Я не я, и Коноха не моя (джен)

Это была старая «допейновская» Коноха. Впрочем, не совсем она. То тут, то там Наруто натыкался на постройки, которых, если верить памяти, не должно было быть. Или наоборот, не находил некогда привычные объекты на их законных местах... Если небольшой пробежки к тренировочным полигонам хватило, чтобы это заметить, то, что же вскроется при более детальном изучении? И что если небольшая перепланировка — лишь меньшее из различий? Внутри всё звенело от тягостного присутствия. Даже Курама и тот был встревожен, а уж Девятихвостого до такого состояния довести — это точно должно было произойти что-то невообразимое.

От того-то, по мере приближения к цели в Узумаки крепло тревожное чувство, а вместе с тем и ощущение неправильности происходящего. Однако сейчас существенным было лишь то, что его дочь напугана. Уже одно это подстёгивало Седьмого немедленно войти в режим Девятихвостого, однако для начала он ограничился режимом отшельника (пригодились клоны, которых он предусмотрительно оставил накапливать чакру, едва обнаружив себя на скале с недостающим количеством лиц). Лишь остатки здравого смысла да сам Курама удерживали Наруто.

И правда, не стоило светиться (в прямом смысле того слова) в мире, о котором знаешь только то, что он настолько повёрнутый, что здесь бабулька Цунаде не отвергла старого извращенца. Узумаки фыркнул, чувствуя, как позади него тщетно пытается не отстать Хару. Это ж надо было такому приключиться! Не иначе в лесу сдохло что-то очень крупное, возможно, даже предварительно сбежавшее из лаборатории Орочимару. Что случилось в этом мире, что он так отличается от его собственного? И где наступил тот самый излом?

Уж что-то поистине пугающее произошло, потому что, помимо присутствия Химавари, Наруто ощущал рядом ещё Итачи и Какаши, но если у этих двоих эмоциональный фон не слишком отличался от того, что был в его мире, то у отца… Тут Наруто чуть не запнулся. Вроде, взрослый уже. Седьмой Хокаге как-никак, а в дрожь бросило неслабо. Впрочем, его можно было понять: переместиться Кагуя знает куда и обнаружить тут сходу двоих «мертвецов», да ещё и с таким отягощением…

Присутствие отличалось столь же разительно, как различаются между собой день и ночь. Пусть отца он узнал лишь через Эдо Тенсей, но тот не был таким пугающим и... тёмным. Этот Четвёртый был мрачен, подавлен и чем-то серьёзно раздражён, а ещё Наруто чувствовал его боль, тягучую и пульсирующую, словно вновь открывшаяся старая рана.

При первом же прикосновении к которой его повело. Это было неправильно. Это…

— Правильнее было бы, чтоб он вечность варился в желудке шинигами? — хмыкнул Лис внутри. — Не ожидал от тебя.

— Нет, — ужаснулся Седьмой. — Я не то имел в виду. Просто… — раскрутить до конца эту мысль Наруто не удалось. Присутствие Химавари как-то резко ослабло, отчего он, наплевав на всё и чувствуя молчаливую поддержку Девятихвостого (Хима всегда была его любимицей), перешёл в режим «Оранжевой Молнии».

Добравшись до места в несколько мгновенных шагов и увидев лежащую у дерева ничком связанную дочь, Наруто окончательно утратил возможность трезво мыслить. Коротко взревев и позволив остаткам былой ненависти Лиса к Четвёртому взять вверх, он кинулся было к Химавари, однако сделать это ему не удалось. Оте… Четвёртый хокаге крайне не вовремя возник у него на пути.

Пусть в последнее время Наруто не так часто вспоминал о своих отцовских чувствах, но сейчас они явно взяли верх над сыновними, потому как у последних и возможности-то толком раскрыться не было. По первому же пункту… жизнь Узумаки до его становления Седьмым Хокаге была на удивление нормальной, пусть и занимала крайне небольшой промежуток времени, но рождение и первая пара лет жизни Химавари туда попали. А тут ещё и Курама, который питал к Четвёртому крайне противоречивые чувства… и вполне однозначную покровительственную приязнь к Химе — не завидовал он сейчас Минато Намикадзе, возникшем у него на пути.

* * *

Он привык, что мир в режиме отшельника преображается. Ощущения обостряются, но не только зрение, слух, обоняние, Минато также чувствовал огонь изумления Итачи, тревогу Какаши и смятение своего соперника в сочетании, вот что реально странно, не с запомнившейся ему удушливой ненавистью Кьюби, а лишь её отголосками.

Это было ненормально, это было неправильно, однако обдумать это ему не удалось. Смятение было перемешано с гневом, безошибочно направленным на них. Трактовать это как-то иначе Четвёртый не мог, потому и встретил оранжевую вспышку сформированным за секунды неслабым (в режиме отшельника-то!) расенганом. Каково же было его удивление, когда противник ответил ему тем же приёмом.

Если Минато и «спал с лица», то вряд ли использовавший чакру Кьюби это заметил, потому как от столкновения техника попросту взорвалась, отбросив их в разные стороны. Насколько Четвёртому было известно, помимо него расенганом овладели только Джирайя, Какаши и Итачи, причём все они это никак не афишировали. Нападавший же совершенно точно не был его старым сенсеем, в то время как два других носителя техники были здесь. А потому какого биджу тут творится?

Весьма актуальный вопрос с учётом того, что Минато так до сих пор и не удалось рассмотреть того, с кем он сражался. «Оранжевая Вспышка» немногим уступала в скорости «Желтой Молнии», и это было удивительно, как и то, что враг, кем бы он не был, использовал чакру Девятихвостого так, как Кушина её никогда не использовала. У Четвёртого были лишь одни вопросы и никаких ответов, ситуация до омерзения напоминала тот его провальный бой с ублюдком в маске. Только вот на сей раз Минато был преисполнен решимости победить. Либо умереть. Третьего не дано. Он сейчас один — подстраховать его некому. Третий давно в могиле, а Итачи и Какаши... Не в лучшей форме оба. Особенно Учиха.

Потому Намикадзе с ходу (пока не вымотался — у него-то нет такого запаса как у джинчуурики Лиса) перешёл к более продвинутой ступени расенгана. На эту технику ушли десятилетия, но ему всё же удалось совместить, добавить в него элемент ветра. Техника получила название Ураган, а так как враги после её применения как правило не выживали, то вскоре к нему добавлялась приставка «Смертоносный».

Сконцентрированные клубы чакры вращались по спирали, образуя воронку смерча, выраставшую на ладони с полметра в высоту. Выпущенный на волю Ураган с заданным направлением расширялся в геометрической прогрессии и засасывал всё, что попадалось на пути. Угодивший в вихревую ловушку шиноби уже не мог оттуда выбраться, потоки чакры ветра попросту разрезали его на лоскуты. Единственный недостаток техники — её неповоротливость, а также немилосердные чакрозатраты. Применять её Намикадзе мог лишь в режиме отшельника, и то его режима хватало лишь на одно использование техники.

Однако у него в запасе был ещё один клон, собирающий сенчакру, потому он решил рискнуть и сразу бить самым мощным оружием. Вот только его Ураган был разбит ещё на подлёте чем-то до ужаса напоминающим сюрикен, с той лишь разницей, что сформирован тот был из расенгана и чакры ветра… Брови Минато неудержимо ползли вверх. Складывалось впечатление, что дерётся он с какой-то искажённой версией себя. Впрочем, безумная мысль была тут же откинута. У него были проблемы и поважнее. Например, то, что перезагрузка режима отшельника требовала драгоценных секунд, которых у него не было...

Словно прочитав его мысли, Какаши отвлёк его противника на себя. Однако оранжевый увернулся от чидори так, словно знал эту технику. Намикадзе не собирался отдавать этот бой кому-то ещё, поэтому, вновь обретя природную энергию, он сделал ученику знак отойти. Пусть он и испробовал свою самую сильную технику и та не сработала, однако Минато пока не был готов сдаться и прибегнуть к помощи своих Анбу. В конце концов не каждый день он дерётся с противником такого уровня. А силы тех... тоже не безграничны. Да и что он за хокаге такой, если снова позволит себе проиграть?

Впрочем, пусть даже у его врага были техники, подобные его собственным, однако в скорости тот немного, но проигрывал, на этом-то Минато и собирался сыграть. Использовав серию мгновенных перемещений, Намикадзе неожиданно обнаружил, что чувствует кунаи со своей меткой — там, где он их точно не оставлял, а именно за пазухой у «Оранжевой Вспышки». Это было непостижимо — и вместе с тем глупо было не воспользоваться открывшимися обстоятельствами.

И всё же его удар не был смертельным. Минато не знал, что руководило им в тот момент, любопытство или же неизвестно откуда возникшее внутреннее сопротивление, однако, переместившись за спину противника, он намеревался обездвижить того ударом жабьего «тайдзюцу» по голове (он же не Хьюга, чтобы видеть точки чакры!), а не мгновенно убить, как он обычно поступал со своими врагами.

Шансов увернуться у шиноби не было, чего Четвёртый не мог учесть так это того, что его удар отобьёт… выросший в последний момент оранжевый хвост из чакры? Это было невероятно, вот только обдумать увиденное Хокаге не удалось, потому как в следующий момент их с противником знатно окатило водой со знакомым болотным душком.

— Сенсей! — отплевавшись, возмущённо, совсем не как подобает хокаге, проорал Минато, вот только это сделал не он один…

Его соперник скопировал даже интонации.

Горячка боя схлынула, стоило ему увидеть врага, сбросившего свой покров Девятихвостого. В горле пересохло, лёгкие сдавило, Четвёртый, казалось, позабыл как дышать. Он задыхался, но не мог отвести плывущего взгляда.

Это просто не могло быть правдой. Не могло, и всё тут! Его сын исчез пятнадцать лет назад, и Наруто точно уж не мог оказаться ровесником самого Минато, да ещё, словно в насмешку, облачённым в плащ хокаге, столь похожий на его собственный. Вот только полоски-усики и знакомая синева глаз мешали отвести взгляд и беспощадно отмести эту бредовую мысль как несостоятельную.

— Папа! — Четвёртый вздрогнул, услышав это. Очнувшись, девчонка вернула к реальности и его. Что там Итачи насчёт неё говорил… Не лжёт? Значит, она Химавари Узумаки из Конохи, а это… — Намикадзе перевёл очумелый взгляд на блондина в плаще с надписью «Седьмой Хокаге»… — её отец?

— Ты… биджу тебя раздери… кто? — задыхаясь и чувствуя, как остатки адекватности оставляют его, спросил Минато. Итачи (вот уж жук!) между тем отпустил девчонку к отцу, потому-то ответил ему недавний противник только после того, как устроил заметно успокоившуюся дочь на шее.

— Прошу прощения за… кхм… — блондин свободной рукой чуть виновато почесал затылок, — вторжение и мою реакцию. Моя дочь оказалась той ещё… кхм… ладно. В общем, я, даттебайо, — присказка резанула сознание Минато. Не такая как у Кушины, но похожая! — Виноват, зазевался и не уследил за свитком Печатей, а Химавари тоже хороша, выдала номер, использовав непроверенную технику перемещения, а там ещё нас разбросало в разные концы деревни. И с той картиной, что я тут застал… Моя реакция… Да, короче, нормальная это была реакция для отца… Но не для Седьмого Хокаге, это да, — остановил свой странный виновато-упрямый взгляд на нём этот субъект.

— Какого Хокаге? — опередил Минато его сенсей.

— Седьмого, мы это…

— Из другого мира! — закончила за отца Химавари.

— Ты Наруто? — первым нарушил молчание всё так же Джирайя, который выглядел так, будто что-то всё-таки понимал в этом бреду.

— Да, а что, здесь я тоже есть, сенсей? — заставив Минато тихонько зарычать, полюбопытствовал… Седьмой Хокаге, глядя на Джирайю с куда большей приязнью, чем на самого Четвёртого.

— И ещё какой! — хмыкнул как-то невесело Джирайя, а после выдал совсем уж фееричное, заставив Минато присесть ещё сильнее в ту лужу, где он оказался после душа из жабьего рта. — Мы с пятнадцатилетним тобой только что вот разминулись… Здесь ты в Акацуки, парень!

— Серьёзно, что ли, даттебайо? — как-то резко спал с лица Седьмой. — А я и думаю, чего это на меня Хару так смотрит… И батя рассенганом встречает, — метнул он на него опасливый взгляд. — Интересный у вас мир, однако!

— Ты что же, ему веришь? — не утерпел Намикадзе, сверля сенсея недобрым взглядом. Слова о «другом Наруто в Акацуки» упрямо не желали им восприниматься. Это было слишком. И в это же время это было куда более реалистичным, чем имеющийся перед его глазами взрослый шиноби (да что там аж целый Седьмой хокаге!) с дочерью.

Ответил же ему, как ни странно, снова Итачи:

— Это правда, они из другого мира.

— Ты что, в голове у моей дочери копался? — заметно похолодел голос Седьмого. Чакра Кьюби снова сгустилась в воздухе.

— Анбу-сан осторожно, пап! — неожиданно вступилась за него Химавари. — Как иначе они нам поверили бы?

— Ты вообще, хулиганка, помалкивай, — чуть ли не прорычал Наруто. — Я ожидал чего угодно от Боруто, но никак не от тебя!

— Это двойные стандарты, папа, — хитро улыбнулась девочка.

— А слов ты где таких набралась? — Наруто явно начинал терять терпение. Впрочем, Намикадзе его давно потерял.

— Прекратите оба! — прервал семейную перепалку Минато, чьи попытки собрать происходящее в цельную картину претерпевали неудачу. Ему нужно было хоть немножко подумать. В тишине. Только вот все присутствующие, кроме Анбу, разумеется, такой возможности давать ему не собирались. Хотя насчёт Итачи тоже было сомнительно... Вон как заладил: верит он им, мда.

— Это тот самый парень из Акацуки, но в то же время и другой, — вынес свой вердикт окативший их недавно водицей Гамабунта. — Этот джинчуурики и отшельник. На горе Мьёбоку я его не припомню, получить это умение где-то ещё не возможно. Значит, малец прошёл обучение на другой горе Мьёбоку. У Великого мудреца недавно было видение о двух пришельцах из мира-отражения нашего. Видимо, это они и есть. Великий мудрец предсказал приход в этот мир потомков Прародительницы чакры, что должны определить судьбу этого мира. Я должен сообщить об этом происшествии ему.

— Господина Четвёртого прихвати! — широко улыбнулся Джирайя, хлопнув Гамабунту по широкому жабьему плечу.

Хоть Минато и был Жёлтой Молнией Конохи, но полученной информацией был придавлен настолько, что позволил «Жабьему боссу» без особых проблем проглотить себя.

Определённо, рельеф горы Мьёбоку сегодня изменится…

— Зато глупостей не учудит! — объяснил Джирайя только глазами хлопнувшим Анбу. — И их, — старый отшельник кивнул на Наруто с Химавари, — я беру на себя. Идите лучше Минато прикройте да народ успокойте.

Замершего в нерешительности Какаши с тренировочной площадки утянул Итачи, мудро предоставивший санину самому здесь разобраться.

— Спасибо, эросенин! — облегчённо вздохнул Наруто, у которого после исчезновения такого бати с души явно упало что-то тяжёлое.

— Это ты в точку попал! — раздавшийся позади враз побелевшего Джирайи рёв Пятой — Узумаки ни с чем бы не перепутал. Да уж скучал он по перепалкам этих двоих. А уж как Цунаде в его мире скучала, м-м.

— Цунаде-баа-чаан! — добавила жару и в без того накалённую обстановку обрадовавшаяся знакомому лицу Химавари… Очень-очень зря употребив сию приставку.

— Да вы оба вкрай обнаглели! — оскорбился за своих родителей Хару, однако мудро предоставил вершить возмездие своей взбешённой матери. Стало очевидно: сегодня изменится не только рельеф жабьего мира.