Тяжело быть Лордом, или Восьмой крестраж (джен)

Декабрь 1991 года. Хогвартс.

Питер несся со всех ног. По пятам его преследовали два совершенно одинаковых мальчишки. Они были рыжеволосыми и веснушчатыми. На обоих были потрепанные временем и ноской ученические мантии со знаками отличия, принадлежавшими факультету Гриффиндор. Братья Уизли были на редкость предприимчивы и шкодливы. Даже по меркам их многочисленной семьи. За шкодливость им регулярно попадало, но братья не унывали и принимались за свое с новыми силами. Вот и сейчас для очередного розыгрыша им понадобилась крыса, которую они и преследовали с азартными воплями. А Питер, который успешно притворялся домашним питомцем семейства Уизли, совсем не горел желанием в очередной раз становиться участником чего-то подобного. Потому и несся со всех ног, проявив немыслимую для упитанного тельца скорость. Увернувшись от очередного парализующего заклинания, багровый всполох которого врезался в каменный пол, Питер юркнул в подвернувшуюся щель. Позади раздался сдвоенный разочарованный вопль. Питер мысленно усмехнулся, и тут случилось то, чего он совершенно не ожидал. Левую переднюю лапу обожгло хорошо знакомой и уже подзабытой болью. Питер даже уселся на задницу от неожиданности. Этого не могло быть, ведь Лорд был мертв! Он сам сопровождал Его в предполагаемую ловушку. Он хорошо помнил тот вечер. Все было как обычно. Он, Питер, рассчитывал завалиться в мягкую постель после сытного ужина, когда его вызвал Лорд и приказал сопровождать. А когда Лорд аппарировал их в хорошо знакомую Питеру Годрикову Лощину, того затрясло.

— Слушай внимательно, Питер, — произнес Лорд абсолютно спокойным голосом. — Я иду к Поттерам.

Сердце Питера екнуло. Он хорошо знал Джеймса Поттера и его друзей Сириуса Блэка и Ремуса Люпина. А также то, что они давно и прочно попали под влияние Альбуса Дамблдора. Знал это и Лорд. Питер не понимал, что нужно Волдеморту у Поттеров. Тем более. что Лорд не верил в пророчество, и его весьма забавляла поднятая вокруг него шумиха. А уж расписанная в газетах «охота на младенца» и вовсе вызывала у Волдеморта гомерический хохот. Питер открыл рот, но был остановлен жестом Лорда.

— Не нужно слов, Питер, — голос Волдеморта звучал слегка печально. — Я знаю, что там ловушка и я сегодня умру.

Он снова остановил жестом словесный поток, готовый сорваться с губ Питера.

— Такова моя воля, — продолжил он. — Я обречен. И хочу уйти сегодня, разорвав оковы.

О чем он говорил, Питер не понял, но слушал внимательно. А Лорд дал ему последний приказ. Питер должен был проводить Лорда до дома Поттеров, поскольку Он никогда не был в этом поселке. Подождать и понаблюдать за происходящим. Затем забрать палочку Лорда, если это будет возможным, и скрыться. Причем скрыться так, чтобы никто его найти не смог. И ждать. Чего ждать, Питер так же не понял, но приказ выполнил с присущей ему хитростью. С трудом сбежав от внезапно появившегося у его дома Сириуса Блэка, пожертвовав при этом пальцем, он сумел стать питомцем Уизли. Искать его там не пришло бы в голову даже хитромудрому Альбусу Дамблдору и параноику Грюму.

И вот теперь, после стольких лет, ему пришел вызов от мертвеца! Другой затаился бы в такой ситуации или вовсе впал бы в панику, но Питер отнюдь не был трусом. А кроме того, его вели надежда и неуемное любопытство. Вскоре маленькие лапки несли толстое тельце в непроницаемом мраке подземного хода, ведущего за защитный периметр Хогвартса.

Дорога его пролегала немного в стороне от Хогсмида. Так называлась населенная магами большая деревня или даже, скорее, село. Там было несколько магазинов, кафе и баров. В выходные дни частыми посетителями их были и школьники, правда, лишь старше третьего курса. Питер слышал голоса нескольких мужчин, видимо, вышедших на улицу из бара. Затем шум деревни утих позади. Впереди располагалась каменная гряда. О ней Питер узнал, еще учась в школе. Его «друзья», которых он вынужденно терпел, прикидываясь магглорожденным, исследовали ее на четвертом году учебы.

Притворялся он мастерски. «Друзья» считали его посредственным магом, слабаком и трусом. Того же мнения придерживались и преподаватели.

А на самом деле Питер был чистокровным в четвертом поколении. И отнюдь не слаб магически.

Его семья перебралась в Англию из США, где у отца, связанного с криминалом, вдруг появился могущественный враг. Позже тот нашел их и в Англии. Результатом стала бедность, в которую скатывалась семья, лишившаяся кормильца. И если бы не Лорд… Волдеморт не бросил ребенка своего вассала. Тем более, что тот при жизни приносил Лорду немало пользы. В этом ему помогали десятилетиями наработанные в криминальной среде США и Англии связи.

Непонятные личности, начавшие с некоторых пор преследовать мать, вдруг исчезли. Волна ужасных убийств прокатилась по Англии и США, а по докам, рядом с которыми жило семейство Петтигрю, поползли пугающие слухи. С тех пор семья жила спокойно и в достатке, которым, впрочем, не кичилась. Окружающие поняли, что у Петтигрю есть сильный и не боящийся проливать кровь покровитель. Этот самый покровитель и пригрел оставшегося без отца мальчишку. Тот всегда в присутствии посторонних носил белую маску, подобную серебряным маскам Упивающихся Смертью. Только в обществе Лорда, Антонина Долохова, Теодора Нотта, Ивена Розье, а позднее и Эйвери-младшего Питер мог ходить без маски. Остальные Упивающиеся знали о том, что в обществе Лорда часто бывает ребенок, но кто он и что связывало его и Волдеморта никто, кроме перечисленных, не знал. Знали лишь имя — Питер. Да, полноту было не скрыть. В Хогвартсе первое время к Питеру присматривался директор Дамблдор. Но он распределился на Гриффиндор, да и способностями отнюдь не блистал. Успокоила директора и выбранная мальчиком для общения компания. А легилименция всегда показывала только простейшие желания: спать, есть и им подобные. Мысли тоже крутились вокруг еды и проделок, которыми отличалась их компания. Да и метки на руке Питера не было.

Вот только верен Питер всегда был лишь одному человеку. И этим человеком был Лорд. А метка? Метка была, вот только Лорд мог сделать ее незримой. На руке было лишь видимое ее воплощение, а сама она внедрялась в магические структуры носителя.

* * *

Так вот, гряда имела несколько пещер, и Питер уже успел сообразить, к какой из них вела его магическая связь. А потому он далеко обошел вход в нее и проник внутрь через один из обнаруженных им лично лазов, пригодных лишь для небольших существ.

В пещере, которая имела узкий вход и значительно расширялась далее, горел небольшой костер. Около него сидели двое. Черноволосый смуглый мужчина, возрастом около тридцати лет, и бледный мальчик лет десяти — одиннадцати. На костре, нанизанное на металлические полоски, жарилось мясо, источая восхитительный аромат. Питер непроизвольно сглотнул. Он лежал, прижавшись пузом к земле и укрывшись в каменной россыпи в углу пещеры.

Мужчина время от времени поворачивал мясо, обращая его к углям то одной, то другой стороной. Мальчик неподвижно сидел на подстеленном теплой мантии мужчины, опираясь спиной на валун. Он находился на противоположной от Питера стороне костра. Казалось, что он дремал. Но вот его глаза открылись, и он безошибочно нашел взглядом Питера!

* * *

Неделю назад.

— Н-нда-а, — произнес я, возвращая себе человеческий облик. — Чего это всех в Хогвартс-то так тянет?

— Что? — удивился Лучано. — Хогвартс?

— Он в школе, — ответил я и присосался к фляге с восстанавливающим силы зельем. Сегодня мне пришлось основательно полетать. При этом нельзя было привлекать внимания и приближаться к школе и Хогсмиду.

Для поисков Питера Лучано снял дом на дальней окраине Лондона. Мне пришлось пробираться в Англию нелегально. Ну, для меня это было несложно. Всего-то с десяток аппараций для запутывания следов. И немного работы специализированным артефактом для затирания магического следа. И на этом все.

А потом был почти месяц поисков. И все потому, что нельзя было выдать свое присутствие и сферу интересов. Пришлось основательно поаппарировать и полетать вороном. Первое время я перемещался по границам острова. В каждой точке фиксировал направление, указываемое магической связью. Определившись с районом поисков, что меня неприятно поразило, я стал сужать круги. И только сегодня окончательно убедился, что Питер зачем-то забрался в Хогвартс. И все это потребовалось потому, что магическая связь позволяла установить направление к объекту поисков, но отнюдь не расстояние до него.

Теперь я сидел на мантии Молинари, постеленной на каменный пол пещеры, и смотрел на крысу, что укрывалась среди камней в углу пещеры.

— Здравствуй, Питер, — произнес я, оставаясь неподвижным. — Чего ты там замер? Не узнал своего Лорда?

Это вызвало смешок со стороны Лучано. Но я невозмутимо продолжил:

— Иди к костру, Питер. Нам о многом нужно поговорить.

Я медленно пошевелился, и в свете огня засверкали изумруды перстней на пальцах. До этого они были скрыты складкой моей мантии. Глаза Питера немедленно прикипели к ним. Я сделал их точным подобием старых, мной уничтоженных. Но об их уничтожении Питер не знал. И это стало последней каплей. Мои старые перстни Питер видел и явно узнал.

Крыса выбралась из-за валунов и превратилась в лысоватого толстяка в сильно поношенной одежде. Ему явно было не по себе. Однако, пересилив себя, Питер шагнул ближе.

— Мой Лорд? — как-то неуверенно спросил он.

— А ведь я говорил, что на пути бессмертия зашел куда дальше других, — ответил я. — Привыкай, Питер, теперь я мальчишка.

Лучано едва не расхохотался, такая гамма чувств была на лице Питера. Тут было и недоверие. И страх. И радость.

— Мой Лорд, — в его голосе слышалась радость и облегчение. — Я ждал, как вы мне велели.

Я поднялся на ноги и, подойдя к Питеру, потрепал его по оставшимся волосам, как делал когда-то. Благо роста Петтигрю был небольшого и мне легко было дотянуться.

— Все хорошо, Питер, ты дождался, — произнес я, вызвав со стороны Молинари громкое фырканье. Он пытался приглушить смех, но его распирало, и хохот прорывался наружу, снося все преграды. Я его понимал. Когда ребенок гладит по лысине мужика втрое старше себя, как ребенка, то это действительно смешно. Однако и он сам для меня лишь мальчишка, всего-то тридцати лет от роду. Я улыбнулся и наложил на себя иллюзию моего старого тела. Молинари осекся, встретившись взглядом с холодными змеиными глазами. Я хорошо знал, что он видел. Лысая, лишенная волос и ушных раковин голова. Узкие щели ноздрей. Тонкие, саркастично изогнутые в усмешке губы. И пугающие красные глаза. А тонкие бледные пальцы высокого Лорда продолжали гладить по редким волосам голову замершего маленького и толстого Питера. А вот он смотрел в глаза иллюзии исполненным радости и надежды взглядом. Затем под сводами пещеры разнесся холодный голос Лорда.

— Садись к огню, Питер, перекуси с нами.

Я не стал снимать иллюзию, лишь незаметно, пока шел, подогнал под себя ее размер. Вернувшись на свое место, я заметил, как неуверенно косятся друг на друга Молинари и Петтигрю.

— Это Питер Петтигрю, — сказал я Молинари, начав ритуал знакомства. Лучано не знал, кого именно я ищу. — Он вырос на моих глазах и всегда был мне верен.

— Но это же он привел вас в ловушку в доме Поттеров, — высказался Лучано. — Я его видел там!

— Он сделал это по моему приказу, — спокойно пояснил я, остановив вскинувшегося Питера. Я не помнил, как все произошло, но вот то, что я планировал взять Питера в сопровождающие, помнил прекрасно. — Я знал о ловушке, но так было надо. Надо именно мне. Помнишь мои приступы? — спросил я Молинари. Он неуверенно кивнул.

— Я попал под контроль Дамблдора, — продолжил я. — Смерть нужна была для того, чтобы разорвать оковы. Теперь я свободен.

Я немного помолчал.

— А это Регулус Блэк, ныне мой опекун Лучано Бальдассаре Молинари.

Тут уже улыбнулся Питер. Он оценил ситуацию. Опекун Темного Лорда! Звучит. А потом до него дошло, что я сказал, и он вытаращил глаза.

— Регулус Блэк? Но он же мертв! Об этом объявила Вальбурга Блэк, его мать. И об этом же говорил его брат Сириус.

— Все так, — подтвердил я. — Все сделано по моей просьбе. Регулус был скрыт и объявлен мертвым. Зато результат налицо. Он жив и помог возродиться мне.

Затем Лучано снял мясо с огня, и несколько минут в пещере царило молчание, прерываемое только скрежетом крепких зубов по шампурам. Так эти железные полоски называл Антонин Долохов. Вспомнив о нем, я немного помрачнел. Но всему свое время.

— Как ты устроился, Питер? — спросил я его.

— Да как? — как-то грустно улыбнулся он. — Я теперь Короста, питомец Уизли.

Тут Лучано смех сдержать не смог и заржал так, что слезы выступили.

— Ну ты даешь! — восхитился он, отсмеявшись. — Я бы до такого не додумался.

— Питер всегда был хитер и горазд на выдумки, — задумчиво произнес я. — Что с твоей матерью? Дом заброшен и пуст.

— Убили ее, — вздохнул Питер. — Примерно через месяц после вашего исчезновения.

— Кто?

— Грюм.

— За что?

— Не знаю. Я запах учуял. Немного опоздал.

Питер говорил короткими отрывистыми фразами. Было видно, что ему больно вспоминать.

— Отомстим, — пообещал ему я. — Но позже.

На Лучано тоже было больно смотреть. Его родители тоже были убиты, как и почти вся родня. Дольше всего продержалась мать. Вальбурга заперлась в особняке и не покидала его. Ее отравили, используя газету «Ежедневный Пророк». Об этом рассказал домовик. Кикимер не смог ее спасти. Теперь он присматривал за опустевшим домом Блэков.

— Ты смог забрать мою палочку? — поинтересовался я. Питер отрицательно покрутил головой.

— Она исчезла. Я обыскал весь дом.

Я только кивнул. Чего-то подобного я и ожидал. Директор заблуждался в том, что я не подозревал в начинке своей палочки перо его феникса. Мне всегда была свойственна некоторая паранойя. Теперь я не дам ему и шанса.

— Слушай внимательно, Питер, — начал я, вынырнув из раздумий и обратив внимание, что все успокоились и уставились на меня. — Я не могу пока объявить о своем возрождении. Еще не пришло время. Однако ситуация такова, что и терять время нельзя. Дело в том, что Дамблдор имеет возможность создавать мои копии. Они слабее меня и не обладают всей моей памятью и возможностями. Но от этого они не менее опасны. И в первую очередь для всех, имеющих мои метки.

Питер и Лучано подобрались. Я же снял иллюзию.

— Я ныне выгляжу так, — я повернулся, давая Питеру внимательно рассмотреть мое лицо. — Ваши метки чернеют, и это реакция не на меня. Я заблокировал связь, едва вернулся. Но это значит, что копия на подходе.

Питер побледнел.

— Готов ли ты, Питер, служить мне, как раньше?

Он незамедлительно ответил согласием.

— Придется тебе немного пошпионить, — продолжил я. — Дамблдор, сдается мне, втравит в эту историю мальчишку Поттера. Следи за ним, Пит, не дай ему умереть.

Я порылся в кармане и протянул Питеру перстень.

— Надень!

Петтигрю надел перстень на средний палец правой руки и скривился от болезненного укола. Перстень активировался и произвел привязку к владельцу.

— Это концентратор, — пояснил я. — У тебя ведь нет палочки?

Питер помотал головой, соглашаясь, что нет.

— Спасибо.

— Это облегчит тебе жизнь.

Я достал второй перстень.

— Надень.

Питер послушно одел его на указательный палец той же руки.

— В него вплетено доработанное мной заклинание «Пиро». Оно теперь сродни «Адеско Файр». Но его несложно контролировать. Превращает в огонь всё, до чего дойдет. «Протего» против него не поможет. Главное, попасть, — я задумался на мгновение. — Не снимай перстни, Питер, — наконец продолжил я. — Они рассыплются в прах, едва покинут твои руки. Или при твоей смерти. Это их защита. Я не хочу, чтобы подобное изобретение ушло в чужие руки.

В моей руке заблестел массивный перстень с огромным алмазом. Его я тоже протянул Питеру.

— Это портключ, способный вытащить тебя даже из Хогвартса. Его, при необходимости, можно передать. Он рассчитан на одного человека.

Питер внимательно посмотрел на перстень. Если его можно было передать другому, то Лорд не опасался за последствия. Значит, там, куда выведет портключ, что-то приготовлено для врагов. Но это было правильным.

— Если подвернется случай, можешь убить копию, — продолжил я инструктаж Питера. — Но не рискуй. Это не главное. Главное — это мальчишка. Я обязан его деду. И я не забываю долгов. Копии будут вызывать каждого из вас, за исключением тебя, — я кивнул Лучано. — Делай вид, что подчиняешься.

Питер вскинулся.

— Возможно, это поможет мне спасти всех наших, — пояснил я, и Питер сник. А я протянул ему сквозное зеркало, для связи.

— Да, — вспомнил вдруг я и обратился к Питеру: — Пожелай скрыть перстни.

Тот сосредоточился, и перстни исчезли.

— И еще, — я прервался и отхлебнул чая из фляги, поданной Лучано. — По нашей связи до меня в ближайшее время не докричишься. Даже не пробуй. На копию выйдешь. Только зеркало.

Тут я задумался. А что будет, если зеркалом ему воспользоваться не дадут? Когда я узнаю о происшествии? И смогу ли тогда вмешаться? Сообразив, что нет, я едва не зашипел на парселтанге. Пришлось немного скорректировать планы. И всего через час мы, всей компанией, заходили в один из многочисленных отелей Парижа.

Это был Ле Бристоль Отель. Вскоре был снят пентхаус на восьмом этаже, к которому присоединили три спальных комнаты. Персонал отеля был весьма услужлив. На потрепанную одежду Питера косились, но недолго. Правильно говорят, что деньги решают все.

Номер был разделен на несколько зон — диванную, столовую и рабочий кабинет, который я немедленно и занял. Перстень-заготовка у меня был с собой. Инструмент пришлось трансфигурировать, благо ничего сложного для относительно простой поделки не требовалось. Прибыли мы в Париж утром, а закончил я работу уже в сумерках. Все это время меня не беспокоили. Знали, что и Круциатусом приласкать могу в раздражении. Отложив перстень, я вышел в столовую. Там меня уже давно ждал ужин. Я неспешно перекусил, определив, что в номере нахожусь один. Этих двух оболтусов где-то носило. Поев, я недолго думая принял ванну и отправился спать.

Но! Не успел я уснуть, как в мою спальню ввалился мертвецки пьяный Молинари, опиравшийся на трех таких же пьяных девок. Причем я едва успел выскочить из постели! Раздавили бы сволочи! Я хотел уже приласкать всех четверых Круциатусом, когда мне пришла в голову мысль поинтереснее. Хохотнув, от мгновенно улучшившегося настроения, я собрал свою одежду и пошел искать Питера. Он обнаружился в соседней спальне и тоже с девками, правда, всего с двумя. Тут только кровать исходила скрипом и потрескиванием. Питер отрывался после долгого воздержания. И все они были такими же невменяемо-пьяными. Одежда в беспорядке валялась по всей спальне. Определившись с местоположением обоих вассалов, я отправился часика три поспать. А затем у меня было запланировано много дел. Засыпал я с довольной улыбкой. Я тоже когда-то умел шутить.

* * *

Лучано проснулся от непонятных и режущих его слух своей неуместностью звуков. Неподалеку кто-то громко и абсолютно немелодично что-то напевал. Причем пел явно мужчина и, что самое главное, — незнакомый мужчина! Молинари пошевелился и открыл глаза. В следующее мгновение он вздрогнул всем телом. Рядом с ним на боку лежал волосатый мужик с огромным пузом и с нежностью смотрел на Лучано, подперев голову рукой. Причем он был абсолютно гол! Молинари в панике попытался отодвинуться от него и почувствовал, что уперся в нечто живое. Несмотря на сильную головную боль, он быстро оглянулся. Сзади обнаружился еще один мужик. Этот был с неделю как небрит и пах какой-то сивухой. Кроме того, он тоже был раздет и просто до неприличия мускулист. Он недолго думая обнял Молинари и, притянув к себе, довольно засопел. Лучано даже не сопротивлялся от ужаса и растерянности. А между тем со стороны ванной донеслись влажные шлепки, и в дверях появился третий здоровенный пузатый и, кто бы сомневался, совершенно голый мужик. Тот заметил композицию на кровати и пробасил:

— Проснулся, мой хороший? Папа Джо готов еще разок прочистить твои трубы. Ну, кто будет первым сегодня? Хочешь поиграть, красавчик?

И начал приближаться, покачивая из стороны в сторону огромным органом, который уже стоял колом.

Охреневшего от таких слов и зрелища Лучано словно подбросило, и он опрометью вылетел из спальни, даже не вспомнив про волшебную палочку!

А в гостиной его встретил весело хохочущий Лорд, сидевший в уютном кресле. Он утирал выступавшие слезы и начинал ржать вновь и вновь. И тут в мозгу замершего перед ним голого Лучано словно что-то щелкнуло. Он бросился назад в спальню и быстро убедился, что никаких геев там не было и в помине! Зато были три донельзя изумленные красотки. Видимо, от них еще никто не сбегал, причем с таким ужасом на лице. До Лучано только сейчас дошло, что он стал жертвой иллюзий, по созданию которых Лорд был великим мастером. Он снова вернулся к Лорду и простонал, хватаясь за трещавшую голову:

— За что?

Смех прервался. Лорд мгновенно стал серьезным.

— Приперлись пьяными. Разбудили. Посягнули на мою постель. Едва не раздавили, даже не заметив. Этого мало?

В этот момент послышался дикий женский крик. А через мгновение к одному голосу присоединился еще один. Лучано увидел, как на губы Лорда снова наползает веселая улыбка, и понял, что жертвой Повелителя сегодня стал и Питер.

* * *

Я снова засмеялся. Неприятно проснуться и обнаружить рядом вместо мужчины — жирную крысу. Именно это и произошло. Пьяный Питер и не заметил, как я вернул ему его анимагическую форму.

А сам Питер проснулся в полете, да еще и оглохшим от дикого визга. Затем был удар об пол. Последовавший удар прилетевшей подушкой можно было и не считать. Так, мелочь. Это воспоминание вечером того же дня и помешало Питеру вовремя заметить две рыжеволосые фигуры, вынырнувшие из-за поворота. Мгновение спустя Питер был крепко схвачен и водворен в наспех трансфигурированную клетку. Близнецы Уизли радостно переглянулись и направились вглубь Хогвартса. Им предстояло воплотить в жизнь великолепный розыгрыш. Иногда и Судьба любит пошутить.