Белый шаг (джен)

— Мы не справляемся, — Цунаде недовольно потерла виски и посмотрела на громоздящуюся перед ней стопку бумаг. В последние годы она мало вникала в то, что происходит вокруг, и уж точно не обращала внимания на политические веянья. Сейчас же приходилось наверстывать упущенное и одновременно не терять нити настоящего. Обычно проблемой деревни являлся недостаток заказов, проблемой же Конохи вдруг стал их избыток: ситуация в Кири провела к тому, что деревня Скрытого Тумана практически лишилась своих клиентов, большую часть их перехватило Скрытое Облако, но часть перепала Конохе. Особенно это касалось заказов из ранее подконтрольной Кири Страны Волн: команда Гая хорошо поработала там год назад, можно даже сказать, что Страна Волн теперь перешла в зону влияния Страны Огня, создавая неплохой буфер у побережья. Это было хорошо, но одновременно отвлекало в ту сторону определенные силы. В Скрытом Тумане набирала силу гражданская война, и то, что сейчас происходило у границ… Побережье требовало практически тридцать процентов сил, которые сейчас могла выставить Коноха в дополнение к тем, что и так там находились. И новичкам места на границе не было. К тому же многие заказы из Страны Ветра в последние годы уходили Конохе. Пусть часть из них сейчас в качестве жеста доброй воли и укрепления союзнических отношений отдали Суне, но и отказываться от них совсем было никак нельзя. Да и в самой Стране Огня всегда хватало работы, особенно — в сезон дождей. И это если не вспоминать о Скрытом Камне, который очень пристально следил за каждым движением Конохи. Ива явно будет не против, если часть заказов Конохи уйдет ей. А допускать этого никак нельзя — на кону авторитет и звание Великой Деревни. Поэтому сейчас Коноха очень сильно напоминала того самурая в доспехах, который очень громко бряцает оружием, но не рискует поворачиваться ни к кому тылом, потому как тыл тот абсолютно гол.

— Нам нужно больше шиноби, — Шизуне кивнула, — может быть, досрочный выпуск?

— Сенджу Хаширама создал систему скрытых деревень именно для того, чтобы детям не приходилось сражаться, — тихо ответила Цунаде, метнув острый взгляд на Шизуне. Верная советница стояла, опустив голову, и нервно теребила свитки, что держала в руках, — но сейчас я тоже не вижу другого выхода.

— Мы можем передать молодежи всякую мелочевку внутри деревни. С выгулом собак они-то справятся, — Шизуне воспряла духом и вытащила из стопки свиток.

— Я вижу, ты уже и приказ подготовила, — Цунаде хмыкнула, но подписала.

— А что насчет новых чунинов? — недавно Хокаге вызывала к себе всех наставников команд, участвовавших в последнем экзамене, но о результатах этого разговора помощнице ничего не рассказала.

Ответить на вопрос Цунаде не успела. Дверь кабинета распахнулась, впуская внутрь целую делегацию: Шимура Данзо, Хомура Митокадо и Утатане Кохару — старейшины Конохи. Все они были ближайшими соратниками Третьего Хокаге и почему-то считали, что при Пятой все останется по-прежнему. Сейчас Данзо возглавлял Корень АНБУ, еще одно подразделение разведки Конохи, Митокадо являлся директором Академии Конохи, а Кохару вернула себе пост Стратега Конохи, который ненадолго потеряла в самом конце Третьей Войны.

— Как ты могла позволить увести джинчурики из деревни! Это безответственно, Цунаде! — Кохару пошла в атаку практически с порога, одним тяжелым взглядом заткнув Шизуне, попытавшуюся что-то сказать. Митокадо всем своим видом выражал молчаливую поддержку старому товарищу по команде, Данзо же держался в их тени и упорно делал вид, что его тут нет. С точки зрения Цунаде, вся эта делегация собралась здесь исключительно по его наущению, но сам Шимура как всегда предпочитал держаться в стороне.

— Полагаю, что оставлять его в деревне, где как у себя дома шляются нукенины, было еще более безответственно, — Цунаде была довольна, что факт ухода Наруто с Джирайей удалось скрывать несколько дней. Она не рассчитывала на такой подарок, и теперь Старейшины могли возмущаться столько, сколько им угодно: отыскать Джирайю, который не хотел, чтобы его нашли — нелегкая задача.

— Что случилось с нашими паролями доступа, а, Данзо? Неужели их так и не сменили? — она не собиралась позволять старому пауку отсидеться за спинами других. Выступая единым фронтом, Старейшины представляли собой слишком значительную силу.

— Восстановление защитных барьеров еще не было закончено. У нас мало тех, кто хоть что-то смыслит в фуиндзюцу, — Данзо не показал, задел ли этот удар его хоть чем-то, — сейчас все закончено. В защите нет дыр.

— Джинчурики нужно вернуть, — Митокадо говорил негромко и вполне дружелюбно, явно в чем-то подражая ее Учителю, но такого эффекта расположения к себе, какого всегда ухитрялся добиться Сарутоби Хирузен, его речь не имела.

— Это невозможно, — Цунаде покачала головой и, прежде чем возникли еще какие-то вопросы, сунула в руки Хомура недавно подписанный приказ, — займитесь лучше организацией досрочных экзаменов. Нам нужны шиноби.

— Да, — это снова включился Данзо, — я заметил, что мы не справляемся с имеющимся объемом миссий. Часть даже пришлось уступить Суне.

— Передать за определенный процент, — уточнила Цунаде, — это в любом случае лучше, чем отказ. А мы потеряли слишком многих, когда наша разведка ухитрилась проворонить целую толпу вражеских шиноби под стенами.

Данзо пристально взглянул на нее единственным открытым глазом и переложил свой неизменный костыль в другую руку. Цунаде забавляли эти его попытки казаться более старым и немощным, чем он был на самом деле. Она прекрасно чувствовала чакру — сильный и ровный поток, который говорил, что шиноби перед ней чрезвычайно опасен.

— Корень мог бы взяться за часть миссий АНБУ, — заметил он как бы между прочим. Цунаде демонстративно фыркнула. Отдавать миссии АНБУ в структуру, которая даже формально ей не подчинялась — это верх глупости.

— Я буду очень признательна, если Корень поможет нам в ликвидации последствий сезона дождей. У нас целая куча миссий по необходимости восстановления дамб, эвакуации прибрежных деревень и прочего.

— Мы еще поговорим об этом, — обещание Кохару звучало практически зловеще. Шизуне захлопнула за уходящей делегацией дверь и привалилась к ней, шумно выдохнув.

— И как Сарутоби-сама со всеми ними справлялся? — пожаловалась она.

— Думаю, с сенсеем они так не разговаривали, — Цунаде хмыкнула, она прекрасно понимала, что еще не выиграла войну. Да она и не началась еще толком: этот визит не был даже разведкой боем, так мелкая попытка проверить то, насколько она готова уступать. — Но надеюсь, в ближайшее время нас не будут беспокоить, — она поворошила стопку бумаг и вытащила довольно-таки тугой свиток. — Я решила возобновить программу медиков, ту, что забросили после моего ухода из деревни.

Когда-то давно Цунаде разработала целую программу подготовки ирьенинов, по которой каждая команда, выходившая на миссию за пределами деревни, должна иметь в своем составе медика. Программа уже начала давать свои плоды, но потом погиб Дан, и Цунаде забросила все, а без нее дело заглохло. Сейчас в Конохе практически не было обученных медиков-шиноби. До их с Шизуне прихода — ни одного ирьенина А-ранга и никого, кто умел бы работать напрямую с кейракукей — системой циркуляции чакры. В результате многие травмы, полученные во время миссий, становились фатальными для карьеры шиноби. А ведь сейчас не было войны! Цунаде нахмурилась, вспомнив ту девочку, Тен-тен, кажется, которую она осматривала не так давно. Травма во время тренировки — выбитые тенкецу и частично разрушенные каналы чакры. Ей можно было помочь, если бы за дело взялись сразу, но теперь, спустя год — поздно. И это ведь не единичный случай!

— Желающих будет немного, — Шизуне с сомнением вздохнула.

Профессия ирьенина никогда не пользовалась большой популярностью: требовалось затратить огромное количество усилий, чтобы получить результат. И это было совершенно не так зрелищно, как стихийные техники и призывы.

— А кто их спрашивать будет? — Цунаде улыбнулась. В положении Хокаге были свои прелести, — старших трогать бесполезно, а вот последние выпуски проверим в обязательном порядке. Уж оказывать простейшую помощь они будут способны, никуда не денутся. И проверим старшие классы Академии: всех, у кого подходящий контроль — на обязательные курсы, а там уже видно будет.

— Вы говорите так, как будто завтра война, — Шизуне пристально посмотрела на нее.

— Я надеюсь, Шизуне, надеюсь, что никакой войны не будет. Но, если я ошибаюсь — Коноха должна быть к ней готова. Мы не можем позволить себе терять шиноби, — Цунаде глубоко вздохнула и закрыла глаза. Да, они все были шиноби и все прекрасно понимали, что, выбирая это звание и этот образ жизни, ставят свою жизнь на кон, но кроме этого все они еще были чьими-то братьями, сестрами, родителями и детьми, а терять близких больно, независимо от того, являются они шиноби или нет. И если, чтобы этого избежать, ей потребуется загнать в госпиталь все последние выпуски — она сделает это.

* * *

Дождь никогда не вызывал в душе у Кин положительных эмоций, но относился к тем явлениям, поделать с которыми ничего нельзя, только принять их как есть и, по возможности, не обращать внимания. Но с холодными каплями, увлеченно проникающими за шиворот, это получалось плохо. Госпиталь она покинула только вчера и сразу обнаружила, что заняться пока нечем: всех более или менее боеспособных шиноби уже разбросали по миссиям. Впрочем, это означало только то, что у нее есть время как следует потренироваться. В одиночестве. Как правило, собственное общество Кин не тяготило, хоть она и предпочитала разбавлять его кем-нибудь — просто чтобы не ощущать такой давящей тишины.

На полигонах было непривычно пусто: фанатиков и любителей тренироваться под дождем разогнали по миссиям, а остальные предпочитали не мокнуть. Им явно не помешала бы пара месяцев на побережье в сезон дождей, чтобы перестать воспринимать льющуюся с небес воду как серьезную помеху.

Весь полигон, который в свое время облюбовала для тренировок седьмая команда, превратился в сплошную лужу. Кин это не слишком мешало: хождение по воде требовало от нее совсем незначительных объемов чакры и не отвлекало от основной тренировки. Она хотела как следует обдумать последний бой и понять, почему же проиграла. Нет, вполне очевидно, что сказалась разница в силе, опыте и мастерстве, но требовалось разобраться, где разрыв оказался настолько фатальным. Кин двинулась вперед, вспоминая, что и как делала в бою, только теперь ее противником был льющий с неба дождь.

Скорость? Да, но в скорости ее превосходили многие, и это никогда не казалось настолько ощутимым преимуществом. Кин легко отклонилась в сторону, пропуская мимо каплю, которая в ее воображении оборачивалась острым сенбоном. Сила удара? И снова нет. Пара капель звонко отскочила от подставленной ладони. Любую силу можно погасить, перенаправить и обратить против самой себя. Тогда что? Большую часть встречавшихся ей до того противников было легко просчитать. Они стремились подавлять своей жаждой крови, их намерения ощущались горячими колкими искрами, даже если их скрывали — за долю секунды до удара концентрация и направление чакры выдавали намерения. Гаара в этом отношении вообще был чрезвычайно удобным противником, что и позволило Кин держаться так долго. Но в этом конкретном случае привычная схема дала сбой. Они не желали друг другу смерти и не спешили закончить бой одним точным ударом. Словно следуя названию техник, битва обернулась танцем, где верх одержал тот, кто лучше чувствовал его ритм. Кин изогнулась, проскользнув между струями дождя. Так просто и, одновременно, так сложно. Ей не хватило точности восприятия, не уследила и не разгадала движение чакры, предвещающее удар. Или правильнее будет сказать, не справилась с этим достаточно хорошо? Но все же Кин пропустила слишком много ударов и слишком сильно потратилась на то, чтобы превратить их в менее опасные для себя. Отклонить, защитить жизненно важные точки — это получилось, пусть и не так хорошо, как могло бы, но кровопотеря и чакроистощение чуть не поставили точку в ее истории. Кин прекрасно понимала, что вряд ли добьется когда-нибудь по-настоящему высокой скорости и силы, значит, следовало поставить на точность и восприятие. Сенсоров часто недооценивают, но как доказать, что это весьма опасное заблуждение? Она ясно видела пропасть силы, через которую надлежало построить мост, вот только способа пока не знала. Капля дождя, прочертившая свою дорожку по щеке, на мгновение обожгла холодом. Останавливаться было рано, и пусть даже ее противник сейчас всего лишь дождь, это не значит, что с ним не стоило сражаться.

* * *

Он опоздал. Снова опоздал. На этот раз совсем немного, но от того не менее фатально. Хатаке Какаши подставил лицо накрапывающему дождю — сезон Цую¹ как нельзя лучше отражал его настроение. Спрашивать о чем-то небо — совершенно бессмысленное занятие, оно не расскажет, почему вышло так, что его ученик бросил родную деревню, не подскажет, где он сам ошибся, что не досказал, не досмотрел, не доделал. И не даст ответа, что же ему теперь делать. Он должен был найти какие-то правильные и нужные слова, но голова оказалась удивительно пустой.

Ноги сами вывели Какаши на привычный маршрут, окончившийся на кладбище Конохи. Под пеленой дождя казалось, что длинный ряд имен на Монументе Огня уходит в бесконечность, теряясь где-то в серой вышине. Какаши смотрел и смотрел на них, не обращая внимание на то, что джонинский жилет его уже промок насквозь, а с волос льется свой маленький дождь.

— Так и знал, что ты здесь.

Майто Гай спрыгнул на землю и сделал несколько шагов вперед, останавливаясь рядом с Какаши и вместе с ним глядя на Монумент Огня. Какаши точно знал, какую именно строчку машинально нашел его взгляд, так же, как и его собственный всегда находил свои.

Обычно на кладбище принято соблюдать тишину и проявлять деликатность, но Гай прекрасно знал, что вот так под дождем они могут простоять долго. А еще искренне считал, что сейчас это совершенно лишнее. Вот он встряхнул головой, сбрасывая упавшие на лицо капли дождя и заговорил, будто рассуждал сам с собой.

— Случившегося не изменить, — негромкий, размеренный голос. Какаши искоса глянул на него и подумал, что такого непривычно серьезного и собранного Гая мало кто знал, но он оставался таким всегда, просто не все и не всегда можно разглядеть за внешней мишурой. Когда они только познакомились, Какаши и сам едва не обманулся смешным нарядом и странным поведением, но сейчас он точно знал, что надежнее человека просто нет. Гай с его неиссякаемым оптимизмом всегда оставался скалой, на которую можно опереться в любую бурю.

Вот только ни в сочувствии, ни в чем-то подобном Какаши сейчас не нуждался. Наставник несет ответственность за свою команду, за каждого из ее членов, и их ошибки — это в первую очередь его собственные ошибки. И сейчас Какаши пытался понять, что именно и когда он упустил. Тогда, после событий в Лесу Смерти, он много говорил с Саске и, как ему казалось, сумел донести до него мысль о том, что с Орочимару лучше не связываться. Не было никаких подозрений, что Саске примет это предложение, даже после совместного нападения на деревню Песка и Звука не было. Но он упустил момент после визита Итачи, когда сразу же ушел на миссию, так и не поговорив с Саске. А потом оказалось поздно. Он понадеялся на то, что Кин и Неджи удержат Учиха от глупостей. Особенно на Кин, которая лучше, чем кто-либо другой, понимала, кто такой Орочимару. Но почему-то все получилось совершенно по-другому, худшим из возможных способов. Сейчас же то, что осталось от их команды, трещало буквально на глазах, и самым неприятным было то, что он ничего не мог с этим поделать. Команда в нем не нуждалась, о чем ему практически в лицо заявил Хьюга.

— Плохой из меня вышел наставник, — осознавать, что опять с чем-то не справился, было на редкость неприятно. Особенно признаваться в этом Гаю, у которого с командой в части взаимопонимания никаких проблем не было.

Гай в ответ неопределенно хмыкнул, и Какаши запоздало вспомнил, что первоначальный состав команды его друга практически полностью отличался от текущего.

— Пойдем. Я хотел тебе кое-что показать, — Гай решительно потянул его за собой.

Они покинули кладбище и свернули в направлении дальних полигонов. Какаши молча следовал за Гаем, гадая, что же тот собрался ему показывать. Почему-то он был уверен, что речь идет не о очередном соревновании. Когда они свернули к полигону, на котором обычно тренировалась его команда, Какаши начал догадываться, что именно может там увидеть.

Они остановились на приличном расстоянии и перешли на верхние пути, откуда открывался отличный вид на весь полигон. Подходить ближе означало быть замеченным. Если бы Какаши пришел сюда сам, он выбрал другую точку обзора: с другой стороны полигона как раз росло прекрасное раскидистое дерево, идеально подходящее для наблюдения за происходящим. Но Гай таких тонкостей определенно не знал.

Картина же на полигоне несколько отличалась от той, что он привык наблюдать. Какаши знал, что обычно Кин тренируется вместе с Хьюгой — если в последнее время он больше времени уделял Саске, это не значило, что Какаши выпускал из виду остальную часть команды. Для наблюдения ему вполне хватало клонов, да и Паккун отлично справлялся с такой задачей. Но сегодня куноичи тренировалась одна, и если Какаши хоть что-то в чем-то понимал, то в качестве противника она избрала дождь. Бессмысленный и бесконечный бой, если вспомнить о времени года.

— Ли сказал, что она приходит сюда каждый день. И всегда — одна, — проинформировал Гай. Он спрятался от дождя под густой листвой дерева, практически слившись с ним, удивительно незаметный в своем обычно ярком зеленом костюме.

— Мы не можем изменить то, что уже произошло. Но мы можем что-то сделать с тем, что еще не случилось. Ты знаешь, я был уверен, что после произошедшего с Тен-Тен Хокаге не позволит мне быть наставником. Что я не справился. Но он просто переформировал команды и дал мне возможность попробовать еще раз. Я думал, после всего, что видел — Хьюга не сможет работать с кем-то, думал, что даже у тебя не получится достучаться до него. Но на предварительных поединках… я увидел команду. Отличную команду. Не дай ей сейчас пропасть. Ты нужен им, а они нужны тебе. Просто вы слишком похожи, чтобы сказать об этом вслух.

— Хотел бы я в это верить, — Какаши пожал плечами.

— А ты попробуй, — Гай коротко хлопнул друга по плечу и исчез в Шуншине², оставив его наедине с дождем и мыслями.

* * *

Миссий не становилось меньше, казалось, на каждую сданную приходилось минимум три новых. Но даже в самом густом тумане рано или поздно появится просвет, а у джонина — выходной. Какаши не думал, что он будет хоть чем-то отличаться от всех предыдущих, но вместо привычного маршрута почему-то отправился на полигон.

Несмотря на то, что он все еще значился наставником седьмой команды, совместных миссий у них в последнее время не было: те миссии, что могли поручить ему, не годились для команды генинов, а те, что доставались Неджи и Кин, совершенно не подходили ему. Поэтому своих учеников Какаши в последний раз видел практически неделю назад, а то и больше, так что следовало проверить, все ли в порядке. На полигоне Кин снова была одна. Какаши молча следил за бесконечным поединком с дождем, а в голове упорно вертелись слова Гая. Хьюга бы сказал, что у каждого своя судьба и она неизменна. Когда-то он тоже рассуждал подобным образом, пока один человек практически полностью не изменил его представление о правильном и неправильном. Но он назвал его своим другом слишком поздно и ничего не смог изменить.

— Не доворачиваешь запястье. Если удар будет сильным — повредишь руку, — Какаши ловко подставил защитный щиток на тыльной стороне ладони, — вот видишь? Дождь все-таки не дает представления о стали.

— Сенсей? — свое удивление от его появления на полигоне Кин даже не сочла нужным скрыть. На мгновение Какаши ощутил то, что при изрядной доле воображения можно было принять за укол совести.

— Давай еще раз, — он выбрал классическую для тайдзюцу Конохи стойку. Стойка Кин была больше похожа на ту, что используют в джукене, но все же сильно от нее отличалась.

— Какаши-сенсей, — Кин чуть повернулась, но продолжила следить за ним глазами. Какаши никак не мог понять, кого же ему напоминал этот взгляд — пронзительный и изучающий. — Скажите, вы знали Учиха Итачи? — стремительный выпад, движение куноичи будто чуть размазалось, следуя за разлетающимися каплями дождя.

— А. м-м-м, — вопрос поставил Какаши в тупик, он совершенно его не ожидал, хотя… — зачем тебе? — жесткий блок и ответная атака. Не так быстро, как он мог бы двигаться, и достаточно четко, чтобы она уловила и поняла его движение.

— Хочу понять, что он за человек, — Кин не стала замедляться, только отклонилась с линии его удара и тут же атаковала сама. Глухая оборона явно не была ее стилем, даже со значительно превосходящим противником. Впрочем, это имело смысл — стоит потерять инициативу и сметут. — Расскажите, пожалуйста.

— Что ты хочешь услышать? Он нукенин, уничтоживший весь клан Учиха, кроме своего брата.

Разница между ними — слишком велика, и тактика себя не оправдывала. К тому же, Какаши совершенно не нравилось то, как Кин поставлялась под удары, стремясь выиграть для себя преимущество в атаке. Пусть она и защищала тело чакрой, но все равно это слишком опасная тактика.

— Это я и так знаю, — ее атака в очередной раз разбилась об идеально поставленный блок, и Кин отскочила назад, разрывая дистанцию и обходя его по дуге, — я спрашиваю, знали ли вы его лично? Разговаривали ли с ним? Хочу знать, что ему нравилось и не нравилось, о чем он говорил и о чем думал. Каким он был человеком, когда еще был шиноби Листа.

— Зачем тебе? — Какаши не дал Кин выбрать момент для атаки и перешел в наступление сам, мгновенно оттеснив ее к самой кромке деревьев. Доля мгновения — хлопок, и следующий его удар уже разбил деревянную колоду.

— Саске погнался не за силой. Не за ней он пошел к Орочимару. Он гонится за призраком Итачи, и я хочу знать. Пожалуйста, Какаши-сенсей, расскажите. Или скажите, кто может рассказать.

Голос звучал сзади, и Какаши обернулся, заодно обдумывая вопрос. Глаза никого не видели, а дождь здорово размывал запахи, делая обоняние бесполезным. Пожалуй, сейчас он не мог наверняка сказать, где именно находится Кин. Но это только пока она не начала атаку. Почему-то именно сейчас ему подумалось, что команды действительно подбирают под наставников. И если это так, то… Какаши резко развернулся, бросив пару кунаев в бок. Едва заметная рябь на воде показала, что с направлением он не ошибся.

— Я знал его. Действительно знал, — Какаши и сам прекрасно умел пользоваться техникой замены, так что кунай с прикрепленной к нему взрывной печатью лишь поднял тучу брызг, — мы около двух лет были напарниками в АНБУ, но…

— Я не прошу рассказывать о миссиях, — Кин, местоположение которой он вычислил по броску, не успела сменить позицию, и сейчас едва смогла заблокировать удар.

— Я понял-понял. Не перебивай, — вспоминать тяжело. Не так тяжело, как многое в его жизни, но все равно неприятно. Да и чаще всего приходится вспоминать о виденных техниках, особенностях стратегии боя, но сейчас требовалось нечто иное.

— Он был тогда не слишком разговорчивым человеком, — они снова разошлись, разделенные большой лужей, которую теперь медленно обходили по кругу, — всего одиннадцать лет, а уже настолько силен. Я не знаю никого, кто умел бы настолько быстро просчитывать ситуации. Гений шарингана. Он всегда дружил с Учиха Шисуи, пока тот не погиб при довольно странных обстоятельствах. Это было еще до резни клана.

Вода снова пошла рябью, когда над ней столкнулись кунаи. Какаши едва успел заметить, что к одному из них прикреплена леска. Все же дождь значительно облегчал подобную маскировку.

— О себе Итачи почти ничего не рассказывал, но это было нормально. Мы не были друзьями. Я вообще не помню никого, кого можно было назвать его другом, кроме Шисуи. И мы никогда не откровенничали, так что я мало чем могу тебе помочь. Помню, он как-то сказал, что больше всего ненавидит войну, — Какаши покачал головой и ушел в скрыт, оставив вместо себя водяного клона, который продолжил и диалог, и намеченную им атаку.

— Намного моложе меня, но такой… спокойный, собранный и... печальный? — он, кажется, сам удивился своим словам, но решил, что они верные, — будто видел что-то вдалеке, и оно никак не давало ему покоя. Потом наши дороги разошлись, а дальше… дальше знают все.

Кин не успела уклониться от атаки, когда клон преобразовался в водяную тюрьму, и теперь сосредоточенно пыталась выбраться на волю. Вот только мастерства для этого определенно не хватало. Им придется очень много работать. Какаши тихо вздохнул и отпустил технику.

— Спасибо, сенсей, — она закашлялась, сплевывая успевшую попасть в нос и рот воду. — Вы если еще что-то вспомните — расскажите, хорошо? Может, какая-нибудь мелочь, вроде того, что ему нравились кошки, а собак не любил.

— Насчет кошек не знаю, но в кондитерской Теяки-сана он был завсегдатаем, хотя, по-моему, очень этого стеснялся, — Какаши тихо хмыкнул. Вспоминать старшего Учиха таким было странно.

— А в этот раз… ну, когда они проникли в деревню, они случайно не в кондитерской были? — заинтересовалась Кин, пытаясь зачем-то отжать одежду. Учитывая окружающую погоду — занятие совершенно бесполезное.

— В кондитерской. Достаточно на сегодня. Завтра, скорее всего, выходим на миссию.

— Забавно. Пришли, поели сладкого и пошли дальше. Спасибо, — Кин коротко поклонилась, благодаря и за тренировку, и за информацию.

— Действительно, забавно, — согласился Какаши, глядя вслед удаляющейся фигурке и гадая, что же она собралась делать с полученной информацией.

_____________________________________________________

[1] Сезон Цую — сезон дождей.

[2] Шуншин (Шуншин но Дзюцу, "Техника телесного мерцания") — ниндзюцу, при котором шиноби движется настолько быстро, что со стороны кажется, что он телепортируется. Обычно сопровождается каким-нибудь визуальным эффектом, скрывающим перемещение.