Старушка Петти (джен)

Петунья постучала в дверь соседа.

— Мистер Ремус! Это Петунья! — крикнула она. Петунья так нервничала, что Церера напоила ее успокоительным, потому сейчас Эванс чувствовала только умиротворение. Она была готова ждать целый день, но дверь открылась довольно быстро. Снова этот призрак прошлого.

— Здравствуйте, Петунья, — улыбка Ремуса стала еще мягче, наверно, из-за морщин, которые появились у этого довольно молодого мужчины. — Чем обязан?

— Наконец выдалась свободная минутка, и я решила поприветствовать вас должным образом, — ответила Петунья, показывая на блюдо с пирогом. Люпин принюхался. — В первый раз вышло неловко, так что это еще и извинения. Думаю, нам нужно посидеть за чашечкой чая и получше узнать друг друга, — безапелляционно сказала она, боясь, что Ремус просто заберет пирог и уйдет.

Ремус, видимо, так сделать и собирался, потому тяжело вздохнул и пропустил Петунью в дом. Тот выглядел весьма необжитым, словно Люпин въехал не неделю назад, а вчера. Впрочем, если это штаб, то чего там обживаться. Петунья пропустила на лицо презрительную гримасу, как того требовала роль, и аккуратно прошла за хозяином на кухню. Нет, пыли и мусора не было, но она же аккуратистка-Дурсль! Петунью передернуло, стоило вспомнить о своем прошлом. Что ж, приходится играть.

— Я смотрю, вы еще не навели здесь порядок? — протянула она.

— Руки еще не дошли, — смутился Ремус, ставя допотопный чайник на плиту. — Чай, кофе?

— Конечно, чай, — фыркнула Петунья, ставя пирог на стол. — Впрочем, от холостяка стоило такого ожидать, — продолжила она. — Женщина уже навела бы тут уют.

— Женщина бы давно убежала из этих развалин, — попытался пошутить Люпин, кивая на трещину в потолке. — Дом был в ужасном состоянии, потому так дешево мне достался. Привожу в порядок, как могу.

"Да лжешь ты, магией с этим домом разобраться — раз плюнуть", — подумала Петунья почти раздраженно. Лекарство действовало, а вот пустые светские темы, в которых некогда она была мастерицей, на ум не шли.

— Что же молодой мужчина вроде вас нашел в нашем тихом городке?

— Мне предложили здесь работу, — рассеянно ответил Ремус, доставая чашки. — Я учитель.

— Неужели в нашей школе? Мы тоже недавно переехали, значит, вы будите учить моего Дадлика? А какой предмет? Давайте нож, разрежу пирог, — предложила она в нетерпении. Пирог был полон веритасерума — единственный способ накормить им оборотня с острым нюхом. В чае он бы точно почувствовал что-то постороннее, а в пирог Петунья положила столько корицы, что та должна была перебить все запахи. И все равно она нервничала. Немного, спасибо успокоительному, но нервничала. Видимо, у нее уже иммунитет на это зелье. "Или она истеричка", — про себя подумала Петунья. Затея была весьма опасная, но что ей оставалось делать? Ее могли раскусить в любой момент. И что тогда? Нет, все должно пройти идеально.

— Историю, — ответил Ремус, ставя чай. — А у вас же двое мальчишек, так что наверняка буду преподавать обоим.

— Ах, нет, — притворно вздохнула Петунья, — Мой... племянник едет в частную школу. Для трудных подростков. Он у нас вырос... хулиганом, — она скривила губы, якобы недовольная Гарри. Ремус ошарашенно посмотрел на нее.

— Честно говоря, по нему не видно.

— Это он сейчас присмирел, — усердно играла роль Петти. — А до переезда он был просто, как говорят, оторвой. Воровал, дрался, всего не перечесть. И конечно, он жутко неблагодарный. Его родители, алкаши, умерли, оставили его нам с мужем, и мы о нем заботились все это время, последний кусок отрывали от сына, а он! — она разложила пирог по тарелкам. — Столько бед он нам причинил, это ж ужас! Никакого сладу с ним нет. Попробуйте пирог, — перевела тему Петти, — я готовила по своему вкусу, но говорят, у меня он отменный, — она отхлебнула чай.

Люпин был явно не в своей тарелке от новостей, но отломил кусок, почти незаметно принюхался... и съел его, поперхнувшись.

— Все нормально? — с тревогой спросила Петунья — он должен был съесть как можно больше.

— Переборщили с корицей, — честно ответил Ремус.

— Ой, у меня Дадличек такой сладкоежка, я и привыкла много класть, простите, — облегченно заворковала Эванс, отламывая немного от своего куска. — Вы знаете, эти детские организмы, им бы только сладости побольше, а я Дадличка на диету посадила, сахара ему нельзя, вот я корицей заменяю...

Она избрала правильную стратегию: скучный разговор о своем сыночке. Люпин, слушая, как-то незаметно съел свой кусок, а вот у нее было оправдание, чтобы не притрагиваться к своему. Дело сделано. Маска веселушки сошла с лица Петунья в тот же миг, как взгляд Ремуса остекленел.

— А теперь к делу, — жестко проговорила она. — Твое имя?

— Ремус Люпин, — заторможенно ответил он.

— Ты оборотень?

— Да.

— Ты подчиняешься Темному Лорду?

— Нет.

"Рано расслабляться".

— Был на его стороне когда-либо?

— Нет.

Облегченный вздох.

— Сириус Блэк предавал Поттеров?

Пауза. Неужели действие закончилось?

— Сириус Блэк предавал Поттеров? — с нажимом повторила Петунья.

— Не знаю, — прозвучал ответ.

— Как ты здесь оказался?

— Меня послал директор Дамблдор.

"Снова! Да что ему неймется?!" — возмутилась Петунья.

— Зачем?

— Следить, чтобы с Гарри все было в порядке. Докладывать ему, что и как происходит в его семье. Следить за Дадли Дурслем в школе.

"За Дадли-то зачем?" — удивилась Петунья.

— Зачем это директору?

— Он сказал, что вы переехали и прошлого наблюдателя он послать не может — это будет подозрительно. А меня ты не знаешь.

Наблюдатель. То есть за всем этим ужасом в их семье наблюдали? Она была права в своих домыслах. Только вот сторону перепутала. Но кто? И почему он не сообщил Дамблдору обо всей этой несправедливости? Или сообщил?

— А зачем следить за магглом Дурслем?

— Директор сказал, что с вашей семьей творится что-то странное, и он хочет быть уверен, что вы не под контролем Пожирателей.

— Где ты был последние десять лет? — чуть не заорала Петунья.

— Работал. Жил среди оборотней. Работал.

— Почему не приходил к Гарри?

— Я дал Обет не искать его сам. И не искал.

— Кому дал?

— Дамблдору.

Петунья была в смятении. Что еще спросить? Надо торопиться, пока не закончилось действие зелья.

— Что ты успел сообщить Дамблдору?

— Что вы живете втроем, что он... — взгляд оборотня начал принимать осмысленное выражение. Петунью охватила паника — она еще не знала, что делать, исходя из результатов их разговора.

— Обливиейт! — воскликнула она, выхватывая палочку, но Люпин увернулся. Его взгляд стал злым.

— Кто вы такая? — он наставил палочку на Петунью. Она даже не заметила, как он ее выхватил. Что делать, она не знала. Сражаться? Но стоит ли? Друг он или враг? Попытаться напомнить ему? Не попадет ли она в беду от этого? Не сдадут ли ее директору? Она знала, что если Ремус в кого-то верил, то верил до конца. Если он верил в Дамблдора... Чем дальше она углублялась в эту историю, тем больше понимала, что уж ему-то точно верить нельзя. Нет, она еще не готова. Но что делать прямо сейчас?!

— КТО ВЫ ТАКАЯ?! — взревел Ремус на ее молчание.

— Петунья Эванс, — решилась Петти.

— Петунья — маггла, — выплюнул Люпин. — Вы не она. Правду, не то сдам в аврорат!

— Петунья Эванс, — с нажимом повторила она, — волшебница, окончила семь курсов Хогвартса на факультете Хаффлпафф, твоя, между прочим, подруга, староста факультета, всегда была вместе с Лили. Помнишь, как мы готовились к ЖАБа по ЗОТС, и в пустом классе, который расширила Лили, устроили полосу препятствий, чтобы пройти? Сириус тогда на нас знатно матерился. Называл извращугами. Помнишь?

Люпин тряхнул головой. Снова, словно отгоняя что-то. Петунья даже услышала тихий рык. Наконец она увидела в желтых глазах узнавание.

— Старушка Петти, — выдохнул он и опустил палочку. Он открыто принюхался и кивнул самому себе. — Как? Как я не узнал тебя по запаху?

— Ох, Ремус, ты никак не мог, — вздохнула Петунья. — Надо мной провели темный ритуал Отлучения. Никто меня вспомнить не мог, кто бы он ни был, видимо.

— Я читал про этот ритуал. Но его давно не практикуют. Он запрещен.

— Серьезно, Рем? — усмехнулась Петунья.

— Кому это понадобилось?

— Я не знаю.

— И Лили тоже забыла?

— Все забыли, а главное, я сама. Вот сейчас только все вернулось. Не думаю, что на это рассчитывали. Потому и строю из себя прежнюю Петунью. Отвратительно, да?

— То, что ты говорила о Гарри...

— Наглое вранье. Просто примерно так я говорила о нем последние десять лет. Странно было бы менять поведение. На самом деле он очень хороший мальчик. Добрый, отзывчивый, всегда поможет, усердный... Идеальный сын. Но тогда я ненавидела его за магию. Да и за то, что нам его навязал Дамблдор. Как-то хотела прожить жизнь, не вспоминая о Лили, а тут такое... я была ужасным человеком. Но сейчас я все хочу исправить. А тут... — Петунья засомневалась, говорить ли Люпину, что происходит.

— Дамблдор не знает, — сказал Ремус.

— Понятия не имею, — ответила Петунья. — Мне не нравится другое. Все эти наблюдатели...

— Мы здесь, чтобы защитить Гарри, — твердо ответил Ремус. — Пожиратели — ты ведь помнишь о них? — не все за решеткой. И директор думает, что Тот-Кого-Нельзя-Называть вернется. Гарри в опасности.

— Это я знаю, — печально махнула рукой Петунья. — Я не понимаю вот чего: если он в опасности, то почему наблюдатель один? Почему его отдали нам, магглам, а не в Светлую семью, способную защитить его? Почему подвергают опасности мою семью? Не то чтобы я была против сейчас, но до этого лета я не смогла бы помочь ему, случись что. Кто был прошлым наблюдателем?

— Я не знаю, — ответил Ремус. — Мне просто сказали, что за Гарри велось наблюдение, а сейчас вы переехали, и прежнего наблюдателя ты узнаешь.

— А оборотка — это не наш метод? — ухмыльнулась Петунья. — Ты меня прости, но все это звучит странно.

— Ты всегда не любила Дамблдора, — покачал головой Ремус. — А он хотел, чтобы Гарри рос в семье.

— В семье, ненавидящей волшебство. Думаешь, он не знал? Я думаю, последний гном про нас слышал. Он же стратег, как ты мне говорил, вставая под его знамена. И этот стратег не смог разузнать про Дурслей всю подноготную. прежде чем отдавать им ребенка? Нет, Ремус, здесь что-то еще.

— Да. Защита крови.

— Не поняла?

— Лили пожертвовала собой, чтобы защитить Гарри, — пересказывал Ремус явно чужие слова, — И дала тем самым ему Защиту крови. Только у ее родственников Сама-Знаешь-Кто не мог бы ее найти. Потому и один наблюдатель: Гарри в твоем доме защищен, мы просто на случай форс-мажора.

— Никогда о таком не слышала, — пробормотала Петунья.

— Мы многого не знаем о древней магии, — пожал плечами Ремус.

— А Лили, выходит знала... — ей надо было это переварить. С этой стороны действия директора имели смысл. Но артефакты, влияющие на них, в картину не вписывались. Так что же он именно хотел? Защитить или сломать?! Но Ремусу она об этом не скажет. Пока что.

— Рем, только не говори обо мне директору, — от ответа оборотня зависела ее жизнь, она это чувствовала. — Никто не должен знать. Я хочу защитить Гарри и Дадли, а тут столько всего, мало ли кому он расскажет, вдруг это враг? Ты же знаешь, как хорошо, судя по газетам, они маскировались. Вдруг он доверится не тому? Как Лили и Джеймс... — не хотелось к этому прибегать, больно, и Ремусу больно, но должно подействовать.

— Директор бы тебе помог, — сдаваясь, сказал Ремус.

— Может, это я ему помогу,— попыталась отшутиться Петунья. — Всего полгода. Дай мне это время, чтобы прийти в себя, во всем разобраться, все понять. Я не могу вот так... мне страшно. Уж прости, но я никому не доверяю. И тебе тоже доверяю с трудом.

Ремус горько усмехнулся.

— Понимаю.

— Да блин, — ругнулась Петунья, поняв, — не потому что ты оборотень, дурень! Сколько раз говорить, мне все равно, пока ты никого не укусил. Ты мой друг. Просто прошло столько времени, такие события... А ты, выходит, историю маггловскую изучал?

— После войны, да, когда понял, что в магическом мире мне не место. Пытался устроиться в маггловском. Учить у меня неплохо получается, вроде, но сама понимаешь... даже там долго меня не терпели. Только сейчас директор предложил, чтобы за меня выходил кто-то под обороткой.

— То есть раньше ему было все равно?

Ремус замялся.

— Я не беспокоил его своими проблемами.

— А то он про них не знает, — фыркнула Петунья. — Единственный выпускник-оборотень, с отличными ЖАБА, а нигде не работает... Тут, чтобы догадаться, великим быть не обязательно.

— У него своих забот хватает!

— Успокойся. Я просто к тому, что пока ты не был нужен Дамблдору, он про тебя забыл. Разве я не права? Зачем тогда он тебя принимал в Хогвартс? Я, честно говоря, разочарована. Я думала, ты будешь продвигать законы в министерстве. А ты...

— А я неудачник. Это жизнь, Петти, — довольно зло ответил Ремус.

— Просто подумай, кому ты служишь, — тихо сказала Петунья, не надеясь переменить мнение Ремуса.

— Ладно, давай попьем чай, и ты мне расскажешь, как жил все эти годы.