызова не продемонстрировал. Всё в рамках приличия. Как и приемлят Хьюга… На миг Минато ощутил приступ раздражения. Его сына хорошо вымуштровали.

— Это так, но вам будет интересно узнать, что и Хьюга, и Узумаки, и Сенджу, и даже, — тут Наруто позволил себе усмехнуться. — Учиха — всё это ветки одного древа. Ещё был клан Кагуя, но в нашем мире он вымер.

— Вот как, — холодно проронил Хиаши, проглотив Хьюга и Учиха в одном предложении. — Что ж, повторюсь, нам есть о чем с вами поговорить. В квартале Хьюга вас встретят, хотя вы, я думаю, и так способны найти дорогу. Не смею задерживать уважаемых Анбу и Иноичи-сана, — проследив за взглядом Хьюга, Минато про себя чертыхнулся. В окне и в самом деле виднелась макушка маски и высокий хвост Яманако.

Действительно, он отдал приказ доставить и пришельцев, и Иноичи к себе… Очевидно, раз Наруто заявился сам да ещё и с огоньком, которым даже Хиаши проникся, то у Анбу возникли трудности.

— Хокаге-сама…

— Свободен, — кивнул он Анбу. — Иноичи-сан, прошу прощения за… — Минато коротко взглянул на перебирающегося через подоконник Яманако. — Неудобство. Но дело срочное.

— Ничего хорошего из этого не выйдет, — хмуро произнес Наруто, глядя на него каким-то странным взглядом. — Я джинчуурики и не горю желанием случайно расплавить мозги Иноичи-сану.

— Мы знакомы? — поинтересовался Яманако, который, по мнению Минато, был слишком умен, чтобы не сделать уже каких-то выводов из этой ситуации. Наверняка, даже близких к правде. Хотя до гения Шикаку он и не дотягивал, оттого и спрашивал.

— Не в этой реальности, — несколько рассеяно произнес Наруто. — Я Наруто Узумаки, это моя дочь — Химавари.

— Вы папа тети Ино? — в лоб задала вопрос девчонка, бесстрашно юркнув прямо перед грозой всея отдела пыток… Ну и владельца единственного цветочного магазина Конохи. Такое вот сочетание.

— Тети? — на лбу у Иноичи появилась новая складочка. Похоже, даже острый ум этого шиноби спасовал перед ирреальностью происходящего. Иначе он бы не выдал следующее. — Химавари на языке цветов означает Подсолнух.

— Ага, кажется именно это Хината и говорила, вернувшись от Ино, — кивнул Наруто. — Только все равно говорю — ко мне в мозг лучше не лезть из соображений безопасности. Вам же не всё равно на здоровье ваших верных шиноби? — взглядом он уперся прямо в Минато. В нем не было ни покорности, ни ненависти, ни страха, ни легкого презрения — ничего, что обычно видел Четвертый в глазах других. Седьмой был явно взбешен, но не показывал этого, лишь глаза выдавали его.

— Мне не плевать на мою деревню и что ты чертовски сильный шиноби, — почти прошипел Намиказе, чувствуя, что тоже закипает. — Я должен убедиться. Сам.

— В чем? — Наруто фыркнул. — Мне кажется, Девятихвостый, которого в вашем мире больше нет и с которым я лажу — само по себе неплохое доказательство. Да даже Хиаши-сан выразил меньше скепсиса, чем ты!

— Пап, а во мне же нет Курамы, давай я им покажу всё! — вмешалась Химавари.

— Нет, — резко крутанулся к дочери Седьмой. — В твой мозг никто не полезет, пока я жив! — а после помолчав, добавил. — Подумай, что именно ты хочешь увидеть. Я обещаю, что сдержу естественное сопротивление, чтобы при ретранслировании не повредить мозг Иноичи, но меня хватит на три минуты, не более.

— Проверено опытным путем? — Минато холодно взглянул на него. Три минуты — так три. — Этого хватит. Иноичи-сан, сейчас мы переместимся в… — его взгляд уперся в непривычно хмуро смотрящую на него Химавари, потому вместо допросной, он употребил другое слово. — Экранную. А ты, — он покосился на продолжавшую настороженно следить за ним девочку. (И куда делась доброжелательность и лучистость? Минато не покидало чувство, что он проштрафился.) — Посидишь здесь, на этот раз ничего не трогая. Совсем ничего.

— Даже на диван сесть нельзя? — чуть огрызнулась Химавари.

— Можно, — чуть дернул бровью Намиказе. После чего кивнул на Наруто. — Пошли, — и они исчезли в легком хлопке пространственного дзюцу.

Экранная была свободная. Потратив несколько минут, чтобы позаботиться о том, чтобы в допросную точно никто не вошел, кроме уже находящегося там Иноичи и спокойно ожидающего его Наруто. Хотя соблазн позвать Ибики и был велик, но… Минато сдержался. Зачем переходить к одним методам — когда не исчерпаны другие… Менее опасные, применительно к шиноби одного с ним уровня. Или даже выше. Он вздохнул.

— Ты готов? — обычно такое у допрашиваемых не спрашивают… Но не каждый день он собирается выжать информацию из мозга хокаге, из головы его сына из другого мира.

«Он из другого мира. Это не наш с Кушиной Наруто, » — как мантру повторял Минато, однако стояло ему взглянуть, как насмешливо растягивает губы в ответ… Седьмой. Нет. Мантры помогали плохо. Лучше всего помогла сама нахальность этого хокаге, решившего что и в чужой Конохе, тот сможет диктовать свои условия. Хотя где-то такое поведение Намиказе уже видел.

— Ты не сказал, что именно хочешь узнать.

— Момент, как именно вы попали сюда, — Минато чуть покосился на Иноичи, который, к его чести, вообще не подавал больше виду, что здесь происходит нечто экстраординарное. — Твой последний разговор с Иноичи-саном, — ведь тогда его друг сумеет распознать, как возможную иллюзию так и свое отношение к Наруто. И судя по тому, как едва заметно вздрогнул Седьмой — он тоже об этом подумал. — Твоя инаугурация хокаге, — Наруто откровенно хмыкнул. Минато нахмурился. Он не видел ничего смешного в этом моменте. — Момент, когда ты освоил расенган. — Намиказе почесал в затылке. — Вид на гору хокаге. И вид с горы.

— Ладно, но ты сам напросился, ттебайо! — потер руки Наруто. Против ожиданий тот был даже весел. — Иноичи-сан, не бойтесь, я не дам своей чакре сожрать ваши мозги! Включайте уже ваш зомбоящик и динамики подкрутите или что там у вас вместо них… Технологии же у вас просто атас, это я помню, ттебайо, но плохо.

— Не знаю, что такое динамики, но изображение у нас есть, а слова передаю я, — пояснил Иноичи, готовый к нанесению техники.

— О, как все запущенно, — моргнул Наруто. — Ладно, давайте, уже раньше начнем — раньше вый… — он не договорил, Яманако уже применил технику и в конвульсиях не бился. Значит, Седьмой держал слова. По правде, как бы не было важно для Минато знать правда, но жертвовать лучшими… кадрами ему бы не хотелось. Тем более такими, с которыми его ранее связывала дружба.

Экран загорелся, вскоре на нем проступила поляна, залитая солнышком. На Силу Минато узнал в ней «Лес смерти», Химавари стояла перед развернутым Свитком и перед ней расползалась воронка, Анбу бежали к ним, но не успевали… С прыгнувшим в червоточину Наруто запись оборвалась. Иноичи не произнес не слова. Да они и здесь были не нужны.

Следующий кадр. Местность незнакомая. Декорации — аховые. Обещанного разговора с Иноичи Минато не видит. Зато видит, как жутко бледнеет его друг. Решает оставить это на потом.

Изображение сменилось. Вместо инаугурации Минато видит маленькую Химавари с активированным бьякуганом, выпущенным Ки и прячущегося за спиной Наруто мальчика с пшеничными волосами. Миг и Наруто получает неслабый удар. Следующий кадр, но декорации те же. Детей не видно. Молодая женщина, сразу видно Хьюга, без печати, склонилась над Наруто, в руках у неё нечто подозрительно напоминающее плащ для инаугурации.

Вновь смена картинки. Местность вновь трудно определимая. Зато действующие лица вполне. Он узнает Цунаде — израненную так, что обычный шиноби давно был бы мертв, узнает сражающихся всерьез Орочимару и Джирайю, призывы всех трёх санинов там. Однако Наруто стоит перед странно беззащитной Сенджу, на которую нападает неизвестный паренек в круглых очках. Кажется, разведка докладывала о ком-то таком в Акацуки, точнее, в помощниках этой организации. Плащ с красными облаками тот, видимо, ещё не заслужил. Вот в мелкой ладони… Сколько ему там лет? Двенадцать? Тринадцать? Явно немного, но ладоней несколько. Теневой клон помогает пареньку в ярко оранжевом костюме (под тип убейте меня, я яркая мишень!) создать полноценный расенган, который летит в недавно усмехающегося паренька.

Следующая картина. А вот и обещанный вид на гору хокаге. Минато видет Первого, Второго, Третьего, себя и… Цунаде и Какаши. Причем, Какаши в маске, что не может не вызвать улыбку. Седьмая голова на скале — сам Наруто. Тоже узнаваем. Теперь вид с горы… Коноха и в самом деле изменилась. Словно и не Коноха это больше. Многоэтажные дома, поезда, шум, яркие вывески, провода… И в правду не верится, что отставание его реальности от мира Наруто только… А сколько? Минато скользнул взглядом по хмурящемуся Седьмому. Лет десять-пятнадцать — не больше…

Он уже был готов попросить Иноичи прервать технику, когда перед ним предстало следующее воспоминание. То, о котором они не уславливались. Собственное молодое лицо с трещинами, как у полежавшей в сырости фарфоровой куклы, заставило его нервно выдохнуть. Черные белки глаз также свидетельствовали о том, что кто-то применял Технику Второго хокаге, который также обнаружился на декорации, подозрительно похожей на последний разговор с Иноичи.

Хлоп. И он уже видит канализацию. Впрочем, не обычную. В этой канализации есть красная клетка с печатью, которую Минато не может не узнать. За клеткой беснуется демон-лис. А замок печати почти открыт… Красная чакра подхватывает Наруто здесь ему… Намиказе сложно сказать, он ведь смотрит на происходящее его глазами, но явно больше тринадцати, хотя и на взрослого он не тянет. И он в шаге от того, чтобы сорвать печать, когда появляется… Минато вновь с изумлением узнает себя. Неужели он вложил впечать немного своей чакры?

Новый хлопок, хотя Намиказе и не хотелось покидать то воспоминание. Иноичи все время молчал. И вот. Он видит армию. Настолько большую армию, что ни одной скрытой деревне и не снилось. А хитаи… Четвертый крупным планом видит знак шиноби, а затем понимает, так что по спине пробегается холодок — все они из разных деревень. Сражаются вместе. Под одним хитаем. В одной форме. И Камень, и Песок, и Туман, и даже Облако.

Картинка меняется с мрачной на очень светлую. И это… Свадьба? Он узнает Коноху, узнает даже местность, но… Гости на этой свадьбе поражают — вон названный брат райкаге Би читает рэп, там… Да это Тсучикаге сомнений быть не может, а там… Мизукаге явно комплексует, что это не её свадьба. Минато побледнел, вспоминая, как Мэй постоянно намекает ему… Ну вот Намиказе и покраснел. Из Суны выделялся незнакомый паренек, зато двое с ним ему были вполне знакомы. Дети Четвертого казекаге, а раз так то парень без бровей и с красными волосами… Нет, тот безумный джинчуурики просто не мог выглядеть так… нормально. Взгляда на алтарь Минато хватает, чтобы понять. Это свадьба Наруто. В груди что-то жмет. Он видит, как все те люди и даже Хьюга (кто бы мог подумать) радуется за молодых, но не верит… Все это слишком… Слишком сюрреалистично. И только ворвавшийся на передний план Гай, отчего-то в инвалидной коляске, и его верный ученик Ли в неизменных зеленых трико заставляют его поверить. Как и Какаши так и не снявший маски.

— Всё, — слышит откуда-то издали Минато, осоловело моргая, он смотрит на то, как одинаково выжатые Иноичи и Наруто приходят в себя.

— На этот раз я не допущу вашей смерти, — вдруг решительно заявляет Седьмой, глядя на Яманако. — Вы увидите внука. Обещаю.

Затем Наруто медленно повернулся к нему.

— Этого достаточно?

Минато хочется ответить «нет», снова усадить их за сеанс, но… Он видит состояние обоих. И кивает. В конце концов недостающие фрагменты можно и вытянуть из Наруто так. Только вот… Смотрит тот на него больно холодно, словно сам бы на его месте не поступил также.

— Вполне, — вместо этого кивает он и протягивает руку Наруто. — Спасибо, Иноичи, — добавляет он, зная, что из почти родного отдела друг доберется как-нибудь сам.

Чуть поколебавшись, его во всех отношениях удивительный сын из другой реальности едва касается его ладони. Этого достаточно для применения техники, но по Минато это колебание вновь отчего-то бьет, и он уже и сам не может толком себе объяснить, что с ним происходит.

Но когда он видит, как Наруто молча забирает Химавари, которая, о чудо, ничего не тронула, то Четвертый окончательно понимает, что с ним что-то не так. Потому как фантомных душевных болей не бывает. А эти Наруто и Химавари, которой в его мире никогда не будет, именно фантомы. Призраки, просочившиеся из другой почти перевернутой реальности и которые неизбежно упорхнут обратно. Не с упорством и силой Наруто тут оставаться. Да и девочка… Минато кисло улыбнулся. Далеко пойдет, если доживёт. Вдруг его взгляд зацепляется за фотографию.

Единственное фото на его столе, которое он почти не достает уже. Кушина в тот день только узнала, что беременна и она была счастлива. Они были счастливы. Сейчас он всё реже смотрит на него, а уж берет в руки… На стекле должна была скопиться пыль. И да — это фото должно было лежать в ящике стола. Потому, выходит, Химавари всё-таки трогала его вещи.

Но вместо гнева Минато почувствовал, что кончики губ приподнимаются в улыбке. Кушина была бы довольна, увидев этих двоих. Это точно.С заботой протерев рамку, он поставил фото на стол — именно на то место, где оно и должно всегда находиться.