Путем чужого пророчества (гет)

Рона разбудила меня в шесть утра. Позевывая, я спустилась в подвал, помешала настоявшееся зелье, добавила последний ингредиент и вернулась в спальню, досыпать. Остальные два флакона для Элис отправила Алисе еще ночью с домовиком.

За завтраком меня ждало письмо от Сева. Спрашивал, когда вернусь. Писал, что жутко соскучился, и если завтра не появлюсь, то он плюнет на исследование, все бросит и сам примчится ко мне. Пришлось послать нашу Совунью к нему снова, с наказом не дергаться и уверением, что к вечеру буду дома. Потом доварила зелье, перелила во флакон и наконец взялась за газету.

Спецвыпуск «Пророка» оказался вдвое толще обычного и пестрел заметками и фотографиями разрушений. Дома и лавки Косой аллеи сильно пострадали, и торговый квартал временно закрыли на реконструкцию. Несколько владельцев магазинов были убиты, многие пропали без вести вместе с семьями. И это при том, что большинство пострадавших были мракоборцами и обычными покупателями. Власти рекомендовали населению без особой надобности не покидать дома и заказывать все нужное совой.

Некоторые способы по защите жилища, ранее запрещенные, как, к примеру, рунную вязь, Фиделиус и Серый покров временно разрешили. Тем волшебникам, которые проживали в маггловских поселениях, настойчиво предлагалось установить на свои и соседские дома оповещающие и легкие защитные чары. Призывали обо всем подозрительном сообщать сразу в Аврорат.

Правительство обещало награду в десять тысяч галлеонов тому, кто укажет местонахождение Волдеморта. Представляю, как тот смеялся, когда это прочитал.

Охрану тюрьмы усилили, удвоив количество дементоров. Теперь все, пойманные на месте преступления, без разбора отправлялись в Азкабан — до выяснения. Как и те, кого схватили на улицах после комендантского часа.

При нападении Аврорат потерял много людей, поэтому дал объявление в газету, приглашая всех желающих, имеющих опыт боя или дуэлей на ускоренные курсы патруля и охраны жилых объектов. Также всех граждан призывали помочь властям — вступить в подобие народной дружины.

Выяснилось, что Волдеморт использует иностранных наемников, нелегальных иммигрантов и ирландцев. Посему, въезд в страну перекрыли, оставив только одну официальную линию — через Министерство. Камины взяли под контроль, как и почту. Заблокировали все порт-ключи по стране, кроме кровных, влияние на которые, похоже, не имели. Для выезда из страны, как и для и въезда теперь был нужен заверенный Министерством пропуск.

Сообщалось, что участились нападения оборотней, и целый разворот был посвящен тому, как их опознать, обороняться и куда в случае чего бежать. А внизу страницы бегущей строкой шла реклама современных отпугивателей от этой братии и контакты ликвидаторов, работающих в частном порядке. Что-то никогда не меняется, и всегда найдется желающий использовать чужое горе к своей выгоде.

Как, например, адрес фирмы ритуальных услуг «Счастливое посмертие», продающей зачарованные гробы, «Не позволяющие сделать из тел ваших любимых усопших управляемую нежить». «Скидка предъявившему объявление десять процентов». Рекламу разместили сразу под длинным списком погибших и соболезнованиями от властей. Владел фирмой некий Абиой Бруствер. На память пришел только Кингсли Бруствер — чернокожий маг и будущий министр. Хотя не удивительно. У каждого чистокровного в Британии был свой бизнес и почему бы не похоронный.

Аптеки прикрепили к отделу Аврората. Теперь все заказы зелий выше третьего уровня шли только через спецотдел, отслеживающий покупки граждан. Как и все ингредиенты сложнее мяты. Мои прогнозы начали сбываться. Даже Лютный подчистили от нелегальной торговли.

Также разгромная статья порицала тех магов, что массово покидали Британию, временно уезжая за границу или отправляя из страны жен и детей. Запретить им этого не могли, зато сравнили с крысами, сбегающими с тонущего корабля и подрывающими недоверием репутацию Министерства. Хотя лично мне импонировала дальновидность этих магов. В общем, в стране наступили хаос и разруха.

* * *

Отложила газету и еще долго сидела в тишине, переваривая прочитанное. Идти к Алисе совершенно не хотелось. Боялась новой волны новостей о смертях и разрушениях. Вчера у Долохова я почти сорвалась, но потом усталость, нервы и ночные бдения у котла притупили волнение, и я забылась. А с утра малодушно гнала эти мысли, надеясь — авось обойдется и ничего не случится.

Что делать, когда я — обычная трусливая девчонка и далеко не боец? От мысли, что будь я посмелее, то многие бы остались живы, было тошно. И как бы ни пыталась оправдать себя, но если нападение было, мне придется платить за свой выбор и нести бремя вины за свое малодушие.

Дверь открыл хмурый Фрэнк в форме аврора, а из дома явственно доносились негромкий плач и всхлипывания. Он молча завел меня в прихожую, обнял, сочувственно похлопал по плечу и тихонько подтолкнул в сторону гостиной.

— Лили, прошу, успокой Алису, — прошептал он. — А мне пора на службу.

— Что случилось? — взволнованно прошептала в ответ, замирая от плохого предчувствия.

Но он только помотал головой и прикрыл за собой дверь. Подруга обнаружилась в комнате — сидела на диване и рыдала, причем давно, если судить по заплаканным опухшим глазам и икоте.

— Милая, что случилось? — осмелилась спросить, замирая от страха. При виде меня Алиса вскочила, со слезами бросилась на шею и утянула на диван. Потребовалось время, чтобы понять, что она так взволнованно бормочет, перемежая слова рыданиями. А когда поняла, то похолодела и без сил откинулась на спинку. Из моей расслабленной потной ладони выскользнул пузырек с зельем, который, сама не замечая, судорожно сжимала все это время. Он, весело звеня, покатился по паркету, закатываясь под шкаф. Зелье для Элис, которое ей больше никогда не пригодится.

— Это моя вина, Лили, — между тем каялась Алиса. — Это я настояла на перевозке Элис в Мунго, и теперь она умерла. Из-за меня…

Элис ночью после моих зелий пришла в себя, но под утро ей стало хуже. Заболел живот, начался жар. Вызванный лекарь посоветовал отправить ее в Мунго. Там выяснилось, что Элис беременна, потому она и впала в кому — организм перенаправил все силы, пытаясь сохранить ребенка после магического удара. Ей прописали зелья и оставили в больнице для обследования и некоторых процедур.

— Она так радовалась, Лили. Не могла дождаться, когда расскажет своему парню и маме, — рыдала Алиса. — И вот теперь ее нет, и ребенка тоже. И это моя вина.

— Что произошло? — нервно сглотнув, спросила, усиленно пытаясь не удариться в панику.

— На Мунго напали Пожиратели, — всхлипывая, ответила она. — Пострадали крыло для магглорожденных и аврорский госпиталь. Они добили тех раненых, кто выжил при атаке на Косую аллею. Более двадцати убитых, включая персонал. Поверить не могу… Представляешь, Лили, Элис хотела назвать ребенка в честь тебя. Потому что ты спасла ее от Пожирателей, а меня просила стать крестной. И теперь из-за меня этого никогда не случится, — как сквозь вату донеслось до меня, и сознание отключилось.

Алиса быстро привела меня в чувство. Никогда еще не испытывала такую душевную муку и тем более не могла утешить подругу, рассказав, что это не ее вина, а только моя. Это я выбрала свою жизнь, пожертвовав многими, включая Элис и ее нерожденного ребёнка.

Одна радость, что в заботе обо мне Алиса отвлеклась от своего горя и взяла себя в руки. Так что попыталась быстрее собраться силами — обременять этого хорошего человека такой пропащей душой не позволяли остатки совести, что еще во мне остались. Я была недостойна ее сочувствия и искренней заботы. Вздумай рассказать правду, — она не поймет и с отвращением отвернется. Все отвернутся… Все, кто каждый день рискует своей жизнью ради чужой. Этим правильным людям с незапятнанной совестью никогда не понять меня.

Вскоре пришел Фрэнк — принес разрешение на мой международный порт-ключ во Францию. В этот отдел Министерства сейчас были длинные очереди, и он мне помог, ускорив рассмотрение, сделав запрос через Аврорат. Так что распрощавшись с Лонгботтомами, сразу с крыльца их дома отправилась к Снейпам.

* * *

Впоследствии часто думала. Если бы тогда сначала завернула домой, привела чувства в порядок и вернулась к Снейпам уже спокойной и собранной, то, может, ничего бы и не случилось? Но тогда я не могла мыслить здраво. Вина толкала меня в спину, не давая сидеть на месте. Мне хотелось сочувствия и понимания, немедленно, сейчас, пока я не сошла с ума наедине с чувством вины.

Уткнуться в надежное плечо, почувствовать нежные объятья родного человека. Ощутить любовь и поддержку. Выплеснуть всю боль, страх и отчаяние этих дней. Объясниться. Оправдаться. Услышать, что несмотря на ужасные поступки, за которые сама себя ненавижу, меня все равно любят и будут любить. Слабость? Пусть. Я устала быть сильной. Я выбрала жизнь и потому обязана выжить.

Первой, кого увидела, была Эйлин. Она пила кофе в садовой беседке, поглядывая в «Пророк», и вид у нее был весьма озабоченный. При виде меня ее лицо разгладилось, и она тепло улыбнулась.

— Как ты, детка? — ласково спросила она, отложив газету и протягивая ко мне руки. — Ты задержалась. Мы с Северусом волновались.

Дыханье сперло, встав комом в горле. В другое время я бы чинно подошла и получила нежные объятья и материнский поцелуй в лоб. Но сегодня я была недостойна материнской любви, только презрительной жалости. Потому упала к ее ногам, уткнулась в коленки и горько разрыдалась.

Потом у меня случилась полноценная истерика. Отстраненно, сквозь рыдания, осознавала, что меня куда-то ведут, усаживают, поят зельями, укладывают в постель. Чувствовала, пока засыпала, нежные поглаживания Эйлин по волосам, слышала панические нотки в голосе Северуса. Мысль, что я в этом мире больше не одна, пролилась бальзамом на мою душевную боль.

Первым, что увидела утром, открыв глаза, был внимательный взгляд Северуса. Видимо, вчера, презрев все приличия, он остался ночевать в моей постели.

— Ты как, Лили? — с затаенной тревогой спросил он, убрав локон с моего лица и нежно погладив по щеке.

— Нормально, — вяло улыбнулась, опустив взгляд, и как кошка потерлась о его теплую ладонь, — соскучилась.

— Ты нас напугала вчера. Расскажешь, что случилось? — подтянув меня к себе и зарывшись лицом в волосы, приглушенно пробормотал он.

— Позже, — ответила, окончательно просыпаясь…

* * *

После завтрака пришлось все рассказать. Честно говоря, сегодня уже не наворачивались слезы на глаза, да и говорить на эту тему не хотелось. Боли и отчаяния тоже не ощущала. И даже чувство вины почти не мучило, перейдя в раздражение и злость на саму себя и на тех, кто при мне поднимал эту неприятную для меня тему. Видимо, вчера я выплеснула все сильные и разрушающие эмоции и успокоилась. Так что теперь в разговоре не было особой необходимости, но трудно устоять против двух пар одинаково черных глаз.

Странно, но мой рассказ произвел совсем не такое впечатление, какое я себе представляла. Северус просто временами бледнел, прикрывал глаза и сжимал кулаки, то ли напугался за меня, то ли убить хотел. А Эйлин и вовсе сидела с невозмутимым видом, и лишь когда я пыталась объяснить свои чувства, на ее лице промелькнуло удивление и тень жалости.

— Лили, ты винишь себя так, словно сама убила этих людей, — прямо сказала она.

— Но ведь это так и есть, — ответила я, — их убило мое равнодушие и трусость.

— Ты слишком много на себя берешь, дорогая, — решительно не согласилась она, — откуда в тебе этот комплекс героя? Разве это не власти должны были охранять Мунго? Почему это должна быть именно ты? Тот похититель мог соврать, они могли перенести время, могли не напасть вовсе или напасть в другой день. В магической Британии не так много стратегически важных объектов. Даже я, далекая от войны, понимаю, что на Косую аллею и Мунго все равно бы напали рано или поздно, и будут нападать, пока власти это позволяют. Почему тогда они не охранялись? Ждали твоего предупреждения? В Министерстве, говорят, по четыре аврора на этаж.

— И потом, Лили, — вмешался Северус, — тот похититель тебя не убил, хотя мог. Это, конечно, не Долг жизни, но ты была обязана сохранить его секрет, из благодарности.

— Благодарить за то, что не убил? — горько фыркнула я.

— За то, что сохранил жизнь тебе и твоей подруге, — спокойно ответила Эйлин. — А ты взамен сохранила его секрет. Это справедливо.

— Ладно, оставим эту тему, — раздраженно ответила, но смягчилась при виде их обеспокоенных лиц. — Не волнуйтесь, со мной все в порядке. Просто нужно время, чтобы все забылось.

Спустя три дня опять засобиралась в Англию. Северус был против, и мы даже поссорились.

— Но я не могу прятаться вечно, Сев, — возражала я на его слова сидеть во Франции и не высовываться. — У меня экзамен через неделю, свадьба Алисы, дела, в конце концов. А если сдам на мастера, то и вовсе буду часто мотаться в Англию. Слизнорт отдаст мне все заказы Министерства, Аврората и Мунго. Предлагаешь мне сидеть и ждать, когда Лорд падет?

— Он не падет, Лили, — серьезно ответил Снейп, обнимая меня, — пора бы это уяснить. Со временем станет только хуже, и Малфой рано или поздно тебя отыщет. Ты не сможешь прятаться вечно.

— Как ты не понимаешь, Сев. Мне надоело жить в страхе и искать кругом опасность, — ответила и прильнула к нему, ища поддержки. — Все мои знакомые живут в самой гуще событий и при этом умудряются работать, выходить замуж, детей рожать. И мне тоже нужно строить свою жизнь с учетом этой войны. Иначе так и буду все откладывать, пока трясусь от страха.

— Не волнуйся, Лили. Доверься мне, я что-нибудь придумаю, — задумчиво ответил он, целуя меня в макушку. — Я не позволю навредить тебе.

— Ах, Сев, — вздохнула я, — как же я рада, что мы навсегда покинули Англию. Никаких пожирателей, Лордов и всего этого ужаса. Свобода.

Северусу пришлось меня отпустить. Правда, я пообещала не посещать общественные места, аппарировать прямо в помещения и каждый день писать.

Элис похоронили вместе с остальными погибшими в братской могиле на кладбище при Мунго. Алиса устроила поминки у себя дома. Там собрались все наши, кроме Люпина. Я не видела тела, не кидала ком земли на гроб, потому совсем не верилось, что подруги больше нет. Может, и к лучшему, так она навсегда останется в моей памяти живой и веселой.

Алиса хоть и не убивалась, как раньше, но во взгляде читалась тоска и груз вины. Раньше я с недоумением удивлялась, почему Снейп так себя винил в смерти Лили? Он всего лишь принес боссу сведения. Это его обязанность, как подчиненного, радеющего за общее дело. Он даже не знал, что это касается Поттеров. И потом сделал все, чтобы подруга выжила. Но теперь поняла, что он чувствовал. Что я чувствую сама. И Алиса. Вина перед умершими не зависит от обагренных кровью собственных рук, она словно клеймо отчаяния от потери прямо на душу. Как темная метка, заражающая тьмой и нашептывающая о сделанном или несделанном, не давая забыть.

Там же узнала еще одну печальную новость. Погибла Мэри. Она пропала без вести при атаке на Косую аллею вместе с хозяином лавки Сладостей и его семьей. Потому в списки погибших не попала. Нашли их только сегодня. Самое страшное, что тела даже не смогли похоронить. Магов использовали в каком-то темном ритуале, настолько ужасном, что всю поляну, где это происходило, сожгли в магическом пламени и наложили защитный контур. Потому что все, кто на это место попадали, временно теряли разум и пытались себя убить.

В связи с печальными событиями, Алиса и Фрэнк не стали устраивать свадьбу и в конце недели просто расписались в Министерстве. Там же старый волшебник провел магический обряд. Этакая студенческая свадьба получилась. Я и Марлин были свидетелями со стороны невесты, а со стороны жениха его коллеги по работе. На вечеринку в доме молодых не осталась. Поздравив молодоженов, вручила подарок, пожелала счастья и, извинившись, откланялась. У меня совсем не было времени, да и не хотелось общаться с Поттером. На поминках он не сводил с меня глаз, но не посмел надоедать, видя мое состояние. А сегодня был настроен весьма решительно, особенно после бокала шампанского, и я решила не рисковать. Да и зелье для племянницы Долохова подобрать нужно, а их там полтетради. А завтра прибывает Слизнорт, и мы идем в Министерство.