Эльф в подарок (гет)

Джинни не сомневалась — если однажды в ее присутствии заговорят о прелести прогулок по ночному Лондону, она, не задумываясь, запустит в невезучего оратора парочкой особо зловредных проклятий. Две ведьмы в черных плащах с надвинутыми на лица капюшонами скользили по темным улочкам, а рядом семенил домовик, в данный момент проклинающий всех ясновидцев.

Непонятно, почему пресловутая Кассандра не пала жертвой коварства троянского коня, а оставила после себя многочисленное и вездесущее потомство. На фоне таинственной Гекаты профессор Трелони казалась жалкой дилетанткой, а сколько нервных клеток Джинни погибло на ее уроках?

Араминта и Эйлин оживленно беседовали.

— Я и представить себе не могла, что эта Трелони скрывается в Лондоне. На ее месте я бы давно покинула страну. Отправилась бы на историческую родину. Говорят, местные маги воссоздали Илион в первозданном виде. Это грязнокровкам видны одни развалины.

— Нет, это было бы слишком очевидно и совершенно не в стиле Гекаты. Я помню ее студенткой, она славилась способностью находить настолько очевидные решения проблемы, которые все остальные самоуверенно списывали со счетов. Тем более, дом наверняка защищен.

Джинни отвлеклась от своих мыслей. Разговор принимал положительно интересный оборот.

— Так вы знакомы с Гекатой Трелони, Эйлин? Вы вместе учились?

— Почему такое удивление? — Эйлин передернула плечами. — Трелони — древний и уникальный род предсказателей и пророков, а я наследница Принцев. Разумеется, мы были бы знакомы, даже если бы разминулись в Хогвартсе.

— Девочка, не расстраивай меня, — удрученно проговорила Араминта. — Откуда, по-твоему, нам известно, где искать Трелони? Если бы не Эйлин, я бы потратила минимум пару дней на сбор информации и распутывание ложных следов.

— Я все же не понимаю, — не сдавалась Джинни. — Зачем я Волдеморту? Ведь если пророчество сделано о нем, он может к нему прикоснуться.

Маркиза обменялась с Эйлин ироничными взглядами.

— Джиневра, в Отдел Тайн экскурсии не водят, а светиться там после всех этих налетов на магглов Риддлу ни к чему. Темные лорды, поверь моему жизненному опыту, крайне редко берутся за дело самостоятельно. Так, Долохов был комнатной собачкой Гринделвальда, ну а в данном случае ты идеальная кандидатура.

— Но Эдуард не сможет меня заставить! — воскликнула Джинни. — Ведь не поведет же он меня в Министерство под Империусом.

Эйлин устало вздохнула.

— Во-первых, поведет, если не останется другого выхода. Во-вторых, ты создание легко управляемое. Слабые места. Вспомни, о чем говорила Медоуз. От тебя можно добиться многого, действуя через близких, пусть и условно, тебе людей. Бабушка и дедушка, родители, опекаемые тобой дети... Араминта, наконец. Не думай, что Эдуард не посмеет. На службе Риддлу люди меняются.

Джинни упрямо встряхнула головой. В каком-то месте в рассуждения Эйлин вкралась ошибка, но девушка никак не могла ее уловить. Нечто невесомое, но очень важное. Почему Эдуард до сих пор не рассказал о ней Волдеморту? Почему притворился, что эксперимент не сработал, почему позволил Доркас Медоуз услышать вещи, о которых должен был бы молчать под страхом смерти? И что сподвигло его сейчас изменить свою политику?

— В чем ценность этих пророчеств? — задала она еще один мучающий ее вопрос. — Если уж на то пошло, не проще ли Волдеморту всего-навсего допросить меня? Из моих воспоминаний он узнает куда больше, чем из туманных и неопределенных иносказаний.

— Пророчество не тождественно воспоминанию, — возмутилась Араминта. — Мы ведь уже об этом говорили! Воспоминания статичны и незыблемы, они субъективны, в конце концов. Работая с памятью, ты можешь воздействовать только на одного конкретного человека — носителя. Пророчества же неразделимо связаны с будущим, и посредством специальной магии маг может влиять на предсказанные события... изменять их, перенаправлять вектора, распределять акценты, даже нейтрализовать при грамотной работе. В таком случае твои хваленые воспоминания превращаются почти в ничто. Они теряют смысл при малейшем расхождении со знакомой тебе действительностью.

Некоторое время шли молча. Джинни начинала понимать, что поневоле оказалась в весьма неблаговидной ситуации.

— Значит, она все-таки любит его? — слова вырвались прежде, чем она их обдумала. — Доркас любит Эдуарда? И дело не в задании Дамблдора и не в ее работе в Аврорате? Ведь в таком случае, она не пришла бы к вам и не пыталась бы защитить Эдуарда после всего, что он уже успел натворить...

Араминта с треском захлопнула веер. Джинни не понимала, зачем он необходим ей ночью.

— Девочка, я слишком занята, чтобы тратить время на психоанализ! Возможно, я бы купилась на эту уловку, если бы речь шла о двух гриффиндорских третьекурсниках. Избавь меня от детского лепета, я по горло сыта общением с этим лимонным чудовищем, на которое обрек меня мой сын!

Эйлин резко остановилась на стыке двух домов. Жилище Гекаты стало проявляться постепенно и бесшумно. Джинни нахмурилась. И с поиском этого дома не справился Волдеморт?

— Гениально, — улыбнулась Эйлин. — Геката зачаровала дом на намерения. Вот почему ее до сих пор не обнаружили приспешники Риддла.

— То есть, эти люди ничего не видят? — кивнула Джинни на нескольких случайных прохожих.

— Мы уже под защитным куполом, — подтвердила маркиза. — Эйлин, ты первая. Не люблю нагло вламываться в дома к посторонним людям.

— Устроим встречу одноклассников, — рассмеялась женщина. Джинни искренне позавидовала позитивному настрою подруг.

Геката Трелони напоминала классическую ведьму из маггловских пародий на фильмы ужасов. Зеленые волосы смотрелись весьма экстравагантно даже для мира волшебников, а в сочетании с бледностью делали прорицательницу похожей на инфери. Джинни вдруг отчетливо представила ее выскакивающей из-за каменного надгробия и пугающей путников, случайно проходящих через кладбище ночью. Впрочем, это феерическое создание было искренне радо видеть Эйлин Принц и жаждало напоить ее и маркизу сомнительного вида настойкой, закипающей в закоптелом котле.

— Невеселые дела, Геката, — подытожила Эйлин, крутя полную чашку в руках. — Я и не рассчитывала застать тебя в этом доме. Вот уже несколько лет ходят слухи, один нелепее другого.

— Дом не пропустил бы вас, если бы вы были связаны с моими недоброжелателями, — Геката куталась в сиреневую шаль-паутинку. — Мне ведь нужно на что-то существовать. Я принимаю клиентов, отправляю сов, заказы, получаю еду, одежду и книги, и гости у меня нередки. Это сложная ментальная защита. Но как быть, когда приходится переходить на военное положение?

— Неужели ты до сих пор не сошла с ума в этом доме? — неверяще покачала головой Эйлин. — Ведь прорицателям свобода необходима, как воздух!

— Я уже давно не делала серьезных пророчеств после того, из-за которого теперь скрываюсь здесь. Я все еще способна сварить приворотное зелье, снять порчу или погадать через посредников — карты, хрустальный шар, руны... Но откровение больше никогда на меня не снисходило. Боюсь, затворничество пагубно сказывается на моем таланте, но я хочу сохранить жизнь.

— Ты считаешь, тебя хотят убить? — Эйлин обеспокоенно переглянулась с Араминтой. — Для чего это нужно? Ведь ты не причинила никому вреда.

— Мои родные тоже считают, что у меня паранойя, — усмехнулась Геката. — Я давно перестала раскладывать карты, потому что вижу трагедию. В этом доме есть все, что я только могу пожелать, Эйлин. Я покину его лишь когда сбудется пророчество.

Последнюю фразу Геката произнесла чуть тише, чем остальные, а затем ее глаза вдруг закатились, и она потеряла сознание.

Джинни взволнованно вскочила на ноги и, выхватив палочку, попыталась привести пророчицу в сознание. Не преуспев, она беспомощно оглянулась на Эйлин и Араминту.

— Что же вы стоите? — воскликнула она. — Разве не видите, ей плохо!

Ведьмы невозмутимо отставили в сторону чашки со сваренным Гекатой напитком.

— Мне всегда нравилась в этой девочке ее забавная наивность, — заметила маркиза, прохаживаясь по комнате и рассматривая расставленные на каждом столике атрибуты гадания. — А вот Трелони меня разочаровала. Неудивительно, что ее бредни воспринял всерьез только Риддл. С такой дальновидностью разве что еженедельные гороскопы для "Пророка" составлять.

Эйлин торопливо извлекла из кармана волшебную палочку.

— У нас не так много времени на разговоры. Я сказала Тобиасу, что пошла к соседке и надеюсь, что ему не взбредет в голову это проверить.

Джинни непонимающе переводила взгляд с одной женщины на другую.

— Так этот обморок... он был вами запланирован? — внутри вдруг все похолодело. — Вы что, ее отравили?

Маркиза умоляюще воздела руки.

— Джиневра, пора взрослеть. Если бы можно было работать с воспоминаниями мертвеца, наш доблестный Аврорат раскрывал бы сто процентов совершаемых убийств, а пока они закрывают месяц в минусе. Яд я храню в агатовых перстнях, а сегодня на мне оникс. Это всего лишь сильнодействующее снотворное.

— А почему нельзя было просто спросить? — Джинни уже давно привыкла к слизеринским методам ведения дел, но иногда удивлялась количеству дополнительных сложностей.

— Потому что тебе уже десять раз объяснили, что провидцы не помнят сделанных ими предсказаний, а добровольно исследовать свою память Геката бы никогда не позволила из соображений прорицательской этики, помолчи, пожалуйста, ты мне мешаешь, — проворчала Эйлин, сосредоточенно извлекая из виска Гекаты серебристые нити. Зрелище не из приятных. Джинни отвернулась, сокрушаясь своим устаревшим представлениям об этике.

Маркиза с интересом тасовала колоду Таро, раскладывая перед собой кельтский крест. Девушка поразилась ее ловкости рук. Незаметно добавить снотворное в чашку Гекаты еще нужно было постараться.

Перевернув несколько карт, Араминта едва заметно поджала губы, и сгребла их в одну кучу. Джинни не задавала вопросов. О каких счастливых картах могла идти речь, когда она до сих пор не понимала, в какую игру играет с ними жизнь?

— Пойдемте отсюда, — Эйлин уже отошла от прорицательницы, левитируя ту на диван. — Она проспит до завтрашнего обеда и будет уверена, что проводила меня и приняла зелье, чтобы заснуть. Воспоминания о вас двоих я скрыла слишком глубоко. Прежде, чем до них доберутся, если вдруг найдутся любопытствующие, большая часть нейронов мозга погибнет, что несовместимо с жизнью.

Джинни смотрела на Араминту и Эйлин, широко раскрыв глаза. До сих пор она еще ни разу не видела их в деле. Это было необычно и страшно.

— В общем, ничего хорошего.

Беседовали в доме Снейпов. Вечерняя вылазка в обществе Араминты будто бы что-то повернула в голове Эйлин Принц, и она, недолго думая, наложила на мужа чары сна. Если бы ситуация не затрагивала непосредственно Джинни, та бы воспользовалась случаем, чтобы явиться Тобиасу Снейпу в кошмаре, от которого тот не сможет проснуться. При всей лояльности к магглам, этот тип вызывал у нее отторжение.

— Если отбросить в сторону патетику и метафорический язык гадалок, который я ненавижу... Геката имела глупость предсказать рождение победителя Риддла. И вот тут начинается вольное толкование.

— Откуда же вам удалось это узнать, если Геката ничего не помнит? — удивленно переспросила Джинни. Эйлин развела руками.

— Не помнит на сознательном уровне, но ведь есть еще и подсознание. Так вот, до того, как ты меня перебила, я собиралась сказать, что Геката увидела некую точку, в которой может начаться расхождение. Я так поняла, что речь идет о некоем выборе, который должен сделать один из героев пророчества.

— Ты не могла бы точно воспроизвести текст? — попросила маркиза. — Твои объяснения невероятно сложно понять без знания оригинала.

— Грядут те, у кого хватит могущества победить Темного Лорда... и сыну, рожденному за десять лет до своего отца, зачтутся его заслуги... ежели не явится ничтожнейшая из тварей, и не призовет Темный Лорд ее душу в этот мир, не зная всей ее силы... та, что способна повернуть реку времени вспять, явится за десять лет до победителя Темного Лорда... я могу путать слова, что-то в этом духе, — замогильным голосом изрекла Эйлин, изображая пророческий транс.

Джинни поежилась. Она никогда не была сильна в мистике, но примеряя пророчество на себя, хотелось навсегда превратиться в невидимку.

Араминта медленно повторяла услышанное, сопоставляя факты.

— Ничтожнейшая из тварей — это, разумеется, домашний эльф, здесь все очевидно. Темный Лорд действительно призывает ее душу в этот мир и, как выясняется, совершенно не знает ее силы.

— Мне не совсем ясна остальная часть пророчества, — задумчиво проговорила Эйлин. — Каким образом сын может быть рожден за десять лет до отца?

— Пророчества очень легко толковать при проделанной подготовительной работе, — усмехнулась маркиза. — Помнишь мою кратковременную вылазку в стан врага, после которой мы корректировали память Эдуарда? Именно тогда я была посвящена в суть его задания, а заодно, нареканий с Жерменом.

— Ты не рассказывала об этом, — Эйлин прищурилась, а Джинни навострила уши.

— Знала бы ты, как неприятно мне об этом вспоминать, — фыркнула Араминта. — А между тем, это объясняет, как попала в это время наша юная подруга, — она кивнула в сторону Джинни. — Раньше я никак не могла взять в толк, с какой стати Риддл так заинтересовался эксперементальным зельем моего уважаемого мужа. Зачем? Кто из будущего мог вдруг его так заинтересовать? Разговор с Медоуз вдруг связал все детали воедино. Риддл узнал о пророчестве и отреагировал на него с энтузиазмом влюбленной первокурсницы, невольно воплотив в жизнь все его условия.

— Так Джинни известно, кто этот сын? И он должен был отправиться в прошлое вместо нее? — сообразила Эйлин. — Но почему тогда произошла ошибка?

— С этим вопросом есть смысл обращаться только к Жермену, — вздохнула маркиза. — Но он пока что не в состоянии нам ответить. Итого, что мы имеем? Сын, который мог бы появиться в этом мире на десять лет раньше своего отца, если бы зелье подействовало в соответствии с ожиданиями Риддла. Очевидно, он хотел перенести своего врага в прошлое, чтобы было легче его ликвидировать. Отец, которому еще только предстоит родиться. Через десять лет после появления Джиневры в нашем времени.

— А в каком году я перенеслась, Араминта? — Джинни вдруг поймала себя на мысли, что до сих пор никогда не задумывалась о датах.

— За неделю до крестин Беллс, — немедленно ответила маркиза, прикидывая что-то в уме. — Если мои рассчеты верны, а пророчество допускает определенную погрешность, отец этого молодого человека появится на свет в течение ближайшего года, максимум полутора лет.

Джинни согласно кивнула головой. Действительно, если Геката Трелони имела в виду Джеймса Поттера, день его рождения стремительно приближался.

— Но о каком выборе вы говорили, Эйлин? — повернулась она к подруге. — Ведь Волдеморт уже сделал его сам, пусть и невольно, в результате ошибки...

Миссис Снейп отрицательно качнула головой.

— Та, что способна повернуть реку времени вспять. В пророчествах не бывает повторов и лишних слов, каждое несет в себе определенный смысл. Совершенно очевидно, что речь здесь идет о сознательном действии. Само по себе твое появление ничего не меняет, и о нем уже сказано в той части, что касается Риддла. По всей видимости, от выбранной тобой линии поведения зависит, будет ли Риддл побежден отцом или сыном, которому зачтутся его заслуги, раньше или позже...

— Сын сможет продолжить дело отца, верно? — подхватила маркиза. — К примеру, использовать его артефакты, или связи, или обратиться к памяти?

— Или даже вызвать дух... Способов много, — развела руками Эйлин.

— Если верить Джиневре, этот мальчик не силен в темной магии, — махнула рукой Араминта. — Спектр его возможных действий исключительно убог. Даже в мире Джиневры Риддл все еще не побежден.

— Вот я и говорю, ничего хорошего, — Эйлин закурила, мрачно глядя в окно, на небо, застланное дождевыми тучами. Маркиза продолжала что-то сосредоточенно подсчитывать. За стеной раздавался громкий храп Тобиаса. Джинни хмыкнула. Пока этот человек не знает, что за разговоры ведутся в соседней комнате, он может позволить себе спать спокойно.