Apple Pies and Other Amends (гет)

Напряжение Гермионы лишь немного ослабло, когда Нарцисса Малфой поднялась, чтобы поздороваться с ней. По сути, старшая ведьма ничего особенного не говорила и не делала; она просто создавала вокруг себя стойкое ощущение превосходства, которое, кажется, окружало, как аура, каждого из Малфоев. Как будто привилегии и богатство — составная часть их ДНК.

— Мисс Грейнджер, — тепло сказала Нарцисса, источая благородство, от которого у Гермионы свело зубы. — Как хорошо, что вы смогли присоединиться ко мне сегодня.

"Как будто твое приглашение оставило мне какой-то выбор".

— Было очень мило с вашей стороны пригласить меня, миссис Малфой.

— Нарцисса, пожалуйста. Давайте не будем соблюдать эти нелепые формальности.

— Хорошо. Но в таком случае я настаиваю, чтобы вы называли меня Гермионой. Я достаточно наслышалась "Грейнджер" от вашего сына.

На одной из щек Нарциссы рефлекторно появились ямочки. Она разгладила невидимую складку на своем одеянии, возможно, пытаясь скрыть свое веселье.

— Полагаю, это справедливо... Гермиона.

Словно подчеркивая их согласие, Нарцисса протянула руку к изящным креслам, обитым ярко-желтой парчой, с откидными спинками.

Вся комната была желтого цвета: обои, ковры, шторы, картины. Даже обшивка стен. Всё в гостиной переливалось маслом или нарциссом, или горчицей. Нарцисса, должно быть, заметила реакцию Гермионы на цветовую гамму, потому что спросила.

— Что ты думаешь об этом декоре?

Гермиона поставила коробку с тартом на пустой столик и села в одно из кресел.

— Здесь очень... солнечно, — уклончиво ответила она.

— Слишком ярко, — прямо сказала Нарцисса.

Она села напротив Гермионы и левитировала к ним фарфоровый чайник с кипящей внутри жидкостью.

— Бабушка Люциуса декорировала эту комнату много лет назад, для дамских посиделок. Наверное, она думала, что этот цвет будет способствовать "теплой" беседе. Лично я думаю, что он способствует только мигрени.

Гермиона расслабилась лишь на секунду, принимая чашку из протянутой руки Нарциссы.

— Представь себе, какое количество перцового зелья они, должно быть, добавляли в чай в те далекие времена, просто чтобы вынести всю эту "солнечность", — Нарцисса улыбалась, искренне улыбалась, и Гермиона увидела схожесть в её выражении лица с Драко. — О, я думаю, здесь было выпито очень много, я имею в виду не только чай и зелья, понимаешь, о чем я?

— Разве можно их винить?— спросила Гермиона. — Если это был единственный способ пережить всю эту канареечность и подсолнечность.

— Согласна. Этот цвет и наполовину не так приятен, как, скажем, зеленый.

— Или красный, — сказала Гермиона, а затем побледнела, когда Нарцисса внимательно и вдумчиво осмотрела каждую деталь её одежды. Оказалось, что та имела точно такой же весенне-зеленый оттенок, как и одежда Нарциссы, о чём Мэви как бы случайно забыла упомянуть. К облегчению Гермионы, старшая ведьма не прокомментировала наряд; вместо этого она пренебрежительно махнула рукой в воздухе.

— Зеленый, красный, фиолетовый... какой угодно, только не желтый.

Гермиона кивнула. Затем, с пламенем гриффиндорской гордости, все еще пылающим в ее сердце, она решила нанести удар по более сложной теме.

— Мне нравится, как вы переделали гостиную на первом этаже, — сказала она. — Теперь там намного светлее. По крайней мере исходя, из того, что я видела, когда стояла в вашем фойе.

Выражение лица Нарциссы приняло холодные черты, они с сыном, видимо, одинаково реагировали, когда дело принимало неожиданный оборот. Затем старшая ведьма понимающе улыбнулась.

— Спасибо. Я нахожу, что кремовый помог изменить настроение комнаты.

— Совершенно верно. Кремовый не имеет таких негативных ассоциаций, как черный и сланцево-серый. Было настоящей... пыткой смотреть на прошлые цвета, как считаете?

Губы Нарциссы изогнулись в улыбке.

— Ну, Гермиона, я тебе вот что скажу: ты определенно умеешь обращаться со словами.

— Не спорю.

В течении нескольких мучительных минут ведьмы пили чай в полном молчании. В конце концов, Гермиона больше не смогла выдерживать напряжение в комнате, поэтому она поставила свою чашку.

— Я принесла кое-что особенное для нас.

Нарцисса повторила действия Гермионы своей собственной чашкой.

— О, хорошо. Я так надеялась попробовать еще одно из твоих творений.

В то время как Гермиона левитировала к ним коробку, Нарцисса сделала то же самое с набором фарфоровых тарелок. На этот раз на них были не павлиньи перья, а серебристые "М", которые волшебным образом меняли размер от большого к маленькому и обратно. Гермиона как раз собиралась вытащить пирог для подачи, когда Нарцисса заметила саму коробку.

— Ох, — вздохнула она. — Упаковка очень милая. Можно, я посмотрю поближе?

Когда Гермиона согласно кивнула, Нарцисса подняла палочку и положила сверток себе на колени. Сначала она любовалась волшебными огоньками и зачарованным чертополохом. Затем она открыла крышку и продолжила охать и ахать, рассматривая кондитерское изделие внутри.

— Выглядит потрясающе. Могу я отрезать нам по кусочку?

— Если хотите, я могу это сделать, — сказала Гермиона, но Нарцисса отмахнулась.

— Нет-нет, я настаиваю. В конце концов, я хозяйка.

Гермиона прикусила щеку изнутри, а Нарцисса положила по кусочку пирога на каждую из десертных тарелок. Гермиона не могла не задуматься, как пройдет остаток этого вечера, когда они продолжат лавировать между искренним разговором и неестественными любезностями. Может быть, так уж было заведено в чистокровном обществе, как негласные правила: сдержанные улыбки и искусные махинации. Если так, то Гермиона не хотела быть его частью. Но ... учитывая её нынешние чувства к Драко, её отвращение к чистокровным обычаям могло быть спорным вопросом.

Она приняла тарелку из рук Нарциссы, но подождала, пока старшая ведьма отправит первый кусочек в рот. В конце концов, Гермиона решила взять этот тарт в последнюю минуту и сама ещё его не пробовала. Она боялась, что если он окажется неудачным, то Нарцисса может навсегда закрыть для неё путь в Малфой-мэнор. К счастью, веки Нарциссы закрылись, и она невольно издала радостный звук. Она закончила жевать, прежде чем спросила:

— Клюква? Я полагаю... с каким-то орехом?

— Фундук. Поджаренный.

Глаза Нарциссы наконец открылись.

— Какая интересная комбинация. Мне бы и в голову не пришло их совмещать, но они хорошо сочетаются вместе.

— Спасибо вам. Я сделала так много десертов за последнее время, что сочла возможным использовать немного более творческий подход. Я пробую новые вкусовые и текстурные комбинации, или представляю старые блюда необычными способами.

Нарцисса отложила свой кусок, взяла чашку и тепло улыбнулась Гермионе.

— Как настоящий мастер зелий.

Гермиона опешила, когда почувствовала, как румянец согрел её щеки. Кто бы мог подумать, что ей будет небезразлично лестное сравнение Нарциссы?

— В некотором смысле, — ответила она с неловким смешком.

— У меня больше нет на это времени, но я люблю варить зелья. Как и мой сын.

Голос Нарциссы никогда не менял интонации, но Гермиона не была глупой девочкой. Это было первое серьезное упоминание Драко, и Гермиона поняла, что это неспроста. Тонкий намек, возможно, или тонкий вопрос.

— Да, — осторожно ответила Гермиона. — Драко очень хорошо учился на уроках зельеварения. Иногда лучше, чем я, до шестого курса.

Нарцисса цокнула языком.

— Ах, да. Шестой курс Драко. Какое... интересное было время.

— Это проверка. — подумала Гермиона.

— Слово "интересный", мне кажется, не совсем точно передает содержание, Нарцисса. "Ужасающий", может быть, было бы точнее. Особенно для Драко.

— Ах? — Нарцисса непринужденно сделала глоток чая, поднимая свои светлые брови. — Ты много общалась с Драко на шестом курсе?

Ну, вот. Приехали.

— Нет. Но я помню, что его тяжелое состояние бросалось в глаза. В середине года он выглядел ужасно, честно говоря. Его кожа стала желтоватой, и он слишком сильно похудел. Я только потом узнала, в каком стрессе он находился. Я хочу... я думаю, что... — Гермиона вздохнула и отложила в сторону недоеденный кусок пирога. — Нарцисса, могу я быть с вами откровенна?

Старшая ведьма натянуто улыбнулась, но улыбка показалась неискренней.

— Конечно. Я люблю честный разговор.

— Хорошо, — Гермиона встретилась взглядом с ярко-синими глазами Нарциссы. — Мы с Драко невзлюбили друг друга почти с первого взгляда. Когда мы впервые заговорили друг с другом, он назвал меня тем самым словом, которое считается неприличным в Волшебном мире. Он был высокомерным, испорченным, трусливым мерзавцем, и хотя я никогда не позволяла ему видеть этого, он часто заставлял меня плакать. Я ненавидела его за то, что он заставлял меня чувствовать себя недостойной и сомневаться в себе. Но если честно, Драко тоже меня ненавидел. За то, что я дружила с Гарри Поттером. За то, что я превосходила его по всем предметам. Меня любило большинство наших преподавателей. За то, что так хорошо справлялась с магией, несмотря на мою кровь, которая, как он тогда думал, была не такая чистая, как его. Эту идею он, без сомнения, приобрел, сидя рядом с вашими туфлями от кутюр ещё в раннем детстве. — Гермиона сделала паузу в своей жестокой тираде, чтобы оценить реакцию Нарциссы.

Нарцисса, однако, бесстрастно потягивала чай и ждала, когда она продолжит. Поэтому Гермиона снова вздохнула. — Полагаю, ответ на ваш вопрос, Нарцисса, да, мы с Драко действительно общались. Наихудшим из возможных способов. Но что-то изменилось на шестом курсе. Я не уверена, было ли это после того, как он начал пропускать наши занятия по подготовке к Т.Р.И.Т.О.Н, или после того, как его глаза стали такими тусклыми, но я начала наблюдать за ним. Когда Гарри наложил на него эту Сектумсемпру, я была в ярости. Драко никогда не заслуживал этого, и по сей день я жалею, что это случилось с ним. Он даже не заслужил этого после того, как позволил в своем присутствии вашей сестре пытать меня. Я знаю, что я одна из немногих людей, которые придерживаются этого мнения, но я действительно в это верю. Это одна из причин, по которым я начала дарить всем выпечку: потому что я считаю, что мы все заслуживаем лучшего, чем та война дала нам. Неважно, насколько рано или поздно мы осознали свои ошибки.

Нарцисса слегка пропела что-то.

— И ты веришь, что Драко осознал свои ошибки?

— Я знаю это. Но не поэтому я все еще прихожу к вам домой. Если бы речь шла только о том, чтобы указать Драко на его ошибки или дать ему понять, что я, по крайней мере я, простила его, то я бы остановилась после яблочных тартов. Но я этого не сделала. Потому что... потому что оказалось, что Драко изменился намного больше, чем я думала. Я не дура: я знаю, что он все еще в некотором роде прежний. Он все еще высокомерен, вспыльчив и экстравагантен. Но он также умный, честный, остроумный, вдумчивый, и... И он так старается не быть тем мальчиком, который ненавидел меня.

Наконец, ледяное выражение лица Нарциссы растаяло. Она со стуком поставила свою чашку и наклонилась вперед, свирепо глядя на Гермиону.

— Значит, ты все еще ненавидишь его?

— Конечно, нет. Совсем наоборот, на самом деле, — признание вырвалось изо рта Гермионы, как будто она только что проглотила Сыворотку правды. Много правды можно сказать вслух, особенно своему бывшему врагу.

Обе ведьмы надолго замолкли. Затем мягкий, нежный блеск появился в глазах Нарциссы.

— Теперь я понимаю, почему ты так нравишься Драко.

В этот момент Гермиона начала кашлять.

— Прошу прощения?— она пробормотала, довольно нечленораздельно.

— Мой сын. Он обожает тебя.

— Он... обожает меня?

— О, да. Это было просто очевидно в то утро на нашей кухне, когда мы ели пирог с лаймом. И когда Драко говорит о тебе... Боже мой, его лицо меняется. Очевидно, он всё ещё боится сказать нам об этом. Думаю, он боится нашей реакции.

— Из-за моего статуса крови, — предположила Гермиона.

Нарцисса взяла свою чашку.

— Помимо всего прочего, моя дорогая.

— Помимо прочего?

— Ваше финансовое состояние. Или его отсутствие как такового, я полагаю. Ваше положение в том самом Министерстве, которое оскорбило нашу семью всем этим приговором. И твоя внебрачная связь с младшим сыном Уизли. Семья которого, несомненно, все еще ненавидит всех нас и моего сына в частности.

Когда Нарцисса перечислила этот список в своем приятном великосветском стиле, комок страха застрял в горле Гермионы. Как она могла быть такой глупой? Так глупо думать, что у них с Драко Малфоем может быть что-то? Что его гордящиеся своей чистокровностью родители могут действительно одобрить кого-то вроде нее?

— Понятно, — глухо проговорила она. — Тогда я, наверное, пойду, да?

Нарцисса ответила звонким смехом.

— О, дорогая девочка, нет! Ты меня совершенно не поняла.

— Да?

Нарцисса снова рассмеялась, как будто Гермиона только что рассказала веселую шутку.

— Конечно. Это те возражения, которые, по мнению Драко, я буду иметь против вашей... так сказать, дружбы.

— Но у вас?...

— Их нет, — Нарцисса закончила за неё. — Нет, правда, одно время я именно так и думала. Когда-то я надеялась, что Драко свяжет себя с кем-нибудь из двадцати восьми чистокровных семей. Наполнит наш род новой чистой кровью, а наши хранилища еще большим количеством галеонов. Я хотела этого будущего для нас, почти так же страстно, как Люциус. Но теперь я хочу для своей семьи совсем другого. Вещей, которые гораздо труднее найти.

— Каких?

— Мира, — выдохнула Нарцисса. — Спокойного, ничем не примечательного, недвусмысленного мира. И, когда дело касается Драко, счастья.

— Так как же я вписываюсь в это новое видение будущего вашей семьи?

Нарцисса покачала головой.

— Моя дорогая девочка, за то короткое время, что ты гостила у нас, ты принесла обе вещи, о которых я так отчаянно мечтала: мир в этот дом и счастье Драко. Это неожиданно, я признаю, но не плохо. Так какое же твоё место в нашем будущем? Это полностью зависит от тебя.

Гермиона моргнула один-два раза. Затем она широко улыбнулась и подняла палочку в сторону пирога с клюквой и фундуком.

— Еще десерта, Нарцисса?

Солнце уже село, и желтое убранство выцвело, превратившись в более сносное золотое, когда две ведьмы наконец вышли из комнаты. Они так увлеченно беседовали, что ни одна из них не заметила долговязую фигуру, уныло прислонившуюся к стене напротив двери в гостиную. Нарцисса первой заметила своего сына.

— Драко, дорогой, что ты здесь делаешь?

— Я... — начал было он, но мать оборвала его, прежде чем он успел придумать оправдание.

— Если ты хочешь слоняться тут, как призрак Хогвартса, дорогой, пожалуйста, постарайся хотя бы не сутулиться.

Нарцисса отвернулась от сына и посмотрела на молодую ведьму, стоящую рядом с ней.

— Гермиона, дорогая, вы должны простить меня, но я вдруг обнаружила, что очень устала. Вы не будете возражать, если я оставлю вас развлекаться вдвоем?

— Конечно, нет, Нарцисса. И еще раз спасибо за приглашение на чай. Это было... очень поучительно.

Ведьмы обменялись заговорщическими улыбками, прежде чем Нарцисса поспешно удалилась от них по коридору.

Драко подождал, пока его мать не исчезает за углом, чтобы заговорить.

— Нарцисса? — спросил он, недоверчиво нахмурившись.

— Так зовут твою мать.

— Гермиона?

— Это мое имя. Два из двух, Драко.

— Она... моя мать не обидела тебя или что-то в этом роде?

Гермиона притворно вздрогнула.

— Нет. Зачем ей это? Она обняла меня.

Драко моргнул ей раз, другой, и она совершенно неосознанно отметила, что получается это у него просто восхитительно.

Гермиона взяла его под руку и оторвала от стены.

— Пойдем, я умираю с голоду. Нельзя долго жить только на цветочном чае и пирожных.

Драко позволял ей вести себя по коридору, молча и все еще моргая, как будто он только что получил какую-то шокирующую новость. Когда он, наконец, снова обрел голос, он прохрипел:

— Я был так... я ничего не приготовил на ужин. Может, нам?.. Может быть, Мэви и другие эльфы найдут для нас что-нибудь поесть на кухне?

— Нет. Давай не будем сегодня заморачиваться.

Гермиона провела пальцами по всей длине его руки, пока ее рука не оказалась в его ладони. Она удовлетворенно вздохнула, когда его пальцы переплелись с ее, и слегка наклонила голову к нему.

— Скажи мне, Драко: ты когда-нибудь пробовал маггловскую еду на вынос?

— Моя мать на самом деле обняла тебя? Это не шутка? — спросил Драко с полным ртом курицы тикка масала. Он показал вилкой на пенопластовый контейнер, который держал в руках. — Между прочим, это чертовски вкусно.

— Да. И я же тебе говорила: ничего не сравнится с маггловской едой на вынос. Ничего.

Гермиона откусила кусок, смакуя липкое совершенство палак панир и мысленно поздравляя себя с выбором кухни.

Ранее, пока Драко оставался в своей библиотеке, чтобы преобразить их зеленые кожаные кресла в удобный диван, она впорхнула домой и побежала вниз по лестнице к разнообразным магазинам на ее улице. Был очень напряженный момент, когда она колебалась между пиццей и индийской едой. Но судя по удовлетворенному выражению лица Драко, когда он поглощал еще один кусок курицы, пропитанный маслянистым томатным соусом, она сделала мудрый выбор. Когда он отложил свою упаковку, выражение его лица поменялось на другой вид удовлетворения, в форме этой вездесущей ухмылки.

— И таким образом, Гермиона Грейнджер произносит свою любимую фразу всех времен.

— Что, "маггловская еда на вынос"?

— Нет, "я же тебе говорила".

Гермиона хихикнула, совсем не чувствуя себя глупо.

— Это всего лишь одна из моих любимых фраз, потому что мне приходилось повторять ее слишком много раз.

— Наряду с "давайте выясним, в чем тут дело" и "ради Мерлина, Гарри, не делай этого".

Гермиона ахнула в притворном шоке.

— Драко Малфой, ты только что назвал Гарри Поттера по имени?

— Черт, я думаю, что да. Быстро, примени Скоргифай к моему языку.

— А разве очищающее зактинание Скоргифай не уберет его целиком? Я имею в виду, твой язык.

— Мы что, тренируем, дешёвые шутки на слизеринских змеях?

— Все слизеринские шутки дешёвые по своей природе.

Драко закатил глаза и, к ее восторгу, ущипнул её за ногу, которую она придвинула ближе к нему во время ужина. Они сидели на противоположных концах недавно преображенного дивана: он, вытянув вперед длинные ноги, она, прислонившись к одному из подлокотников дивана и закинув босые ноги на подушки. В отместку за его щипок Гермиона засунула пальцы обеих ног ему под бедро, а затем пошевелила ими.

— Отвратительно, Грейнджер. Я не знаю, где были эти ноги.

— В моих туфлях, — сказала она, улыбаясь и указывая на балетки, которые недавно сняла.

Драко издал звук отвращения, но улыбнулся в ответ так, что ее пульс участился.

— Как будто это хоть какое-то утешение, — пожаловался он.

— Хочешь, я пройдусь по какой-нибудь грязи, чтобы ты мог сравнить?

— Эта гадость и то может быть лучше.

— Не смей оскорблять мои красивые ноги, Драко Малфой. И мои балетки тоже.

Его улыбка стала злой.

— Насчет твоих маленьких балеток, Грейнджер...

— Да? А что с ними?

— Ну, я не мог не заметить, что они очень... зеленые.

— О, неужели? — беззаботно спросила она.

— Что с ними приключилось?

— Позволь мне исправить ошибку.

Она выбросила свой пустой контейнер для еды, достала палочку из кармана кардигана и произнесла заклинание над туфлями. Они тут же снова начали переливаться гриффиндорским красным.

— Ты пропустила пятно, — протянул Драко, указывая одной рукой на всю ее одежду. Только тогда она вспомнила, что почти всё на ней сегодня зеленое.

— Черт побери, — пробормотала она, а затем начала снова и снова накладывать заклинания на свою одежду. С каждым взмахом палочки ее кардиган краснел, а лепестки на платье возвращались к своему первоначальному розовому цвету. Она была так увлечена уничтожением творения Мэви, что не заметила, как рука Драко скользнула в карман пиджака, где он обычно хранил свою палочку.

— Удовлетворен?— спросила Гермиона, снова глядя на него с надменным вздернутым подбородком.

Но он все еще злобно ухмылялся, как будто выиграл какой-то приз.

— Красный действительно не твой цвет, Грейнджер. Я думаю, что ты выглядишь намного лучше в зеленом.

Она усмехнулась, несмотря на трепет в сердце.

— Как бы не так.

— Не веришь мне? Тогда, может быть, тебе стоит посмотреть самой.

Сбитая с толку, она наклонила голову набок.

— Драко, что ты?..

Она резко остановилась, когда снова заметила свою одежду. Которая была преобразована обратно в зеленый цвет. Но не весенне-зеленый. На этот раз он был темнее, слизеринский зеленый. Она собиралась вытащить свою палочку, чтобы по крайней мере отменить его заклинания. Но потом она просто простонала. После вчерашней поездки в "Дырявый котел" и сегодняшней эмоциональной встряски у нее просто не было сил произнести хотя бы ещё одно заклинание.

— Хорошо, — простонала она. — Я слишком устала, чтобы бороться с тобой. Давай, слизеринец, давай. Делай, что хочешь. Фас-фас.

Драко засмеялся так громко, что этот чистый, искренний звук заставил ее сердце парить.

— Это отличные новости, Грейнджер. По-видимому, все, что мне нужно было сделать, чтобы выигрывать наши сражения — это утомить тебя. Почему я раньше этого не знал?

Наверное, ей следовало бы поспорить с ним или прочитать ему лекцию о несанкционированном использовании одежды в своих коварных замыслах. Вместо этого она сонно вздохнула, вытащила ноги из-под его бедра и собственнически вытянула у него на коленях. В ответ на эту новую близость Драко замер, и его лицо стало отстраненным. Гермиона, однако, уже достаточно хорошо изучила его настроения, чтобы понять, что он думал. Взвешивая и оценивая несколько вариантов действий, прежде чем следовать одному. Она закрыла глаза, откинулась на спинку дивана и ждала, пока он примет решение. В конце концов, Драко положил ладони на ее голые ноги и обхватил длинными пальцами ее икры. Гермиона издала радостный горловой звук и еще сильнее прижалась спиной к дивану. Они оставались в таком положении так долго, что оба потеряли счет времени. Ни один из них не комментировал свою нынешнюю позицию. На самом деле, ни один из них не сказал ни слова до конца ночи. Они так и сидели — Гермиона с закрытыми глазами и Драко, смотрящий в огонь и рисующий узоры на ее коже большим пальцем — пока, наконец, она не заснула.