Глупая. I часть (гет)

Северус

Дамблдор внимательно читал записи Грейнджер, задумчиво поглаживая бороду почерневшей рукой, особое внимание уделяя формулам, выведенным в конспектах.

— Значит, девочка подарила тебе часть своей магической защиты, я правильно понял? — повторил он мои слова, не отвлекаясь от чтения.

— Примерно так, — ответил я, ощущая, как приятный жар тёмной реки мягко окутывает мое сознание. — Судя по этим формулам, она не просто перенаправила свою защиту на меня, но и принесла ее в Дар, прикрепив эту часть своей иллюзии к моему сознанию…

— Мисс Грейнджер проделала очень тонкую и сложную работу, — резюмировал Дамблдор, отложив записи на стол и спокойно глядя на меня поверх очков-половинок. — Уверен, что с этими конспектами ей легко зачтут ЖАБА по чарам.

Заметив, как губы старика дрогнули в улыбке, я недовольно скривился.

— Безусловно, мисс Грейнджер не перестаёт удивлять своими талантами, — протянул я, откидываясь в кресле и сложив пальцы домиком. — Но не кажется ли тебе, что это переходит все границы?

Дамблдор удивленно поднял брови, всем своим видом показывая, что не согласен с моими словами.

— Прошу тебя, Северус, — мягко сказал он. — Девочка не совершила ничего ужасного, скорее наоборот — она позаботилась о тебе.

— Альбус, она рисковала собой, — резко выдохнул я, прикрыв глаза ладонью. — Я удивлён, что чары вообще сработали — с учетом того, что ее силы были на исходе. Смешение иллюзий — сложная вещь, а я даже не догадывался, что именно она собирается сделать… Я-то думал, она просто пытается таким образом пробить мою защиту, и удивился, что она догадалась использовать этот трюк…

Невольно вспомнилась гордость, с которой я наблюдал, как магия Гермионы тонкими нитями просачивается сквозь мою защиту…

— Да, мало кто использует такой способ ментального сопротивления при легилименции, — согласился со мной Дамблдор. — Впрочем, немногие могут похвастаться тем, что им повезло учиться у тебя, Северус.

Я убрал руку от лица и лишь криво усмехнулся в ответ на слова директора.

— Значит, она вызвала свою защитную иллюзию, находясь в твоём сознании, — взгляд Дамблдора мимолётно коснулся конспекта на столе, словно директор решил свериться с записями гриффиндорки. — И просто оставила часть своей магии тебе…

— Именно, — нахмурился я. — Она буквально вручила ее мне, словно некий защитный амулет, на память.

— Бесподобно, — произнес Альбус, не скрывая восторга. — Я впервые такое вижу. Северус, кто бы мог подумать, что тебе так повезёт!

— Прекрати, — прошипел я: легкомысленное отношение Дамблдора раздражало. — Речь идёт о взаимодействии разных структур магии!

— Но девочка все просчитала, — директор нахмурился, безукоризненно глядя на меня. — Опрометчивым ее поступок никак не назовешь.

— Вот только у неё случилось магическое истощение, и она потеряла сознание прямо в классе! — мои кулаки невольно сжались: в какой-то момент я действительно испугался за неё…

— Ну, она ведь потратила много сил, так что ничего удивительного, — небрежно отмахнулся директор. — Меня восхищает желание девочки достучаться до тебя, Северус. Жаль, что мисс Грейнджер сама не до конца понимает, какую важную роль может сыграть ее подарок. Согласись, любовь — лучшая защита для нашей души, и именно она когда-то не позволила тебе впасть в отчаяние. Кто знает, может, и сейчас…

— Остановись, — поморщился я, перебивая его. — Я не знаю даже, что мне делать с ее любовью!

— Прими ее, наконец, — голос Альбуса звучал так спокойно, будто мы рассуждали о чем-то банальном. — Ни я, никто другой не будет настаивать, чтобы ты принимал сейчас какие-то решения, мальчик мой. Тем более что заклинание Дара сохранило возможность отказа, и ты вполне можешь им воспользоваться.

Я медленно кивнул, невольно поджав губы.

— Тогда почему же ты злишься на неё? — мягко улыбнулся Дамблдор. Его взгляд с интересом скользнул по моему лицу, но я отвёл глаза, не желая отвечать. Альбус, впрочем, сам догадался.

— Ты считаешь, что не заслуживаешь любви? — помрачнев, спросил старик.

Я посмотрел ему в глаза, продолжая молчать, и лишь крепче сжал зубы, нахмурившись. Директор какое-то время внимательно глядел на меня, но, в конце концов, тяжело вздохнул и печально покачал головой.

— Не могу поверить, Северус… Ты никак не можешь простить себя?

Очень хотелось послать его подальше, но пришлось сдержаться. В его участии и сочувствии я не нуждался, и меня они раздражали, как и вся эта ситуация, и сейчас идея рассказать директору о безрассудной выходке Грейнджер уже не выглядела стоящей.

— В любом случае, тебе следует дать девушке возможность самой решить, кто достоин ее любви, а кто нет, — подытожил Дамблдор. — Ты злишься, что она не посоветовалась с тобой заранее, но разве ты бы ей это позволил?

— Ты знаешь ответ, — прорычал я, сверля его взглядом. — Я прекрасно справляюсь с защитой собственного сознания, так что все это как минимум бессмысленно!

— Не могу с этим согласиться, — вновь улыбнулся Альбус. Он взял конспект Грейнджер и протянул его мне. — Мисс Грейнджер дала тебе то, чего ты всегда был лишен, причем несправедливо.

— Чего же — навязчивой влюбленности малолетней ведьмы? — с сарказмом сказал я и криво усмехнулся. Взгляд Дамблдора стал мягче, но улыбка исчезла с его лица.

— Нет, того, что быть любимым — нормально и естественно для каждого из нас, — снисходительный тон директора, как ему казалось, должен был меня успокоить. — Дай себе время и ты поймёшь, о чем я… Надеюсь, ты не сказал мисс Грейнджер ничего лишнего?

— Я дал ей выпить восстанавливающих зелий и отправил в гостиную, — ответил я. — К утру она должна прийти в норму, ведь молодой организм всегда быстро восстанавливается.

— Хорошо, — кивнул Альбус. — Я рад, что ты поделился со мной, и, надеюсь, смог успокоить тебя.

— А что насчёт Тёмного Лорда? — я поморщился, предвкушая недоумение Волан-де-Морта от сгустка чужих эмоций в моем сознании. — Не уверен, что он не обнаружит изменений в моей иллюзии.

— Тебе не впервые скрывать нечто важное и сокровенное, Северус, — мягко улыбнулся Дамблдор, поднимаясь из-за стола. — Если ты, конечно, решишь оставить подарок мисс Грейнджер у себя.

Я не смог ему ответить. Самому бы понять, чего я хочу больше: отругать гриффиндорку или… А как ещё я мог на это отреагировать? Отблагодарить ее? Вздор! Никто ее об этом не просил!

Этим вечером я чем больше размышлял, тем больше тревожился о том, что Грейнджер, сама того не ведая, могла соединить наши разумы: пример ментальной связи Поттера и Волан-де-Морта позволял поверить, что это возможно. Но Альбус успокоил меня, заверив, что я ошибаюсь в своих подозрениях. Впрочем, подробности он рассказывать отказался, пообещав, что вскоре я сам все узнаю.

Лично пересмотрев воспоминания о случившемся и изучив записи Грейнджер, директор был весьма доволен результатом этого вечера, а вот я никак не мог избавиться от снедавшей тревоги — мне казалось, что ничем хорошим все это закончиться просто не может.

Оказавшись в своих комнатах, я плеснул в бокал огневиски, рухнул в кресло у камина и тяжело выдохнул, наконец-то погружаясь в свои мысли. Река Грейнджер тут же возникла в моем сознании, переливаясь мутными бликами на спокойно колышущейся поверхности тёмной воды, а мой привычный туман собственнически окутал ее, словно желая спрятать от любопытных глаз. Несмотря на то, что я ощущал исходившие от реки чувства Грейнджер, вода беспрекословно подчинялась моим желаниям: вот течение замирает, вот образовывается воронка, вот поток начинает бурлить и пениться. Река словно действительно стала отчасти моей… и, признаться, избавляться от неё мне пока не хотелось.

* * *

Гермиона

Последнее занятие со Снейпом закончилось гораздо хуже, чем я ожидала. После тренировок в сознании Гарри я была уверена, что, пусть с трудом, но смогу выстоять против Снейпа. Разумеется, сопротивляться опытному легилименту было куда тяжелее и выматывало гораздо сильнее…

Ну, что-что, а заключительную точку в этой истории я поставила, конечно, эффектно: осела в кресле, словно куль, и банально потеряла сознание от магического истощения. Когда Снейп привёл меня в чувство, я вообще с трудом соображала, что происходит. Профессор, едва сдерживаясь, резко отчитал меня за «ошеломляюще беспечное упрямство» и потребовал рассказать, что именно я собиралась сделать. Отвечать сил у меня не было, поэтому я полезла в сумку и отдала ему свои записи. Глянув на них, Снейп призвал несколько флаконов и напоил меня зельями, после чего невежливо выставил за дверь. Но, несмотря на хмурое лицо профессора, я успела заметить некоторую растерянность в его глазах.

Тем не менее, я могла собой гордиться, а теперь, когда беспокоиться о том, что я не сумела доказать профессору искренность своих чувств, больше не требовалось, словно тяжкий груз наконец свалился с моих плеч. Я решила больше не навязывать своего общества профессору, ведь, что ни говори, выше головы не прыгнешь.

Впервые за долгое время мне казалось, что я все сделала правильно, и даже если Снейп откажется от моего Дара… Все сомнения, в силах ли я исправить ошибки или попробовать вновь соблазнить профессора, теперь окончательно развеялись. Я действительно сделала все, что могла.

* * *

Гарри ворвался в гостиную мокрый насквозь и с пятнами крови на рубашке. Не замечая никого вокруг, он подбежал к Рону, как раз спускавшемуся по лестнице из спальни.

— Где ты был? А почему такой мокрый? Это что, кровь?.. — Уизли с недоумением смотрел на Гарри, а я вскочила с дивана и поспешила к ним.

— Мне нужна твоя книга, — задыхаясь, ответил тот. — Учебник по зельеварению… Скорее давай его сюда.

— А как же Принц-полу…

— Потом объясню!

Рон поспешно вытащил из сумки свой экземпляр «Расширенного курса», протянул его Гарри, и тот промчался мимо меня к диванам, где лежала его сумка, оставленная им перед ужином. Схватив ее и не обращая внимания на изумленные взгляды нескольких уже вернувшихся в гостиную учеников, Гарри бросился к двери и выбежал в коридор.

Я с изумлением повернулась к Рону, который непонимающе смотрел в сторону портрета.

Кажется, случилось нечто серьёзное…

* * *

Северус

Мальчишка надеялся обмануть меня! Грейнджер хорошо натренировала этого нахала. Он довольно долго сопротивлялся, не понимая, что мне неинтересно разбивать его сферу с воспоминаниями — мне нужен был ответ, который я попытался получить с его собственной помощью. Он поддался не сразу, но, когда я мысленно произнес первую часть заклинания, Поттер невольно закончил слово в голове, показывая мне своё первое воспоминание о нем. Я быстро узнал собственный почерк, так что сложить два и два было несложно.

* * *

Я подозревал, что Дамблдор не позволит исключить Избранного мальчика из школы даже после того, что тот натворил. Кто знает, чем бы закончилась эта потасовка для Драко, если бы я опоздал, и поэтому я до скрежета зубовного хотел стереть глупое выражение с лица Поттера.

— Знаете, что я думаю, Поттер? — вполголоса произнес я, выслушав его жалкое бормотание и разглядывая чужой учебник, который подсунул мне этот наглец. — Вы лжец и заслуживаете того, чтобы до конца семестра проводить каждую субботу в школе вместе со мной. А что думаете вы, Поттер?

— Я… я не согласен с вами, сэр, — ответил Поттер, отведя глаза.

— Ну что ж, посмотрим, что вы подумаете после того, как закончится ваше наказание, — отчеканил я, резко захлопнув книгу, и мальчишка подскочил от неожиданности. — Суббота, десять утра, Поттер. У меня в кабинете.

— Но, сэр… — он в отчаянии уставился на меня. — Квиддич… финальная игра сезона…

— В десять, — прошипел я, злобно ухмыляясь.

После этих слов я вышел из туалета, оставив Поттера наедине со своими мыслями и сожалениями.

* * *

Гермиона

Я была ужасно разочарована происшествием в туалете. Ведь чувствовала же, что увлечение этим Принцем-Полукровкой Гарри до добра не доведёт, и не зря — Малфой сильно пострадал от тёмного заклинания, которое Поттер вычитал в книге, и радовало только то, что Снейп сумел спасти слизеринца. Я не особо переживала за белобрысого хорька, но смерти ему уж точно не желала, и тем более от рук моего лучшего друга. Гарри напомнил мне о разговоре, подслушанном на вечеринке у Слизнорта. То, что профессор очутился в нужном месте в нужное время, подтверждало данный Снейпом Непреложный Обет.

Гриффиндор полным составом пребывал в расстроенных чувствах из-за того, что Поттер не будет играть в матче с Когтевраном, но, на мой взгляд, Гарри легко отделался. Надеюсь, наказание станет ему хорошим уроком, и он больше не станет доверять неизвестным авторам подозрительных тёмных заклинаний. Гарри, Рон и Джинни со мной не согласились, но я своё мнение менять не собиралась, настоятельно посоветовав друзьям забыть о «Расширенном курсе зельеварения» и не пытаться забрать его из Выручай-комнаты.

* * *

Северус

Разговор с Мэри оказался коротким и бесплодным. Я молча выслушал ее причитания и теперь прикидывал, что сказать в ответ. Усугублять лишний раз ситуацию мне не хотелось, да и грубить ей и причинять лишнюю боль — тоже. Я никак не мог подобрать слова, чтобы она поняла наконец, что ничего уже не изменить и каждому отныне предстоит идти своей дорогой. Откровенничать в гостиной дома на Гриммо было, безусловно, не самой лучшей идеей, но точки над «i» следовало расставить, и чем раньше, тем лучше, особенно если Мэри сама так хотела…

Мне рассказали ее историю, как и причины всех поступков, но в моем отношении к ней это ничего не меняло. Зла ей я не желал, и более того — по-прежнему беспокоился о безопасности Мэри, но снова довериться ей, подпустить ближе… для меня это стало невозможным: я словно прозрел и увидел, что прекрасная сирена, завлекавшая меня нежным голосом и ласками, оказалась опасным морским чудовищем.

— Мэри, — тихо произнёс я, глядя на нее прямо. — Я видел все в твоих воспоминаниях. Чего ты сейчас от меня ждёшь?

— Я прошу тебя простить меня… — прошептала она, умоляюще заглядывая мне в глаза. — Дай мне возможность доказать, что я не желаю зла тебе и никому другому.

Хотелось бы ей верить, и, в каком-то смысле, мне даже не хватало ее…

Где-то в глубине моего разума забурлила река Гермионы, источая приятное тепло, а в груди разлилась полная безмятежность… Грейнджер и здесь напомнила о себе, ревностно оберегая мои мысли от других женщин. Я невольно усмехнулся этому порыву тёмных вод, будто желая успокоить воображаемую Грейнджер в своей голове. И волны послушно смирились, подчинившись ледяному спокойствию моего собственного тумана.

— Советую тебе больше не говорить об этом со мной, — равнодушно произнёс я, снова взглянув на Мэри. — Ты сделала свой выбор когда-то, как и я — свой.

Та в ответ разом поникла и принялась заламывать руки. Я не узнавал в ней ту Кару, с которой познакомился много лет назад, точно так же, как не узнавал в ней и Мэри. Женщина, сидевшая передо мной, выглядела потерянной и несчастной, но во всех неудачах ей следовало винить саму себя. Ее взгляд лихорадочно блуждал по комнате, то и дело возвращаясь ко мне, а искусанные губы время от времени приоткрывались, словно она хотела что-то сказать, но не решалась.

— Что-то ещё? — нетерпеливо спросил я, бросив взгляд на часы. Мэри вздрогнула от звука моего голоса и пристально взглянула на меня, с сомнением сдвинув тонкие брови.

— Северус, скажи мне, — вдруг спросила она, снова заглядывая мне в глаза. — Ты… ты по-прежнему любишь одну только Лили?

Я замер, словно оглушенный, но через несколько секунд раздражение поднялось во мне подобно змее, готовой в любой момент ужалить жертву.

— Мне пора, — отрезал я, едва сдерживаясь, и поднялся с кресла. — Надеюсь, ты способна достойно принять неизбежное, и прекратишь наконец бессмысленные попытки вернуть то, чего не было изначально.

Мэри опустила голову, смутившись моего тона, но согласно кивнула.

— Но все же, — совсем тихо произнесла она, — прости меня…

Я лишь поджал губы, нахмурившись, коротко кивнул ей и направился к камину, стремясь как можно скорее покинуть это место.

Зелёное пламя закрутилось вокруг меня, и стены гостиной на Гриммо сменились полумраком моего кабинета. Прозрачный бокал сверкнул, наполняясь огневиски. Сделав жадный глоток, я закрыл глаза и глубоко вздохнул. За окном глухо кричали птицы, а в голове все ещё продолжал набатом биться ее неуместный вопрос…