Эльф в подарок (гет)

С тех пор, как Друэлла вернулась к мужу, Абрахас погрузился в доскональное изучение доставшегося ему наследства, Эдуард окончательно отбился от рук, оставив мать в полном недоумении, Риддл затаился, выжидая благоприятного момента для удара, Мариус Блэк согласился запастись терпением, а Эйлин лишь скупо уверила подругу в том, что не нуждается в помощи, жизнь Араминты вернулась в привычное русло. Несколько дней маркиза провела во Франции подле постели мужа, обложившись медицинскими показаниями и толстыми томами целительской магии. В Лондоне же ее повседневная действительность состояла из верениц гостей, благотворительных вечеров и посиделок у камина за бокалом бренди. Карлотта Пинкстоун, лишь недавно освободившаяся из очередного символического заключения, Чарис Крауч, Гризельда Марчбэнкс, Эбигейл Гойл, Ирма и Кассиопея Блэк и многие другие громогласные и болтливые особы то и дело сновали из камина и обратно.

Джинни тем временем была очень занята. Пусть увидеться с Беллс они теперь могли лишь во сне, пусть Дамблдор вновь как будто бы забыл о ее существовании, погрузившись в составление стратегий, пусть цели и намерения Волдеморта оставались туманными и неопределенными, а два хоркрукса по-прежнему таились в неизвестных укрытиях, девушке определенно было, о чем подумать. Суть же заключалась в том, что она не только позволила себе привязаться к еще одному ребенку, имеющему непосредственное отношение к ее будущему, но и до судорог, до помутнения разума, до неконтролируемого бешенства ненавидела его отца.

Абрахас Малфой был категорически невыносим. В рейтинге непопулярности в глазах Джинни с ним могли посоревноваться разве что Волдеморт и Тобиас Снейп, которых не без влияния Араминты девушка уже давно не считала за людей.

— Видела я, что за коньяк стоит у них в баре, — возмущалась маркиза, вернувшись в очередной раз из Тупика Прядильщиков. — И вина, вы не подумайте, только марочные. Этот проходимец еще будет жаловаться, что на работе его усилия недостаточно ценятся!

Комментарии, отпускаемые маркизой в адрес Темного Лорда, во внешности которого все более явно угадывались рептилообразные черты, Джинни предпочитала не повторять. Смех и шутки непостижимым образом переводили его из разряда опаснейших врагов в нечто неприятное, назойливое, но привычное, вроде старой раны, напоминающей о себе в непогоду.

Другое дело — Абрахас Малфой. Невозможно было отрицать — Араминта искренне любила крестника и, отчаянно его критикуя, не позволяла никому следовать ее примеру. Осмелься Джинни открыто заявить о своей антипатии, во сне или наяву, и ее ждало бы немало нелицеприятных откровений.

Они с маркизой сидели на берегу Луары. Журчание вод и палящая жара летнего солнца казались такими естественными, и Джинни приходилось напоминать себе о том, что это только сон. Она с наслаждением провела рукой по рыжим, почему-то начавшим виться волосам, уложенным в сложную, принятую среди французской магической аристократии того времени прическу.

— Целительские отчеты утверждают, что состояние Жермена зафиксировалось в определенных константах, — лениво произнесла Араминта. — Пожалуй, в ближайшее время я склонна разрешить тебе переговорить с ним о зелье. Возможно, Мерлин тебе и поможет.

Джинни встретила новость восторженно. Дни и месяцы вынужденного бездействия, разбавляемого только уходом за детьми, ее серьезно угнетали.

— Почему ты позволяешь себе терять время даром, Джиневра? — недоумевала маркиза. — Скажем, магическое право — очень перспективная отрасль. Я бы рекомендовала тебе уделить больше времени своему образованию. В таком случае, вернувшись в свое время, ты без проволочек сможешь сдать ТРИТОНы и начать карьеру в министерстве или занимаясь частной практикой.

Джинни задумчиво прицокнула языком. Предложение маркизы, в библиотеке которой хранилось немало ценных юридических трактатов и кодексов, выглядело весьма заманчиво. В то же время, у нее было немало и других актуальных дел.

Дамблдор прислал ей письмо и портключ, который она долго не решалась активировать. Араминта на сей раз не сопровождала ее в школу, но дала немало ценных указаний и настоятельно попросила к словам будущего директора относиться с изрядной долей скептицизма.

Для своего путешествия Джинни выбрала именно тот момент, когда к Араминте вновь заявился Абрахас Малфой. Невозможно было выносить общество бессовестного эгоиста, который даже ни разу не удосужился поблагодарить девушку за то, что она нянчится с его сыном.

Джинни не хотела признаваться, что боится того дня, когда Малфой заберет Люциуса в имение. Разлуку с Беллс она переживала очень тяжело.

В последний раз они виделись в Косом переулке. Меда Блэк с любопытством осматривалась по сторонам, выглядывая из золотисто-персиковой коляски, Беллс сидела на руках у матери. Едва ли она могла догадаться, что являющаяся ей во сне девушка и сгорбившийся у ног статной и строгой волшебницы домовик — одно и то же лицо.

Друэлла в притворном возмущении встряхнула головой, демонстрируя покупку.

— Пришлось обойти весь центр города, прежде, чем мы выбрали очередную игрушку! Видите ли, Беллс приснилась какая-то особенная говорящая кукла, и я с ног сбилась, прежде, чем нам удалось ее найти.

Внутри Джинни что-то сжалось в тугую пружину. Такая же кукла была у нее в детстве.

Мама рассказывала, что кукла принадлежала еще Цедрелле Уизли, которой, в свою очередь ее подарила одна из родственниц. Теперь Джинни не сомневалась, что куплена эта кукла была в тот самый день в Косом переулке. И она никак не могла предположить такого расклада, демонстрируя Беллс во сне свою любимую игрушку.

Друэлла Блэк недолго говорила с Араминтой, торопясь вернуться домой. Она снова была в положении, и Сигнус не поощрял ее долгих отсутствий.

Вопреки обыкновению, профессор Дамблдор ждал Джинни не в своем личном кабинете, а в хижине лесника. Взглянув в глаза Оггу, Джинни почувствовала неприятный холодок, пробегающий по спине. Нет оснований сомневаться в том, что Апполион Прингл сдержал свое слово, однако разве не маркиза всегда утверждала, что Дамблдор был отличным легилиментом?

Если бы на месте Огга находился Хагрид, Джинни могла бы уже проститься со своей конспирацией. Полувеликан был искренне предан Дамблдору и не блистал выдающимися способностями к ментальной защите. Огг казался более независимым, и все же здесь он был на положении слуги. Оставалось лишь надеяться на чудо.

— Дэйзи, ты, должно быть, не знакома с нашим лесничим Октавиусом Оггом? — поинтересовался Дамблдор, весело сверкая глазами. — Через несколько дней он планирует оставить свою должность. Его место по моей рекомендации займет бывший студент Хогвартса, Рубеус Хагрид.

Джинни осторожно кивнула Оггу, напряженно ожидая подвоха.

— Хагрид был нашим другом, — произнесла она. — Мы часто заглядывали к нему на чай, а начиная со второго курса он преподавал у нас уход за магическими существами.

Огг поперхнулся чаем, глядя на эльфа, как на привидение, а Джинни прикусила язык.

— Великолепная идея, просто замечательная, — благодушно отметил директор, будто не замечая оплошности девушки. — Во время учебы Хагриду действительно отлично удавался этот предмет.

"Поэтому он наводнил Запретный лес акромантулами", — мрачно подумалось Джинни. Все же Араминта была права, вмешательство в будущее может быть чревато неприятными сюрпризами. Половина студентов их курса наслала бы на Джинни летучемышиный сглаз, если бы могла предположить, что это она невольно подкинула директору идею о назначении Хагрида.

Дамблдор, тем временем, продолжал:

— Я пригласил тебя, Дэйзи, чтобы задать несколько вопросов. Ты ведь уже несколько лет живешь в доме маркизы де Мелифлуа и хорошо знаешь ее друзей и ее слуг. Не приходилось ли тебе когда-либо встречать домовика по имени Элли?

Джинни старалась не смотреть в глаза Оггу.

— Кажется, нет, профессор. Единственная Элли, которую знает Дэйзи, — это престарелая леди Элладора Блэк, известная своей нетерпимостью к домашним эльфам. А почему вы спрашиваете?

Дамблдор задумчиво смотрел в окно на сгущающиеся над лесом тучи.

— Совершая обход запретного леса, наш лесничий недавно обнаружил эльфа в бессознательном состоянии. Этот домовик назвался Элли и сообщил, что работает в Хогвартсе. Как ты уже догадалась, это оказалось неправдой. В лесу творятся странные вещи, а волшебный мир, как никогда, близок к состоянию войны. Полагаю, вышеназванная Элли играет в происходящем не последнюю роль.

Видимо, профессору все же удалось разрушить часть ментальных блоков Прингла — если только брат Карлотты намеренно не оставил некоторую информацию открытой, чтобы развеять возможные подозрения. Джинни устало вздохнула. Не хватало только, чтобы слова Дамблдора оказались истиной. В школьных учебниках по истории магии ее имя не упоминалось, так же, как и имя Араминты, и все же ее преследовали неприятные ощущения.

— Боюсь, что ничем не могу вам помочь, профессор, — задумчиво протянула она, быстро исправившись под подозрительным взглядом Огга. — Дэйзи ничего не знает, профессор. Хозяйка ничего не рассказывает Дэйзи. У хозяйки много секретов.

Дамблдор кивнул в знак согласия.

— Что же, придется искать другим способом, — вздохнул он, поднимаясь и сгребая со стола оставленные на нем вещи. Джинни перевела на них взгляд и остолбенела.

Дамблдор держал в руках черную тетрадку с хорошо знакомыми ей инициалами. Хоркрукс Риддла попал в руки директора, и девушка представить себе не могла, каким образом ему удалось получить артефакт, запертый в сейфе номер 218.