Реформаторы (джен)

Хронология

2 мая 1998 — Битва за Хогвартс

Сентябрь 1999 — Гарри поступил на службу в Аврорат

31 декабря 2001 — свадьба Рона и Гермионы

Декабрь 2003 — свадьба Гарри и Джинни

21 июня 2004 — избрание Рона главой гильдии магических ремёсел

17 июля 2005 — рождение Джеймса Сириуса Поттера

4 января 2006 — рождение Розы Грейнджер-Уизли

Действия в главе разворачиваются: 4 июня — 28 ноября 2006

В начале июня в продажу поступила книга «Взлёт и падение лорда Волдеморта», написанная неким Квентином Дискри. Автору удалось более или менее точно восстановить корни и семейную хронику тёмного мага. Разоблачение его маггловского происхождения вызвало переполох среди волшебников. И, конечно, горячие обсуждения этой главной новости не обошли стороной и «Нору».

— Так странно видеть имя Волдеморта на обложке книги, — заметила Анджелина. — Его до сих пор мало кто осмеливается произносить.

— Думаю, Битва за Хогвартс помогла немного развенчать мифы о нём, — пожала плечами Гермиона. — Мы все видели, как он сражался с волшебниками, а потом и с одним конкретным, — добавила она, бросив в сторону Гарри едва заметную улыбку. — А затем все увидели его поражение. Так что в глазах людей он был уже не таким устрашающим.

— Кто-нибудь уже прочёл книгу? — поинтересовался Гарри, меняя тему: чего он точно не хотел, так это обсуждать свою роль в ухудшении репутации Волдеморта.

— Я пролистала, — ответила Гермиона. — Довольно много неточностей, но история родителей Волдеморта передана правдиво и полно. Об этом, правда, только первая глава. В остальном содержание касается больше политических аспектов: первые вербовки, действия Министерства, исчезновение, возвращение и, наконец, смерть.

— В «Пророке» писали, что в книге перечислены имена всех Пожирателей смерти, — произнесла Андромеда.

— Автор осторожен: упоминает только тех, кого Визенгамот официально осудил. И приводит список оправданных: он подчёркивает, что их подозревали, но позже все обвинения были сняты. Дискри всё ж таки не настолько бесстрашен, как Скитер.

— Уж мы точно не будем жаловаться, — пошутил Гарри.

— Зато, — сказала Гермиона, — тебе точно не понравится, что он написал о Снейпе. Он отнёс его к осуждённым Пожирателям смерти. Более того, даже ссылается на один слух, согласно которому именно Снейп убил Дамблдора.

— Но я ведь сразу после окончания войны сказал по радио, что всё было не так просто! — ошеломлëнно воскликнул Гарри. — Этот Дискри мог бы спросить у меня, что я знаю.

— Он пытался с тобой связаться шесть месяцев назад, — отозвалась Джинни, полулежащая в глубоком кресле, — но ты так и не ответил на его сову.

— Что? Ты уверена?

— Да, я ещё раньше слышала о нём.

— Да меня по два раза в месяц просят дать интервью о войне. Я не знал, что он хочет поговорить о Снейпе, — заверил Гарри.

— А ты бы ему всё рассказал? — задал вопрос Рон. — О его чувствах к твоей маме. О том, что это он рассказал о Пророчестве Волдеморту, и из-за него погибли твои родители. Что ты узнал это всё, порывшись в его памяти. Что он действительно убил Дамблдора, но из воспоминаний ты узнал, что они спланировали это вместе. Да ладно тебе, Гарри, ты ведь сам прекрасно понимаешь, почему никогда никому об этом не говоришь!

Пылкий монолог Рона лишил Гарри дара речи. Он вдруг подумал, что мог настоять, чтобы Кингсли наградил Снейпа посмертно Орденом Мерлина, на который тот имел полное право. Это был бы неплохой способ очистить его доброе имя. Но теперь уже было слишком поздно…

Весь вечер Гарри прокручивал в голове этот разговор. Ночью лёжа рядом с Джинни, он решил поделиться сомнениями.

— Не думаю, что Снейп захотел бы стать героем, — выслушав мужа, ответила Джинни. — При жизни его нисколько не волновало мнение других людей. К тому же, он помогал тебе только потому, что ты был Мальчиком-Который-Выжил, единственным, кто мог победить Волдеморта. А не из любви к тебе как к личности.

Не обращая внимания на возмущённый вид Гарри, она закончила мысль:

— Я не думаю, что тебе стоит винить себя за то, что ты не стал ставить под угрозу свою репутацию ради его реабилитации.

Даже если Гарри ещё не был полностью убеждён, Джинни выразила словами то, что он чувствовал, и от этого стало немного легче. Но этого было недостаточно:

— Ладно, возможно, ему ничего от меня не было нужно, но я знаю, что я ему должен. У меня нет права вести себя так, словно ничего особенного не произошло.

Выражение лица супруги немного смягчилось, но в голосе её добавились слегка раздражённые нотки:

— Наверное, без этого ты бы не был Гарри Поттером, — вздохнула она. — Что ж, думаю, нам просто нужно найти способ воздать ему должное, чтобы ты, наконец, смог почувствовать себя свободным от него.

Гарри обдумывал, как увековечить зловещее имя профессора в позитивном ключе. Он посмотрел на прикрывшую от удовольствия глаза Джинни, её руки нежно ласкали беременный живот, словно желая спокойной ночи нерождëнному ребёнку. Она выглядела великолепно, когда вот таким образом общалась с их малышом. Вдруг Гарри пришла в голову идея:

— А давай, если будет мальчик, назовём его Северусом.

Джинни с удивлением и явным ужасом посмотрела на него. Открыла рот, чтобы возразить, а затем снова закрыла, не издав ни звука, вероятно, побоялась оскорбить чувства мужа. Наступила напряжённая тишина, прежде чем она осторожно сказала:

— Гарри, ты серьёзно? Ты можешь представить, как обнимаешь ребёнка по имени Северус?

Гарри согласился: что-то его слишком сильно занесло.

— А если это будет вторым именем?

— Какое же тогда будет первым? — усмехнулась Джинни. — Мерлин? Я как-то не припоминаю другого героя, который мог бы соревноваться в известности со Снейпом.

Гарри глубоко задумался, перебирая в памяти имена и события.

— Альбус! — воскликнул он. — Назовём его Альбус.

Джинни заметно расслабилась.

— Альбус, — повторила она, словно пробуя имя на вкус. — Альбус Северус Поттер. Не имя, а будто страница из учебника по современной истории магии, да?

— Чего ещё ждать от наших детей?

— Ты прав, — согласилась Джинни. — Значит, сделаем это с размахом.

Она внезапно замерла, а потом нетерпеливо попросила:

— Пообещай мне только одно!

— Что, любовь моя?

— Ты сам объявишь об этом моей семье.

* * *

Двадцать пятого июня 2006 года в больнице Святого Мунго на свет появился Альбус Северус Поттер. Как и обещал, Гарри лично объявил собравшимся Уизли, как они решили назвать сына.

— Альбус, очень мило, — поколебавшись немного, произнесла Молли.

Гарри понял, что никем из Уизли второе имя никогда не будет использоваться или раскрываться третьим лицам.

Через несколько дней у него появились другие заботы. К концу беременности Джинни Джеймс немного успокоился и уже не требовал материнского присутствия ежесекундно, но стоило его брату появиться на площади Гриммо, как всё вернулось с удвоенной силой.

Джеймс сразу дал понять, что ему не нравится видеть Альбуса на руках у мамы. Гарри и эльфам удавалось отвлечь его внимание, когда Джинни присматривала за новорождённым в первый день после возвращения из больницы, но уже на следующим день, увидев утром младшего брата у груди матери, у Джеймса случилась истерика. Да ещё такой силы, что Джинни испугалась масштабов и срочно вызвала мать на помощь.

— Хочешь, я заберу старшенького к себе на несколько дней? — предложила Молли.

— Я боюсь, если мы так сделаем, то он подумает, что мы бросили его ради Альбуса, — со слезами на глазах призналась Джинни.

— А если ты несколько дней поживëшь с малышом у матери, а я останусь здесь с Джеймсом? — предложил Гарри.

— Ты ведь знаешь, что он хочет, чтобы я была рядом, — огорчённо ответила Джинни.

Они посмотрели на смутьяна, который замолчал, только когда прижался к матери. Он плакал без остановки все сорок пять минут, пока Джинни кормила Альбуса, хотя Гарри отвёл его в другой конец дома и не оставлял ни на секунду. Затем потребовалось ещё полчаса, чтобы успокоить его, когда Джинни передала Альбуса Гарри, а сама взяла на руки старшего сына.

Но лучше не становилось: мало того, что Джеймс громко плакал, когда мама держала Альбуса на руках, так ещё и когда тот спал, капризы старшего малыша вынуждали Джинни срываться на нём. Авантюрная натура подталкивала Джеймса к опасным экспериментам, которые можно было купировать только запретами и ограничениями, что конечно же не нравилось начинающему исследователю. Поэтому Джеймс разрывался между отчаянием и гневом.

Через три дня после возвращения домой Джинни снова расплакалась:

— Чем я это заслужила? — спрашивала она у матери, которая в очередной раз пришла к ним помочь. — Мне просто не нужно было рожать Альбуса так рано, да?

— Заранее никогда не узнаешь. Рон нормально воспринял твоё появление, но у него, правда, уже были старшие братья, которые подавали пример.

— А как у тебя было, когда родился Чарли?

— Он был на полгода старше, поэтому всё было по-другому. Не забывай, что Джеймс ещё совсем кроха.

— Так что мне делать? Я не хочу, чтобы он думал, что я бросаю его на полдня, а потому кричу, когда всё-таки дохожу до него!

— Нельзя требовать, чтобы он одновременно приспосабливался к новой семейной ситуации и учился справляться с гневом, присущим его возрасту, — поведала Молли. — Это многовато для такого малыша, как он. Я думаю, тебе нужно убедить его, что ты его по-прежнему любишь, но насчёт всего остального настроена весьма решительно.

— Чтобы убедить его в этом, мне нужно будет почти всё время проводить с ним. Кто будет присматривать за Альбусом?

— Даже если ты просто будешь кормить его и засыпать рядом, этого уже много. К тому же, милая, у него есть не только ты. Миффи может укачивать его днём и менять подгузники, а вечером Гарри будет купать и готовить ко сну.

— Разве это честно по отношению к нему?

— Зависит от того, как он это воспримет. Поверь, если ему что-то не понравится, он тут же даст тебе знать, и тогда уже придётся искать другое решение. Когда ты родилась, я буквально разрывалась между Роном и близнецами, и на тебя не всегда хватало времени и сил, но не похоже, что тебе это пошло во вред.

Джинни последовала совету матери: в часы бодрствования Джеймса она как можно больше времени уделяла ему, а стоило тому уснуть, как сразу же переключалась на Альбуса. В ходе эксперимента пришлось внести кое-какие изменения, зато с течением времени удалось найти баланс между старшим и младшим братьями. Джеймс больше особо не капризничал, а Альбус, казалось, был доволен той любовью и лаской, которую ему дарили любящие объятия родителей.

Воспользовавшись советами Гермионы, которая та почерпнула из маггловских книг о воспитании, Джинни говорила Джеймсу о своих чувствах и о том, насколько сильно они с папой его любят. Эту же методику она использовала для того, чтобы помочь ему понять и преодолеть всё то недовольство, что он испытывал, когда в очередной раз сталкивался с многочисленными ограничениями на исследование мира.

Джинни также объясняла сложившуюся ситуацию Альбусу, заверяла его, что проводит с ним меньше времени не из-за равнодушия, а в силу обстоятельств. Впрочем, несмотря на это, она всё равно чувствовала себя виноватой по отношению к новорождëнному малышу, и первый месяц оказался трудным для всех. Но время шло, Джеймс всё больше привыкал к присутствию брата, и родители, наконец, смогли выдохнуть.

* * *

Летом Гарри не раз вспоминал о Белинском и его желании обратиться к министру магии, чтобы внести предложения об улучшении судебной системы. Они часто пересекались с ним в коридорах Министерства рядом с залами для заседаний Визенгамота, но всегда ограничивались лишь относительно холодными кивками и формальным обменом приветствиями. Гермиона, в свою очередь, до сих пор ждала решения Отдела Тайн, но те, казалось, не спешили с началом испытаний. Поэтому ей лишь оставалось сгорать от нетерпения.

У Гарри же был повод для радости. Его усилия по совершенствованию системы расследований, наконец, принесли свои плоды. От исследовательского центра, созданного не так давно Роном, пришла первая поставка сквозных портключей, придуманных Оуэном ещё прошлой весной. Их группе, к сожалению, не представилась возможность лично испытать новинку в деле (прототипов пока было всего пять штук), но ребята из других отделов уже успели выразить свой восторг. Фосетт также сообщил, что ждёт от мастеров ещё одно изобретение: миниатюрную версию сквозных картин, которые они использовали в деле о международном трафике темномагических артефактов. С ними они теперь смогут вести скрытое наблюдение на дальние расстояния.

В сентябре, спустя пять месяцев после разговора с адвокатом Белинским Гарри, наконец, убедился, что их беседа не прошла бесследно.

— Бюро магического законодательства замышляет какую-то пакость, — во время утреннего кофе-брейка сообщил Нат Праудфут, напарник Симуса Финнигана.

— В смысле? — переспросил Майкл Корнер.

— Хотят пересмотреть весь судебный процесс. Им, видите ли, показалось, что преступники недостаточно защищены!

Со всех сторон раздалась буря ворчливого недовольства. В целом все обсуждения сводились к одному: авроры считали, что на свободе остаётся слишком много преступников, потому что они не смогли поймать их на месте преступления.

— Я слышал, что какой-то адвокат подал большой отчёт размером с руку, — добавил Праудфут, — и что именно оттуда Бюро взяло некоторые предложения, которые уже несколько недель обсуждаются на еженедельном совещании руководителей отделов.

Гарри старался сохранять непринуждённый вид. Если коллеги узнают, что это он стоял у истоков такого революционного шага в уголовном делопроизводстве, ему лично придётся отвечать за каждое новшество, которое им будет не по душе.

— Думаю, нам стоит подождать и посмотреть, а уже потом критиковать, — заметил Энтони Голдштейн, сам не подозревая, что заслужил мысленную благодарность от Гарри.

— Да там всё и так понятно. Адвокаты — это негодяи, которые всегда всё портят. Скоро головорезы будут подавать на нас в суд за то, что мы посмели их арестовать.

— Ты знаешь детально, что за предложения? — с интересом уточнил Энтони.

— Там сплошная чушь собачья… К примеру, мы должны предоставлять возможность консультации с адвокатом во время допроса. Или мы должны получить постановление суда, чтобы держать подозреваемого взаперти до начала суда… Да бред какой-то, говорю же!

— Так принято у магглов, — произнёс Корнер. — Для сохранения презумпции невиновности.

— Когда какой-нибудь ублюдок сбывает порошок пикси мальчишкам, которые ещё учатся в Хогвартсе, о какой невиновности может идти речь! — возмутился Праудфут. — Чего мы должны ждать? Явки с повинной со следами Авады на палочке? Мольбы отправить его в Азкабан?

— С этого обычно и начинается. А потом глядишь — и мы уже всё делаем по-маггловски, — пробурчал Малдун, аврор из старшего поколения, с которым Гарри никогда особо не ладил. — Мы — волшебники, не нужны нам их странные идеи!

Гарри почувствовал, что обсуждение приобретает опасное направление.

— Давайте подождём и посмотрим, что из этого выйдет, — примирительно сказал он.

Малдун смерил его злым взглядом, но остальные авроры начали расходиться по рабочим местам, решив не вступать в полемику. Хотя Гарри прекрасно видел по выражению их лиц, что мнения своего они не изменили ни на кнат.

* * *

Две недели о судебной реформе ничего не было слышно. В конце концов, Гарри не выдержал и отправился в Отдел регулирования магических популяций в надежде, что, может, у Гермионы будет какая-либо информация.

— Ты что-нибудь слышала о новых законах в делопроизводстве? — прямо спросил он, оказавшись в её кабинете.

— Да, Сьюзен упоминала о них. У вас в Аврорате уже кипят дебаты?

— Кое-какая информация просочилась. Авроры беспокоятся.

— Гарри, — Гермиона произнесла его имя своим коронным тоном, когда хотела убедить в правоте тех, кто не разделял её точку зрения, — Министерство не намерено мешать вам арестовывать преступников. Главная цель реформы — сделать судебную систему независимой и закрепить презумпцию невиновности. Благодаря новым поправкам, ни один невиновный не будет отправлен в Азкабан без суда и следствия, как это произошло с Сириусом. Понимаешь…

Ещё на первых словах Гарри поднял руки, пытаясь остановить нескончаемый поток слов, но так быстро заткнуть Гермиону никогда не получалось.

— Что? — спросила она, прервавшись наконец.

— Я уже слышал это от Белинского, — объяснил он и вкратце рассказал о разговоре с адвокатом.

— Гарри! — воскликнула Гермиона сразу, как он договорил. — Это был один из лучших твоих поступков в жизни!

— Не преувеличивай, я вообще не участвовал в разработке предложений.

— Ты дал им направление и мотивацию, а без этого и вовсе ничего не было бы. Министерство так долго работало на принципах махинаций и кумовства, что каждый честный гражданин был убеждён: никто не станет рассматривать их идеи, если они не дадут кому-нибудь на лапу. То, что происходит сейчас, имеет первостепенную важность для всей политической системы. И здесь уже не столь важно, какие именно декреты будут изданы. Главное — изменения идут по личной инициативе людей.

— Как скажешь… Так что, какие новшества нас ждут?

— Обсуждения идут полным ходом. Такие вещи не решаются за пять минут, потребуются ещё десятки совещаний, чтобы все наконец пришли к согласию. Если тебе интересны подробности, можешь поспрашивать Сьюзен Боунс. Она как раз присутствует на этих собраниях в качестве секретаря.

Гарри последовал совету и уже через пять минут постучал в дверь кабинета Сьюзен, который находился на том же этаже, что и Аврорат, только в другом крыле, специально отведённом для секретариата Визенгамота. Боунс тепло его поприветствовала и предложила чаю.

— Чем могу тебе помочь, Гарри? — спросила она наконец.

— Я бы хотел узнать о новых декретах в судебном делопроизводстве.

Сьюзен пристально смотрела на него несколько мгновений, а потом сказала:

— Обсуждения ещё не закончены, а нам бы не хотелось поднимать шум раньше времени. Мы прекрасно понимаем, что большинство примет эти поправки в штыки, поэтому хотим продумать всё до мелочей и только потом выносить проект на всеобщее обозрение.

— Авроры уже много о нём говорят, — заметил Гарри. — Но я спрашиваю тебя об этом не ради сплетен. Этот вопрос очень интересует лично меня.

— Ты, кажется, хорошо разбираешься в маггловских процедурах, — согласилась Сьюзен, намекнув, что не забыла о его роли в расследовании дела Гримстоунов. — Но это нечто большее, чем просто перечень методов…

— Я знаю, что предложения вам отправил Белинский, но не собираюсь раскрывать его личность коллегам, которые, между прочим, и так на него злы.

— И ты согласен с его видением?

— Мы поговорили, и ему удалось меня убедить, что мы преследуем одну и ту же цель, каждый по-своему, конечно, и в целом наши профессии дополняют друг друга. Сьюзен, я не стану делать ничего, что может поставить под угрозу планируемые вами реформы, — решительно сказал Гарри.

— Ладно, — кивнула та после непродолжительных раздумий. — Я расскажу тебе об основных моментах, но пообещай, что это останется между нами, пока мы сами не предадим проект широкой огласке.

— Идёт.

— Хорошо. Ты знаешь, на каких трёх столпах держится любая власть?

Гарри в ответ лишь недоуменно посмотрел на Сьюзен.

— Маггловские теоретики выделяют три столпа. Первый — исполнительная власть. Её представляет Правительство, которое чаще всего состоит из главы государства и кабинета министров. Именно они определяют общую политику страны и командуют армией. Второй — законодательная власть. Это орган, который принимает законы. И третий — судебная власть: те, кто следит за выполнением законов и разрешает споры.

— Да, я слышал что-то такое, — припомнил Гарри.

— В восемнадцатом веке европейские философы утверждали, что эти три ветви власти в любой демократической стране должны быть разделены, и каждая из них должна контролировать две другие. Эта идея лежит в основе большинства западных маггловских правительств.

— Но не магических.

— Смотря где. Америка в этом плане намного ближе к маггловской системе, чем мы. Мы же, в свою очередь, придерживаемся её принципов больше, чем в некоторых других странах. Нам ещё есть куда расти, и именно это сейчас является главной повесткой.

— В кулуарах активно сплетничают о наделении защиты большими правами, — заметил Гарри.

— Это на втором месте и ещё не обсуждалось.

— А что насчёт этих ветвей власти? На чем остановились?

— Мы как раз пытаемся определить главное. Сначала мы бы хотели сделать судебную систему более независимой от исполнительной. Помнишь своё слушание перед пятым курсом?

— Как это можно забыть? Меня хотели исключить из Хогвартса и сломать волшебную палочку!

— Верно. Значит, ты прекрасно помнишь, что слушание вел лично министр Фадж.

— Да, он злился на меня за то, что я сообщил о возвращении Волдеморта.

— Точно. В любой другой ситуации именно моя тётя, как председатель Визенгамота, назначила бы судью. Но министр не только потребовал полного собрания, так ещё и воспользовался привилегией представителя Министерства, что дало ему возможность лично вести заседание. Отныне это станет невозможным.

Сьюзен, похоже, по-настоящему гордилась этим достижением. Гарри припомнил, что миссис Боунс стала первой жертвой в войне, она заплатила самую высокую цену за преданность Дамблдору и своим принципам. Было очевидно, что таким образом Сьюзен хотела отдать дань уважения погибшей тёте.

— Это очень хорошо, — одобрительно сказал Гарри.

— Кроме того, министр больше не сможет никому вынести приговор без суда, как это можно было сделать в случае форс-мажорных обстоятельств. Виновность будет определяться лишь в процессе судебного разбирательства на основе принципа состязательности.

Гарри вспомнил о том, как на третьем курсе Фадж приговорил к Поцелую дементора Сириуса, а уже в следующем году — Крауча-младшего. Из-за этого Сириусу пришлось удариться в бега, хотя если бы состоялся нормальный суд, то его бы быстро оправдали, а Крауч был бы схвачен и не смог посодействовать возвращению Волдеморта. Гарри горячо поддерживал эти реформы.

— Подведу итоги, — произнесла Сьюзен. — Теперь исполнительная власть не будет напрямую влиять на судебную систему. Даже поговаривают о том, чтобы проводить заседания в другом здании, чтобы подчеркнуть эту независимость.

Гарри был приятно удивлён и согласно кивнул.

— С другой стороны, в гражданском праве мало что изменится, — продолжила Сьюзен. — Договоры, всё, что связано с имуществом и вопросами личной ответственности, по-прежнему будет регулироваться прецедентным правом. Система вроде бы всех устраивает, поэтому её не спешат менять.

— Министерство не может вмешиваться в гражданские дела, — припомнил Гарри. — Это помогает снизить влияние политики.

— Именно. Вот уж что точно не изменится, так это то, каким образом наши законы разрабатываются. Да ты и сам знаешь, как это происходит.

— Да, я узнал об этом во время стажировки в Аврорате. Прецеденты и декреты.

Значительная часть магического законодательства вытекала из колдовских традиций и обычаев, которые были приняты ещё в те далёкие времена, когда не было единого правительства и каждый клан разрабатывал собственную систему примитивных законов. Если у кого-то возникал спор, то выбранные судьи рассматривали дело и выносили вердикт на основе схожих случаев. Спустя много лет такой тип судейства стал называться прецедентным правом. Таким способом Визенгамот и создал в своё время большую часть магических законов Великобритании.

В первую очередь судьи должны были определиться, были ли в истории аналоги рассматриваемому делу. Если нет, то они могли вынести решение согласно своим убеждениям и обычаям, создав тем самым новый прецедент. Так развивалось право, а иногда и происходили настоящие революции в магической судебной системе.

Преимущество такого метода состояло в его прагматичности и возможности рассматривать каждый случай индивидуально. Но вместе с тем он оказался очень сложным, не был унифицирован и не учитывал всех нюансов. Вот так и появились министерские декреты: они были призваны упростить и дополнить прецедентное право. Самые важные издавались лично министром магии, а остальные — главами департаментов. По мере усиления влияния Министерства эти декреты даже стали противоречить прецедентам и теперь давали идеальную возможность преступникам избежать ответственности, вывернув дело в нужную им сторону.

С течением времени было решено следующее: гражданское право и процессуальные нормы отдавались на откуп Визенгамоту, а уголовные дела — Министерству.

— Есть ещё один источник власти, — добавила Сьюзен. — Совет гильдий.

— Но он ведь не столь важен, да?

— И да, и нет: они имеют право разбирать только те дела, которые касаются членов гильдий, но в дальнейшем принятое ими решение будет иметь силу закона. Если же у ремесленника какая-то проблема с клиентом, то решает её Визенгамот или представитель Министерства, если дело подпадает под их декреты. Поэтому ситуация складывается весьма неоднозначная. Если кто-либо из представителей гильдий наплевательски отнесëтся к делу, то своим решением они могут парализовать выпуск всех магических товаров или нанести ущерб службам здравоохранения, транспорта и информации. Не стоит недооценивать ответственность, которая лежит на Совете гильдий.

Теперь Гарри лучше понимал, почему Рон так боялся брать на себя обязательства, становясь во главе гильдии магических ремёсел.

— Но это не изменится, — заключил Гарри.

— Мы обсуждали, должна ли у нас быть ассамблея, избранная народом, для представления наших интересов. С одной стороны, это самый демократичный способ управления людьми. С другой — нас очень мало, и организовать выборы и политические партии будет сложно. Да и нужно ли это, если судебная власть получит независимость от исполнительной? У нас уже есть три отдельные ветви — исполнительная, судебная и гильдейская, так что мы посчитали, что этого достаточно.

— И это достаточно близко к маггловским методам управления государством, — согласился Гарри.

— Мы лишь приближаемся к тому, что маггловские философы считали лучшей формой правления, — поправила его Сьюзен. — У каждой страны своё видение, как применять теорию на практике, вот и у нас будет собственная система.

— Всё действительно очень интересно, — кивнул Гарри, раньше даже не задумывавшийся об этих моментах. — Но какие конкретные изменения ждут судебную систему?

— Как я уже говорила, на заседании мы ещё это не обсуждали, но могу рассказать об основных пунктах, которые поступили к нам на рассмотрение. Главным образом предлагается закрепить права защиты и сделать закон о доказательствах более гибким. И на судебных заседаниях по уголовным делам будет большое новшество, которое уже утверждено: новая роль у представителя обвинения.

— Новая роль? — переспросил Гарри.

— Вместо того, чтобы вмешиваться от случая к случаю и иногда вести суд, Министерство будет систематически направлять своего представителя для выполнения роли прокурора.

— Как у магглов?

— Да.

— Но… сейчас обвинение представлено аврорами или сотрудниками магической полиции. Какой теперь будет наша роль? — с лёгким беспокойством спросил Гарри.

— Как и у магглов, прокурор будет вызывать вас для дачи показаний.

— И это вы называете прогрессом? — возмутился Гарри.

— Да, по двум причинам. Первая: сторонний взгляд на собранные вами доказательства до начала суда. Это, несомненно, улучшит качество подготовки.

Гарри покачал головой, оставшись при своём мнении, и Сьюзен продолжила:

— Согласись, когда ты собираешь досье в течение долгих месяцев, не так уж легко абстрагироваться и поставить под сомнение сделанные выводы. Разделение следователя и человека, который будет представлять дело в суде, — это способ вынести критическое суждение обо всём процессе. Прокурор сможет запросить проведение дополнительного расследования для проверки моментов, которые остаются неясными. Раскрываемость преступлений от этого только вырастет.

— Ага, — скрепя сердце, вынужден был согласиться Гарри. Он узнал в этом руку Белинского и уже предвкушал, какой шум поднимется в Аврорате по этому поводу.

— Вторая причина — это предоставление равных прав двум сторонам, а, точнее, чёткое распределение ролей. В нынешней системе роль судьи во многом зависит от его личности. Одни ведут процесс от начала до конца, другие больше полагаются на следователей. Теперь функция судьи будет чётко определена: он должен сохранять нейтралитет, давать слово поочерёдно обвинению и защите и следить за тем, чтобы каждый мог ответить на аргументы другого.

— Моим коллегам это сильно не понравится, — произнёс Гарри.

— Мы здесь не для того, чтобы угодить аврорам или сотрудникам магической полиции, а чтобы избежать ошибок в судебной системе.

Сьюзен заколебалась на мгновение, но всё-таки тихо добавила:

— В поддержку этих реформ министр Шеклболт привёл несколько случаев заключения невинных людей в тюрьму… в том числе Сириуса Блэка, который сбежал из Азкабана, когда мы учились на третьем курсе.

Гарри кивнул.

— Он рассказал, что Блэк не был Пожирателем смерти, как все думали, а, наоборот, пытался спасти твоих родителей, и если бы у него был шанс на нормальный суд, то его бы оправдали. В те времена люди настолько сильно боялись, что передали в руки авроров слишком много власти, и из этого, как мы видим, не вышло ничего хорошего.

Сьюзен замолчала, будто опасалась, что сейчас зашла слишком далеко.

— Я знаю об этом и могу только согласиться с министром, — сказал Гарри. — Но даже если в прошлом были допущены ошибки, я знаю, что мои коллеги решительно настроены против Тёмной магии. Наша цель — защитить волшебников от тех, кто хочет подчинить их или причинить вред. Без хотя бы минимального доверия к нам этого не достичь.

— Никто и не сомневается в этом, Гарри. Но важно, чтобы каждый делал свою часть работы. Ваша задача — расследовать, задача Министерства — обеспечивать правосудие, а задача судьи — выносить приговор. Когда мы вмешиваемся в работу других, то получаем слишком много власти, а когда ошибаемся, это приводит к серьёзным последствиям. Я знаю, что твой командир — порядочный человек, как и глава магической полиции. Мы знаем, что Шеклболт никогда не пытался вмешиваться в судебный процесс и, скорее всего, никогда не будет. Но никто не знает их преемников, и эти меры предосторожности, возможно, однажды спасут нас от второго Фаджа.

— Ты права, — решительно сказал Гарри. — Я просто сильно удивился таким мерам… Честно говоря, будет забавно отдать дело совершенно другому человеку и просто наблюдать за тем, как он его защищает.

— Все что-то потеряли, — напомнила Сьюзен. — Но всё это ради общего блага. Авроры привыкнут, как и все остальные.

Гарри же окончательно убедился, что будет совершенно не в его интересах раскрывать коллегам, кто выступил инициатором всех этих изменений.