Путем чужого пророчества (гет)

Перекусив, мы оба немного отошли, хотя напряжение не отпускало до самого Хогвартса. Где-то через пару часов дверь громко щелкнула — видимо, чары спали. Мы одновременно вздрогнули и, не сговариваясь, наложили на нее новые запирающие. Видеть, а уж тем более говорить с кем-то не хотелось.

Я боялась услышать ужасные новости. Что они окажутся ужасными — даже не сомневалась, уж больно красноречивым было лицо у аврора. И мне подсознательно хотелось оттянуть неприятный момент и морально подготовиться.

Честно говоря, если бы не Северус, то я может уже давно бы скатилась в истерику. В Хогвартс ехать совсем не хотелось. Это в маггловском мире хоть и хватало проблем — кризис, безработица и нищета, но все же было относительно безопасно. По крайней мере мы, дети, жили свободно и без страха, не забивая себе голову проблемами, которые взрослые решали сами. Да и соблюдая правила выживания, можно вполне обойти неприятности — не ходить одной по темным закоулкам, возвращаться засветло, не водиться с подозрительными компаниями, не садиться в машину к незнакомцам и так далее.

Попав в магический мир, мы словно перешагнули невидимую черту и попали на войну. Войну страшную в своей бессмысленной жестокости, направленную на уничтожение самых слабых, не могущих себя защитить — детей и магглов. Здесь правила выживания не действовали совсем. Тут убивали просто за то, что ты не такой как остальные, потому, что другим казалось, что так будет правильно. Я, как современный человек далекий от войны, не могла осмыслить это.

Мне было очень страшно. Я далеко не воин, а обычная женщина, выросшая в мирное время. Не знаю, смогу ли я защищаться, чтобы сберечь свою жизнь, или буду сидеть и смиренно ждать спасителей вроде Северуса и того аврора.

Этот случай показал, что я совсем не готова к такому развитию событий. Слишком слаба и склонна к панике, как оказалось, хотя всегда считала себя выдержанным и рассудительным человеком. Знаю одно: чтобы здесь выжить, нужно срочно меняться, иначе смерть. Рыцарь не всегда окажется рядом, чтобы меня спасти и может банально не успеть, и я останусь один на один со смертью, когда многое будет зависеть только от моей решимости.

Северус оказался очень тактичен. Он так и не пересел и постоянно меня отвлекал от мрачных мыслей. Это раздражало, но помогло. Мы сидели рядом, он подливал мне какао, ворчал, что я ничего не ем, а он так старался. Подсовывал мне книжки и все время болтал, вынуждая меня отвечать. Сначала неохотно, через силу, но потом я втянулась в разговор. Мы обсудили домашнее задание на лето, сравнили эссе, поговорили, как Северус изменил рецепт Уменьшающего эликсира. Немного поспорили по этому поводу, но так, не серьезно. Просто Северусу нравилось доказывать свою правоту, а мне его подначивать. А так я и не сомневалась, что он прав — этот паренек был гением в зельях.

Я, что интересно, вполне понимала, о чем идет речь. Почему он изменил рецепт и к какому результату это приведет, хотя самой мне было не дано что-то изменить — я не исследователь, а аналитик, и мне просто не придет такое в голову. Но у Лили действительно был талант, и она не пользовалась Северусом и его знаниями бездумно. А у меня, похоже, эта способность еще и усилилась из-за обряда.

Из дополнительных предметов решила взять прорицания, нумерологию и древние руны. Северус остановил свой выбор на тех же предметах, только вместо прорицания взял уход за магическими существами. На самом деле ему были одинаково малоинтересны новые дисциплины, но миссис Честер, нашу предполагаемую учительницу по прорицаниям, он терпеть не мог. Как, впрочем, и многие слизеринцы.

Эта старушенция с трудом терпела их факультет еще со времен Тома Реддла и, зловеще прищурившись, твердила каждому, что видела в хрустальном шаре, как магический мир падет в бездну, увлекаемый большой змеей. Над ней в основном хихикали, хотя, может, она была и не так уж неправа.

За разговором время пронеслось быстро, тем более что незадолго до остановки меня сморил сон, и я задремала под стук колес на плече у Северуса. Он меня и разбудил. Мы привели себя в порядок и с некоторым трепетом вышли с остальными на темную платформу. Там я увидела подруг и отпустила Снейпа к его приятелям.

Девчонки были сильно взволнованы. Они обнимали меня, нервно смеялись, радовались, что со мной все в порядке, и я делала то же самое — обнимала, смеялась, суетилась. Но в душе испытывала странные чувства. Я была знакома со многими на этой платформе, с некоторыми дружила, знала привычки и характер девчонок, но ничего не чувствовала. Это было необычно и как-то неправильно. Словно меня поместили в просмотренный сто раз фильм, где все до мелочей знакомо, и в то же время все ненастоящее, и ты не испытываешь каких-то реальных чувств, а просто подыгрываешь остальным, отрабатывая роль своего персонажа. С Северусом и родителями у меня такого не было. Но я решила разобраться со всем позже, а пока плыть по течению.

Нас рассадили по каретам. Замок, выплывший из темноты, когда дорожка свернула, выглядел внушительно. Но мне некогда было разглядывать виды, девчонки то и дело меня отвлекали. Рука Марлин МакКиннон была забинтована, но девочка с гордым видом и пылающим взором костерила Пожирателей и явно гордилась своим ранением, словно получила его в бою.

У Элис Смит — еще одной моей соседки по спальне, — красовалась повязка на глазу. Эта всегда веселая и позитивная девчонка, в отличие от Марлин, была спокойна до равнодушия, словно ее это не касалось. Мэри МакДональд — тоже соседка, позже, по секрету шепнула, что брат Элис этим летом был убит в столкновении с Пожирателями. Он был аврором-стажером и погиб в первом же бою.

Купе девчонок оказалось через два от моего, ближе к хвосту состава, где и прогремел взрыв, потому им досталось куда больше. Мелкие раны и порезы им залечили, а остальной уход за ранеными оставили мадам Освальд, нашей медичке. Вот Алисе Стоун и Анне Росс — еще двум нашим соседкам, повезло меньше. Их забрали в Мунго. Слушая рассказ и сопереживая их страданиям и пережитому ужасу, мысленно благодарила небо, что на этот раз изменила своим привычкам и поехала с Северусом. Но масштаб трагедии открылся нам только в замке.

Большой зал встретил нас траурными знаменами и печальными лицами. Дамблдор не излучал привычного веселья, был одет в серебристо-серую мантию и выглядел предельно серьезным и собранным.

Старшекурсники хмурились и мрачно поглядывали. Многие девчонки откровенно плакали. Все расселись, и директор выдал прочувственную речь. Впервые за всю историю Хогвартса распределения не было. Малышей сразу определи в Больничное крыло и распределили только на следующий день, там же, перед завтраком. Праздничный пир прошел в похоронном молчании. Почти никому кусок в горло не лез от таких новостей. У многих присутствующих пострадали младшие братья и сестры. То и дело раздавались всхлипы, и ученики выбегали из Большого зала, а за ними спешили подруги и друзья.

Оказалось, Пожиратели взорвали два последних вагона, куда обычно устраивали первогодок. Из тридцати семи детей погибло пятеро, остальные получили ранения разной степени тяжести, и их отправили в Мунго. Повезло, что вагоны заполнились не полностью, время было раннее и не все дети еще прибыли на место. Это спасло многих. Но все равно, раненых всех возрастов оказалось больше сорока.

Еще, к нашему ужасу, погибли двое старост — Августа Вальтер с Когтеврана и Кент Пикок с Пуффендуя. Оба были чистокровными и присматривали за малышней в их вагонах, помогая устроиться. Видимо, Пожиратели, озаботившись геноцидом магглокровок, не озаботились сколько чистокровных при этом пострадает. Да и среди погибших детей оказалось один чистокровный и две полукровки.

Когда вернулись в факультетскую гостиную, новости обросли подробностями. Все принялись обсуждать случившееся. Меня от нервов откровенно тошнило, и я, захватив успокоительное со столика, предусмотрительно припасенное медичкой, ушла в спальню. Но меня догнала Марлин, и пока мы переодевались ко сну, добавила еще парочку новостей.

Оказалось, летом были еще несколько попыток террора магглов в разных графствах, но их быстро купировали, хотя пострадавшие были, но урон небольшой, и в «Пророке» об этом не писали.

Но самая крупная акция произошла на Косой аллее тридцать первого июля — в негласный день покупок к школе. Пожиратели зачаровали кирпичную стену перехода в «Дырявом котле» в портал. Успели пропасть двое второкурсников с родителями и учительница астрономии — магглорожденная мисс Черчиль с новичком. От подробностей, что с ней вытворяли, и что осталось от нее и остальных, меня затошнило еще больше. Ситуацию спасла наш декан. Когда ее новичок не прошел барьер и пропал, она всполошилась, зачаровала проход и вызвала авроров. Иначе жертв могло быть больше.

В конце концов, я отвязалась от воинствующей соседки, которой не терпелось пойти по стопам родни в Аврорат и быстрее начать убивать Пожирателей, я выпила зелье и уснула.

На следующий день началась учеба, и вчерашние ужасы отошли на второй план, хоть и постоянно напоминали о себе. Слизеринцы на время притихли и оставили свои откровенные пакости — за ними теперь приглядывали. Но их презрительные глумливые усмешки явно отдавали угрозой и превосходством.

Через два дня к нам вернулась Алиса — замкнутая и спокойная девочка. Ей зарастили множественные переломы ног, но она еще немного хромала. На фоне ярких соседок девочка казалась невзрачной, но мне нравилась больше, чем остальные. Узнав, что она помолвлена с Фрэнком Лонгботтомом, я поняла, что это будущая мать Невилла. У Фрэнка, кстати, был старший брат, Марк — здоровенный парень, балагур и душа компании. Негласный лидер Гриффиндора. Он учился на последнем курсе и по слухам собирался идти работать в Аврорат.

А вот Анна Росс — еще одна наша соседка, из Мунго не вернулась — ее травмы оказались несовместимы с жизнью. Родителям вернули тело и стерли воспоминание о магическом мире. Девочка была магглорожденной. И хоть я не общалась лично с этими людьми, а знала их только по памяти Лили, это было кошмарно на самом деле. У меня в ужасе волосы шевелились от простоты решений и обыденности смерти принятых в этом мире. Но время шло, и за учебой все впечатления постепенно сгладились.

* * *

Учиться мне понравилось. Для моего взрослого сознания уроки казались необычайно просты. Правда, руны отличались от тех, которые изучала я. Дедовские были кельтскими, а мы проходили англосаксонские. Да и их значение тоже разнилось.

В школе мы в основном гадали — собирали гадательный рунный круг или выстраивали рунные цепочки для разных целей, не углубляясь, что это вообще такое — руны.

У меня сложилось впечатление, что эти уроки просто видимость. Мы не рассматривали руны как буквы для письма и слов для разговора, медитативных песен и строчек призыва. Рунных обрядовых и ритуальных кругов и заклинаний. Не чувствовали их магию и силу. Нам давали только примитив. Но все равно, миссис Уолс, наша профессор, была мной довольна и даже, видя мои успехи, показала, как с помощью рун зачаровать предметы, сделать сумку с расширением, защиту на вещи, посоветовала книги.

Нумерология очень походила на математику — четкостью и простотой. Потом, на старших курсах, добавятся формулы, и предмет будет похож на алгебру. Главное все эти формулы запомнить, как и то, в каких случаях применять. Ничего сложного.

Северус, правда, немного плавал, но я ему объяснила все проще, чем в учебнике, и этот предмет тоже дался ему без труда. Причем практическое применение нумерологии так и осталось для меня тайной. То есть, я понимала, что в нем заложен серьезный смысл, но нам преподавали опять же только внешнюю, развлекательную часть. Типа гаданий на цифрах, расчетов погоды, благоприятных дней, астрономических явлений и все в таком роде. Каково истинное значение предмета — я так и не поняла. Но, сдается мне, что нумерология это сопутствующая наука к чему-то большему — может к ритуалистике, каббале, демонологии или магии крови — кто знает. Хотя с хорошими оценками по нумерологии без возражений брали в Министерство, вот, пожалуй, и все плюсы.

Прорицание ничего сложного из себя не представляло, бонусом шло, что на занятиях совсем не было слизеринцев. Всего нас собралось семь человек, и мы на уроках гоняли чаи с печеньем и развлекались гаданием разными способами — от чаинок до хрустального шара и бараньей лопатки. Жгли благовония, вглядываясь в дым, рисовали на зеркале, бросали кости и камушки, раскладывали карты.

Настоящий дар был, похоже, у двоих — странной блондинки с Когтеврана и мрачного брюнета с Пуффендуя. Вот они что-то там видели, а остальные просто отдыхали и весело проводили время. На тестах и экзаменах не требовали что-нибудь предсказать, просто нужно было рассказать и показать виды гаданий, принятых в разных странах, вот и все.

Еще я записалась на магическое домоводство и рукоделие. Благодаря им Северус стал выглядеть гораздо опрятней — я на нем тренировалась, правда, он ворчал, но я видела, что ему приятна моя забота.

С другом у нас начались проблемы. Мальчишка, попав в Хогвартс и старую компанию, стал грубее, жестче и равнодушнее. Ко мне это конечно не относилось, и он так же был предупредителен и заботлив, но его агрессия чувствовалась даже в простом разговоре. У меня сложилось впечатление, что у них на Слизерине волчат из малолеток растят.

Мы стали чаще спорить и, вообще, такой Снейп мне абсолютно не нравился. От милого доброго мальчика ничего не осталось. Мы никогда не ссорились, но когда дело касалось его приятелей, он проявлял завидное упрямство.

— Северус, но ведь это ужасно, что Курт, которым ты так восхищаешься, сотворил с Нейлом с Пуффендуя, — возмущалась я. — Это просто бесчеловечно. И только за то, что он магглорожденный. Просто потому, что он его бесит своим происхождением — это отвратительно. Парень неделю пролежал в Больничном крыле.

— Да брось, Лили, зачем ты переживаешь за какого-то пуффендуйца, — недовольно возразил Северус и нахмурился. — Он просто оказался не в том месте и не в то время. Твои грифиндорцы, к слову, ничуть не лучше, — зло добавил он, видимо, вспомнив, как сам недавно лежал в Больничном крыле.

— При чем тут они? — возмутилась я, вспоминая, что в Больничном крыле уже второй день лежит Джеймс Поттер. — И как давно стали моими? Ты вспоминаешь о Мародерах каждый раз, стоит мне начать говорить серьезно. Я Поттеру не нянька и не отвечаю за его выходки. Просто не понимаю, как ты можешь оправдывать таких чудовищ, как Курт. Быть может, я когда-нибудь тоже окажусь не в том месте, что ты тогда скажешь и какие оправдания найдешь для своих приятелей? — обиделась я.

— Прости, Лили, — сразу стушевался Северус, но его глаза потемнели от гнева, а вид был весьма решительный, — не бойся, я никогда такого не допущу. Верь мне.

И я верила, глядя на него, что он без колебаний убьет любого ради меня, вот только мне это вряд ли поможет.

— Ага, Северус Снейп — гроза хулиганов, — с горечью съязвила я. — Ты хоть сам понимаешь, как неправдоподобно это звучит? И кстати, от не того места и времени меня отделяло всего два вагона, если ты помнишь, — холодно добавила я, под его тоскливый и виноватый, но все еще упрямый взгляд. — Пойми, Сев, мне нет дела до Нейла и остальных, но меня пугает, что ты не видишь разницы между правильным и ужасным. И когда ты оправдываешь своих друзей, словно они тебе мать родная, я боюсь допустить, что ты сам такой же. Такой же бездушный отморозок как и они. Неужели непонятно, что я беспокоюсь за тебя? Ты заставляешь меня себя бояться, Сев. Ты слышишь — еще немного и я буду бояться тебя и шарахаться как от прокаженного, — отчаянно добавила я и заплакала.

Северус бросался меня утешать, уверял, что вовсе не такой, и на время становился прежним, но потом опять что-то случалось и все повторялось.

Как бы я ни хотела абстрагироваться от всего неприятного, но такой роскоши мне не позволяли. Марлин оказалась ничуть не лучше Снейпа. Только слизеринцы, образно говоря, кричали — «бей жидов спасай нацию», а светлая сторона в ее лице — «избавим землю от фашистов и вырежем их всех под корень». Мне эти обе позиции были одинаково отвратительны. И я уже не говорю, что она постоянно вмешивалась в мои отношения с другом.

Ее нотации о патриотизме и сплоченности перед лицом зла сводили с ума, а обвинения в дружбе с врагом выбешивали. Нормальных слов она не понимала и перла танком. В конце концов я ответила ей довольно грубо, однозначно дав понять, что ей не стоит лезть в мои дела, и мы рассорились.

Прежняя Лили дружила с Анной, которая погибла, и с Марлин. Но мне Марлин с самого начала совершенно не понравилась за ее напор и агрессию мне не свойственные, а Мэри показалась пустоголовой болтушкой, склонной к сплетням. Потому, сделав вид, что дуюсь на Марлин и скорблю по потере подруги, я постепенно отдалилась от девчонок и сблизилась с Алисой. Мне она казалась взрослее и интереснее. С ней было удобно молчать, прямо как с Северусом. Иногда к нам присоединялась и Элис, хотя она так и не отошла до конца от своей потери и была так же печальна и молчалива.

Мой кот всех покорил. Его признали символом факультета и очень гордились, ведь у других ничего подобного не было. Я видела своего питомца гораздо реже, чем остальные, но когда мне было плохо и требовалась поддержка, он как чувствовал и всегда появлялся сам, мурлыкая всю ночь у меня в ногах, а я кормила его вкусняшками. А так особо мы друг другу не докучали. Даже Филч со своей кошкой не устоял под его чарами. И Макгонагалл всегда улыбалась краешками тонких губ, когда его видела, даже не выгоняла из класса, когда котяре хотелось полежать на солнечном подоконнике в кабинете трансфигурации.

Заботы о коте неожиданно подарили мне домовика и благодарности Северуса. Животных по идее кормили домовые эльфы. Но они никогда не показывались учащимся, и я решила наведаться на кухню и уточнить этот вопрос. Снейп увязался со мной. До этого он не знал, где расположена кухня, и потом стал часто туда захаживать за едой. Как и любой мальчишка, он постоянно хотел есть. Я только порадовалась за него — он еще немного вытянулся и казался худее чем был, словно его не кормили вовсе.

Увидев столько домовиков, удивилась, а поговорив со старейшиной, еще и обрадовалась. Оказалось, каждый домовик мечтает о настоящем доме и в любой момент может расторгнуть контракт со школой. Мне представили двоих. Их семью в прошлом году вырезали Пожиратели, и ушастики остались без хозяев, тоскуя по дому. Одна домовушка, правда, презрительно скривилась и отказалась служить грязнокровке, а вторая согласилась.

Мы договорились, что Рона на Рождество попросит расчет, и я заберу ее домой. Все остались довольны. Меня порадовало, что директор не узнает, кто будущий хозяин. Не хотелось бы привлекать к себе внимание.

Еще я выяснила, что все же говорю со змеями, правда, сама я никаких шипящих звуков не слышала. Навестила туалет и нашла вход в тайную комнату. Когда проход открылся, и из темного зева на меня пахнуло затхлым воздухом, чуть от страха не умерла. Но позже пришла в себя и решила в конце года слазить с Северусом за шкурой. Деньги определенно не помешают. Нужно заказать всем порт-ключи. Не могу же я постоянно переносить своих жильцов самой. Да и международный порт-ключ, когда родителей из Англии отправлю, тоже больших денег стоит. Хотя, разумеется, змеюку я будить не собиралась. Заманчиво, конечно — яд, тайные комнаты и все такое, но я не самоубийца. Может, василиск только наследника слушает.

На Самайн ритуал не проводила. Просто когда все уснули, прочитала необходимое приветствие духам и поставила на окно зажженную свечу в венке из остролиста и омелы. За подобное вполне можно было вылететь из школы. Политика Дамблдора пропагандировала гармоничное вливание магглорожденных в магическое общество, потому все магические праздники заменили на маггловские. Так пришлым было проще и привычней. Правда, это бесило аристократов, но кто их спрашивал.

Наконец, наступили рождественские каникулы, и мы отправились домой. Кота я не стала мучить дорогой, а оставила на попечении мистера Филча, и тот был совсем не против. У нас с ним сложились хорошие отношения, и я очень нравилась миссис Норрис, а это был единственный показатель хорошего человека, которому тот верил. Поздравила его заранее бутылкой бренди, плиткой шоколада и парой коробок вкусняшек для его кошки. Старик был безмерно доволен.

До лондонского вокзала добрались поездом. Северус очень радовался нашей совместной поездке. Все годы до этого он оставался в школе, не желая ехать в свои трущобы к остывшему камину и пьяному отцу, а теперь было где провести праздник.

На платформе призвала Рону, активировала порт-ключ, и мы дружной группой перенеслись домой. Там нас уже ждала Эйлин. Время было позднее, а мне еще нужно было эльфа к дому привязать, так что пришлось заночевать. Эйлин милостиво подсказала, что нужно делать. Счастливая посвежевшая домовушка сказала, что магия жилища ей понравилась, и усвистала приготовить ужин и наши комнаты ко сну.

Утром Северус уговорил меня остаться еще на день. Мы прочесали ближайший лес и принесли большую пышную елку. Я согласилась на такое варварство с условием, что после праздника мы ее уменьшим и поставим в кладовую до следующего года. Северус удивился, но не возражал. Меня вообще удивляет бездумное отношение магов к природе. Зачем, спрашивается, ставить в Большом зале тринадцать огромных елей каждый год, когда достаточно было только одной, а остальные трансфигурировать и банально размножить. Тем более, что почти все дети уезжают по домам, а когда возвращаются с каникул, то все уже убрано. Какое преступное расточительство — загубить столько вековых деревьев ради пары недель. Как и сотни жареных индеек и других блюд на Рождество, для тех пятнадцати магов, что оставались в школе. Лучше бы школьные метлы обновили, честное слово.

Под ироничный взгляд Эйлин, которая с молчаливым спокойствием наблюдала за всей кутерьмой, мы нарядили елку, наколдовав чарами шары и мишуру. Было очень весело и волшебно. А вечером Миссис Снейп аппарировала меня домой к родителям.