В поисках Чемпиона, или Зельевар - это диагноз (гет)

В окнах полупустой по вечернему времени редакции главной газеты магической Британии горел свет.

— Я этого так не оставлю, — бушевал Энди Смаджли, одно время репортер, а с недавних пор полноправный журналист «Ежедневного пророка». Его активно поддерживала Эмма Сквиггл, пока еще просто репортер, но, судя по ряду признаков, уже нацелившаяся на лавры мисс Скитер.

— Что за шум, а драки нет? — спросила упомянутая мисс, заходя в редакцию.

— С-скитер, тебе сенсацию с доставкой на дом, что ли?

— Да какая от вас может быть сенсация… О чем шумите, мыслящие тростники?

— А ты с чего интересуешься, пустой бамбук?

— Тоже мыслящий... — подкусила Эмма. — Альтернативно.

Рита фыркнула. Подобные перепалки были обычны между коллегами и частенько позволяли отвести душу. Материальчики-то порой попадались те еще. А коллеги… что коллеги, им до нее еще пахать и пахать. Но ребятки молодые и начитанные и, что приятно, понимают с полуслова. Вот и труды Блеза Паскаля им, оказывается, не чужды — мелочь, а приятно. И зубастенькие, есть об кого держаться в тонусе.

— Да так. Есть настроение. Но не хотите — не делитесь, — пожала плечами, обтянутыми шелковым платьем, Рита.

— Эм… «Перетрясти чулан Вселенной» желаешь посодействовать?

— А получится?

— А шут его знает!

— Энди, — рассмеялась Рита, — раз уж ты читал не только про тростник… я с тобой. Возможно. Если честно признаешься, кто тебе мозоли отдавил, что ты дошел до жизни такой, чтоб все перетрясать.

— Людо Бэгмен.

— Даже не смешно.

— Крауч. И наш главред.

— С подачи Крауча, — встряла в разговор Эмма.

— Вот с этого бы и начинал. Ну и что у тебя с главой Департамента международного магического сотрудничества не срослось? Делись уже болью души, желательно кратенько.

И Энди разразился рассказом, переполненным эмоциями, о своей безжалостно запоротой прекрасной публикации о том, как английские маги относятся к этому самому международному сотрудничеству. С интервью этого... чтоб его несколько раз очень неудобным образом фак, а потом по уши в гиппогрифий шит, Крауча. И о том, что того поначалу все устраивало, а потом… как с цепи сорвался.

Рита выслушала и нахмурилась.

— Значит, вопрос о служебном несоответствии?

— Как будто я вообще писать не умею! — воскликнул Энди. — А я этим, между прочим, три года занимаюсь, и ничего, ноги не протянул.

— Этот стервец еще и по моим способностям прошелся, — пробурчала Эмма. — И вообще.

— Ладно, Энди у нас молодой и ранний, но ты-то же уже большая девочка, — Рита похлопала ее по плечику. — На мое место еще не норовишь, но подбираешься, так что ты — и вдруг обиделась? Не верю.

Эмма поджала губки.

— Между прочим, Рита, ты, как самая опытная, могла бы представить, КАК он это все говорил! Словно мы не мусор даже, не грязь, а вообще… Говно фестралье! Мордредов сноб! — она саданула кулачком по столу. — Все сделаю, чтобы ему напакостить! Козел, сучий вы…

— Эми, не заводись. Читала у магглов, что нервные клетки не восстанавливаются?

— Тьфу.

— Вот именно, наплюй. Лучше прикинем, какие проекты сейчас они ведут.

— Да что прикидывать, все Министерство на один лад гудит о Тремудром Турнире.

— Инициатива Крауча? Или Бэгмена? — Рита подобралась как хищник, почуявший жертву.

— Без разницы. Именно они назначены ответственными. Официально.

— А вот с этим уже можно работать, — многозначительно улыбнулась Скитер. — С континентом мы уже не успеваем, но с нашим Хогвартсом, а главное, с родителями… Ха! Учитесь, мои котятки, пока… — она немного осеклась, словно от неприятной мысли, но быстро оправилась, — пока я добрая!

И она начала командовать:

— Эмма, порт-ключи на континент, штук пять с тебя. И не надо, я в курсе, кто у тебя брат. Вот пусть и сделает. По-тихому, по-родственному.

Эмма кивнула.

— Энди, пропуск в архивы у меня есть запасной, вот, — Рита протянула ему простенький плетеный браслет. — Ищем оставшихся в живых инвалидов, их семьи и семьи погибших. У всех берем интервью. С инвалидами обязательно колдофото, добыть любым способом! В конце концов, скажете, что это грозит вашему ребенку! Желательно, чтоб слезу вышибало при первом же взгляде.

— У меня даже жены еще нет...

— Энди, ты дурак? Бери и двигай, там рабочий день еще не кончился. Чтоб с утра уже кого надо караулил.

— А ты?

— У меня пока свои дела. О результатах завтра, здесь во… во сколько?

— Так же, вечером?

— За полчаса до конца рабочего дня. Главред — на мне.

С Бартемиусом Краучем у нее были кое-какие свои счеты, а эпитетами она его про себя награждала куда похлеще. Как удачно она зашла — теперь можно будет и отомстить наконец, и вроде бы «своим помочь». Чудненько. Главное, клятву о неразглашении с участников взять не забыла.

* * *

Через день в «Ежедневном пророке» появилась первая статья по истории Тремудрого Турнира…

А к концу недели редакцию завалило письмами.

В это время в Хогвартсе школьники с замиранием сердца читали статьи о том, какие испытания пришлось преодолевать чемпионам, и… многие из них все меньше и меньше хотели бы ими стать. Ну а что, жить-то хочется!

В первый же выходной, когда школьники, начиная с третьекурсников, отправлялись на выгул в соседнюю деревеньку, в Хогсмид хлынул поток родителей.

— Дети! Вас, конечно, у нас много, но имейте совесть, я рожала вас не для того, чтобы вы сгорели в Адском пламени или чтобы вас покусала какая-нибудь зверюга вроде нунды! Это же ужас, что пишут!

— Мама, это же газета, там же все переврать могут, — пытались вывернуться из захвата мамы Молли Фред и Джордж — именно их она хотела «воспитать» первым делом.

Джинни, отпущенная МакГонагалл на свидание с семьей по просьбе директора, а также Рон и Гарри с Гермионой задумчиво плелись следом.

— Я проверила! — встряла Грейнджер и получила самый благодарный взгляд от матриарха Уизли и неприятно-многообещающий — от близнецов. — Я прочитала все, что нашла в библиотеке, и сравнила, вы знаете, в газетах еще кое-что преуменьшено! Вот, например, во время последнего турнира вообще никто не выжил на самом первом испытании! А что именно там было, до сих пор никто не говорит! А если это Темная магия?!

Близнецы дружно фыркнули, но, едва взглянув на мать, скроили постные и послушные рожи.

— Мы обещаем не лезть, мама…

— И не помогать другим, — Молли выразительно посмотрела на младшего сына.

Рон передернулся.

— Да я и не собирался!.. Вот еще.

— Тысяча галлеонов, это, конечно же, прекрасно, — неожиданно озвучила его мечты мать. — Но только в том случае, если они пойдут не на лечение выжившего победителя Турнира. И не на похороны. Вы все меня поняли?

Подобные разговоры велись и в других семьях, и хотя слова были разными, смысл был один: родители изо всех сил старались убедить своих деток в том, что их жизнь и здоровье — самое ценное. И не стоит давать распоряжаться этим ценным никому. Ни по какой причине.

Соглашались далеко не все. Кто-то спорил, кто-то молча кивал, но… семена были брошены уже давно — «Пророк» читали все. И даже самые шальные начали задумываться.

— Седрик, милый, я понимаю, ты думал об этом, как только узнал о турнире, и лично я не знаю ни одного ученика лучше тебя, кто бы мог претендовать на это место, но… Ты — единственный сын, и если, не дай Мерлин, что случится… Твои родители этого не переживут.

— Отец справится! Он сильный, он поможет ма…

— Миссис Диггори, я слышала, чувствует себя неважно. Недавно я делала сбор по ее заказу, так что… Прости меня, мальчик, — Помона Спраут аккуратно огладила лацкан своего питомца, на котором красовался черно-желтый герб ее факультета. — Я понимаю, что не имею права запрещать тебе, но отговаривать буду. Каждый вечер.

Когда декан отошла, Седрик выдохнул, зажмурился и попытался оценить собственные силы…

«Мадам Спраут, каждый вечер… по полчаса, вряд ли больше, у нее дел всегда хватает. Попробую выдержать, отец будет мной гордиться!»

Он еще не знал, что мадам Спраут как раз пошла писать «пару ласковых» своему давнему выпускнику Амосу Диггори…

* * *

— А мне нравится, что у меня наконец-то есть шанс побыть обыкновенным зрителем! — заявил Гарри друзьям к полному одобрению Гермионы и удивлению Рона. Впрочем, лучший друг вскоре насупился:

— Конечно, тебе деньги не нужны, тебе хватает…

Гарри чуть было не спросил, откуда у него деньги, но вспомнил про сейф. Кстати, а почему он про него забыл-то? И почему ждет, пока его туда кто-нибудь из взрослых отведет, в конце концов, он что, не найдет Гринготтс на Диагон-аллее? Ой, дура-а-ак...

Рон продолжал что-то бубнить про сейфы, но как раз тут их нагнала группка слизеринцев, в которой, конечно, был общий враг — Малфой. Который словно прослушку с собой таскал, тут же встрял, прокомментировав крайнюю материальную необеспеченность Уизли — как имеющегося в наличии, так и всех вместе взятых.

Но Гарри уже переключился — спасибо Букле, притащившей свежий номер "Пророка" ему прямо в руки. Малфой тоже отвлекся, чтоб сообразить, как это, самая свежая пресса — и не ему первому.

— Рон, ты так хочешь поучаствовать несмотря на вот это все? — Гарри помахал "Ежедневным пророком" с крупным колдофото одного несчастного победителя, махавшего единственной уцелевшей конечностью из инвалидного кресла. — Заработать и помереть? Или помереть, чтоб заработать? Тебе-то от этого уж точно ничего хорошего не будет.

— Гарри, так некрасиво говорить!

— Зато проще и доходчивей!

— Мальчиш-ш-шки, — одернула его Гермиона, но без особого огонька. — Хорош-ш-шо, хоть один начинает что-то соображ-ж-жать!

Абсолютно слизеринские интонации грязнокровки уловил чуткий слух Малфоя, и Драко, беря пример со своего декана, поднял бровь.

— Гриффиндор шипит по-нашему? — неожиданно дружелюбно спросил он, освобождая своего филина от посылки от матери, письма от отца и, конечно, газеты.

И получил в ответ такой замечательно змеиный пассаж насчет слабоумия и отваги, что восхитился. Естественно, про себя. Но то, что Грейнджер соображает не только в том, что прочитала в книжках, отметил. И отцу прямо тут же написал.

Ответ не замедлил быть, словно Люциус Малфой находился неподалеку. Например, в Хогсмиде.

«Никуда не ввязывайся и ни с кем не связывайся, папа сам все сделает», — прочитал Драко и застыл столбом. Только светлые реснички заморгали, но это было пока единственным движением, на которое он был способен.

«Это что он сделает?» — билась в голове единственная мысль, но ответа на душещипательный вопрос так и не находилось.

Из ступора Драко вывела Панси, затащив в Большой зал…

* * *

— Учти, Барти, это последняя основа для Оборотного, больше у меня нет, — Малфой-старший передал небольшую склянку "Аластору Грюму".

— Кто бы видел эту картинку, — хохотнул Барти.

Малфой скривился. Несмотря на его знание о том, что под внешностью гнусного аврора находится его коллега, физиономия рядом радости, мягко говоря, не вызывала.

— А щиты у школы — швах! — дополнил Барти. — Почти не работают. Воспринимают меня как Грюма, — он сплюнул. — Мы сделаем их всех! А основу закажи, она будет нужна через неделю. Ты меня понял, Малфой? Один твой промах — и я рассказываю сказку, как ты вытаскивал меня из Азкабана. И о теперешнем добровольном содействии тоже. Все, я ушел.

Грюм вышел из небольшого тупичка возле трактира мадам Розмерты, немного потоптался, но действие Оборотного должно было скоро закончиться, а рисковать он не хотел.

Люциус Малфой с бесстрастно-надменной, но все еще бледной от испуга физиономией зашел в «Три метлы» и расположился в углу. Ему надо было просто перевести дух… Но тут откуда ни возьмись на него свалился фамильный почтальон, здоровенный филин, и Малфой подрагивающими пальцами открыл письмо от сына…

Мерлин… его сын сейчас в Хогвартсе, там же, где этот чокнутый Крауч!

Ну разве мог он написать в ответ что-то другое?..

Барти Крауч скрипел зубами так, что, если бы не чары, его слышало бы, наверное, полшколы.

Как же он ненавидел их всех! Всех, кто остался на воле, пока он гнил в Азкабане. Всех, кто предал Лорда своей нынешней спокойной и сытой жизнью! Нет, он свое возьмет… Они ответят за все!

Он хромал на свой первый урок Гриффиндор-Слизерин, четвертый курс, гиппогриф раздери все эти Грюмовы протезы и невозможность аппарации в Хогвартсе, пропади пропадом его директор, который это поддерживает. Пикси повыдергай шерсть у Минервы, что она составляет такое расписание — он едва смог поесть, чтобы успеть добраться до кабинета. Мордредов Поттер. Мальчишка, конечно, поживет, пока будет нужен Хозяину, но сегодня Барти его все-таки прощупает!

Мимо его внимания не прошла едва не начавшаяся ссора между Поттером, Уизли и младшим Малфоем, но совы, а потом лохматая девчонка, подружка Поттера, вдруг свела возможность поквитаться хотя бы с Малфоями на нет — детки разошлись миром, что удивительно.

Барти стал еще злее. Демонстрация Непростительных на пауках удалась, но потом… Та самая лохматка, как ее, Грейнджер, стоило ему заговорить о практике на учениках, пообещала — нет, не нажаловаться директору, как он думал, а просто написать письмо в газету. Пришло же такое в голову!

Рисковать своим положением в школе при огласке Крауч не мог, а потому еще немного поэкспериментировал с пауками, выдержал паузу, чтобы полюбоваться на сбледнувшего Лонгботтома, но бросать новый Круциатус не стал: слишком внимательно за ним следили десятки глаз, а мысль о привлечении прессы могла и зайти в эти безбашенные головы. И даже там остаться.

Барти за свою первую неделю в школе успел узнать, что в головах школяров куда чаще остается то, что совершенно для того не предназначено, как раз вместо того, что, по идее, надо. И обычно совсем не то, на что рассчитывает учитель…

А вечером Хогвартс уже торжественно приветствовал иностранные делегации.

Странновато, правда, приветствовал.

* * *

— О, смертнички приехали, — услышала белокурая красавица-вейла и чуть не сбилась с шага. Впрочем, не она одна…

— Странно себя ведут эти англичане… — шепотки вились над столами, где присели гости.

— Моритури те салютант! — раздалось из-за стола под синими знаменами, и Виктор Крам с трудом удержался, чтобы не споткнуться.

Наконец до обильно накрытых столов добрались все.

— Перед смертью не надышишься, зато наесться, значит, можно! — послышалось от соседнего стола до безобразия радостно.

— Ага, помирать, так на сытый желудок!

— Все равно ребят жалко. И вообще нехорошо, гости все же…

— Девочек жальче, вон какие красивые…

— Неужели все так хотят на Турнир? Эх, бедняги.

Вскоре один из дурмстранговцев не выдержал:

— Быть чемпионом — это же честь…

Его сочувственно похлопали по плечу и объяснили. А после — дали почитать.

Обмен информацией, эксклюзивной и не очень, начался.

Рон Уизли, густо покрасневший после визита мисс Делакур к их столу, был в ужасе. Такие девушки не должны рисковать своей драгоценной жизнью! Он ей обязательно расскажет, что это не просто опасно — смертельно! Он докажет!

* * *

Альбус Дамблдор напрягся, прислушиваясь. За столами витали обрывки странных разговоров. Он настроился, применяя невербальное заклинание, и…

— Какая у вас самобытная культура… я читала, что только у японцев, точнее, самураев расстаться с жизнью — честь…

— Эм… леди, как к вам обращаться?

— Гермиона Грейнджер.

— Очень приятно, я Виктор Крам.

— Альбус, — тронул его за локоток министр. — Надо переговорить.

Директор кивнул, пряча недовольство, и они вышли, что помешало ему дослушать разговор.

— Мисс Грейнджер, почему вы делаете такие странные… предположения?

— Потому что много прочла про историю турнира. Вам тоже интересно? Могу посодействовать… Видите ли, наши журналисты нашли многое, о чём раньше умалчивалось. У нас поначалу не поверили, я тоже, знаете ли, не готова ориентироваться на жареные факты, но после писем в редакцию мы, читатели, получили ряд доказательств, что все интервью — подлинные, представляете? Вы же знаете, почему этот Турнир в свое время отменили?

— Смертельный случай. Странно, что выбранный кубком чемпион не сумел…

— Вы хотите сказать, все чемпионы? Прошу прощения, что перебила.

— Что значит «все»? — Виктору стало не до еды, и он отодвинул тарелку.

— Вы действительно не в курсе? Все чемпионы погибли во время первого же тура. Вот… — она раскрыла сумку и достала оттуда несколько газет. — И даже несколько судей.

— Эм… Вы позволите?

— Читайте на здоровье. Надеюсь, это поможет вам его сохранить. Мне пора, — она встала, кивнув.

— Где мне вас найти, чтобы отдать?

— Это копии. Можете оставить себе — они должны продержаться еще пару дней.

* * *

Пары дней было явно избыточно — хватило одного. Размножить подборку мисс Грейнджер с помощью заклинаний мог любой из гостей Хогвартса, так что вскоре озадаченных юношей и девушек в его стенах стало куда больше.

А разговоры за столами продолжались.

— Кстати, а чего это их тут понаехало-то столько? А главное, зачем они тут все эти месяцы жить собираются? Соревноваться-то будет всего один бедняга!

— Ну так своих поддержать. Надо же, чтобы было, кому похлопать, если их чемпион выживет.

— На нас типа не надеются? Ну и зря, я бы похлопала.

— Кто-то знает, почему они на уроки не ходят?

— Наверное, они у себя занимаются…

— Ну… ладно, я понимаю — на корабле. А в карете-то как?

— Да тебе-то какое дело?

— Ну интересно же. Столько народу, и весь учебный год балду пинать. Тоже так хочу.

— Можно подумать, мистер Смит, вы здесь все эти годы чем-то другим занимались, — от голоса, что раздался над ними, вмиг повеяло холодом и снятыми баллами. — Марш в класс.

* * *

— У вас своя программа, да? — Гермиона Грейнджер наконец отметила зачастившего в библиотеку Крама, который постоянно присаживался за соседний столик. — А можно поинтересоваться?..

Виктор расплылся в искренней улыбке, которая меняла его суровое лицо почти до неузнаваемости.

— Единственная девушка, которая спрашивает меня не о квиддиче…

— Прошу прощения, — поджала губы Гермиона. — Я не интересуюсь этим спортом.

— Это же прекрасно! — Виктор повысил голос, рискуя быть выставленным прочь, и окончательно расцвел.

Гермиона удивилась, но приложила палец к губам, призывая к молчанию, и Крам быстро наколдовал купол тишины.

— Мисс Грейнджер, вы не представляете, как замечательно, когда можно наконец говорить не о спорте. Я… этот спорт, это способ заработать, простой и доступный. Интересно, но… не главное. Не на всю жизнь.

Гермиона не совсем поняла, зачем ей это рассказывают, но из вежливости промолчала. И не зря.

— У вас тут совсем мало книг по моему интересу, — признался Крам. — Я смотрел расписание, ритуалистика в Хогвартсе совсем не преподается?

— Но… это же темная магия, — нахмурилась Гермиона.

— Что? — густые брови встали аккуратным домиком так, что Гермионе захотелось рассмеяться — до того искренним было удивление Крама. Неужели она чего-то не знает?

— Разве угощение лесных духов хлебом, что принес с собой — чтобы они сберегли тебя в чаще, дали пройти, — плохо? Дать вкусное, чтобы забрать то, что ищешь… Темная магия?

— Это такой ритуал?

— Конечно. У нас очень густые леса… иногда опасно.

— У нас тоже есть опасный лес.

— И школьникам не объясняют, как ходить в него… правильно?

— А ты… — Гермиона сбилась от неожиданности, но быстро поправилась, — вы знаете, как?

И тут же прикусила губу. Вряд ли этот иностранец станет делиться с ней своими секретами.

— Я научу, если вы хотите, конечно.

— Очень хочу! — с жаром воскликнула Гермиона, совершенно не подумав, что теперь этот молодой человек будет иметь право что-то потребовать в ответ и от нее.

Но как распахнулись ее глаза, как засветилась в них истинная жажда знаний, конечно, не могло ускользнуть от ее собеседника.

— Мы можем пойти прямо сейчас.

— Но… — она немного опешила. — У меня еще эссе по трансфигурации, задание по зельям…

— Вы же не хотите возвращаться затемно? — Виктор наколдовал Темпус. — Полтора часа для начала достаточно, думаю, мы управимся. Ну как?

И Гермиона решилась.

Виктор Крам, давно автоматически умеющий колдовать отвод глаз, не раздумывая, растянул заклинание и на мисс Грейнджер. Да, он уже навел справки — девочка умная, слегка закомплексованная, но на своем потоке лучшая сразу в нескольких дисциплинах, в частности в нумерологии, трансфигурации и чарах. Но главным все же было то, что она не спрашивала его о квиддиче!

Конечно, пока рано о чем-то говорить, но все они, по крайней мере, парни, с кем он приятельствовал, приехали с тем, чтобы присмотреться к англичанкам — семьям нужна была новая кровь. А девочка славная, невинная и чистая, но есть в ней что-то… Она может поступать не по правилам. Плюс сильная магглорожденная ведьма. А значит, она может стать неплохой находкой для темного мага.

* * *

Господину директору школы Дурмстранг настроения среди его подопечных нравились все меньше. Чтобы подтвердить — исключительно для себя или опровергнуть — для всех остальных странные слухи, распускаемые журналистами магической Британии, он тоже направился в библиотеку.

Книг по истории турнира оказалось совсем немного, но вот периодики… он закопался в газеты, а когда закончил, быстрым шагом отправился к Дамблдору.

— Да что у вас тут такое творится? — вопрошал он притворно благодушного Альбуса. — Ваша страна так ратовала за этот турнир, а теперь вы хотите его саботировать?

— Игорь, я всего лишь директор школы, — попытался прикинуться ветошью Дамблдор.

— Да-да, а еще Верховный чародей Визенгамота, и это тоже «всего лишь». Альбус, прекратите уже это безобразие!

Поскольку точно с таким же требованием всякий раз выступала, стоило ему выйти из своего кабинета, мадам Максим, Альбус понял, что придется подключить все свои связи. Это было не особо приятно — еще не хватало тратить свои ресурсы на нужды других, тем более иностранцев, но в данном случае все же на руку и ему — к тому, чтобы турнир состоялся, он тоже приложил некоторые усилия. А значит, школьники должны соревноваться. И если для этого они должны захотеть…

Два дня ему пришлось практически отсутствовать в школе — он появился только к ужину, где не преминул выступить с пространной, но почти гипнотизирующей речью по поводу чести, которую получат все школы, когда будет выбран чемпион Турнира, славы, которую получат сами чемпионы, ну и тысячи галлеонов, право, сущих мелочах по сравнению с тем, что имя победителя войдет во все книги, учебники и вообще анналы магии.

Прониклись все — Альбус все еще был далеко не слабым магом, и в ментальных практиках равных ему было немного — не в Британии, в мире. Хотя оон скромно или, точней, благоразумно предпочитал об этом не распространяться.

В Запретном лесу Гермиону Грейнджер ждали странные и на первый взгляд неприятные вещи. Нет, сначала все шло просто замечательно — Виктор отломил кусок хлеба, прочитал над ним что-то и оставил в развилке самого большого дерева прямо на опушке — заходить они не стали.

Через несколько секунд хлеб исчез прямо на их глазах, но как ни вглядывалась Гермиона, никого в листве, по-осеннему уже совсем негустой, увидеть не могла.

— И это все?

— Не так быстро. Ну вот, пожалуйста, — Виктор махнул рукой немного в сторону, и Гермиона увидела узенькую тропку, откуда ни возьмись появившуюся в густом кустарнике подлеска и словно раздвинувшей его.

А дальше пошло уже не очень. Виктор протянул руку к кусту с темной листвой возле начала тропы и кивнул, чтобы она сделала то же самое.

— Ой, — воскликнула Гермиона, когда ветка прокола кожу на ее ладони, и отдернула руку.

— Не торопись, — Виктор велел ей снова опустить руку. — Лес иначе не запомнит тебя и твою магию. Всего одна капля — и ты можешь чувствовать себя в безопасности, если, конечно, не будешь сходить с тропы. А еще она теперь будет твоя и только твоя — второй раз она откроется сама, ритуал не нужен.

— Но кровь…

— Это просто знакомство. Что, у вас в маггловской школе никогда не брали анализов?

— Ну… — Гермиона нахмурилась. — То есть это действительно как бы… Откуда ты знаешь, что я училась в маггловской школе?

— А разве у вас не все так? У нас все учатся до девяти лет…

— У нас до одиннадцати. И все-таки, зачем? Что значит этот ритуал на самом деле?

— Как руку пожать, если тебя устроит такое сравнение, — ответил он, но Гермиона уже отвлеклась, и было на что.

— Ой, — улыбнулась она, заметив, как из ветвей куста высунулась забавная мордашка-сучок с парой больших удивленных глаз. И опустила ладонь обратно.

— Лукотрусы или лечурки — хранители деревьев, — пояснил Виктор. — Кажется, мы ему понравились. Протяни руку, только медленно.

Через минуту ожидания Гермиона разглядывала на собственной ладони тот самый забавный сучок, на макушке которого пробились два подвижных зеленых листика, и они — вот диво! — как будто брови, прекрасно показывали настроение маленького лесного жителя. Тот быстро шмыгнул на ее плечо и взялся перебирать густые волосы, что оказалось удивительно приятно.

— Пойдешь с нами? — предложила она лукотрусу, следуя за Виктором вглубь леса, но тот быстро спрыгнул с ее руки и рваными прыжками вернулся к кусту.

— Они привязаны каждый к своему дереву, — сообщил Виктор. — Нельзя далеко уходить.

— Совсем не могут?

— Могут, почему. Но им плохо.

Среди стволов сгустился странный серебристо-голубой туман, и Гермиона невольно протянула руку, чтобы взять Виктора за рукав.

— Не бойся, — шепнул тот, и его горячие пальцы сомкнулись на ее ладони. — Кажется, нам повезло, как я и мечтать не мог…

Деревья расступались, словно живые — и вот они увидели поляну, залитую таким же серебристым светом, который исходил… Гермиона едва не ахнула — она, конечно, не раз видела этих прекрасных существ, но вот так — в лесу, на воле, живых… Чудо из чудес!

Виктор навел палочку на свою руку и прошептал:

— Секо.

Животные насторожились, поводя ушами.

Виктор, набрав полную ладонь собственной крови, залечил ранку, после чего произнес какой-то напевный то ли заговор, то ли заклинание на незнакомом Гермионе языке — наверное, своем родном, — подумала она.

В ладони заискрились белые кристаллы с алыми прожилками. Гермиона во все глаза смотрела, как Крам медленно шагнул вперед, протягивая руку к единорогам, как один — или одна? — шагнула к нему, шаг, другой… Как ей заступил дорогу крупный жеребец — теперь она видела их отчетливее — они подошли уже довольно близко. Жеребец обнюхал ладонь, лизнул и отступил, пропуская кобылу ближе к ним. И вот она уже облизывает ладонь сияющего от радости Крама.

«А я?.. А мне?» — забилось сердечко у Гермионы, и именно в этот момент Виктор посмотрел на нее, словно спрашивая, хочет ли она. И она не раздумывая кивнула.

— Только не делай резких движений, — вполголоса проговорил он. — Потому что в первый момент это больно, как бы я ни старался.

Гермиона прикусила губу и протянула руку, закатав рукав. Единорожка немного отошла, но продолжала смотреть на них с любопытством, а может, и с ожиданием нового угощения. И была права…

Потому что девушка тоже протянула ей руку с самым замечательным и вкусным лакомством… В ответ молодая упитанная кобыла наклонилась и ткнула рогом в собственную ногу.

Виктор ахнул и быстро и плавно присел, по пути трансфигурируя из ближайшего листка небольшую склянку, в которую потекла светящаяся серебристая жидкость. Гермиона опустилась рядом, затаив дыхание. О добровольно отданной крови единорога ей попадались самые таинственные сведения, и в первую очередь — что эту субстанцию получить практически невозможно. И чтоб вот так все просто?! Невероятно!

Немудрено, что когда они возвращались обратно, она буквально засыпала вопросами Виктора! И узнала, что все на самом деле просто: кровавая соль — любимое лакомство единорогов, которым в природе всегда не хватает соли и… железа. Особенно беременным самочкам — да, она заметила, что у единорожки были очень круглые бока, но не догадалась, что это не просто так. А Виктор продолжал про особо любимые единорогами свойства крови девственницы…

Гермиона покраснела и потупилась — ее смутило слишком довольное выражение лица Виктора, с которым она общалась сегодня всего второй раз, но которому, как ни странно, уже доверяла.

«Это так плохо?» — спросил внутренний голос, и Гермиона покосилась на ладонь, словно еще хранящую волшебство теплого и ласкового прикосновения единорожки.

«Нет. Определенно нет», — ответила она себе и вздохнула.

— Если ты будешь приходить на то же место хотя бы раз в неделю до того, как она ожеребится, она подпустит тебя к своему детенышу, — улыбнулся Крам. — Знаешь, что они у них — золотые?

— Читала, — расплылась в улыбке Гермиона. — Но… я должна приходить одна?

— Могу составить компанию, — ответил Виктор. — А можешь пригласить кого-то из своих подруг.

— А… друзей можно? В смысле, мальчиков? — она снова смутилась.

— Почему нет. Если они, конечно, будут тебя слушаться и вести себя — ну, как ты сегодня. Если нет, — он пожал плечами. — Сама понимаешь.

— Тропа не откроется?

— В лучшем случае. В худшем… вы пройдете, но сможете ли выйти… не уверен. И даже я мало что смогу сделать — и вовсе не потому, что не захочу — просто за тех, кого привел, всегда отвечает тот, кто привел.

Гермиона помрачнела, взвешивая все «за» и «против». Ей ужасно хотелось поделиться новыми открытиями с Гарри и Роном, но… почему-то ее беспокоила их возможная реакция. Особенно Рона. Хотя Виктор же ей говорил, что не попробуешь — не узнаешь. И вообще… единороги — светлейшие животные, какая тут может быть темная магия? Глупости же!

Но после того как они в Виктором по пути обсудили еще и кое-что про Турнир, точнее, про Кубок, его главный артефакт, представление Гарри и Рона единорогам вынужденно отодвинулось на второй план. У Гермионы возникла идея. Своя собственная, делиться которой с лучшими друзьями она на сей раз не торопилась.

Оправдание у нее было железным: после выступления директора за ужином что Гарри, что Рон словно под наваждением снова начали мечтать о Турнире. А значит, примут ее идею в штыки, уж она-то знала. А Виктор уже нашел, как заколдовать Кубок, и не без ее помощи… и даже крови единорога у них после этого должно немного остаться.

* * *

Близнецы Уизли, крайне огорченные тем, что родители заставили их принести настоящую клятву, направились в библиотеку в надежде найти что-нибудь, что поможет ее обойти.

Грейнджер с вырезками из газет по истории турнира и каким-то здоровенным талмудом, привлекла их внимание не случайно — о ее способностях они уже наслушались от младшего братца.

— Ты что, Грейнджер... собираешься участвовать? — удивленным шепотом спросил у нее Фред.

— Я похожа на дуру? Тысяча галлеонов мертвым не нужна, — фыркнула она, колдуя «Купол тишины» на всех троих — Виктор научил. — Говорите, что хотели, мне еще с Кубком разбираться.

— И зачем тогда тебе это? — окинув взглядом ее стол, спросил Фред.

— Пытаюсь понять, по какому принципу Кубок делает выбор. Какие в нем вообще заложены функции. Как можно на это повлиять.

— Да тебе-то зачем?! — шепотом, но в голос воскликнули оба брата.

— Хочу зрелища!

— Э... неожиданно… — протянул Фред.

— Это как? — заинтересовался Джордж. А может, и наоборот, Гермиона, как и большинство, их не различала. Да и… смысл?

— Ну чтобы пока смотришь, чтобы можно было чему-нибудь научиться. А то на трибуны нас все равно выгонят, так чтоб хоть не бесполезная трата времени.

— Грейнджер... — с удивлением и уважением посмотрели на нее братья. — И что-нибудь есть?

— Угумс. Вот, например, был случай, когда от школы выступал преподаватель.

— Снейпа туда! — Близнецы аж присели, но быстро опомнились. — Не, этот свое имя не напишет. А покажи-ка ту статью...

И братья погрузились в чтение.

— Слу-у-ушайте, — горячий шепот Гермионы Грейнджер вырвал их из раздумий над статьей. — То есть смотрите, что я нашла...

— А это может быть…

— Надо только всех под клятву, а то профессора узнают.

— Не вопрос.

— Как думаешь, у нас тоже будет шанс?

— Ну если вы подговорите весь факультет написать ваши имена, то почему нет? — устало вздохнула Гермиона.

Промывать мозги еще и этим двоим… Нет, спасибочки, у нее свои два приятеля есть, она это дело пробовала неоднократно и совершенно безрезультатно. Останется только узнать, что сильнее — желание прославиться и заработать, неважно, что с немалым риском для жизни, или подложить свинью, то есть дать такую возможность любимым преподавателям.

«Тоже исследование», — сказала она себе и собралась было отправиться в гостиную факультета в полной боевой готовности, как вдруг мелькнула еще одна неожиданно слизеринская мысль:

«Почему все сама да сама?»

— Эй, Дред и Фордж!

* * *

— Хотите, чтобы турнир прошел зрелищнее всего? — бодрым голосом спросил Джордж в спальне гриффиндорских старшекурсников и специально добавил: — Это будет настоящее исследование, вот!

— Ну... и что?

— Сперва поклянитесь…

— И подпишите вот этот пергамент, — продолжил за братом Фред.

— Ищи дураков.

— Вам разве не скучно?

Ли Джордан вздохнул. Без квиддича в школе стало совсем уныло.

— Что будет, если я подпишу, но клятву нарушу?

— По лбу прыщи пойдут.

— У Аберкромби даже не заметят, — фыркнул кто-то. — Подписывай, Юэн, потом нам расскажешь…

— Ага, щас.

— Ладно, рассказывайте, что там у вас.

И братья Уизли, размахивая руками, сообщили потрясающую вещь: написать можно сколько угодно имен. Даже каждый по нескольку. Что Кубок тогда войдет в другой режим — они точно узнали! — и выдаст чистый список, у кого сколько голосов. Их действительно захватила сама идея, да так, что стало уже не до того, чтобы стараться загонять на турнир самих себя. Ведь… интересно же!

— Получается, я могу написать себя самого сто раз…

— Если так, то Кубок сосчитает один голос. Имя должно быть написано другой рукой.

— А… вот как, значит. Интере-е-есно.

— Слушайте… а если ото всех школ директора будут выступать?

— Это будет зрелище… нет, Зрелище!

— Вы как хотите, а я себя тоже напишу.

— Твое дело. Но я бы не тебя не смотрел — что ты там можешь-то? А ко мне в пергамент не заглядывай!

— Напиши меня, а, что тебе, жалко?

— Эй, подписку давайте, все!

Пергамент передавали из рук в руки, тихо шуршало перо — расписались-поклялись все до единого.

— Ну?

— Есть идея посмотреть на кое-кого из наших профессоров, так сказать, в деле.

— У-у-у… Огонь!

И в тот же вечер в Кубке действительно заплескался огонь — после очередного выступления директора, к которому некоторые школьники отнеслись немного странно, чего усталый от борьбы с журналистами великий чародей, увы, не заметил.

«Чтобы информация распространилась быстрее всего, надо ее засекретить», — записала Гермиона Грейнджер в своем ежедневнике. Оказывается, это помогает включать критическое мышление, которого так не хватает многим волшебникам — и она была искренне благодарна за такой подарок Виктору Краму. Он так быстро стал ей… нет, не другом, старшим товарищем, на которого стоило равняться, с которым было безумно интересно и, конечно же, полезно. Она чувствовала, что нашла в этом внешне совершенно не симпатичном иностранце поистине родственную душу.

Гарри и Рон, конечно, заметили, что она отдалилась, но решили, что она попросту обиделась, что ее «меры» на них не действуют — оба активно собирали голоса, чтобы участвовать в Турнире, однако за пределы факультета, кажется, выходить не собирались. Гермионе даже смотреть на это было одновременно и грустно и смешно. Такое детство… Но помогать им себя угробить — все же она считала их своими лучшими друзьями — мисс Грейнджер совершенно не собиралась. Она записывала наблюдения, сравнивала, систематизировала…

Тайна распространялась как степной пожар — низко, почти незаметно и с такой же бешеной скоростью. И, естественно, перекинулась на остальные факультеты, а потом и на дорогих гостей. Молодежь проняло. Кто-то строчил в блокноте, прикидывая шансы. Потом начали делать ставки. И вот тут близнецы Уизли не сплоховали, так что теперь у них на руках оказалось куда больше галлеонов, чем они видели за всю свою жизнь. Еще не тысяча, конечно, но… вполне могло ею стать.

* * *

Барти Крауч едва сдерживался, чтоб не разорваться от злости. Проклятые детишки всех возрастов всю ночь сновали вокруг Кубка, не давая ему бросить в него имя Поттера без свидетелей. Как только он их ни гонял и сколько баллов ни снимал, лезли и лезли, как тараканы из щелей. Нет, хуже, чем тараканы! Стоило отогнать троих в один коридор, как из другого появлялись еще пятеро. А потом больше десятка из третьего. И из четвертого.

Костяная нога злобно лязгала по каменным плитам — но поди догони молодых и борзых, с протезом-то! К половине пятого утра он был готов авадить все, что шевелится, но поскольку все же, хоть и с трудом, немного еще соображал, предпочел наконец уйти.

Надо ли говорить, что утром судьбоносного дня он был выжат как лимон, а потому прямо перед завтраком, наплевав на все, отнес-таки огрызок эссе с именем Гарри Поттера, предварительно тщательно заколдовав его от четвертой школы «имени Годрика Гриффиндора». И кинул в Кубок. Прилюдно.

К его немалому удивлению, на его поступок никто не отреагировал — словно так и нужно было. Почему так — задавался он вопросом еще не раз, но ответ узнать ему было не дано никогда.

* * *

За столом Слизерина еще во время завтрака Гермиона заметила необычное оживление, центром которого, как часто бывало и никогда не предвещало ничего хорошего, был Драко Малфой. Слизеринцы перешептывались, косясь на их стол, но на кого именно — из-за расстояния разобрать было трудно. Хотя что тут думать-то? Никто из гриффиндорцев так не раздражал их, как Гарри Поттер.

Гермиона прикинула в уме, как может продвинуться Гарри, если его имя напишут еще и слизеринцы — получалось неприятно… Она вздохнула. Теперь уже поздно было что-то предпринимать — в Кубок было брошено все и всеми… много — аж очередь стояла. Только рэйвенкловцы сообразили собрать все «заявки» от факультета и отправить собственного старосту — правда, с помощниками — все пергаменты ему было просто не унести — в руки не входили. А еще целый день впереди!

И надо же было случиться так, что именно этим утром Флер Делакур мимоходом, даже толком не заметив, обидела свою лучшую подругу. Мисс Моро не была бы самой собой, если бы не попробовала отомстить…

Виктор Крам в последнее время тоже имел некоторые сложности в общении с однокашниками — кто-то завидовал тому, как быстро он «окрутил молодую многобещающую ведьму», кто-то — на невнимание, когда Виктор отказался сыграть в тайном ночном товарищеском матче против сборной Хогвартса — потому что руководство школы сказало же, что никакого квиддича… И хоть это было странным, Виктор не считал правильным лезть в чужой монастырь со своим уставом. Дисциплина есть дисциплина. Да и квиддич именитому игроку поднадоел, если уж честно.

Одно дело, когда это было приносящее деньги хобби, и совсем другое, когда стало практически работой. А ему еще нужно было доучиться, и не абы как, а хорошо, поскольку связывать с квиддичем всю жизнь… Он знал, что в таком случае она будет не особо длинной, а закончится больницей и вечным — то есть на сколько лет терпения хватит — лечением.

Увы, он не знал, что и собранная под клятву о неразглашении сборная Хогвартса тоже заимеет на него зуб. Много зубов, особенно если еще подключить их болельщиков.

Северус Снейп неправедное оживление учеников привычно пресекал, отмечая про себя только то, что на этот раз мордредовы детки явно что-то затеяли. И добавил несколько охранных заклинаний, одно даже свежеразученное на все ключевые места: двери в лабораторию, кабинет, собственные покои и, конечно же, кладовку. И даже задумался над тем, не пора ли наконец приобрести сейф, как у Слизнорта.

С этой блестящей и, несомненно, своевременной идеей он отправился к Дамблдору, конечно — к кому еще? Тот снизошел до того, чтобы всесторонне ее обсудить, в результате чего Снейп был почти уверен, что такие крутые меры ему, сильному магу, от взгляда которого трепещут многие школьники, безусловно, не понадобятся…

* * *

На ужин, когда Кубок должен был выдать свой вердикт, Гермиона Грейнджер шла с замиранием сердца. И далеко не она одна — в ожидании некоторые даже к еде не притрагивались.

Пламя в кубке взметнулось и растаяло где-то под потолком. Кубок продолжал гореть, пламя становилось все выше и выше, но ничего не происходило.

Наконец огонь опал и погас.

Вот тут все даже жевать перестали.

В зале воцарилась редчайшая для него тишина.

После чего Кубок наконец задрожал, подскочил и выкинул прямо в воздух довольно длинный густо исписанный пергамент. Один.

— Вингардиум Левиоса! — не растерялся Рэйвенкло.

— Энгоргио! — закричал кто-то из-за дальнего стола, кажется, дурсмтранговец.

Раздались бурные аплодисменты.

Под синим звездным небом Большого зала висела таблица... рейтинга участников.

Первое место от каждой из школ заняли... директора. Видимо, посмотреть на них хотелось большинству.

Снейп был на втором — с очень небольшим, прямо-таки микроскопическим отрывом в два голоса. Виктор Крам, также занявший второе место после своего директора, с достаточно небольшой разницей, недовольно косился по сторонам и с любопытством — на Снейпа. Мисс Делакур, нервно сглатывая, ошарашенно смотрела на свое имя, горящее в таблице сразу после имени мадам Максим. Правда, отрыв по голосам у нее был более впечатляющим.

А еще первым оказался... Гарри Поттер. Один голос. От школы имени Годрика Гриффиндора, конечно же, несуществующей.

После чего все имена возможных участников загорелись и исчезли, а оставшийся пергамент распался ровно на четыре контракта, которые тут же понеслись к участникам. То есть к директорам, к которым словно воздушным потоком вынесло и Гарри Поттера.

— И это с ними я соревноваться должен? — Гарри сел прямо на пол. — Ну ох…

А потом выдал довольно короткую, но весьма экспрессивную фразу, которой от него никто не ожидал. Даже он сам.

Мадам Максим покраснела и открыла было рот, но тут же захлопнула. Дамблдор хотел бы пожурить Гарри, но...

— Удивительно точная оценка ситуации, Поттер. Десять баллов Гриффиндору.

Гарри поперхнулся воздухом, глядя на Снейпа.

— И минус пятнадцать за непристойные ругательства.

Гарри облегченно вздохнул и вслед за директорами-чемпионами обреченно отправился в выделенную им комнату.

* * *

— Поскольку уважаемые директора входят в судейскую комиссию, сами понимаете, участвовать в Турнире они не могут, — провозгласил Альбус Дамблдор, и… имена на пергаментах изменились — в них оказались те, кто был на вторых местах. — О-о-о, благодарю, не знал, что так можно! Вы свободны, господа, ваше… наши места занимают те, кто далее по списку.

Олимпия Максим и Игорь Каркаров облегченно вздохнули.

— Сами будете варить зелья для Больничного крыла, — выплюнул Снейп. — И следить за… всем остальным.

— О, вы такой любимый учитель у детей, — с наигранным удивлением произнесла мадам Максим. — Даже бы не подумала, но ваш авторитет сравним с Дамблё-до-ором… Вы можете гордиться!

— Полагаю, по причине того, что у вас, мадам, столь, э-э-э, широкая кость, — иезуитски вкрадчиво произнес Снейп, — вы до сих пор не в курсе некоторых, известных большинству проблем.

Гарри присел, чтобы не отсвечивать, и навострил уши.

— На что вы намекаете?

— Я не намекаю, я прямо говорю, что до жирафов и прочих, у кого голова высоко, все доходит медленно, — рявкнул Снейп.

— Да вы… нахал!

— Северус, Северус! Прекрати сейчас же! — Альбус включил свои ментальные способности на полную мощность, стараясь остановить скандал, а главное — Снейпа.

— Дорогая, чем вам не нравится… такое поэтичное сравнение… грациознейшие, благородные животные, — внес свою лепту Каркаров, целуя ручку мадам Максим и искоса поглядывая на Дамблдора в надежде, что ему это зачтется.

— Вы полагаете?

— Конечно… я хорошо знаком с этими животными… и… э… сравнение с ними… это лестно.

Мадам Максим немного расслабилась, но все еще смотрела на Снейпа недовольно. А вот Альбус напрягся — его бывший ученик, кажется, молчать не собирался. Пришлось идти с козырей.

— Северус, я сниму долг жизни за то, что вытащил тебя из Азкабана, если ты будешь участвовать.

— Только при условии, что с меня снимут все долги и обеты.

— Господа, я прошу прощения, нам надо поговорить пару минут. Северус, пройдем ненадолго… Это ради твоего же будущего!

— А вы все еще уверены, что оно у меня есть? — заартачился Снейп. — Или вы хотите поставить мне скромный памятник — но тысячи галлеонов на это не нужно, уверяю вас. И как, по-вашему, я должен буду присматривать за Поттером, деканствовать, преподавать да еще выполнять ваши весьма непростые заказы?

— Хорошо-хорошо, Северус…

— Тысячу галлеонов, я полагаю, должен буду положить в известный нам фонд?

— Ну что ты, Северус… только половину.

— Участвуйте сами. Я буду саботировать.

— Но ты не сможешь…

— Но проверить стоит.

— Да сниму я обеты, сниму! И… хорошо, двадцать процентов в фонд.

— И доступ к необходимым ингредиентам. Бесплатно. Для Турнира, разумеется. Договор я принесу сегодня же.

— Хорошо-хорошо. Что? Что ты так на меня смотришь? Даю слово волшебника!

— Приступайте…

— Э… к чему?

— К снятию обетов. Это же та самая пара минут.

— Но… неудобно… тут все видят.

— Я не стесняюсь.

Гарри Поттер, ставший невольным свидетелем этой сцены, теперь был не совсем уверен, что директор был гриффиндорцем. От Снейпа-то понятно, чего ждать, но как вывернулся Дамблдор — уму непостижимо! И ведь продолжал выворачиваться, да так по-слизерински, что Гарри неожиданно для себя самого начал «болеть» за Снейпа. А еще хотелось увидеть, как это выглядит, когда обеты снимают. Ну интересно же.

Наверное, его Гермиона покусала со своим любопытством. И все же, какой мудак придумал кинуть его имя от никому не известной школы? И почему Кубок посчитал это нормальным, если Турнир всегда назывался Тремудрым, а не Четыремудрым… или Четверо? Четырех? Какой он-то, Гарри, мудрый, это ж вообще бред!

Увлеченный беседой двух самых противоположных личностей, что он знал, Гарри даже не заметил, как двое директоров вышли из комнаты, и их место заняли растерянные и не особо радостные мисс Делакур и мистер Крам.

И вот наконец он увидел, как на предплечьях Снейпа проявляются и тают серебряные ленты, как у того распрямляется спина, и в глазах появляется что-то… он что, смотрит на него с сочувствием?

— И что будем делать с мистером Поттером? — спросил Снейп Дамблдора так, словно Гарри тут не было, но вдруг повернулся к нему. — Вы так мечтали участвовать в Турнире, мистер Поттер?

Гарри отчаянно замотал головой.

— Тогда кому пришла в голову идея о четвертой школе на Тремудром Турнире?

Гарри захлопал глазами, чувствуя, как в голове становится щекотно.

— Альбус, он не в курсе, и он не бросал свое имя в Кубок. Дисквалифицируем, пусть живет?

Гарри только хотел спросить, чем это может ему грозить, но не успел и рта открыть…

— Гарри? Может быть, тоже выступишь, тем более Северус будет рядом? — предложил Дамблдор, не понимая, как Гарри внутри аж передернуло от такой перспективы.

— Дисквалифицируйте, — выдавил он. — Какой я мудрый, чего глупости-то разводить…

Директор тут же отправился к устроителям Турнира с какой-то бумагой, то есть пергаментом, возникшим словно их ниоткуда.

— Пять баллов Гриффиндору за почти адекватную самооценку и грамотное решение, — провозгласил Снейп и, глядя в изумленные глаза Гарри, добавил: — И минус десять за попытку скрыть умение вести интеллектуальную деятельность.

«Издеваетесь?» — сквозило во взгляде Поттера, но тут же сменилось удивлением, когда он заметил, как ненавистный учитель прячет ухмылку.

«Зачем?» — подумал он.

«У меня было задание держать вас в тонусе», — раздалось в голове, и Гарри снова с недоумением уставился на Снейпа.

— Я… что-то сказал?

— А я ответил, — тот развернулся, взмахнув мантией, сухо кивнул Делакур и Краму и вышел прочь.

— Что это было?! — мысленно завопил Гарри, но ответить ему было уже некому.

Барти Каруч был в полном в раздрае. Он никак не мог поверить, что изменения с его именем, точнее, именем Грюма прошли незамеченными — при том, что на таблицу смотрел весь Хогвартс и его гости, — а потому подскакивал практически от каждого шороха, наставляя палочку на звук, все больше укрепляя мнение об Аласторе Грюме как о конченом параноике. И в результате даже получил рекомендацию от директора провериться у Помфри и пропить курс успокоительного, которое тот собирался заказать… Снейпу!

Вот же… лучший зельевар всех времен и народов! Предатель!

Но если Снейп заменяет Дамблдора, может, и его кровь тоже подойдет? Ведь не случайно тот отмазал его от Азкабана, буквально выдернув из лап авроров! Предатель, как и все они — Малфой, Нотт, остальные! Значит — враг? Но его Лорд сам посылал в Хогвартс, и что, если он не предатель, а просто остался выполнять задание? И как бы это узнать? Кровь врага… Альбус определенно тоже был враг, но как его затащить туда, где они с Петтигрю по указке Лорда собрались проводить ритуал?

После того, как Барти покинул негостеприимные стены Азкабана, а потом и собственного дома, и пришел в себя, мир перестал быть таким однозначным. Весь план с Поттером и кубком летел непонятно куда. Поттера дисквалифицировали, и Кубок выдал целый пергамент о недопустимости подтасовок — надо же! Железяка, а туда же.

Решение, кстати, базировалось на том, что один и тот же человек не может одновременно представлять две школы, а буде он на пятьдесят втором месте от одной школы, то нечего ему делать на первом месте от другой.

Барти решил, что Кубок в лабиринте он все-таки заколдует. Но на всякий случай будет около Гарри, чтобы перетащить и того. Но как это сделать одновременно, если аппарация из Хогвартса невозможна? Хотя… заманить мальчишку, обездвижить, усыпить и потом использовать чары оповещения, как только кто-то коснется кубка…

А вдруг это будет не Снейп?! Придется ему помочь, что ли?

* * *

Альбус Дамблдор был очень, очень недоволен. Вплоть до того, чтобы захотеть плюнуть на все и самому пройти турнир — равных ему все еще было немного, но это было бы совершенно неправильно понято. Недовольство его возросло после перечитывания ряда статей и касалось одной темной исключительно внешне, как он всегда считал, личности: его надежного шпиона и высококлассного зельевара. Терять его не хотелось ни при каких условиях — что там, это было совершенно недопустимо!

Северус был нужен во всех смыслах. Как следить за будущим возрождением Лорда, если под рукой нет Метки, точнее, того, кто ее имеет? Как держать в боевом тонусе Гарри Поттера? Мальчик растет добрым, бодрым, иногда отчаянным, и никогда и ни за что не мирится с несправедливостями. А для этого несправедливости должны быть! Про зелья же и говорить нечего — Альбус уже больше десятка лет сам не вставал к котлу…

А самое главное, кому их доверить, как не Снейпу — тот, конечно, теперь не будет работать бесплатно, но ради редких ингредиентов, ради книг, которых у директора хватало, а главное, за неразглашение можно быть спокойным и без обетов. Рассказывать… кому? Он почти ни с кем не общается, точнее, никто не общается с ним.

Северус Снейп должен выжить и принести школе Кубок и заслуженную славу. На меньшее он и сам не согласится — что-что, а в этом директор был совершенно уверен. Снейп только маскировался под слизеринца, довольно удачно, но… Нет, надо что-то делать.

И Альбус собрал в учительской небольшой педсовет, на котором собирался распределить обязанности по товарищеской помощи Северусу Снейпу, чемпиону Хогвартса.

Никто не знал, что на огонек заглянет и сам чемпион… Но на сей раз директор сориентировался моментально.

— Северус, как хорошо, что ты тоже зашел, может, ну его, этот Кубок…

Снейп, уже распланировавший, что из ингредиентов затребует перед первым, вторым и третьим туром — читать он умел и выводы из прочитанного делать умел тоже, в отличие, увы, от жизненных ситуаций, спал с лица и замер, почти потеряв дар речи. А ведь он даже приценился к паре домиков с лабораториями — скромными, но восьмидесяти процентов на первый взнос точно хватит, а то и на второй… Не вечно же в Хогвартсе куковать.

Хотя эта мысль посетила его совсем недавно, собственно, аккурат после того, как его покои посетила одна довольно занимательная особа, пожелавшая пока остаться неузнанной. Ну-ну, с таким-то акцентом…

Коллеги профессора имели редкое удовольствие созерцать замершего от неожиданности Снейпа, хоть и продлилось оно недолго.

— Альбус, вы с ума сошли? Контракт уже подписан!

— Я имею в виду, чтобы ты не рисковал собой, Северус. Ты нам очень нужен. Живым.

— Да неужели? Даже больше, чем Кубок?

— Да! — Альбус аж привстал, чтобы обозначить твердость своей позиции.

— Ну уж не-е-ет, — протянул Снейп. — Кубок должен быть наш! И никаких… всяких, — он взглянул на Магконагалл, с изумлением глядящую на него, и осекся.

— Северу-у-ус…

— Весь внимание, — произнес тот так иронически, что Альбус передернулся. — Желаете сделать замену?

Снейп обвел взглядом собравшихся коллег и увидел, что желанием не горел никто, и даже почти догадался, что речь таки велась совсем не об этом. Но то, что это все происходило за его спиной, раздражало неимоверно. Ситуацию спас, как неоднократно бывало, Флитвик.

— Северус, если тебе нужны будут какие-то специализированные артефакты, я готов посодействовать. На время, конечно, и не бесплатно, но… — увидев иронично изогнутую бровь, Филиус продолжил как ни в чем не бывало: — Честь школы, да, я понимаю, но, думаю, директор выделит необходимую для залога сумму.

— И для оплаты аренды, — деловито добавил Снейп.

Гоблинские артефакты, да он же не идиот от такого отказываться! Кстати, давно мечтал кое-что хотя бы в руках подержать. В душе он уже потирал руки и составлял список, начиная с одной знаменитой (в очень узких кругах) мешалки для зелий.

Альбус молча сжал челюсти. Похоже, не один Снейп решил подзаработать на Турнире. Ну ничего, он еще поторгуется!

— Помона?

— Северус, с сегодняшнего дня я открою для тебя свободный доступ в восьмую и одиннадцатую… да во все теплицы!

— А просто принести, что попрошу, можно будет? Видите ли, я тут как-то немного еще и работаю. И ночное патрулирование с меня никто не снимал. И варку зелий для Больничного крыла. Про деканство одного довольно проблемного факультета я уже не говорю.

— Предлагаю варку зелий для Больничного крыла переложить на старшие курсы — Северус, ты же в прошлом году сам предлагал, чтобы на продвинутых зельях делали что-то полезное…

— А вы сами мне отказали…

— Но теперь тебя действительно нужно разгрузить...

— Хорошо. А бесконечные эссе? Уроки? Учебные планы? Лабораторные занятия и отчеты о расходовании ингредиентов после каждого?

— Да делай ты что угодно! — воскликнул в сердцах Дамблдор.

— Слушаюсь, директор, — Северус принял максимально деловой вид. — Сделаю. Кубок будет наш.

Получив такой карт-бланш, стоило показать себя с самой лучшей стороны. Для начала. Не зря он все это время изображал стопроцентного перфекциониста во всем, что касалось зелий и даже зельеварения как предмета. Ну, с зельями, само собой, иначе нельзя, если жить хочешь, а вот с зельеварением… возможны варианты. Он прекрасно помнил, что делал Слизнорт, когда по каким-то причинам не хотел или не был готов вести урок.

— Северус, — нерешительно произнесла Минерва, тронув его за локоть уже в коридоре. — Если ты устанешь, я готова подменить тебя на дежурствах. Только предупреди заранее, пожалуйста.

— Э… Да что вы, — Снейп растерялся. Никогда он не ожидал такого от той, что вечно ставила ему палки в колеса. — Вовсе не нужны такие жертвы! Ночью иногда отлично думается, но… благодарю…

— Нет-нет, мне нетрудно…

— Но миссис МакГонагалл…

— По имени, пожалуйста, Северус, ведь мы же уже давно коллеги.

— М-минерва, — с явным трудом произнес он, с трудом включая «настоящего слизеринца». — Я не могу принять ваше щедрое предложение. У вас и так немало обязанностей как у заместителя директора, и… э-э-э, я полагаю, что ваша ошибка в чем-либо, сделанная из-за банальной усталости, может выйти дороже, чем моя. В конце концов, я рискую только собой, а за вами — вся школа.

— Тут мои гриффиндорцы кое-что… — МакГонагалл опустила руку в карман мантии и наклонила голову, чтобы Снейп не увидел, как она расчувствовалась.

— Может, не стоит? — насторожился он.

— Ну… дети хотели тебя поддержать. Как настоящего чемпиона!

— Да не может быть.

— Вот… — она протянула ему значок, на котором серебристыми буквами на зеленом фоне — надо же, действительно уважили, что ли? — значилось: «Снейп — чемпион Хогвартса».

Он покрутил значок, и тот сменил цвет на ярко-красный, высветив: «Кубок будет наш!»

— Кхм… Ну с этим я согласен, — он протянул значок обратно.

— Это подарок, Северус, — застенчиво улыбнулась Минерва. Подумать только, сегодня этот слизеринец до мозга костей проявил все лучшие качества ее факультета!

А ведь он все прочитал про Турнир, про возможную — нет — неминуемую опасность! И все же… «Кубок будет наш», — прошептала она про себя и быстрым шагом отправилась в башню Гриффиндора. Это стоило сказать ее львятам — они потрудились не зря!

* * *

Северус Снейп почти саботировал преподавание зельеварения — с полного одобрения директора. Находиться на уроке он был вынужден — магический договор преподавателя не давал возможности не находиться в классе во время урока, а потому пришлось часть лаборатории перенести прямо туда, отгородив защитными щитами, конечно. Теперь во время занятий он самым бессовестным образом занимался своими делами, а именно — варкой зелий для Турнира.

Он прекрасно знал традиции и, конечно, представлял, что в первом туре его будет ждать какое-то магическое животное, безусловно опасное. Что нужно, чтобы оно стало безопасным? Правильно, усыпить. Чары действуют далеко не на всех, значит, стоит распылить зелье. Если распылять, зелья должно быть много.

То, что разные виды требовали несколько отличающегося состава, задачу усложняло, но и делало интереснее — он уже изобрел базовый состав, который при небольшом добавлении разных ингредиентов давал бы нужный эффект практически для всех имеющихся в бестиарии видов. Работы было — вагон и маленькая тележ… нет, еще вагон. Так что саботаж уроков был абсолютно по обстоятельствам, не по злобе. То есть вынужденным. А вот к результатам привел довольно неожиданным.

Усаженные за бесконечные конспекты школяры нет-нет, да посматривали на профессора, который, запустив их в аудиторию и наложив тотальное Силенцио (силен, гад!), напрочь о них забывал. И у детишек впервые появилась возможность посмотреть на работу мастера-зельевара. Надо сказать, было на что. Ну и, конечно, полный расцвет эпистолярного жанра во время занятий наступил быстро: переписывались все и со всеми. Даже Слизерин с Гриффиндором, хотя те больше обменивались всякими обидными картинками. Но стоило Снейпу начать новый опыт, и все прекращалось, как по мановению волшебной палочки.

Черные глаза горели азартом, руки двигались словно в загадочном танце — что при подготовке ингредиентов, что при помешивании, а уж когда он начинал добавлять магию в зелье, которое мог сварить только мастер, картина была совершенно захватывающей.

И никто не мог определить, что именно и почему он делает — уровень детей не позволял даже определить, какие ингредиенты использует профессор. И кое-кому это стало… обидно. В библиотеке оживился спрос на трактаты по зельеварению, порой довольно серьезные.

На одном из занятий пятого курса Гриффиндора и Слизерина у него рванул котел. Обычное дело. Снейп моментально закрыл щитом и себя, и ближайшие парты, подхватил левитирующими чарами усвиставший в сторону окна котел с остатками, парой Экскуро очистил разлетевшиеся брызги и как ни в чем ни бывало продолжил работу, не глядя, как класс медленно выползает из-под парт. И с каким глазами. Ну не до того было, право.

* * *

— Фред, я сейчас скажу странную вещь…

— Ты хочешь на продвинутое зельеварение.

— Ага…

— Кажется, придется нам поднапрячься.

— Но мордредовы штаны, как он все это делает!..

— Да-а-а… Кто бы мог подумать, что зельеварение — это так круто!

Виктор Крам, глядя, как буквально зашивается над результатами исследования мисс Грейнджер, восхищался ею все больше. Определенно, это самый удачный выбор, возможно, во всей его жизни. Пока что. Клад, а не девочка! Но ему все больше становилось ее жаль.

— Гер-мивонна, — он вздохнул, глядя на ее опухшие глаза. — Я тут подумал, наш эксперимент… он не был чистый.

— Что ты имеешь в виду?

— Очень разные… как это будет… причины. Каждый хотел разного…

— Погоди, я кажется… Так, одни ученики бросали имена других или преподавателей потому, что хотели им насолить?

— Да, я узнал, у мисс Делакур точно так и было, она в тот день повздорила с подругой. И… меня тоже не очень любят.

— Почему? — Гермиона удивилась так искренне, что в душе Виктора встрепенулось что-то теплое и доброе, но тут же перешла на деловой тон. — А, это связано с тем, что ты отказался от матча, я знаю, нашим… ну, кто в команде, это очень не понравилось. Они сказали, что ты зазнался и ни за что не хотели меня слушать! Значит, ваши тоже…

Она защищала его перед своими однокашниками? Виктору очень хотелось обнять ее, но пришлось сдержаться — это было пока определенно преждевременно.

— Ну да, все так. Мои тоже считают, что я зазнался. Мало времени с ними, много… неизвестно где, — он обезоруживающе улыбнулся и резко сменил тему: — А другие, кто более склонен… верить пропаганде, наоборот, считали, что оказывают расположение, когда писали чужое имя для Кубка.

— Или как я, хотели, чтобы во время состязаний Турнира было чему поучиться у чемпионов, — подхватила Гермиона. — Получается, вся работа насмарку? И мы никогда не поймем, уважают или сильно не любят директора или профессора Снейпа — результат-то почти одинаковый? И профессора Грюма… Кстати, ты заметил, что потом его имя поменялось на имя мистера Крауча? Но ведь он же не в школе — в Министерстве! Или турнир может быть не только для школ? Точно, он же изначально был вообще для всех. Но как такое могло быть с именем, ты правда ничего не видел?

— Нет, я тебе и так верю. Просто я смотрел… думал… А потом все погасло. И скоро нас позвали вместо наших директоров. Так как, ты говоришь, было?

Гермиона продолжила рассказ, одеваясь — погода стала довольно промозглой, а навестить единорожку хотелось.

— Ой, а как же у нее родится малыш, когда так холодно? — забеспокоилась она, когда они возвращались в школу и под небольшим каблучком ее сапожек хрустнул ледок. — Он правда не замерзнет?

Виктор рассмеялся.

— Хочешь, напишу домой, мама пришлет тебе книгу о единорогах почитать?

— Конечно! Спасибо, спасибо огромное, — она обняла его и быстро отпрянула, покраснев.

Но быстро забыла о том, как ее щека чувствовала чужое сердцебиение: ведь теперь она точно определит, что и как сказать Гарри и Рону, и даже покажет им цитаты — ведь не могут они не захотеть познакомиться с единорогами так же, как и она?

И она совершенно выбросила из головы странное происшествие со сменой имени — кто его знает, этот Кубок, если, как Гарри рассказывал, даже Дамблдор был удивлен тем, как магия Кубка дисквалифицировала лишнего участника и сменила первых на вторых. Может быть, когда она повзрослеет и будет знать еще больше, она вернется к этой задачке, а пока вокруг еще столько всего интересного! А главное, уже меньше, чем через месяц должен появиться единорожек… к которому подойти сможет только она одна!

Да… но с его мамой и остальным стадом обязательно надо познакомить мальчиков!

* * *

Кроме все более тесного общения с Крамом все это время Гермиона Грейнджер деловито вгрызалась в тот кусок гранита науки, что назывался «Продвинутое зельеварение», и наконец поняла, что ей стоит начать с чего-то попроще — других специалистов, кроме Снейпа, поблизости не было, а подкатывать с вопросами к профессору сейчас не решилась бы даже она.

Но единственный раз она опознала добавляемую им субстанцию — ведь если держал в руках кровь единорога, то этого уже никогда не забудешь. Профессор был тогда явно чем-то раздосадован и быстро очистил котел…

Может, если она поможет ему с таким редким ингредиентом, он ответит ей хотя бы на пару вопросов? Как бы попробовать предложить профессору Снейпу кровь... или лучше не стоит? Надо посоветоваться с Виктором!

* * *

Мисс Делакур, как и ее подруги, не очень подруги и, мягко говоря, совсем не подруги — особенно одна бывшая, — в магическую Британию, как и многие молодые люди из Дурмстранга, ехали отнюдь не за Кубком и не для «похлопать своему чемпиону». Относительно изолированный остров, довольно любопытные маги, самобытная магия и, конечно, мужчины, на которых можно было посмотреть в деле, вблизи, так сказать, в естественной среде обитания, и, возможно, кого-то выбрать и… импортировать. Ну или самой остаться на довольно загадочном острове, как дело пойдет.

Впрочем, самой Флер было высказано настоятельное пожелание вернуться и желательно не одной. И целый список профессий возможных женихов, которые были наиболее желанны для ее клана.

Сначала Флер положила было глаз на своего знаменитого сверстника — она привыкла смотреть только на первых, — но быстро поняла, что тот уже занялся лохматой четверокурсницей с Гриффиндора. Ну что ж, если ему нравятся такие… то пусть лучше он будет подальше от нее, привыкшей с детства к несколько другим, более изысканным линиям и внешности.

«Первых» в окружающем Флер пространстве было всего ничего, и взгляд ее обратился сами понимаете, куда. «О-ла-ла, а британский зельевар, кажется, настоящий мужчина! Сдержанный, даже грозный, и определенно интригующий», — подумала она и занялась делом. А именно — навела справки и узнала, что он мастер зелий. Да еще самый молодой. А в списке профессий зельевар шел вторым номером, аккурат следом за менталистом. «Надо брать», — прошептал внутренний голос, и Флер пошла брать.

В аниформе она была столь страшна, что с детства научилась маскироваться, и со временем довела это умение до совершенства, так что никто, в том числе хозяин апартаментов не заметил, как она после ужина просто прошла следом за ним.

Она не стала показываться полностью — только туманный силуэт — изящный и легкий, который ей всегда нравился, и голос, нежный голос… ну и совсем немного чар — ей не нужен полностью околдованный мужчина, такие быстро становятся бесполезны.

А он… он не принял ее предложение! Но ухитрился сделать это так изысканно, обвинив во всем себя и «груз обязательств, который он не имел права взваливать на хрупкие женские плечи». Красиво… Среди тех, кого Флер знала, такая галантность, увы, не была распространена. Общество вейл и тех, кто жил с ними рядом, было внешне красивым, но в нем царили простые природные нравы.

Конечно, наводя справки, она узнала немало неприглядного, но… Флер свой характер оценивала достаточно адекватно. Если они друг друга сразу не поубивают, результат может получиться очень, очень интересным. Тем более что в нем еще и кровь последнего Принца течет, а уж Делакуры знают, что с этим делать.

То, что придется участвовать в Турнире, оказалось для нее громом среди ясного неба. Флер испугалась не на шутку. Но то, что в Турнире участвовал Снейп, сделало эту опасную затею более привлекательной. Интересно, он поможет ей, если она откроется? Ах, вот и будет возможность понять… А вообще, ее главная цель — выжить, плевать на Кубок, ей дома тысячу галлеонов, если она попросит, и так дадут. Ну… если очень хорошо попросит.

Но если она вернется с уловом… Флер неожиданно хищно улыбнулась и пошла читать бестиарий. Интересно, кого там ей придется поклевать в темечко в первом туре?

* * *

— Гермиона, куда ты все время исчезаешь? — спросил подругу Гарри на выходе с последней на сегодня пары — трансфигурации. — Вот вчера только ты сидела рядом в библиотеке и — раз! — и тебя уже нет. Ты выучила новое заклинание?

— А… да, Гарри, хочешь, и тебя научу? И Рона?

— А получится? — сразу засомневался Рон.

— Если ты будешь хоть немного стараться, то должно получиться!

— Ну… вообще-то я хотел бы научиться так исчезать… Так куда ты уходишь?

И Гермионе пришлось вести ребят в класс, где они с Виктором занимались заклинаниями.

— И что ты тут делаешь? — Рон обвел удивленными глазами пустую комнату. — Одна?

— Разучиваю заклинания, конечно… — Гермиона набрала побольше воздуха и выпалила: — ЯпознакомиласьсВикторомКрамом!

— А? Что Крам?

— Я. Познакомилась. С ним. В библиотеке.

— Серьезно? С этим зазнайкой? Слушай, а он даст мне автограф?

— Конечно даст, — вздохнула Гермиона. — Просто он не очень любит это и… стесняется, вот. Его там, дома, знаешь как все достают? Этим распишись, с теми сфотографируйся, со внуком спонсора полетай…

— Я бы только радовался…

— Ну так стань таким. У тебя есть еще целых два года! Вы заклинание разучивать будете или нет?

— А метла, метла у него с собой какая?

— С чего ты взял, что он вообще брал с собой метлу?

— Ты серьезно? Чтобы Крам и не взял с собой метлу? Ты правда с ним познакомилась, а не того…

— Хочешь сказать, Рон Уизли, что я вру? — Гермиона почувствовала, какими жаркими стали ее щеки.

— Нет-нет… э… может, это кто-то к тебе подкатывал под оборотным? — стушевался Рон, увидев, как в подруги на голове подозрительно зашевелились волосы — совсем как у его мамы, после чего лучше всего было спрятаться и не отсвечивать.

— Ко мне… что делал? Подкатывал? — кажется, ее щеки сейчас сгорят.

О, да не только ее… Рон Уизли тоже был красный как рак… Это почему?

— Ну… ты это… симпатичная девушка… — выдавил он и вылетел прочь из класса, словно за ним волки гнались.

— Это что с ним? Что это было? — в голос спросили друг у друга Гарри и Гермиона. И так же одновременно пожали плечами.

А потом Гарри пошел искать лучшего друга — заниматься без него он почему-то считал неправильным.

А Гермиона осталась в классе одна, и думала, думала, думала…

* * *

— Хагрид, ты же хочешь, чтобы Хогвартс получил Кубок? — Альбус Дамблдор смотрел поверх очков на своего лесничего так, словно видел его насквозь.

Хагрид мялся и краснел, и Альбусу совершенно не нужно было его заколдовывать, чтобы понять, что рыльце у того в пушку.

— Кому ты успел рассказать про драконов?

— Рассказать? Что вы, директор, чтобы я… да никому, чем хотите поклянусь!

Дамблдор вздохнул и снова посмотрел укоряюще.

— Рубеус, Рубеус… Я был лучшего мнения о тебе…

И Хагрид, окончательно покраснев, едва не всхлипывая, признался, что у него было свидание с мадам Максим. Да, возле той самой опушки. А еще он Гарри к ним сводил, к драконам то есть — он же не чемпион, ему можно, да? И вздохнул с огромным облегчением, узнав, что да, Гарри можно.

* * *

Северусу Снейпу повсюду начали попадаться рисунки драконов — то шведский короткомордый, то валлийский зеленый, то китайский огненный шар… То на куске пергамента, подложенного за столом, кажется, Флитвиком, то на записке, присланной с почтовой совой, принадлежащей школе, но когда кто-то намалевал дракона чем-то трудно смываемым на его собственной двери, его терпение лопнуло.

— Директор, может, вы еще за меня на турнир отправитесь? — хлопок двери за ним должен был свидетельствовать о крайней степени раздражения.

— Я думал об этом, мальчик мой, думал… Но, к сожалению, это всё неправильно поймут.

— А то, что вокруг меня все изрисовано драконами, поймут правильно, вы считаете?

— О… ну лично я вообще ничего не видел! — на голубом глазу заявил Дамблдор.

И что оставалось делать бедному зельевару?

Правильно, варить снотворное для драконов. А это было такое количество, что он едва не забыл отправить рисуночек с тремя драконами мадам Максим — пусть уж она сама разбирается со своими подопечными, кто там из них ухитрился столь серьезно заинтересоваться таким ужасным человеком как Северус Снейп. Все должно быть справедливо. А потом — вдруг эта девица окажется мисс Делакур? Кстати… надо бы навести справки об этом семействе, что-то он о них, кажется, даже слышал.

Гермиона, узнав, что за волшебные существа будут ожидать чемпионов в первом туре, долго мучилась, но стоило ей увидеть настоящего дракона — Гарри сводил их с Роном на экскурсию под мантией-невидимкой, как все сомнения отпали… А поскольку Рон был настоящим другом, то он познакомил их со своим братом Чарли, который совершенно не считал тайной видовую принадлежность привезенных ими особей. По крайней мере, что случится, если он расскажет о них собственному брату и его друзьям?

Флер Делакур, получив обратно собственный рисунок, довольно улыбнулась…

День первого испытания выдался солнечным и довольно теплым. Северус Снейп, чувствующий необычный и довольно странный для себя подъем, с аппетитом позавтракал и, смакуя крепчайший кофе, с иезуитским удовольствием наблюдал за столом под красно-золотыми знаменами. Искоса, конечно.

На Гриффиндоре царило… нечто неописуемое. Потому что весь факультет, еще с утра прослушав зажигательную речь собственного декана, уже аж третий раз на неделе приходящей в общую гостиную, вдруг осознал простую истину: вот сейчас они все дружно пойдут болеть за… Северуса Снейпа. Потому что… они настоящие патриоты, и это правда. Хогвартс должен победить!

— Ы-ы-ы, — протянул Рон Уизли, и многие были с этим согласны, совершенно не требуя объяснений о том, что именно он имел в виду.

— И вовсе не «ы-ы-ы», а Снейп — чемпион! — неожиданно радостно блестя глазами, поведал приятелю рядом сидящим Гарри Поттер, совершенно случайно заразившийся сегодня утром энтузиазмом от собственного декана плюс от лучшей подруги, и теперь он не меньше Гермионы жаждал Зрелища. Хотя в отличие от нее, за Крама ничуть не волновался, конечно.

Снейп от Поттера меньше всего ожидал такого энтузиазма по поводу своей персоны, а потому отключил заклинание Уха, едва успев поставить еще полную чашку обратно на стол, и предпочел повернуться к своим «змейкам». Те уставились на него преданно, но с хитринкой. Все как обычно. И он перевел дух.

Брать с собой на Турнир ничего нельзя, но что помешает ему призвать заранее приготовленный и припрятанный ранним утром «джентльменский набор»? Он озаботился этим еще до подъема, и теперь в укромном месте на ближайшей к стадиону открытой галерее под Отводом глаз и магоотталкивающим заклинанием стояло все необходимое для захватывающего эксперимента. И как будет интересно наконец протестировать все три варианта зелий! Тем более что половина статьи в «Вестник зельевара» уже была готова — дело оставалось только за полевыми испытаниями. И даже о том, как заинтересовать других чемпионов, он подумал и даже кое-что воплотил.

Поговорить с Каркаровым было делом простым — тот и сам рвался к нему пообщаться, нервничая из-за активизировавшейся Метки. И тут же подписался в качестве добровольца для испытания зелья, которое должно ее ослабить — да, ему ловить было нечего, еще когда выплыло, что он сдал всех и вся, чтобы хоть как-то самому выкарабкаться из лап британского магического правосудия. И вот поди же — директор!

Игорю Каркарову повезло, что Снейпа сдал не он, по крайней мере, не он был первым. А может, Северус придержал свою месть ради того, чтобы тот поработал подопытным — как знать.

Своего чемпиона для разговора Каркаров вызывать не стал — обещал сам поговорить и даже нажать, если что. Судя по тому, как Крам с интересом, но без злости посматривал в сторону Снейпа, поговорил, и довольно удачно.

Оставалось выяснить, как поведет себя мисс Делакур. Это напрягало — Снейп с дамами общаться не умел и учиться не собирался. Разве что шантажировать ее тем, что то ли она, то ли ее соученица имели к нему довольно серьезный интерес… Тоже не пойдет. Оставалось положиться на импровизацию. Ну и на то, что девица хотя бы относительно нормальная и предпочтет как можно лучше обезопасить себя от дракона, каким бы он ни был.

Когда все участники прошли в шатер, Виктор Крам протянул ему руку, и они обменялись крепким, ровным рукопожатием, после чего Виктор приложился к ручке мисс Делакур, а Снейп аккуратно пожал девичьи пальцы и хмыкнул. Женских ладоней он касался, мягко говоря, не часто, так что ощущения очень даже походили на совсем недавний опыт, хотя сравнивать было особо не с чем.

Он посмотрел на мисс Делакур — та преувеличенно заинтересованно созерцала вход в шатер. Он хмыкнул еще раз, но реакции разобрать не успел — заявился придурочно-радостный Бэгмен, осчастливил их идиотским заданием и предложил тянуть фигурки.

Снейп недолго думая пригвоздил его к месту одним взглядом, отобрал мешочек, вытряс все себе на ладонь и протянул мисс Делакур, вопросительно глядя на Крама и не обращая внимания на возмущающегося главного распорядителя Чемпионата.

Флер взяла фигурку валлийского зеленого, самого спокойного, и благодарно, но нервно улыбнулась. У нее были заготовки, и не одна, но чтобы лезть прямиком к драконьей кладке…

— Мисс, вас интересует участие в научном эксперименте с упоминанием лично вашего вклада? — спросил Северус.

— О… — Флер искоса взглянула на Бэгмена, на которого Крам уже наложил Силенцио, и вопросительно посмотрел на Снейпа. — Да!

— Сомнус, — произнес тот и взмахнул рукой, и Виктору оставалось только крякнуть, подхватив осевшее тело — мистер Бэгмен после завершения собственной спортивной карьеры отъелся изрядно.

— Э, мистер Снейп, я тоже могу рассчитывать на это предложение?

— Зависит от вас, мистер Крам.

— Всегда готов послужить науке, только не в качестве ингредиента, — улыбнулся Виктор.

— Этого от вас не требуется. У меня три вариации снотворного зелья…

Две головы — коротко стриженая темная и с белокурыми локонами придвинулись ближе. Слушали его куда лучше, чем даже немногие ученики, что ухитрялись попадать к нему на продвинутый курс зельеварения. Ну еще бы…

— Сэр, а могу я использовать что-то из того, что сама приготовила… ну, кроме зелий?

— Почему нет… Но для начала я хотел бы, чтобы вы наблюдали картину в чистом виде. Потом — все, что пожелаете.

— Прекрасно.

— Ну… я бы не сказал.

— Вы боитесь?

Северус отвечать не стал — только посмотрел. Но в ответ получил вовсе не привычно съежившуюся фигурку, рассыпающую извинения, а нежно и едва ли не призывно улыбающуюся «четвертьвейлу» — какая к Мордреду «четверть», если даже полувейл не бывает — либо да, либо нет. Интересно было бы взглянуть на ее аниформу… и не только… Он сглотнул и поскорей отвернулся.

— Значит, так. Я беру Китайца и иду первым, — сообщил Снейп проснувшемуся (не без помощи Крама) мистеру Бэгмену.

— Но… они должны идти по степени опасности, начиная с самого… э-э-э… спокойного, зрелище должно идти по нарастающей!

— Вот найдите себе собачек и их дрессируйте, — выплюнул Снейп. На него нашло что-то странное: вспомнился дух коуквортских подворотен. — Я. Иду. Первым. На Китайца. Вам все ясно, или помочь? — он достал палочку.

Людо моментально вымело из палатки, и вскоре они услышали, как тот объявляет выступление Северуса Снейпа. Без регалий. Ну что ж, сам себе… молодец.

* * *

Китайский огненный шар был… то есть была, конечно, просто прекрасна. Алые глянцевые чешуйки одна к другой, бахрома тонких золотистых шипов на короткой морде и фиолетовый язык, облизнувший немаленький рот, когда она увидела у края ее загона постороннего человека и поднялась с кладки ему навстречу.

А Снейп увидел… яйца, густо-багряные, с золотистыми крапинками, и в голове у него тут же всплыл десяток китайских рецептов, попробовать которые он раньше и не мечтал. И совершенно непроизвольно облизнулся в ответ.

— Акцио лабораторный стол номер два! — каркнул он, взмахивая палочкой.

Публика зашумела. Стол просвистел мимо трибун, причем с него не упало ровно ничего, а стояло на нем очень даже немало, все видели.

— Что он собирается делать? Неужели он не собирается сразиться с драконом? — завопил Бэгмен.

Снейп молча покрутил у виска, засучил рукава и принялся за работу.

На трибунах начали привставать, а некоторые, в основном гриффиндорцы, плюнули на свои места и ломанулись прямиком к загону.

— Придержите эти придурков, — сухо распорядился Снейп, отгораживая себя от зрителей и уже разнервничавшейся Китаянки какой-то непрозрачной завесой, за которую ему вечером придется благодарить Флитвика и Дамблдора.

Ровно через две минуты после того, как направленная палочкой Снейпа струя зелья окутала всю ее морду, дракон изволила мирно почивать. Северус записал что-то в небольшом блокноте и привычным летящим шагом отправился к кладке. Вот он наклонился, отложил золотое яйцо, взял другое...

— Что? Что он делает? — шушукались на трибунах те, кому не хватило места возле загона.

— Кажется, яйца просвечивает фонариком, — удивленно прошептала Гермиона Грейнджер. — Ой, я знаю, кажется, это овоскоп называется!

Снейп отложил три яйца, одно из которых все же было золотым, затем непонятно из чего трансфигурировал что-то вроде авоськи, куда их сложил, и сумка поплыла рядом с ним.

— По какому праву вы забрали… — начал было Бэгмен, но Снейп, стоило авоське с яйцами оказаться на столе и прозвучать гонгу окончания его испытания, повернулся и направился обратно к дракону. Он что-то подобрал в нескольких местах возле нее, и, кажется, даже где-то что-то соскоблил.

Когда он вернулся, совершенно довольный, драконологи уже освидетельствовали отобранные им яйца как болтуны и о чем-то активно переговаривались, так что стоило ему пересечь «заветную черту», тут же уволокли куда-то в свой шатер, не дав никому — ни главному распорядителю, ни даже самому Снейпу вставить ни слова.

* * *

— Мисс Флер Делакур, Шармбатон, и прекрасная, очаровательная, молодая самка валлийского зеленого! — объявил Бэгмен и продолжил расхваливать, но кого, дракона или мисс Делакур, никто уже не понял.

Флер спокойно заняла место Снейпа за столом…

— Они сговорились!

— Правилами это не запрещается. Имеют право. Тем более что прямых контактов чемпионы не имели, это доказано, — объявил с Сонорусом мистер Крауч-старший, глава Отдела международного сотрудничества Министерства магии Британии. — Прошу их директоров подтвердить.

Пока организаторы и директора доказывали публике, что все по правилам, а публика пыталась разбираться, что и как, Флер приготовила второй вариант зелья и послала его в морду Валлийки, запаковав в пергамент в форме водяной бомбочки. Некоторое время ничего не происходило, но потом та начала поворачиваться, топчась, как кошка, которая собирается лечь, и наконец улеглась, с задумчивым видом уставившись на мисс Делакур.

Вот только у Флер определенно была проблема — улеглась ее драконица прямо на кладку. И Флер, осторожно переступив черту, начала петь. Дракон приподнялась и двинулась к ней, завороженно качая головой. Зрители аж привстали в едином порыве — до того это было жуткое зрелище.

Но вот драконьи ноги заплелись, и громадная туша тихо легла к ногам прекрасной девушки. Трибуны рукоплескали…

А сама Флер быстро забрала золотое яйцо, а попутно быстро и незаметно — за тушей, перекрывавшей обзор, это было нетрудно — уменьшила еще одно яйцо и засунула его в карман. Да, за этот кармашек ее родные будут немного должны мадам Максим, но… совсем немного. Все же участие в Турнире, кажется, не такая плохая идея.

Краем глаза она увидела выбравшегося из палатки драконологов задумчивого Северуса Снейпа, который — вот мерзавец! — даже в ее сторону не посмотрел, и задумалась, как бы обратить на себя его внимание.

Одно жалящее в ноздрю — у валлийской зеленой нервно дернулся и приоткрылся глаз, и она чихнула, естественно, пламенем! Публика ахнула, Валлийка снова заснула — действие зелья было рассчитано не менее чем на десять минут. Вот тогда и зазвучали улюлюкающие крики и восхищенные присвисты — Флер улыбнулась привычным звукам. Она знала, что ее ножки под обгорелым платьем, точнее, без него, более чем достойны такой бурной реакции.

Но тот, для кого было предназначено это зрелище… зар-р-раза! Он что-то строчит в своем блокноте, не отрываясь! Ну же… ну не-ет, так дело не пойдет!

Все это пронеслось в хорошенькой головке Флер почти моментально, и она, прихрамывая, побежала к выходу, и, конечно, ухитрилась упасть прямо на руки непробиваемому зельевару, несмотря на то, что между ними стояло еще двое драконологов, всячески готовых помочь прекрасной девушке. Ну, чтоб она да не смогла?

Северусу Снейпу с трудом удалось сохранить непробиваемое выражение лица, тогда как весь организм отреагировал… нет, он не железный, и на чары вейлы отреагировал как положено его полу и возрасту. А потому он еле донес ее до палатки Поппи Помфри и практически бегом вернулся к стартовой черте, за которой уже стоял Виктор Крам.

Когда и как успели объявить его выход, Северус не слышал.

Зато увидел, как тот положил в его зелье еще один, совершенно неучтенный ингредиент! Ну… пусть сам и разбирается, — решил Северус, пряча еще несколько точно таких же — тонких, длинных, белокурых поглубже в карман.

Шведская короткомордая засыпала медленнее всех, но вот что ей снилось… что-то определенно эротическое, судя по телодвижениям, а уж когда та начала томно вздыхать, выпуская струйки дыма — весьма горячего, так что Краму пришлось поуворачиваться. Потому что то, что в мире называют стриптиз-дэнс, дракониха устроила в варианте «нижний брейк», на радость всем трибунам. Покраснели все, даже кошка Филча закрыла глаза лапой.

Виктор наконец забрал яйцо и, уворачиваясь от катающейся в экстазе шведской короткомордой, прыжками и перебежками добрался до безопасного места — и надо же было по пути нагнать его совсем тоненькой струйке дыма! Он подпрыгнул, схватился за горящие штаны, потушил их, и под овации и улюлюканье публики исчез в палатке медиведьмы.

Северус не рассматривал — его не интересовало, было там чему улюлюкать или не было — со своим бы справиться, так что он старался сконцентрироваться на записях наблюдений за очередной жертвой своего эксперимента. Естественно, не Краме, а шведской короткомордой. Наблюдения были такими, что записывать приличными словами было трудно, но ему как раз была срочно необходима задачка посложней.

Дисквалифицируют за сговор? Он уже в прибыли. Одна только скорлупа яиц, которые он прибрал по праву, а вообще мог и дракона пришибить и забрать как трофей, как оказалось, но Дамблдор пришел в такой ужас, что Северусу стало не по себе — таким своего начальника он еще не видел. Драгоценная чешуя, пара шипов, ну и содержимое яиц, на которые он тут же набросил Стазис и надеялся, что успел вовремя и процессы разложения еще не начались — все это дорогого стоило.

Эти мысли с трудом, но позволили ему отвлечься от безобразно навязчивых воспоминаний о стройных совершенно голых девичьих коленках, длинных ножках и в целом точеной фигурке прижимающейся к нему девицы Делакур.

Близнецы Уизли, стоявшие ближе всех к… а вот и не к загону с драконами, а к лабораторному столу номер два, прониклись своим предназначением окончательно, особенно после того, как прошел «эксперимент» с последним драконом. Горящими глазами они следили за Снейпом, то есть, конечно же, профессором Снейпом, которого взяли в оборот драконологи, и завидовали своему братцу, который был среди них. Ну ничего, они его еще порасспросят!

В конце концов Снейп с компанией снова скрылся в палатке, а оттуда отправился в лагерь в Запретном лесу — готовить и подписывать магический договор при большом скоплении народа было как минимум неразумно. Просто деньги за то, что он продаст рецепт, превышали то, что он первоначально получил бы за патент, но одна мысль, что кто-то, а не он сам, потом запатентует его открытие, Северусу претила.

Снейп вообще сначала предложил простую и удобную для него схему: он варит, они у него покупают, расплачиваясь либо ингредиентами по его списку, либо наличными.

Драконологи, которым до Британии было добираться не ближний свет, а главное, из-за цены на порталы, тихо надеялись, что сварят сами.

В конце концов предложили Снейпу перебраться к ним в заповедник и даже выбить должность штатного зельевара. «Вот еще, — подумал он, — менять одного хозяина на нескольких, да еще неизвестно каких. Дудки-с…» Так что торговались долго и трудно.

И в результате, конечно, пропустили выставление баллов. Хотя чего там… Максимум получил Снейп — за самое короткое время и полное отсутствие травм. На втором месте оказался Крам, поскольку его время немногим отличалось, а травма была минимальной и касалась в основном только одной небольшой детали одежды, и на третьем — мисс Делакур, правда, зрители жюри громко освистали… А потом кто-то сообразил собрать подарок и написать отдельную грамоту «За зрелищность», которую та снисходительно приняла, ничуть не расстроившись по поводу занятого места. А вот отсутствие Снейпа напрягало.

Драконологи, оголодавшие за день, оценили теловычитание Снейпа и выставили угощение. Такого обилия он и в Хогвартсе не видел. А главное, как все это пахло! И вкус… Мититеи, небольшие мясные не то котлетки, не то колбаски без оболочки, поджариваясь на какой-то решетке, благоухали так, что организм Снейпа, помнивший только завтрак, заявил хозяину, что так просто он отсюда не уйдет. А выданная прямо в руки кружка с чем-то вроде портера — вкус оказался отменным! — быстро расслабила его, и мир заиграл красками.

Северусу давно… да что там, никогда не было так хорошо. Он дожевал сочную как-там-ее... митити… митите… откусил от пышного слоеного калача с хрустящей корочкой и глубоко вздохнул. В конце концов, может он на полчасика просто забыть обо всем и отдохнуть?

А? Что? Вы хотите знать, как я варил это, хе-хе, драконье снотворное? Да очень просто!

Ему было все равно, что творилось вокруг, пусть даже двое драконологов достали карандаши и какие-то листки бумаги и застрочили в них, премерзко напоминая школяров. Он был готов… ведь это, можно сказать, первая презентация его продукта перед целевой аудиторией! И его таланта… ик! Да!

То, что радость на лицах конспектирующих постепенно сменилась уважением, а потом и глубокой грустью, он уже не отследил — в руку ему сунули небольшой стаканчик, произнеся что-то вроде птичьего чириканья, он, на автомате проверив и не найдя в нем, как и в пиве, никаких «особенных зелий» — продукт был идеально чист, опрокинул это в себя…

— Ну и на фига ты это сделал, Чарли? Забыл, как тебя в первый раз цуйкой после пива напоили?

— Наоборот, вспомнил! Эх, такая память. А хорошо было…

— Ага. С утра рассольчиком отпаивать кому тебя пришлось?

— Мужики, а рассол где? Это… надо бы ему заначить. А то знаю я вас!

— Да ты что! Разве ж мы такого зельевара упустим? Все будет в ажуре!

— Уизли, глянь, к тебе твои пришли!

Чарли Уизли, уже изрядно подгулявшему, было все трын-трава, в том числе и то, что его братцы-акробатцы несовершеннолетние. Им тоже налили — темного Урсуса, конечно, а не сливовицы, и праздник продолжился.

Драконы после снотворного вели себя на удивление смирно, разве что валлийка периодически выдавала призывный рев, мечтательно уставившись в синее небо. Постепенно ее романтическое настроение перекинулось и на остальных, но купола над загонами были проверены, и через них не пролетало ни звука, ни огня — драконологи в любом состоянии свое дело знали. А кто не знал, тот… того. Естественный отбор. Лишние люди в этой профессии не задерживались.

* * *

А в это время в Хогвартсе профессора Снейпа обыскались. Он не отвечал на каминный вызов, не открыл дверь, даже когда лично директор явился в его покои, но вскоре Дамблдор, находящийся на грани кипения, все же установил, что в покоях Снейп не появлялся, и в замке, кажется, со времени испытания тоже.

Лабораторный стол номер два остался сиротливо стоять на поле со всеми остатками содержимого, несмотря на то, что оказалось немало желающих растащить его на сувениры, благо хозяина не было.

Увы, чары были наложены что надо. Филиус Флитвик даже скромно признался коллегам, что это была его личная разработка. Однако снять их, чтобы убрать школьное имущество на место, тоже не смог — зараза Снейп таки добавил что-то свое. И довольно неприятное, потому что ощутив, как начали непроизвольно сгибаться и разгибаться его пальцы, профессор Флитвик отказался больше подходить ближе, чем на расстояние пары метров.

Намучившись со столом, переключились снова на поиски Снейпа, но тот словно сквозь землю провалился. Даже Фоукс отказался перенести директора «туда, где находится Северус Снейп». Ну да, он, конечно, птица глупая, мозги куриные, но даже курица не полезет туда, где в небо мечтательно смотрят драконы.

Альбус недоумевал. Альбус гневался. И наконец… испугался.

Неужели его зельевара украли? А может, сам сбежал, почувствовав свободу? Да, было не слишком красиво заставлять его соревноваться с такими молодыми людьми, но он сам до сих пор казался директору его учеником — непутевым, запутавшимся, но невероятно способным. Что же с ним? Где он? А может быть, ему нужна помощь?

Хогвартс домовики по его приказу перетрясли от башен до основания. А потом еще раз — от основания до башен. Попутно была снова найдена Тайная комната, несколько Выручай-комнат и склад спиртных напитков одна тысяча семьсот потертого года разлива.

И как-то никому не пришло в голову поискать Снейпа у его последних испытуемых — драконов, возле которых обычная магия действовала довольно своеобразно, а иногда и вообще не действовала. Братья же Уизли мирно и пьяно сопели носами в палатке брата, зная, что в соседней то же самое делает их новый герой и, они надеялись, учитель.

Слизерин, немного обалдевший от визитеров, начиная с директора и заканчивая министром, которого Дамблдор призвал с целью привлечь к поискам своего чемпиона Аврорат, вел себя тише воды, ниже травы и сдавать своего декана не собирался. Там было немало наблюдательных ребят, тот же Малфой быстро смекнул, что Снейп отправился готовить сделку — снотворное явно приятно поразило драконологов. А там… он по отцу знал, что бывает — иногда тот возвращался только на следующий день, и хорошо бы к обеду.

У Рэйвенкло спросить не додумались, а зря: ребята там тоже были наблюдательные, но они никогда не проявляли инициативу, если перед ними не ставили правильным образом задачу. Потому что — смысл?

А вот на Гриффиндоре оказалась беда. Минерва, навестившая гостиную факультета, на сей раз по наущению Дамблдора, у которого возникла гипотеза о том, что что-то случилось с Гарри и Снейп был вынужден следовать за ним, вернулась с бледным лицом — так, что спал с лица и господин директор.

— Что? Что с Гарри? — спросил он.

— Гарри спит в своей комнате, — вздохнула Минерва. — Близнецы Уизли пропали.

Седые брови Альбуса полезли вверх двумя мохнатыми гусеницами.

— Северус перепутал?

— Перепутал кого?

— Не обращай внимания. Это старческий бред, — горько произнес Альбус. — Ах, Северус, Северус… Как же ты мог…

— Думаете, сбежал? Но зачем бы ему — он же победитель тура… Яйца вон собрал драконьи…

— Яйца, говоришь… они все еще на месте?

— Конечно.

— Спасибо, моя девочка, ты меня так порадовала… Я верю, он вернется!

* * *

Первое, что Северус увидел, проснувшись, были две помятые физиономии рыжеволосых близнецов Уизли. А надо сказать, такое бодрило куда лучше кофе, кто понимает…

Он подскочил моментально и тут же зашипел — голова болела как никогда раньше.

— А я что говорил… не лезь к нему! — прошептала одна физиономия.

— А сам полез. Я что, рыжий, в стороне сидеть? — ответила вторая и хихикнула.

— Профессор, вам рассольчику налить? Чарли оставил, говорит, первое дело спросонья.

— Мы пробовали, правда помогло.

В организме Северуса Снейпа с трудом и пробуксовкой, но включился профессор Хогвартса.

— Вы здесь откуда?

— Так мы к брату пришли.

— Тут наш брат, Чарли Уизли, он в заповеднике работает, в румынском.

Картина прошлого вечера медленно и верно стала восстанавливаться и добавила новой головной боли, уже в переносном смысле. Снейп поморщился. Один из близнецов протянул ему стакан с чем-то мутным. Отравить зельевара?

В стакане действительно не было ничего вредного. Прямо как вчера, — подумал Снейп и осторожно потянул носом. Пахло довольно приятно — пряностями и чем-то кислым, и на это кислое его организм среагировал самостоятельно — он осушил стакан и все еще мутноватым взглядом посмотрел на близнецов, задумавшись над тем, насколько действенны близнецы Уизли для пробуждения.

Мальчишки переглянулись и подвинулись к нему ближе.

— Профессор, вы как?

Они что… интересуются его самочувствием?

— Не дождетесь.

— Ну пожалуйста…

Видеть просящее выражение на двух наглых рожах — это было уже совсем сюрреалистично, но Северус еще не знал, что ему уготовано, иначе бы, наверное, промолчал.

— Пожалуйста — что?

— Возьмите нас в ученики!

Они что, совсем сдурели? Ну… шпана гриффиндорская, погодите у меня! А может, дать им шанс одуматься?

— И что я с этого буду иметь?

— Нас, сэр…

Северус повел бровью и саркастично — ну, он надеялся, что так — усмехнулся.

— Ты, придурок, — толкнул локтем один рыжик другого и поднял глаза на Снейпа, который медленно выпрямлялся, вставая с постели. — Сэр, простите, мы не в этом смысле. Мы готовы делать все, что вы прикажете!

— Прямо совсем все? — безнадежно-устало поинтересовался Снейп.

— Да, сэр!

Северус тяжело вздохнул. Вот и доказательство, что не один он идиот… Доволен ли он? Ни капельки.

А мальчишки замерли в ожидании.

— Чего вы хотите?

— Стать зельеварами…

— Как вы!

— Ну смотрите. Я вас за язык не тянул.

— Ур-р-ра!!!

Снейп страдальчески сморщился, и парни снова перешли на шепот.

— Может, еще рассольчику, сэр?

— Который Фред…

— Я!

— Можешь не якать, достаточно слушать. Выйти из палатки и разведать обстановку.

— Есть, сэр!

— Значит, ты Джордж…

— Да, сэр?

— Нет, ничего. Мантию почисти. Да не свою, а мою. Впрочем… обе. Да, и брата тоже. Не хватало еще мне вернуться в школу с оборванцами в качестве учеников.

— Сэр, вокруг никого! Все домой собираются, ну, в заповедник.

— Вполне достаточно было одного первого предложения. Помоги брату, он не помнит простейших бытовых заклинаний. Кстати… перечислите-ка мне двенадцать заклинаний очистки.

И только тут господа Дред и Фордж поняли, как они попали.

* * *

Когда Снейп во главе небольшой процессии из потерявшихся гриффиндорцев и левитируемого ими лабораторного стола номер два со всем оборудованием вошел в школу, первой его встретила Минерва МакГонагалл и… прилюдно обняла, к счастью, хоть не расцеловала. Северус долго не мог взять в толк, почему она его благодарит за спасение каких-то ее учеников.

— Этих, что ли? — догадался он наконец.

— Северус… ты настоящий гри… — Минерва осеклась, вспомнив, что Снейп вообще-то названием ее факультета всегда ругался, и поджала губы. — Ты молодец.

— В чем? В том, что выиграл этот ваш дурацкий тур? В том, что привел этих двух оболтусов в школу? Полагаю, они и сами бы не заблудились. Может, в том, что взял их в личные ученики?

— Личные ученики?

Народу вокруг собралось уже немало, так что все замерли и дружно посмотрели на Северуса как на святого. Только близнецы Уизли приосанились и даже поправили лацканы мантий — к слову, все равно помятых. На них тоже посмотрели… как на начинающих самоубийц.

— Реакция нейтрализации, — прошептала себе под нос Гермиона Грейнджер, но из-за школьного фонового шума ее никто не услышал.

— Северус, где ты был? — с интонациями любящей мамы к ним по лестнице сбежал Дамблдор и тоже полез обниматься. — А я знал! Я верил, что ты вернешься!

— Э… Альбус, — Северус аккуратно освободился из рук директора. — Если что, поставьте мне… Темпус… ого… двадцать часов отпуска без содержания.

— Но где ты все это время пропадал?

— Наблюдал за испытуемыми, конечно.

— За кем?

— За драконами!

— Ах… ты настоящий ученый, мой мальчик, скромный и самоотверженный.

— Альбус, вот только не надо меня идеализировать. Уверяю, вы принимаете желаемое за действительное.

А братья-близнецы, внимательно глядя на все это, решили, что им определенно будет чему поучиться у Снейпа… ой, то есть профессора Снейпа, и кроме зелий.

То, что сорвать Турнир и тем самым потоптаться по репутации Бартемиуса Крауча не удалось, компании из трех журналистов совершенно не понравилось, и мисс Скитер, надавив на некоторых своих должников в редколлегии и в Министерстве, конечно же, получила эксклюзивное право на освещение событий Турнира.

Прытко пишущее перо уже закончило статью под названием «Преступный сговор чемпионов», но вот выловить самих чемпионов после первого тура Рите не удалось — один как сквозь землю провалился, а остальные чрезвычайно быстро отправились каждый к себе, а открыто проникнуть ни на корабль, ни в карету ей не удалось. И вот наконец такая радость — победитель первого тура пропал! Скандал или еще не очень? Увы, следующий день был законным выходным, у этого самого победителя в том числе, но, может, все-таки?..

— Как часто профессор Снейп манкирует своими обязанностями? — вопрошала Рита всех подряд, но Слизерин держался твердо, молча мотая головами и отрицая все и вся, директор, несмотря на явное беспокойство, стоял за своего работника стеной и других комментариев не давал, и даже от деток с враждебного факультета она смогла добиться только печально-мечтательного «эх, лучше бы манкировал…» — и никаких подробностей!

По всему выходило, что Снейп редкостный зану… трудяга, полный фанат своего дела, настоящий мастер, и… вот тут Рита неожиданно призадумалась. Преимущественно над тем, хватит ли ей амулетов и определителей ядов, чтобы продолжать намеренно очернять мастера зельеварения? Да и ненамеренно… Нет, не стоит, пожалуй. И траты большие, и здоровье дороже. Ее враг — Крауч, а вовсе не Снейп, ей просто нужен инструмент.

Еще раз написать, что низко соревноваться опытному магу с молодыми людьми, конечно, можно было, но и этот вопрос лучше не обострять, потому что одна чемпионка — вейла, уже совершеннолетняя, а значит, вполне вошедшая в силу, а другой — лучший ловец года по всем квиддичным обзорам, довольно известная личность в мире и в Европе, да еще выпускник Дурмстранга… Если они или их семьи обидятся на то, что какая-то журналистка посчитала мисс Делакур и мистера Крама слишком слабыми, отношения Риты с зарубежными коллегами и помощниками ухудшатся. Если написать, что Снейп их использовал… Дадут опровержение, а потом… еще чего-нибудь дадут, например, в невинном письме, да так, что Рита улететь не успеет.

Ладно, пока она просто прощупает почву. Как спрятаться, чтобы остаться в школе до утра — уж не жучку было об этом беспокоиться. Заодно, может, что интересное узнает.

Она предполагала, что придется непросто, но чтобы так… После наполовину бессонной и совершенно безрезультатной ночи и уныло-сонного утра наконец явился Снейп — и его появление она едва не пропустила, занятая… ну чем может быть занята женщина по утрам? Прической и макияжем!

Снейп, стоило ей заикнуться об интервью, едва не разложил ее на составляющие — одним взглядом! Но как он смотрелся в этой куртке… А ведь она его вспомнила — этакий заморыш обретался на Слизерине… И вот теперь декан. Ну… ничего себе, что выросло. Кста-а-ати… он же до сих пор одинок! Так не пустить ли в ход свое женское очарование? Что-то пока не видно, чтобы какая ведьма положила на него глаз. Кстати, это тоже о чем-то говорит.

Никому не хочется терять лицо. Но Рите хотелось отомстить, а надежда буквально уплывала из рук. Снейп ее попросту игнорировал!

— О чем вы думали, когда соглашались соревноваться с детьми? Вы хотели легкой победы? — Рита пользовалась любой возможностью, чтобы задать вопрос, так что даже пробилась на обед за преподавательский стол — чего ей стоило поменяться местами с мадам Бабблинг, она, пожалуй, никому не расскажет. Ну разве что Энди и Эмме. Ребятки сейчас с ней в одном лагере и под Крауча роют как бешеные терьеры.

— Надо лучше готовиться, Кубок вопросов не задает, — выплюнул Снейп и наконец все же добавил: — Меня никто не спрашивал.

«Кажется, я понимаю, почему», — подумала Рита, тихо скрипнув зубами.

После обеда, когда, заручившись поддержкой директора, она наконец собрала вместе всех чемпионов — о да, колдофото и совсем-совсем немного вопросов, буквально парочка! Но гадский Снейп снова молчал, не реагируя ни на какие ее слова, как бы скандально они ни звучали, а потом достал какие-то расчеты и погрузился в них.

Остальные же чемпионы отказались говорить без присутствия своих директоров — подумать только! И даже то, что она съязвила по поводу того, что все они уже совершеннолетние, и взрослые не обязаны следить за каждым их словом, не возымело ровным счетом никакого действия. И это честолюбивая молодежь? Куда катится мир… Ладно, пригласим директоров.

Семь потов сошло с Риты, пока она ухитрилась снова собрать их всех вместе. Ну да, она просто журналистка, и бегать за директорами пришлось ей, а вовсе не наоборот. Уговорить одного, потом другую… вернуть на место чемпионов, и счастье еще, что Снейпа не пришлось отрывать от котла, хотя было близко к тому. Успела. Нервы ей потрепали знатно, и она отомстит!

Весь «преступный сговор», который, как выяснилось, действительно не имел места быть — конечно, директора покрывали своих чемпионов! — предстал в совершенно другом свете: увлекающиеся зельеварением — кто бы сомневался! — молодые чемпионы дружно сочли за честь немного поассистировать мастеру, да еще и ухватились за возможность провести свой небольшой эксперимент. И да, пожалуйста, давайте завершать эту пресс-конференцию, они все хотят пойти и закончить статью.

Да, у каждого своя часть. Да, они специально не готовились — все зелья творили прямо на поле, а инструкции получили уже в шатре перед стартом. Правилами не запрещено. Да, свидетели имеются, хотя бы мистер Бэгмен. Нет, зелья не осталось, ни одного из вариантов. Нет, нам не жаль, потому что куда его? У нас дома никто не содержит драконов.

А если бы и осталось, то вам бы точно ничего не дали, — читалось по глазам Снейпа, и Рита мудро спрашивать не стала — еще не хватало заавадить кого-нибудь прямо на месте, а такое желание разгоралось в ней все ярче и ярче. Но журналистская хватка никуда не пропала.

Хм, интересно… Крам на вейлу не запал, но это у них семейное, Рита справки навела, а почему не запал Снейп? Или… запал и именно потому держится так отстраненно? А может… антидот? Да, это было бы сенсацией, но в исключительно узких кругах — «Вестник зельеварения» и схожие издания Риту не интересовали — она не собиралась на них работать. Там даже денег не платили, а иногда и наоборот!

Красотка-вейла попыталась заглянуть в записи Снейпа, но тот остановил ее одним взглядом так, что та отшатнулась и обиженно поджала губы.

«Черт. И на этом не сыграть. А может, напишем, что он по мальчикам? — мелькнула мысль, но была быстро придушена хозяйкой. — Что-то меня несет. Нехорошо… Но почву прощупать надо во всех направлениях».

— Ну, Виктор, а вы чем нас порадуете? Вы уже сработались с профессором Снейпом? Как вам его методы?

Крам давать интервью умел, но это вовсе не значит, что любил — как раз наоборот. Он начал говорить о… квиддиче!

Порадовал, тоже мне… Да кого это сейчас интересует?! Хотя…

— Как вы считаете, отмена школьных соревнований по квиддичу на время Турнира полезна?

— Я не директор школы, чтобы решать такие вопросы.

— Мистер Снейп?

— Аналогично.

Рита снова повернулась к Краму.

— Но я спросила ваше частное мнение, как известного игрока…

— Вы же знаете, что такое частное мнение? Это то, что умные люди держат при себе.

— Считаете себя умным?

— Сам себя не похвалишь — никто не похвалит.

Снейп одобрительно хмыкнул, но от записей не оторвался. С-с-стервец!

— Мисс Делакур… А вы что можете сказать о таком… спонтанном сотрудничестве?

Вейла оказалась скользкой как угорь — у Риты даже возникло ощущение, что на руках осталась слизь… И тут наконец Снейп закрыл свой блокнот.

— Хотите поскандалить? — неожиданно по-доброму спросил он Риту. — Свяжитесь с защитниками природы. Ведь драконов притащили вместе с их кладками. Настоящими. Я подтвержу, что два яйца китайского огненного шара пострадали — превратились в болтуны. Наведите справки в заповеднике. Подсчитайте убыток. И сколько это будет стоить Министерству, а значит, налогоплательщикам. Ну… не мне вас учить.

Ага, не ему. Язва! Ну… ладно, хоть это. Но как смотрит, гад. Хотя… ведь могла же она и сама додуматься!

Так, в раздрае душевном, Рита не знала, кому симпатизировать — Снейпу не хотелось, другим чемпионам после более близкого знакомства — тоже, а главная цель по-прежнему была недостижима. Разве что действительно последовать совету Снейпа. Но она не может оставить Англию, пока идет Турнир — просто не поймут, и эксклюзивное право на освещение событий потом поди добудь. Надо будет Эмму послать! Пусть потренируется. Она и по возрасту к этим типчикам ближе, да и брат сделает портал, чтоб сестра сгоняла до Румынии. А расчеты пусть Энди сделает, действительно интересно, насколько пришлось Министерству потратиться.

По поводу Крама тоже появилась пока робкая мыслишка… пару раз видела его с несовершеннолетней гриффиндоркой, надо бы проследить и вообще намекнуть, что с малолетними… Однако намеки намеками, но высасывать из пальца пока еще непонятно что было, конечно, увлекательно, но… чревато. Поймать бы на горячем!

Она прикусила губу вместе с чем-то, что быстро достала изо рта…

Ах! Она едва не погрызла собственное перо! Нет, это уже никуда не годится. Ее нервы, которыми она всегда гордилась, грозили не выдержать.

Ладно, сейчас она еще пару раз облетит школу, а потом домой. Или сначала в редакцию.

Во время облета ничего интересного найтись не могло — все студенты предпочитали провести утро после отмечания первого Тура в тепле и спокойствии, а потому от выхода вели только две цепочки следов — снег выпал буквально только что. От школы в сторону Запретного леса бодро топала пара невидимок, но поди разгляди жучиными глазками белое на белом, да с непривычки. Тем более что за следами сразу поднималась легкая поземка, напрочь их стирая. Конечно, Рита бы заинтересовалась и полетела следом, и там ее ждала бы вполне заслуженная награда, но… не в этот раз. В этот ей хотелось вымыться и выспаться. И уже на свежую голову решать, какой из версий она воспользуется в очередной статье.

Редакция встретила ее светом в окнах — коллеги были на местах.

— Эмма, дорогая, не желаешь познакомиться с несколькими молодыми людьми, элитой работников румынского заповедника драконов?

— А что мне за это будет?

— А что, у тебя уже есть молодой человек?

— В Румынии мне молодой человек не нужен…

— Там есть англичанин. Чарли Уизли.

— Из этих наших Уизли? — скривилась Эмма.

— От этих он, похоже, взять только масть. И вообще больше напоминает Прюэттов.

— М-м-мда?..

— Кроме того, это наш шанс зацепить наконец Крауча. А я прикрою тебя перед главредом. Слово!

— Ну ла-а-адно. Колдофото есть? А он и правда ничего… Рассказывай.

* * *

Гермиона замерла от восхищения — ее единорожка, она назвала ее Стеллой, вышла к ней сегодня не одна. Рядом с ней бодро рысил жеребенок — маленький и хрупкий, и в то же время было видно, что очень бодрый малыш. Не доходя до нее пары десятков метров, животные остановились.

— Пока я тут, не подойдут, — шепнул Виктор. — Жеребенок еще очень маленький. Я отойду и буду ждать тебя у развилки. Ты же все помнишь?

Маленькое золотое чудо оказалось с характером… оказался. Обнюхал ее, а потом сорвал зубами шапку и начал играть. Она попыталась вернуть ее себе, и вот они, взметая клубы легкого снега — проваливаться пока было не во что, а вот покидать и поваляться можно, резвились в снегу.

Она не видела, как из-за ствола столетнего, если не больше, дуба, на неё смотрели темные глаза, замечая многое, чего не видела она.

Виктор наблюдал за Гермионой и чувствовал что-то очень странное. Гордость? Ведь это он ее научил! Кажется, это похоже, но почему это чувство кажется ему… отцовским? Она ему не родня, пока никто, и он — нет, он вовсе не влюблен, он же знает, как это бывает, когда от желания горит кровь! Но если хоть кто-то попробует посягнуть хотя бы на волос с головы этой девочки…

Так не бывает!

А все мысли почему-то о ней.

Но не о теле, не о ногах, таких же голенастых, как у этого золотого малыша. А вот ее улыбка, радость, особенно когда она открывает для себя еще один кусочек волшебного мира… это бесценно. И что-то совершенно новое поселилось в его душе — когда? Сейчас? Или немного раньше? Неважно. Главное, что сейчас он это понял.

Он подождет. Он никуда не будет торопиться — пусть она придет сама… Такое чудо нельзя брать — ему можно только протянуть руку.

И он совершенно не чувствует влюбленности. Он… любит.

Виктор улыбнулся так светло, что его сейчас узнали бы только родные — таким он открывался лишь для самых близких. Как же они похожи, этот золотой малыш и золотая девочка. Нет, он ничего ей не скажет. Просто пригласит на бал, и прямо сейчас, пока никто другой не успел!

По пути обратно в замок он и сделал ей это предложение. Гермиона такого не ожидала, но, все еще счастливая от недавнего общения с чудесными животными, радостно согласилась. Хотя Виктор заметил мелькнувшую в ее глазах слабую тень то ли тревоги, то ли грусти, но та была столь мимолетной, что он решил не спрашивать. Он взрослый. Он будет внимательным и все поймет. Сам.

А Гермиона уже строила план, как завести в лес Гарри и Рона — держать в себе этот секрет она больше уже не могла.

* * *

Эмма Сквиггл была довольна поездкой, как давно не бывало. В сам заповедник она даже не думала соваться — ей вполне хватило деревеньки рядом с ним — драконологи там бывали ежедневно. Чарли Уизли соотечественнице, к тому же весьма симпатичной и вроде бы не обремененной предрассудками девице, обрадовался, разговорился, принял от нее бокал самого дорогого пива, угостил ее сам, познакомил с приятелями… А там беседа покатилась.

Угодить красивой девушке хотели все, а девушка хотела…

— Ах, вы же работаете с такими ценными животными! А правда, что драконы это… делают гнезда очень редко? А какая у них семья? Дракон тоже заботится или нет? А сколько яиц откладывают? А как дракониха… дракона… простите, не знаю как правильно…

— Это неважно, детка, — глазки Чарли уже все чаще концентрировались в области ее декольте.

— Как не важно? Они же такие ценные! Их надо беречь! Особенно яйца, ведь без них не будет маленьких драконят! А они какие, симпатичные? Ой, неужели сразу огнем плюются? Наверное, только в того, кто сделает им плохо!

И она двинула речь, которая сделала бы честь матерому гринписовцу.

Парни прониклись, даже немного протрезвели. Напряглись и выдали такую историю про свою недавнюю командировку, что Эмма даже заслушалась. И теперь они Краучу устроят! Интересно, что там сосчитал Энди?

...А Чарли Уизли немного попозже действительно оказался на высоте...

От автора: Пояснение про Питера будет через главу.

Люциус Малфой с самого начала учебного года места себе не находил от беспокойства за единственного сына. Драко в Хогвартсе, там, где этот чокнутый Крауч, который под видом Грюма преподает ему защиту от Темных искусств! Крауч же что угодно устроить может! А он, Люциус, при всем своем влиянии никому ничего не может сказать!

Возможности у Барти казались почти безграничными, а поехавшая крыша на его память и имеющиеся знания негативно, увы, не повлияла — да, Люциус лично проверял. Молодой Крауч был опасен сам по себе непредсказуемостью и мастерством — что может быть хуже такого сочетания?

Драко ежедневно приходили письма под фамильными чарам — написанное открывалось Малфою и только Малфою, а основным их содержанием были различные способы обезопасить себя, которые вкупе вполне могли претендовать на прекрасный учебник для старших курсов ЗОТИ.

Привело это, однако, к обратному, точнее, вовсе не к тому, чего бы хотел любящий папочка: Драко начал активнее интересоваться всеми школьными происшествиями, но при том стал более дерганым — напоминание о какой-то непонятной постоянной опасности, грозящей лично ему, свое действие все же возымело.

А вот папин авторитет несколько пошатнулся. Потому что… ну как?! Как он должен «быть осторожным» в отношении непонятно чего или кого?

Так что самонадеянное решение Драко разобраться наконец во всем было в кои-то веки совершенно логичным и, в общем-то, очень даже умным. Для его возраста так особенно.

* * *

То, что Барти Крауч недавно заказал кроме основы для оборотного еще и успокоительное, Люциуса сначала порадовало, но потом снова напрягло. Что же с ним творится, если даже в таком состоянии он понимает, что нужны специальные средства, чтобы держать себя в узде?

Драко полетело еще одно послание… Одновременно Люциус написал и Снейпу — о том, что заказ расширен. Чем его совершенно не обрадовал. Да так, что тот потребовал — подумать только! — личную встречу. Можно подумать, как стал чемпионом, так и наглеть начал…

Встреча состоялась в Хогсмиде. В субботний вечер волшебная деревенька, укрытая свежевыпавшим снегом, производила необыкновенно уютное впечатление — теплый свет лился из окон, легкие снежные хлопья тоже тепло светились, попадая в его полосы, что придавало улочкам предрождественский шарм, хотя до праздников времени было еще немало. Даже Северусу Снейпу, не склонному к любованию вообще ничем, кроме своих котлов, подумалось о каникулах, и в гостиницу, где они назначили встречу, он вошел уже в достаточно благодушном настроении.

Однако последнее быстро развеялось: Люциус сначала напустил на себя меценатский вид, мол, вдвое повысит оплату при таком простом дополнении, потом вместо ответов на простые и четкие вопросы начал юлить, а когда и это не помогло, распсиховался, но упорно не договаривал что-то очень-очень важное — Северус не использовал легилименцию, он просто уже достаточно неплохо знал Малфоя-старшего.

Так что в конце концов не выдержал и спросил прямо, какого дохлого пикси Люциус держит его за дурака, и если он, Снейп, не будет знать всей картины, то палец о палец больше не ударит. Обойдется без заказа и без денег за него не умрет, в ближайшие лет двадцать так точно.

Бедняга Люциус наконец сообразил, что лично видел, как во время первого тура Снейп добыл более чем достаточно редчайших ингредиентов и в деньгах нуждаться теперь будет не скоро, а значит, такого простого и удобного рычага воздействия на зельевара он, увы, лишился.

Мысленно прокляв Турнир и всех тех, кто приволок его в Британию, а также тех, кто написал и кинул имя Северуса Снейпа в Кубок Огня, не зная, что среди них был и его собственный потомок, Люциус скрепя сердце признался, что находится под клятвой. Единственное, что он смог себе позволить — просто положить ладонь на левое предплечье, как намек, что это как-то связано с их обоих недоброй памяти прошлым. Он тут же скривился от боли — видимо, и это было воспринято, как отступление от клятвы. Большего Снейп не требовал — ему было достаточно. Он вышел, оставив недовольного Малфоя наедине с флаконом фирменного обезболивающего в качестве бонуса — намерений окончательно испортить отношения Северус не имел, Малфой еще не раз мог пригодиться.

Длинная дорога до замка его впервые за все это время порадовала — можно было спокойно подумать. Что-то связанное с Лордом — очевидно, попытка его возродить, что же еще? Кто-то, находящийся в школе и не особо дружественный, иначе Малфой не волновался бы так о сыне — то, что тому постоянно приходят послания от отца, не видел только слепой. И зелья, по крайней мере, оборотное, нужно именно для этого человека. А кто у нас появился недавно, с кем большинство не знакомо? Правильно, Аластор Грюм.

Хм. Неужели кто-то из бывших коллег сумел до него добраться? Недюжинное должно быть мастерство, да и сила немалая. Впрочем, это могли быть и несколько человек — проложить дорогу для своего ставленника проще общими силами. Да, это более вероятно. Несмотря на то, что аристократическое общество частенько представляло собой тот еще серпентарий, перед лицом проблемы его члены умели объединяться весьма неплохо. И ему стоит постараться, чтобы снова не оказаться между молотом и наковальней.

Какие могут быть варианты того, что это… кто? И вот тут Северус завис. Потому что кандидатур, кто мог бы так рьяно ратовать за возвращение Лорда, чтобы поднять зад и действительно заняться делом, и в то же время явно быть недружественным к Малфою, у него не было. Ни одного. Даже если только по одному только первому пункту. Вся компания тех, что остался на свободе, была благодарна Люциусу за созданный им шикарный прецедент с Империо, а кое-кто и за его деньги, которые помогли некоторым судьям лучше поверить в то, что и с ними произошла такая же беда, как и с Малфоем.

А ведь после суда над Люциусом в Азкабан не сел никто, не в этом ли секрет того, что Малфои так быстро вернули себе свое бывшее положение? Правильно обезболивающее подарил, — похвалил себя Северус и продолжил искать варианты.

Может, кто-то из должников, кто не пожелал отдавать долг? Но обедневших аристократов в их кругу не было, по крайней мере, настолько. Лорд умел выбирать не только талантливых, но и состоятельных, и немалую ставку делал на последних. Однозначно ненавидеть Люциуса могли только те, кто сидел в Азкабане, хотя вся его вина была в том, что на допросы его вытащили позже них, как и на суд. И из Азкабана, кроме одной известной шавки, никто больше не бежал… Сложившаяся было картинка снова загадала Северусу загадку.

Заманить лже-Грюма к себе в лабораторию и «поговорить по душам»? Не самое простое дело: лже-то лже, но параноит он как настоящий! Да и в случае удачи, как пить дать, через пять минут явится дорогой директор — для него в замке практически не существует закрытых помещений. Разве что личные покои свободны от тотального контроля, но не туда же его тащить, право слово, это чересчур! Хотя… что мешает дождаться, пока Альбус отправится на какое-нибудь очередное заседание? И даже делать ничего не надо — распылить антидот на собственное же зелье, да немного подождать.

Принятое решение приятно согрело душу, так что Северус чувствовал теперь не только настороженность, но и любопытство, и в школу вернулся внешне совершенно спокойным и даже довольным.

Его вид не укрылся от Минервы МакГонагалл, подменившей его на сегодняшнем дежурстве — Северус не знал, насколько долго продлится упрямство Малфоя, предполагая, что раскалывать его — дело непростое и требующее немало времени и сил. И был совершенно прав — после отбоя прошло почти два часа.

— Северус, ты же не на дежурстве? — удивление Минервы от поздней встречи было отнюдь не наигранным.

— Я только что вернулся, благодарю, что вы меня подменили. В принципе, остаток дежурства я могу взять на себя.

— Ну что ты, Северус… иди отдыхай, мы же договорились на все это время, — хитринка в глазах и странно сладковатые нотки в голосе настолько не вязались с привычным образом МакГонагалл, что Северус насторожился.

Они перекинулись еще парой фраз — буквально ни о чем, что-то вроде:

— Свежий снег делает все вокруг таким приятно-праздничным, даже романтичным, не так ли?

— Сегодня прогулка из Хогсмида оказалась для меня не лишней.

— Ах, ты еще так молод, Северус, так молод… я рада, что ты не теряешь этого чудесного времени даром.

— Что? — его вопрос уже был обращен уходящей вдаль по коридору кошке.

И только когда та исчезла из зоны видимости, немного ошалевший от последней фразы Северус сообразил, о чем подумала его коллега. Ну… да, он же сказал, что ходил по личному делу, так чего же он хочет?

«Все же странные существа — женщины, — подумал Северус, обходя подземелья своего факультета. — Почему-то уверены, что без них у человека в жизни не может быть ни счастья, ни даже удовольствия».

Впрочем, что, как не удовольствие, последовавшее за неожиданным матримониальным предложением той самой неизвестной молодой вейлы, открыло ему глаза на то, что в жизни он повидал и ощутил еще далеко не все, а потому ее стоило бы, несмотря ни на что, продлить? Хотя куда больше его ошарашил сам факт, намертво выбив из колеи, но, может, из нее действительно стоило выбраться? Последующие события складывались так, что Северус не знал, что и думать. Удача — это никогда не было для него, он просто знал это слово, а вот поди же! Стоило только расслабиться и позволить себе вздохнуть, как мир начал подкидывать ему одну возможность за другой. Да какие!

Идиотский Турнир, участие в котором он воспринял как закономерное наказание, неожиданно принес ему массу уникальных ингредиентов, о доступе к которым он просто так, в обычной жизни, и не мечтал даже! В гримуаре зельевара скопилось уже более десятка идей для экспериментов, душа пела, стоило ему только подумать о том, что ему предстоит — и никто, ни одна скотина не должна этому помешать! А значит, он сделает все, чтобы эта скотина не завелась, а уж если заведется… то пусть пеняет на себя.

* * *

Барти Крауч-младший ака Аластор Грюм начал претворять в жизнь план по завоеванию доверия Гарри Поттера. Тот уже почти согласился на дополнительные занятия по защите, и конфронтация со Слизерином, в частности, с Драко Малфоем, этому немало способствовала. Барти был благодарен Малфоенышу за это, но при этом искал удобный случай показать Поттеру что-нибудь «этакое». Ну и, конечно, дождался.

Просто очередное стечение обстоятельств — Гермиона Грейнджер пообещала своим лучшим друзьям после занятий рассказать и даже показать что-то особенное, для чего надо будет пойти в Запретный лес. Рон просто слегка обалдел, а у Гарри в душе́ теперь птички пели и даже пританцовывали. Наверное, от нетерпения. В общем, как бы ни сложился этот день, все будет круто — он был в этом уверен, а потому бодро и радостно, в отличие от друга Рона, которому учеба не нравилась в принципе ни какая, топал на занятия. Рядом лучшие друзья, впереди интересное приключение — чего еще надо?

Драко, в последние дни нервный сам по себе, в задумчивости приотстал от своей обычной компании и по пути на занятия столкнулся с Поттером, чье довольное лицо подействовало на него… как всегда, только сильнее. Слово за слово, резкое движение от Уизли — и вот запрет на колдовство в коридорах ожидаемо забыт.

Спешное и громкое костыляние профессора Грюма по каменному полу после многократных и совершенно неоправданных приступов паранойи, что он недавно демонстрировал, школьники как опасность не воспринимали — ни слизеринцы, ни тем более гриффиндорцы. Надо сказать, его авторитет с тех пор так и не вернулся на прежнюю высоту, именно потому Барти и было непросто с Гарри — лишь обещание научить защищать друзей, а не только себя, проложило-таки путь к душе этого безбашенного школяра.

Кинуть заклинание принудительной трансфигурации было делом нескольких секунд, а дальше можно было насладиться эффектом и произведенным на Поттера впечатлением, вот только кое-чего Барти-Грюм не рассчитал.

Во-первых, того, что нервный хорек кинется не спасаться, а продолжит атаковать того, кого собирался — Уизли.

Во-вторых, что у последнего в кармане окажется крыса, точнее, Петтигрю, а у хорька внезапно возобладают чисто звериные инстинкты, и он эту крысу от души тяпнет.

В-третьих, что Уизли сбросит с себя обоих зверей, крыса, роняя капли крови, порскнет в сторону — Петтигрю в данной ситуации оказался единственным, кто не потерял голову: сумел сохранить аниформу. А вот его хозяин явно оказался не в себе, пытаясь затоптать хорька ногами. То есть Малфоя. Барти аж обалдел.

— Рон! — дружно заорали его приятели, и крыса, оставляя за собой кровавый след, кинулась по коридору.

Хорек, ведомый все теми же инстинктами — разум у Драко окончательно отключился еще когда он увидел занесенную над собой ногу — порскнул за ней. Грюм, стоявший на пути, не успел увернуться, как был опрокинут Уизли, вопящим что-то неприлично-нечленораздельное. А тот, надо сказать, изрядно вырос за лето… Потом через него перепрыгнула девчонка, а за ней чертов Поттер, который еще и споткнулся, попав носком ботинка почти прямиком в печень! И даже не подумал извиниться, впрочем, как всегда.

Грейнджер и Поттер рванули за своим приятелем, пытаясь его остановить, и в конце концов им это удалось. Возможно, потому что оба животных скрылись из виду.

— Рон, ты чего? Это же Малфой!

— Ну так… ясное дело! — в раже ответил запыхавшийся Уизли-младший и удивился, почему его друзья разом от него отпрянули.

— Убить человека из-за крысы?! — прошептала шокированная Гермиона. — Неужели ты… ты мог?!

— Это же Малфой, — на автомате повторил Рон.

Гермиона развернулась, всхлипнув, и бросилась прочь. Гарри как-то дико посмотрел на приятеля и побежал за ней. И только тогда до Рона наконец стало медленно и печально доходить…

* * *

Гермиона рыдала на плече у Гарри, и тот даже не представлял, что сказать ей в утешение. У него было такое чувство, что он и сам бы присоединился, потому что… Нет, этого не может быть, Рон не мог, он не… А память снова и снова возвращалась к тому, как все было, и спорить с ней он не мог. Все видел собственными глазами.

Где-то в груди поселился колючий ледяной ком. Как назло начали вспоминаться разные косяки Рона — мелочи, но одна за другой… Как же все было хреново…

— Наверное, он просто не подумал! — всхлипнула Гермиона.

Она пытается его… выгородить? Гарри был потрясен не меньше, чем когда Драко-хорек увернулся от ноги, едва не сделавшей из него лепешку.

— Он все время не думает, — тяжело вздохнул он, и Гермиона зарыдала пуще прежнего.

И тут Гарри понял: они опоздали на трансфигурацию! Сказать это подруге или нет? Наверное, лучше сказать, может, вспомнит об учебе, ее это вроде всегда… бодрило.

Но она зарыдала еще горше. Ему осталось только обнять ее и снова прислонить ее голову к своему плечу.

Так они и сидели на подоконнике в одном из дальних коридоров, абсолютно пустом — даже без вездесущих портретов. Они не знали, что вполне могли опоздать на урок — на него впервые за многие годы опоздала и сама МакГонагалл, которая все же стала свидетелем того же происшествия, пусть издали, и не все смогла разглядеть, но не смогла пройти мимо. Выдав отповедь коллеге Грюму, после которой Барти Крауч впервые в жизни почувствовал себя распоследним двоечником, она переключилась на Рона Уизли, до которого наконец окончательно дошло, что он едва не стал убийцей. Настоящим убийцей!

И если сначала у него от стыда запламенели уши, то потом… не будем живописать, каково ему было — все же он был ребенком, пусть жестоким и крепким исключительно задним умом, но… Дело закончилось медпунктом — у осознавшего все до конца мальчишки был нешуточный нервный срыв.

* * *

— Герм-ивонна, — Виктор придержал ее за руку на выходе после ужина. — Что у тебя случилось?

Она слабо улыбнулась, вздохнула, глядя, как Виктор одним движением накладывает Отвод глаз, и пошла рядом, держа его под локоть. Этот локоть давал ей чувство опоры, какого не мог дать Гарри — тот и сам маялся, а Виктор пока ничего не знал. Может, пусть так и останется?

Она молчала, пока они не вышли на открытую галерею, где по причине холода и ветра не оказалось ни души, так что пришлось накладывать еще и согревающее.

— Чем я могу помочь? — он взял ее ладонь в свои, и ей стало удивительно спокойно.

Он такой взрослый. Умный. Опытный. Он обязательно посоветует…

И она рассказала — не все, очень коротко, сбивчиво, словно не желая выплескивать свою боль.

— Что мне теперь делать, Виктор?

— Ты и Гарри… вы рассказывали это еще кому-то?

— Н-нет…

— Тогда первым делом я бы на твоем месте встретился с Драко Малфоем, — осторожно улыбнулся он.

— С Малфоем? — вскинула удивленные глаза Гермиона. — Зачем?

— Договориться, что он может вам предложить за умение держать язык за зубами, а лучше клятву или Непреложный обет о том, что вы никому не расскажете о его аниформе.

— Аниформа? То есть… Он что, сможет теперь превращаться?

— Возможно. Все зависит от него самого — решит ли он заниматься трансфигурацией на таком серьезном уровне или нет. Но если решит, то ему будет легко это сделать, а аниформа… ты разве не читала? Она определяется единожды. И это является глубоко личной информацией. Ну, сама понимаешь.

Кажется, он сделал то, что надо — отвлек, переключив с переживаний в другое, конструктивное русло. Надо бы закрепить, но что бы такое еще предложить?

— А ведь я утром пообещала мальчикам, что свожу их в Запретный лес, — вздохнула Гермиона.

— И что тебе мешает?

— Как — что? — она смотрела ошарашенно, а Виктор уже знал, что и как скажет.

— Ну, Рон оступился, и довольно серьезно. Я понимаю, что после всего, что произошло, ты не хочешь его видеть, но Гарри-то чем провинился? Ему сейчас, наверное, не лучше, чем тебе…

— Точно… — прекрасные светло-карие глаза одарили его сиянием, а их хозяйка — новым объятием, после которого снова смутилась и покраснела, но посмотрела прямо в его глаза, снизу вверх, но не отпустила рук. — Виктор, ты самый лучший!

— Только скажи мне, когда вы соберетесь, я вас подстрахую, хорошо? — он осторожно приобнял ее в ответ, не замечая, как спали чары.

Им было тепло…

— Гермивонна, — позвал он, склонившись губами к ее макушке. — Пообещай, пожалуйста.

— Хорошо, — она улыбнулась, чуть отстранилась и убрала руки в карманы. — Обещаю. Я, наверное, пойду?

— Порадуй Гарри, — улыбнулся Виктор. — Думаю, ему это действительно нужно.

Сияющая улыбка его чуда была ему ответом и наградой.

Как вовремя он разобрался в отношениях этой троицы, и ведь дело того стоило. Ревность к Поттеру была бы ему сейчас плохим помощником, а так… Он знал, что так бывает — его старшая сестра дружила с мальчиком с самого детства, и это не помешало каждому из них создать свою семью, родить детей и продолжать так же крепко дружить и дальше, уже вместе с супругами. Редкий дар, и это прекрасно, что у его девочки он есть. Он поддержит их обоих — и ее, и ее друга. Он будет лучшим для нее. Это правильно.

Драко Малфой, как и большинство светлокожих блондинов, краснел некрасиво — вот и теперь, когда Поттер после завтрака сунул ему в руку записку, покрылся красными пятнами, вспомнив вчерашнее. Вчера он стал анимагом — принудительно, страшно, болезненно, но когда чары спали — в пустом классе, и животные инстинкты начали понемногу отпускать, он понял, что произошло нечто особенное. Первой мыслью было, конечно, написать отцу, чтобы эту одноногую сволочь уволили. Но идти в свою комнату Драко пока не хотел: по пути на факультет снова можно было встретить Поттера с компанией, что было совершенно некстати, а потому сидел, думал и… остывал.

Про свою аниформу он гадал недолго — все же учился он не зря, да еще с пяти лет. Мелкий хищник — значит, кто-то из куньих. Не ласка, та слишком маленькая. Он оценивающе посмотрел на щелку в дверях, через которую просочился в этот класс. Для куницы маловата. А для хорька в самый раз. Ну… не такой уж плохой зверь ему достался! Скорее очень даже хороший… Он с внезапной гордостью вспомнил, как бросился на Уизли и даже крысу, смешную, в черно-белых пятнах, цапнул. Стоп. Он… только что кусал крысу?

Рвотный позыв был силен, но Драко справился, перетерпел и постарался отвлечься. Ведь на самом деле аниформа дает волшебнику уникальные преимущества, ему так точно — он сможет проникать почти во все щели, куда там кошкам.

«Берегись, миссис Норрис, — ухмыльнулся он. — И дома пока ничего не скажу, раз отец свои секреты не желает раскрывать, то и я не буду! Посмотрим, что удастся разузнать. О, я же могу теперь преспокойно ходить где угодно после отбоя. Осталось научиться менять облик самому».

Последнее странным образом казалось ему теперь сущей мелочью. Омрачало открывающиеся заманчивые перспективы лишь одно: о его секрете знало еще целых три человека. Грюм, скорее всего, не поверит, что Драко научится использовать аниформу, а вот Поттер и Грейнджер… Поттер не додумается, но грязнокровка… Драко помрачнел. Мысли о будущих возможностях все же изрядно приободрили, и он отправился в слизеринские подземелья — заказывать книгу по трансфигурации из дома — он точно знал, что в ней были подробности про анимагию. То, что у него впервые появилась самая настоящая тайна, грело душу и вселяло, как он считал, законную гордость. Вот бы только кое-кому память подтереть. Тут декан бы мог помочь, но раскрываться перед Снейпом? Нет. Он перед отцом-то не собирается, так что и этот обойдется!

И вот, надо же, суток не прошло, как получил приглашение, отказаться от которого в принципе не мог.

Ловушка? Нет, на это Поттер был точно не способен — Драко уже давно наблюдал за ним и сделал вывод, что такого гриффиндористого гриффиндурка стены Хогвартса, наверное, еще не видели. Уизли напакостить мог, но был все еще в Больничном крыле — это Драко узнал на завтраке из разговоров, в Хогвартсе все всё знали, и недоумевал — с чего этот-то гад туда загремел? Неужели Грюм вступился наконец по делу и Уизли тоже прилетело? Оставалась Грейнджер. Способна ли она на подлость? На удар в лицо — вполне, значит… Впрочем, ей же хуже, если что — отец спуску не даст. Драко как-то не подумал, что, случись что на самом деле, ему будет все равно, что там сделает или не сделает его отец.

Он написал записку домой, которую должен будет отослать Гойл, если Драко не явится в гостиную факультета к указанному им же часу, и отправился в восточное крыло замка, которое наполовину состояло из пустых классов, чувствуя себя жутко смелым и умным. Это помогало хоть как-то держаться, вспоминая свой позор. И ведь прямо на глазах у Поттера, чтоб его, погнаться за крысой. Тьфу, гадость… Драко опять почувствовал, как горят щеки и подступает тошнота. Чтоб их всех!

В классе, как он и ожидал, были Поттер и Грейнджер. Каково же было его удивление, когда, не успел он рта открыть, чтобы сообщить о письме отцу, они, отвернувшись от него в пол-оборота, торжественно подняли палочки и поклялись, что не имеют никаких намерений причинять ему вред! Да и дальше пошло все так, как он и близко не мог предположить. Ведущую роль, кстати, взяла на себя грязнокровка — придется потерпеть… Но после первой же ее фразы Драко об этом напрочь забыл. Разводить политесы с неприятелем Грейнджер в принципе не собиралась.

— Малфой, что ты можешь предложить за сохранение тайны о твоей аниформе?

Он точно не ослышался?

— Можем поклясться, а можем и Непреложный обет дать, — добавил Поттер, окончательно вгоняя Драко в ступор, нет, Ступор. — Гермиона умеет, я теперь тоже.

Грязнокровка умеет Непреложный? Да что там, оказывается, она понимает важность тайны аниформы — об этом точно не Поттер додумался! Предложить… Что он может предложить? Мысли заскакали. Так, что для Грейнджер, он, кажется, знает.

— Книги. То, что ты захочешь из библиотеки Малфоев. В течение года. Почитать, естественно, и копии, не оригиналы. За оригиналы…. — Драко осекся и замолчал, понимая, что едва не сказал лишнего.

— Да, за некоторые подлинники папа мне тоже голову бы оторвал, — со знанием дела покивала Грейнджер. — Годится.

Драко открыл, а потом закрыл рот. «Это что за магглы такие?!» — так и рвалось с языка, но он был все еще должен Поттеру, и этот вопрос надо было решать.

— Поттер, могу купить тебе метлу. Ну или что сам скажешь, — преувеличенно равнодушно предложил он и теперь имел радость наблюдать, как тот загрузился.

— Я же… я же сам могу купить себе метлу! — судя по его виду, сделал явное открытие Поттер.

«Надо же, додумался!» — так и сквозило на его лице, всегда таком открытом, что Драко неимоверно раздражало.

«Поттеры были состоятельными, доступ к наследству есть… Он что… и раньше знал, просто не думал, что ли? — Драко едва не выпал в осадок и даже не подумал обидеться на вроде бы грубый ответ. — Во дает».

— А… — Поттер явно пересиливал себя, но наконец выдавил: — Расскажешь мне это… про финансы в ваш... волшебном мире, что тут и как? И вообще…

Гарри покраснел. Ну не просить же Малфоя оставить их в покое и больше не обзываться — как-то это совсем по-детски. Тем более по сравнению с последним происшествием. Гарри не хотел признаваться себе, но… черт, боевой хорек — это было круто. Он тоже так хотел. То есть, конечно, чтоб не его так, а сам… Хотелось расспросить, как это все, но… Малфой же!

— Это ты просишь меня почти о том же, что я тебе сам предлагал еще на первом курсе? — Драко хотел гнусно ухмыльнуться, но его не отпускал сюрреализм ситуации. Мало ему Грейнджер, у которой отец, оказывается, кое в чем походит на его отца, так еще и это.

— Ну, я тогда… — Поттер замялся, а потом выпалил: — Дурак был, не понял, извиняюсь! А еще ты на Уизли наехал, а он…

— А он уже втерся тебе в доверие.

Похоронное выражение лиц собеседников порадовало Драко настолько, что он решил немного поизображать благородство и их не добивать — после заявления Поттера он уже чувствовал себя отомщенным — да, за первый курс, за протянутую руку. В конце концов, его мнение об Уизли номер шесть они и так прекрасно знают. И вообще, отец говорил, что вопросы надо решать планомерно, а у него на очереди долг Поттеру, вот. А потому Драко ничего не сказал про Уизли. Хотя мог. Ох, как мог! И крыса у него мерзкая. На вкус особенно. Тьфу, да что он все время об этом думает!

— Ну, давайте, — он прищурился и посмотрел на Грейнджер. — Ты правда умеешь скреплять Непреложный? Откуда?

— Виктор научил…

— Кто?

— Виктор Крам, — влез с пояснениями Поттер. — Они в библиотеке познакомились.

«Вот же тебе финт Вронского! Видный темный маг — и… эта? Что-то тут не так… И я узнаю, что!» — моментально решил Драко, ничуть не представляя, куда его это заведет.

— Ну… давайте Непреложный, надежней будет. Кстати, а если Грюм разболтает?

— Кому? — дружно скривились Поттер и Грейнджер.

Драко вздохнул. Да, тот был не то чтобы общительным что с учениками, что с учителями. А если эти начнут болтать, то вся школа будет в курсе через пару часов.

— Ладно. Кто знает, кроме вас?

— Крам.

— Виктор.

Они ответили в голос, и Драко удивился, поняв, что и сам этого ожидал.

— Если у тебя есть, что ему предложить, можешь с ним встретиться, — понимающе кивнула Грейнджер. — Но он и так никому говорить не собирается. Ему незачем. И этот месяц ты к нам не вяжешься… Ну, в смысле, гадостей не говоришь.

Драко кивнул — пообщаться с лучшим ловцом года он всегда хотел, но слов для ответа пока не нашел. Поттер, просящий — нет, требующий! — его советов. Взамен за молчание. Получается, его, Драко, советы для него дорогого стоят? Поведение Грейнджер вообще в голове не укладывалось. Это какие-то неправильные гриффиндорцы!

Серебристые ленты обета красиво обвили руки один раз, потом другой — у Поттера тоже неплохо получилось, ведь может, когда захочет! И только когда Драко остался в классе один, неожиданно спокойно, едва ли не дружески простившись с Поттером и Грейнджер и назначив время и место следующей встречи, он схватился обеими руками за голову, поняв: теперь он будет довольно тесно общаться с этими двумя! Могло быть так, чтобы отец предупреждал его именно об этом? Хотя какая это опасность-то? Гриффиндорством заразиться? Подумать только, он будет консультировать Поттера. По финансам. Ха. Ага, и таскать книги гряз... Грейнджер. Не рассердится ли отец? Впрочем, можно не говорить, с библиотекой вполне может помочь и мама.

Он быстро отмел эту мысль — вражду сына с Поттером Люциус Малфой одобрял довольно вяло, а Грейнджер оставалась пустым местом, пока не подходило время и отец не получал данные общешкольного рейтинга. И вот тогда после обязательной беседы с отцом ненависть к грязнокровке захлестывала Драко с головой, потому что… да как она могла?! Обойти его!

А ведь Грейнджер действительно умна. А еще Крам… Обязательно надо будет придумать, что предложить ему за молчание — и не для того, чтобы взять клятву, а просто чтобы хоть что-то понять. И, может быть, придется к слову попросить автограф? Но Грейнджер, подружившаяся с Крамом, и вообще такая, какой она была сейчас — это было невероятно.

«Точно! Она скрывает свое происхождение! А ведь… а ведь ее волосы похожи, — осенило Драко, и по его спине пробежал холодок. — На тётины. И нос мне разбила… Ой-ё-о-о…»

* * *

Сходить в лес Гарри с Гермионой собрались рано утром в субботу — через день после разговора с Малфоем. Рон все еще оставался в Больничном крыле, но они его не навещали, хотя и думали об этом, а Гермиона даже предлагала, но… ноги не несли.

И вот Гарри, полный предвкушения, повторял данные подругой инструкции. Вроде все помнит. Радостное волнение было не скрыть — наверное, из-за него он так долго не мог уснуть. Все-таки Гермиона очень умно придумала, что назначила ему окончательное время уже поздно вечером, когда все расходились по комнатам. И то Невилл поинтересовался, что такого хорошего у него случилось. «Хорошо, что Нев не такой нахальный, как Рон, тот бы не успокоился, пока все не выпытал», — неожиданно подумал Гарри и нахмурился. Все-таки получалось, что они бросили друга, каким бы он ни был. И с этим все равно придется что-то делать. Но пока…

И ведь он едва не забыл, что утром ему назначена отработка у Филча — опять налетел на придирки Снейпа, конечно, вот только, видно, уже так ему надоел, что тот назначил ему наказание у завхоза. Ну не идут у него зелья! Вообще в голове не задерживаются! Кстати, Невиллу отработки почему-то не назначают. Или он просто не знает об этом?

— Нев, ты спишь?

— Нет пока, — отозвался тот из-за задернутого полога. — Ты что хотел?

— Да просто спросить… Тебе тоже Снейп отработки назначает или я один такой невезучий?

— Конечно, назначает, — бордовая занавеска качнулась от тяжелого вздоха, и Гарри странным образом полегчало.

А утром он окончательно забыл обо всем, потому что так долго ворочался и не мог заснуть, что в результате проспал. И проснулся только к девяти — Гермиона сидела в гостиной, недовольная как… очень недовольная.

Но виноватый и одновременно испуганный — а вдруг она откажется идти? — Гарри являл собой такую картину, что ей невольно захотелось улыбнуться, и пришлось сменить гнев на милость, ведь раскаяние ее друга было таким искренним.

Наспех позавтракав, они отправились в Запретный лес.

— Мы что, прямо так пойдем? — прошептал Гарри. — На виду у всех?

Гермиона только фыркнула. Сколько раз она уже проделывала это в другой компании, но в последний раз все заклинания накладывала сама, а Виктор только следил.

— Не отвлекай меня, пожалуйста, мне надо держать сразу два заклинания, пока мы не придем в лес, — прошептала в ответ Гермиона и поудобнее перехватила палочку в рукаве.

Гарри внимательно смотрел, как она колдует Отвод глаз, Заметание следов, и давал себе честное-пречестное слово, что обязательно научится этому сам и так быстро, как только сможет. А то мантию пока достанешь, пока наденешь... Наконец они вышли из школы и быстро направились в сторону леса.

Гарри несколько раз оглядывался на то, как легкий ветерок припорашивает их свежие следы снегом, и восхищался подругой, но старательно сдерживался, чтобы ничего не сказать вслух — понимал, что для того, чтобы держать целых два заклинания сразу на двух человек, нужны и силы, и внимание.

И вот они на опушке.

— Гарри, ты же помнишь, что нужно?

— Да, дать себя уколоть вот этому кусту, чтобы познакомиться, — довольный тем, что все помнит, ответил Гарри и, не раздумывая, засунул руку в самую гущу веток. И даже не вздрогнул — что там, булавочный укол.

Они немного подождали, а потом вошли под полог леса, где оказалось удивительно темно и тепло, как будто вокруг снег не лежал. Хотя там его действительно было мало.

— Гермиона, а почему так?

— Не знаю, Гарри. Лес всегда… он просто особенный. Как колония живых существ, надорганизменный интеллект, понимаешь?

Гарри ничего не понял, но на всякий случай немного растерянно покивал. Атмосфера подействовала и на него — хотелось молчать и смотреть по сторонам, а еще вслушиваться в тишину. Или… ему кажется, или на самом деле кто-то шуршит?

Они прошли еще немного, и вот стволы начали понемногу светлеть, словно серебристый туман, появившийся спереди из ниоткуда, действительно освещал их. Гарри восхищенно выдохнул, а потом едва не забыл как дышать.

Единороги словно были созданы из светящегося тумана — тонконогие, с шелковистыми гривами, серебрящимися, словно инеем, и они подходили прямо к ним! Как во сне…

Вот Гермиона разрезала Секо свою руку, прошептала заклинание и протянула вперед ладонь, полную сверкающих кристалликов… И из-за серебристой спины показался — точно! — совершенно золотой малыш, и у Гарри снова захватило дух.

— Секо! — прошептал он, поранив себя слишком сильно, но не заметил этого.

— Sanguinem salis, — он провел палочкой, как недавно научила Гермиона — ура, получилось!

И вот его ладони касается теплое дыхание, под которым ранка затянулась прямо на глазах, а потом и бархатные губы…

* * *

Получасом ранее мистер Филч решил высказать свое недовольство профессору Снейпу — Поттер на явился на отработку! Раз старый сквиб, так можно и не приходить? — распалял он себя по пути к кабинету декана Слизерина, но профессора Снейпа там не обнаружилось.

Нашелся тот, конечно же, в лаборатории, к счастью, пока занятый не опытами, а каким-то расчетами. Филч облегченно вздохнул — он уже имел неосторожность оторвать зельевара от работы и больше такой ошибки совершать не хотел. Снейп услышал его вздох, поднял взгляд… И Филч с удовольствием нажаловался.

— А почему бы вам не пойти к МакГонагалл?

— Но наказание назначили вы…

Северус поморщился. Опять этот Поттер! Он посмотрел на Филча и решил не гонять старика в башню, все равно Минерва не особо его жалует. А вот к его замечаниям в последнее время все же начала прислушиваться. Долго ли это чудо продлится, Северус не знал, а потому собирался попользоваться в полной мере. Сколько успеет. И по возможности прищучить наглого мальчишку.

В башне Поттера не оказалось. Отправился погулять?

Зрение Северуса было, видимо, так устроено, что Поттера он видел всегда и в любой компании. Если он там был. Не было его на улице… Минерва своего ученика тоже нигде не обнаружила, как и отправленные ею на поиски старосты.

У Северуса что-то внутри напряглось — может быть, пресловутое шестое чувство? Все же стоит спросить у Альбуса, решили они, и отправились к директору.

Дамблдор сперва попытался напоить их чаем, но быстро переключился и тоже забеспокоился, начал перебирать артефакты. И выяснилось, что в замке Поттера тоже нет.

— Северус… Срочно готовь Поисковое!

— Сначала у Хагрида проверю, — пробурчал недовольный Снейп, уже вполне представляющий, кого отправят на поиски.

Прощаться с планами на выходной он не хотел, так чего тянуть?

У Хагрида в хижине никого не оказалось, кроме него самого и какой-то очередной гадости, что сидела в ящике и которую тот пытался кормить — Снейп не стал рассматривать, не до того было. Возле домика он заметил отходящую в сторону едва заметную тропку, сделанную явно не лесником, и рванул по ней как можно быстрее, привычно приветственным жестом коснувшись кустов у входа в лес.

А там…

* * *

Под покровом леса тропинка стала четче и быстро привела его к ближней поляне, возле которой Снейп замер как вкопанный.

В снегу резвились Поттер и Грейнджер. С единорогами — взрослой кобылой и еще совсем маленьким жеребенком! Северус замер, боясь спугнуть это потрясающее зрелище, и заодно пару раз ущипнул себя. Нет, не мираж. Играют… в догонялки и валялки.

Откуда в его голове появились эти глупые слова, он не понял. А губы, несмотря на все его противодействие, растягивались в невольной улыбке. И он снова ущипнул себя так, что из глаз брызнули слезы. Единорожка насторожилась, а вслед за ней и Грейнджер.

И каким-то образом увидела его, несмотря на то, что он спешно накинул Отвод глаз.

И медленно пошла прямо к нему. Точнее, они пошли. Вместе. Девочка и единорог. Поттер, по-прежнему ничего не замечая, продолжал резвиться с малышом. Ну… да, видимо, уровень интеллекта каждый нашел себе тот, что больше подходит.

А потом все мысли просто испарились, потому что девочка и единорог стояли прямо перед ним — до него долетало, кажется, даже тепло их дыхания. Он хотел было протянуть руку, но не решился — он далеко не невинная дева… и не такой же светлый мальчик, как тот, что сейчас с громким смехом гоняется за жеребенком.

— Профессор, — прошептала Грейнджер. — Это Стелла.

Единорожка согласно фыркнула.

— Вы можете ее погладить, если хотите.

«Правда?» — чуть было не спросил он и осторожно протянул руку, касаясь атласного храпа. И самым чудесным оказалось, что единорог не отдернулась, не ударила его, не… ничего. Просто и, как ему показалось, чуть снисходительно приняла его ласку.

А Грейнджер, засиявшая почти таким же светом, видимо, решила его добить.

— Профессор, так хорошо, что вы пришли. А я все думала, как вам предложить… Вам нужна добровольно отданная кровь единорога?

Как ему удалось устоять на ногах, Северус и сам не мог сказать.

— Как вы…

— Смотрите. Секо! — девчонка смело рассекла себе руку, и он едва сдержал себя, чтобы не накричать на нее и не залечить довольно глубокий порез.

— Sanguinem salis, — она провела палочкой над ладонью, когда та наполнилась кровью и быстро залечила ранку. — Вы тоже можете попробовать, Виктор так делал, к нему первому подошли. Только не делайте резких движений.

Она его учит?! Какой такой Виктор? Сделать так же, как она?

Единорог аккуратно облизывает ладонь Грейнджер.

Ну и… почему бы нет?

И его ладонь становится мокрой и теплой от набежавшей в нее крови. Он повторяет заклинание — неужели все так просто?!

И вот в руке заискрились белые кристаллы с алыми прожилками крови. Его крови. Единорожка явно заинтересовалась… тянется к нему, ближе… Сейчас она попробует его грешную, грязную, оскверненную суть, и все — сорвется и убежит, вон как втягивает воздух напряженными ноздрями. Нет в его темной жизни, не было и не может быть места такому светлому чуду!

Но его руки касаются бархатные губы, и… она вылизывает все, до кристаллика, словно сладкоежка мед, а потом кладет голову ему — ему! — на плечо и ласково ерошит губами волосы.

Грейнджер смеется и что-то говорит, но он не слышит, словно разом оглох. А потом с трудом сглатывает горький комок, стоящий в самом горле, и смеется. Щекотно. Ему совсем не смешно, но он смеется, потому что… так получается. Это страшно непривычно, но единственно уместно — здесь и сейчас.

А потом единорожка быстро наклоняется, протыкая рогом собственную ногу, и первое, что он хочет, чисто инстинктивно — залечить прокол. Фыркание животного слышится ему как смех, ой, нет, она уже действительно ржет — звонко, заливисто, и… призывно? Грейнджер склоняется вниз, и вот уже протягивает ему склянку… Она что, специально сюда за этим ходит?!

Он непослушными губами произносит церемонную фразу о том, что в долгу у единорога по имени Стелла и мисс Гермионы Грейнджер — о да, этот день и этот долг он не забудет никогда. Голова идет кругом.

А призыв не остался без внимания — вокруг них уже целое стадо, пять, восемь… Он наклоняется посмотреть на ранку, но Стелла уже отходит в сторону, уступая место другим.

— Вам тоже кровушки? — смеется он. — Мне не жалко… Секо!

И получает то, о чем и не думал. Кровь за кровь… Мера за меру. Вот она, справедливость. В одном отдельно взятом стаде. Для него, Северуса Снейпа. Потому что у них это правильно. «Останусь тут жить», — мелькает в голове несуразица. Его качает — то ли от потери крови, то ли от нежданного счастья и совершенно диких, запретных эмоций, на которые он никогда не имел права. Или… просто не решался? А Грейнджер и Поттер, Северус даже не понял, как тот очутился рядом, держат его под руки.

«Словно престарелого дядюшку», — думает он, стряхивая с себя их руки и… падает сперва на колено, а потом валится навзничь: чернота внутри скручивается адским жгутом и, кажется, посечет сейчас все, что у него внутри. Вот и все. И… все равно это того стоило.

Сознание уплывает, но вот его касается теплый бок — с одной стороны и с другой, единороги устраиваются рядом, словно… хотят поддержать?

— Выпейте, профессор, — ему в лицо тыкается склянка с…

— Молоко, — поясняет Грейнджер. — Она сама дала, я… я не умею, — голос у девчонки срывается, но она заканчивает почти приказным тоном. — Пейте, пожалуйста.

И он понимает, что иначе нельзя. И делает глоток. А больше там и нет.

И окончательно теряет лицо — его хватает только на то, чтобы спрятать его, спрятать текущие по нему слезы в серебряной гриве… И слышит одобрительное — или ободряющее? — фыркание.

Когда он встал, то не увидел никого, кроме единорогов.

«Удивительная тактичность», — подумал он и снова ощутил то, о чем позабыл давно, еще в отрочестве — благодарность. Настоящую — глубокую и искреннюю.

Единороги уходят, а он вызывает Темпус, понимая, что времени прошло всего ничего — еще даже не полдень. Ощущения не идут ни в какое сравнение с тем, что он испытал, когда Дамблдор снимал с него обеты.

Что снятые обеты — чужие оковы, чужие слова.

Свои куда прочней. Он сам надел на себя эти кандалы — потому что только их и был достоин. И не имел права жить и дышать, его заставили. Обеты Альбуса в том числе — наконец он смог это оценить совершенно иначе. А теперь ему подарили жизнь… несмотря ни на что. Вот так просто. И ничего не требуя взамен. Подумаешь, немного крови. Разве это цена? Может, это и есть настоящее волшебство?

Благодарю всех, особенно Алисию Н за ПБ.

Питер Петтигрю, добежав до известной только ему скромной комнатенки, видимо, бывшей кладовки, торопливо достал фляжку с оборотным и налил зелье в припрятанную здесь запасную пробку. Сейчас он перекинется обратно в крысу, а потом изменит облик, как надо. Все же было невероятно полезно, хоть и опасно — пролезть в лабораторию Снейпа и перелистать его выкладки. То, что он нашел про оборотное зелье и его возможное действие на животных, оказалось бесценным. Он теперь мог не только ухаживать за Лордом, но и лично следить за тем, что происходит в школе — единожды принятая «Оборотка» держалась около двух суток, при условии, что он принимал ее в аниформе, конечно. А уж за это время можно было успеть многое.

Он вернулся в семью Уизли — это было идеальное место, знакомое, можно сказать, родное — он нуждался хотя бы в такой определенности. Раздолбай Рональд, увидев его, радостно заверещал, что ему вместо Пожирателя наконец-то достался настоящий питомец, сцапал его и понес в дом. Кормить. Питер не возражал, хотя и напрягся на случай, если что-то пойдет не так.

Но все было, как он и думал: ни замотанная Молли, ни ее супруг, ни старшие дети не подумали проверить на анимагию черно-белого зверька, столь непохожего на предыдущего старого и облезлого крысюка классической дикой буровато-серой окраски. Кажется, опасаться тут стоило только почтовых сов. Правда, когда Питер увидел Сычика, то долго смеялся, мысленно, конечно. Он и сам мог бы такого сожрать, будь тот чуть менее подвижным.

Питер давно не разделял разум и инстинкты своего животного, он был умен, очень умен, но с изъяном, а потому никак не мог решиться оставить Барти Крауча без присмотра. Это ведь он его нашел, освободил и притащил в Литтл-Хэнглтон, потому что ему был необходим помощник и прежде всего зельевар! К Снейпу соваться — проще самому наесться яду, а потому он долго ходил по домам бывших сторонников Лорда, наблюдал, подслушивал, искал и нашел. Вот только с головой у молодого Крауча было не то чтоб нормально, а иногда и вообще полный швах. Иначе какого драного фестрала он напал на Малфоеныша?

Питер надеялся, что его появление немного отрезвит того, но… получилось, что получилось. И теперь он зализывал рану от острых зубов хорька, проклиная того, всех Малфоев разом, Барти, Поттера и собственную глупость. И решал, стоит ли ему возвращаться обратно к Уизли или все же больше не рисковать — уж очень ему не понравилось. Ему все еще не хотелось оставлять дела Барти на самотёк, точнее, на него самого, но… своя шкура дороже, в любом виде. В конце концов, обернуться и проникнуть в школу он может всякий раз, как понадобится, и совершенно не обязательно для этого сидеть в чужом кармане. Но как удобно-то было… Эх.

Петтигрю вздохнул, и вот маленькие лапки черно-белой крысы замелькали по коридору в сторону выхода. Он еще всем покажет! Он будет правой рукой Лорда, послушного только ему. А Барти… К Империо ему не привыкать.

* * *

Северус Снейп вернулся в школу по собственным следам — медленно, постепенно отходя от потрясения. Поттера с Грейнджер на улице он не увидел — наверное, они уже давно в школе. Вот и отлично.

Но в холле у входа они его ждали — он быстро понял это, увидев облегчение на их лицах… понял, но поверить не мог.

Они. За него. Беспокоились. Бред какой, господи.

Почему-то в голову пришла именно маггловская божба из его детства, а не всякие Мерлины и Морганы.

Но вот Грейнджер, всмотревшись в его лицо, сделала большие глаза.

Что-то не так? Он нахмурился, но в холле кроме них постоянно сновали другие ученики — не подходить же? Хотя… Чтобы он да не нашел, к чему придраться?

И вот он уже под злорадные взгляды Паркинсон с компанией выговаривает им насчет натасканной в школу грязи, в своем привычном стиле апеллируя к тому, что уж к четвертому-то курсу некоторые выскочки должны были бы выучить хоть пару бытовых заклинаний. Поттер привычно ежится и, кажется, готовится что-то возразить, но молча прикусывает губу.

А Грейнджер все-таки умница, успевает прошептать:

— У вас радужка серебрится вокруг зрачка.

И со стороны это выглядит как виноватый ответ… Он прищуривает глаза, чуть вопросительно глядя на нее.

— Так лучше. Но все равно заметно.

Только Поттер смотрит недоумевающе-обиженно, но вот и до него доходит — он с восторгом вглядывается в его глаза — да сделай ты уже ненавидящую рожу, ребенок, люди кругом! Он, Снейп, конечно присматривает за Слизерином, но не особо меньше наследнички бывших коллег присматривают за ним, особенно старшие. Спасибо Дамблдору за его кликушничество по поводу того, что Лорд вернется.

— Только посмейте улыбнуться, Поттер-р-р! — шипит он почти на ультразвуке (или наоборот, инфра? — надо будет уточнить), и, слава Мерлину, мальчишка прячет глаза и опускает голову.

Северус переводит дух — за ними наблюдают. Значит…

— За то, что вы посмели прогулять отработку, мистер Пот-тер, — выплевывает он ненавистную фамилию, хотя — да полно, правда ли ненавистную? — нет, надо держать лицо, продолжать… — Вы сейчас же отправляетесь чистить котлы…

Он что, собрался притащить его себе под бок? После всего этого? Зачем, ради всего святого? У него что, нет близнецов Уизли, которых надо постоянно держать максимально занятыми — у него же и чистить-то уже нечего, котлов не хватает! Ч-черт. Прекрати улыбаться, проклятый мальчишка. Мерзкий, мерзкий, мерзкий… Дьявол, не получается. А вот так попробуем:

— Вместе с мисс Грейнджер, раз уж она, по всей видимости, поспособствовала вашей потере памяти.

Наконец Гарри вскидывается — обиженно и зло — за подругу. Фух.

Зато как назло становится неприлично довольное лицо у Грейнджер, словно он ей не отработку влепил, а баллы прибавил. Впервые в жизни. А, ну да, он же признал долг, и теперь она посчитала, что появился удобный момент оговорить это подробнее… Однако. Ей Шляпа Слизерин не предлагала?

Все это он передумал по пути в подземелья, с непроницаемым лицом гоня перед собой Поттера и Грейнджер — довольно привычная картина, особенно если бы последние сделали хоть немного более печальный вид. И глаза, глаза надо держать прикрытыми!

Уф, пришли. И что теперь? Для начала придется объяснить… диспозицию. А потом что-то сделать с глазами. Хотя… ну, провел он один опыт, кому какое дело? Как там в маггловских книжках, которые Уизли ему натащили? Если чего-то нет или очень мало, синтезируют искусственную замену. И он просто пытался синтезировать редкий ингредиент, вот. А ведь это мысль!.. Тем более что Альбус, если узнает, расспрашивать будет досконально, отвертеться не получится.

— Сэр…

Гриффиндорцы ожидаемо не нашли, чего помыть. Может, пол?

— О, какие люди! Здравствуйте, сэр!

Можно было не гадать — он и с закрытыми глазами по этому хоровому приветствию понял, что явились братья Уизли, готовые к труду и учебе — подумать только! Не могли прогулять хотя бы выходной…

— О, вы заняты, декан. Тогда я попозже, — открыл дверь Малфой, увидел понурившихся гриффиндорцев, довольно хмыкнул, кивнул и закрыл дверь.

Этому еще чего надо?

Северусу Снейпу катастрофически не хватало хотя бы еще одного… себя.

Стоп… Поттера уже нашли или все еще ищут?

Стоило подумать об этом, как в камине показалась голова дражайшего директора. При том, что творилось в его лаборатории — а четыре незанятых гриффиндорца — это явный перебор, — просто вишенка на торте.

— Северус, ты уже вернулся? Гарри у тебя?

— Чистит котлы вместо прогулянной отработки, — на голубом глазу отрапортовал Северус.

— Ты не против, если я зайду? — в камине взвихрилось пламя, так что вопрос был риторическим.

Ничего не оставалось, как по недавнему примеру Грейнджер вытаращить глаза.

Гриффиндорцы понятливо рванули к котлам и принялись истово натирать их сияющие бока.

— Да нет! — успел прошипеть Северус, пока директор выбирался из тесного для него очага. — Уизли — пачкать!

И в следующую секунду приветствовал директора, который орлиным взором окинул и лабораторию, и весь фронт работ, и самих работников, неожиданно очень увлеченных. Поттер сделал вид, что не может оттереть что-то на дне самого большого котла, и нырнул туда, едва не скрывшись целиком.

Дамблдор начал с длинного пассажа насчет суровости профессора Снейпа, что было делом привычным и позволило немного перевести дух. Заодно оказалось, что можно замечательно не смотреть на директора, делая вид, что следишь за четырьмя работающими в лаборатории учениками.

— …мисс Грейнджер, — закончил очередную витиеватую фразу Альбус.

— Что? — голова девчонки выглянула из-за котла. — Я слышала вас, директор. Профессор Снейп прав, я действительно виновата — это я утащила Гарри погулять, хотя и не знала про отработку. Но ведь я могла спросить, верно?

— Такая ответственность заслуживает поощрения, не правда ли, Северус?

— Идите прочь, — скомандовал Снейп Поттеру с Грейнджер, старательно изображая недовольство.

— Директор, не могли бы вы составить мне протекцию? — Грейнджер даже с места не двинулась.

Чего этой девчонке надо?

Оказалось, сущие мелочи. Грейнджер придумала, как взять с него долг — кажется, ему не отвертеться теперь еще от одной ученицы. Снейп фыркнул и швырнул в ее сторону здоровенный свиток.

— Читайте договор, мисс Грейнджер, — процедил он сквозь зубы. — И если вы действительно этого хотите, приходите завтра.

— В это же время?

— Да.

— Ты взял старый образец, Северус? Есть же более мягкие условия, а современные…

Снейп скрипнул зубами. Вот надо же было вмешаться этому старому му… магу! Он тяжело сощурился на Дамблдора, и тот осекся и закашлялся. И неожиданно принял его сторону — неужели что-то понял?

— Девочка моя, а ты не слишком торопишься? Специализация — это хорошо, это замечательно, но у тебя ведь есть и другие таланты…

— А можно быть учеником сразу двух магов? Как лучше, одновременно или по очереди? А у вас были личные ученики? А какие еще бывают ученические контракты? И где об этом можно почитать, а то я в школьной библиотеке ничегошеньки не нашла!

— Предлагаю для этого отправиться в мой кабинет. Если, конечно, профессор Снейп не возражает.

Снейп пожал плечами, едва сдержавшись, чтобы не посмотреть на Альбуса с благодарностью — мисс Грейнджер, кажется, была временно обезврежена. Вот бы еще дорогой директор сам взял ее в ученицы… Хотя… Северус содрогнулся, представив, что тогда может вырасти из Грейнджер. Ладно, пусть лучше зелья варит, если, конечно, вернется.

— Поттер, почему вы все еще здесь?

— А… а куда мне деваться? — огорошил его вопросом Гарри.

— Вы меня спрашиваете? Серьезно?

Братья Уизли показывали Поттеру большие пальцы — Снейп видел в отражении на шкафу. Ужо он с ними разберется, дайте только остаться наедине.

— Вы не являетесь ни моим личным учеником, ни слизеринцем, но я все же позволю себе дать вам совет. Навестите Больничное крыло и заодно отнесите туда вот эти зелья. Хоть какое-то полезное дело сделаете.

Поттер радостно улыбнулся и не поморщившись взял у него довольно большую корзину. До чего же эти гриффиндорцы любят полезные дела…

— Столько успокоительного, — прочитал самую большую этикетку Гарри, осторожно перехватывая корзину с зельями поудобнее.

— Для вашего Уизли, — фыркнул Снейп. — Видите ли, когда ему помогли осознать, что он едва не натворил, он выдал нервный срыв и до сих пор не может прийти в себя.

— Вы все знаете? — вытаращил глаза Гарри.

— Я ничего не знаю, — от голоса Снейпа повеяло холодом и редкой убедительностью. — И я вам ничего не говорил.

— Да, сэр, — мальчишка радостно и немного удивленно уставился ему прямо в глаза. — Кажется, я понимаю.

— Вам именно что кажется.

— Да, сэр. Так точно, сэр! — отрапортовал Поттер, и Северусу захотелось потрясти головой.

— Только не вздумайте отвечать мне так же в… там, — Снейп взмахнул рукой, как бы охватывая все, что вне комнаты.

— Ага! Сэр.

Господи, да какой же он вежливый… так и хочется съязвить.

— Да идите уже, ми-и-истер Поттер!

Когда дверь за Гарри закрылась, Северус повернулся к близнецам, и те втянули головы в плечи.

— Ну а теперь займемся вами. Кажется, придется вносить более жесткие условия. Вы хоть соображаете, как это выглядит — декан Слизерина, в учениках которого ходит пол-Гриффиндора? Вы что, еще и Поттера собрались мне приволочь? С какой стати?

— Простите, учитель, если дело только в этом, мы можем и с Хаффлпаффа привести…

— И с Рэйвенкло. Я точно знаю, там двое желающих есть! У вас же рук иногда не хватает…

— Они и так на продвинутые зелья попадут, если это те, о ком я думаю, — Северус скрестил руки на груди.

— А так получится раньше. И можно будет больше опытов провести, сэр, ну Рэйвенкло же. Ну и из ваших, наверное, есть кто.

— Есть. Вот только у меня нет никакого желания, чтобы вы мне все тут разнесли.

— Так ученические контракты же…

— Так их и подпишут отпрыски благородных домов.

— А, это… Ну им же хуже.

— Держите, — он протянул им тетради с их же каракулями. — Перепроверьте свои расчеты, там две ошибки. Найдете, исправите, и до понедельника чтобы я вас тут не видел.

— А…

— У меня что, не может быть своих планов?

— Профессор, но та идея по снотворному, вызывающему разные сны, это же огонь!

— Тогда дополнительно рассчитаете пропорции для пожилой леди.

— Для эротических?

Снейп фыркнул на нахалов — с Уизли он быстро научился не комментировать откровенные глупости, — и быстро набросал список из дюжины вариантов.

— О… сон-приключение? Ух ты! И путешествие… Погодите, а сочинять во сне тоже можно?

— Кстати, интересная мысль. Попробуйте найти вариант, который будет стимулировать творческую активность.

— Да, сэр! — лица близнецов горели азартом.

Да уж, послал Мерлин ученичков. Если выдержат, это будет нечто. Берегись, Министерство! Да что там, берегись, Британия!

А теперь он наконец займется зельями для псевдо-Грюма, и никакие свидетели ему для этого не нужны.

* * *

В благородном доме Малфоев бушевал семейный скандал. Нарцисса, несмотря на смену фамилии, оставалась урожденной Блэк, и этого было не изменить. Супруг держался из последних сил, но ему все же пришлось признаться в том, что дал клятву собственной магией и жизнью, точнее, его вынудили эту клятву дать, а потому просто взять и рассказать ничего не может.

— Как знала, что ты снова вляпался, — тяжело вздохнула Нарцисса, опуская палочку. — Вот что теперь с тобой делать?

— Хотя бы то, что обещала, становясь моей супругой, — обиженно ответил Люциус. — Поддерживать и помогать.

— Помогать вляпываться? Поддерживать прожекты? Ну уж извини. Кто еще в курсе?

— Снейп.

— А Драко?

— Ты что! Втягивать сына в такое я не собираюсь!

— О чем ты ему каждый день пишешь?

— Учу защищаться.

— От чего и от кого?

— От… — Люциус тяжело вздохнул. Назвать Крауча он не мог, Грюма — тоже. — От всего.

— В школе для него сейчас опасно? — насторожилась Нарцисса, уловив истеричную нотку в последних словах мужа.

Люциус сжал челюсти и пожал плечами, а потом кивнул.

— Человек? Существо?

Люциус положил ладонь на метку.

— Из ваших? Снейп?! Ур-р-рою…

Люциус активно замотал головой.

— Тогда кто? А, ну да. Ладно, будем мыслить логически.

Его супруге, как и Северусу Снейпу, не понадобилось много времени, чтобы вычислить, что опасный человек находится под оборотным и исполняет роль Аластора Грюма. Но после этого Нарцисса оказалась в том же точно тупике. А супруг почему-то заговорил о Турнире и о Департаменте международного сотрудничества, да все никак не мог сменить тему. Она сперва не поняла, но потом прислушалась и кивнула.

— Бартемиус Крауч… — прошептала она так, чтобы Люциус не услышал — мало ли, как там клятва сработает. — Неужели из Азкабана бежал не только мой кузен?

Но тут в комнату влетела сова Драко, и ей стало пока не до этого.

* * *

Нарцисса Малфой задумчиво смотрела на письмо сына.

«Могла ли у Беллы быть дочь его возраста? Ну нет, я бы знала! Хотя… Мы тогда довольно редко виделись, можно сказать, совсем... но... да нет, что за глупости?

Грейнджер, Грейнджер… Ну да, Дагворт-Грейнджеры, зельевары не из последних. Возможно, девчонка потомок их сквибов. Но почему ее тогда не приняли в семью — они вроде живы и не бедствуют. Ладно, наплевать на эту девицу, хотя при случае надо будет посмотреть на нее повнимательней. И что там вообще происходит с моим ребенком? Надо разобраться самой и напомнить кое-кому, чья я сестра!»

Аккуратную записку она отправила самой неприметной совой, адресовав ее... конечно, Северусу Снейпу, а вовсе не сыну. Ей срочно нужно с ним встретиться, и не поздней, чем в воскресенье. То есть завтра. Она должна попасть в Хогвартс! О...

Предвкушающая улыбка озарила ее лицо — Нарцисса вспомнила о том, что близится бал, который должны будут открывать чемпионы. Точно, завтра Северус Снейп получит от нее предложение, от которого нельзя отказаться!

В Больничное крыло Гарри шел не без опаски — разговаривать с Роном было нужно, но без Гермионы совсем не хотелось. С Гермионой, в общем, не хотелось тоже, но с ней Гарри всегда чувствовал себя уверенней. Особенно вот в такой ситуации.

Перед тем, как войти, он шумно набрал воздух носом и резко выдохнул, ощущая себя словно перед прыжком в холодную воду.

— О, здравствуй, Гарри Поттер, мой частый пациент… Благодарю, — Поппи Помфри непонимающе нахмурилась, принимая у него корзину — Снейп свои зелья обычно приносил сам или отправлял камином, но потом кивнула, догадавшись: — С отработки от профессора Снейпа?

— Да, мэм… А он всегда зелья для Больничного крыла варит?

— Нет, с простыми я прекрасно справляюсь сама. Но самые сложные, конечно же, — дело мастера. А что это ты вдруг заинтересовался?

— Ну, Гермиона, моя подруга, тоже хочет к нему в ученики… а Фред и Джордж уже…

— Дело хорошее. Вот только я сомневаюсь, что у нее нервов хватит. Профессор Снейп — человек… своеобразный.

— А он точно научит?

— У него еще никто не сдавал ЖАБА меньше чем на «Выше ожидаемого» — это тебе о чем-то говорит?

— Тогда я тоже пойду! — решительно заявил Гарри. — Все равно хуже уже не будет!

Мадам Помфри только улыбнулась его горячности.

После этого решения Гарри почувствовал, как задача поговорить с Роном неожиданно упростилась, вот только мадам Помфри, сходив к своему пациенту, пройти к нему не разрешила.

— Мистер Уизли спит. Не стоит его тревожить. Кстати, он уже несколько раз спрашивал о вас.

— Ну… мы это, — Гарри вздохнул и немного покраснел. — Я даже не знаю, как с ним говорить теперь. Он же…

— Вот к чему приводит недальновидность и эмоции, — вздохнула мадам Помфри.

— Это да, это Рон может, — подхватил Гарри с надеждой, что ему еще что-нибудь расскажут.

— Да при чем тут он? Мальчишка, что с него взять-то?

— Здравствуйте, мадам Помфри… — прическа Гермионы, если это еще можно было так назвать, была куда более встрепанной, чем обычно. — О, Гарри, ты уже уходил?

— Вы тоже наконец решили навестить своего друга, мисс Грейнджер?

— А… ну да, профессор Снейп сказал, что Гарри пошел сюда, и я подумала, что успею.

— Успели. Но пока вы не сможете с ним поговорить — мистер Уизли спит. И мистера Поттера я к нему тоже не пустила.

— Спит? Днем? Ему так плохо?

— Мисс Грейнджер, вы действительно о нем беспокоитесь?

— Он наш друг, — Гермиона тяжело вздохнула. — Поддержать его — наша обязанность.

— Хорошо, что вы об этом вспомнили, но жаль, что только сейчас. Ему действительно нужна ваша помощь. Вы знаете, кто такие берсерки?

— Я читала… это самые сильные скандинавские воины… Кажется, они и до Британии добирались… Викинги, да? Но при чем тут Рон?

— Вот и добрались однажды, — кивнула мадам Помфри. — И в роду Прюэтт отметились два рыжих брата из свиты их короля, с тех пор в семье и повелось — мужчины страшны в своем боевом безумии. И все как на подбор, шли в боевые маги. Не зря Молли от наследия семейного отказалась, без гроша осталась, от семьи отлученная, да еще «Предателей Крови» на всю семью заполучили. Ан все равно не впрок пошло. Семейная магия семейной магией, да видно и кровь не водица, проявилось вот… Насмотрелась на братьев, а ведь я ж ее предупреждала…

Гермиона прикусила губу. Их друг — урожденный берсерк? Вот это новости… Это надо крайне внимательно изучить и обдумать!

Гарри смотрел на вещи проще.

— Получается, Рон должен будет стать боевым магом? — спросил он.

— Ни в коем случае. Ничего хорошего из этого не выйдет — опасно и для других, и для него самого.

— Почему? — удивился Гарри.

— Да потому что во время боя, драки, конфликта они себя не контролируют. Своих могут убить — ничего не видят, всех подряд молотят. Думаете, нормальные ведьмы от хорошего наследия отказываются?

— И как же теперь? — Гермиона напряглась.

— Не допускать вашего друга до конфликтов, по крайней мере, до драки точно доводить нельзя. И если дойдет, разнимать даже не пытайтесь, зовите взрослых! С братьями Прюэттами, это родные братья Молли, когда те учились, профессора едва впятером-вшестером могли совладать. Да хорошо, что они мальчики были неглупые, сами старались не лезть, знали слабость свою. Да все равно долго не прожили…

— Слабость? — поразился Гарри.

— А что это, по-твоему?

— Ну… сила же. Если с ними справиться не могут…

— Значит, если сила есть, ума не надо?

— Ну… надо, наверное… э-э-э, конечно, надо.

— Вот в том-то и дело.

Мадам Помфри сделала им знак подождать, поднялась и вышла в палату, но быстро вернулась и покачала головой.

— Спит. Но я скажу ему, что вы приходили. Попытайтесь успеть завтра сразу после занятий, в это время действие зелий обычно заканчивается.

— Хорошо…

— Спасибо, до свидания, мадам Помфри.

Как только дверь закрылась, Гермиона схватила Гарри за руку и быстро потащила в сторону библиотеки.

— Ищем все про берсерков или берсеркеров. Можно еще про викингов посмотреть. Надо разобраться, что с Роном, чтобы помочь ему!

— Так мадам Помфри сказала же, что нельзя…

— И это отлично, а как? И что — можно?

Гарри едва не физически ощутил, как им все-таки повезло с подругой. Интересно, директор взял ее в ученики?

* * *

Мисс Грейнджер, если хотела, могла быть воистину невыносимой — не всезнайкой, а… просто чересчур пытливой девицей. И это очень, очень мягко сказано.

А если учесть, что читала она почти невероятно быстро, память имела фотографическую и не только, то Альбусу Дамблдору, столкнувшемуся с таким феноменом так близко впервые, довольно скоро стало слегка не по себе.

Эта девочка, пролистав несколько книг и просмотрев несколько контрактов, за пять минут выдала такое резюме, что хоть стой, хоть падай.

— Получается, снижение требовательности к личным ученикам в последние годы почти снивелировало весь смысл индивидуального обучения у мастеров, — задумчиво произнесла она. — Директор, это только у нас в магической Британии или во всем мире такая тенденция?

— Тенден… в мире?.. Я, признаться, ранее не интересовался этим вопросом… Боюсь, мои предположения могут оказаться далеки…

— То есть вы не знаете, — в исследовательском раже мисс Грейнджер забывала обо всем, в том числе о том, что старших перебивать не принято. — Хорошо. А где можно достать аналогичные документы других стран?

— Но это же другие языки…

— Спасибо, я знаю, где есть артефакты-переводчики.

— О… похвально, что вы…

Взгляд мисс Грейнджер неожиданно опасно блеснул, неприятно напомнив Дамблдору одну из его давних учениц…

— А я, кажется, поняла, почему профессор Снейп выбрал старый вид контракта!

— Но ведь это почти рабство! — возмутился директор.

— Взаимное, — припечатала мисс Грейнджер, тут же разложив перед ним три свитка разной степени древности. — Вот, смотрите, здесь мастер тоже обязуется передать все свои секреты и навыки! Здесь — только свои умения. А тут — просто научить ремеслу. Это же огромная разница! Но ведь и только умения, если все — это тоже очень много! Ведь он всю жизнь их развивал, а ученик — молодой… и это же очень, очень сложно! Получается, он должен вложить опыт всех своих лет в другого за какие-то три-четыре года!

Директор посмотрел в странно и даже как-то опасно горящие и одновременно оценивающие глаза мисс Грейнджер и окончательно отмел мысль о ее личном ученичестве у него, Альбуса Дамблдора.

«Мерлин помоги Северусу, — подумал он. — Я, конечно, тоже помогу в меру моих скромных сил. Да и сниму с него все дежурства. И э-э-э… нет, деканом мне поставить совершенно некого. Может, старину Слагги пригласить на младшие курсы? Ах, точно, закреплю за ним домовика!»

А мисс Грейнджер продолжала перебирать его книги, предполагая, что вряд ли ей удастся дорваться до такой роскоши еще раз — немало книг были отмечены как темные… Нет, она не удивилась, обнаружив их у великого светлого волшебника — врага надо изучать, чтобы знать, как победить, а потому даже вопроса не задала. А вот посмотреть, занести в память, чтобы потом постепенно разобраться — ей тоже надо!

Альбус, в жизни не наблюдавший такой неистовой страсти к знаниям, призадумался и едва успел отобрать у нее трактат по темномагическим клятвам — Ученическая среди них, естественно, тоже была, потому книга и прилетела на его манящие чары, потом растерялся, что ответить на следующий вопрос, а потом вообще вопроса не понял…

Чувствуя себя предателем, он осознал, что больше так не может.

— Мисс Грейнджер, если вы не во всем разобрались, то, быть может, профессор Снейп ответит на ваши вопросы?

— А можно я еще зайду посмотреть ваши книги?

Альбус кивнул, скрепя сердце и, кажется, все остальное тоже. А как он мог отказать-то? Придется теперь реже появляться в кабинете… или только во время уроков, а основную работу перенести в свои апартаменты.

И юный мозговыедающий смерч пятнадцати лет от роду вымелся из его кабинета, позволив наконец перевести дух.

* * *

Профессор Снейп, закончив очередную фазу эксперимента по модернизации зелья болтливости, которая прошла весьма удачно, рассматривал оставленные его личными учениками листки. Он уже знал, что это того стоит — мальчишки порой выдавали очень оригинальные мысли, сами того не замечая. Вот и сейчас он нашел, что именно натолкнуло одного из мистеров Уизли на мысль об активизации творческих способностей во время сна, и пришел в довольно благодушное настроение: он понял, что знает, какой набор ингредиентов понадобится для экспериментов на этот раз.

— Профессор, — радостная и воодушевленная мисс Грейнджер с порога окинула взглядом комнату и удивилась: — А где все? Ой, у вас глаза погасли… То есть…

Снейп просто кивнул, не считая нужным комментировать изменения собственной внешности — он их заметил уже давно. А отвечать надо по существу. Особенно этому неугомонному существу под названием мисс Грейнджер.

— Мистеры Уизли, полагаю, у себя в башне, а мистера Поттера я отправил в Больничное крыло с зельями, необходимыми для мистера Уизли. Полагаю, если вы поторопитесь, то еще успеете.

— Спасибо, до свиданья… — раздалось уже из коридора, и звук быстро удалялся.

Он улыбнулся. Вот что значит вовремя послать куда нужно, и совсем не обязательно далеко. Мисс Грейнджер в ближайшие пару суток будет точно не до него — она будет разбираться, как помочь своему рыжему приятелю. А у него будет наконец хоть половина спокойных выходных. А самое главное, им всем будет не до него — в библиотеке уйма литературы, которую придется перечитать, даром что в большинстве они найдут одно и то же. А если случится невероятное и она справится быстрей — что ж, он готов подкинуть пару томов, с которыми быстро разобраться не получится.

А пока, кажется, стоит сделать перерыв на ужин.

* * *

На ужине к нему подлетела неприметная, но весьма церемонная почтовая сова. Разворачивая записку, Северус обреченно вздохнул: если Люциуса Малфоя он мог и продинамить, с его супругой это, увы, исключалось. Он должен посетить их сегодня же вечером… Нет, Нарцисса не была столь беспардонной, чтобы требовать его появления именно сегодня, она настоятельно просила его прибыть «в любой вечер ближайших выходных», а Северусу очень хотелось хотя бы один день полностью освободить для своих дел.

А потому он оторвался от ужина, несмотря на то, что проголодался, попросил директора разблокировать его камин и через пару перемещений стоял в каминном зале малфоевского особняка, почти такого же помпезного, как его хозяин.

— О, Северус, как прекрасно, что вы нашли время прямо сегодня, — радостно заявила Нарцисса после приветствия. — Идем ужинать, у нас сегодня средиземноморская кухня, приятно и полезно…

Снейп церемонно поклонился и понадеялся все же перекусить, но…

— Люциус отправился по делам, — удивила его Нарцисса. — А вас я позвала сказать, что я иду с вами на этот ваш бал.

— …ля, — вырвалось у Северуса. — Простите, это я не про вас… то есть не вам…

Изумление на лице миссис Малфой прямо на глазах сменилось грозой, и в них уже посверкивали настоящие блэковские молнии.

— Я напрочь позабыл об этом идиотском бале, чтоб его пикси драли! — простонал Снейп и схватился за голову. — Это просто бред… погодите… — до него начало кое-что доходить. — Вы серьезно желаете быть моей партнершей?

Все же в этот день у него, кажется, слишком много потрясений.

— Ну, не столько желаю, сколько вижу в этом оптимальный способ, чтобы спокойно попасть в Хогвартс и выяснить там пару вопросов.

— А… ваш супруг знает? И прессу и прочее он берет на себя?

— Естественно.

— И он…

— Не против.

— Ну да, ну да.

«Попробовал бы он быть против», — подумал Северус, по лицу Нарциссы понимая, что делит эту мысль на двоих со своей собеседницей.

— Люциусу поручено вас одеть. Так что ждите…

— Что еще мне следует знать? — Северус понял, что так просто это не кончится.

— Во-первых, я не желаю, чтобы мне оттоптали ноги — обувь на бал я выбираю очень тщательно. Так что натаскивать вас я буду лично. Каждый вечер, здесь, в течение получаса. Думаю, директор посодействует — он заинтересован показать чемпиона Хогвартса, — она усмехнулась, — во всей красе.

Северус порадовался, что пока ничего не взял в рот. Краса и — он?!

Но что такое спорить с урожденной Блэк, он однажды имел неосторожность наблюдать. Со стороны, но ему хватило — он умел учиться на чужих ошибках.

— И… как долго?

— Пока танцевать не научитесь.

— Может, мне сразу просто взять и переехать? — скривился он, не удержавшись.

— Больше получаса я не выдержу, — ничуть не хуже него поморщилась миссис Малфой. — Хотя бы вальс и… нет, танго, это не с вами, уж простите. Хорошо, обойдемся вальсами.

— Вальсами?

— А их несколько, дорогой партнер, — Нарцисса оценила ужас, написанный на лице Снейпа, и снизошла: — Хорошо, обойдемся двумя: быстрым и медленным. Итак, каждый вечер, с восьми до восьми тридцати. Будьте любезны не опаздывать.

— Не могу обещать. Школа, — честно развел руками Северус.

— Тогда и я не могу обещать, что ограничусь двумя танцами.

— Леди настолько не жаль своего здоровья?

— Мистеру Снейпу не жаль свою молодую жизнь? Честь школы, обязательства, в конце концов, собственную гордость? Да вы кушайте, кушайте, мы начнем не сегодня, вот сходите за правильной обувью…

— Завтра, как я понимаю?

— Конечно. И примерка обязательна. Еще не хватало, чтобы мой партнер внезапно охромел.

— Завтра я занят до самого вечера.

— Значит, оторветесь от дел на полчаса раньше.

«Значит, придется вставать на час раньше», — тоскливо подумал Северус и попытался откланяться, но миссис Малфой жестом его остановила, хлопнула в ладоши, и возле стола появился домашний эльф.

— Собери континентальный завтрак для мистера Снейпа, — распорядилась она и обратилась к Северусу: — А я все же надеюсь, что вы соизволите разделить мою трапезу. Как дела у Драко?

Наконец это стало походить на приятную застольную беседу. Приятную — потому что Нарцисса просветила его о том, чего и почему опасается Люциус, Снейп со своей стороны рискнул поделиться теми же выкладками, взаимопонимание окончательно наладилось, вот только своими подозрениями делиться никто из них не стал — сочли преждевременным. Зато стало кристально ясно, зачем Нарциссе в Хогвартс.

Ну что же, Нарцисса Блэ… Малфой, прежде всего желающая спокойной жизни себе и своей семье, особенно сыну, в союзниках — это очень, очень даже хорошо. Ради такого можно даже потанцевать немного…

— Если это болезнь, то ее можно вылечить, — Гермиона притащила с собой кучу книг из библиотеки и обложилась ими, впервые в жизни не обращая никакого внимания ни на профессора Бинса, ни на изрядно шокированных столь неординарным для нее поступком однокурсников.

Она нырнула в них, словно кролик или хоббит в нору-под-горой, убирая прочитанное обратно в сумку. Гора постепенно таяла, и вот в конце лекции мисс Грейнджер с тяжелым вздохом отложила последнюю книгу.

После посещения Больничного крыла и Гермионе, и Гарри стало так стыдно… Рон был так счастлив, что они пришли! Поговорить с ним им удалось не более пяти минут — ему нужно было принимать лекарства, после которых он всегда засыпал. Но мадам Помфри сказала, что его завтра выпишут, так что терять время было нельзя. Гермиона даже сама предложила было пробраться на ночь под мантией Гарри в библиотеку, вот только быстро раздумала — первым уроком были зелья, а Снейп опять обещал контрольную. Зато после нее…

Она вихрем ворвалась в библиотеку и едва не с руками выдрала у мадам Пинс, не ожидавшей такого коварства, приготовленные еще со вчерашнего вечера книги — та слова вымолвить не успела. И «пошла учиться» дальше: даже на трансфигурации она ухитрилась просмотреть под партой пару книг. А после была истинная благодать — история магии. Там можно было не стесняться.

Сидящий рядом Гарри, надо сказать, тоже внес посильную лепту — он успел просмотреть целых три книги и теперь буквально излучал растерянность.

— Они что… правда все друг у друга переписывали? — шепотом обратился он к подруге. — Как мы? Вот же… гады. Но я нигде не нашел, что это за болезнь, ты нашла? А еще не все болезни лечатся, мои глаза, например, — он грустно вздохнул.

— Вообще-то, хронические заболевания тоже лечат, и это, по крайней мере, позволяет избежать обострений, — авторитетно заявила Гермиона. — Так что про твои глаза тоже надо узнать… когда офтальмолог выписал папе очки, он еще и витаминные капли велел закапывать. Тебе, Гарри, надо этим обязательно заняться!

* * *

Рон сидел в гостиной факультета — видимо, ждал их. Но по тому, как он поздоровался, как немногословно отвечал на расспросы, видно было, что это уже не тот Рон Уизли, шумный и уверенный в себе, а какая-то бледная его тень. Ребята пытались его растормошить, но добились лишь обратного:

— Я это… я же вроде теперь почти как темная тварь, — сказал он окончательно упавшим голосом. — Ну почему, почему мне ни о чем таком даже не говорили?

— Так напиши миссис Уизли и спроси, — удивился Гарри. — Тоже мне проблема.

— Не… Я лучше так спрошу. Ну, дома, в каникулы.

— И ты сможешь ждать так долго?

— Ты уверен, что имеет смысл столько ждать?

Гарри и Гермиона спросили одновременно, и он развел руками:

— А что еще делать?

— Как что? — едва не в голос удивились друзья, а Гермиона продолжила: — Взять и самому разобраться!

— Ведь это тебя касается, — добил Гарри, и Рон только глазами захлопал.

Он даже не представлял, с какой стороны и как к этому подступиться.

— Мы же тебе поможем, — Гермиона, кажется, решила вселить в него лучик надежды.

— Точно! — поддержал Гарри.

— Да, между прочим, Гарри уже сам книг десять просмотрел по… твоей проблеме.

— А она в три или четыре раза больше, — вздохнул Гарри, кивая на подругу. — У меня пока так быстро не получается.

В груди Рона Уизли таяла и рассыпалась огромная ледяная глыба. Друзья все это время думали о нем и искали, как ему помочь, потому и не появлялись. А он-то, дурак… чего только ни передумал. В носу защипало, а в глазах стало горячо, и он опустил голову.

— Я тут думал… ну, когда не спал. На следующий год СОВы сдам и работать пойду. Напишу Чарли, в заповеднике для меня дело наверняка найдется. Там много ума не надо.

— А ты знаешь, что приближение опасности только скорей активирует берсерка?

— Откуда? — растерялся Рон.

И тут же получил первую порцию информации о себе, любимом. Точнее, с недавних пор не очень любимом, но…

— Я все-таки напишу Чарли письмо, спрошу.

— А вот это будет замечательно. В конце концов, он может знать то, о чем тебе родители не говорили.

— Точно…

* * *

Северус Снейп удивил самого себя, так быстро он привык к вечерам в Малфой-мэноре. При знакомстве накоротке ледяная леди Малфой оказалась дамой с неподражаемо острым язычком и довольно своеобразным чувством юмора, которое было на удивление близко Снейпу и которое отказывало ей, только если речь заходила о ее сыне, единственном и неповторимом.

А еще она была очень хорошо осведомлена о том, что не было известно Снейпу, но было бы весьма полезно узнать — о различных альянсах в среде аристократии, в частности тех, кто входил в небезызвестный «кружок по интересам» и никогда не был склонен закатывать рукава, особенно левый.

Что еще Северус смог оценить, так это то, что она никогда не занимала ни единой лишней минуты, не предупредив об этом: обещанные полчаса вальсирования были именно тридцатью минутами и ни одной больше. Редчайшее свойство, и не только для женщин.

Куда сложней Северусу пришлось в воскресенье с ее супругом во время вояжа по магазинам одежды и обуви. Люциус Малфой пообещал «снарядить своего друга не хуже, чем самого себя», и в результате старался это сделать именно как для себя, в частности, вознамерился одеть Снейпа в жемчужно-голубой костюм.

Естественно, нашла коса на камень, и звону было много… В конце концов разозленный Люциус воззвал-таки к супруге. Нарцисса посмотрела на двух пыхтящих злобных ежиков, оценила степень взбешенности обоих и сделала то, что сделала бы на ее месте любая мудрая женщина. Прежде всего освободила супруга от данной повинности, пообещав, что разберется с его приятелем сама, и таким тоном, что тот даже взглянул в сторону Снейпа с ехидством, но и с сочувствием.

Проводив или скорее выпроводив мужа, она неторопливо повернулась к Снейпу, стоявшему аки маяк среди шторма и всей своей позой выражавшего крайнюю степень несогласия, а также готовность биться насмерть… и нанесла ему легкий, но сокрушительный удар:

— Хочешь черный? Будет тебе черный…

И теперь он был вынужден вальсировать в брюках идеальной черноты из черного кашемира, расшитым черным шелком черном бархатном жилете и атласной черной мантии, глядя на которую обзавидовался бы любой из кинематографических Дракул, а также Бэтмен, а про эту… как ее… бешеную утку можно даже не вспоминать. А подо всем этим черным великолепием то ли стыдливо пряталась, то ли заманчиво выглядывала первая в его жизни кипенно-белая рубашка. Шелковая.

Этот костюм оставался, кстати, в комнатке возле бальной залы, и Северус даже никогда не узнал, что костюмов было два — на бал ему выдали новый, с иголочки. Ведь не может партнер Нарциссы Малфой идти рядом с ней в ношеном!

Со своей стороны Нарцисса тоже становилась довольной все больше и больше: двигался Снейп неплохо — чему-то эту молодежь Долохов все же научил, по крайней мере с координацией у его бывшего ученика, пусть и не самого лучшего, все было в порядке, так что несколько вальсовых фигур разучить получилось куда быстрей, чем она рассчитывала, и оставалось только оттачивать их до совершенства. Ну а последнее, как известно, бесконечный процесс, но скорей уже удовольствие — для тех, кто понимает, конечно.

Снейп не понимал, но полчаса терпел как миленький. И лучше действительно получалось. А после, если у обоих оставалось время — а оно оставалось у Северуса все чаще, Нарцисса же вообще была у себя дома, если только не собиралась провести вечер с супругом, но это случилось всего один раз — они отправились в Оперу, и у Снейпа образовался внеплановый выходной; они переходили к приятной беседе и закускам — в конце концов он даже пристрастился к средиземноморской кухне — шопский салат, брускетта с разными соусами, оливки…

Музыку выбирать Нарцисса тоже умела. Но самое главное — им было о чем поговорить. И в результате они перешли на совершенно неформальный стиль общения, на который Люциус среагировал неожиданно ревниво:

— Северус, мне уже кажется, что ты не мой лучший друг, а моей супруги…

— Ты ревнуешь ко мне Северуса или меня к Северусу? — с усмешкой уточнила Нарцисса, внимательно посмотрев на мужа, который как-то сразу замялся, вздохнул и выдал:

— Я еще не решил… — с такой серьезной миной, что Снейп едва не зааплодировал.

— Ну ты и лицедей, — он покачал головой.

— Между прочим, мог бы и похлопать, — преувеличенно обиженно надул губы Малфой и, конечно, тут же получил заслуженные аплодисменты от жены.

После чего раскланялся и неожиданно серьезно добавил:

— Играть — это тоже работа, — и скользнул взглядом на одобрительно смотрящую на него супругу. — Без этого ничего бы тут, — он обвел рукой малую столовую, — не было, кроме старых камней.

Северус осторожно кивнул. И остался на вечер — еще более приятный, чем когда-либо, понимая, что, кажется, Малфои начинают ему просто до безобразия… нравиться. Вот, значит, оно как — входить в самый ближний круг. Пожалеет ли он об этом? Он припомнил, сколько полезной информации получил от Нарциссы, в том числе о своих собственных учениках, и решил, что вряд ли.

* * *

Гарри с Гермионой частенько вспоминали о том, как встретились в лесу со Снейпом, точнее, Снейп с единорогами — зрелище было более чем запоминающимся, но стоило кому-то из них об этом заикнуться, как почему-то они обменивались понимающими взглядами (хотя ничего не понимали) и на дальнейшие обсуждения не решались, даже друг с другом.

Гермиона очень хотела спросить об этом Виктора, но стоило ей по этому поводу задуматься, как перед глазами появлялась картина — профессор, лежащий черным пятном среди серебристых животных, которые осторожно мордами то подталкивали его в бок, то трогали голову, и его лицо — когда он взял у нее молоко, как губы сжимались плотнее, а внутри начинала дрожать какая-то очень тонкая струна — и было страшно, если она порвется.

— У тебя появился секрет, — констатировал Виктор однажды и понимающе кивнул. — Ты изменилась.

«Он не будет расспрашивать? — удивилась про себя Гермиона. — Боже мой… Он самый-самый лучший! Самый тактичный!»

Если бы Виктор это слышал, то ответил бы, что просто адски терпеливый. И мог бы рассказать, какими непростыми ситуациями это в нем вырабатывали: сперва родители, а потом и тренер. Наука была тяжелой, но Виктор только сейчас понял, насколько за нее благодарен.

— Это не мой, — наконец она нашла правильные слова, потому что не объяснить — это было как-то даже неприлично. Виктор такого точно не заслужил. — Просто я кое-что видела, но меня это не касается.

— Это не опасно?

— Нет, что ты, — улыбнулась Гермиона. — Просто я сводила Гарри к единорогам, и пришел еще один человек…

— Снейп. Да, конечно, я же вас страховал.

Внутри у Гермионы что-то сжалось.

— И не предупредил?

— Если бы он мог быть опасен для вас, с ним бы расправилась твоя Стелла.

— Единороги могут… убивать?!

— А как они должны защищать себя и детенышей? Или ты не знаешь, кто кроме них водится в Запретном лесу? Для акромантулов, например, они — просто мясо.

— О…

— Во всем всегда есть свои темные и светлые стороны, — философски заметил Виктор, и Гермиона кивнула — она тоже начала это замечать.

— Виктор, а что светлого у берсерков?

— Почему у тебя возник этот вопрос?

— Ну…

Держать еще одну тайну — да какая тайна, если им это так запросто рассказала мадам Помфри? — Гермионе не хотелось, и она рассказала — кратко, стараясь не заострять внимание на своих эмоциях, хотя это было самым трудным.

— У нас такое не распространено, по крайней мере я не сталкивался, — задумчиво произнес он. — Но я читал, что с этим помогает магия крови, — нахмурился Виктор. — Если тебе так важно, я могу заказать книгу, вот только… У вас в Британии я могу сесть за это в тюрьму. И ты можешь, если ее у тебя заметят.

— А можно скопировать только то, что нужно — ну, для того, чтобы помочь?

— Чтобы помочь, а не навредить, нужно как минимум разбираться в вопросе.

— Ты прав…

— Ты… вы приедете летом к нам? Ты уже написала родителям?

Гермиона смутилась. Теперь в гости к Виктору она хотела еще больше, конечно. Да, она написала, еще когда только получила приглашение, и довольно быстро получила ответ. Вот только… Мама спрашивала, в качестве кого они едут и к кому, а так же не является ли Виктор Крам молодым человеком ее дочери. Всякий раз, когда Гермиона пробегала глазами по этим строчкам, он начинала краснеть. Но разве она может быть чьей-то девушкой? На нее никто никогда так не посмотрит, как на Лаванду Браун — она же обыкновенная заучка, слишком умная и скучная, и более-менее ее выносят только два человека на факультете — Гарри и Рон. Рон… Он, наверное, рассердится, если узнает, что она рассказала постороннему… Хотя Виктор не посторонний, совсем нет!

Виктор смотрел на задумчивую Гермиону и ждал ответа, но та не торопилась с ним, и тогда он взял ее за руку.

— Гермивонна, — он поднял ее руку к груди. — Я бы очень хотел сделать тебе на Рождество подарок. Я знаю, ваш праздник наступает раньше, чем наш, но если ты не против, я бы хотел сделать это в наших традициях.

— Очень интересно, — оживилась Гермиона. — А это будет удобно?

— Я приглашаю тебя примерить и выбрать бальное платье и туфельки.

— Это правда такая традиция? Но это же довольно дорого… Неудобно…

— Я знаю, но и наша семья, и ваша, как я понимаю, вполне могут позволить себе такие траты — это же не каждый месяц. А главное, у меня вполне достаточно собственных средств.

— А это не будет… ну, я не знаю… как обязательство?

— Я даю слово, что тебя это ни к чему не обяжет, — церемонно произнес Виктор. — У нас действительно есть традиция одевать свою девушку к балу.

— Но, — Гермиона покраснела, — я ведь не твоя девушка?

— Но ты же идешь со мной на бал, ты моя девушка, партнерша… Как иначе? — нахмурился Виктор, словно не понимая, что она хочет этим сказать, чем окончательно ее запутал. — Ты же согласилась быть моей девушкой на балу! Или ты уже не хочешь?

Он выглядел таким огорченным, что Гермионе оставалось только поспешить уверить его, что ни в коем случае не собиралась отказываться и даже в мыслях не имела пойти на бал с кем-то другим. Хотя у нее мелькнула вдруг мысль про Рона, но теперь он был только друг, нуждающийся в ее помощи и поддержке. А потом подумала и про Гарри. Интересно, он вообще на бал пойдет? Она попробовала представить, кого Гарри может пригласить на бал, и картинка ей совершенно не понравилась — Гарри практически ни с кем не общался, кроме нее и Рона. Надо будет обязательно спросить их обоих!

Мальчишки на бал идти дружно отказались. Гарри даже немного испуганно, Рон же совершенно категорически. А Гермиона на этот раз почувствовала только облегчение — а ведь уже приготовилась помогать искать им партнерш. Как же хорошо, что этого делать не придется! И еще хорошо, что они этот вопрос окончательно прояснили — ей как раз пора, Виктор ждет.

При мысли о будущем празднике внутри нее все замирало — ведь это будет не просто бал, она там узнает, как это — быть чьей-то девушкой. Она уже прочитала пару книг о старых бальных традициях и задумалась было о бальной книжке, но проговорилась в спальне, и девчонки ее осмеяли, сказав, что у нее воззрения их бабушек. Но все же некоторые вопросы ей хотелось прояснить — а у кого еще спрашивать, как не у Виктора? Хотя… бал, наверное, будет в английских традициях, а ему ближе совсем другие?

Но, в конце концов, она идет с ним, а значит, должна знать, как ему будет удобней и правильнее!

— Гермиона, извини, ты когда пойдешь к Краму? — Гарри ждал ее за дверью и подскочил, стоило ей выйти, так что она не успела накинуть любимый уже Отвод глаз. — Можно я с тобой? Помнишь, ты говорила, что он тебя заклинаниям научил? Ты меня тоже обещала, но не учишь… может, он возьмется?

— Вообще-то у нас просто времени не было заниматься, если ты заметил, — немного обиженно прошептала Гермиона. — Хотя, может, ты и прав, Виктор меня научил очень быстро, возможно, и с тобой так получится. Он и правда хорошо объясняет. Но зачем тебе Отвод глаз, если у тебя есть твоя мантия?

— Ну… — Гарри вздохнул. — Знаешь, из-под нее то ноги торчат, то двинешься чуть не так — все соскальзывает, и вообще еще и слышно прекрасно — ты раньше не замечала?

— Тебя кто-то видел?

— Да… я просто прогуляться пошел, еле ноги от Филча унес. Насморк у меня тогда был, уснуть не мог.

Гермиона хихикнула. Конечно, не ожидала такого энтузиазма от Гарри, но и причины отказать ему не было. Хотя она не могла сказать, что ее это обрадовало, и прекрасно понимала, что это очень странно и не очень хорошо с ее стороны… Но правда, почему бы не познакомить Виктора со своим лучшим другом? И почему не сегодня?

Гермиона шепотом произнесла заклинание, и две тени продолжили двигаться вместе в сторону общего коридора, к лестницам.

Виктор, увидев, что на свидание к нему пришла не одна Гермиона, был удивлен и немного разочарован, но виду, конечно, не показал. Да и присмотреться к местному герою он давно хотел, просто не было случая. И не потому, что герой, а потому что лучший друг его девушки… и будущей жены.

Они устроились в том самом кабинете, куда Гермиона уже приводила мальчишек, и даже занялись почти тем же — заклинаниями. Гарри был весь внимание — насмотревшись, как колдует Гермиона, он действительно хотел научиться тому, что умеет она. А когда у ученика и учителей желание едино — что может быть лучше? Довольны были все, пока не выяснилось, что получаться-то все прекрасно получается, а вот удерживать заклинание, оставаясь сосредоточенным более пяти минут, Гарри не удается.

Выражение радости от удачного колдовства и разочарование от того, как быстро оно спадает, так ярко сменялись на лице Гарри, что Виктор поневоле заулыбался.

— У моего младшего брата такая же проблема, никак не может надолго сосредотачиваться, — поделился он. — Но отец с ним работает… Я напишу, он пришлет упражнения.

Гарри посмотрел на него с надеждой. Надо же… он всегда считал, что в волшебстве главное — сила и желание, недавно понял, что нужны еще ум и хорошая память, а вот теперь еще и концентрация, а значит, тренироваться ему еще и тренироваться. Иначе фиговый будет из него волшебник. Вот посреди чего-нибудь важного и интересного спадет Отвод глаз, и привет.

— К сожалению, я раньше не очень интересовался тем, что именно они делают, — признался Виктор, чтобы не обнадеживать Гарри сразу. — Но результат есть.

— Нам бы только методику, мы будем заниматься, правда, Гарри? — подхватилась Гермиона.

Виктор оценил ее порыв, но согласиться на то, что его девушка опять будет проводить больше времени с Гарри Поттером, чем с ним, был крайне не согласен. А вот если он сам возьмется за ее приятеля, это даст ему еще больше очков в ее глазах…

— Я помогу, — просто сказал он. — Одно упражнение я точно знаю.

И сразу удостоился благодарного взгляда от Поттера, а Гермиона, пискнув «Спасибо!», схватила его обеими руками за предплечье. Обнять при друге не решилась? Хм-м.

— Можно попробовать прямо сейчас? — робко улыбнулся Поттер.

— Почему бы нет? Или ты не хочешь?

— Хочу, конечно, хочу!

— Для разминки сосчитай до десяти и обратно, а потом начинай считать как бы навстречу: один-десять, два — девять, три — восемь, а когда встретятся пять и шесть, начинай в обратном порядке — пять — шесть, четыре — семь…

Гарри поднапрягся и зашевелил губами.

— И все? Ну, это нетрудно.

— Главное, научиться так считать до ста.

— До ста-а-а? О…

— По шагам. С десятком ты справился, теперь давай двадцатку.

Так Виктор Крам совершенно неожиданно для себя стал кем-то вроде педагога-консультанта или даже репетитора для Гарри Поттера — впрочем, уже на втором занятии они перешли на имена и общение накоротке. А заниматься Гарри норовил ежедневно — ему, видите ли, понравилось. Виктору же было нетрудно дать ему задание, одно из тех, что прислал отец, и отправиться погулять с Гермионой. Хотя та с немалым энтузиазмом поначалу составляла компанию Гарри, вот только у нее все обычно получалось с первого раза. И Виктору пришлось с ней поговорить насчет того, что для Гарри важно, чтобы он справлялся сам, не глядя на нее — ведь ей такие занятия в принципе не нужны.

Сообразив наконец, что ее успех не только отвлекает, но может и деморализовать Гарри, Гермиона ахнула. И Виктору достался десяток приятных минут — поутешать девочку в своих объятиях. А румянец на ее скулах, появившийся, когда их за этим застал Гарри, тоже кое о чем говорил… Вот только Гарри не заметил, еще не в том был возрасте, в отличие от Виктора. А может, и заметил, но не сообразил.

* * *

Рон Уизли никогда не чувствовал себя так одиноко. Лучшие друзья появились было, поддержали, а потом начали где-то пропадать. Раньше он бы не успокоился, пока не выяснил бы все, но теперь у него язык не поворачивался спросить, ведь раз они ему не рассказывают, то…

— Ты чего такой смурной уже который день? — наконец заметила сестра. — И где твои лучшие друзья?

Джинни хотела немного поддеть брата, но совершенно не ожидала от него горького:

— Я больше никому не друг…

— Эй, ты чего? — она подсела рядом и положила ему руку на плечо. — Куда делся веселый и шебутной Рон Уизли?

— Не знаю, — Рон беспомощно посмотрел ей в глаза и пожал плечами. — Умер, наверное. Джинни, ты разве не понимаешь? Я чуть не убил человека.

— Ты чуть не убил Малфоя.

— Ты думаешь, что лучше было убить? Представь… Я топчу хорька, он оборачивается, и я стою… в крови… кишках… Малфоя. А он… он лежит и… — Рон зажмурился и помотал головой.

— Ты что себе такое представляешь? — ужаснулась Джинни.

— Всего лишь то, что было бы, если бы он не увернулся. А знаешь, что самое страшное? Я ничего, совершенно ничего не соображал. И это может повториться. В любой момент. Стоит меня только разозлить.

— Ты же… ты же всегда был такой… — выдохнула Джинни. — Я не верю… нет, ты не можешь убить.

— Как выяснилось, очень даже могу.

— Но этого не случилось! Рон! Этого! Не! Случилось!

— Просто повезло.

— Я так давно не видела, как ты смеешься, — вздохнула Джинни.

— Потому что нет ничего смешного.

— Ну почему… Ой, тебе крыса твоего жалко, что ли? Ну… этот был посимпатичней, конечно. Подумаешь, сбежал. Мы тебе новое животное купим. Вот скинемся все и купим! Или другой найдется. О… а представляешь, как плевался Малфой, когда понял, что жевал твою крысу? Нет, ты прикинь… этот чистоплюй… и с крысой в зубах, — Джинни пробрало на хохот, и… да, так заразительно умела смеяться только она.

Рон не выдержал и хихикнул раз, потом другой…

Джинни скорчила забавную рожицу, довольно неплохо изобразив мимику Драко…

Хохочущими их застали вернувшиеся после очередного занятия Гарри с Гермионой. Не успел Рон нахмуриться, вспомнив, что друзья уже который день оставляют его одного, как Гарри хлопнул его по плечу:

— Ну наконец-то ты ожил, а то мы к тебе даже подойти боялись…

— Теперь можно начинать, — Гермиона достала из сумки книгу. — Вот, только сегодня прислали.

— Кто прислал?

— Э… мистер и миссис Крам.

— Тебе? — брат и сестра дружно округлили глаза.

— Нет, конечно, Виктору, — ответил за Гермиону Гарри.

— Это вы к нему все время уходите? — ревниво прищурился Рон, но тут же опустил глаза и вздохнул.

— Ага, я научился… — и Гарри с энтузиазмом рассказал про их занятия и не заметил, как пригласил его с собой.

— Ну да, — подтвердила Гермиона и замолчала.

Ей вдруг подумалось, что она не очень хорошо поступает, навешивая на Виктора проблемы ее друзей. Ведь он совершенно не обязан… Ладно, она спросит у него об этом завтра.

— Эй, я тоже хочу! — заявила Джинни.

Губы Гермионы сами сложились кружочком, только звук "о!" она удержала в себе. Не ожидала она, что к Виктору теперь вместе с ней будет ходить целая... целая толпа!

— Я только спрошу у Виктора, вдруг у него завтра другие планы, хорошо? Ну что, давайте читать?

— Вслух?

— Ну, лично я только чуточку заглянуть успела. Как сова с посылкой прилетела, Виктор открыл, так мы сразу сюда.

— Ну… я бы хотел сам.

— Да пожалуйста, — обиделась Гермиона. — Только мне потом дай, хорошо? Я тоже хочу! Это совсем новая, недавно только вышла, вот, смотрите, всего месяц назад.

Она едва не добавила комментарий Виктора, что благодаря тому, что болгарская книга еще не попала к министерским чиновникам, за нее никому ничего не будет — в реестр запрещенной литературы она не внесена. Пока.

Рон Уизли погрузился в чтение. Несмотря на то, что оно не было особо захватывающим, оно было про него — он видел описание того, что чувствовал, так что продирался сквозь текст как сквозь заросли, иногда цепляясь за знакомые моменты, задумываясь…

— Гриффиндор такого давно не видел! — оценили картину явившиеся от Снейпа близнецы, но, поскольку у них самих работы было по горло, причем часть они должны были сдать учителю уже завтра, муссировать тему больше не стали.

— Можно подумать, Гриффиндор видел Уизли, которые почти прописались в подземельях Слизерина, — фыркнула Джинни.

— Имеешь что-то против, сестренка?

— Куда уж мне… — притворно смирно потупилась Джинни, но тут же подняла хитрющие глаза. — Но обещаю подумать над этим вопросом.

— Джинни, ты гений! — раздалось из-за книги. — Смех! Он один из самых сильных… этих… которые ярость тормозят!

— И теперь ты будешь представлять Малфоя с крысой в зубах! — подбоченилась довольная Джинни, и все покатились от хохота — воображение в этой компании было на высоте у каждого.

— Между прочим, он мог ее придушить. И тоже стать убийцей, — сквозь смех продолжила Гермиона.

— Драко Малфой — убийца крыс, — пискнула Джинни и снова зашлась от хохота.

— Может, он и садовых гномов… того?

— Фу… они же еще хуже воняют!

Рон чувствовал, как на душе снова становится все легче и легче. Может, он и в самом деле сумеет справиться с этим сам? Ведь старшие братья как-то смогли? Не может же быть, что все это досталось в наследство только ему!

Кстати, а Джинни что, тоже может быть? Нет, Гермиона права. Надо поговорить. Со всеми. И маме написать.

* * *

Виктор Крам имел достаточно возможностей довольно точно и беспристрастно оценить потенциал Гарри Поттера и его подкупающую простоту и искренность, и неожиданно понял, что этот мальчишка ему… нравится! А еще он нравится его замечательной девочке, которая действительно относится к нему как к младшему брату — он это видел сам, а значит, с этой стороны он может быть совершенно спокоен.

Познакомить его с сестренкой? Она еще маленькая, хотя и сам Гарри, кажется, не развит по его годам. Слушая его рассуждения, Виктор дал бы ему не четырнадцать, а те же двенадцать от силы. Но… славный мальчонка, действительно славный. И сильный. А если за ним никто не стоит, сожрать его, фигурально выражаясь, конечно, будет проще простого. Хотя… за ним же Дамблдор, наверное, так что не стоит беспокоиться.

Но при этом ничто не мешает пригласить в гости и его. И младшим Крамам, Здравко с Иванкой, компания будет, и у него с Гермионой будет больше возможностей побыть наедине, пока дети развлекаются.

Так что на следующем занятии Гарри получил приглашение — и вот тут Гермиона наконец обняла Виктора снова. Гарри принял его предложение с восторгом, но потом, когда Виктор ушел, как-то растерянно посмотрел на подругу.

— А… на что я поеду? Денег-то… ой.

— А на что ты собирался купить метлу? — парировала она. — Снова забыл о собственном сейфе?

— Ой, я ж с Малфоем так и не поговорил… Почему я все время об этом забываю?

— Знаешь, мне это не нравится…

— Знаешь, мне тоже. Вот прямо сейчас напишу Малфою. Пусть отрабатывает! Как вкладывать деньги, он написал, надо теперь узнать, как всегда иметь при себе запас на всякий случай. Почему мне даже в голову не пришло спросить об этом? О, и как добраться до банка, точно!

* * *

На следующий день пути друзей снова разошлись. Рон остался изучать книгу о своей проблеме, Гарри под мантией отправился на встречу с Малфоем, а Гермиона наконец пообщалась с Виктором наедине, как и раньше, и удивилась, что тот так легко согласился принять на небольшое обучение еще троих гриффиндорцев. А потом заторопился к себе на корабль, пообещав вернуться через час-полтора, а Гермиона осталась — делать уроки в тишине было куда приятнее. Она заканчивала последнее заданное эссе, когда в класс, где они занимались с Виктором, явился Гарри.

— Гермиона, представляешь, в Гринготтс можно просто сходить из Хогсмида! Камином! — Гарри был в шоке от открывавшихся возможностей.

— То есть все совсем просто…

— Ну, не очень. Гоблины обязаны отправить отчет опекуну. Это… о расходовании средств. Раз в месяц.

— И кто твой опекун? Директор?

— Э… я подумал, дядя или тетя… ну, когда я не в школе.

— И как они это сделают? Пошлют им письмо совиной почтой?

— Тьфу. Дурсли же ничего не возьмут.

— А если директор, то что такого? Тебе что, нельзя купить себе что-то новое, например, для бала?

— Так я же туда не пойду!

— Это не значит, что не купишь, правда?

— В смысле?.. Собирался, а потом передумал, что ли?

— Ну да. О, ты сам догадался… Молодец, Гарри. Я уже думала, тебе придется объяснять… Мы с Виктором в следующие выходные идем мне за платьем, можешь пойти с нами.

— Вы тоже в банк?

— Конечно. Все волшебники держат основные средства в сети Гринготтс, не только английские.

— Вот гоблины развернулись…

— Ну да. Теперь лично мне даже не совсем понятно, проиграли они ту войну или… немного наоборот.

— Гоблинские войны были всемирной проблемой, — Виктор вернулся раньше назначенного им срока. — И закончились общим соглашением сторон, а подписанный договор вы можете спокойно прочитать в библиотеке. Кстати… Гарри, вполне подойдет для тренировки внимания, там довольно много канцелярита, но если ты переведешь на человеческий… думаю, тебе будет любопытно.

— Законспектировать, что ли? — хмыкнул Гарри. — Ну… ладно, я пошел, что ли? Я же вижу, вам поговорить хочется...

Школа в преддверии бала бурлила пока еще тихо, хотя уже прорывались и визги от счастья, и слезы, и даже истерики — кто кого пригласил или нет, кому в чем идти и как. Ожидания что девушек, что юношей далеко не всегда соответствовали реальности. Корректировки приходилось вносить мадам Помфри, в результате чего работы прибавилось у... близнецов Уизли.

— Братец Дред, я представить не мог тебя варящим умиротворяющее зелье!

— Предполагаешь, что мы можем нарушить контракт и не выполнить распоряжение учителя?

— Вовсе нет! Что ты… но, может быть, мы сможем что-нибудь улучшить?

— У тебя уже есть мысли, братец Фордж?

— Ты в этом сомневался?

— Ни минуты! Рассказывай!

Вы, без сомнения, уже поняли, чем закончилось это дело: примерно половина старших учеников Хогвартса ползала словно апатично-полуживые от осенних заморозков мухи и на простые вопросы отвечали по десять минут, растягивая слова и не понимая, что с ними не так. Снейп прочитал своим ученикам краткую, но очень доходчивую лекцию о том, что такое качественное умиротворяющее, но новый рецепт, как оказалось, имел мощный обезболивающий эффект, а потому был отправлен на патентование, а оставшееся зелье — в Мунго.

Близнецы же получили новое задание — вернуть «пострадавших» в нормальное состояние, естественно после лекции о том, какое именно состояние является нормальным и, что немаловажно, уборки ряда ингредиентов в новый сейф. Братья опустили было руки, но быстро поняли, что решить задачку с помощью только того, что им осталось — дело практически невозможное, но, как они успели заметить, их учитель совсем невозможных заданий не давал. А потому взялись за дело ничуть не менее рьяно, попутно, правда, втихую проинспектировав теплицы номер пять, шесть и семь.

Ну, они думали, что втихую, а мадам Стебль Снейпом уже была предупреждена… и даже отсадила некоторые, находящиеся в самой лучшей кондиции растения немного в сторону, как бы спрятав. Воистину, если эти дети не могут жить иначе, почему бы не сделать вид, будто что-то, что им требуется, является «запретным плодом»?

В результате довольные близнецы Уизли «слегка ограбили» теплицы (почти точно на запланированный Снейпом список), и к концу недели все школьники пришли в норму. А Фреду и Джорджу пришлось пару дней отходить от похвалы имени Снейпа… и нет, в чем она состояла, сказать они никому не могли, зато довольны остались, что называется, «выше крыши».

Скажем только, что в Запретном лесу кое-чего немного убыло, а у братьев Уизли появился собственный сейф в Гринготтсе. И да, их действительно проняло. И нет, это были не единороги — Снейп считал, что с его стороны это было бы кощунством. Не тот случай.

Но братья действительно иногда замирали с устремленным вдаль взглядом и ничего не слышали, витая где-то далеко-далеко. Так, что ни младшая сестра, ни брат достучаться до них не могли и только шептались между собой, что ученичество у Снейпа, оказывается, может сделать с людьми. Гриффиндор начал коситься на профессора зельеварения со все большим уважением и опаской.

* * *

Северус Снейп, ангажированный бескомпромиссной миссис Малфой на бал, неоднократно задумывался над последствиями — без этого он не был бы слизеринцем, тем более деканом. По всему выходило не то чтобы плохо, но хлопотно, и весьма, а лишних хлопот себе он не хотел. По крайней мере не таких. А значит, прекрасную леди надо как-то занять. Нет, он понимал, что как партнерша для бала она для него абсолютно безопасный и в общем-то почти идеальный вариант, но кое-кому это может не понравиться, и даже очень. И он прекрасно знал, кому.

Что будет при столкновении вейлы с урожденной Блэк, посмотреть было бы, в принципе, интересно, только со стороны. Ему же в данном случае светила роль самого непосредственного участника, причем находиться он будет, если что, как раз между ними. Он не раз замечал на себе задумчивые и недовольные взгляды мисс Делакур и радовался, что пока ему удавалось избежать объяснения. Красавица была гордая и уж если решила, что следующий шаг за ним, то форсировать события будет только в самом крайнем случае. Увы, что это может быть за случай, Северус не знал, и даже представлять не хотел, но если это случится на балу, о спокойной работе можно будет забыть. И о жизни, возможно, тоже.

Кроме того, им с Нарциссой как-то под шумок нужно будет организовать проверку того, кто изображает из себя Грюма, и успеть вывести его на чистую воду. А ведь тот довольно неплохо играет, раз даже директор, вроде как приятельствовавший с отставным аврором, до сих пор не распознал подмены.

Но… Кто мог бы нейтрализовать, если что, Нарциссу, отвлечь и развлечь мисс Делакур, да и в целом перетянуть внимание на себя, чтобы дать им это важное время? Кроме дражайшего Люциуса, на ум никто не приходил, но как протащить в школу еще и его? Северус раздумывал долго, но наконец сообразил, что надо сделать, представил почти что в красках и предвкушающе ухмыльнулся…

* * *

Флер Делакур, стоило ей подумать о Северусе Снейпе, обиженно кривила прекрасные губки. Этот помешанный на своей работе зельевар вел себя так, словно ее не существовало! Нет, он всякий раз вежливо приветствовал ее при встрече, был совершенно не против того, чтобы она посещала его апартаменты, вот только застать его в них она могла только на "бреющем полете" — он заходил к себе лишь сменить учительскую мантию на рабочий костюм, после чего намертво оседал в своей личной лаборатории. Ну или приклеивался к котлам. И в том состоянии не изволил никого ни видеть, ни слышать, ни даже чувствовать. Даже на ее фирменный массаж не реагировал, не говоря уже о чарах, применять которые она уже не стеснялась.

Впрочем, пару раз ей удалось его оторвать на десяток весьма приятных минут, но сам факт, что Снейп, едва все закончилось, несся к своим котлам, выводил ее из себя куда сильней, чем поведение одного из бывших партнеров, который после «самого приятного» отворачивался и почти мгновенно начинал сопеть в две дырки, и добудиться его было невозможно.

«Он женат на своих котлах», — поняла Флер, а еще поняла, что если она прекрасно знала, как вести себя с мужчинами, чтобы те дали отставку любой ее сопернице, то как это сделать в отношении котлов с экспериментальными зельями, представить себе не могла. Да-с, практики не было. Теории, впрочем, тоже. А того засоню она бросила уже после второго раза. Потому что… пфе!

Оставался вопрос, нужен ли ей самой такой мужчина?

Даже если он будет ценнейшим приобретением для семьи, а Снейп будет, но жить-то с ним ей! А зельеварение отнюдь не было в сфере ее интересов, разве что с точки зрения применения результатов. Учиться всему этому ради… чего? Чтобы после изумительного секса дружно нестись к котлам? Увольте.

И все же Флер колебалась. Она бы не раздумывала, если бы он хоть немного за ней поухаживал, хоть как-то обозначил интерес, не когда они были наедине и у него возникала пара свободных минут, а прилюдно. Это было обидно, если даже не оскорбительно, но этот мужчина, похоже, таких тонкостей не понимал. Даже ее сердито надутые губы, буквально подсунутые ему под нос, вызвали только… м-м-м, в поцелуях понимал гораздо лучше. Но не соваться же ей так к нему всю жизнь?! Это же просто безобразие!

Вдобавок мадам Максим, следящая за воспитанницами и имеющая свои каналы и способы, чтобы узнавать, кто, что, где и с кем, недавно позвала ее на беседу, в которой недвусмысленно намекнула насчет того, что мистер Снейп — не лучший кандидат для марьяжных планов. И даже огласила список причин, которые, впрочем, и так уже были Флер знакомы, что изрядно подпортило ей настроение.

Да еще «дорогие подружки» начали злорадствовать, что Флер нацелилась на того, кто ей не по зубам. Не то чтобы ей было ценно мнение этих предательниц, но, увы, все сошлось так, что мисс Делакур, что называется, попала вожжа под хвост. Она сделала то, что ей дома категорически запрещали: поспорила. И с заклятыми подружками, и — что было уж совсем чересчур — с самой Олимпией Максим на то, что Снейп обозначит, что ухаживает за ней, и крайним сроком поставила, конечно же, бал.

И теперь со злостью думала, что сделать, чтобы Северус Снейп пригласил на бал именно ее. В конце концов, кого ему тут приглашать-то? Все учителя в Хогвартсе — дамы изрядно постарше, а кто не постарше, те пострашнее… Но Снейп, сволочь, до сих пор к ней даже не подошел! Правда, ей показалось пару раз, что она ловила на себе его задумчиво-оценивающий взгляд, после чего старалась столкнуться с ним перед выходом из зала, но это всякий раз ни к чему не приводило.

Мисс Делакур начинала злиться… И только отражение нежного девичьего лица, меняющееся, когда она смотрела в зеркало, на хищный клюв и довольно страшненькую злобную птичью голову, заставляли ее держать себя в руках.

Тем удивительней было вдруг получить от него приглашение на… ужин! И отнюдь не в Хогвартсе… Это была Победа!

Она недолго думая ответила на записку согласием и не пожалела ни на секунду: после завтрака Северус Снейп направился прямиком к мадам Максим и при всех — по крайней мере, кто не успел разойтись после завтрака, по всей форме выразил самое горячее желание пригласить совершеннолетнюю мисс Делакур отужинать с ним послезавтра вечером в одном из самых приличных мест магической Британии, после чего доставить в целости и сохранности в расположение ее школы не позднее полуночи.

Под изумленно-одобрительным взглядом мадам Максим и ошарашенными настолько, что в них даже зависть не читалась, взглядами однокашниц, Флер почувствовала себя королевой. Она благодарно посмотрела на Северуса, но тот… зараза, ее взгляд проигнорировал, обозначил поклон, поцеловал воздух над ручкой, взмахнул мантией, и только его и видели.

Тем не менее спор она выиграла и даже бонусы собрала, хоть и не все. А еще мадам Максим явно прониклась к ней бо́льшим уважением… Интересно, сладится ли у нее с этим полувеликаном? Уж очень тот неухоженный! Хотя если он будет в руках хорошей женщины, шансы на улучшение, конечно, есть. Довольная Флер всем готова была пожелать счастья в личной жизни.

* * *

Да, Северус теперь вполне мог себе позволить пригласить девушку в любое, даже самое пафосное место… Особенно учитывая то, что и спонсор мероприятия тоже будет присутствовать. А с мисс Делакур он все обговорит по пути до Хогсмида — подключать к решению своих личных вопросов директора и идти через его камин — единственный, всегда работающий на транспортировку за пределы школы, Снейп категорически не хотел. Один раз он уже помощь Альбуса попробовал, хватило.

Кстати, о спонсоре. Люциус Малфой в целом поддерживал решение супруги посетить школу и разобраться с Краучем-младшим, которого он сам, жестко ограниченный клятвой, не мог ни назвать, ни подтвердить ее догадки, ни найти хоть какие-то способы обезопасить сына. Но стоило ему подумать, сколько придется заплатить журналистам, чтобы те правильно подали факт появления его жены на балу с его как бы другом — о чем в данном случае весьма некстати знал слишком узкий круг людей, сжимал губы в куриную гузку. Очень тощую гузку.

Да, они втроем давно договорились о прекрасной вроде бы легенде: его скучающая по сыну жена нашла способ увидеться с кровиночкой, а заодно выполнить просьбу мужа и помочь его приятелю достойно представить себя на балу.

При ближайшем рассмотрении до легенды можно было слишком хорошо докопаться, да так, что не оставить от ее камня на камне. Нарцисса и правда отличалась не совсем умеренным чадолюбием и была не против блеснуть в свете, вот только именно что в свете, а никак не в школе. И уж точно не со Снейпом, а исключительно с собственным блистательным супругом. И никак иначе… И пойти на такой странный поступок только ради того, чтоб увидеться с сыном — это было слишком натянуто.

А еще Крауч-младший вызывал у Малфоя тот еще скрежет зубовный — о его неравнодушии к Нарциссе Люциус прекрасно знал, а еще знал, что того довольно трудно остановить, если что, особенно теперь. Оставалось только уповать на супругу — хотя опасности для ее жизни тут определенно ждать не стоило, но… А еще там будет этот мерзавец Каркаров — поди ж ты, выбившийся в директоры! И если он будет виться около его жены… а он, гад, будет! А профессор школы не такая тяжелая артиллерия против директора другой… Хотя все же это Снейп. И Каркаров его тоже заложил в Аврорате. Может…

От нового испытания эмали зубов мистера Малфоя отвлек постучавшийся в окно некрупный и неприметный домовой сыч, которого обычно посылал ему Снейп.

Торопливо прочитав краткое послание, Люциус не медля схватился за летучий порох и, назвав адрес камина декана Слизерина, сунул голову в свой камин. На другом конце его уже ждали.

— Люциус, как ты насчет того, чтобы тоже поприсутствовать на балу? Надеюсь, не возражаешь? — Снейп, как обычно, начал без предысторий, и сейчас это Люциусу очень даже понравилось.

Он поднатужился и вошел в тот же деловой режим, проглотив уже вертевшееся на языке дежурное приветствие на целых три фразы.

— Что я буду должен?

— Всего лишь пригласить туда одну очаровательную девушку. Точнее, сделать так, чтобы она тебя пригласила. Ну и потом держать ухо востро. И да, девочке нужно замуж за кого-нибудь… приличествующего клану Делакур. Полагаю, ты знаешь о них больше меня.

— Ты хочешь, чтобы я пригласил чемпионку Шармбатона? И каким же образом?

— Мы просто случайно встретимся в — какое у нас место самое пафосное?

— «The Bridge», если вести девушку… может получиться довольно мило. Она любит сладкое?

— Понятия не имею.

— Ты в своем репертуаре, — вздохнул Люциус. — Как можно так ухаживать?

— Кто тебе сказал, что я ухаживаю? Ладно, спрошу.

— Можно подумать, ты мне делаешь одолжение. Черствый сухарь!

— Тебя это волнует?

— Меня беспокоит девушка. Как она выносит тебя такого?

— Зачем меня выносить, я прекрасно хожу сам.

— Снейп, — Люциус вздохнул. — Знаешь, когда ты пытаешься хохмить… иногда получается только хуже.

— Серьезно? Лучше дай координаты для аппарации. Или там есть камин?

— Ты даже обстановку разведать не желаешь? Северус, ты с ума сошел… Сегодня же вечером мы ужинаем там после этих ваших танцев…

Снейп постарался сдержать стон — на вечер у него было кое-что запланировано, и это совершенно не касалось никого. При том, что результат будет полезен и ему самому, и Люциусу — окклюментные щиты с темпераментом и чарами вейлы пока справлялись, но на балу им просто необходима будет подстраховка.

Значит, работу надо сделать прямо сейчас.

Люциус смотрел на пустой камин, тихо закипая. Вот как так можно? Они же не договорили и вообще! Он бросил еще щепотку пороха и рявкнул, засунув голову подальше:

— Снейп!

— Чего еще? — недовольная рожа приятеля явно просила чего-то вроде Круцио, просто чтобы привести его в себя.

— Как ты это вообще себе представляешь? И не смей исчезать, пока мы не договорили!

— Ну, мы как бы случайно встретимся на этом… Мосту. И я вас познакомлю.

— И она произведет на меня столь неизгладимое впечатление?

— Такое, что твоя супруга предпочтет бдить за вашим поведением лично.

— Нарцисса?! Ну ты… Никогда бы не подумал, что ты еще и интриган.

— С кем поведешься, дорогой друг Люциус, с кем поведешься…

— Неужели ты думаешь, что Нарцисса согласится на роль ревнивой супруги?

— А кто из вас за кем будет присматривать? Я полагаю, все просто запутаются.

— О… — Люциус начал проникаться идеей. — Журналисты точно запутаются. А мы никому ничего не будем комментировать.

— Естественно.

— Хорошо. Когда будет ваш знаменательный ужин?

— Послезавтра. Я пошлю тебе сову…

— Лучше свяжемся.

— Как скажешь. Тебе еще с Нарциссой договариваться об отмене занятия, — мстительно улыбнулся Люциус.

— Как-нибудь справлюсь, — Снейпу явно не терпелось уйти, так что «лучшему другу Малфою» ничего не оставалось кроме как попрощаться.

* * *

В означенный вечер гордая и почти счастливая Флер Делакур на глазах у всех отчалила на ужин под руку со Снейпом. А поскольку дело было у всех на виду — Снейп не мелочился, немного «считав» Флер, а представление ему и устраивать не нужно было — вполне хватало его имиджа, с одной стороны, а с другой — великолепно отыграли и сама Флер, и мадам Максим.

— Во дает, — пробормотал Гарри, глядя на то, как безнадежно сдувается лучший друг Рон.

— Кажется, единороги пошли кое-кому впрок, — наконец не удержавшись, шепнула ему Гермиона.

— Знаешь… я за него даже рад.

Гарри и Гермиона дружно кивнули друг другу и обменялись понимающими улыбками.

И никто не знал, что единороги снились Снейпу теперь почти каждую ночь. И по утрам у него не было совершенно никакого желания ни делать гадости, ни даже думать о них, а вовсе даже наоборот. И самое удивительное, он уже начал к этому привыкать, отчего поддерживать имидж скотины и Ужаса Подземелий становилось все трудней и трудней. Особенно глядя на некоторых явно проникшихся зельеварением гриффиндорцев. И как жить дальше, он не знал, и думать об этом... не умел. Спасали только зелья и эксперименты — единственное, где он чувствовал себя как рыба в воде.

Вот и теперь в его мысли, такие привычные и упорядоченные, поскольку они были исключительно о новых захватывающих опытах, закралась еще одна — о том, как помочь мисс Делакур, замечательной девушке, достойной всего самого лучшего, неглупой, теплой и нежной, а главное, хвала магии, совершенно в него не влюбленной. Как не сломать, а красиво скорректировать ее марьяжный план, он пока не знал, но надеялся, что господа Малфои ему в этом помогут. В конце концов, они его должники, хотя намекать на это он не будет — сами сообразят.

Вальсируя в малой бальной зале Малфой-мэнора так, что у урожденной Блэк не было никакого повода придраться, он наконец задал волнующий его вопрос и получил положительный ответ.

Нарцисса займется девочкой, уже сама по себе, отдельно от мужа, значит, шансы того, что скандала не будет, а мисс Делакур не будет скучать, повышаются вдвое. Прекрасно. Осталось объяснить это ей самой…

Все время, пока они шли до Хогсмида, заняло весьма напряженное объяснение с Флер, и все потому, что Снейп, как обычно, начал без предисловий — так и брякнул, что на бал он идет с другой, стоило только разговору зайти о будущем празднике.

Моментально проглянувшие черты «милой птички» впечатлили даже его, и настолько, что Северус споткнулся и полетел было носом вниз, но, уже немного наученный Малфоями использовать в свою пользу все, что ни подвернется, извернулся, встал на одно колено (главное, что его голова вовремя оказалась подальше от весьма опасного клювика), покаянно склонился и моментально сменил тон:

— Я говорю это заранее, потому что вы достойны только самого лучшего. Не думаю, что это могу быть я.

Флер, только что готовая заклевать слизеринскую сволочь, которая теперь так неожиданно оказалась у нее ног, не могла не удивиться. Да что там, она вообще была шокирована такой позой! И… жаль, что этого никто не видит, хотя очень может быть, что это не так — пара подружек, скорей всего, подглядывают. Главное, чтобы не слышали. А Снейп продолжал, уже вставая и нагло беря ее за руку…

— Я просто был вынужден пригласить супругу своего старого друга. Так сложились обстоятельства — ей просто необходимо попасть в школу, чтобы увидеть сына. Поэтому я и не могу пригласить вас. Но я просил бы вас составить компанию тому самому другу — уверяю, внимание вам будет обеспеченно на том уровне, которого вы достойны. Поверьте, я в этом с ним тягаться не могу.

— Он такой блестящий кавалер? — Флер заинтересовалась.

Тому, что в Хогвартсе оказались довольно странные порядки по поводу посещения родителей, она уже успела поудивляться пару месяцев назад. Сейчас у нее была совершенно другая цель.

Она просто обязана блистать на балу, а для любого бриллианта нужна достойная оправа, и это немаловажно. В конце концов, никаких отношений между ними еще нет кроме того, что она для себя самой называла пробой пера, и никто никого не бросает. Наверное, стоит посмотреть — вдруг выйдет даже лучше? Потому что кавалер из Снейпа хоть и видный, но куда больше годится для того, чтобы эпатировать публику пару десятков минут, чем для того, чтобы наслаждаться балом от его начала и до окончания.

— В магической Британии лучший, — заверил ее Снейп.

— Погодите, я должна быть на балу с чужим мужем? — сообразила Флер и нахмурилась.

— Поверьте, это не то знакомство, которым стоит пренебречь. И дело не в том, точнее, не только в том, что седьмая часть доходов магической Британии оседает в его сейфах, а в связях, которыми, я уверен, он будет рад поделиться с такой очаровательной девушкой.

— То есть я должна решать ваши и его проблемы?

— Ни в коем случае, — почти искренне возмутился Снейп и куда более искренне добавил: — Свои проблемы я предпочитаю решать сам. А вы можете получить ключик для решения своих, а может быть, и не один.

И благоразумно не пояснил, что некоторые люди могут стать способом решения проблем или его ценной деталью. Ну а что, десять лет под крылом Альбуса Дамблдора и для него, кажется, даром не прошли.

— Прошу, — он подал ей руку, другой зачерпнул летучий порох и назвал незнакомый ей адрес.

Уже на пороге Флер показалось, что она попала на красочный восточный базар, только по сравнению с настоящим очень-очень тихий. Там было на что посмотреть, хоть многие вещи были маггловскими или бутафорскими, так что они немного задержались. Приглушенный свет на втором этаже сделал интерьер кафе с мягкими плюшевыми креслами, диванчиками и бархатными портьерами похожим на будуар, и Флер было поморщилась, но вот они миновали еще один проход и оказались в волшебной зоне.

— М… стильно, — кивнула она, усаживаясь за изящный столик и мысленно удивляясь, откуда Снейпу, интересующемуся, как она давно поняла, довольно узким кругом тем, вообще знакомо это место.

Но стоило к ним подойти импозантному блондину, как все стало ясно.

Это лицо, точнее, лицо его деда и, кажется, отца — фамильные черты она улавливала прекрасно, ей показывали еще в детстве как… как… она едва не вскочила — она не готова сидеть за одним столом с врагом ее семьи!

Однако Люциус Малфой тут же поклялся, что в его интересах сделать все, чтобы прекратить вражду, и даже намекнул, что готов искупить вину предков. А мировая с Малфоями стоила, пожалуй, подороже жениха. Правда, смотря какого…

И Флер милостиво кивнула. К концу ужина, который оказался выше всяких похвал, Малфой-старший ей понравился — хитрый и скользкий, как ее старшая кузина… прямо родня, и все тут. Она тут же нахмурилась — она знала, почему — они действительно дальние родственники. Похитители вейл… Впрочем, результат получился даже очень и очень неплохим. А еще они явно подчеркивают вейловские черты в своем облике — а в стране, где волшебники не принимают равенство волшебных существ, считая себе пупом земли, это уже дорогого стоило, — решила она. Впрочем, реалии магБритании стоит уже изучить получше — вот только это не так просто, избавиться от опеки мадам директора.

А родственники должны друг другу помогать, потому что если такие вот личности сумеют объединиться, против них выступит разве что законченный самоубийца. Впрочем, в их истории и такие были.

Люциус Малфой оказался куда более приятным и внимательным собеседником, чем Снейп, так что последнее недовольство Флер сошло на нет, и Северус, готовый уже ко всему, в том числе к тому, чтобы пропесочить Люциуса за то, что тот не просветил его о возможной проблеме заранее, получил возможность немного расслабиться. Однако вскоре ему пришлось поторопиться навстречу якобы удивленной Нарциссе и проводить ее к столику, за которым уже привычно распускал перья перед хорошенькой девушкой ее благоверный.

— О, ваш супруг был так любезен, он сообщил, что вы уже двадцать лет вместе! — чуть картинно воскликнула мисс Делакур, когда все приличествующие месту правила были выполнены и пустые слова, позволяющие внимательно рассмотреть новые лица и сделать кое-какие выводы, были сказаны. — После двадцати лет встречаться где-то, как на настоящем свидании, это так романтично…

Нарцисса благосклонно кивнула. Девочка чирикает, как и подобает, и о том, о чем подобает — конечно, высказать свое восхищение их браком она могла бы и менее эмоционально, но… кажется, милое дитя просто завидует? А Северус прав… Девочке надо бы замуж. Ну и почему бы не посодействовать — надежные связи на континенте еще никому не мешали. А уж на фоне того, каким дерганым в последнее время стал дражайший супруг, тем более. Драко в Шармбатоне будет очень даже неплохо, она всегда так считала. Это Люциус упирался насчет Дурмстранга, так что в результате Хогвартс был принят как компромиссный вариант. Зря она тогда не настояла, ой зря.

В результате милые дамы удалились на соседний диванчик и о чем-то с большим интересом общались, предоставив мужчин самим себе. Северус вздохнул. Наконец основные участники завтрашнего действия представлены друг другу — в этом плане неожиданностей больше быть не должно. Хватит с них Грюма, то есть, того, кто он там на самом деле.

Люциус приободрился, поняв, глядя на супругу, что та решила проявить участие к мисс Делакур, а значит, его роль в этом будет чисто фигуральной. И это прекрасно — у Блэков с кланом Делакур никаких разногласий не было, значит, и у него будет дополнительная лазейка и шанс улучшить взаимоотношения — через супругу. Хотя он и сам постарается.

Учитывая планы Барти Крауча, препятствовать которым он не мог, Люциус Малфой вовсе не собирался радостно дожидаться появления своего Лорда, а напротив, желал оказаться как можно дальше от всего этого и в самом защищенном месте. Естественно, с женой и сыном, иначе это не имело бы ровно никакого смысла. А ради этого он помирится хоть с Делакур, хоть с Носферату! Хотя последнего бы, конечно, не хотелось… но он уже предпринял кое-какие шаги.

* * *

В то же самый день — последний выходной перед балом — Драко Малфой сам от себя был в глубоком шоке. Он стоял в Гринготтсе в очень странной компании — Гарри Поттера (отец бы сильно удивился), Виктора Крама (отец бы одобрил), гряз… Гермионы Грейнджер (отец бы возмутился) и Рональда Уизли (а вот об этом папе лучше вообще не знать. И маме тоже). Как такое могло случиться, Драко и сам недоумевал — а ведь он всего лишь отдавал последний долг Поттеру, сопровождая его в банк. Кто бы мог подумать, что тот отправится не один, а с целой толпой? Вот что Уизли делать в банке, а?

С ситуацией на грани страшного для Драко бреда немного примиряло, конечно, наличие в компании Виктора Крама и его подчеркнуто дружелюбное поведение. Собственно, благодаря этому Драко и держался, пока они не разошлись: Крам отправился с Грейнджер за бальными принадлежностями, и вот тогда…

Драко затравленно огляделся. С одной стороны настроенный дружелюбно и явно радостный Поттер. С другой мялся, прятал глаза и краснел такими же некрасивыми пятнами, как и он сам, Уизли, несостоявшийся убийца, от которого Драко до сих пор было не по себе. А когда ему было не по себе, он предпочитал кусать!

Вот он уже открыл было рот…

— Я прошу прощения за тот инд… инт… за тот случай, — выдавил из себя Уизли каким-то странно ломким голосом, который резал слух, как острие ножа — ингредиенты в зельеварне.

Драко посмотрел рыжему в бесстыжие глаза, и… его буквально продрало холодом. Адская смесь из желания наброситься, страха убить, стыда и ненависти нахлынула такой волной, что он оторопел и выдал, моментально осипнув:

— Ты как с этим живешь вообще?

Рон, которого едва не накрыло снова, резко выдохнул и посмотрел на старого врага, который глядел на него… потрясенно. А потом до него дошло, что тот спросил, и тут уже обалдел он сам. Малфой что-то почувствовал? Понял? Что?! Как?!

— Мистер Поттер, ваш поверенный ждет вас, — прервал всеобщий ступор дежурный гоблин.

— А? Что? Меня? — Гарри тоже находился под впечатлением от неожиданной мизансцены, так что ответил невпопад, но надо было что-то делать, в конце концов…

— Ну, вы идете? — обратился он к своим спутникам.

— Пожалуй, я пока тут посижу, — ответил Рон и махнул рукой. — Толку от меня там…

Драко Малфой вопреки собственной природе не добавил ни слова и молча отправился вслед за Гарри.

У поверенного они не задержались, разве что на минуту, в течение которой мистер Поттер подтверждал право мистера Малфоя присутствовать при сегодняшнем разговоре в качестве своего консультанта.

Гоблин смерил было Драко скептическим взглядом, но стоило тому открыть рот, излагая желания мистера Поттера, быстро сменил выражение лица, сообразив, что это яблочко от яблони упало совсем даже недалеко… Гарри оставалось только мотать на ус, как лучше всего общаться с этим безусловно дивным народцем, и подтверждать, что да, именно то, что озвучивает мистер Малфой, он, Гарри Поттер, и хочет. Благо тот сперва все говорил по-человечески, и только потом включал этот, как его... гобле... А , нет, канцелрит, что ли.

После оформления волшебной личной чековой книжки, проводить оплаты через которую волшебник мог просто с помощью собственной палочки, поверенный их покинул, а они остались в переговорной комнате. Драко начал объяснять, как самому снять галлеоны, и не преминул это сделать, когда Поттер дал ему свою палочку.

А когда Драко, ухмыляясь, засунул два полученных галлеона в свой карман, Гарри опешил от этой наглости. Однако Малфой, выдержав паузу, протянул деньги обратно:

— Первое правило — никогда и никому не отдавай свою палочку, а уж вместе с чековой книжкой тем более.

— Тогда оставь себе, — ухмыльнулся Гарри. — Если этот урок того стоит.

И снова удивленно смотрел, как красиво исчезают его галлеоны после того, как Драко сделал интересное движение палочкой.

— А вот так ты можешь положить наличные на свой счет.

— А ну-ка дай, я повторю…

— Ну… на.

В руках Драко после еще одного движения палочки над уже его собственной книжкой — правда, на книжку это было мало похоже, скорей что-то среднее между крошечной, с пол-ладони папкой и кошельком, оказался десяток сиклей.

Через пару минут и у Гарри получилось все, что нужно. Но перед тем как выйти из комнаты, он сделал хитрые глаза и спросил:

— О учитель, что с вами произошло от одного только взгляда на Рональда Уизли?

Драко передернуло — воспоминания были слишком свежи. И даже шутка Поттера, назвавшего его своим учителем, словно мимо пролетела, ничуть его не задев.

Сейчас он просто смотрел на Поттера и буквально кожей чувствовал его неуемное любопытство. А главное, понимал, что это не его! И его буквально распирало от желания поделиться хотя бы с кем-нибудь — ведь это у него, кажется, проснулся фамильный дар! Но как же… брр.

— Поклянись, что никому не скажешь.

— Клянусь, что информация, полученная мной от Драко Малфоя здесь и сейчас, никогда и ни под каким видом не пойдет дальше меня.

— И никаким способом.

— Ясное дело…

— Поттер-р-р!

— И никаким способом. Клянусь.

— Я ощутил, что он чувствует. Он хотел одновременно броситься в драку и боялся, что… — Драко замялся, но Гарри уже сообразил, чего мог бояться его друг. — А еще он ненавидит меня, и ему почему-то стыдно.

— Еще бы не стыдно! — подхватил Гарри. — Он же когда допер, что чуть не сделал, психанул так, что больше недели лечился. Прикинь, из Мунго каждый день приходили, и неделю его вообще почти все время держали спящим.

— То есть он чуть не спятил из-за того, что меня чуть не убил? — остолбенел Драко.

— Ну да… Ой, — Гарри осознал, что выболтал. — Ты только это… тоже поклянись!

— Клянусь.

— Ну нет, Малфой, давай уж как я, по всей форме…

Когда Драко оттарабанил нужные слова, Гарри опять не выдержал.

— Слушай, а как это… Как ты чувствуешь, ну, вообще?

— Когда прямо в лицо смотрю. Вот из тебя любопытство прямо прет! А еще ты доволен и как будто предвкушаешь… а, я знаю, собрался родительские денежки тратить. Ты бы для начала приоделся, что ли, а то хуже Уизли выглядишь, последняя надежда благородного семейства Поттер.

— В смысле?

— Так из Поттеров ты последний остался, это для тебя новость, что ли?

— Ну… вроде нет. И… что?

Драко схватился за голову. Он правда ничего не знает, этот ту… ой, нет, вроде уже не тупой, но какой же дурной Поттер! И… что? Он, Драко, что ли, будет его всему учить? Хотя отец скорее всего похвалит. Если, конечно, хоть что-нибудь путное получится.

— Ну, во-первых, тебе принадлежит теперь все, что принадлежало когда-то всем Поттерам. Это как минимум несколько домов, да и сейф должен быть не один — вот что тебе надо узнать у поверенного. Семья-то была большая и далеко не бедная.

Гарри уронил челюсть. Сейфы сейфами, ему пока вполне даже хватало и одного, но дом! Даже если один! И никаких Дурслей больше во веки веков!!!

Он едва не рванул обратно за поверенным, но Драко его остановил, хотя восторг Поттера едва не сбил его с ног. Оказывается, запрос надо было оформлять по какой-то там форме.

— Малфой, если я получу хотя бы один дом, я твой должник, — серьезно произнес Гарри Поттер и протянул руку.

— Ты точно сознаешь, что говоришь? — тот взял его ладонь, но пожимать не торопился.

— Да. Не думай, что твоя наука не пошла впрок.

— Ну ладно, — Драко пожал его руку, и по их запястьям мелькнула серебристая тень. — Будут вопросы, приходи. Отвечу.

Он вышел из банка, едва ли не насвистывая, и сжал в руке домашний порт-ключ — приготовиться к балу лучше всего дома.

* * *

— Вы так мило беседовали, что я решил вас не отвлекать, — ревниво, но грустно заметил Рон.

— Ты представляешь… у меня, наверное будет свой дом! — Гарри буквально окатил приятеля счастьем.

— Ну… поздравляю?

— Так вы же с Гермионой сможете сколько угодно там гостить! И колдовать, я знаю, что в домах волшебников магия не отслеживается!

— О, а это круто! Погоди… а почему нам дома на каникулах нормально колдовать не дают?

Гарри задумался, припоминая:

— Ну да, точно… а и правда, почему? Боятся, что вы все разнесете? Хотя близнецы могут… Наверное, поэтому?

— А…

— Все, айда за одеждой! Наконец мы выберем то, что нравится нам самим!

— Гарри, я не могу, — потупился Рон. — Это твои деньги.

— И что? Много я тебе подарков делал? Вообще толком ничего!

— А я?

— А у тебя куча братьев и сестра… и…

— Которые почти все уже сами зарабатывают.

— И что?

— И… Гарри, не пойду я никуда.

— А как же сестрички Патил? Девчонки же сами… Нет, Рон, это будет совсем некрасиво. А как же удивить Гермиону? Давай я куплю, а ты просто возьмешь напрокат?

— А… а тебе ничего, что она будет ношеная?

— Да какая ношеная, один раз надетая! Я всю жизнь обноски Дадли таскал…

— А я — Перси…

— А не близнецов?

— А после них почти ничего не оставалось, что можно было надеть, — ухмыльнулся Рон.

— Ну все, пошли отрываться. В конце концов, ты же вырастешь и пойдешь работать. Тогда и отдашь.

— А проценты? Тебя же Малфой наверняка научил…

— Иди ты в жопу со своими процентами!

— Может, лучше к Фортескью?

И мальчишки отправились в кондитерскую. Ведь правда, нужно подкрепиться перед страшно трудным и непривычным делом — выбором одежды.

Доедая последнюю порцию мороженого — потому что больше не влезало, — Гарри поделился с Роном блестящей идеей:

— А давай просто придем и скажем, что нам надо одеться к балу, чтобы это… достойно представить школу Хогвартс. И пусть они сами голову ломают.

— А вдруг принесут что попало?

— Чтобы мы опозорили Хогвартс, саму Малкин и ее мастеров?

— Ну… Если так, то мысль и правда хорошая! — приободрился Рон.

— Между прочим, — заговорщически прищурился Гарри, — Малфой научил.

— Иди ты!.. Да он же наверняка…

— Да шучу я, шучу!

— Шуточки у тебя, — тихо пробурчал Рон, ныряя вслед за Гарри в знакомую дверь.

Рон Уизли осторожно поправил белоснежный манжет и потянулся к черному бархатному галстуку-бабочке, подергал его, стараясь поправить, посмотрел на себя в зеркало и неверяще улыбнулся. На него смотрел рыжий парень с широкими плечами и аккуратно прибранными волосами — мадам Малкин расщедрилась на адресок парикмахера, настоящего волшебника, а на Гарри словно Малфой налинял, и его было никак не отговорить — приспичило ему, видите ли, выглядеть так, чтобы тот самый Малфой локти кусал.

Ну… локти так локти, тут Рон уже никак не мог не согласиться. И вот результат — он сам себя не узнает. Ну то есть как не узнает, это вроде он, но… воротничок немного жмет шею, но стоит приподнять голову, чтобы он не мешал, как вместо обычного Рона Уизли, шестого брата, незаметного и не особо интересного, в зеркале отражается уверенный в себе симпатичный парень с недоверчивой, но приятной улыбкой. Не совсем удобно, но… блин, он выглядит как джентльмен!

Ему было немного боязно выходить из комнаты — как вообще воспримут его появление те же братья и Джинни? А вдруг она расстроится? Эх, а ведь мог позаботиться, чтобы сестру пригласили на бал! Но тогда надо было бы что-то придумать с платьем, а они с Гарри со своими-то костюмами еле разобрались. Вот же… Может, поговорить с Парвати и Падмой, не против ли те взять с собой его сестру?

Но надо идти — в комнате они оставались последние, все остальные, даже Невилл, уже ушли за своими партнершами.

— Гарри, ты готов?

— Только хотел тебя спросить об этом. Ну что, идем?

— Нехило у этой Малкин с тобой получилось, — оценил Рон вид приятеля.

На Гарри Поттера тот не походил вообще. Даже шрама не было видно — длинная челка спускалась через лоб как раз там, где надо — то есть, где сам Гарри хотел. А зелье, которое им дал парикмахер, немолодой мужчина с аккуратной, волосок к волоску, бородкой, прекрасно помогало исправить любой шухер на голове, стоило только капнуть в нужное место — где волосы начинали выбиваться. Зелье стоило недешево, но работало просто волшебно.

Черные шелковые мантии с золотой окантовкой смотрелись на мальчишках празднично, что оценили их партнерши — сестры Патил, которые решились сами пригласить на бал необременительных партнеров для себя любимых. Им интересно было просто попасть туда, а с кем — особой роли не играло.

Удивленные и довольные лица девочек так порадовали Гарри и Рона, что те даже не забыли сказать о том, что сестры Патил очень красивые.

— Тогда, может быть, предложите нам руки? — не утерпела одна из сестер с синей лентой в волосах. — И да, я Падма, а Парвати с красной лентой.

— В цветах факультета, я надеюсь, разберетесь, — хихикнула Парвати, пока их кавалеры судорожно оглядывались на двигающиеся по гостиной пары: как правильно подавать руку, ни мадам Малкин, ни парикмахер им ничего не сказали. Просто протянуть? Но это как-то… странно, что ли…

И тут Рон приоткрыл рот и замер, повернувшись к лестнице в девичьи комнаты, а остальные последовали его примеру.

В гостиную спускалась Гермиона Грейнджер собственной персоной, но какая же она была! Тонкий стан выгодно подчеркивало изумительное длинное жемчужно-персиковое платье, красиво оттеняющее карие глаза и прекрасно при том показывающее, что мисс Грейнджер вообще-то почти на год старше всех своих однокурсников. Кое-кто забыл, как дышать, ненадолго, правда.

— Грейнджер, это действительно ты? — изумилась Парвати, не ожидавшая от соседки по комнате такого перевоплощения.

Гермиона, увидевшая лучших друзей в праздничных одеяниях, была удивлена ничуть не меньше.

— Вы все-таки решили пойти! — она бросилась к мальчишкам, но сестрички Патил тут же сами взяли их под руки — каждая своего кавалера, естественно.

— Так вы вместе идете? — продолжала искренне радоваться Гермиона. — Вы потрясающе смотритесь!

— Ты тоже ничего, — хмыкнула Падма и вежливо улыбнулась. — А с кем идешь?

— Он должен ждать там, — ответила на улыбку Гермиона, кивая на дверь.

— Так он что, не из наших?! — поразились сестры. — Ты нашла себе кавалера с другого факультета?

— Скорей уж он ее нашел, — встрял Гарри, но Гермиона приложила палец к губам, и он улыбнулся и кивнул.

Ему тоже хотелось посмотреть на реакцию однокашников, когда те увидят, с кем идет его подруга, так что он не обратил особого внимания на то, что Рон резко отвернулся и вздохнул, когда Гермиона упорхнула из гостиной.

Сестры Патил поторопились — им хотелось первыми узнать, что за кавалер у Грейнджер, и Гарри получил настоящее удовольствие, здороваясь за руку с Виктором на правах старого знакомого. Крам протянул и Рону широкую ладонь, которую тот пожал с каменным выражением лица.

Представленные зарубежной звезде сестрички тут же спросили про автографы и побежали искать снимки. А Виктор как бы случайно спросил, была ли полезна его книга про берсерков — и вот тут Рон не выдержал и задал вопрос, который волновал его давно.

— Та схема передачи по наследству, что в ней, она единственная или бывает по-другому?

— Бывает, если влиять магически, — ответил Виктор. — Есть другая книга, того же автора — следующий том, в нем есть подробности по поводу изменения наследия.

— А… — Рон прикусил губу, но слова рвались из уст сами. — Где ее можно заказать?

— Увы, — развел руками Виктор. — Они все запрещены у вас, в магической Британии. Я бы мог… Но мне вовсе не хочется близко знакомиться с британским правосудием. Ваше прецедентное право… это просто кошмар.

Он подписал сунутые ему фотографии, предложил всем вместе сфотографироваться на балу, красиво согнул руку в локте, и Гермиона догадалась положить ладонь на этот сгиб.

— Ты прекрасна, — прошептал он в мгновенно зардевшееся ушко Гермионы, и повел ее в бальную залу.

В кильватер за ними пристроились и лучшие друзья со своими парами — было очень удобно подсматривать и даже подслушивать, как правильно вести себя на балу с девушкой.

Поэтому…

— Падма, ты прекрасна, — шепнул Гарри, предварительно посмотрев на цвет ленты.

— Спаси-и-бо, Поттер, — удивленно протянула та. — Мне очень приятно это от тебя слышать, хотя и довольно неожиданно. Ты тоже очень хорошо выглядишь, наверное, с тобой многие захотят потанцевать…

Гарри спал с лица, и Падма догадалась, что с танцами ей будет непросто.

— Я не умею танцевать, — прошептал Гарри так покаянно, что ей стало его жаль.

— Я уже поняла, — улыбнулась она. — Я буду тебе подсказывать, а ты, самое главное, не торопись.

— Правда? — просиял Поттер. — Спасибо!

И как он раньше не замечал, какая это хорошая девочка? Ой, она не с ними живет, она же с Рейвенкло!

— И ноги высоко не поднимай, если не хочешь оттоптать мои…

Гарри зашаркал ногами.

— Да не сейчас, — рассмеялась Падма. — Когда танцевать пойдем, чудо!

Гарри рассмеялся в ответ, и они дружно оглянулись на Рона с Парвати.

«Кажется, у нас сегодня будет довольно забавный вечер», — подумала Падма и, конечно, была права.

* * *

Гермиона перед балом была в очень и очень смешанных чувствах, настолько неожиданным оказалось для нее увидеть Гарри и Рона при полном параде да еще с партнершами. Ей даже хотелось чего-то вроде того, чтобы обидеться на друзей, которые ей ничего не сказали. А еще они справились без нее, и в этом было что-то… нет, не плохое — как можно! Они на самом деле молодцы, но… Что-то царапало, и это оказалось не очень-то приятно.

Но ведь они очень даже неплохо справились, и… Может быть, Виктор прав, ей уже давно не стоит их так опекать? В последнее время как-то так оказывалось, что Виктор прав. И ведь он ни разу не позволил себе сказать «я же говорил!»

Но вот он сам — в антрацитово-черном атласном плаще с подбоем цвета… о, ее платья? Вот так… так выглядит пара? — промелькнуло в ее голове, а потом она, кажется, утонула в его восхищении, так, что стало трудно дышать. И даже хорошо, что рядом были мальчишки с сестрами Патил… Что? Они еще подождут, Виктор собирается подписать девчонкам фото? Вот нахалки… Ой, что это она?..

И вот они идут к Большому залу, и на них оборачиваются все до одного, и Гермионе кажется, что это происходит не с ней. Она то гордится — Виктором, конечно, то смущается так, что ей хочется развернуться и убежать, но Виктор шепчет ей такие нужные слова, и спина выпрямляется сама, она идет дальше все увереннее и все больше чувствует его руку. Ей кажется, что с такой опорой ей ничего не страшно. Необыкновенная легкость рождается где-то внутри, когда она смотрит в его темные и такие выразительные глаза, ей кажется… неужели она на самом деле настолько красива?

«Да», — читает только что родившаяся внутри нее Женщина в каждом жесте, каждом взгляде Виктора, и от этого становится странно горячо в груди, горячо и легко… Как во сне она отвечает на приветствия, уже не обращая внимания на удивленные, а то и потрясенные взгляды, но вот она замечает, как направленное на них внимание исчезает, словно схлынула волна, и оборачивается вслед за всеми.

— О… — удивленно произносит она, глядя, как Флер Делакур идет — нет, шествует по залу под руку с Люциусом Малфоем.

А потом слышит где-то за спиной чье-то сдавленное: «Шта?»

* * *

Обо всем подумали Люциус и Нарцисса, кроме того, какую реакцию вызовет их появление на школьном, пусть и международном балу, у их собственного сына. Закрутились, не предупредили.

Драко стоял ни жив ни мертв. Панси Паркинсон была забыта моментально. Хотя та сама это еще не очень-то и заметила, потому что смотрела на одиозную пару — юную чемпионку-француженку и — та-дам! — Люциуса Малфоя. Ей было не до Драко. Ей хотелось как можно быстрее сбежать из зала и написать коротенькое такое письмецо. А можно и два… Потому что это… это полный фурор! Нет, как там мисс Скитер говорила?.. Бомба, точно!

Драко автоматически переставлял ноги, не сводя глаз с той же самой пары. Отец… он никогда не видел его в паре с кем-то, кроме матери! Максимум пара танцев на приемах… Отец изменяет маме?! Нет, нужно срочно разобраться! Как он мог… Откуда?! Почему?!

Он едва не рванул прямиком через зал, но вовремя кое-что вспомнил, зажмурил глаза и начал считать: «Один, два, три… девять, десять…»

— Один — двадцать, — шепнул кто-то рядом.

— Два — девятнадцать, — кивнул Драко и открыл глаза. — Поттер?!

— Полегчало?

— Откуда ты…

— Да у тебя все на лице написано. Ты ж едва Падму не затоптал, спасибо, что не побежал. Это было сильно.

— Да я…

— Что?

Драко сдулся. Действительно, ну что тут сказать?

— Наверное, у отца опять что-то связанное с политикой, — пробормотал он, но увидел, что Поттер на него больше не реагирует, а пялится куда-то в сторону так, что даже рот приоткрыл.

— Мама? — вырвалось у Драко, когда он увидел, на кого смотрит Гарри, и он сам закрыл себе рот рукой, но было поздно.

— Мама? — эхом произнес Поттер и повернулся. — Это твоя мама?

Падма Патил, продолжая держаться за его локоть, вежливо поприветствовала Малфоя, а потом вся превратилась в слух. О, очень удачно у нее складывается этот вечер! Кажется, ей снова повезло оказаться в правильном месте!

Драко рассеянно ответил на ее приветствие, продолжаяя переводить взгляд с отца на мать и обратно.

— Твоя мама очень красивая, — завела светский разговор Падма. — Но, кажется, они специально готовились.

— Почему? — удивился Гарри, а Драко, сообразив, что он видит, наконец с облегчением вздохнул.

— Посмотри на их костюмы, видишь, в каждом есть те цвета, что у второй пары? Ну, в отделке?

— А… и что это значит?

— Я позволю себе откланяться, мне нужно найти свою партнершу, — Драко быстро исчез из поля зрения.

— Значит, что если они поменяются, то все равно будут смотреться как пара. Новая пара.

— И зачем?

— Поттер…

— Патил, может, уже по имени?

— Ну… попробуй. Гарри.

— Падма, ты же объяснишь, что к чему?

— Только если ты не встанешь мне на ногу…

— Давай лучше если я встану, ты потопчешься по моим обеим?

— Поттер! — Падма фыркнула от смеха. — Я, конечно, понимаю, что ты мальчик дикий, слова «бал» и «этикет» услышал совсем недавно, но знаешь… с тобой весело. Если честно, я хотела бросить тебя сразу после первого танца, но, похоже, остаться будет куда интересней. Спрашивай, я с удовольствием тебе поведаю то, что знаю сама.

Первый танец пронес мимо них потрясающую пару — Люциуса Малфоя в жемчужно-голубом плаще — да, том самом! — и гибкую, как лоза, мисс Делакур, с изумительной прической, в голубом платье того же оттенка и длинных серебристых кружевных перчатках.

Гарри едва не впал в ступор, глядя на ловко и изящно вальсирующего Снейпа в паре с настоящей красавицей миссис Малфой, но тут Падма положила одну руку ему на плечо, взяла за вторую… Ой…

— Шаг правой на меня, полуповорот, шаг левой, поворот, да, снова полу, теперь назад… На поворотах меняй ноги, чтобы начинать с другой… О… да, молодец, правильно…

Гарри был доволен и горд — он танцевал! И это было совсем не так страшно, как представлялось. Интересно, а как сейчас Рон?

— Давай попробуем найти твою сестру? — предложил он Падме.

— С радостью!

Рон Уизли, красный и немного растрепанный, но улыбающийся, рассказывал Парвати то ли анекдот, то ли какую-то смешную историю — та хихикала, едва сдерживаясь, чтобы не захохотать.

— Вы танцуете? — вырвалось у Гарри само.

— Мы уже натанцевались, — буркнул Рон.

— Падма шикарно учит! Меня уже научила… Может, попробуешь?

— Кстати, о чем это вы, — перебила его Падма. — Я бы тоже посмеялась.

— Да… Малфоям кости перемывали. Ведь куда угодно влезут, как только такое суметь?

— А Снейп-то… видали?

— Голову помыл…

— Или его партнерша… Слышал я про способности миссис Малфой, урожденной Блэк.

— Она Блэк?

— Гарри, ты не знал? Серьезно? Она кузина Сириуса Блэка!

— Ч-что? Тогда получается, что Малфой мне…

— Который Малфой, Гарри?

— Получается, Драко мне тоже родственник?

— Только не через Сириуса, а через твою бабушку.

— Мою бабушку?

— Да, твою бабушку, Дорею Блэк. Он тебе двоюродный племянник.

— Погоди… прости, мне надо сесть…

— Хи-хи… Гарри, все же с тобой действительно забавно! Почему ты ничего не знаешь?

— Да потому что меня подкинули магглам! Потому что до того, как мне исполнилось одиннадцать и пришли эти чертовы письма, я понятия не имел ни о волшебстве, ни о том, что я волшебник!

— Вот ни фиг… ой, ничего себе. Но… Гарри, ты же уже четвертый год, получается, в волшебном мире, и…

— И где я должен это все найти? В библиотеке?

— Ну… и там тоже, но разве тебе в наследство не оставили летопись семьи, семейный гобелен?

— Не поверишь, я про свой сейф-то все время забываю. Хотя нет, сейчас уже нет.

— Может, тебя зельями опаивали, ну, знаешь, для ухудшения памяти?

Гарри вздохнул и пожал плечами.

— Знаешь, в любом случае тебе стоит быть осторожным. А еще не говори того, что мне рассказал, больше никому, если не даст клятву. И я клянусь, что никому и никаким образом не передам то, что сегодня от тебя услышала.

— Это значит, до полуночи можно секретничать?

— Гарри, ты и правда… прикольный. Жаль, что мы не познакомились раньше, я бы помогла тебе сориентироваться.

— Не все еще потеряно…

— Ничего не потеряно! Потанцуем?

Северус Снейп с обреченным видом выпил сваренное зелье и протянул такую же склянку Люциусу Малфою. Тот выпил, фыркнул, но не прокомментировал: как зельевару он Северусу доверял — всё-таки не первый год сотрудничают. А зелье, гарантирующее отсутствие ментального вмешательства, да еще уровня вейлочар, вещь редкая и на сегодняшний вечер необходимая. Да и с Альбусом Дамблдором ему общаться предстоит, так что лучше перебдеть.

Нарцисса в новом серебристом бальном платье, отделанном голубым жемчугом, удостоилась искреннего восторга собственного супруга и немного вяловатых комплиментов от Снейпа, которые тот выдал с таким обреченным видом, что она возмутилась:

— Сейчас же сделай лицо попроще, Северус! А не то отправишься открывать бал один. Я рядом с таким кислым типом находиться отказываюсь.

Снейп затравленно посмотрел на нее и вздохнул.

— Вместо дорогих твоему сердцу дел в лаборатории, которыми бы ты с удовольствием занял все время, что будешь вынужден потратить на этом дурацком балу — ведь ты так об этом думаешь, верно? — представь, как полезно будет разжиться биоматериалом Грюма и заодно разобраться с… Со всем остальным, — пришел на выручку Люциус. — Плюс найти, как выгодно пристроить эту твою вейлу так, чтобы она осталась нам благодарна. Ну и не мне тебе говорить, что вейлы — это не только ценные волосы…

— И когда ты только успел овладеть чтением мыслей? — не на шутку озаботился Снейп. — Или новым артефактом? — менталист Малфой значительно менял расклады, даже если был только начинающим.

— Тоже мне тайна, — фыркнула Нарцисса. — Лицо, говорю, попроще сделай, на нем все написано. Особенно для тех, кто не первый год с тобой знаком. Тоже мне, шпион.

Северус внутренне вздрогнул, но быстро сообразил, что, во-первых, именно таким определением его деятельности Дамблдор в своё время отмазывал его от Азкабана, так что ничего принципиально нового она не сказала, а во-вторых, недавно они с Нарциссой обсуждали свою будущую шпионскую акцию на балу — когда, куда, а главное, каким образом завлечь лже-Грюма.

Вариантов было три: подозрительное поведение Снейпа, которое спровоцировало бы его на преследование, чары Нарциссы, за которой тот начал бы волочиться (принятое, несмотря на протесты Люциуса) и силовой вариант (на самый крайний случай, но Северус предпочел бы именно его, так как не особо представлял, как ему надо будет подозрительно махать мантией перед Грюмом, изображая живца, и долго ли он так продержится).

Нарцисса, держа в уме как одну из возможных кандидатур Крауча-младшего, больше полагалась на свои чары, а потому переговорила и с супругом, и с мисс Делакур, подготовила почву… и, как показало время, была совершенно права.

Когда они явились в бальный зал, то произвели немалый фурор. Нарцисса даже еле слышно охнула, когда увидела реакцию Драко, но, к счастью, мальчик быстро пришел в себя. И, кажется, ему помог в этом… Неужели Гарри Поттер? Да, с сыном нужно будет поговорить обязательно! Конфронтацию с Мальчиком-Который-Выжил давно пора бы прекратить.

В прокатившемся по залу гуле было трудно услышать звук падения небольшого стеклянного шарика, но поедающего ее оставшимся глазом Грюма Нарцисса, как истинная женщина, не заметить не могла.

«Отлично, — подумала она, — такое выражение лица я прекрасно помню. Как и того, кому оно принадлежало. И мне очень, очень интересно, как этого мальчика ухитрились вытащить из Азкабана».

— Второй вариант, — шепнула она партнеру.

— Уверена? — Северус хотел благодарно вздохнуть, но решил, что не стоит с этим торопиться — неизвестно, как еще все повернется.

— Абсолютно, — ответила Нарцисса, чуть прогнувшись и входя в очередной пируэт.

— Дамблдор хочет поговорить, — поделился Северус, увидев, как Альбус едва не подпрыгивает, преувеличенно приветственными жестами подзывая его к себе.

— Вальсируй меня подальше, пусть им займется Люциус.

— А он об этом знает?

— Сориентируется, не маленький.

И пара начала постепенно, как бы невзначай продвигаться к дальнему концу зала. А Северус, срочно вспомнив науку миссис Малфой, всякий раз, стоило Дамблдору начать делать какие-то знаки, ухитрялся поворачиваться так, чтобы оказаться к нему спиной. Вальс в их исполнении получался немного нервным, но все же оставался вальсом, так что Нарцисса могла собой гордиться, правда, пока ей было не до этого.

Миссис Малфой, глядя на ужимки директора, пару раз изобразила вежливое недоумение, так что тому пришлось прекратить попытки, по крайней мере, до поры до времени. Дамблдору было чем себя успокоить — времени для выяснения всех обстоятельств было более чем достаточно, бал только начался. И до Северуса он в любом случае доберется. Попозже так попозже.

Его снедало беспокойство совсем другого рода: если с Крамом и Грейнджер все было прекрасно понятно, то засовывать на дно Черного озера чету Малфоев определенно граничило с безумством. А то и со скандалом. При том, что это все еще надо было как-то ухитриться реализовать!

Он все больше склонялся к неминуемости грабежа лаборатории Снейпа, и это было в какой-то мере выходом, но Делакур?! Нырять в озеро за Люциусом Малфоем?! Как ей только в голову пришло такое — пригласить на бал этого сноба и проходимца, и где они вообще могли встретиться? Северус точно не мог, интриги — это не его. Неужели Нарцисса? Или все же это был план Люциуса? Точно, подключили Снейпа, чтобы тот изобразил ухаживания, а сами… Вот для чего он тогда приглашал мисс Делакур на ужин! Они хотят дискредитировать его, Альбуса, перед мировым сообществом? Ну, Северус… Как ты мог?

А ведь это неминуемо случится, если все будет сделано, как запланировано устроителями Турнира, поскольку общим решением именно выбор партнеров для бала чемпионами должен стать и выбором их будущих спасенных для второго тура. Малфои… Пикси их задери, Малфоев!

— Дамбле-доор…

— Я не танцую, — автоматически вырвалось у него, потому что танцы — последнее, о чем он сейчас думал.

— О нет, вы танцуете! — мощная властная рука закрутила его вокруг оси, и мадам Максим просто взяла и повела его в танце. — Вы уже придумали выход или моя подопечная будет вынуждена лезть в это ваше озеро спасать чужого мужа? Клан Делакур вам этого не простит, а еще этого не прощу я! Полагаю, я успею первой.

— Поверьте, для меня это такая же неожиданность…

— То есть не вы это спланировали? И не вы отвечаете за ваших соотечественников и их поведение во время Турнира? Тогда кто же?

— Олимпия, дорогая… Быть может, у вас есть другие предложения по поводу самого ценного для наших чемпионов?

— У мисс Делакур снова приедет семья, чтобы поддержать ее во втором туре. У нее есть младшая сестра, которую она очень любит.

— Я ваш должник, дорогая Олимпия, — нехотя выдавил Дамблор.

— Безусловно, милый Альбус. И вы совершенно правы, я дорогая. Очень дорогая.

— Что вы хотите за участие младшей мисс Делакур во втором туре?

— Полагаю, мы поговорим об этом завтра. Мы же договоримся, не так ли?

Оставалось только скрепя сердце кивнуть и задуматься, не участвовала ли и сама Олимпия в заговоре — однажды она весьма похожим образом заполучила один из весьма ценных артефактов из его немаленькой и во всех смыслах дорогой коллекции. Но все же она помогла, очень помогла, потому что представить, какими правдами и неправдами он будет пытаться упихивать на дно озера чету Малфоев, Альбус не мог и в страшном сне.

Значит, осталось добраться до лаборатории Северуса. Братья Уизли должны ему в этом помочь, не сами, конечно, ученический контракт им не даст, но через младшего, Рона, можно попробовать.

Едва только Альбус Дамблдор вздохнул, отведя свою грандиозную партнершу к ее месту за столом, собираясь после этого наконец добраться до Северуса и потребовать от него объяснений, как оказался нос к носу с Люциусом Малфоем. И если еще десять минут назад Альбусу было бы трудно удержаться от вопроса, с какой стати тот решил дискредитировать не только его, но и всех устроителей Турнира, то теперь сообразил: Малфой по идее не может знать ни заданий будущего тура, ни планов оргкомитета в целом, а значит, его появление на балу преследует совершенно иную цель. И хорошо бы узнать, какую. А значит, поговорить подольше, чтобы постепенно пройти обычную защиту малфоевских амулетов. Он мог бы сделать это быстро, но тогда Люциус бы точно все понял.

Дамблдор вежливо ответил на нейтральное приветствие и постарался завязать разговор ни о чем, чтобы осторожно прощупать собеседника и, насколько это удастся, внедриться ментально.

Люциус с готовностью подхватил разговор, как ни в чем ни бывало, только периодически поглядывал на свою партнершу, увлеченно вальсирующую то с одним, то с другим старшекурсником Хогвартса. Но на этот раз обойти его амулеты — Дамблдор даже представлял, какие, — почему-то не удавалось.

Погруженный в разговор, а на самом деле в старания осторожного взлома щитов разума — когда и где только Люциус сумел разжиться такими редкостными по качеству вещами? — директор совершенно не замечал тихой, но вопиющей — для тех, кто понимает, конечно, — сцены на правой стороне зала.

* * *

Нарцисса Малфой обворожительно улыбнулась мистеру Грюму… который снова едва не расстался со своим артефактом — тем самым Грозным глазом, в честь которого носил свое прозвище. А потом оставила Снейпа, который словно растворился в воздухе — не иначе как от огорчения — и изящно приветствовала Аластора Грюма. А тот вместо того, чтобы заклеймить презрением супругу Пожирателя и Врага, повел ее танцевать! И самое главное — она согласилась.

Зрелище вышло воистину жалкое…

Проклятый протез Барти Крауч был готов сжечь, затолкать в глотку его хозяину, отходить им до смерти идиота колдомедика, который вместо того чтобы нормально вырастить вторую ногу, пристроил вместо нее вот это убожество. Сказать, что ему было неудобно — все равно, что ничего не сказать. Барти, начитанный и просвещенный, при нормальных мозгах сказал бы, что это был самый настоящий ад, каким его иногда представляли магглы в христианской традиции.

Он держал за талию самую прекрасную и самую желанную в мире женщину, но вместо того чтобы сделать ей приятное и повести в танце как приличный партнер, был вынужден цепляться за нее как за спасательный круг! Стыд, любовь, позор, разгорающееся желание прижать ее к себе — ведь такое больше никогда, никогда не повторится…

— Нарцисса, — умоляюще выдавил он, но продолжить не успел.

— За мной, — скомандовала она, развернувшись к ему спиной, и вышла из зала через ближайшую дверь.

Как он мог ослушаться? Он захромал за ней, но стоило ему пройти по коридору до первого поворота, за которым скрылся ее дивный силуэт, как на него обрушилась темнота.

* * *

— Дьявол, надо было, чтобы он прошел подальше, — шипел из-под невидимости Снейп, на пару с Нарциссой транспортируя лже-Грюма в сторону своих подземелий. — Встретится еще кто-нибудь…

— Не каркай, я держу Отвод глаз… — не сказала, но показала знаками миссис Малфой.

«Кто-нибудь», целовавшиеся в нише за соседним гобеленом, услышав голос самого страшного профессора, замерли, как мыши под веником, и высунулись не ранее, чем прошла пара десятков минут. Причем первые десять они стояли по стойке «смирно», а вторые, уверившись, что опасность миновала, продолжали свое куда более интересное занятие, чем подсматривать за Ужасом подземелий и тем, на кого он там ругается. Пронесло мимо, и слава Мерлину.

— Северус, надеюсь, все необходимое у тебя с собой? — Нарцисса раскраснелась от усилий и выглядела довольно интересно.

— Конечно.

— Тогда какого драного фестрала мы его куда-то тащим?

— Чтобы уйти от наиболее посещаемых мест…

— Ты еще предложи затащить его на Астрономическую башню…

— Только чтобы оттуда сбросить, — проворчал Снейп. — Да что же за артефакты у него такие неподъемные?!

— Чтобы не похитили…

— Эмм… Деревянная нога с противоугонными чарами?

— Все, я больше никуда не иду, — Нарцисса Малфой остановилась и направила палочку на дверь ближайшего класса. — Алохомора!

Взопревший Снейп, которому пришлось волочить самую вредную часть лже-Грюма, включавшую ту самую ногу, даже не заметил, в какой класс они так нахально вломились.

Он быстро достал пузырьки с зельями и уже приготовился приводить «клиента» в чувство, но Нарцисса его остановила. Мило улыбнувшись, она трансфигурировала из лежащего на преподавательском столе пера точно такую же фляжку, к которой даже на балу прикладывался Грюм.

— Сыворотку Правды, — скомандовала она, протянув ее Снейпу.

Тот ухмыльнулся и залил в нее требуемое зелье, убрав остальные, и подал Нарциссе, которая ловко поменяла фляжки и кивнула ему.

— Энервейт! — не без удовольствия скомандовал Северус, глядя, как Грюм дернулся и уставился затуманенным взглядом на миссис Малфой.

— Нарцисса Блэк, — так сладострастно простонал Грюм, что брови Северуса вместо того, чтобы привычно иронично изогнуться, встали аккуратным домиком.

— Скажешь Люциусу — убью, — прошипела урожденная Блэк.

— Скажешь, кто такой, — не скажу Люциусу.

— Сделка.

— Сделка.

— Барти Крауч.

— К-кх-то?!

— Анапнео. Младший.

— Как?!

— Рассказывай, Барти, дорогой. Как, когда, кто… и главное — зачем, — Нарцисса провела рукой по волосам своей жертвы.

И находящийся под действием сыворотки правды, близости самой желанной и недоступной женщины, а также собственных, лихо пляшущих тараканов Крауч-младший рассказал, как. И даже почему. И все остальное. Четко, быстро и связно — как в своем обычном теперешнем состоянии он ни думать, ни говорить не мог. А вот выдать, где находится «вечно живой» милорд, не смог, хотя, судя по всему, очень хотел.

— Непреложный обет, — диагностировал Северус, и Нарцисса молча кивнула.

— Следить и ждать. Больше ничего не остается, — кисло признал Снейп и тяжело вздохнул.

— Можешь иногда подключать Драко, — смилостивилась Нарцисса и повернулась к Грюму, забирая у него трансфигурированную фляжку и вручая его старую. — Ты ведь никогда не пожелаешь зла моему дорогому сыну, Барти, милый?

То замотал головой, явно готовый на все.

— Тогда поклянись…

Едва Барти Крауч ака Аластор Грюм закончил клятву, дверь в кабинет распахнулась.

* * *

Минерва МакГонагалл, почувствовав, как с двери ее кабинета спали ее же собственные чары, возмутилась до глубины души, но решила не торопиться. Если она застанет учеников, предающихся греху в своем кабинете, это будет куда более серьезным основанием для вызова родителей, а то и исключения. Нет, какова наглость!

Она аккуратно выскользнула из бальной залы и хотела уже в облике кошки быстро пробежать к кабинету трансфигурации, но услышала весьма характерные звуки за одним из гобеленов… Пока она разбиралась с нарушителями, время шло. За поворотом она увидела еще одну парочку, которая, правда, не творила ничего предосудительного, да и состояла из ее же гриффиндорцев — Джинни Уизли и Невилла Лонгботтома, кто бы мог подумать, что этот увалень вообще решится пригласить хоть какую-то девочку? Наверное, мисс Уизли сама, она такая бойкая… Ах, все равно нужно сказать им пару напутственных слов…

Дальнейший путь Минервы отнюдь не был усыпан розами, а вот парочек разной степени расхристанности ей пришлось призвать к порядку целых пять… О-о-о, нет, шесть! И зачем она вообще сюда отправилась?! Кто, в конце концов, сегодня дежурный? Ведь Северус, кажется, вызвался сам! А потом заявился на бал — кто бы мог подумать — с Нарциссой Малфой. Нет, это точно интриги Люциуса, в которые он опять впутывает Снейпа, — решила она и раздула ноздри, решив высказать тому все, что она о нем думает, окончательно и бескомпромиссно. То есть когда вернется в зал. А пока она просто обязана блюсти нравственность словно помешавшихся во время бала учеников!

И она распахнула дверь своего кабинета.

Северус Снейп, как раз когда его подельница занималась Барти, так сказать, вплотную, использовал время с толком: огляделся. И признал, что идея проводить допрос в кабинете трансфигурации была определенно не лучшей. Но потом отвлекся на сам допрос… и сориентировался уже на тишайшие шаги в коридоре.

— Быстро отсюда, — скомандовал он Нарциссе, и резко шагнул к двери, которая тут же распахнулась — но именно благодаря этому он успел встать так, чтобы оказаться скрытым за ее створкой.

— Аластор?! Нарцисса?! — всплеснула руками Минерва, глядя, как тот страстно прикладывается к ручке бывшей ее ученицы, привалилась спиной к двери, которая почему-то оказалась странно мягкой, так что она провела рукой у себя за спиной и нащупала… После чего сознание ее милостиво покинуло.

— Сомнус, — произнес Снейп, аккуратно усаживая Минерву за ее же стол и смущенно поправляя свою одежду.

— Антидот для Барти, — деловито протянула руку миссис Малфой.

— Держи.

Из ручек Нарциссы Крауч-младший был готов выпить даже яд, не то что зелья Снейпа, хотя разницы особой не видел. Но еще до того, как сделал глоток, его угораздило посмотреть тому в глаза…

— Погоди… Северус Снейп хочет помочь возродить Лорда, Крауч, ты меня понял? Кивни.

— Северус, ты подставляешься… — голос Нарциссы был напряжен.

— Крауч, поклянись, что никто кроме тебя не узнает об этом.

— Это… Правда?

— Как то, что этим вечером я танцевала с тобой, — пришла на помощь Нарцисса, и взгляд Барти Крауча снова затуманился.

— Поклянись…

— Клянусь, что никому не скажу о том, что Снейп — верный сторонник Лорда, желающий его возрождения. Ни словом, ни мыслью, ни намеками, ни живому, ни немертвому. Клянусь своей магией и жизнью.

— Немертвому вроде было не обязательно…

— А Лорд?

— Действительно. Мерлин, какая гадость. Северус, я вас оставлю, верю, ты обязательно что-нибудь придумаешь. Можешь рассчитывать на меня и на всех нас. Я, Нарцисса Малфой, урожденная Блэк, даю обещание от лица всей семьи, что никогда не откажем в разумной помощи тебе, Северус Снейп.

— Принимаю обещание с благодарностью, — поклонился Северус.

Кажется, сегодняшний бал все же обернулся прибылью — с такими вещами, как обещание Нарциссы, не шутят. Вот только обещание истинно малфоевское — с оговорочкой насчет разумности. Хотя убедить Люциуса он сумеет, если что.

Провожать даму до бальной залы Северус не пошел: еще кого от кого придется спасать в случае чего. Хотя… Определенно не бывшую Блэк, которые — он точно знал — бывшими не бывают.

А вот с МакГонагалл придется поработать, и желательно без свидетелей.

— Мистер Грюм, — не без сарказма обратился он к Барти. — Вам случайно по своим делам не пора? Или предпочитаете подождать, пока она, — Снейп кивнул на МакГонагалл, — проснется, чтобы лично объяснить, с кем, почему и чем вы занимались в ее кабинете?

— Предпочитаешь объяснить все сам?

— Уверен, что у тебя получится лучше? Оставайся.

— Что ты собираешься ей сказать?

— Она должна решить, что я выставил отсюда двух своих старшекурсников, на защитное заклинание которых она напоролась.

— Мозгоправом заделался или новое зелье придумал?

— Не твое дело. И делаю я это не ради тебя.

— Мисс Блэк…

— У нас есть дело важнее, чем даже самая достойная женщина. Не забывай, Крауч.

— Ты действительно все еще… — Барти не закончил фразу, встал и протянул руку Северусу.

Тот молча пожал влажную ладонь, подождал пока тот прохромает за дверь, закрыл ее и тяжело вздохнул.

— Извините, Минерва, но это необходимо… Я поправлю потом, если будет возможность, конечно. Хотя это вряд ли.

* * *

Альбус уже давно выискивал среди танцующих одиозную пару из своего чемпиона и его партнерши, но Нарцисса Малфой нашла его сама. Правда, сначала Дамблдор увидел, как она что-то втолковывает собственному сыну, сперва довольному, а потом все сильнее и сильнее хмурящемуся.

— Директор Дамблдор, — она сделала вид, что обрадовалась его появлению, хотя разговор с сыном явно еще не был закончен. Надо было отдать должное, в отличие от ее супруга, миссис Малфой никогда не называла Альбуса без регалий. — По ряду семейных обстоятельств мне нужно было срочно увидеться с сыном. Так что прошу вас не считать демаршем поступок вашего подчиненного — мистер Снейп всего лишь выполнил мою настоятельную просьбу.

— Ну что вы, — Дамблдор постарался остаться галантным, чтобы попробовать обойти ментальную защиту бывшей ученицы, и ему это вроде бы прекрасно удалось… — Полагаю, благодаря вашему влиянию чемпион Хогвартса сумел так… достойно представить школу и всю страну.

— Не считая того, что вы заставили его соревноваться с детьми, — не могла не подпустить шпильку Нарцисса. — Вы не представляете, с каким трудом ему это удается переносить.

— Эмм… Но на первом туре они практически ему ассистировали, хоть это и было представлено как часть их собственных исследовательских проектов…

— А чего ему это стоило?

— Но Северус мне ничего не говорил…

— А вы этого ждете? От него? Серьезно?

Альбус смешался — мало кому удавалось ставить его в тупик, но миссис Малфой это явно удалось, и сейчас ему больше всего хотелось не читать ее разум, а ретироваться, пока оставалась возможность сохранить лицо. Тем более что он вроде бы уже выяснил обе причины, приведшие ее в школу именно в это время — матримониальные планы, конечно, собственно, он и сам вполне мог бы предположить подобное.

Люциус, конечно, не преминет при случае сделать гадость, но поскольку он тут тоже по инициативе жены, то вряд ли она простит ему попытку поскандалить — для их планов это скорей препятствие. А если он, Альбус, сыграет радушного старого учителя, то картина сложится в целом благоприятная, а Люциус будет вынужден играть свою роль и выказывать свое уважение господину директору. И можно будет снова аккуратно попытаться посмотреть за его щиты. Или даже не очень аккуратно, если что — все равно тому придется держать лицо!

* * *

Флер Делакур с удовольствием протанцевала уже почти со всеми молодыми людьми, семьи которых представляли какой-либо интерес для ее семьи как потенциальные родственники или как потенциальные партнеры. Попутно она приняла самые важные для налаживания связей приглашения на зимние праздники, так, что каникулы в магической Британии для нее точно не будут скучными.

Воспользоваться влиянием и связями мистера Малфоя было определенно правильно. И его сын… довольно симпатичный мальчик, для нее, правда, слишком мал, но вдруг он понравится Габриель? Если он пойдёт в отца, то будет вполне импозантным мужчиной.

Ей же будет интересно посмотреть на цвет местной аристократии, кто уже вышел из школьного возраста — и этим она с радостью займется после Рождества. Блистать на балах и вечерниках — наконец-то она будет в своей стихии!

А зельевар пусть пока останется про запас, в конце концов, его невнимание должно быть наказано! Она Флер Делакур, а не какая-то там! И служанкой при мужчине, пусть даже самом гениальном, быть не собирается. Уж лучше, чтобы служили ей! Но подловить Снейпа для долговременного контракта с семьей она определенно постарается.

* * *

Бал перетек в молодежные танцульки быстро и неотвратимо, но тем не менее все осталось вполне благопристойно — кроме наиболее сексуально озабоченных парочек, конечно. То ли дело было в том, что главные поставщики контрабанды — братья Уизли — были заблаговременно нейтрализованы Снейпом как их мастером, а слизеринцы, имевшие свои каналы, имели еще и первейшую заповедь — не попадаться, а потому меру знали, а кто не знал, тому помогали ее прочувствовать старосты разными, но весьма доходчивыми способами. Рэйвенкловцы, кто собрался напиться в экспериментальных целях, имели свидетелей и фиксировали состояние с помощью записей (пока сами могли, конечно), ну а Пуффендуй под опекой несравненной мадам Спраут вообще предпочитал не нарываться. И вообще, они давно знали, где и чего можно нюхнуть в теплицах номер девять и одиннадцать, а также почему этого все же делать не стоит.

Отловленные парочки, конечно, пытались рискнуть еще раз или два-с, но отбытие четы Малфоев освободило от бальных обязанностей Снейпа, слух о чем разошелся очень быстро и успел достичь почти всех заинтересованных. Так что завершение праздничного вечера получилось почти столь же приличным, как и его начало. Тому немало способствовало внезапно проснувшееся рвение декана Гриффиндора, такое, что кто-то даже отпустил шуточку насчет того, не покусал ли миссис МакГонагалл нынче под шумок мистер Снейп. Но шуточка перешла в предположение об аниформах, в которых такое могло бы случиться, и живые детские умы… Словом, одно можно сказать точно: хорошо, что Северусу Снейпу было не до этого, и он так ничего не услышал и не узнал, а вскоре все попросту забылось.

Потому что Снейп оставался Снейпом — ужасом подземелий Хогвартса и его чемпионом, уже показавшим себя так, что связываться больше дураков не было.

Каникулы пролетели, словно их не было. Но кое у кого — очень, очень насыщенно. После зимних торжеств, которые проходили у самых интересных английских магов, мисс Делакур была очень даже благодарна мистеру Снейпу. Например, за то, что перед вечером у Забини получила особое зелье, делающее ее невосприимчивой к любым добавкам, перед вечерами у Ноттов и Гринграссов он же передал ей от мистера Малфоя амулет защиты разума — во временное, но совершенно необходимое пользование, так что каникулы прошли изумительно весело и весьма продуктивно. И не так и важно, что в обмен на зелье и артефакты пришлось поделиться своими перьями и даже пару коготков аккуратно отстричь — благотворителями ни Снейп, ни Малфой не были, и Флер их в этом вполне понимала, сама такая.

Она присмотрела для себя как минимум два довольно интересных варианта, а как максимум — пожалуй, пять. Или даже шесть. И все молодые люди были достаточно ею очарованы, то есть именно так, как ей хотелось. Оставалось получше проанализировать, чего же хочет она сама, но с этим было трудно. Флер хотела зельевара, одного, и вполне конкретного. Наверное, потому, что именно эта цель совершенно не собиралась перед ней капитулировать, а это раздражало и — вот дела! — раззадоривало. Хотя где-то, краешком сознания она понимала, что ни к чему хорошему сие не приведет, но все же хотелось, и все тут. И нет, она не влюбилась!

И… снова нет, действительно, не привело — по крайней мере не к тому, что она хотела. Хотя насчет хорошего, конечно, с какой стороны еще посмотреть.

* * *

Флер Делакур дулась, и уже который день. Причина была проста: когда мисс в очередной раз пробралась в апартаменты, едва поспевая за Снейпом, он летел к себе, держа в голове несколько выкладок по новым экспериментам, и так торопился их записать, что рявкнул на неожиданную помеху, как на… да, как на Поттера.

Зря, наверное? Определенно зря! Он скрипнул зубами — нужно было потерпеть, с вейлой не стоит портить отношений, особенно пока не закончился Турнир — может пригодиться.

Флер, высказав все, что на душе накопилось, уже собралась хорошенько хлопнуть дверью, чтобы больше ни за что и никогда не переступать этот порог, как…

— Быть может, чаю? — удивил ее Снейп, ранее никогда ничего не предлагавший, и таким миролюбивым тоном, что она не знала, что и подумать. — Я принял вас за одного моего ученика.

Это что, извинение такое? Самый негостеприимный из профессоров сдается? Ее чары наконец сработали? Или он играет в какую-то свою игру?

Но Снейп просто налил чаю и спросил, хорошо ли она плавает… О да, плавает она отлично. Но с какой стати? Ах, он хотел подсказать ей отгадку?

— Полагаю, вы уже знаете задание следующего тура. Под водой должны спрятать что-то ценное для нас… Я предлагаю убрать все ценное как можно дальше, потому что где здесь будет та самая вода, полагаю, вы догадались. Черное озеро. И лезть туда в феврале…

Флер непроизвольно передернуло, так что Северус понял, что он на верном пути, и продолжил:

— Конечно, они все равно что-то придумают, но пусть хотя бы помучаются, вы согласны?

Очаровательные губки мисс Делакур образовали идеальный кружочек, затем нежнейшую из улыбок, но Снейп не купился — хищный намек все равно был очень даже уловим, пусть на сей раз относился не к нему — ну, он очень на это надеялся. И продолжил рассуждать о возможных препятствиях, о том, как подключить Крама, посоветовал ей немного почитать о Черном озере — на самом деле стоящий совет, даже правильную книгу подсказал.

И она шагнула к нему.

— Вы хотите, чтобы я выиграла?

— Почему бы и нет?

Когда же он успел стать таким? Флер успела оценить — Снейп теперь излучал уверенность, а его руки, хоть и оставались руками зельевара, но ногти были в идеальном состоянии, кожа — гладкой… Сам привел себя в порядок перед балом или миссис Малфой поспособствовала? Флер посмотрела в его глаза.

О-ля-ля… вокруг зрачка, черного, как ночь, искрилось серебристое пламя.

«И что же ты теперь за зверь, зельевар? — подумала она, отводя взгляд. — И как это вышло? Я буду не я, если не выясню, пусть даже мне придется напоминать эту гриффиндорскую заучку! А еще было бы неплохо разжиться информацией о том, что вы планируете сами…»

— Массаж, профессор? — мурлыкнула она.

— Кто я такой, чтобы отказываться? — откинулся в кресле Снейп и прикрыл глаза.

Но не раскололся, как она ни старалась. Только сетовал на супругу «лучшего друга», которая так взяла его в оборот, что он никак не мог… и так далее.

Ага, не мог он. Зараза. И что оставалось? Попрощаться и пойти прятать все ценное и дуться, совершенно верно. Флер так и сделала, правда, предварительно послала записку Краму — в солнечной Болгарии тоже никакие полезные контакты не лишние, а желание, чтоб господа устроители хотя бы немного помучились, это… это было святое! Для Виктора Крама — тоже, как вскоре выяснилось по его широкой и искренней улыбке.

Так что аккуратное движение по временному избавлению от всего близкого и дорогого постепенно началось — чемпионы независимо друг от друга стали отсылать на родину или сдавать в банк через помощников или лично все свои ценности. Исключением в какой-то мере остался Снейп — часть ценных ингредиентов утаскивать в подвальчик своего дома или в Гринготтс было слишком неудобно, он с ними работал.

А потому он просто выдал близнецам Уизли соответствующее распоряжение, и часть крови дракона, чешуек и кое-что еще перекочевало в их заначки, спрятанные в школе. Яйцо же, как и ряд других немаловажных вещей, были перевезены в Коукворт, так что любой волшебник, даже если бы и смог до них добраться — а известно, что некоторым ни закон не писан, ни здравый смысл рядом не проплывал, но выбраться из скромного внешне подвала еще более скромного дома — это было исключено. Разве что только вместе с самим домом и половиной Паучьего Тупика. Северус, по крайней мере, давно не чувствовал себя таким довольным, заканчивая накладывать и закреплять новенькие, свежеизмененные, тщательно рассчитанные и протестированные чары.

* * *

Альбус Дамблдор, вдохновленный тем, что хотя бы с двумя чемпионами все идет, как надо, попытался прощупать почву по поводу близнецов Уизли на предмет обнести их уважаемого мастера — безусловно, ради его же блага. Почва не прощупывалась и была до безобразия зыбкой, и он перешел к их младшему брату, пообещав ему избавление от «опасного наследия».

Мальчик оказался очень даже внушаемым, но Альбус все же понимал две вещи: как бы он ни был силен, ограничивать латентного берсерка опасно — и не только для него лично, не исполнить обещанное ему — вдвойне опасно, так что поработать придется серьезно, и самым тщательным образом проштудировать тот кошмарный фолиант по магии крови. Чем он и занялся еще до того, как мистер Уизли-младший принес ему несколько коробочек, в которых оказались наковырянные Снейпом в первом туре части его дракона: чешуя и куски когтей и несколько спилов гребня. Когда только успел — Снейп, разумеется, а не Уизли-младший.

Альбус вздохнул. Он не был уверен, что это — все, что дорого Северусу, наверняка было что-то еще, но… Он попросил Рона поинтересоваться — и тот, конечно, не отказался.

* * *

— Дружище, и когда ты успел заинтересоваться зельеварением? — поинтересовался Гарри, глядя, как Рон уже который день донимает расспросами гордых и довольных близнецов.

Отвечать на такой непрямой и не касающийся главного вопрос запрета не было… И Рон рассказал, что сам директор пообещал ему помочь, а для этого надо разобраться с некоторыми ингредиентами. Которые у Снейпа.

Гарри, с начала этого года начавший наконец интересоваться волшебным миром и немного учебой в том числе, насторожился. И мысленно перечислил, кому и как помог Дамблдор из тех, кого он знал. Выходило как-то не очень. А если совсем задуматься, то даже совсем не очень.

* * *

— Гермиона, знаешь… я тут немного подумал, и мне как-то не очень понравилось…

— Думать? — печально спросила та.

— Да вроде нет, — озадаченно пробормотал Гарри — думать ему в последнее время как раз все больше нравилось. — Думать это здорово. Результат.

— И?

— Вот смотри… Дамблдор хочет помочь Рону.

— Так это же замечательно — он ведь очень опытный волшебник!

— Ага. А кому он еще помогал?

— Ну… Профессору Грюму, наверное… Профессору Люпину…

— И моим родителям, — вздохнул Гарри. — И Сириусу. И как тебе результат?

Гермиона открыла рот и тут же закрыла. Как живые, перед глазами встали покалеченный Грюм, потертый и словно весь пыльный, несчастный Люпин… Сириус, каким она его помнила после Азкабана — страшный, вот просто… страшный. Брр.

— Может, как-то предупредить Рона?

— О чем?

— Ну… э… блин.

— Ага.

Они немного посидели молча.

— Гарри, может, попросить директора Дамблдора не помогать?

— Что-то не хочется. А то он тогда, получается, нам будет того… помогать. Ну и вообще… не поймет. И будет воспитывать.

Гермиону передернуло, но она быстро придумала еще один вариант:

— А может, миссис Уизли написать?

— Наверное, можно. Это же вроде никакой не секрет? Напиши, ладно?

— Слушай… а почему Рон должен искать ингредиенты у профессора Снейпа, директор что, сам не может того попросить? Профессор Снейп в зельеварении точно лучший. А профессор Дамблдор — в трансфигурации, я читала. Ну и еще в чарах и ментальной магии.

— А может, он уже того… Снейпу тоже помог? — пессимистично предположил Гарри, даже не предполагая, насколько он попал в точку.

— Ты думаешь? — у Гермионы едва не перехватило дыхание. — То есть раньше он был… просто школьником, как мы… и… получилось вот такое вот? Ой, мамочки-и-и, — она прижала ладошки к щекам, а Гарри улыбнулся.

— Ну, это я так, просто предположил. Можешь считать, что пошутил.

— Гарри, мне страшно.

— А что такого-то? Просто ни о чем не просить, справляться своими силами.

— Ну-ну, а то ты с Малфоем уже третий раз в банк из Хогсмида сбегаешь.

— Так Малфой не Дамблдор! Тем более младший. Они с Роном даже похожи чем-то, я, правда, никак не соображу…

— Языками.

Гермиона постепенно начала перенимать манеру своего старшего друга, Виктора, — говорить четко и мало, и ей это все больше нравилось.

— В смысле?

— Ну, знаешь, язык мой — враг мой, — Гермиона вздохнула, глядя на подзависшего Гарри, и пояснила: — Оба сперва болтают, потом думают.

— Точно! Гермиона, ты гений.

— Спасибо, Гарри. Значит, ты уверен, что с Малфоем можно?

— Ну да. С младшим, конечно. Ну… может, еще с его матерью, но я ее боюсь.

— Да, чем дальше, тем страньше. Но профессора Снейпа, наверное, тоже стоит предупредить. Он же все-таки наш чемпион. Вдруг у него без ведома что-то заберут, и он без своих зелий второй тур проиграет?

— Это же… — Гарри округлил глаза. — Это совсем нельзя! Но… кто к нему пойдет?

— Может, тоже записку? От доброжелателя?

— От коллектива доброжелателей…

— А что, мне кажется, ему понравится. Пусть знает, что в школе его уважают. Ты молодец, Гарри, здорово придумал.

* * *

Северус Снейп в третий раз перечитал анонимку, написанную хорошо известным ему аккуратным почерком мисс Грейнджер и подписанную каракулями Поттера совершенно сакраментально: «коллектив доброжелателей». Собственно, он именно это словосочетание и перечитывал — суть послания о том, что его лабораторию пытается руками Рональда Уизли обнести уважаемый директор, он уловил сразу — этого он и ожидал. Но накарябанное Поттером «коллектив доброжелателей» требовало тщательной проверки, в том числе собственного зрения и сознания. Ущипнуть себя, что ли? Хотя…

— Мистер Поттер, задержитесь, — бросил он, когда урок закончился и стадо баранов под названием «четверокурсники» старалось побыстрей, но тихо убраться куда подальше.

— Да, сэр? — вид у Поттера был совершенно не испуганный и даже… радостный?

— Как только это вам пришло в голову, — Снейп помахал их запиской, которую Поттер тут же узнал и, что еще более странно, не собирался открещиваться и снова врать.

Лучше бы уж собирался. Потому что Поттер с радостной готовностью начал излагать ответ на его вопрос, и Снейп неожиданно для себя узнал, что…

— Ну, вы же наш чемпион, сэр, Хогвартса, в смысле, а вдруг у вас что-то пропадет, и во втором туре того… сложнее будет без этого?

— С чего вы так решили?

— Ну, я это… подумал…

Снейп уже хотел отпустить очередное саркастическое замечание, но услышал довольно четкое перечисление тех, кому, по мнению Поттера, помогал Дамблдор, и длинно выдохнул, сжевав свою фразу в зародыше. И едва не забыл, как дышать, когда мальчишка упомянул про своих родителей.

Гарри посмотрел, как профессор покрывается красными пятнами, и испугался.

— Я это… что-то не так говорю?

— Так, — еле выдавил Снейп и снова замолчал, глядя немного поверх головы Поттера.

Это было так непривычно, что Гарри попятился.

— Я, наверное, пойду тогда, сэр?.. А вы того… ничего не давайте. Вы же это… наша гордость! — и тут же выскользнул из дверей, не дожидаясь ответа.

Снейп впервые в жизни возблагодарил Мерлина за шустрость Поттера, медленно осел за стол и схватился за голову. Гордостью Поттера он еще точно не был. И не будет! — он треснул по столу кулаком, и когда тот откликнулся болью, пришел в себя окончательно и понял, что вообще-то уже поздно. На пару мгновений он почувствовал злорадство от того, насколько быстро уважаемый директор потерял весь свой авторитет — а ведь стоило его «герою» только задуматься — такая малость! Но потом ему стало его даже жаль. Ведь ему ли не знать — чем выше, тем больнее падать.

Но все же оставшуюся наличность Северус решил в следующий же выходной отнести в Гринготтс — просто для разнообразия. Тем более пара сейфов у него там уже была.

— Пять баллов Гриффиндору за попытку думать собственной головой, — тихо сказал он, чувствуя уже знакомое тепло — серебро разлилось по радужке его зрачка.

«И пора уже в конце концов купить цветные контактные линзы… — подумал он. — Хорошо, что выходные уже послезавтра».

Северус Снейп в задумчивости по поводу того, о чем бы он еще мог, по мнению директора, «сильно горевать», отправился через камин в «Трех метлах» на Косую аллею — ему осталось отнести в Гринготтс последние материальные ценности. Уже так, на всякий случай. На входе в банк он галантно придержал дверь — девица Делакур, выходя ему навстречу, снова одарила его теплым взглядом, и он задумался о ее странном поведении — он что, ей действительно настолько понравился?

Нет, с брачным предложением все было ясно как день, особенно раз им в семью так нужен зельевар. Опять же, известное дело — после женитьбы по такому, вполне трезвому расчету, каждый из супругов волен жить, как собирался и как в брачном контракте сумел прописать, только с одной оговоркой — всегда учитывать благо семьи. Снейп был к такому, в принципе, готов — вполне приличная альтернатива Хогвартсу, с любимым делом, да еще без кучи детей — всяко лучше. И благо одной конкретной семьи — это как-то проще и понятнее «всеобщего блага». Но обстоятельства стали меняться, и ему больше не хотелось зависеть от кого бы то ни было, тем более связывать свою жизнь с молодой красивой женщиной и ее семьей.

Но Флер Делакур продолжала его иногда навещать и… кхм… не только навещать, весьма успешно делая вид, что ей это очень даже нравится. При том, что британских женихов, кто поприличнее, мадемуазель уже перебрала и даже кого-то там выбрала как основной и запасной варианты. Снейп не уточнял, но по ее просьбе дал пару советов — его же бывшие ученики, и знал он их почти как облупленных. Но зачем ей это все? Темперамент не дает покоя? Могла бы выбрать кого поприличнее — мастером секса Северус себя никогда не считал, у него эта сторона жизни вообще всегда проходила по остаточному принципу — у него была масса дел поинтереснее. Зельеварение, естественно.

И если уж быть совсем честным, обычно у него все сводилось к тому, что, если появлялось желание, то не было совершенно никакого времени, а если появлялось время, голова обычно быстро перестраивалась на мысли о том, с чем он еще не экспериментировал… Так что от зелий в результате он получал и удовольствие, и чисто материальный профит, в отличие от покупного секса, о котором он забывал спустя час-другой, а то и раньше, да еще и деньги за него выкладывал, и само удовольствие… довольно средненькое «для развитого ума», как он считал.

Но мисс Делакур, несмотря на все приведенные ею же расчеты, вела себя с ним как с желанным мужчиной. Снейп терялся в догадках и не забывал каждый раз проверять и даже подновлять кое-какое зелье — плодить бастардов он не собирался. Ведь не может быть, чтобы он был ей действительно интересен, с его-то внешностью да еще с характером! Разве тем, что его угораздило участвовать в этом идиотском Турнире, как и ее, пикси дери, соревнуйся теперь со школьниками, едва достигшими совершеннолетия. Странная девушка. Но славная, не отнять. И с Нарциссой быстро нашла общий язык — все же у них есть что-то общее. Может, все-таки согласиться? Вернуть Альбусу пару его же пассажей о великой силе любви и умотать во Францию?

Его размышления прервал Виктор Крам, тоже, видимо, закончивший в банке свои дела, молча пожал ему руку, после чего они обменялись понимающими взглядами и молча разошлись. Крам Северусу начал импонировать еще после первого тура — своей немногословностью, склонностью к смелым экспериментам, скупыми и точными движениями и полным равнодушием к собственной славе.

Северус отправил небольшой сверток в свой сейф — ездить для этого никуда не понадобилось, подписал еще одно соглашение, и вышел из комнаты своего поверенного.

И в холле встретил еще двух четверокурсников, одним из которых был Драко Малфой, а вторым — Снейпу захотелось даже глаза протереть — Поттер. Чертов мальчишка, увидев его, поздоровался, просиял и с довольной рожей подмигнул на Драко. Он что, делился с Малфоем содержанием их с Грейнджер «анонимки»?

Северус даже не сразу сообразил, что должен бы примерно наказать обоих за фактически побег — школьникам разрешалось ходить в Хогсмид, а не в Лондон! — но… Малфой-старший еще год назад озаботился личным письмом для декана своего сына по поводу «необходимых отлучек, связанных с делами семьи»… О, вот!

— Насколько я помню, мистер Малфой, ваш отец писал мне о ваших возможных отлучках, связанных с делами семьи, — начал вкрадчиво вполголоса Снейп и холодно посмотрел на довольных мальчишек сверху вниз, ловя себя на том, что, черт побери, разозлиться опять не получается.

Драко, у которого слова на языке, как всегда, не держались, в ответ похвастался тем, что он консультирует Поттера по поводу финансов магического мира и «еще по кое-каким вопросам», и отец это всецело поддерживает. Крыть не то что было нечем — эту информацию надо было для начала просто пережить — Северус поторопился на свежий воздух, который был ему в настоящий момент определенно нужней.

«Куда катится мир, — подумал Северус после репетиции небольшой напутственной речи, ожидая мальчишек перед входом в банк, чтобы лично привести их в школу. — Но все же надо будет проверить — как только вернусь, свяжусь с Люциусом. В конце концов, что это еще за чудеса?» Говорить или не говорить об этой встрече Альбусу, для него вопрос уже не стоял…

Малфой с Поттером вышли довольно быстро — возможно, решили не испытывать его терпение. Для Драко, по крайней мере, это было характерно. Они воспользовались фамильным порталом Малфоя и вскоре стояли в одной из комнат «Трех метел», которые обычно сдавались тем, кому была необходима встреча с кем-либо из Хогвартса. Не подумайте чего — заведение было вполне приличным. Но чары невидимости и неслышимости Северус наложил — и на себя, и на учеников, в очередной раз удивившись, как внимательно и даже жадно наблюдает за ним Поттер. Может, для того, чтобы тот начал наконец учиться, надо было вообще ему ничего не говорить — только делать?

Однако Северусу было не до Поттера — нужно было обойти Хогсмид, проверить, все ли в порядке — он отсутствовал не более часа, но тем не менее. А еще через час обойти еще раз — деревеньку до сумерек должны покинуть все школьники. В его дежурства уже давно никто не рисковал оставаться.

* * *

Вернувшись к себе, Снейп только укрепился в решении ничего не рассказывать и вообще держаться от директора как можно дальше: в его лаборатории явно кто-то побывал. И точно не ученики — сигнальные чары были в большинстве своем аккуратно сняты, а сделать это могли лишь два человека — сам директор и Филиус Флитвик, как мастер чар и тот, кто ими с Северусом поделился — в честь Турнира, естественно. Северус усмехнулся, глядя на полупустые полки и представил лицо дорогого директора, когда тот их рассматривал. А ведь тот мог подумать, что Северус невидимость на полки наложил! Да, вот почему именно ему так старательно сватали сегодняшнее дежурство в Хогсмиде!

«Надо будет завтра проверить дом», — подумал Северус и, поднявшись, чтобы заварить себе чай, начал прикидывать, как мотивировать свое отсутствие и причину внеурочного посещения родного дома, случись ему застать там Альбуса. Что-то нашептывало ему, что так и произойдет.

Утром уважаемого директора на завтраке не было…

* * *

Альбус был в смятении: Северус вынес из школы все сколько-нибудь ценные ингредиенты. И когда он успел стать таким… благоразумным? Ведь сроду не было у него такой черты! Неужели снятые обеты так повлияли? Он вздохнул, попытался поудобнее примоститься в старом продавленном жестком кресле и глубоко задумался: в нем шевельнулся ученый, давным-давно загнанный в самый дальний угол. А ведь интересная получилась бы статья… Возможно, он нашел бы способ лечить таким образом самые горячие головы? Надо будет понаблюдать за Северусом повнимательней!

Того, что принес Рон Уизли, при ближайшем рассмотрении было явно недостаточно, так что Альбус скрепя сердце велел ему вернуть все на место и даже дал амулет Незаметности, чтобы Рону не влетело от братьев, а главное, чтобы это дело не раскрылось. В домашней лаборатории дома в Паучьем тупике нашлось куда больше интересного, только была одна закавыка: войти-то получилось, а выйти, похоже, пока никак. Нет, сил-то у него хватит, но перемещаться придется, кажется, вместе со всем домом. И когда Северус так в чарах преуспел?

Альбус едва не хлопнул себя по лбу — точно же! Сам собрал коллег для помощи чемпиону, сам слышал, что Филиус предложил… Ну, если тут чары гоблинов, то сидеть ему еще и сидеть. Сигналки на входе уже не сработают — снимал тщательно, аккуратно. Может, тут есть еще какая-нибудь?

Он облазал всю лабораторию Снейпа, далеко не такую скромную, как мог предположить вначале или как мог бы подумать любой из гостей такого дома (если они вообще когда-либо были, конечно), но не нашел, увы, ничего. Кроме некоторых редчайших компонентов, которые можно было получить, только если хорошо знаешь контрабандистов из числа драконологов. Но и тут Снейпу предъявить было совершенно нечего — костюмчик из драконьей кожи, тот самый, в котором тот вернулся после ночи «наблюдений за действием нового зелья и его модификаций» в лагере, где тогда разместились специалисты из румынского заповедника, говорил сам за себя.

Альбус вздохнул. Его гениальный ученик и там, значит, пришелся ко двору — кто бы сомневался. Такие зельевары нужны всем. Ох, вот закончится Турнир, не удержит он Северуса! А ведь как нужен…

* * *

Неясыть, которую использовала для переписки в Англии мадам Максим, препятствий тому, чтобы доставить Альбусу почту, не заметила — волшебные совы есть волшебные совы. Он развернул конверт. Короткое письмо знакомило его с «общим решением» устроителей Турнира — значит, он уже пропустил сегодняшнее заседание! Ох, как нехорошо…

Так… и что тут? Только живые? Они с ума сошли? Кого он Снейпу найдет?

Вейлочка разве что на того с интересом посматривает, Альбус видел, так она сама участвует. Нарцисса? Проще самому… Альбус представил, как его борода колышется в ледяной воде Черного озера и понял — за ним Северус нырять не будет. Хотя… Самое дорогое, самое дорогое… За чем, то есть за кем бы он сам нырнул, не раздумывая?

Точно. Фоукс! Вот за ним, его перьями и особенно слезами Северус нырнет, и даже не раз! Вот только простит ли это феникс своему хозяину? Эх, горюшко… Но другого выхода, кажется, нет.

Альбус, уже сообразивший, что ему теперь делать, послал той же совой ответ о том, что с решением согласен, извиняется за свое отсутствие вследствие непреодолимых обстоятельств, для испытания Северуса Снейпа все приготовит лично и готов за это отвечать, а пока передает все полномочия в их руки — пусть готовят «самое ценное» для своих чемпионов сами. Заодно он привязал к мохнатой лапе и записку профессору Флитвику, который, как Альбус надеялся, сумеет вызволить его из этих самых «обстоятельств».

* * *

Флитвик явился через полчаса, сделал вид, что вежливо выслушивает витиеватые оправдания Альбуса, и выдал совершенно сакраментальное:

— Директор, вы бы из кармана все выложили…

— Да я… как же, я, наверное, случайно, — Альбус не думал, что на старости лет ему придется краснеть, как и о том, что будет выглядеть перед кем-то как обыкновенный воришка.

— Альбус, я все понимаю, это из-за Турнира. А Северус молодец, сделал почти как настоящий гоблин!

— И что именно, позволь поинтересоваться?

— Да если бы ты ничего не взял, то преспокойно бы ушел. Чары Гринготтса, упрощенный вариант. Точнее, амулетик. Ты же тогда сам говорил…

— Но я…

— Выбирай, оставаться здесь или оставить «самое ценное» для Северуса на месте. Даже я не смогу отменить чары, если у тебя останется хоть клочок бумаги, принадлежащий не тебе. А амулет отключить сможет только Северус лично, он на него завязан. Временно, конечно.

Альбус скривился и начал опорожнять карманы. Флитвик с интересом наблюдал за процессом, иногда оценивающе хмыкая.

— Откуда ты узнал задание? — спросил Дамблдор.

— Да кто ж его не знает! Песенку-то только что школьники в коридорах не поют!

— Когда успели?!

— Ну, времени вы дали хоть отбавляй. Да и загадка слишком проста, тем более что историю Турнира у нас теперь всякий знает лучше своих пальцев. И ведь даже мелодию придумали — вот послушай!

И он запел приятным тенором:

— Ищи, где наши голоса звучать могли бы,

Звучать могли бы, звучать могли бы,

Но не на суше — тут мы немы, словно рыбы.

Ищи и знай, что мы сумели то забрать,

О чем ты будешь очень сильно горевать.

Ищи быстрей — лишь час тебе на розыск дали,

Лишь часик дали, лишь часик дали,

На возвращение того, что мы украли.

Ищи и помни, отправляясь в этот путь,

Есть только час, потом пропажи не вернуть. *

(* мелодия — видоизмененная «А ну-ка песню нам пропой, веселый ветер»…)

— Бодренькая какая, — промямлил Альбус. — Вы уже приготовили выступление своего хора?

— Конечно! Надо же как-то развлечь публику. Как раз сегодня хотел посоветоваться с вами, назначить выступление хора до или после Испытания.

— Ты молодец, Филиус, отличная идея! Давай перед началом — пусть зрители почувствуют себя причастными! А я пущу такие волны… как думаешь, фиолетовые с блестками подойдут? — Альбус поднялся, чтобы отправиться вслед за своим коллегой.

— Может быть, просто синие?

— Точно! На темно-синем фоне блестки будут видны ярче, как звезды ночью! Лучше сделать их круглыми или в форме звездочек, как ты считаешь?

Обсуждая этот, несомненно, важный вопрос, они уже шли по школе, и Альбус надеялся, что ему удалось замять ту неловкость, которую он просто физически чувствовал, будучи пойман на горячем. Он ведь ничего… Ни сном ни духом, он ничего красть не собирался, и если бы не Турнир, ноги бы его в чужом доме не было! И вообще больше никогда!

А вот и родной кабинет. Наконец-то. Альбус наколдовал Темпус и вздохнул — спать осталось часа два, а потом новый день, такой напряженный, такой трудный.

Внимание! Рояль в кустах! Огромный, с клювом. И сейчас мы для вас сыграем!

Кто не спрятался и беруши не принес, я не виновата ;-)

Ну, и... посвящается серии https://fanfics.me/serie2231, а почему... скоро узнаете ))

Насчет плавания в ледяной февральской водичке, довольно неплохо населенной всякой нечистью, и не только ей, Северус подстраховался давно, хотя, скорей, ему просто однажды повезло. И было тому везению уже больше десятка лет, и звали его — не поверите — Гигантский Кальмар. Да-да, тот самый.

А произошло это еще в те трудные годы, когда Северус только стал деканом. Было ему тогда о чем поразмышлять в одиночестве у озера во время летних каникул. И рецептик был, интересный такой, основным ингредиентом которого были чернила Кальмара. Так что раздумья у берега озера были вполне себе прагматичными, хотя Северус искренне считал их дурацкими и беспочвенными мечтами. Но ведь… каникулы же, в конце концов, хоть немного-то можно?

Гигантский Кальмар — огромное (хотя с чем сравнивать, конечно, может, и просто большое) древнее существо было куда умней, чем среднестатистический маг — пришлось набраться мудрости за столько-то лет, да при школе волшебства, обладало склонностью к эмпатии и довольно развитым для живого существа разумом, а потому иногда отчаянно скучало.

А Снейп тосковал — о свободе, о Лили и, конечно, о Кальмаровых чернилах — о последнем более остро, чисто из-за практической потребности. Эмпатией Снейп не страдал, но уже неплохо практиковал легилименцию. Так что можно сказать, не встретиться два одиночества не могли.

Прониклись оба. Кальмар — красивым и таким созвучным ему минорным настроением молодого волшебника и его способностью показывать интересные образы прямо из своей головы. Снейп — чернилами, выплеснутыми ему в наспех трансфигурированную посудину фасона «тазик». А уж когда выяснилось, что Кальмар еще и владеет речью — мысленной, разумеется…

Нет, они не подружились — и времени не было, и разница между ними была слишком большой, а по меркам Кальмара, десяток лет — это все же слишком мало для настоящей дружбы, но добрые отношения они поддерживали, особенно летом, когда в школе практически никого не было.

И не далее как прошедшим летом Снейп поспорил на то, что сможет переплюнуть Гигантского Кальмара. Не в прямом смысле, конечно — просто сделает чернила, одна-две капли которых окрасят воду сильнее, чем столько же капель собственных чернил Кальмара. Да, он тогда впервые пришел на берег в компании бутылки огневиски — хотелось напиться и забыться, потому что чертов Поттер опять… но что-то останавливало, а после всего, что ему высказал Кальмар и что он сам ему наплел, Снейп зарекся никогда больше так не делать. Но слово было сказано, работа в этом направлении велась, и вот теперь Северус, как настоящий слизеринец, готов был использовать выигрыш в споре на одно желание самым правильным и подходящим обстоятельствам образом.

И все это время из новых ингредиентов, весьма недешевых, редких, условно разрешенных и некоторых запрещенных, варил… чернила. Вариаций было много, даже цвета были разные, но черные получились, конечно, лучше всего. Хотя красные были тоже весьма неплохи, он даже проверил ими несколько работ по продвинутому зельеварению — получилось весьма эффектно.

И вот после жизнеутверждающего выступления хора под руководством профессора Флитвика, искоса и хитро поглядывающего в сторону чемпионов, трибуны начали заполняться, а участники Турнира подошли к стартовой черте.

Мисс Делакур в эластичном купальнике, окутанная облаком согревающих чар, призвала амулеты, которые прилетели к ней с трибун, и ахнула:

— Габриэль! Они… они утащили туда мою сестренку! — и с ужасом посмотрела на стальную гладь воды.

— Мисс, устроители Турнира отвечают за безопасность всех участников, — попытался успокоить ее Людо Бэгмен, но отшатнулся: через милейшие девичьи черты у Флер начала проступать вейловская аниформа.

— Гермиона… — задумчиво пробормотал Крам, стиснул зубы, сосредоточился, и вскоре его улыбка стала напоминать акулий оскал, а форма головы медленно изменялась.

— Соберитесь, — фыркнул Снейп. — От ваших эмоций тут ничего не зависит.

— А кто у вас? — скрывая ревнивые нотки поинтересовалась Флер, сжимая кулачки.

Северус в некотором недоумении уставился на озеро. А и правда, кто? Не миссис Малфой же, это исключено! Хотя… от Альбуса можно ждать чего угодно. Но Люциус вон, преспокойно сидит на первой трибуне. И… кто же там? Он снова перевел взгляд на ледяные волны, и ему показалось, что видит в воде знакомые всполохи — но ведь такого просто не могло быть! И он взглянул на директора внимательней.

Такого выражения лица он у него не видел никогда. Альбус выглядел… отчаявшимся. Он не отрываясь смотрел на водную гладь и что-то шептал, нервно перебирая пальцами бороду, а потом растерянно посмотрел на него, прямо в глаза, и кивнул.

— Альбус, как вы могли? — прошептал Снейп, доставая какую-то склянку и трансфигурируя небольшой тазик. — Я сейчас. Я быстро!

Мисс Делакур и мистер Крам застыли на месте, непонимающе глядя на него. Старинный медный тазик сиял в скупых и редких лучах солнца и притягивал взгляды всех, кто это наблюдал.

— Он что, собрался что-то постирать? — предположил кто-то из магглорожденных.

— Волосы мыть будет…

— Неа, он в нем поплывет, вот увидите…

Снейп презрительно скривился в их сторону, наклонился к воде и несколько раз похлопал по ней в каком-то странном ритме.

Публика на трибунах привстала.

Братья Уизли, давно покинувшие свои места в секторе Гриффиндора, подползли еще ближе. Еще немного, и Крам встал Фреду на руку, ничего не понял, быстро переместил ногу и наклонился.

— С-с-свои, — прошипел Фред, отодвигая капюшон мантии-невидимки, одолженной сами понимаете у кого, и приоткрывая сморщенное от боли лицо. — Мы только за учителем посмотреть. Не пали, а?

— Хорошие чары, — шепотом похвалил Виктор и подвинулся.

Насчет учеников Снейпа он уже был неплохо осведомлен — эти люди были не из тех, кого можно было не заметить, особенно проведя с ними в одном замке хотя бы пару месяцев.

Пока они разбирались, Снейп что-то то ли просвистел, то ли прощелкал — секунда — и Виктор смотрел прямо в огромный, почти полуметровый темно-карий глаз с немного переливающимся перламутром верхним веком.

— Гермиона, — прошептал он и рванул прямо в воду.

— Габриэль! — пискнула Флер, следуя за ним.

— Я чуть не обосрался, — доверительно прошептал брату Фред на границе слышимости и увеличил куртину травы, за которой они лежали.

— Ну если вы так хотели поплавать, то, конечно, правильно, что поторопились, — буркнул вдогонку чемпионам Снейп, приветственно кивнул Кальмару и схватил тазик.

Сделал он это очень вовремя — тот брызнул своим секретом так, что не подставь Северус хорошую емкость, обтекать пришлось бы долго. Беда в том, что часть чернил все же просвистела мимо и хорошенько обрызгала уважаемых судей и не менее уважаемых устроителей Турнира. Гигантский Кальмар свое дело знал — купаться в озере вообще не дело! Ни для кого! И засовывать в него всякое… всяких, особенно маленьких и не очень девочек и тем более огнеопасных куриц — это вопиющее безобразие! Так что он как умел, так и намекнул об этом непутевым магам.

Волшебники взмахнули палочками, выдав почти дружное «экскуро», решили, что почистились, и продолжили наблюдать за оставшимся чемпионом. А куда еще смотреть-то? Озеро и озеро.

Снейп произвел еще какие-то манипуляции, трансфигурировал пару тазиков, набрал в них озерной воды, переместив ее с помощью палочки, а затем капнул в один чернилами Кальмара, а в другой — из какой-то своей скляночки.

Огромный глаз Кальмара следил за всеми процедурами с явным интересом. После чего внимательно уставился на Снейпа… и голова, огромная, как автобус «Ночной рыцарь», кажется, кивнула.

— Ну конечно же я победил, — ухмыльнулся тот. — А желание у меня очень простое, и, думаю, тебе тоже придется по нраву. Пусть в озере останется только то, что по своей природе ему принадлежит.

Не издав ни звука, огромная туша скрылась под водой, а Снейп начал уборку точно как в своей лаборатории. Слил чернила в какую-то специальную емкость, развоплотил тазики, точнее, вернул им исходную форму — это оказались металлические ложки, убрал их в карман, трансфигурировал себе стул и уселся ждать, не обращая внимания на шум, свист и яростное обсуждение его персоны на трибунах.

Долго сидеть не пришлось — озеро взбурлило, снова показался Гигантский Кальмар, который щупальцами выкинул на берег: мисс Делакур, сильно потрепанную, но, к разочарованию части зрителей, в совершенно целом купальнике, тяжело дышащего мистера Крама, крепко обнимающего спящую мисс Грейнджер, русоволосую девочку, тоже спящую и накрепко привязанную к какому-то обросшему ракушками столбу, и… полутораметровую сферу, из которой исходил мягкий и теплый оранжевый свет, тоже прикованную к старому деревянному столбу, уже другому. Ах да, еще пару кем-то притопленных небольших сундучков, судя по виду и обрастаниям, действительно древних.

Флер, получив аккуратное жалящее заклинание, а потом изрядную порцию согревающих чар от Снейпа (как и остальные школьники), сориентировалась первой и быстро освободила сестру, в то время как Северус бережно, даже благоговейно взял в руки светящуюся сферу.

— Ну хоть с защитой не оплошали, — провел он по ней рукой и достал палочку. — Фоукс, надеюсь, с вами все хорошо? Вы на суше, можно больше не беспокоиться, больше такого не повторится. Готов гарантировать. Финитэ!

И сердито посмотрел на несчастного Дамблдора, который тихо кивал, умиленно глядя на него. Видимо, старик тоже изрядно волновался.

Убирать заклинания ему не пришлось — феникс сам оказался у него на плече, и стоило ему это сделать, как заклинания высшей защиты, из которых и состояла сфера, пали. Фоукс разразился… о нет, не привычной трелью, хотя он и так не особо часто радовал своим пением школу. В этот раз он издал что-то жутко скрипяще-ругательное, явно адресуя это своему бывшему хозяину, и повернулся к нему хвостом, который презрительно подергивался.

Дамблдор побледнел, но промолчал. Зрители на трибунах вспомнили, что надо бы поаплодировать — редкие хлопки плавно перешли в слитный шум. Чемпионы со своим «самым дорогим» отправились в сопровождении колдомедиков в школьный медпункт — мадам Помфри диагностировала переохлаждение у всех, кроме, конечно, Снейпа и Фоукса. Последние тоже предпочли ретироваться, а когда мистер Бэгмен попробовал остановить Северуса, тот пожал плечами, осведомился, сумеет ли тот сам сварить зелья для пострадавших, причем не более чем за полчаса, кивнул Краучу-старшему, которого аж скривило, обвиняюще посмотрел на Дамблдора, а потом опередил процессию, придав ей заодно ускорение — в медпункте все оказались в самый краткий срок. Ну и зелья, естественно, были приготовлены заранее.

Так что и чемпионы, и их «самое дорогое» были одеты и обогреты, напоены лечебными и профилактическими зельями и отправлены вон. К ожидающим родным — мисс Делакур, а куда отправились Крам с продолжающей отчаянно зевать мисс Грейнджер, Северус не интересовался. Только незаметно прикрепил одно скромное заклинание на нижние девяно… простите, семьдесят, — до девяносто девчонке еще расти и хорошо питаться годиков четыре-пять. Ну и со значением посмотрел на Крама. Тот встретил взгляд прямо, и Северус кивнул, понимая, что ему приятно видеть наконец хорошо воспитанного молодого человека не просто с хорошими манерами — с чистыми намерениями. Да, мисс Грейнджер определенно это пойдет на пользу.

— Что бы я без тебя делала, — улыбнулась Поппи Помфри.

— Заказывала бы в Мунго, — пожал правым плечом Северус — левым двигать было затруднительно, потому что на нем сидел феникс, а размером он был покрупней малфоевских павлинов, разве что хвост куда компактнее.

— Вот и феникса принес, на всякий случай, все же не та погода для купания, — Северус неловко почесал Фоуксу шею, тот курлыкнул и прикрыл глаза.

— Это что же… — прошептала Поппи, — это, получается, он теперь с тобой, а не с директором?

— Не знаю, — задумчиво ответил Снейп. — Это уже как он сам решит.

Фоукс издал мелодичную трель и начал ласково перебирать ему волосы.

— Фоукс… ты уверен? Знаешь, я не очень-то хороший хозяин.

Птица потерлась головой о его шею.

— Даже так? Ну… тогда, может, быть, немножечко поплачешь? Слезку за директора…

— Ке-ке-ке, — язвительно выдал Фоукс, и Снейп подумал, что, возможно, они действительно смогут неплохо поладить.

* * *

В это время в жюри шли жаркие дебаты.

— Он даже не заходил в озеро! — возмущался Каркаров, взбодрившийся после ухода Снейпа.

— Он смочь… смог договориться с этим вашим животным! — бушевала мадам Максим. — Дамбледор, вы об этом знали?

Потерянный Альбус молча смотрел на них — он чувствовал, как рвались нити, связывающие его с фамильяром, дающие ему силы и ясность, а главное — уверенность в том, что все будет если и не очень хорошо, то правильно. Да, он думал о возможности такого исхода, но до самого конца надеялся, что Фоукс все-таки простит. В конце концов, прощал же он раньше? Помогал, доставлял, пробивая любые барьеры…

И ладно Фоукс — хотя феникс и очень ценен, Альбус сможет найти нового, пусть для этого и потребуется пара лет. Беда в том, что теперь Снейп может летать как угодно и куда угодно. И откуда угодно, а значит, удержать его при себе не остается практически ни одного шанса. Все плохо. Мерлин, как же все плохо…

Вскоре вернулись представители семьи Делакур, и мадам Максим стало не до споров в жюри — родители Флер были в ярости, и не столько по поводу старшей дочери, сколько младшей.

— Как вы посмели?! Несовершеннолетнего ребенка помещать в такие условия? — мистер Делакур практически не уступал своей жене, так что мадам Максим пришлось встать и пригласить их в карету Шармбатона, чтобы их разговор не донесся до лишних ушей — только так она надеялась сохранить лицо. И не только в фигуральном смысле.

В результате было объявлено, что первое место получает Виктор Крам. Второе, с отставанием на два очка, «недоданные» Каркаровым — Северус Снейп. Флер Делакур оставалась на третьем, но разрыв по очкам чудесным образом значительно сократился.

— Это несправедливо! — орали на трибунах гриффиндорцы, ведомые близнецами Уизли, возмущенными до глубины души.

— Мордред знает что, — хмурились слизеринцы и думали над тем, как активировать правильное общественное мнение насчет безобразного судейства и кого к этому подключить.

Рэйвенкловцы уже доказали сами себе, что Снейп и Гигантский Кальмар с вероятностью девяносто процентов мерились… чернилами, и теперь искали их предположительный состав. Разумность Гигантского Кальмара была принята как аксиома.

Хаффлпаффцы просто радовались и аккуратно счищали остатки чернил: штука дорогая, редкая, мало ли где пригодится. И немного жалели, что до жюри не добраться — все его члены были в мелкую и не очень крапинку, а это довольно много ценного ингредиента.

— Макияж «От Кальмара», — хихикнула мисс Боунс.

— Думаешь, скоро это будет модным? — ухмыльнулась Хейди Макэвой, и девочки рассмеялись.

— А все равно несправедливо. Снейп же их всех вытащил! — вставил кто-то.

— А видели, какая голова была у Крама — чистая акула!

— Это называется частичная трансфигурация.

— Интересно, как он сейчас?

— Так он как на сушу попал, так и отменил.

— Или ему отменили…

— Что он, сам не мог?

— Да видела я, как он дышал… и прижимал к себе эту Грейнджер.

— А, ты бы тоже так хотела?

— Ну да. Почему ее на руках таскает такой парень, а меня нет?

— Потому что она спала, дурочка.

— Могли бы и с нее заклинание снять, прогулялась бы ножками…

— Ты все еще Крама ревнуешь? Брось… не до нас ему.

— Вот поэтому я и злюсь. И вовсе даже не ревную. Обидно просто. Я за ним целый месяц в библиотеку и на тренировки таскалась.

— Не ты одна.

— А может, мне не за себя, а за всех обидно?

— Хи-хи.

— Ты чего?

— Представила… Получается, ему гарем надо создавать, чтобы никому обидно не было?

— Скажешь тоже… А… и правда. Хи-хи. Ну и Мордред с ним! Наплачется еще со своей Грейнджер!

* * *

А в одном из закоулков замка стояли совершенно убитые близнецы Уизли.

— Фордж, мы запачкали мантию Гарри… Оно не убирается! — с нотками истерики простонал Фред.

— Профессор Снейп что-нибудь придумает, — в голосе Джорджа была надежда. — Я в нашего мастера верю!

— А спросить у Гарри разрешения? Артефакт-то его!

— Ладно, беру это на себя.

— И как ты собираешься это сделать?

— Ну… как-нибудь, когда к слову придется.

— Так мы же сегодня должны вернуть!

— Скажем, что директор нас засек.

— И забрал? Так он к нему и пойдет.

— Директор в трауре. У него фамильяра увели.

— Так зачем он феникса под воду-то? Я бы тоже смотался на его месте.

— Я тут подумал… Интересно, хватило бы Фоукса, чтобы смоталось все Озеро?

— Испарилось? Воу… оно же взорваться могло!

— Как думаешь, мастер даст нам хотя бы одно перышко?

Внимание! Нелинейное повествование.

Как отчистить пятна от Кальмаровых чернил с чужого артефакта? Задача оказалась непростой, учитывая то, что обычными заклинаниями прекрасно получалось счищать их с обычных предметов, а на мантии-невидимке почему-то все оставалось без изменений. Обрабатывать ее специальными средствами, что были в лаборатории зельеварения, близнецы, конечно, попробовали, но тоже безрезультатно. Точнее, известные им средства не действовали, а неизвестные были под запретом. Еще точнее — в сейфе. А уж запирать то, что нужно обезопасить от других, их учитель умел — близнецы только вздыхали и мечтали научиться так же, не говоря уже о том, чтобы найти и взломать. Но контракт… Они до сих пор не решили, лоханулись они с ним или наоборот.

При близком контакте Снейп порой казался еще хуже, чем на уроках, хотя воспитательными беседами не занимался, но мог вернуть с небес на землю одним взглядом. И иногда парой незнакомых слов, чтобы понять которые, приходилось искать их в библиотеке, тратя и так крошечное оставшееся не иначе как чудом личное время, пока Фреду не пришла в голову блестящая мысль спросить у Грейнджер.

Гермиона тогда торопилась, так что с пулеметной скоростью выдала определение анархии, того, кто такие анархисты, и была такова, чем заслужила первоначальное уважение братьев, которое затем только больше укреплялось. Так что следить за ней и Крамом близнецам не то чтобы в голову не пришло — и времени не было, да и пара эта быстро перестала им казаться забавной и странной. Они могли только посочувствовать младшему брату — тот явно был в пролете. Ну да ничего, найдется, кому его утешить — решили они и поставили на этом вопросе жирный и окончательный крест. Тем более было много других вопросов — Снейп грузил так, что мало не казалось. А тут еще такое...

— Что же мы Гарри-то скажем?

— Ну… Посмотри, может, так сойдет? — Джордж накинул мантию на себя и немного покрутился.

— Камуфляжная невидимость, — фыркнул Фред, глядя на висящее в воздухе колено и проступающий, словно в дырках, живот, под сильно измятой рубашкой брата.

Ну да, сколько на траве лежали… ладно хоть организаторы Турнира догадались от снега берег очистить.

— Может, замочить? — предложил Джордж.

— Чтобы она вообще накрылась? Ты видел, как чернила воду красят?

— Вот же троллья жо... задница… Слушай, получается, что кальмаровы чернила проявляют невидимость? Это надо Учителю сказать…

— Думаешь, он не в курсе? — скептически и совсем по-снейповски заломил бровь Фред.

— А давай попробуем мену — мы ему все про мантию…

— А он нам — антидот? Размечтался.

— Ну не антидот, конечно, рецепт хотя бы. У него точно есть, я уверен.

— Самое фиговое, что рисковать мы не можем — испортить артефакт, да еще такой…

— Думаешь, Поттер нам не простит? И тебя это так беспокоит?

— Да Гарри-то простит, пусть и не сразу. Я сам себе не прощу.

— И когда ты успел стать таким правильным?..

— А ты не успел, можно подумать. Сам же понимаешь, что свинство полнейшее, — проворчал Фред, стаскивая с себя мантию и набрасывая ее на стоящие рядом два сундучка, которые они уже успели немного почистить, но не открыть. — Кстати, а их куда?

— Учителю, наверное.

— Неужели ты не хочешь сам разобраться?

— Так все равно ему обо всем рассказывать придется. Кстати, что-то долго его нет…

— Птичку приручает, — съехидничал Фред.

— Думаешь, это надолго?

— А Дамблдор знает этих фениксов. Я бы пока про чары взломщиков почитал…

— Погоди… кажется, я у профа на столе недавно кое-что видел.

Близнецы вышли из лаборатории и отправились в рабочий кабинет своего учителя — допуск у них был давно, а там… там много чего можно было найти. И ключевое слово — можно! Для Снейпа это было более чем круто, считали близнецы и даже не пытались никому рассказывать — им все равно бы не поверили. Ну и держать при себе такой сногсшибательный секрет, пусть и не совсем по своей воле, а из-за ученического контракта, оказалось неожиданно приятно — знать то, что не знает никто, кроме них. И никогда не узнает. Они еще не осознавали, насколько изменилась их картина мира, но природное любопытство и тяга к экспериментам цвели и пахли. Правда, иногда не очень приятно, но это же все такая ерунда! Не, все-таки это ученичество — зашибенская штука!

* * *

Северус Снейп устало и неторопливо шел к лаборатории. Странно, голосов своих учеников он из нее не слышал. И где они? Опять что-то задумали? Ничего, расскажут как миленькие. А он подумает, как это к делу приспособить, если что окажется полезным. Не впервой. Вообще с этой парочкой его жизнь стала куда любопытнее — головы у обоих близнецов были, мягко говоря, весьма своеобразными, но идеи генерировать могли. Северус даже едва им баллы не начислил. Трижды. Правда, раз десять снял. Было за что. И вот теперь, споткнувшись обо что-то странное, едва не пропахал носом — еле успел спружинить руками от пола.

В положении «упал-отжался» Северус подзадержался, разглядывая висящие в воздухе прямо перед ним странные пятна, потом встал, протянул руку и нащупал тонкую, почти невесомую ткань, сдернув которую, обнаружил пару старых, даже старинных студенческих сундуков, стоящих «паровозиком» — запнулся он, как выяснилось, о первый.

Что может быть в старых студенческих сундуках и как они могли оказаться в озере, Северус примерно представлял — в хрониках школы было не одно описание вражды между учениками, когда те притапливали чужие вещи. А что — воровство каралось жестко, иногда даже жестоко, а тут "никто ничего не брал и не думал даже". А потом либо профессора доставали, если виновники показывали место, конечно, либо родителям приходилось восстанавливать все — то есть покупать заново весь комплект. Бывало, что и родители сами доставали, чаще летом, после того как получали специальное разрешение от директора — посторонних на территорию Хогвартса в течение учебного года не пускали. Или тому должны были быть очень веские причины. Утрата всех вещей ученика почему-то таковой не считалась…

Эти два сундука не достали, возможно, потому, что родители не видели смысла вытаскивать то, что и так уже было куплено, да и дети росли. Кому нужен набор учебников и прочего за уже пройденные курсы плюс старые вещи? Так что Снейпа больше всего интересовали не сундуки, а та тряпка, которой все это безобразие было прикрыто, а насчет озерных трофеев сложилась простая, как сикль, идея. Точнее, не по поводу самих сундуков, а по поводу тех, кто их сюда притащил.

* * *

Когда братья увидели своего учителя и то, что было у него в руках, когда он зашел в кабинет, то дружно вытянули лица и тяжело вздохнули. Да, они действительно настоящие раздолбаи — оставить все на видном месте, даже почти на проходе. Хотя… Теперь можно будет просто свалить на то, что Снейп все случайно обнаружил! Сам!

Северус с любопытством смотрел, как менялось выражение веснушчатых физиономий с испуганно-обреченных на хитрые, почти лисьи. Переводчик ему был не нужен, легилименция тоже — вариантов было немного.

— Чей артефакт? — он слегка помахал мантией. — Случайно не мистера Поттера?

Еще пара тяжких вздохов и дружные кивки стали исчерпывающим ответом.

— Ищете, как исправить то, что вы натворили?

Утвердительные кивки совершенно не вязались с высказываниями — ну да Северус уже почти привык. Уизли же.

— Ну… сэр, вообще-то мы не вырабатываем чернила!

— В смысле не мы вырабатываем…

— Нашей природой это не предусмотрено…

— Ну и зря, хоть какая-то польза была бы, — привычно проворчал Снейп, но братья Уизли этому ворчанию уже не верили ни на кнат — иммунитет на язвительные замечания у них выработался удивительно быстро. — Что-то путное нашли?

Близнецы опять вздохнули и помотали головами.

— Я что, брал вас в качестве подмастерьев кузнеца? — полюбопытствовал Северус. — Вашими выдохами можно уже мехи раздувать. Мантия-невидимка, значит. Очень качественный артефакт. С вас история о том, как он очутился у Поттера.

— Да, сэр...

— Это значит, что если мы все разузнаем и расскажем, вы нам поможете?

— Это значит, что я подумаю. А пока… Как вы собирались признать свою вину?

— Кальмарову!

Снейп хмыкнул.

— Ну, и нашу совсем немного. Откуда мы знали, что ему припрет оплевать высокое жюри?

— Думаете, мистеру Поттеру от этого будет легче?

— Ну… хотя бы приятней, сэр…

— Мы же не нарочно!

Северус уже хотел было сам глубоко вздохнуть, но вовремя подумал, что это, кажется, заразно.

— А мы сундуки принесли… сэр.

— Это я уже понял. И зачем они мне?

— Как? — одновременно возмутились и удивились Уизли. — Там же много чего может быть! Или… нет? Или вы что-то о них знаете?

И дружно уставились на него.

— Полагаете, я в состоянии просвечивать взглядом густо заросшую водорослями и моллюсками древесину? Увольте. Я просто знаю, как выглядели старые студенческие сундуки прошлого века, — Северус не собирался рассказывать, что сам пользовался таким относительно недавно, когда учился сам.

Но тут ему пришло в голову, что он ведет себя не то чтобы правильно…

— Хотя, знаете, в прошлом веке в сундуках учащихся можно было обнаружить немало интересного…

Он прищурился. Хотел же занять этим делом близнецов, направив в известное русло их слишком уж бурную энергию и буйное воображение. А самому было бы неплохо передохнуть немного, да еще за Краучем ака Аластор Грюм присмотреть. И пообщаться с коллегами, по крайней мере, хотя бы с Малфоем, причем одним разом всех вопросов им точно не решить.

— Пожалуй, перенесите-ка их в хранилище да не забудьте как следует почистить. А потом жду ваших предложений о том, как вы будете объясняться с Поттером.

Пока Фред и Джордж Уизли разбирались с трофеями, сочиняли объяснение и мечтали о том, как открыть сундуки, Снейп критически осматривал собственные полки.

«Так. Вот эту старую тетрадь с мамиными черновиками по зельеварению я подкину в один. А что в другой? Точно, какое-нибудь неизвестное зелье, пусть определяют. Где тут у меня что-нибудь умеренно ядовитое, чтоб мало не показалось, но однозначно выжили? Отлично. А еще надо будет навесить одно заковыристое, но в принципе несложное запирающее, пусть повозятся. Зато все, что найдут, будет их, так им и скажу. М-м-м, что-то я забыл. Точно не одно, а пару — запирающее и охранное».

Когда Уизлята, как их начал называть про себя Северус, принесли почти совсем чистые, хотя все еще воняющие тиной сундуки, Северус приступил к допросу с пристрастием, в ходе которого досталось всем — и Фреду с Джорджем, и даже Кальмару, правда, тот оставался не в курсе. После этого братья выскользнули из подземелий и объяснение с Гарри показалось им наименьшим из зол.

Поттер их, конечно, простил. Но обиделся здорово. Пришлось поклясться, что вернут мантии первоначальный вид — как бы Снейп ни предостерегал их от этого, клятва словно сама выпорхнула: все же парни чувствовали вину, а уж когда узнали историю мантии — Гарри не видел причины их не просветить, вина только усугубилась.

Теперь предстояло покаяться еще учителю… Поникшие, но решительные — разделаться со всеми неприятностями лучше разом, — они явились пред темные очи профессора Снейпа почти перед отбоем. И ему опять все оказалось ясно, словно он читал их мысли!

— Поклялись? — чуть брезгливо скривил рот Снейп: смотреть, как кто-то повторяет твои же собственные ошибки, для него оказалось весьма неприятно.

— Мы это… историю готовы рассказать.

— У вас пять минут. И десять на то, чтобы добежать до вашей башни до сигнала отбоя.

И только выслушав их уже довольно четкий рассказ — могут ведь, когда надо! — осчастливил обоих сундуками, наполненными их будущим личным имуществом, и насладился загоревшимися глазами обоих близнецов. Интересно, как они будут решать, который сундук чей? На пальцах разыграют, наверное. То-то их мать порадуется, когда детки всю эту рухлядь домой приволокут.

* * *

После рассказа Северус в чем-то близнецов понял, но, естественно, признаваться в этом не собирался — озадачил сундуками и выгнал их, чтобы не схватили отработок. В другое время он бы мог и проводить их, но сегодня было некогда — его ждали в Малфой-мэноре. И надо было уйти по-английски, аккуратно и незаметно: привлекать к себе внимание Грюма, точнее, Крауча под личиной, Северусу было не с руки.

А тот так и норовил оказаться к нему поближе — даже в подземелья спускался, и никакая костяная нога тому не была помехой — по крайней мере, сам Снейп так считал, а каково было Краучу, его не интересовало. Что вообще-то зря, потому что знай он, как тот костерит его, лестницу в подземелья и даже тех, кто придумал такое расположение факультета Слизерин — да, Крауч замахнулся даже на то, чтобы обругать самого Салазара Слизерина, и не без причины — навернулся он тогда знатно.

Хотя по идее больше всего он должен был ругать себя — надо было заранее как следует проконсультироваться с каким-нибудь путевым колдомедиком насчет взаимоотношений личины инвалида с реальными протезами того же самого инвалида. Подумаешь, Обливиэйт, Непростительным больше, Непростительным меньше… Хотя оно же не так чтоб Непростительное, просто подотчетное. И вообще, кто мешал взять волос отца, когда получил первую основу для Оборотного? Нет, поперся прямиком к Грюму. Дура-а-ак…

Такие мысли посещали его во время все более редких просветлений, но их становилось все меньше, а паранойя Грюма, кажется, оказалась заразной. И теперь он следил за каждым передвижением Северуса Снейпа так ревниво, как никогда не следил за своим Лордом. Снейп был темной лошадкой. Всегда. Снейп мог составить ему конкуренцию перед лицом Лорда — как и тогда… Но Снейп… если он возьмется, то зелье возрождения будет что надо! То есть… надо кому? Барти сам не понял, как рука дернулась за палочкой, когда он увидел удаляющегося в сторону одного из запасных выходов замка знакомую спину в длинной развевающейся мантии.

— Обливиэйт! — заклинание было почти неслышно, так что Снейп не успел даже обернуться.

Оглушенный Северус автоматически переставлял ноги — не совсем понимая, куда и зачем, но он вышел из замка, немного потоптался, пошел вперед и, стоило ему пару сотен метров пройтись по свежему воздуху, как рука сама дернулась, пальцы сжали запястье, на котором успели почувствовать какой-то браслет, а потом его скрутило и потащило куда-то, но именно это помогло включить голову.

Из перемещения он вышел прямо в боевую стойку, правда, с трудом сохранил равновесие. Но никакой угрозы не было. Вообще никого рядом не было. Кроме хорошо ему знакомого дома.

«Принудительная аппарация… Портал?» — он повертел неширокий браслет темного металла на собственной руке и, кажется, вспомнил, что это подарок Люциуса Малфоя. Ну да, «ММ» — гравировка такая же… Какая сволочь стерла кусок памяти?! И какой именно? Вернуться назад и разобраться? Но к конфронтации с директором он определенно не готов.

А точно такой же браслет носит Драко — обезопасить единственного наследника Люциус сумел, и Снейп был, конечно, в курсе. Другой вопрос, зачем он сделал то же самое для его декана? Хотя…

Северус огляделся и понял, что может выяснить этот вопрос хоть сейчас — он стоял за оградой Малфой-мэнора, со стороны дома, что удивительно — у самого входа. Попал в «особо доверенные лица», однако! Интересно, интересно… Да, кажется, у них в последнее время появилось немало общих дел с Люциусом. И не только.

Припомнился бал с Нарциссой, предварительные приготовления к нему, и Северус усмехнулся. Память возвращалась скачками. Голова болела адски, но он все же двинулся вперед — раз портал сработал, надо разобраться, что к чему. Не может быть, чтобы его здесь не ждали. Тем более что про этот подарок от Люциуса Малфоя он тоже уже все вспомнил. Собственно, Северус пребывал в недолгой прострации исключительно потому, что никогда еще не испытывал Обливиэйт на себе.

«Мерзкая штука, — решил он. — Надо будет удвоить осторожность, а то ишь, расслабился. Наизображал из себя героя, дурень».

В дом он входил уже относительно в нормальном состоянии.

— Северус, что с твоими глазами? — Люциус, явно встречающий его, поразился так, что пропустил дежурное приветствие.

— А что не так?

— У тебя радужка серебряная. Знаешь, довольно жутко смотрится… Продолжаешь экспериментировать на себе?

Снейп пожал плечами. Рассказывать про то, как нашел контакт с единорогами, он не собирался никому и никогда. Кстати… заставить Грейнджер и Поттера забыть ту их встречу в лесу, пожалуй, тоже имеет смысл. Но почему-то после того, как сам ощутил действие Обливиэйта, накладывать на других его не хотелось. Слишком мерзко…

Да и кто им поверит, даже если начнут о чем-то болтать? А если в голове хоть что-то есть, то не начнут. Кажется, на Грейнджер можно в этом понадеяться. Но Поттер… взять обет? Наверное, стоит. Хотя мальчишка, надо отдать ему должное, довольно сильно изменился за последнее время и все меньше и меньше походил на отца. На мать, впрочем, тоже. Как-то меньше в нем стало гриффиндорства, что ли. Хотя последняя выходка с запиской, конечно, была опять из ряда вон.

А еще прошло уже немало времени, и никто с Гриффиндора не присматривался к нему, а значит, Поттер с Грейнджер прекрасно молчат обо всем, чему оказались свидетелями. И про изменения его глаз молчат. Так с чего бы им начинать болтать?

Темные линзы Снейп старался носить только во время занятий, а вечером снимал — не хотел привыкать, а раз не надел их перед тем, как пошел сюда, значит, не считал необходимым. Он пробурчал что-то вроде «мои эксперименты пока что касаются только меня, если их результаты не опубликованы», и Люциус принял это как вполне удовлетворительное объяснение.

Когда пришла Нарцисса, они поговорили немного о том, что удалось узнать у Крауча — кое-что для Северуса все же оказалось новостью, в частности, контакт Крауча с Петтигрю и то, что тот жив-здоров и тоже собирается возродить Лорда. К счастью, о том, что Барти находится в школе и носит личину Грюма, он вспомнил сам, и вопрос, кто бросил ему в спину Обливиэйт, прояснился окончательно. Школярской шуткой это точно быть не могло.

Северус почувствовал облегчение, все же он первоначально грешил на директора — кому еще он так нужен в этой школе? — но все это было настолько не в характере Дамблдора, что ни в какие ворота не лезло. Теперь же все сложилось: Крауч с поехавшей крышей вполне был способен на подобное.

Чуть погодя за поздним ужином в малой гостиной Малфой-мэнора они втроем перемыли косточки Краучу, который своим поступком выставил себя идиотом, причем самым опасным идиотом: инициативным и достаточно сильным и умелым.

— Нет чтобы он некоторые заклинания забыл, а лучше бы и свои идиотские мысли, — резюмировала Нарцисса.

— Неприятно, — Северус задумчиво поболтал тамблером так, что в нем тихо звякнули камни для виски. — Не ожидал я от него такого. Главное, стер что попало, хотя то, что он под личиной Грюма, я вспомнил далеко не сразу. Думаю, он хотел избавиться от меня и моей помощи — где-то я не вписываюсь в его планы.

— Представляешь, какого Лорда возродит наш клинически старательный Барти? — хмыкнул Люциус.

— Ну… не думаю, что навыки зельеварения, а они у него были весьма неплохими, можно забыть. Моторика так легко не сдается. Зелье он сварит, и приличное. Но да, этот процесс определенно нужно будет взять под контроль.

— Ты… собираешься возродить Лорда? — Люциус поперхнулся. — И… что дальше?

— А тебя в этой жизни снова все устраивает? — удивился Северус. — Ты готов, чтобы волшебный мир был открыт для всех? Чтобы магглорожденные продолжали переделывать все под себя, игнорируя элементарные, базовые вещи? Чтобы Слизерин, где учится твой сын, другие школьники продолжали славить, как факультет изгоев — темных магов, при всем том не представляя даже, что такое сама Темная магия? Да я не чаю, когда уже закончится этот идиотизм!

— Нет, конечно. Но…

— Но брать на себя хлопоты по предотвращению этого безобразия не готов, верно?

— А ты, что ли…

— Я тоже не готов, — быстро ответил Снейп. — Мне Хогвартса хватает по самые уши. А вот Лорд поначалу, когда еще был достаточно адекватен в этой роли, помнится, был неплох. Да еще с поддержкой ваших предков. Вопрос в том, что с ним случилось и почему он растерял весь свой блестящий разум.

— Куда он делся, и как вложить его обратно? — добавила Нарцисса, благосклонно кивая. — Не сложновата ли задачка?

— Дневники Лорда сохранились, я полагаю?

Люциус нахмурился и отвернулся.

— Ты что-то знаешь? Рассказывай!

— Лорд оставил мне свой дневник — я думаю, один из, — Малфой пересилил себя, информация была нужна им всем. — Обычная черная тетрадка, от которой так фонило Темной магией, что я… — он вздохнул и развел руками. — А у нас один за другим обыски были.

— Ты избавился от нее? Где она сейчас?

— Поттер ее уничтожил…

— Поттер?! Ты не шутишь?

— По крайней мере, я получил ее от него, обугленную и сырую, с дырой посередине и без грана магии. И с пустыми листами, конечно.

— Как она у него оказалась?

— Я сглупил, — признался Люциус.

— А поподробнее?

Подробности Снейпа не порадовали, а уж когда он понял, что где-то в подземельях второй год разлагается — а может, и нет? — масса ценнейших веществ, то подскочил и его едва усадили обратно.

Тем не менее, думать о чем-то, даже о Лорде, он больше не мог. Он был готов лететь в Хогвартс, схватить за шкирку Поттера и перевернуть все подземелья, пока не найдет искомое и либо получит все уникальные вещества, либо убедится в том, что уже ничего не осталось. Бросить василиска! Просто так! Ужасная, кошмарная бесхозяйственность!

— Когда ты узнаешь о чем-то, что можно применить в своих зельях, ты становишься отвратительным собеседником, — поморщилась Нарцисса. — Я позволю себе откланяться. Рада, что у тебя все восстановилось, но не убивай Барти, пожалуйста, мне кажется, он еще пригодится. — Она повернулась к Люциусу. — Не вижу смысла мне задерживаться, дорогой. Доброй ночи.

Снейп благодарным взглядом проводил ее удаляющуюся фигуру и вздохнул.

— Да иди уже, иди! — Люциус поднялся вслед за женой. — Сейчас камин открою, прямо к себе пройдешь. Только давай там осторожней. Может, подобрать тебе артефакт, чтобы прикрывал спину? Наверное, лишним не будет… Люциус задумчиво потер подбородок — видимо, пока не придумал, что именно выбрать. — Я пришлю тебе с домовиком.

«Он что, так серьезно беспокоится? Обо мне?» — Северус с трудом скрыл удивление, хотя понимал, что в том, что Люциус Малфой волнуется за него, есть совершенно рациональное объяснение. Потому что кто, как не он, Снейп, стоит теперь между ним и Краучем?

«А ведь у Крауча на Малфоя что-то есть, иначе тот вряд ли бы прогнулся под его требования, — подумал Северус и усмехнулся. — Понятно, для кого понадобилось столько основы для оборотного! Зато теперь сам Крауч у меня в долгу, чем я не премину его обрадовать».

Однако же, по зрелом размышлении, он решил немного иначе отнестись к этой проблеме: в конце концов, мастер он или не мастер? Чем всякий раз опасаться такого вот удара в спину, не лучше ли как минимум привести Крауча в порядок — насколько это возможно, конечно. Да и мастером менталистики он вполне бы мог уже стать, если бы в магической Британии это имело хоть какой-то смысл. Справится. А адекватный Барти пусть себе старается известно над чем.

Да, ломать — не строить, ломать умеют все. Северус усмехнулся. Он никогда не был как все. И не будет.

Короткое путешествие через камин в апартаменты декана Слизерина его не то чтобы охладило по поводу валяющегося в родных подвалах василиска, но привело в тонус. Все же после восстановления от Обливиэйта голова работала не особо четко, но теперь, кажется, все встало на места.

Тыкаться в подвалы в неизвестном направлении было форменной глупостью, лететь среди ночи в башню Гриффиндора за Поттером — еще того хлеще, а значит, придется останкам василиска еще немного обождать. В конце концов, два года ждали, пару дней до выходных как-нибудь потерпят. Ну и он заодно. А заняться нужно тем, что не стоит откладывать.

Изображать из себя беспамятного недоумка на радость спятившему Барти Северус не собирался, так что взял пару склянок из сейфа и без долгих раздумий направился в апартаменты профессора ЗОТИ.

Северус с удовольствием бы открыл дверь апартаментов Грюма-Крауча с ноги, но необходимость соблюдать приличия заставила вести себя относительно корректно. Картины, висящие неподалеку, конечно, были пейзажами, но мало ли кто мог на них невзначай прогуливаться. И мало ли куда. Так что когда разбуженный грохотом ударов Воздушных кулаков Крауч — уже безо всякой личины, конечно, распахнул дверь, спросонья толком ничего не соображая, весьма злой черный смерч спеленал и внес его назад в комнату, плотно запечатал дверь и обернулся еще более злым Снейпом. Который рявкнул:

— Постоянная бдительность! — и так хищно улыбнулся, что Барти пожалел, что открыл дверь.

Но с другой стороны, а если бы не открыл? Наверное, могло быть хуже…

Однако после того, как Снейп своим фирменным способом прополоскал его умственные способности и дал более чем исчерпывающую характеристику последним поступкам, Барти почувствовал себя школьником, причем распоследним разгильдяем, что было для него внове, и быстро пришел к выводу, что хуже этого, кажется, быть ничего не могло.

Снейп, выплескивающий накопившуюся за это время ярость, в том числе от недоступности василиска, внушал. А Барти не мог сопротивляться, даже если бы захотел — он еще когда дверь приоткрыл, был плотно спеленут многократным Инкарцеро — так, что напоминал скорей приготовленную к копчению фаршированную колбаску, — отчего был вынужден выслушивать то, что имел ему сказать Снейп. А тот много чего имел и ,хотя многословным сроду не был, душу себе отвести позволил. И отвел, да.

А в результате Барти вообще перестал что-либо понимать, хотя соображать старался. Очень. Его посетила, по его ощущениям, совершенно иррациональная уверенность, что Снейп хочет воскресить Лорда куда больше него, Барти. И это напрочь заклинило оставшиеся умственные способности — он даже признал, что характеристика, которую только что дал ему Снейп, кажется, очень и очень близка к правде, а потом глаза расфокусировались…

Легкий Энервейт заставил его встрепенуться и посмотреть вокруг более-менее осмысленно. Лицо вражины Снейпа, смотрящее на него с тревогой, а потом — с облегчением, едва снова не унесло его в неизвестные края, но еще один Энервейт…

— И… что теперь? — еле вымолвил он, чувствуя, как наколдованные веревки на нем слабеют, но не исчезают, и окончательно обмяк на коротком кожаном диванчике.

— Что-что… лечиться будем, Крауч, — устало ответил Снейп, опускаясь рядом и глядя ему в лицо. — Мозги тебе будем на место ставить. Жалко же… Нет, ну какие были мозги! Ты же был ходячей энциклопедией всего, да к тому же мыслящей! Думающей! И весьма эффективно! Так просрать собственную гениальность, это надо суметь! На что ты это променял? На радость от визгов магглов, пытаемых твоим Круцио?

Такого презрения Барти не видел давно. Пожалуй, с тех времен, когда был Лорд… когда он только взял его в обучение! И тогда так смотрели не на него. А Снейп продолжал…

— Тебе прочили карьеру главы Отдела тайн — ты знал, Крауч? Лорду было важно видеть тебя там, ты бы смог. А чему ты научился? Смотреть, как магглы, которых тебе вообще не обязательно было видеть, вопят и обгаживаются после вашей «обработки»? Это была честь? Это было величие? Я тебя спрашиваю, Крауч!

— Й-йя н-н-не…

— Что ты «не»?

— Я н-н-не пытал.

— Серьезно? — удивление Снейпа, казалось, придало Барти силы.

— Я. Никого. Не. Пытал! — он набрал воздуха побольше и сумел рявкнуть: — Клянусь моей магией!

— Ну-ка достань палочку… аккуратно, — Снейп был явно озадачен. — Проверяй.

— Люмос. Нокс, — и Барти посмотрел на него как мог ехидно.

Следующая фраза Снейпа была совершенно непечатной и настолько экспрессивной, что тот, кажется, сам удивился. А вот Барти, вдруг успокоившийся, просто кивнул. Озвучивать то, что только что стало очевидным, никто из них не хотел. Ложь! Все ложь! Ну или почти все.

— На-ка, выпей, — Снейп протянул склянку с знакомой фиолетовой, только чуть сильнее обычного серебрящейся жидкостью, и освободил ему правую руку.

— Я не… — скривился Крауч.

— Собираешься проверить на дополнительные примеси? — ядовито усмехнулся Снейп. — А как ты думаешь, кто все это время варил оборотное, которое ты уже не один галлон выжрал, Люциус, что ли? Если бы я хотел тебя травануть…

Барти побледнел. Но… Нет, Малфой же дал обет! Он не мог рассказать… Как?! А заказать зелье у Снейпа, это да. Ох, точно, он бы так и сделал. А Снейп, зараза, слишком хорошо соображает.

О Нарциссе Барти даже и помыслить не мог. То есть мог, и думал, только не в этом ключе.

Снейп успел насладиться изменениями на его лице и снизошел до объяснения:

— Это просто успокоительное. Естественно, усовершенствованный вариант. А потом пойдем кое-куда прогуляемся.

— В Запретный лес? — съязвил Крауч, неожиданно попав пальцем в небо. — Там меня и прикопаешь?

Снейп закатил глаза.

— Ты идиот, Крауч. Что мне мешало поступить проще — вызвать авроров и спокойно лечь спать, а? Тебя бы засосал дементор, а я бы смог выспаться наконец, а не варить очередную порцию зелий и возиться тут с тобой. Как тебе такой вариант?

— Зачем тебе я? — задал глупый вопрос Барти, не думая о том, что только он знал сейчас местонахождение Лорда и Петтигрю.

— У тебя что, в одно ухо влетает, в другое тут же вылетает? Мне о планах Лорда на тебя повторить? Или ты думаешь, что я хочу заткнуть все дыры в организации, что осталась от Вальпургиевых рыцарей, собственным тощим задом? На него и так хватает… Хотя… — Северус сдержал ухмылку — ему, кажется, пришла прекрасная и истинно слизеринская идея подключить по-настоящему «тяжелую артиллерию». — Да, Крауч, я буду проще. Нарцисса за тебя просила.

Барти спал с лица, но выражение его стало мечтательным и безнадежно-грустным.

— Это правда? Она…

«Четвертый курс, второе полугодие, — оценил Снейп. — Любит — не любит… Ромашка. Еще и с этим ребенком возиться, бл… Ничего, прогуляемся, авось да что получится».

Ночной визит к единорогам состоялся… Он был непростым — Северусу пришлось убеждать, что к его спутнику можно подойти, но только когда он произнес имя Нарциссы, волшебно действующее на Барти в любом состоянии, молодой жеребчик, самый смелый, видимо, вследствие молодости, соизволил того обнюхать. Крауча словно подкосило — он, тяжело дыша, ухватился за серебристую гриву, и Северус отвернулся — все это было слишком интимным, слишком болезненным — он помнил это, как помнил и то, как быстро исчезли тогда Грейнджер с Поттером.

Только когда единороги ушли, и Крауч, шатаясь, побрел по поляне, не глядя куда, Северусу пришлось подхватить его и сопроводить назад, в замок. Занятия ЗОТИ на следующей неделе пришлось отменить аж на три дня — «Аластор Грюм» не появлялся в Большом зале в выходные, а после сказался больным и ушел камином в Мунго прямо от опешившей мадам Помфри. Правда, там он задерживаться не стал, и никто кроме Снейпа не знал, куда он оттуда делся, но никто особо и не интересовался — у Дамблдора было очередное заседание МКМ, на которое тот отбыл на целых пять дней, к огромному облегчению кое-кого из его подчиненных.

Выходные без надзора директора для Снейпа были просто манной небесной. Хотя он всегда предпочитал в эти дни завтракать у себя, в этот раз специально явился в Большой зал, чтобы прилюдно придраться к Поттеру и заставить его спуститься в подземелья на «отработку», чем вызвал поголовное возмущение Гриффиндора и их декана, которая едва сдержалась, чтобы не проклясть его, и пообещала все рассказать Альбусу, как только тот вернется.

А именно этого Северус и добивался — совершенно не стоило никому показывать изменение его отношения к Поттеру. Да и мальчишка повел себе наконец ожидаемо — взвился, покраснел, нагрубил. Ровно то, что надо.

А вот открывать его дверь пинком он попробовал зря!

Шипящий и прихрамывающий Поттер, злой и взъерошенный, пролетел почти в середину кабинета и сделал большие глаза, когда Северус движением руки — без палочки! — снял боль и предложил ему присесть. Он осторожно опустился на краешек дивана и недоверчиво уставился на профессора, явно не зная, чего ожидать.

А Снейп, словно нагнетая неизвестность, вышел. Гарри недоуменно огляделся — дверь в лабораторию была заперта, вокруг ничего такого, что могло бы пролить свет на то, что его ждет, не обнаруживалось.

— Заберите ваше, — Снейп протянул ему… мантию-невидимку!

Гарри едва не подскочил и, видимо, временно онемел. Снейп задумчиво смотрел на него, а Гарри не представлял даже, что ему нужно.

— Ну… — прищурился профессор с неожиданной хитринкой. — Хотя бы благодарность за то, что она отчищена, наконец прозвучит?

Гарри открыл рот… Так вот почему близнецы до сих пор не вернули ему мантию! Снейп ее отобра… э… чтобы почистить? И отдать ему?

— Или вы все такой же наглый, неблагодарный, хамящий профессорам, хотя в Большом зале вы повели себя совершенно правильно, — с одинаково ругательной интонацией произнес Снейп, картинно загибая пальцы и явно поднатужился, подыскивая еще эпитеты, как Гарри наконец отмер.

— Так это вы нарочно?

— Ну наконец, — фыркнул Снейп. — Один балл Гриффиндору за попытку мыслительного процесса. Если вы поднатужитесь, мистер Поттер, то у вас есть шансы вернуть потерянные вашими близнецами Уизли баллы и даже что-то заработать.

— Э… А близнецы разве не ваши? — язык болтал быстрее, чем Гарри думал.

— Да, диагноз не изменился. Тем не менее… Поттер, да заберите уже свой артефакт, не собираетесь же вы мне его подарить?

— С-спасибо, сэр, — выдавил Гарри, забирая мантию.

— Ну наконец-то.

— А… что дальше-то делать?

— Совершенно правильный вопрос, мистер Поттер. Я наслышан, вы пару лет назад открывали Тайную комнату и истребили реликтовое волшебное существо…

Мысли Гарри заскакали одна за другой. Снейп все знает. Или не все? Кто мог ему рассказать? Близнецы точно не знали про василиска. Про него вообще знал только Дамблдор! Или не только? Но если Дамблдор… то получается, он Снейпу сам рассказал? И что ему теперь надо?

Снейп, словно отвечая на его последний вопрос, коротко и четко пояснил, что. Ну да. Ингредиенты. Яд василиска, страшная штука… если нет слез феникса, конечно. А у Дамблдора есть… И если…

— Да-да, профессор, хорошо. Когда мне быть готовым?

— Я бы не хотел, чтобы кто-то в школе заметил ваше отсутствие. Встретимся на третьем этаже через полчаса после отбоя.

— А… вы предлагаете… — Гарри не мог поверить услышанному. Снейп совсем с ума сошел?

— Да я и сам не верю, — поморщился тот, — ночью тащиться в женский туалет в компании с вами… Впрочем, днем ничуть не лучше, не так ли?

— Н-ну, вы преподаватель, вам можно, — предположил Гарри. — Еще табличку можно повесить, что не работает…

— Чтобы туда через десяток минут сбежалось полшколы и начало строить гипотезы о причинах?

— Думаете?

— Знаю.

— А… можно спросить, сэр?

Снейп кивнул.

— А что мне будет за… ингредиенты?

— Ну, если вы лично будете свежевать василиска, при условии, конечно, что там будет что свежевать… то посмотрите расценки в гильдии.

— Где?

— Или пошлите запрос в Министерство. В отдел регулирования численности популяций опасных магических существ. Хотя не поручусь, не получите ли вы штрафа, все же численность данной популяции вы отрегулировали, прямо скажем, катастрофически.

Гарри хотел было возразить, но Снейп добил его маленькое новорожденное слизеринство в зародыше:

— А еще я вам ваш артефакт привел в порядок. Вы бы проверили, кстати, сразу.

«Придется за здорово живешь теперь Снейпу помогать добывать эти его ингредиенты», — подумал Гарри.

— Вообще-то всего лишь пару раз пошипеть, — ответил Снейп. — Ну и посетить, так сказать, место вашей боевой славы…

Вот тут Гарри передернуло.

— Вот про славу не надо! Век бы ее не…

— Отлично, Гарри, — похлопал его по плечу Снейп. — Вот так и ведите себя всякий раз, как меня увидите.

— А зачем?

— Вы же уже показали, что то, что у вас в голове, в принципе способно к мыслительным процессам. Потренируйтесь на досуге. Через полчаса после отбоя жду. А это, — Снейп протянул ему тонкий проволочный браслет, — не даст вам забыть об… отработке.

— Это что?

— Напоминалка. Или будильник на определенное время. Намотайте сами и зацепите, я настроил на половину двенадцатого.

Около женского туалета на третьем этаже Снейп оказался первым — это ему и позволило определить, что Поттер явился вовремя.

— Вечера.

— Как вы меня увидели? — удивился Гарри.

— Вы бы еще громче топали и заполошней дышали. Неужели боялись опоздать?

— Ну… оно тут испортилось… — Снейпа обдало ветром, и он понял, что Поттер размахивает перед ним невидимой рукой.

— Так и нужно было. Вперед!

Со стороны сцена смотрелась довольно сюрреалистично: Снейп разговаривал с пустотой, она ему отвечала, а затем он распахнул дверь в неработающий женский туалет и сделал приглашающий жест… после которого зашел сам.

Полтергейст Пивз долго тряс головой, но так ни к какому выводу и не пришел, так что решил дальше молчать об этом. Снейп — он вообще… сварит что-нибудь, обольет, и конец развлечениям. А голос, которым отвечала пустота, он так и не признал — слишком мало было сказано.

— Да снимите вы уже свою мантию… Хотя нет, не надо, ни в коем случае. Оставайтесь так. Только давайте договоримся, что вы все время будете стоять за моим правым плечом.

— Но ведь там вроде никого не должно быть, ну, опасного?

— Пометьте слово «вроде» в качестве ключевого, мистер Поттер. Вы поручитесь, что за пару лет никто не заполз из Запретного леса на освободившееся место?

— Ну… понял, — кивнул Гарри, подходя к нужной раковине. — Я того, шиплю?

— Будьте так любезны.

— Ой. Ш-ш-ших-х-а-с-с-са, — выдохнул Гарри.

— Это значит? — Снейп подозрительно смотрел в открывшуюся перед ним черную дыру над полом.

— Откройся.

— Так просто… А обратно?

Гарри прошипел. Лаз послушно закрылся.

— А теперь еще раз, как открыть?

Гарри никогда бы не подумал, что будет тренировать Снейпа в серпентарго… но чего уже, кажется, и сам Снейп не ожидал, так того, что у него самого с пятого раза вдруг получится.

Полет в темноте едва не выбил из него некоторое количество ненормативной лексики, но перед учеником было неудобно, так что, вставая с пола, в который он со всего размаха вписался, Северус только скрипнул зубами.

— Вы ушиблись, сэр? — сочувственно просила пустота.

— А вы?

— Да ничего… Терпимо. Но лучше, чем у гоблинов в тележке, правда?

— Короче.

— Ага.

Шаги, чуть похрустывающие в полумраке, слабо разгоняемом несильным Люмосом, удалялись.

Огромное волшебное существо молча ухмыльнулось и бесшумно исчезло за стеной.

«Вот бы еще завал разобрали, — подумало оно. — Хотя стоит ли мечтать о том, что от этих магов будет какой-то толк?»

— Это что, последствия вашей битвы с василиском? — Снейпа проняло, когда он увидел, во что превратилась часть коридора, ведущая к новой двери, которая выглядела на удивление целой на общем фоне.

— Да не… Это Локхарт.

— Гилдерой Локхарт? — не поверил Снейп. — Он-то что здесь забыл?

— Ну… мы это… с Роном его взяли. Думали, он Джинни спасет. А он не хотел…

— Да… — протянул Снейп. — Кажется, очень сильно не хотел.

Гарри вздохнул, то ли покаянно, то ли просто потому, что воспоминания были не самые приятные.

— Сами пошипите, сэр, или лучше я?

Но Снейп не ответил, занятый разгребанием прохода от камней. Мало ли с какой скоростью им придется отсюда убираться — путь должен быть свободен.

— Шипите, Поттер, — выдохнул он, утирая пот со лба.

Гарри сам себе признался, что да, Снейп таки действительно тянет на чемпиона Хогвартса — проход вернулся почти в первозданную форму. Однако делиться своим выводом не стал — все-таки кое-чему научился, от Драко в том числе. Тот его просто отлично просветил о предпочтениях своего декана. Гарри уже использовал такой финт, как вовремя промолчать, и не раз — результат ему понравился. Вот только у него пока не так часто получалось, как хотелось бы. Ну да ничего. Пока Снейп тут, он еще потренируется.

— Ш-ш-ших-х-а-с-с-са…

— Ну… здравствуйте, гос-с-сти дорогие. А, это ты. И не оч-ч-шень дорогие…

Частично реакция обоих волшебников оказалась одинаковой: они дружно выдохнули. А потом Снейп встал с палочкой наизготовку, а Гарри бросился было вперед, но оказалось, что Снейп наступил на его мантию, ее стянуло с его плеч, сделав видимым, так что следующим движением профессор отбросил его себе за спину.

— Собираеш-ш-шся атаковать? — деловито осведомился василиск, медленно проявляясь из темноты.

— О… У-у, — вырвалось у Снейпа, но он быстро овладел речью. — Ни в коем случае. Э-э-э… уважаемый… Вы по-английски разговариваете?

— Я волшебный или как? Если я провел не один век в стенах этой школы, если я волшебное и мыслящее существо, мне кажется, не научиться было просто невозможно! Кстати, этого мелкого негодяйчика получше придерживай, а лучше Годрикову железяку у него отбери…

— Да нет у меня с собой никакой железяки! — высунулся Гарри, которого Снейп с размаху запутал в своей широченной мантии, так что тот едва размотался. — Ой… это… а как вы говорите?

Смех древнего существа гигантским листопадом прошелестел под каменными сводами.

— По-английски, Поттер, исключительно по-английски, если вы еще не поняли, — просветил его Снейп и повернулся к василиску. — Разрешите представиться, Северус Снейп, декан Слизерина, мастер зельеварения. Благодарю за то, что не окаменили…

— И не съели. Гарри Поттер… сэр…

— Сэр, значит… Оказывается, ты еще можешь быть вежливым, маленький гаденыш-ш-ш…

— Так вы первый меня чуть не сожрали! — обиженно воскликнул Гарри. — Я что, должен был, по-вашему, ждать, пока меня прожуют? Вот такими зубищами?! — Гарри показал нечто больше своего роста, но василиск, похоже, счел это за комплимент, а вот к самому вопросу подошел чисто академически.

— Упасть и не двигаться. Это оптимально… — покачал он головой. — Это помогает отключить здоровые природные инстинкты. Убегать — вообще последнее дело.

— Ага… вы бы сами попробовали!

— А я и пробовал. У нас взрослые змеи молодых всегда гоняли. Кто выжил, тот и молодец. Естес-с-ственный отбор…

— Меня в школе тоже гоняли, кузен… это двоюродный брат…

— Я з-с-снаю, кто такие кузены и прочие родс-с-ственники. И вс-с-се их человеческие наименования. Надеюс-с-сь, вы пришли не для того, чтобы рассказать мне о вашем тяжелом детсс-стве и послуш-ш-шать о моем?

Гарри сглотнул и помотал головой.

— Я, конечно, безмерно рад, что вы живы, уважаемый, — взял слово Снейп. — Но если уж начистоту, то я надеялся собрать кое-какие ингредиенты…

— А ты мне нравишься, взрослый волшебник. Похож на моего старого друга, для него дело тоже всегда было превыше всего… Тебе чего, крови, мочи, яду? Экскременты вот за той дверью, но туда лучше бы без Головного пузыря не ходить.

Снейп не успел офигеть от столь щедрого предложения, как Гарри уселся прямо на пол и выдал:

— Нет, но вы… как вы выжили вообще? Я же того… ой. Извините…

— У тебя очень вкусные эмоции, маленький негодяйчик. Неужели ты думаешь, что меня можно было убить ковырялкой Годрика?

— А Фоукс…

— Ну ладно, призна́юсь, надо мной он тоже немного всплакнул. Пару раз ты довольно удачно ткнул, болело долго, — василиск немного развернулся и показал довольно приличный шрам на морде и на шее.

— П-простите…

— Ну чего не сделаешь в состоянии аффекта, я понимаю… А шрамы украшают мужчину. Кстати, зубы посмотрите, заодно узнаете, насколько велики глаза у вашего страха. А ваш профессор заодно яду себе наберет…

Гарри подумал, что именно вот так, наверное, и сгорают со стыда. Оскаленный василиск, конечно, внушал некоторый трепет, и весьма нехилый, но размер зубов все же был как минимум втрое меньше. А уж когда около зубов засуетился совершенно счастливый Снейп со своими склянками…

Когда процедура была закончена и василиск смог продолжить разговор, он посоветовал Гарри для начала почитать немного о том месте или животном, к которому собрался соваться. И только потом приступать к делу.

Спорить было не с чем — совет был простым, но ценным. Вот только…

— А если времени совсем-совсем нет?

— Тогда поступаете как ваш профессор, находите и берете с собой того, кто имел к подобному хоть какое-то отношение.

— А если бы я Хагрида взял?

— Ну, если бы вы его ухитрились пропихнуть в то отверстие, нам с ним было бы о чем поговорить…

— Так вы знакомы?

— А для кого он акромантулов разводит, как думаешь?

Гарри зажмурился и помотал головой.

— Молодых, жирных акромантулов, — мечтательно произнес василиск.

— Уважаемый, а у вас пары свеженьких или хотя бы недельных хелицер не завалялось? Вы же, хм, аккуратно кушаете, я правильно понял?

— И не только кушаю, — благосклонно поведал василиск. — Вот только зачем мне всякая херь в моем жилище? Кажется, так нынче называют ненужные и не всегда опознаваемые вещи, я наслуш-ш-ался. Все несъедобные останки в Запретном лесу лежат… Сейчас нарисую…

Василиск парой ударов хвостом раскрошил один из валявшихся неподалеку камней в пыль, разровнял, и вскоре все трое смотрели на вполне правдоподобную схему пути от замка к логову акромантулов.

— Вот тут, примерно на середине, — кончик хвоста поставил аккуратный крестик возле поворота тропы. — Запомнил, волшебник?

Снейп кивнул. Нет, сейчас он не пойдет — скоро и ночь закончится. Надо отвести Поттера обратно в башню Гриффиндора, оставлять его одного точно не стоит. А что мальчишка может приятелям наговорить — уму непостижимо… Чем он думал, когда волок его сюда?

— А можно еще прийти?

Ну конечно! Снейп вздохнул. Ну а чего он ждал от Поттера? Он уже хотел было извиниться за него, но…

— Зачем? Я не рассказываю сказок и историй, — ответил василиск. — И не имею ни малейшего желания видеть того, кто нанес мне несколько довольно неприятных ран.

— Но я же не…

— Не что?

— Я испугался! Это все было так ужасно, я мог только защищаться!

— А лучшая защита, это, конечно, нападение…

— Ну прости-и-ите…

— Да нет, маленький, но вредный волшебник, в целом ты совершенно прав. Но это не значит, что я действительно захочу тебя видеть. К твоим друзьям это тоже относится.

— Но вы их даже не знаете!

— Я не собираюсь изображать из себя зоопарк, тем более в единственном лице. Вы все поняли?

Гарри сник, но потом снова встрепенулся.

— А если профессору помочь, то можно?

— Когда напишете эссе не менее чем на три… ладно, два фута о том, для чего это вам лично, — нашелся Снейп, а василиск с интересом прислушался, — а уважаемый василиск одобрит его содержание, тогда мы об этом поговорим.

— Зс-с-самечательно, профес-с-сор, — василиск явно был доволен, в отличие от Гарри, которому к домашней работе в воскресенье добавилась еще изрядная доля. — Было бы чем, я бы даже поаплодировал.

— Впрочем, можете ничего не писать, — Снейп посмотрел на огорченного Гарри. — Я вас не неволю.

— Тогда никакого посещения Тайной комнаты? А… как вы ее закроете без меня? — сообразил Гарри и ухмыльнулся.

— Просто вот такое движение палочкой, — василиск показал пару петель хвостом. — А на ближайшей двери профессор потренируется.

Гарри снова поник.

— Что, так приятно было чувствовать себя незаменимым? — неожиданно понимающе спросил Снейп.

Гарри шмыгнул носом. Ему было обидно…

— Непростого ты себе питомца завел, профессор, глаз да глаз за ним…

— Чего? — возмутился Гарри. — Да я…

— Ну да, ну да. Ты сам завелся. Знаешь, мальчик, ты все-таки приходи. Не нравится мне у тебя вот эта штука, — василиск показал хвостом на шрам на лбу у Гарри. — А мы будем думать, не так ли, профес-с-сор С-с-снейп? Хорош-ш-шее имя, мне нравитс-с-я. Да, Фоуксу привет передавай, давно не залетал, курица ленивая.

— А… ваше не позволите узнать?

— Вы его все равно не выговорите. А всякие сокращенные безобразия я не потерплю. Василис-с-ском зовите, и будет с вас пока.

* * *

В темном коридоре стояли молчаливые мужчина и мальчик. Им было о чем поговорить, и в головах вертелась уйма вопросов, но усталость брала свое. Гарри широко зевнул, и Снейп торопливо набросил на него мантию-невидимку.

— Надеюсь, я не должен ни стирать вам память, ни убеждать, что все это…

— Это мне приснилось! — нашел неожиданный выход Гарри.

— Хм. Браво, мистер Поттер. И… пятьдесят очков Гриффиндору.

— Ого! Профессор, получается, я все-таки все отыграл!

— Все верно, мистер Поттер. А теперь — спать.

Темнота расступилась перед мягким светом Люмоса, и тихие шаги удалились в сторону Гриффиндорской башни. Профессор Снейп за ночным обходом — что могло быть привычнее? А то, что эхо шагов немного странное и малость частит — так в конце концов, это же волшебный замок… Чего в нем только не бывает.

Северусу Снейпу в кои-то веки было не до зелий. Или почти не до зелий. Разработку и даже частично варку пришлось оставить ради другого вопроса, который поглотил его целиком. Почти целиком, опять же.

После многократного обсуждения текущей ситуации с Малфоями, Снейп примерно обрисовал себе, каким они хотели бы видеть возрожденного Лорда, но… теперь перед ним в полный рост встал вопрос — а как, собственно, это сделать. Причем до самого зелья, которое Северус в принципе уже неплохо себе представлял, было пока далеко.

А еще были уроки, факультет Слизерин, попадающийся чуть ли не на каждом шагу Поттер (нарочно он, что ли?), шалопаи-ученички, одинаковые с лица, а на заднем плане продолжала маячить, иногда весьма завлекательно, мисс Делакур, и, прах его побери, Турнир. Ах да, еще коллеги по черепу со змеей. О том, чтобы расслабиться, можно было даже не мечтать.

Вопрос возможного воскрешения Лорда — или не воскрешения, Северус вполне допускал и противоположный вариант, был рассмотрен всесторонне и неоднократно. И всякий раз ответ получался один — Лорд нужен. Магической Британии нужен сильный, волевой политик, умный, неподкупный и, естественно, очень-очень сильный.

Это означало и поддержку в довольно широких кругах. А значит, имя «лорд Волдеморт» уже никоим образом не годилось. Представить себе, как возрожденный Лорд, каким его все хорошо, а то и слишком хорошо знали, отреагирует на «милорд, мы, конечно, очень рады, но имечко придется сменить», было довольно легко и ничего хорошего, естественно, не сулило.

А это значило, ни много ни мало, что еще на этапе воскрешения придется заново формировать личность. И вот это была задачка на засыпку даже для зельевара и менталиста в одном флаконе. Плюс еще один нюанс: позиционировать себя таким редким специалистом Северус благоразумно не собирался…

«Возрожденный Лорд должен быть адекватным», — заявил однажды Люциус, после чего, обсуждая, что, собственно, есть адекватность, оба едва не подрались, что чуть не довело Нарциссу до колик — от смеха, естественно. А потом Снейпу все же пришлось брать с обоих непреложный обет — Люциус был готов сорваться и бежать искать менталиста хоть на континент, хоть в Америку. Благо связи имелись. Вот только допускать посторонних в узкий круг заговорщиков было крайне опрометчиво.

Однако в результате были довольны все: Нарцисса — тем, что супругу не придется никуда мотаться, Люциус — что был таким молодцом и вовремя обратил внимание на перспективного школьника, Снейп — полученным обетом, не все ему давать, иногда и брать пора, и все вместе — тем, что не будет никого лишнего в их «Деле».

Тем не менее задачу каждого из них это только усложняло, особенно для Северуса. Конечно, из-за правила, которым тот руководствовался всю жизнь: хочешь, чтобы было сделано хорошо — сделай сам. И уж точно то, что он задумал, никому не стоило передоверять. Особенно некоторым, прости Мерлин, профессорам с основательно потекшей крышей…

Следовало бы узнать, где находится Лорд — собственно, Барти и нужен был исключительно ради этого. Потому что искать прячущегося волшебника на Островах — так пресловутую иголку в стоге сена найти будет куда легче. Он прикидывал варианты — для начала в любом случае придется проверять экспериментальное зелье на Барти — хуже тому уже точно не будет, а вот лучше… обязано! Но самое главное, нужно было сделать так, чтобы ни в коем случае тот не мог причинить вред — ни детям, ни самому Снейпу, потому что — а кто тогда все делать-то будет? И ведь в том состоянии, в котором находился Крауч, ему ничего не объяснишь.

Совершенно случайно — от недосыпу и общей загруженности, не иначе, Северус оставил личные записки по этому поводу на столе в лаборатории…

* * *

— О, Фред, смотри! Записи учителя! Наверное, о том, над чем он так давно мозги морщит так, что на лбу видно. Как интере-е-есно…

— Тащи сю… нет, стой! Джеминио… Вот так, отлично. Теперь можем совершенно честно говорить, что мы ни к чему такому не прикасались!

— А тебе Шляпа Слизерин не предлагала?

— Точно так же, как и тебе!

— Ха-ха-ха! О… — Фред впился глазами в не особо аккуратные строчки. — Офигеть. Он сочиняет зелье вменяемости!

— Спорим, первым кандидатом будет Грюм?

— Вот еще, спорить! Я что, не помню, как он тут пытался шариться? Так ему и надо. Погоди… Ну ничего себе! Он что, голема сделать собирается?

— А если… ты же знаешь, как он загружен…

— Второго себя?

— Ну смотри: ответственность, стрессоустойчивость, целеустремленность, решительность, требовательность…

— Ага, объективность и коммуникабельность, — язвительно дочитал Фред. — Прямо чистый профессор Снейп.

— А еще компетентность, креативность… это что еще за хрень?.. Дружелюбие, — Джордж рассмеялся вслед за братом.

— Уравновешенность, — продолжал читать Фред, подхихикивая, и наконец заявил: — Не бывает таких!

— Ну почему… возьми хотя бы мадам Вектор.

— Не, сразу чтобы все вот так — не бывает. И что такое это, как там, — Фред заглянул в листок, — креативность?

— Что-то маггловское, кажется.

— У Снейпа?!

— А почему нет?

— Ну… а давай Грейнджер спросим?

— Точно!

* * *

Гермиона, прочитав и вникнув в набросок, кажется, какой-то уникальной личности, который притащили ей близнецы, прониклась не на шутку.

— Это действительно какой-то идеал! Но погодите, кажется, я что-то похожее видела, — она задумалась так, что наморщила лоб.

Близнецы аж дышать забыли — боялись сбить с мысли, точнее, с воспоминания — один раз они уже неловко влезли и вместо толкового решения получили… гм. Результат им не понравился. А уж на своих-то ошибках учиться они умели.

— Точно! — подскочила Гермиона, и глаза Фреда и Джорджа загорелись от предвкушения. — У папы была такая анкета, когда ему предлагали руководство отделением лицевой хирургии! Только он тогда не согласился, сказал, что если когда-то и достигнет максимума всех этих качеств, то нам придется ему нимб полировать. А на это он пойти не может, потому что… ладно, это неважно.

— Что такое нимб?

— И зачем его полировать?

Пришлось объяснять.

Объяснения постепенно перетекли в дискуссию, а братья Уизли и не думали скрывать, чьи записи только что развеялись в их руках, и в результате все трое пришли к двум выводам. Либо профессор Снейп хочет воскресить Мерлина, либо… сделать улучшенную копию себя.

Идея насчет голема была отметена с представлением десятка доказательств того, что кукле и вообще неживому и без собственных мозгов такие характеристики не светят никогда и ни под каким видом.

Самым убойным было последнее — от зашедшего «на огонек» Гарри. Как оказалось, он уже давненько сидел рядом и прислушивался к их беседе.

— Ну, вы же знаете, что такое велосипед?

Близнецы кивнули.

— А можно из него сделать космический корабль?

— Здорово, Гарри! Очень точно!

И порозовевший от комплимента самой умной ведьмочки потока Гарри начал объяснять, что такое космические корабли, благо недавно участвовал в дискуссии с ней самой, Виктором и еще несколькими ребятами, присоединившихся к их занятиям с Крамом.

Довольно логично последовавшее предположение о том, что так можно вообще кого угодно улучшить, было встречено с некоторой оторопью.

— И что, все будут одинаковыми?

— Это невозможно, — с полной ответственностью заявила Гермиона. — Любая личность будет стремиться к тому, чтобы остаться собой, а значит, получится только усилить определенные черты.

— Откуда знаешь?

— У моей мамы психология — хобби, — вздохнула Гермиона. — Но знаете что? Я бы здорово порадовалась, если бы это новое зелье профессор Снейп попробовал на Грюме.

— Что, и тебя довел?

— Да он вообще, — Гермиона явно проглотила что-то прямо рвавшееся ей на язык и дипломатично закончила: — Слишком странный.

Она была очень воспитанной девочкой, но все и так всё прекрасно поняли.

Никто не знал, что этим же вечером в спальню девочек прилетела сова с заказом для мисс Грейнджер — естественно, книгами.

Никто не предполагал — мисс Грейнджер благодаря своему другу весьма продвинулась в бытовых и скрывающих чарах, — что она все время проведет за чтением.

Через день мисс Грейнджер впервые в жизни прогуляла урок по истории магии. И на обеде передала всем участникам разговора предложение снова собраться.

— Народ, у нас всего двадцать минут, а потом к учителю!

— Я нашла заметки про ИИ, — хмуро вздохнула невыспавшаяся Гермиона. — И отметаю свои возражения по поводу голема.

— Да ты что?..

— То есть правда такое можно сделать?

— Просто из комка земли?

— Мне кажется, не совсем. Мы еще многого не знаем о ментальной магии и о том, как она взаимодействует с трансфигурированными объектами… Но, кажется, я нашла одну очень важную вещь. Есть три закона, то есть даже четыре, один — нулевой, и если их не соблюдать, то можно попасть в серьезную беду. Когда такие искусственные существа научатся создавать себе подобных и сами начнут командовать, то есть возьмут власть над людьми. И мне кажется, надо предупредить профессора Снейпа, потому что это и правда очень опасно!

— И ты готова рассказать это профессору?

Гермиона тяжело вздохнула. Вряд ли профессор зельеварения интересуется маггловской фантастикой. А значит, рискнуть все-таки придется.

* * *

Профессор Снейп был изрядно удивлен расширению состава учеников. Особенно его напрягал, конечно, мистер Поттер, но время быстро показало, что внимание стоило обратить не на него.

Сначала его изрядно огорошили близнецы, которые поклялись, что пальцем не прикасались к его записям — он это и так знал, но почему-то сразу почувствовал нехорошее, хотя проверка на Люмос-Нокс показала, что те совершенно честны. И был совершенно прав — паршивцы все же слишком нестандартно мыслили. Надо же, Джеминио. Всего лишь.

Ладно, со своими учениками он разберется потом, наедине. А пока, быть может, послушать, что еще интересного — не то чтобы он привык, что среди того бреда, который несут иногда Фред и Джордж, частенько всплывает то, что определенно имеет смысл, но… Их предположения о новом Мерлине, подопытном Грюме и прочем были почти в точку!

К его удивлению, слово перешло к мисс Грейнджер. И Северус Снейп узнал много действительно нового — про маггловский искусственный интеллект и, что его поразило окончательно, три, точнее, четыре закона робототехники.

— …Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред, это первый закон, — мисс Грейнджер заливалась соловьем. — Робот должен повиноваться всем приказам, которые дает человек, кроме тех случаев, когда эти приказы противоречат Первому Закону. Робот должен заботиться о своей безопасности в той мере, в которой это не противоречит предыдущим Законам. А еще есть нулевой, что робот не может причинить вред человечеству или своим бездействием допустить…

— Благодарю вас, я все понял.

«Черт возьми, это идеально. Кроме повиновения приказам — это в любом случае слетит, да и постоянно действующее Империо для интеллекта будет крайне пагубным. Но вот нулевой закон — это то, что надо. Просто и изящно. И делает ненужным весь комплекс качеств, от которых у меня давно голова идет кругом».

— Мы готовы помогать! — вырвали его из размышлений незамутненно счастливые лица.

— В чем? — Северус даже опешил. Вот только работящих воскрешателей в составе которых еще и мистер Поттер, ему для счастья не хватало. Хотя кое-что ценное они, точнее мисс Грейнджер, определенно привнесли.

— В воскрешении Мерлина!

— Почему вы так уверены в том, что я собрался делать, и в том, что мне нужна ваша помощь?

— Но сэр… надо же вводить новые данные и знания постепенно, чтобы не разрушить мозг или заменяющие его структуры…

— То есть вы предлагаете себя в качестве учителей? — его брови поползли вверх. — Да что вы…

— Вообще-то прежде всего ему понадобится нянька.

— И товарищи по играм и учебе, — зеленые глаза горели неподдельным энтузиазмом.

Северус сглотнул. Поттер как товарищ для игр и учебы для Темного Лорда… Ему хотелось одновременно ущипнуть себя за руку и хлопнуть по лбу, но именно поэтому он ничего и не сделал. А в голове, как назло, возник голос Трелони: «Ибо ни один из них не сможет жить спокойно, пока жив другой…»

«А ведь одно убиение, по идее, уже было — по крайней мере, развоплотился Лорд вот об это… вихрастое недоразумение. И могу поклясться чем угодно, спокойная жизнь там, где появляется мистер Поттер, вообще ни для кого невозможна!»

— А мы готовы быть подопытными!

— Совершенно добровольно!

— Вы так сильно желаете посвятить свои жизни служению человечеству, мистеры Уизли?

— Э… нет. Мы хотим, чтобы Грюм посвятил.

— Ему все равно это… по статусу положено!

— Я подумаю. А пока марш в лабораторию, задание для каждого из вас на столах.

— А мы… сэр?

Северус скрестил руки на груди и окинул взглядом притихших — надо же, и так бывает! — Поттера с Грейнджер.

— Если вы и получившийся, хм, результат пожелаете общаться и будете придерживаться определенных правил в данном процессе, то я согласен попробовать. Но прежде всего вы тут же принесете — нет, не клятву, а настоящий Непреложный обет о том, что никогда, никому и никаким способом не передадите ваши измышления, то, что вас на них сподвигло и, конечно, сам сегодняшний разговор. В противном случае…

— Сэр, мы согласны! Мы согласны!

Он поморщился от их энтузиазма, хотя так и тянуло не просто усмехнуться, а в голос расхохотаться. Потому что такого поворота не мог ожидать никто.

«Этак Поттер еще самолично даст своей крови в качестве самого ужасного врага Лорда, — подумал он. — Но использовать ее нельзя ни в коем случае — ведь часть качеств донора всегда передается реципиенту. И если Лорд будет таким же несносно импульсивным, сначала делать, а потом думать… прощай, Британия. Да, исходя из того, что я сегодня услышал, к кандидатурам будущих доноров ингредиентов нужно будет подходить с особой тщательностью. А вот с зельем, точнее, его модификацией, кажется, все проясняется».

Примечания:

Чем дальше в лес, тем толще... стёб.

Я предупредиль...

Время, плотно занятое для одного — работой, а в редкие свободные часы — экспериментами и исследованиями, для других — учебой и… снова учебой, потому что пускать необученных помощников в личную лабораторию профессор и помыслить не мог, а пролезть хотелось, и не только близнецам Уизли, пролетело быстрее стрижа — как-то раз увидев этих птиц в небе и услышав их посвисты, Северус понял, что лето буквально на носу. А значит, и третий этап Турнира, будь он неладен.

Несмотря ни на какие ухищрения, в том числе даже гораздых на проделки близнецов, добраться до окончательно впавшего в паранойю Крауча-Грюма они не смогли, только с помощью «длинных глаз», сделанных Фредом и Джорджем по принципу «длинных ушей», проследили, как тот зачаровывал портал — естественно, кубок, который должен был стоять в конце лабиринта.

Как Барти сумел до него добраться, так и осталось тайной. К сожалению, как и координаты — паранойя цвела пышным цветом, так что псевдо-Грюм уже пару месяцев как передвигался по школе под невидимостью, и если что говорил вне занятий, то исключительно под Куполом тишины. Очень, очень неудобное сумасшествие. Братья Уизли с ног сбились и едва в узлы не завязались, пока нашли, как и чем его «взять». Но справились, доказав на деле, что учениками — нет — Учениками быть более чем достойны. Иногда, правда, слишком "более"...

Зато стало возможно примерно просчитать возможные действия Крауча, что Снейп и сделал. Так что теперь вполне представлял, что именно ожидает его в конце Турнира, а потому заказал портал на территорию школы — на квиддичное поле, где, как он точно знал, защита будет временно снята.

Потом подумал и заказал еще парочку — «на всякий случай».

«Всякий случай» сдали экзамены на удивление прилично — Снейп даже не ожидал. Особенно доброго послания от их родительницы — совершенно счастливой Молли Уизли. Да и результаты, которые показали все студенты на зельеварении, оказались куда лучше, чем он мог рассчитывать, и даже выше, чем в предыдущие годы — и это при минимуме практики! Ни одного взорванного котла, даже Лонгботтом худо-бедно справился без спецэффектов, хоть качество его варева и оставляло желать лучшего. Да и остальные «взрыватели», а такие были на каждом курсе, оказались на удивление осторожными.

Может быть, дело в том, что он пару раз таки взрывал котлы сам?

А может, в том, что однажды один из дуралеев, не с Гриффиндора, а, видимо, для разнообразия с Рейвенкло, решил поближе познакомиться с тем интересным, что у профессора лежало на столе, пока тот был занят соседним котлом, и напоролся на яд василиска? Цирк шапито с призывом феникса, которому Снейп не совсем благоразумно дал полную свободу летать, где тот захочет, а потом выжимания слез из бесценной птички, и Фоукс, и Снейп, и третьекурсники запомнили навсегда. Очевидно, детки и остальным растрепали — иначе почему все вдруг начали так осторожно обращаться с ингредиентами?

Как бы то ни было, экзамены были успешно завершены и даже принесли приятное удивление, чего сроду не бывало. И вот теперь Северус стоял перед зеленой стеной Лабиринта, которым давно им неуважаемые устроители Турнира зачем-то изгадили приличное квиддичное поле.

Северус квиддич не любил, но сам принцип! Можно же было преспокойно все стенки трансфигурировать, а потом убрать. Эти же кусты не дадут ничего кроме мусора! Никакой пользы! Недолго думая, он проломился через ближайшую зеленую стену, и хищные зеленовато-красные щупальца ядовитой тентакулы торопливо втянулись, чтобы их не срезали и не задавили. С профессором зельеварения питомцы мадам Стебль были знакомы давно и… печально — с их точки зрения, разумеется.

Примерного направления Снейп не знал, но это его особо и не интересовало: он собирался просто старым маггловским челночным способом проутюжить лабиринт, чтобы заодно не пропустить те немногие полезные и условно полезные для зельеварения вещи, которые, в конце концов, должны же там быть. Направление держать он умел — лабиринт был открытым сверху, и солнце светило ровно и недвусмысленно.

«Вот если бы кто-то добавил иллюзию, — подумал он, — было бы посложней».

Ветки крошились от сектумсемпры, жгучие и прочие хищные побеги разбегались в ужасе после того, как парочка их привычным отработанным движением была заправлена в емкость для трофеев, а орлиный взор внимательно прошелся по трепещущей листве.

На сей раз при подготовке Снейпу пришлось задействовать связи Люциуса Малфоя, чтобы заказать подходящее «экспедиционное оборудование» — не пропадать же добру. Поживиться он надеялся получше, чем на предыдущих этапах: аппетит, как известно, приходит во время еды. Хотя что уж может быть лучше слез феникса, сказать трудно.

Краем уха он слышал, как остальные чемпионы ломились вслед за ним — растения торопились зарастить прорехи, так что повозиться пришлось, кажется, обоим. Потом он услышал еще какие-то торопливые шаги, но в этот момент в поле зрения мелькнула шикарная золотистая фигура полуженщины-полульвицы. Сфинкс! Вот это удача… Египет с доставкой на дом!

Снейп сглотнул и, едва не облизываясь, двинулся навстречу.

Сфинкс поймала его взгляд, недоуменно моргнула и… попятилась.

— Доброго дня, уважаемая, позвольте представиться, Северус Снейп. Хотите загадку?

Сфинкс захлопала глазами: как-то совсем не так все должно идти! Кажется, это она должна загадывать, разве нет? Точно!

— Это ты должен разгадать мою загадку, если хочешь пройти, — гулко промурлыкала она так, чтобы у ее собеседника мурашки побежали по телу.

Но собеседник опять повел себя до безобразия нетипично.

— Ну что вы, я хочу вовсе не пройти, м-м-м, прекрасная, — почти как она промурлыкал волшебник. — Разве мимо вас можно пройти?

— Разумеется, нет, — согласно кивнула Сфинкс, но оставалась настороже: как-то слишком знакомо блестели глаза волшебника. Примерно как у мамы, которая разделывала антилопу. И это наводило на странные, очень странные мысли…

— Кто утром ходит на четырех ногах, днем на двух, а вечером на трех? — поспешила спросить она.

— Мерлин, какая архаика! — воскликнул волшебник. — Человек, конечно. Мадам, вам, кажется, пора поменять репертуар. Расширить его. Сделать более современным.

— Например-р-р? — озадаченно мурлыкнула Сфинкс, не удержавшись — кошачья натура в ней преобладала наряду с женской, а уж насколько им обеим свойственно любопытство…

— Где есть дороги, по которым нельзя ехать, земля, которую нельзя распахать, города и селения, в которых никто не живет, реки и моря, в которых ни капли воды?

— И… что же это?

— Глобус!

* * *

Немного подгоревшие после схватки с недошинкованными Снейпом соплохвостами Крам и Делакур застали их увлеченными торгом: Снейп за современные и качественные загадки выторговал сперва шерсть и слюну сфинкса, а потом, естественно, дошел до крови и даже молока. Которое ему пообещали прислать, когда появится детеныш…

Сфинкс выгибала спину и шипела, но новые загадки узнать хотела больше.

Именно в этот момент Краучу удалось бросить Империо на Крама, под действием которого тот вытащил палочку, направил ее на Снейпа, и…

— Сзади, — мурлыкнула Сфинкс, Снейп автоматически поставил щит, и отраженное заклинание снесло и Крама, и Делакур, тела которых проломили очередной слой кустарника, за которым открылся…

— А вот и чертов кубок, — прокомментировал Снейп. — Прошу прощения, вынужден откланяться. Благодарю за приятную беседу, но меня ждут дела.

— Ты должен мне загадку, чародей! Нет, десять! Я спасла тебя! — Сфинкс рванула за ним, но Снейп уже шагал вперед, протягивая руку к кубку.

— Дефолио! — услышал он многоголосый вопль, от которого содрогнулся, узнав голоса, споткнулся о переплетенные бесчувственные тела Крама и Делакур, еле сохранил равновесие и схватился-таки за ручку кубка.

Опавшие кусты лабиринта явили зрителям очередное редкое зрелище. Кубок, натужно воя, словно не справляющийся с нагрузкой мотор, поднялся в воздух, формируя воронку портала, куда медленно и печально затягивало Снейпа, который явно стал победителем Турнира, рефлекторно вцепившегося в него Крама с безвольно повисшей на нем мисс Делакур. Ноги Снейпа аккуратно сжимала своими мощными лапами сфинкс, в задние лапы которой намертво вцепились два известных всему Хогвартсу рыжих близнеца, а за хвост крепко держался Гарри Поттер, которого, очевидно, пыталась остановить (естественно, безуспешно) умная-благоразумная маленькая ведьмочка по имени Гермиона Грейнджер.

Когда эта «связка сосисок» наконец исчезла прямо на глазах у всех, за ней в медленно сворачивающуюся воронку прыгнул какой-то помятый и ободранный мужчина, от взгляда на которого Перси Уизли, временно замещающий представителя Министерства, побледнел и сполз под судейский стол, а сидящие на трибунах дружно привстали, чтобы получше все рассмотреть…

Альбус Дамблдор нервно комкал свою бороду, в которую, кажется, уже несколько раз самолично наплевал. Аластор Грюм с громким хлопком исчез прямо с поля для испытаний — и даже никто не задался вопросом, что он, там, собственно, делал. Аврор есть аврор, видимо, пошел спасать всех… или не спасать.

— Дамблё-до-о-ор? — повернулась к директору мадам Максим. — Где моя девочка? Где они все?

Ответ на лице директора читался простой и отрицательный.

— Черт-те что, а не организация Турнира! — заявил Каркаров. — Если в ближайшее время Виктор не вернется, я выставляю ноту протеста!

— Я поддержу вас, коллега, — кивнула мадам Максим.

Альбусу хотелось раствориться, исчезнуть, просто удрать, схватившись за хвост Фоукса, но Фоукс больше был не с ним, а ответственность нести в любом случае придется.

— Кто последний раз держал в руках Кубок?

— Кубок огня? Вы, директор…

— Да нет, кубок, что сработал как портал! Нужно срочно выяснить! Я назначаю расследование! — Альбус уцепился за последний шанс сделать хорошую мину при плохой игре.

— Кажется, Грюм.

— Аластор Грюм?!

— Ну да, «постоянная бдительность»!

— А ведь он аппарировал вслед за ними!

— Что он задумал?

— Вызывайте Аврорат!

— Я требую, чтобы вы вернули наших чемпионов!

— Где этот директор? Я мать Флер Делакур, позвольте пройти, или… или я за себя не отвечаю!

Зрители на трибунах снова привстали — такое зрелище пропускать точно не стоило. Но Дамблдор не был бы директором, если бы не сумел быстро сориентироваться и пригласить всех в свой кабинет — да, аппарировать в пределах школы он единственный мог, и мог взять с собой тех, кого считал нужным.

Зрители снова медленно сели, правда, Гриффиндор от избытка чувств продолжал подпрыгивать, на Слизерине начали делать ставки, в основном, конечно, на декана, но все быстро сошло на нет — принимать другую сторону дураков не нашлось. Рейвенкловцы углубились в расчеты мощности портала, а хаффлпаффцы задумались, когда же все это закончится и не пора ли уже пойти на кухню, все равно Снейп выиграл, а значит, Хогвартс — видно же. Так почему бы не отметить?

Портал разрушился на самой границе кладбища Литтл-Хэнглтона. Снейп, не совсем удачно приземлившийся с небольшой высоты, порадовал было окрестности типичным слэнгом коуквортских подворотен, но был скоропостижно заткнут — ему на руки уже летела пара его «соратников по нелегкой борьбе» — за Кубок, естественно. И если Крама он преспокойно пропустил, падения мисс Делакур на не очень чистую траву и тем более жесткие камни допустить все же не смог. А грязно ругаться, держа на руках прекрасную девушку, было странно и нехорошо даже для Северуса Снейпа, чемпиона и зельевара. Хотя высказаться, конечно, еще хотелось.

Но еще через секунду рядом приземлилась Сфинкс — на все четыре лапы, как полагается, и потребовала загадку за спасение от атаки сзади… Снейп спохватился и сразу наколдовал легкий защитный купол на всех присутствующих разом. А потом ему пришлось сосредотачиваться в поисках достойной загадки, попутно разжимая шаловливые пальчики подхихикивающих братьев Уизли — от нервов, исключительно от нервов, а еще потому, что пока он колдовал, здоровенная морда сфинкса внимательно посмотрела каждому братцу в глаза, нахмурилась, а потом облизала Джорджу ухо, которое сразу как-то немного свернулось в трубочку.

— Фред… она… — только и мог произнести Джордж, а брат продолжал хихикать, тыкая в него пальцем. Волосы Фреда, зализанные сфинксом со лба назад, так и стояли дыбом.

— Теперь нас будут различать, — уныло выдавил он, но сфинкс рыкнула, и он закатил глаза. Брат тут же повторил это движение, и перед Северусом оказалось еще два бесчувственных тела. Он деловито переложил мисс Делакур на плечо и достал палочку.

— Энервейт, — аккуратно приложил ученичков Снейп, с укором посмотрел на сфинкса и снова обратился к Уизли: — Хорош притворяться, она сытая и людей не очень любит, я спрашивал. В смысле, есть не очень любит. Если отличия между вами — это все, что вас на данный момент тревожит… А ну-ка встали, сопли подобрали и живенько привели в порядок себя и этого… чемпиона — он кивнул на Виктора. — Аптечка при себе, надеюсь?

— Да, сэр!

— Прекрасно, и мисс Делакур займитесь, — Северус трансфигурировал из лопуха небольшое одеяло и сгрузил на него с плеча упомянутую мисс, облегченно вздохнув — наконец-то он освободил руки.

— А-а-а! — отцепившиеся-таки по пути от многострадального хвоста сфинкса мистер Поттер и мисс Грейнджер, едва не застряв в воронке перемещения, все же вывалились из нее и даже не промахнулись: каждый из них оказался в надежных и опять (бл… молчи, Северус, молчи!) занятых руках.

Поттер сидел на левом предплечье, Грейнджер — на правом, а все вместе они сидели на земле, потому что удержаться на ногах при таком двойном «привете сверху» не может никакое Марти Сью, даже профессор Снейп. В следующую секунду портальная воронка окончательно схлопнулась, предварительно выплюнув какого-то заросшего щетиной оборванца.

Оборванец обвел безумным взглядом собравшихся, пробормотал что-то нечленораздельное и явно приготовился откинуться.

— Фордж! — Снейп быстро освободился от своей ноши, подскочил, показал близнецам на обмякающее тело, и ученики, уже пришедшие в себя, среагировали правильно — успели его подхватить, влить восстанавливающее и на всякий случай успокоительное со снотворным.

Северус окинул взглядом поляну. Среди изрядно заросших надгробий стояли, то озираясь по сторонам, то странно посматривая на него, шестеро студентов, рядом мирно сидела сфинкс, у лап которой лежал…

— Мистер Крауч? — неверящим голосом тишайше озвучил предположение Джордж Уизли — именно он вливал весь комплекс зелий в полубесчувственную последнюю жертву портала.

«Да, — подумал Северус. — С меня снова сфинксу должок, теперь Уизлят точно не перепутать».

В это время раздался хлопок аппарации, соседний куст затрещал, и над ним показалось жутковатое лицо отставного аврора Грюма.

— Ступефай!

— Сомнус!

— Иммобилюс!

— Экспеллиармус!

— Р-р-р, — добавила сфинкс устрашающе, но пугаться было уже некому — дети моментально поняли, что она на их стороне.

А Аластор Грюм, точнее Барти-младший, пока еще под личиной, упал, обезоруженный, крепко связанный, и тут же мирно и счастливо засопел — наверное, впервые за этот учебный год.

Северус Снейп в недоумении поглядел на своих студентов — такого почти единодушия, а главное, скорости реакции и действий он от них не ожидал. Студенты слегка покраснели, но виноватыми не выглядели.

— А чего он, — слегка запальчиво начал Поттер, которому, конечно, принадлежал последний «Экспеллиармус», так что мальчишка держал уже две палочки. — Опять бы нам все мозги заср… м-м-м… зага… ох, своей постоянной бдительностью!

— Ага! — дружно закивали Уизли и даже Грейнджер, которой, как выяснилось, на сей раз было нечего добавить.

Мисс Делакур нежно улыбнулась разом прибалдевшим близнецам и вместе с ними продолжила приводить в чувство мистера Крама.

«Просто чудесно, — подумал Снейп. — И как теперь искать Лорда? Про крысу я уже и думать не хочу».

Он вздохнул и зажмурился. Двух порталов на всю толпу не хватит точно — придется возвращаться самим. Где именно они находятся, мог бы сказать Барти ака Грюм, но он пока спал, а снимать четверное разномастное заклятие… если бы Северус хотел его убить с особой жестокостью, то, наверное, так бы и сделал, но Крауч был еще нужен, а кроме того, наконец могло осуществиться уже давнее желание Снейпа влить в того экспериментальное «зелье адекватности».

«Впрочем, разве мне что-то мешает?» — решил он, наклоняясь над телом Крауча-младшего и доставая из одного из карманов заветный пузырек.

Студенты, которые начали было снова беспокойно осматриваться по сторонам, видимо, сообразив наконец, что оказались отнюдь не на территории Хогвартса и окружающее не является результатом подготовки третьего тура Кубка Огня, уставились на них. К ним присоединились и оклемавшиеся чемпионы.

Было на что посмотреть… С Барти начала спадать личина. Сначала отстегнулась и откатилась нога, простучав по камням полуразрушенного надгробья — собственно, на этот звук все и обернулись, даже сфинкс. И продолжали с интересом наблюдать, как выпал глаз-артефакт, который Северус быстро подобрал, как начали меняться страшные черты лица, зарастать шрамы, волосы — приобретать коричневато-каштановый цвет…

— А он ничего, — задумчиво произнесла мисс Делакур.

Северус поднял глаза и многозначительно посмотрел на нее. Флер кивнула.

— Чтобы что-то найти в лесном массиве, — неожиданно начала мисс Грейнджер, с легким удивлением прислушиваясь, кажется, к собственному голосу, — нужно встать цепочкой так, чтобы хорошо видеть друг друга, и дружно идти вперед…

— И что вы вознамерились здесь найти? — поинтересовался Снейп.

— Ну как… тропинку какую-нибудь…

«Хорошо, пусть будет тропинка», — подумал Северус, но вслух сказал:

— Поскольку аппарировать всех имеющихся несовершеннолетних, да еще с пострадавшими, фактически некому — на это способны только трое из нас, но мистер Крам и мисс Делакур вряд ли хорошо представляют ближайшие доступные локации магической Британии, будем прочесывать лес. Выходить будем по дороге.

Все, даже сфинкс, согласно кивнули. Сфинкс вообще была всем довольна — происходящее так разительно отличалось от тупого сидения среди песков, где основным занятием было исключительно пялиться на горизонт… А маги такие забавные, особенно этот, в черном! Когда еще удастся так развлечься?

Флер Мобиликорпусом тащила за собой Крауча-младшего, заботу о старшем взял на себя, конечно, Виктор, так что цепочка получилась довольно скромной, но провинциальное кладбище, несмотря на его длинную и многовековую историю, было не особо большим.

Место, где должен был проводиться ритуал, они нашли довольно быстро — слабый ветерок донес запах гари, и вот они осторожно выглянули на еще одну, совсем крошечную поляну, точнее, прогалину среди деревьев и надгробий, рядом с одним из которых стоял на огне котел и лежал какой-то сверток.

Рядом высился небольшой холмик свежеотрытой земли — видимо, Петтигрю не смог сбежать от Лорда в облике крысы, чем-то удерживаемый, и теперь надеялся докопаться до кротов, чтобы попросить у них политического убежища.

— Акцио Петтигрю, — взмахнул палочкой Снейп, а дальше ему оставалось только любоваться, как слаженно действуют его ученики, и расширяются глаза Поттера по мере изменения крысы в человека.

Сфинкс, кстати, чисто по-человечески едва лапами на захлопала.

— Но это… это ведь он!.. — выкрикнул мальчишка, но Северус его перебил:

— Сдадим в Аврорат. Там ему самое место. Особенно если вы хотите наконец легализовать вашего блохастого крестного. Он-то ведь не виноват, верно?

Гарри поперхнулся и надолго задумался. Было над чем… и главное, теперь он это умел.

— Ой, какой страшненький, — взвизгнула без меры любопытная мисс Грейнджер, едва не уронив сверток в закипающее варево.

Флер, опустив свой груз, быстро перехватила его.

— Ой, какой бедненький… ему же холодно…

Снейп, увидев и осознав, что у нее в руках, временно онемел.

— Флер, брось эту гадость! — воскликнул Виктор.

— Лучше осторожно положите, — вздохнул Снейп.

— Это же ребенок! — возмутилась Флер. — Ой, кажется, мальчик! Ах ты, мой хороший…

Обаяние вейлы включилось самопроизвольно, но оказалось сфокусировано исключительно на «малыше», а мисс Делакур тем временем поделилась со всеми, что является четырежды тетей, дважды — двоюродной тетей и дважды — магической крестной.

Компетентность зашкаливала…

Лорд, ошарашенный напором и обаянием, не мог вымолвить ни слова. Он мысленно призвал Нагини, но та была плотно занята: разбиралась за соседними кустами со сфинксом — ну или наоборот, — перевес был пока вовсе не на ее стороне.

— Малы-ы-ыш, ты говорить можешь? — направленное обаяние вейлы шарашило так, что у Лорда помутнело в глазах, и он их поскорее прикрыл. От греха. Хотя еще даже не придумал, какого.

Думать было сложно, как никогда. Воспаленное сознание Волдеморта отказывалось воспринимать реальность, но тут его слух уловил наконец знакомые интонации.

— Только полный профан может выбрать для Воскрешающего зелья медный котел! Вот, смотрите, как не надо делать…

Лорд перевел дух. Северус здесь. Появилась еще одна надежда — на то, что тот все-таки остался его… как минимум — должником. Он внимательно слушал как Снейп продолжал распекать неумеху, и наконец ему стало жутковато — это же что из него, по мнению Снейпа — а он специалист каких поискать! — должно было получиться? Убить, всех убить!

— Не беспокойся, маленький, тебя больше никто не обидит, — проворковала Флер, испуская лучи приязни истинной вейлы, и сознание Волдеморта едва снова его не покинуло.

— Да, и вот так не надо готовить ингре… — голос Снейпа приблизился, чьи-то пальцы откинули ткань, в которую был завернут Волдеморт, точнее, его личинка…

— Ингреди… — автоматически повторил Снейп и осекся. — Извините, мой Лорд, кто это сделал с вами?

— Что с-с-сделал?

— Ой, оно говорит! — пискнула Флер, но, к ее чести, ронять «ребеночка» не стала.

— Ну… — снова замялся Снейп, неопределенно покрутил рукой и отвел глаза. — Вот это.

— Хшссссс… — только и мог прошипеть Том. Слов не было. Даже неприличных.

— Вообще-то стоило обратиться к профессионалам!

Вот тут Волдеморт не выдержал:

— И где ты был, когда я!.. когда мне!.. Да ты…

С Барти Крауча-младшего наконец окончательно спали заклятия, но он продолжал с восхищением смотреть на мисс Делакур, которая бережно держала на руках… его Лорда!

— Куда послали, там и был! — вполне искренне обиделся Снейп. — И между прочим, до сих пор сижу на том самом месте, в этой долбанной школе, будь она неладна!

Барти Крауч хотел сказать много чего про тепленькое местечко, на котором все это время обретался Снейп, пока другие в Азкабане… но вспомнил свой свежий школьный опыт и поперхнулся, глядя на Снейпа едва не как на Мерлина. Потому что десять лет в Хогвартсе… нет, он бы точно спятил.

— Это что, — внезапно встрял Поттер — как всегда, не особо вовремя. — Этот червячок, это Волдеморт, что ли?

«А ты догадливый мальчш-ш-шик», — хотел прошипеть тот, но в это время из-за кустов показалась сфинкс с Нагини в зубах и все взгляды устремились к ним. Змея слабо трепыхнулась и замерла.

Близнецы дружно выдохнули и потерли руки — кажется, им принесли ингредиенты…

— Брось сейчас же, она ядовитая, — предупредил Снейп, наклоняясь над змеей — ей в его планах тоже было отведено место, и не самое последнее. В недрах любимой школы обретался тот, кому существование Нагини точно не будет безразличным. А выбить всю дурь из нее тысячелетний василиск, да еще проведший почти всю жизнь в полной подростков школе, определенно сможет.

«Это конец», — подумал Лорд и приготовился к самому страшному, но тут слабый организм личинки не выдержал, и он наконец потерял сознание.

Северус тяжело обвел взглядом присутствующих — хозяйство явно разрослось. Вон Поттер и Грейнджер с брезгливой жалостью рассматривают личинку Лорда, Флер о чем-то шепчется с Барти, которого надо бы срочно прогнать по разработанным тестам… кстати! Всё ведь с собой!

Через пару минут все были заняты правильными делами.

Мисс Делакур проводила с помощью своего нового знакомого важную часть научного эксперимента — над ним же.

Братья Уизли аккуратно прибирали все, что нашли вокруг котла, оставалось почистить котел.

Крам, Поттер и Грейнджер допрашивали Петтигрю. Учитывая заинтересованность их лиц, шансов у того не было. Сфинкс задумчиво посматривала на Нагини, обиженно свернувшуюся в клубок — охраняла.

— Ну что, Поттер, что вы решили насчет Лорда? — Северус оторвал мальчишку от безусловно интересных излияний Петтигрю.

— Я? — изумился Поттер.

— Ну так ваше же право, — пожал плечами Снейп. — В конце концов, вы пострадали от него больше всех.

— Ну… — Гарри скривился. — На первом курсе и даже на втором я думал, что я от вас больше пострадал… простите. А еще больше — от Дурслей.

— Он вас осиротил. Вы не собираетесь отомстить за родителей?

Гарри растерянно заморгал.

— А… как? Вот этому? — он посмотрел на завернутое в тряпку нелепое существо на руках Флер Делакур.

— Сдать в Аврорат, где его, безусловно, казнят…

— Казнят… вот это… — Гарри было явно не по себе. — Это как котенка замучить…

— И что вы предлагаете? — изумился Северус.

— А… вы? — неожиданно перевел стрелки Поттер и чисто по-слизерински добавил: — Вы же учитель, вы старше, ну и… знаете этого, наверное.

Такого Северус не то чтобы ожидал — он и рассчитывал, и одновременно даже боялся мечтать. Альбус был прав — мальчишка настолько чист душой, что… Он сглотнул неожиданно вставший в горле горький и колючий ком.

— Я бы заставил его снова жить, — выдавил он, глядя Гарри в глаза. — Жить, чтобы все исправить, что только сможет.

Губы Гарри дрогнули и изогнулись в горькой усмешке:

— Оживить никого нельзя. Или вы хотите, чтобы он занялся некромантией?

— В этом случае вы сможете поговорить с душами ваших родителей.

— Зачем? — пожал плечами Гарри. — Я не помню их, я всю жизнь провел один, а теперь у меня есть друзья…

— И Министерство, и директор, которые ждут не дождутся, когда Лорд снова возродится и вы с ним расправитесь. Лично.

Гарри сник было, но быстро встрепенулся — таких хитрющих глаз Северус на видел давно. С тех пор, как поссорился с Лили…

— Вы же все давно придумали, профессор! Ну так расскажите мне… нам. Только не надо политики — этим я точно никогда не буду заниматься!

И Снейп рассказал о своем проекте — а может, мечте? — об идеальном политике, который бы действительно заботился о процветании и развитии своей страны и вверенных ему людей. Каждого. В магической Британии их не так чтоб и много — около трехсот тысяч.

— Половина университета Нью-Йорка, всего-то. Но… так не бывает, — прошептала Гермиона. — Таких политиков. Я читала про Утопию…

— А если это будет волшебник? Самый-самый способный и талантливый волшебник? — с надеждой спросил Гарри.

— Как ректор Университета… — подхватил Виктор задумчиво и проверил веревки на Петтигрю.

Гермиона задумалась и посмотрела на Виктора.

— Ну, если у него сильный ментальный дар…

— И надежная команда…

— Честная команда…

— Которую он с помощью ментального дара проверяет…

— Мониторит?

— Какая разница? Главное, что он все силы и талант отдает для того, чтобы все сделать справедливо… Сохранить традиции и развивать новое…

— Это гениально, сэр!

Северус онемело уставился на Гарри.

— Сэр, это правда гениально! — повторил тот, глядя ему в глаза, и Северус Снейп понял, что никогда в жизни не слышал и не услышит лучшей похвалы.

Он покрепче сжал челюсти и отвернулся, выдыхая сквозь зубы.

— Это будет потрясающий проект! — зазвенел голос Гермионы Грейнджер, моментально приводя всех в рабочий настрой. — Что мы должны сделать в первую очередь, сэр? Ох… законы робототехники… это было для этого, да?

В очередной раз пришедший в себя Волдеморт открыл было рот, но в нем моментально оказался пузырек с чем-то удивительно вкусным и таким умиротворяющим…

Северус Снейп благодарно посмотрел на мисс Делакур — она действительно имела опыт обращения с младенцами, а теперь и не только. А сам он привык иметь при себе пару-тройку зелий про запас.

Тихий стон раздался с соседнего надгробья — там Крам уложил старшего Барти Крауча.

— Ему нужна помощь, — хмуро сказал Виктор. — Иначе он долго не протянет. Я стараюсь его поддерживать, но вряд ли смогу делать это дольше получаса.

— А кто это? — отвлеклась от «младенчика» Флер.

— Мистер Крауч-старший, — ответил ей Джордж, которого Северус не успел притормозить.

— Отец? — выдохнул Барти и почувствовал, как у него подгибаются колени. — Отец… Что я натворил…

«О, зелье-то работает, — понял Северус. — Прекрасно. Может, папаше тоже дать?»

Вытащенные у Барти-младшего во время Святочного бала картинки его прошлого заставили его криво усмехнуться.

«Оба хороши», — решил он, роясь в карманах, но тут же изменился в лице.

— Я идиот, — шокировал всех признанием собственной глупости Северус Снейп и потряс тремя приготовленными порталами, которых на всех точно не хватало. — Фоукс! Клянусь, сейчас ты совершенно необходим!

— Так, Крауч… и Крауч. Ф-фу… — задумчиво протянул Снейп, надул щеки и выдохнул. — В больницу бы обоих, но…

— Не в Мунго? — догадался Виктор. — Я могу поспособствовать на континенте…

— Я тоже, — откликнулась Флер, едва не оттирая бедром соперника. — Делакуры обязательно возьмут шефство над этими…

В это время Барти разговаривал с телом отца — тот никак не откликался, но из его монолога присутствующим стало понятно многое.

— Благодарю за предложение. Но вам необходимо вернуться обратно в Хогвартс, — Снейп протянул один из приготовленных порталов, предварительно сунув его в отработавший своё Кубок и обмотав руку полой мантии, чтобы не сработал, Краму.

— Я не есть чемпион! — тот сбился с правильного английского — до того возмутился.

— Мисс Делакур?

— Мистер Снейп, это ваш кубок и ваша победа, — повела плечиком Флер. — Это неправильно, я не возьму…

— Это. Просто. Портал! — Снейп начинал злиться.

— С таким жюри и вашим Министерством очень может случиться, что именно тот, кто окажется с кубком в руке, будет признан победителем, или вы так не думаете?

— Мне вообще не до кубка, — признался Снейп. — У меня вон, — он кивнул на грязный котел, который оттирали близнецы, и топчущихся рядом Поттера, Грейнджер и Крауча-младшего, стоящего на одном колене подле своего отца. — Достаточно проблем. Кстати, Поттер, подойдите-ка сюда…

В этот момент ему на плечо спикировал Фоукс и что-то курлыкнул явно с вопрошающей интонацией.

Северус задумался.

С зачатком Лорда, в принципе, еще непонятно, что будет, хотя речь и мышление соответствовали той взрослой версии, которую он знал, это было совершенно не то мышление и не та речь, как и личность, которая была бы нужна. Которую вообще стоит восстанавливать. Разве что под крылом вейлы, чары которой странным образом все-таки действуют — «дите» утих и крепко задумался, если не… кажется, все-таки так и есть, уснул.

Крауч. Бартемиус Крауч-старший — вот кто мог бы, да и хотел, прямо рвался в министры, пока сын не попал на скамью подсудимых, что поставило на всех его карьерных планах жирный крест. Железный Крауч. Неподкупный. Имевший слабость только по отношению к собственной супруге. Которой больше нет. И если ЭТО вылечить, а возможность есть… Плюс — зная его историю, всегда можно придержать, если вдруг начнет зарываться.

А уж если учесть, что даже в состоянии полного помрачения ума он все же оставался адекватней Лорда, то… С другой стороны, если сделать ставку на Крауча-старшего, младшему придется жить на нелегальном положении либо эмигрировать. Да и самому Снейпу с его-то украшением на руке...

Он еще раз посмотрел на обоих Краучей. Кажется, насчет эмиграции младший будет совершенно даже не против. Нет, все-таки единолично решать судьбу всех этих людей, а вообще-то и магической Британии, тем более второпях, было бы несколько необдуманно. В голове затеплилась идея.

— Барти, — обратился он к бывшему соратнику по змее и черепу. — Где тут спокойное, малопосещаемое и безопасное место?

Поскольку вопрос был сформулирован грамотно и никаким образом не касался принесенного Лорду обета, более того, Лорд был здесь, и вернуть его туда, где он ранее находился, казалось разумным, Барти ответил.

— Держите, — деловито передал Снейп Кубок с порталом первому попавшемуся, а поскольку он просил подойти Гарри Поттера, то это он и оказался. Хотя с ним подошла, конечно же, и мисс Грейнджер.

Воронка портала за обоими схлопнулась, к Снейпу подскочил Крам, но не успел ничего ни сказать, ни сделать, как получил второй портал прямо в руки и исчез вслед за двумя первыми.

— Фоукс… — Северус перевел задумчивый взгляд с птицы на Крауча-старшего. — Это, конечно, не самый лучший человек, но за неимением других вариантов… может, поддержишь его немного?

Фоукс потрясенно уставился на Снейпа. Как, ему не приказывают и даже не упрашивают? Тот не нашел ничего лучшего, как пожать плечами и руками развести — мол, как сам решишь, командовать не собираюсь да и просить не очень хочется.

Феникс слетел на могильную плиту. Смотрелось это совершенно нереально — птица, сосредоточие жизни и огня, на сером, поросшем мхом камне надгробия. Присутствующие затаили дыхание. А Фоукс внимательно смотрел только на одного человека — Крауча-младшего.

— Спаси его, если можешь, — прошептал тот наконец. — Пожалуйста.

— О, Бартемью́с, — Флер положила свободную ладонь ему на плечо, и Барти, кажется, поплыл, а вейла зашептала ему что-то утешительно-нежное.

Жемчужная слезинка упала на горло едва дышащего человека, тот судорожно вздохнул, и феникс вернулся на плечо Снейпа.

— Мы осмотрим дом, с вашего позволения, — сообщил Снейп мисс Делакур, протягивая руку Барти-младшему, которому явно было уже не до него.

Но Лорда надо было куда-то девать. Возможно, надолго. Как и младшего Крауча. И… старшего, да.

После чего Фоукс переместил его и Снейпа, дабы последний смог проинспектировать дом на предмет превращения его в лазарет и впоследствии аппарировать туда лично.

Отправить Фоукса с Краучем-старшим в Мунго, конечно, было заманчиво, но ведь придется потом объяснять — Дамблдор точно переведет стрелки, а тому, что его то ли фамильяр, то ли просто любимец откочевал к Снейпу, свидетелей было совершенно неприличное количество. Нет, с Мунго-то бы он объяснился, но те обязаны будут сообщить в Аврорат, а общаться с последними Северус не собирался ни под каким предлогом.

Он даже не предполагал, насколько верным окажется это решение, принятое чисто ситуативно и, что называется, под гнетом обстоятельств.

* * *

Старый дом оказался вовсе не таким заброшенным, комнату Лорда нашли сразу, там его со всеми удобствами — много ли надо гомункулу — и расположили. Флер захлопотала, призвала домовика, наказала прибраться и что-то такое приготовить, и даже Снейпа смогла успокоить: рецепт выведения ядов из организма был ему известен, а сочетать его с правильным питанием как-то в голову не приходило…

Краучей устроили неподалеку, каждого в своей комнате, и старшим назначили… Барти-младшего, за неимением лучшей кандидатуры. Ну и он был все же более-менее здоров и куда более вменяем, чем остальные. Когда бедняга пришел в себя после того, как осознал, что ему предстоит нянчиться одновременно со своим Лордом и со своим отцом, и вернул глаза из аккуратной кучки на положенные им природой места, Флер аккуратно взяла его под руку и начала длинный и подробный инструктаж. Судя по виду Барти, он был не против, чтобы этот процесс вообще не заканчивался.

— Мисс Делакур, — прервал ее Снейп, осмотрев напоследок Крауча-старшего, влив в него зелье и уверившись, что состояние того окончательно стабилизировалось. — Полагаю, у вас еще будет возможность общаться письменно, но сейчас нам пора. Вы представляете, что творится сейчас там?

— Оh mes ailes!⁽¹⁾ — Флер схватилась за голову. — Maman!.. ⁽²⁾

Она порывисто обняла Барти, расцеловала его так, что Северус обеспокоился было сохранением недавно обретенного тем душевного равновесия и достал портал, рассчитанный на то, чтобы с его помощью перенестись в укромное место между Запретным лесом и хижиной Хагрида: светить Нагайну в Хогвартсе не стоило. Хотя во время Турнира, наверное, никто на нее особо внимания бы не обратил, особенно рядом со Сфинксом.

— Животных заберите...

* * *

Очень интересный и душещипательный разговор в кабинете директора вынес в нем два окна, испортил несколько артефактов и подпалил все книжные шкафы — к счастью, директор был сильным магом, так что катастрофой это не стало. Но в основном благодаря тому, что доведенный до ручки Дамблдор быстро вышел прочь, уводя за собой всех, кто страстно желал с ним пообщаться. Кабинетов попроще и без дорогого оборудования в школе хватало.

Рита Скитер, летя вслед за ним, блаженствовала. Вот она, сладкая месть! И Бэгмену, и Краучу, и в целом Департаменту международного сотрудничества. Да еще компрометация аж самого Дамблдора — могла ли она мечтать о таком? Хотя… и могла, и мечтала. Но не верила, что такое возможно буквально единым махом. Международный скандал — прелесть же какая! Это был экстаз, нет, лучше — это был оргазм! А может, наоборот, тут она, несмотря на богатый опыт, была не уверена.

Да, и про вейл тоже надо будет написать! Только держаться подальше придется. Возможно, и от Франции… Хм, нет, к такому она не готова.

— Гар-ри Пот-тер — Чем-пи-он! — донеслось до нее, и она чуть не утратила контроль над аниформой.

— Кто? Где? — чуть вразнобой воскликнули мадам Делакур, мистер Бэгмен, мадам Максим, Каркаров и даже Альбус Дамблдор не удержался. Бежать бегом, буквально вприпрыжку пришлось всем, так что на площадку для квиддича они вывалились взопревшие так, словно сами только что прошли пресловутый лабиринт. От которого, кстати, мало что осталось.

Гарри Поттер изо всех сил отбрыкивался от Кубка, но его никто не слышал — толпа пыталась его качать. Он уворачивался из последних сил.

— Silentium! — рявкнул Дамблдор так, что стихло буквально все, даже легкий ветерок. — Гарри, случилось что-то ужасное? Все погибли? Том… Лорд возродился?

Гарри обменялся хмурым взглядом с Гермионой и сунул в руки директору Кубок. Ответить он, естественно, не мог.

— Финитэ, — отменил Дамблдор заклинание — на сей раз достаточно тихо. — Профессор Снейп погиб?

— Да ничего подобного! — возмутился Гарри. — Он скоро будет и заберет этот ваш приз. А я тут вообще ни при чем!

Тут-то вокруг него сгрудились те, кто только что атаковал Дамблдора — вопросами и не только.

— Где моя дочь? Что с ней?

— Где Виктор?

— Где мисс Делакур?

— Да все с ними хорошо, скоро будут, — пожал плечами Гарри.

— Порталы готовят, профессору Снейпу трудно аппарировать сразу троих, — добавила Гермиона. — Предыдущий сломался, профессор нас отправил предупредить вас, чтобы не беспокоились.

— О…

— Он бы вас еще через полдня отправил, — проворчал Каркаров.

— А вы сделаете новый портал быстрее? — Гермиона вдруг почувствовала, что почему-то обиделась за Сней… профессора Снейпа.

Каркаров хмыкнул и замолчал.

— Как вам удалось отправиться вслед за чемпионом? — рядом с ними материализовалась Рита Скитер, естественно, с блокнотом и Прыткопишущим пером. — О чем вы думали, когда…

— Комментариев не будет! — заявил Дамблдор, покровительственно беря Гарри под руку, за что тот впервые в жизни был ему искренне и глубоко благодарен.

— Мисс Грейнджер…

— Она с нами! — Гарри сцапал Гермиону за руку и подтащил поближе к директору, который распростер над ними свои длинные и широкие темно-фиолетовые в мерцающих звездочках рукава.

— Подведение итогов Тремудрого Турнира, награждение и пресс-конференция состоятся на следующий день после того, как вернутся все чемпионы, — возвестил он.

— А когда они вернутся?

— Да вот уже один… — Гарри кивнул приближающемуся Виктору. — Долго они еще там?

— Виктор! — с облегчением воскликнул Каркаров.

— Что с Флер? — отодвинула его мадам Делакур. — Почему так долго? Где вы были?

Виктор растерянно посмотрел по сторонам. Гермиона вылезла из-под рукава директора и помахала ему неизвестно как оказавшимся в ее руках кубком. Виктор просиял и сходу повторил версию про изготовление мистером Снейпом порталов, чтобы доставить всех. Поскольку Виктор Крам человеком был немногословным, пока он цедил слова «в час по чайной ложке», к полю подошла никем не замеченная мисс Делакур. Нагайна в компании со сфинксом, точнее, под ее контролем, дожидалась Снейпа в Запретном лесу. Пообщаться с василиском хотелось обеим, так что ждать они были готовы сколько угодно. Да и в пустыне сфинксу, конечно, было и привычней, и теплей, но безумно скучно.

Флер же, завидев мать, ухватила ее под локоток и быстро нейтрализовала, заодно с мадам Максим, наконец-то вздохнувшей свободно. Члены жюри наконец расселись по своим местам в ожидании победителя, причем что Каркаров, что мадам Максим начали лоббировать свои интересы — оба заявили, что еще ни разу не видели, чтобы победитель прибывал последним…

* * *

— И какие у тебя планы, Северус? — сказал-прошипел Лорд, точнее, его зародыш.

Он был зол и напуган, столкнувшись с сильным окклюменционным щитом, преодолеть который так и не смог. И понял, что Империо, Конфундус, легилименция и вообще любое ментальное влияние на Снейпа невозможно, и он лишился единственного оружия.

Том не собирался каяться — перед таким человеком это было бессмысленно.

— Да вроде все то же, — спокойно пожал плечами Снейп, припоминая поттеровское "котенка замучить" — очень помогало. — Помнится, была у вас в самом начале приличная политическая доктрина…

— О превосходстве чистокровных? — скривился Лорд.

— Эта была по счету третьей, — Снейп отмерял какое-то зелье с помощью длинной стеклянной трубки, сужающейся на конце, и внимательно смотрел на нее — то ли отметку высматривал, то ли капли считал. — Я про самую первую.

— Перераспределение обязанностей в Министерстве? Развитие магического мира Британии? — недоверчиво спросил Лорд. — Ты и это читал?

— Вы это помните? — оживился Снейп. — Это же просто замечательно. Вот, выпейте…

— И чем же? — Лорд, ни слова не говоря (вариантов отказаться от зелья у него не было, сил воспрепятствовать — тоже, а само оно, судя по всему, действительно грозило только тем, что поправит здоровье того куска плоти, в котором он находится), тощенькой лапкой опрокинул в себя небольшой фиал и почувствовал, как внутри разливается приятное тепло.

— Как чем? Вот приведем вас в надлежащий вид, каким были в те времена, и будем воплощать. Разве вы не этого хотели?

— А как же магглы, грязнокровные выро…

— Предлагаете поголовное истребление? — Снейп нахмурился, как хирург перед решением резать дальше.

— Э… но…

— И в чем там было величие? — спросил Снейп, окончательно поставив своего Лорда в тупик. — Вы вроде к нему стремились когда-то. И продолжали это декларировать, когда истязаемые вашими э-э… последователями орали, когда из них брызгала кровь, рвота, моча… кишки, в конце концов…

Лорд нервно облизнулся, и Снейп снова помрачнел:

— Там где-то было величие? Я что-то не заметил.

— А… Эти двое? Это действительно Крауч, тот самый Крауч? — моментально перевел разговор Лорд.

— Вы не узнали?

— Ну… сложновато в таком виде. А Барти еще совсем недавно помогал мне… Как ты его? Он же был под обетом!

— Он и остался под ним, — спокойно кивнул Снейп. — Вам все еще нужны доказательства, что я не замышляю против вас ничего плохого, а точно наоборот?

— Это довольно неожиданно… — начал было Лорд, но осекся. Не хватало только вспоминать то, за что Снейп имел полное право ему отомстить, когда он находится целиком и полностью в его власти. Мерзкое, кошмарное ощущение. — Но что здесь делает второй? Зачем ты приволок сюда Крауча-старшего?

— Во-первых, он приволокся совершенно самостоятельно, а как, даже представить не могу. А во-вторых… С кем еще обсудить политику, как не с опытным политиком?

У Лорда Волдеморта, Тома Риддла практически впервые в жизни не было слов… А вот у Снейпа, как ни странно, были. Немного, но их хватило с лихвой.

— Полагаю, вы сможете склонить его на свою сторону, принять ваши идеи и сделаете убежденным сторонником своей доктрины… Вы же собираетесь руководить магической Британией, не так ли? Предполагаю, в Министерстве немало таких, как он. Заодно потренируетесь.

И тут Том ощутил, что колеблется.

— А если… наоборот, он убедит… то есть не убедится?

— Кто сумеет выйти победителем, тот и будет министром — ведь именно тот и достоин, не так ли, милорд? Я в вас верю.

Темный Лорд, точнее, его голем, закрыл глаза. Нет, не может быть… Снейп не горел неистовой верой, как многие его сверстники в те годы, но в его голосе чувствовалась убежденность. Переубедить старого врага. Заклятого противника. Невозможно. Невероятно. Но сколько же в этом смысла… Задача как раз для него. И на этот раз он не знает, даже близко пока не может спрогнозировать результат.

Это лето простым ни для кого не будет…

1) О мои крылья (фр.)

Вернуться к тексту

2) Мамочка! (фр.)

Вернуться к тексту

Снейпа Фоукс вынес по его просьбе прямиком к Запретному лесу, на те самые задворки хижины Хагрида, а там он сразу же имел неудовольствие обозревать согнувшуюся над травой спину полувеликана. Особенно когда Северус понял, что тот рассматривает в ней какие-то следы — а уж примять траву Нагайна могла основательно. Надо было не попасться ему на глаза и в то же время убрать лишние следы — куда они могут завести Хагрида и к кому привести, было ясно.

«Вот только еще от Хагрида я по кустам не прятался», — подумал Снейп, и попросил Фоукса перенести себя к змее и сфинксу. Едва приземлившись, он постарался как можно быстрей замести следы — часть травы пришлось уничтожить, а потом снова попросил Фоукса перенести их подальше — Хагрид лесником был очень даже неплохим, ориентировался в своем лесу прекрасно и следы читать умел получше многих.

Северус мысленно ругал себя за то, что не озаботился ранее найти проход к василиску — оставить всю живность там было бы идеально. Снова тащиться в Тайную комнату через известный туалет он бы, конечно, мог, что и проделывал пару раз — яд василиска требовался для кое-каких экспериментов, а Фоукс туда попасть мог только если был открыт проход. Тащить же в школу Нагайну со сфинксом… нет, так делать не стоило. Хоть под трижды невидимостью. Хотя тролль однажды по коридорам преспокойно разгуливал, да и щеночек цербера прожил целый учебный год — последний, конечно, с ведома директора, но Северус не верил, что появление тролля тогда обошлось без директорской отмашки. Им же внимание Дамблдора было совершенно не нужно.

Держать животных в Запретном лесу было рискованно: Хагрид их точно найдет, и хотя Сфинкс его вполне может очаровать — если он ее заметит, так, конечно, и случится, — но удержать язык за зубами лесничий не сумеет при всем желании.

Ситуацию спасла Нагайна, пообещав, что найдет проход, которым «ходила с бывшим хозяином», и увела сфинкса за собой. Снейп больше всего порадовался слову «бывший», и только потом сообразил, что так и не знает о существовании еще одного секретного прохода в школу. Ладно, узнает потом — кое с кого вроде причитается…

Появление его перед жюри, которое устало и скандалить, и ждать, было совершенно будничным.

Публика, естественно, давно разошлась, и это, как считал Северус, было ему на руку. Вот только он не подумал о том, что и члены жюри были не прочь последовать за публикой, и уже давно. А потому были злые, уставшие, а еще в процессе длительного ожидания чемпиона договорились кубок ему не отдавать — хотя бы временно и чисто в воспитательных целях.

— Вы явились последним… — пророкотала мадам Максим.

— И где вы были? — чуть преувеличенно лениво оборотился к Снейпу Людо Бэгмен.

«Зря он так начал», — подумал Альбус, но Снейп уже абсолютно ядовито и невежливо сообщил, что нужно совсем не иметь мозгов, чтобы не выслушать тех, кто явился раньше, и, между прочим, с поручением лично от него, Снейпа, рассказать уважаемому жюри, в чем дело. При этом слово «уважаемому» было сказано таким тоном, что все сидящие за столом почувствовали себя как под толстым слоем шоколада, пахнущего остро и невкусно.

— Северус, мой мальчик, что ты себе позволяешь? — нахмурился Дамблдор.

И тоже получил ответ… В котором Снейп подробно описал, что было позволено организаторами по отношению к чемпионам, а главное, к тем, кто им был дорог, кто должен нести ответственность за состояние и сохранность последнего кубка и наложенных на него чар, ну и далее по списку — небольшому, но хватило всем. В нем были редкие и ценные животные (драконы), уникальные экосистемы, в частности, Запретный лес, загаженный драконами и драконологами, и Черное озеро, в котором болталась «куча всякой пакости» — Каркаров едва не подскочил, сообразив, что его корабль тоже попал в список), исключительный реликтовый экземпляр (Гигантский кальмар), ну и разгром на единственном приличном поле для квиддича в устах Снейпа был уже «вишенкой» на… нет, тортом это назвать было никак нельзя.

Сидящий сбоку на судейском столе небольшой жучок с изумрудно-зелеными надкрыльями едва на уксус не изошел, не имея возможности сразу все законспектировать.

Альбус даже представить себе не мог, что воспитывать Снейпа однажды окажется настолько… несимпатичным и вдобавок совершенно провальным мероприятием. А надавить, как обычно, ментально на распоясавшегося чемпиона при посторонних он не мог себе позволить.

Но в чем члены жюри ощутили полное единение, так это в том, что Кубок отдавать вот этой гнусной личности им не хочется едва не до колик. В самых разных местах…

— Да хоть себе заберите, если вам денег не хватает, — скривился Снейп и уже начал разворачиваться, чтобы уйти, как его переспросил Перси Уизли, замещавший Крауча и оттого непомерно надутый и важный, но тем не менее блюдущий процедуру «от и до»:

— То есть вы отказываетесь быть чемпионом?

Снейп пожал плечами. Молча.

— Между прочим, Крам и Делакур тоже отказываются, — известили его уже в спину.

— Так отдайте тому, кто появился тут с кубком, — бросил он через плечо, двигаясь в сторону школы.

— Гарри не возьмет, — авторитетно заявил Альбус «уважаемому жюри», которое после недавнего само себя уважало уже с трудом, и тут же вздохнул: — Но позвать его надо. Вы можете предложить еще варианты?

Вариантов не было… Нет, от самой по себе тысячи галлеонов не отказался бы никто, но какая при этом будет слава, учитывая вал публикаций, который оказался совершенно не дружественным ни организаторам Турнира, ни жюри, представить было легко.

* * *

За порогом школы Северуса встретили его личные ученики, которые тут же были отправлены за Поттером, причем найти его было нужно, а приводить никуда не надо. Вот еще, комиссии задачу облегчать.

— И не забудьте намекнуть, что в Турнире могли участвовать только совершеннолетние волшебники…

— А… сэр, значит ли это, что?.. — Фред сделал многозначительную паузу.

— Совершенно верно, мистер Уизли, — кивнул Снейп.

— Ну все, у нас не отбрыкается!

— Вы еще здесь?

Братья не стали тратить время и слова — просто испарились в направлении гриффиндорской гостиной, правда, немного шумно.

* * *

Гарри был против. Сильно против. Даже когда его очень-очень попросили. И когда очень-очень-очень — тоже. И даже догадался парировать:

— Сами и берите, если вам так надо, — буркнул он. — Кто вам-то мешает?

— Гарри, но ты сможешь получить эмансипацию! — зашел с главного козыря Фред.

— Не нужна мне никака… Что?

— И галлеоны!

— А с тем и другим ты сможешь жить самостоятельно!

— Что? — озадачился Гарри. — Это как?

И тут близнецов осчастливила очаровательная мисс, у которой навык объяснения новых слов и не только, был уже давно прокачан как ни у кого в Хогвартсе, причем объяснения именно Гарри Поттеру.

— Главное ограничение к участию в Турнире, помнишь?

— Ну… только совершеннолетние.

— Значит, ты будешь признан совершеннолетним и самостоятельным. И тебе не надо будет возвращаться к Дурслям. И директор тебе не указ. И все детские ограничения с тебя должны будут снять.

— То есть правда можно будет не ехать к Дурслям и колдовать, как совершеннолетнему?

— Конечно.

— Я… я подумаю, — выдавил Гарри. — Это, конечно, заманчиво… но как-то неожиданно.

— Да что тут думать, брать надо! — эта фраза в устах Гермионы Грейнджер сразила всех, и продолжила она уже в полной тишине. — На тысячу галлеонов ты на год или даже два сможешь снять небольшую квартирку, да еще останется на жизнь немного. Хоть это и неправильно, — вздохнула она. — Но если Сн… профессор Снейп сам предложил… другого такого случая не будет.

— Погоди…

Гарри был еще не готов к полностью самостоятельной жизни, а вот его подруга, кажется, уже вполне, и он просиял, когда наконец сообразил кое-что:

— Ты же аппарировала со мной! Вместе с кубком! Мы можем сказать, что взяли его вместе, и ты тоже сможешь колдовать как взрослая!

Гермиона набрала воздух и задержала его в легких. Кажется, Гарри опять рассчитывает, что она решит все проблемы. Все же он, кажется, переобщался с Малфоем… но вроде бы это и неплохо?

— А я?.. — задумчиво спросил Рон. — Кубок я не держал, только руку Гарри. Я точно помню.

— Думаете, в жюри хоть кто-то помнит так же точно? — удивился Гарри. — Айда распилим кубок на троих!

— Гарри, нет, — Гермиона вздохнула. — Так не получится. Тебя хотя бы вначале кубок выбирал. Тебя, но не нас. Давай уже, топай… А я смогу колдовать у тебя в гостях, — она хихикнула, — как под присмотром взрослого.

Гарри округлил глаза, потом расхохотался и рванул на квиддичное поле, где все еще сидело жюри, на сей раз не в силах спорить, злиться и думая в большинстве своем только о том, как бы всучить кубок и наконец пойти домой. Так что Альбус Дамблдор, конечно, согласию Гарри крайне удивился, но оказался в сокрушительном меньшинстве со своим предложением «еще хорошо подумать». Ему осталось только настоятельно попросить Гарри тщательней подготовиться к завтрашней пресс-конференции, которая и будет последней точкой и завершением Турнира.

Только вернувшись к себе Гарри узнал, что Гермиона Грейнджер в компании с близнецами Уизли рванула в подземелья Слизерина прямиком в кабинет декана так же быстро, как он — к столу жюри.

* * *

— Профессор Снейп, у вас есть думосбор?

— Вам к директору, мисс Грейнджер…

— О, благодарю вас! — Гермионы и след простыл.

— И что это было? — в голос спросили Фред, Джордж и… Северус.

Но узнали об этом только на следующий день.

* * *

— Девочка моя, ты берешь на себя очень большую ответственность, — Альбус Дамблдор спрятал блеснувшие искорки интереса, опустив глаза.

— Но вы же мне поможете? Нельзя дискредитировать Хогвартс, а значит, и Гарри, и профессора Снейпа, и… ну, вы понимаете. Это же ради общего блага — для нас всех! Вы мне поможете, директор?

— Конечно, моя девочка, конечно.

— Спасибо, — голос мисс Грейнджер зазвучал удивительно уверенно. — Нужно сделать колдографии с воспоминаний, с остальным я справлюсь.

— Вы уверены?

Гермиона кивнула. Презентации ей еще в начальной школе вполне удавались. Конечно она уверена!

— Если хотите, я покажу вам, что получится.

— Конечно, Гермиона, конечно…

Колдографии воспоминаний были одобрены лично директором, после чего мисс Грейнджер отправилась к себе и почти всю ночь не смыкала глаз, все строчила что-то в обычном маггловском блокноте, который потом наскоро заколдовала красивой фразой «quaerere per verbum». Потом разложила колдофото между страницами, перелистала, удовлетворенно хмыкнула, и уснула, едва дойдя до кровати. Немало снимков просто осталось лежать в специальном альбоме — про запас, но все они были подписаны и заклинание на них — проверено.

* * *

Пресс-конференция состоялась на следующий день и прошла более чем странно. Прежде всего потому, что начал ее новоиспеченный победитель — мистер Поттер. И как начал!

Над стеной Большого зала развернулось живописное полотно, изображающее Большой зал в момент объявления участников Турнира. Гермиона взмахнула палочкой, и все увидели крайне растерянного Гарри, стоящего рядом с директорами школ… таблицу рейтинга… шокированные лица преподавателей… недовольное лицо Снейпа… и снова растерянного Гарри.

— Я еще раз могу поклясться, что не бросал в кубок своего имени, — начал Гарри, сверяясь с блокнотом. — Но всей душой болел за нашего чемпиона! И я так уважаю профессора, что не мог не принять его любезное предложение о том, чтобы получить Кубок вместо него, чем бы оно ни было вызвано. Я полагаю, что все и так понимают, кто тут настоящий победитель. И великодушие профессора Снейпа трудно переоценить.

Слова Поттера утонули в аплодисментах со стола Слизерина и части Рейвенкло. У Северуса Снейпа задергался глаз. Фред и Джордж незаметно выбрались из-за стола и быстро оказались за спиной своего учителя, шепча ему что-то в уши — каждый в свое. Глаза у того едва не собрались в кучу, он нахмурился, но потом его лицо разгладилось и он благосклонно кивнул куда-то в сторону стола Гриффиндора.

— Как вы оказались там, мистер Поттер? — спросила Скитер.

— Так… это… магия кубка, — развел руками Гарри. — Вы же сами все видели, разве нет?

В это время на стене развернулось изображение, как Кубок утягивал в воронку портала целую кучу народа, но изображение быстро сменилось пасторальным пейзажем окрестностей литтл-хэнглтоновского кладбища. Мистера Крауча-старшего словно и не было.

— А как с вами оказались ваши друзья?

— Они просто испугались за меня и пытались удержать, — Гарри вздохнул. — Но мы же всего лишь четверокурсники, что мы могли про… противопоставить магии Кубка? Вот и… унесло.

— Что это за место?

— Я не знаю. Но красиво, правда?

— Кажется, с вами был кто-то еще…

— Не знаю, — преувеличенно искренне заявил Гарри, указывая на стену. — Вот, мне помогли показать вам все мои воспоминания.

В это время картинки там медленно сменяли одна другую. Виктор, приводящий в чувство Флер, Снейп, склонившийся над Кубком с палочкой в руке, сосредоточенно хмурящийся. Еще несколько видов — солнце в листве, зеленоватый сумрак среди деревьев, снова чемпионы, снова Снейп, явно за работой.

Сфинкс со змеей в зубах произвела фурор.

— Где? Где она? — подпрыгнул Дамблдор.

— Сфинкс? — пожал плечами Гарри. — Гуляет где-то. Да вы не беспокойтесь, ей у нас понравилось, она сама сказала. Она никого не будет есть. Людей, в смысле.

— Нет! Змея!

— Так она ее пожевала немного и выплюнула.

— Мертвую?

— Ну, наверное. Я как-то не смотрел.

На стене золотистый бок Сфинкса исчез в кустах.

— Существо класса опасности четыре-икс! Срочно наряд авроров и группу захвата в… Что это за местность? Где это вообще?

— Литтл-Хэнглтон, — равнодушно произнес Снейп.

Дамблдор побледнел.

— Как вы узнали?

— Аппарировал и спросил в деревне, — Снейп смотрел на всех как на идиотов. — Как иначе, по-вашему, я мог рассчитать портал?

— И вы оставили детей наедине с существом класса опасности четыре-икс?

— Она ушла! — рявкнул Гарри. — И вообще-то нас там целая толпа была, какое наедине, вы что, считать не умеете? И между прочим, с нами еще два чемпиона было! Настоящих! И вообще, вы мне дадите наконец все рассказать или нет? А то я пошел…

— Нет-нет, мистер Поттер, продолжайте, пожалуйста.

— Прошу все вопросы задавать потом, — вместо Дамблдора объявила Минерва МакГонагалл. — Иначе мы рискуем просидеть здесь до вечера.

И Гарри продолжил…

А поскольку речь, как и ответы на возможные вопросы, сочиняла мисс Грейнджер, честно стараясь учесть пожелания уважаемого директора, то если бы присутствующие смотрели на выступавших и вообще интересовались бы чем-то другим, кроме сменявших друг друга настенных изображений, все бы заметили, как периодически вытягивалось у него лицо от того, что он говорил. И как почти такое же выражение лица возникало у Северуса Снейпа.

Благодарности Виктору Краму… мисс Делакур… славословия «лучшему профессору зельеварения и настоящему чемпиону».

Снейп сперва не верил тому, что слышал, потом жутко злился, потом думал, что сделает с Поттером, когда тот окажется перед ним и без свидетелей, пережил упадок духа по поводу того, что летом, скорей всего, такой возможности ему не представится, а потом наконец усмехнулся про себя и решил продолжить тему, выступив с выражением глубочайшей признательности в адрес организаторов Турнира, благодаря которым он, чего уж греха таить, изрядно поправил свое материальное положение, набрал массу великолепных ингредиентов для работы — опять же это происходило у всех на глазах, так что никаким секретом не было.

Директор, едва не онемевший от такого поворота, тоже получил свою порцию благодарностей за «невероятный альтруизм и проявленную щедрость, ведь далеко не каждый смог бы пожертвовать таким фамильяром, как феникс, ради того, чтобы Турнир продолжался на должном уровне».

Ну и свое решение Снейп преподнес совершенно шикарно — мол, было не совсем этично целому профессору соревноваться со школьниками, пускай и безусловно талантливыми и во всех отношениях достойными выпускниками, познакомиться с которыми было честью и большим удовольствием (Крам приосанился, Каркаров пробурчал что-то неразборчивое, Флер слегка покраснела, а мистер Делакур широко улыбнулся, поглаживая дипломат с подписанным соглашением о намерениях между семьей Делакур и мистером Снейпом).

Скитер скрипела зубами — она ожидала совершенно другого! Остальные журналисты — перьями. Убаюкивающие славословия и благодарности, всеобщее расшаркивание и едва не братание, начатые Поттером, заливали все острые вопросы, словно патокой. Едва замеченным прошло исчезновение Снейпа, которому все это надоело уже через пять минут после того, как Поттер закончил свою, то есть, грейнджеровскую «бессмертную речь», — время, отведенное официально, вышло, а у него вообще-то работа и дела, как он объяснил — и был таков. Сетования на отсутствие мистера Крауча…

Вот это и разбудило мисс Скитер. Кажется, она взяла след, вот только… нет, здесь Крауча искать определенно не было никакого смысла. А очернять репутацию того, кого нет — бесполезная трата усилий. Да и зачем? Земля или что там еще ему пухом. Вряд ли он снова всплывет. Что ж, ее дело закончено, пусть и не ею. В целом вышло даже не так и плохо — магическая Британия не скомпрометирована, министерские уже получили свое, а с Бэгменом пускай разбираются младшие, ей такая мелкая рыбешка неинтересна.

Уже за воротами школы она увидела, как исчезает в аппарационной воронке Снейп, но… Нет, не успела.

А могла бы быть сенсация… Но как раз ей и не следовало об этом знать.

* * *

Потому что пухом медленно восстанавливающемуся после Империо Барти Краучу-старшему была кровать в поместье Риддлов, трансфигурированная его собственным домовиком, Винки, которую призвал его сын. Активно двигаться он еще довольно долго не мог, как и Том Риддл, что было на руку всем, особенно Барти-младшему, ну и, конечно, Северусу Снейпу.

Да, именно сюда он аппарировал сразу после того как освободился — оставлять надолго таких личностей, пусть и не в дееспособном состоянии, было чревато. Нужен был глаз да глаз! А еще немало зелий… Эх, кажется, это лето будет еще хуже, чем учебный год. Лабораторию, что ли, здесь оборудовать?

Как живут пауки в банке? Если создать им правильные условия: удалить яд, заблокировать хелицеры — довольно мирно. Лапами насмерть не замашешь. А уж лежа и обессиленным — тем более.

Томаса Риддла и Бартемиуса Крауча-старшего разместили в одной комнате — для удобства, но не их, естественно, — для наблюдения и ухода. Осуществлял его Барти-младший при помощи домовушки, Снейп периодически присоединялся, минут на десять — школьные дела, несмотря на конец учебного года, все не заканчивались — проверка экзаменационных работ, отчеты, баллы и так далее. И тратить время на беготню из одной комнаты в другую ему было точно недосуг.

Так что деваться друг от друга Риддлу и Краучу-старшему было некуда, а колдовать нечем: доступ к палочкам и любому другому оружию, в том числе колюще-режущим предметам модели «вилка» был строго ограничен Барти-младшим, которого уже можно было называть «мистер адекватность», уж по количеству плескавшегося в нем одноименного зелья так точно.

Винки же слушала и боготворила только «молодого хозяина» — вот когда Крауч-старший понял, как был неправ, изгоняя домовика навсегда — надо было потом вернуть обратно, глядишь, хоть какое-то влияние осталось бы.

О беспалочковом колдовстве они, конечно, прекрасно помнили, вот только были далеко не в форме — сил не хватало. Ложку и ту держать удавалось не всегда. И Мордредов Снейп, кажется, не торопился им эту форму улучшать.

Лежать и чувствовать себя бессильным было ужасно что для одного, что для другого. И видеть перед собой врага ежедневно и ежечасно, тоже не способствовало душевному здоровью, как и выздоровлению. Ад оказался не личным — они делили его на двоих. А потому пришлось как-то общаться. Хотя началось все случайно.

— Власть — вот единственная достойная цель, — сквозь зубы заявил Том в ответ на довольно пространную сентенцию соседа по поводу смысла жизни.

Барти Крауч, не заметивший, как начал излагать свои мысли вслух, был поражен. Этот мерзавец не сдавался, даже будучи в таком состоянии. Кусок непонятно чего, гомункул, обессиленный и почти обездвиженный — он все еще хотел победить! И в этом он его понимал.

От неожиданности у Барти перехватило дух. Власть… Она была и его целью тоже. И это все странным образом заставило его почувствовать — нет, уважением бы он это не назвал — как можно? Но это было. Хотя он и сам не знал, что заставило его ответить…

— Ну достигли вы власти, дальше что? Чем она будет тогда? Все силы на удержание?

Том от неожиданности едва не онемел, но…

— Это инструмент, — сверкнули алым глаза гомункула. — Рабочий инструмент.

Крауч едва не поперхнулся, поймав себя на том, что вполне с таким определением согласен. Но.

— И как же вы будете им работать? — ехидно спросил он. — Бросите Аврорат на истребление магглорожденных?

— Кто вам сказал такую чушь? — Том аж поперхнулся от возмущения. — Отдельное обучение и интеграция. Глупо терять любых волшебников — нас и так слишком мало.

— Но я думал… — растерялся Крауч, но быстро разъярился. — Так какого ты все это творил?

— Что «это»?

— Эти ваши рейды хотя бы!

— Какие рейды?

— Что? Еще скажи, что невиновен и никогда не использовал силовые методы…

— Ну почему, — Том усмехнулся. — Еще как использовал. Точечно. Могу перечислить, кстати.

— Чтобы я живым отсюда не вышел?

— А мы вообще выйдем? — скепсис Тома зашкаливал.

— Ну… сразу не убили…

— Насладиться мукой врагов даже я не мог себе отказать, — снова сверкнули алым глаза гомункула. — В этом я Снейпа понима-а-аю, — протянул он так, что Крауч поежился.

— У него есть мотив?

— Еще какой.

— И вы…

— А у нас есть варианты? Кол-ле-га, — последнее слово прозвучало столь ехидно-издевательски, что Крауч моментально припомнил их нынешнего «благодетеля» — Снейпа.

«Видимо, этому от своего лорда научился», — подумал он.

Крауч попробовал еще что-то спросить, но Риддл словно уснул — не отреагировал, даже когда в комнату вошел Барти-младший. Последний особо не церемонился: бросил заклинание очищения, специальным медицинским заклинанием ввел зелья в гомункула, то ли спящего, то ли каким другим образом отключившегося, а затем обернулся к отцу и сухо спросил:

— Будете пить сами?

— У меня есть варианты?

Барти пожал плечами и коротко кивнул в сторону своего бывшего лорда. Губы отца сжались в ниточку. Крауч-старший не мог поверить, что сын действительно беспокоился о нем — тогда, на кладбище, он казался искренне взволнован, а теперь… Или память так шутит над ним? Нет, у железного Крауча и память была всегда железной — дисциплинированной, несмотря ни на что, и это было одним из поводов для гордости.

Выражение, с которым сын смотрел на него сейчас, его голос — все это разительно отличалось от того, и отчего-то это доставляло неудобство, как фальшивая нота, как книга не на своем месте, как документ, в котором где-то есть подделка, но где — он никак не может найти. А главное, не может понять смысл.

— Я сам, — он протянул руку и получил два фиала.

Пальцы обоих от нечаянного соприкосновения дрогнули, но Бартемиус-старший опрокинул в себя одно зелье, затем другое, а младший, ни слова не говоря, вышел, даже пузырьки не забрал.

«А ведь единственное, что мне доступно — повлиять каким-то образом на сына», — подумал Крауч и поморщился. Повлиять. Кажется, прошло то время, когда маленький сын ему буквально в рот смотрел. Почему он ушел к Риддлу? Как?

За неимением другого выхода ему оставалось только перебирать воспоминания.

Том Риддл отключился совершенно сознательно и не без пользы. Нагини, «покинувшая» его, а теперь — его глаза и уши в Хогвартсе, общалась с василиском и узнавала немало интересного… Да, разума у змеи для настоящего шпионажа было недостаточно, но поработать «удлинителем ушей» — кажется, так два рыжих балбеса-гриффиндорца, надо же, пробившихся в ученики к Снейпу, называли свое изобретение — вполне себе могла. Собственно, именно потому Том и был так спокоен — он владел информацией. Хотя многому и не мог поверить, из-за чего периодически чувствовал себя весьма странно, пока сам себе не признался, что ему, пожалуй, никогда не было так захватывающе… интересно. Даже теперь, когда на кону стояло его существование в теле. А то и вообще существование.

Собственно, одно то, что Снейп действительно собирался эту проблему решить, то есть реально возродить своего Лорда, вводило в немалый ступор, но не отказываться же. Кто не рискует, тот не выигрывает, в конце концов. Хотя ожидать гадости, и не одной, стоило — не тот Снейп человек, чтобы не отомстить. И кажется, он наконец научился это делать изящно — вот как сейчас.

* * *

Нагайна просачивалась везде. Она была больше, чем крестраж, и выполняла все, о чем Тому стоило достаточно сосредоточенно подумать. Змея быстро облюбовала покои декана Слизерина, передавала изображение и звук, а Том радовался, что в свое время усовершенствовал ее органы чувств — тогда просто хотел идеального фамильяра, но надо же, где пригодилось!

И вот Снейп, глядя прямо на него, а значит, в глаза его змее, произносит заклинание конфиденциальности — теперь никто из тех, кто покинет помещение, не сможет ничего передать другим… Том усмехнулся: Нагайне совершенно не обязательно куда-то ползти — все действует иначе. Но Мордредов Снейп, видимо, гением был не зря, и не только в зельеварении — Том успел услышать несколько незнакомых слогов, и связь прервалась.

«Видоизменил заклинание, — понял Том. — Сволочь… Что же, попробую восстановить».

Восстановление не получалось — Нагайну как отрезало, и Том снова, уже в который раз ощутил себя загнанным зверем. Да еще и с наполовину ампутированным телом — сам он едва мог шевелиться. Жевать, глотать и ходить под себя, да еще сжимать челюсти — скрипеть было нечем, гомункул все еще напоминал недоразвитого новорожденного.

Хотелось взвыть. Хотелось сжечь все вокруг Адским пламенем. Хотелось… Но немощное тело требовало отдыха — и уснуло само. А после сна Том почувствовал себя почему-то лучше, и снова пробовал восстановить связь со своей фамильяром и крестражем в одном ли… м-м-м… в одной морде. Порваться связь не могла, смерть Нагайны он бы почувствовал, значит, заклинание просто не дает проходить звуковым и зрительным образам, которые ловит змея. Что это — заклинание или зелье? Было над чем подумать…

* * *

Северус Снейп, заметив, как его неожиданно возлюбила Нагайна, внешне ничего против этого не имел. Но о возможных последствиях догадывался — наблюдать поведение лордовой змеи ему уже приходилось, и вопросов оно вызывало немало. А потому он, когда стало необходимо, предпочел заткнуть не собственную паранойю, а попросту усыпить змею — о чарах усыпления животных такого рода он почитать успел, благо искать для него эту информацию были готовы два крайне энергичных молодых человека и вдобавок к ним Грейнджер. Поттер, присоединившийся к честной компании чуть позже, оказался «вишенкой на торте» — именно ему доверили прошипеть заклинание на парселтанге, так что вариантов воспротивиться у Нагайны не было. Уснула как миленькая, а поскольку предварительно была как следует накормлена, то можно было ждать, что сразу на неделю. Сигналку поставили. А чтобы животное не раздражал свет ну и не разбудил раньше времени, на голову напялили маггловскую повязочку для сна — опять-таки по инициативе мисс Грейнджер.

Директор осчастливил их тем, что отбыл на целый месяц, передав все полномочия МакГонагалл, а той предстояла та еще радость — готовить несколько отчетов для Министерства и для Совета попечителей школы, так что у нее под носом и василиск мог проползти — не заметила бы из-за кипы бумаг. Вот если бы коллеги отчеты приносили не вовремя, тогда… Но Северус, как обычно, старался все сделать в срок, благо время было оговорено заранее. Вот только дополнительную нагрузку в количестве аж четверых гриффиндорцев девать было катастрофически некуда. Новых личных ученичков так точно. А к ним присоединились еще двое…

После окончания учебного года Гермиона Грейнджер напросилась на три дополнительных занятия, на что Снейп согласился не без задней мысли немного поэксплуатировать дотошную ученицу. Поттер остался за компанию с братьями Уизли, и лето, кажется, собирался провести частью у них, а частью в Малфой-мэноре — приглашение для Гарри, точнее, для его родственников, на специальной бумаге Северус проверял у Драко лично. И лично же посоветовал нанять шофера с машиной, чем Драко тут же проникся, к удивлению своего декана.

«Значит, Люциус начал вводить сына в курс дела», — решил Северус. Бизнес без магглов никогда не мог бы быть столь прибыльным, а Малфой-старший, конечно, обожал изображать сноба, но только не тогда, когда речь шла о выгоде — он был достаточно умен. Возможности «большого мира» ни в какое сравнение не шли с узким мирком волшебников, что, кстати, поняли многие, но… попросту не умели. Да, Драко ждут незабываемые каникулы, если все так. Хотя кое о чем можно было догадаться уже по его общению с Поттером.

Северус посмотрел на расслабившееся на коврике перед камином тело здоровенной змеи и слегка самодовольно улыбнулся. Если змея действительно соглядатай и каким-то образом могла передавать информацию Риддлу, то все прошло просто замечательно. Первое время он специально выводил на разговор то Барти, то своих учеников, так что выводы лорд должен сделать, и довольно однозначные — жить ему придется. Жить и работать.

Чем дальше, тем больше Снейп понимал, как удачно все сложилось — два политических, и не только политических врага в одном помещении, в одной примерно физической кондиции. Если бы было с кем, он бы сделал ставку на время, за которое они доведут друг друга. А потом… А потом деваться им будет некуда — придется договариваться. И вот на это он бы уже посмотрел. На результат, по крайней мере.

Так что укрепляющее зелье, которое он отдавал Барти-младшему, только называлось укрепляющим и имело сходные с ним цвет, запах и консистенцию. А действовало почти прямо противоположно, но исключительно на мышечный аппарат. Режим «говорящая голова» — почти полностью расслабленное тело и при этом ясность сознания — впору было собой гордиться. Эх, запатентовать бы… Но с таким «темным» открытием в Англии даже дергаться не стоило. Да и на континенте лучше было бы поосторожничать. Разве что индейцы оценят. Ну ничего, будет время — доберется он и туда. А пока нужно сделать все, чтобы это время было, как и возможность.

И он взялся за новую порцию зелья адекватности — Бартемиусу-младшему требовалось много, и лучше свежего. Иначе он и сам станет той еще проблемой.

* * *

Перерыв «змеиной трансляции» сделал Тома куда более общительным — мозг был жив, и его личности требовалась активность, так что Краучу-старшему быстро стало не до скуки.

Общение, которое наладилось неожиданно просто, открыло для них совершенно новые перспективы. Никто из них не был идиотом, а значит, каждому пришлось признаться хотя бы самому себе в том, что у них немало общего. И это отнюдь не только ненависть к положению, в котором они находились.

Хотя большую часть времени они спорили — обо всем на свете, о чем-то легко, о чем-то яростно, едва не до помутнения сознания.

Естественно, вскоре каждому понадобились некоторые книги — и Крауч-старший недолго думая отправил сына домой, поделившись некоторыми особо заковыристыми паролями. Чуть позже к нему пришли мысли о работе — в Министерство полетела сова с посланием, и он получил двухмесячный отпуск для поправки здоровья. Кстати, сову пришлось отправлять Снейпу, благо навещал он их ежедневно — купол, который тот сгоряча накрутил над поместьем, пропускал только его и его послания — по крайней мере, пока. Пришлось даже разориться на двустороннее зеркало для Барти-младшего — другого человека, чтобы следил за состоянием дел, тем более таких, найти было нереально.

Ну и да, зелий потребовалось изрядно. Зато уже скоро с Барти стало можно общаться вполне спокойно и по делу. Он даже на Лорда начал смотреть без особого благоговения — как санитар на старого, в смысле, хорошо знакомого ему больного. Северус тем не менее благоразумно не обольщался и дозировку не уменьшал. Пока он не закончит все школьные дела — а еще не все годовые экзаменационные работы были проверены и не все отчеты, гори они синеньким, написаны. И ученички еще вдобавок… Свалить на Грейнджер проверку кроме первого, еще и второго курса, что ли? О… а если и Поттера припрячь, может, он даже выучит что-нибудь? — пришла в его голову почти гениальная мысль. Ну а что мешает попробовать — все равно ведь потом все самому просматривать?

В результате в первые две недели лета все оказались плотно заняты делами — в основном школьными. Гарри, конечно, страдал, скорей по привычке, но и запоминал неплохо. Еще бы, прочитать по двадцать-тридцать ответов на один вопрос, да не просто так, а выискивая ошибки! Некоторые ошибки в его лохматой голове укладывались в совершенно ни с чем не сообразные идеи, которые тут же рвались с языка, на что Снейп поначалу реагировал презрительным фырканием, но через некоторое время завел какой-то блокнот и периодически начинал в нем строчить, когда на Поттера «находило».

И даже отношение как-то поменял, по крайней мере уничижительных замечаний Гарри больше не слышал. Язвительных было достаточно, ну да те же Дурсли были куда хуже. И вместо мысли «И что он на меня взъелся?» Гарри однажды подумал: «А я-то на него взъелся из-за чего? Что он мне такого сказал, чего я от Дурслей не слышал?» После чего надолго завис, и только острый локоток лучшей подруги направил его в правильное русло — кипы проверочных и контрольных все еще казались нескончаемыми.

* * *

В это время в известном в очень узких кругах доме словесные баталии шли — куда там Ватерлоо.

Даже засыпая, что Волдеморт, что Крауч-старший предвкушали, какие аргументы каждый приведет сопернику, как разнесет в пух и прах его концепцию. И раз за разом оказывалось, что это они сами недослушали, недопоняли, придумали в соответствии с тем, как раньше воспринимали противника.

Доводов для спора становилось все меньше, но поводы для разногласий, как ни странно, заканчивались еще быстрей. И это было странно и даже жутко — каждый понимал, что похож, похож, похож на собеседника, и деваться от этого было совершенно некуда.

Целеустремленность, упорство и сила воли, желание лидировать, ум, интеллект, образованность — в этом отказать друг другу они не могли. Конечно, насчет харизматичности были вопросы, но, кажется, именно эту проблему и собирался решать Снейп… Оба быстро оценили компетентность и перфекционизм друг друга, и, что больше всего удивило их, то есть каждого по отдельности (впечатлениями друг о друге они еще не делились) — патриотизм. Каждый хотел гордиться магической Британией… Каждый считал, что приведет ее как минимум к улучшению.

Том едва не прикусил собственный язык, выдав в конце своей речи «для блага страны», вспомнив директорское «всеобщее благо». Что это с ним?

Крауч хмурился на своей постели — он четко понял, что ему лично нужна процветающая страна, потому что он, Бартемиус Крауч, только в этом случае будет чувствовать себя комфортно.

— Но это стадо баранов само по себе никуда не придет, — заявил Том, и Барти был нечего возразить.

— Бараны как есть, — вздохнул он. После стольких лет в Министерстве он неплохо знал проблему изнутри.

— А управляют стадом баранов обычно козлы, —злорадно фыркнул Том, вгоняя Бартемиуса в очередной ступор, недолгий, правда.

— А может, пока без такой огульной самокритики… коллега?

— Вот увидишь, Крауч, — сверкнул алыми глазами Том. — Я уведу у тебя магическую Британию, как увел твоего сына. Ты же не смог его удержать, болван! Уведу и подготовлю преемника. Знаешь, твой Барти будет очень даже неплохо смотреться в министерском кресле. После меня.

После этих слов Крауч надолго затих — набрал было воздуха для отповеди, но… В его сыне увидели того, кто бы смог? Как? Было о чем подумать. Тем более что память уже показала ему немало его же промахов — он даже сумел осознать, что так и не смог стать настоящим отцом своему сыну.

И никто не видел, как буквально сполз по дверному косяку Барти-младший — глаза и уши Северуса Снейпа… В министры он не хотел. Однозначно.

— Гарри, ты не понимаешь… это же настоящее выращивание гомункула! Это ритуал! Я… я же помру, если не узнаю, как это все делается!

— Это же Волдеморт, — прошептал Гарри. — И ты хочешь, чтобы они его…

— Ты сам его с беспомощным котенком сравнил. И что с ним таким делать? Дальше нянчить? Ты этого хочешь?

— Ну, если у него было такое тяжелое детство, — немного зло ухмыльнулся Гарри. — То почему бы и нет?

— Но без ритуала он никогда не вырастет!

— Ты предлагаешь поучаствовать в этом и лично обеспечить ему счастливое детство? — сарказм Снейпа и на Гарри Поттера все же налинял.

— Но если мы сами его воспитаем и научим? Кем он вырастет, как думаешь?

Глаза Гарри за стеклами очков медленно расфокусировались — он не просто думал, он пытался в красках это представить, таково уж было свойство его воображения.

— А ведь точно… Снейп же говорил что-то о том, чтобы тот все исправил, кажется.

— Профессор Снейп… Ну вот да! И если это будет без нас…

— Да кто тебя туда вообще пустит? — Гарри аж возмутился от удивления.

— Так профессор же сам тогда сказал, что согласен попробовать и с нами, если мы будем соблюдать правила! Мы еще клятву давали, забыл, что ли?

Мисс Грейнджер, горящую праведным огнем познания, а познать ей на сей раз приспичило ни больше ни меньше, чем причины, как и почему Темный Лорд стал Темным Лордом, остановить было некому, нечем, ну и в целом не рекомендовалось стоять на пути у… высоких чувств, в частности, жажды знаний. И Гарри это знал. А потому вместо ответа мерно кивал, пока боевая подруга делилась с ним своим планом — весьма неожиданным — проникнуть в дом вместе с близнецами по возможности незаметно, чтобы немного понаблюдать.

— Ты уверена, что Снейп после этого нас не выставит за дверь сразу, как увидит?

— А мантия-невидимка тогда зачем? Вернемся! Он же тебя в ней ни разу не засекал, верно?

— Так вот для чего я тебе нужен? Могла просто попросить…

— Ну… и для этого тоже. Но самое главное, надо же мне с кем-то все обсудить! Да и мало ли, вдруг понадобится быть в двух местах? А еще… ты же вроде как единственный, кто может его победить. Ну, в пророчестве же сказано…

— То есть я еще буду как бы страховкой, чтобы если что-то пойдет не так, он снова сам об меня убился? — проникся моментом Гарри и вздохнул. — Хорошо, я в деле.

Да, Северус Снейп совершенно зря тогда оставил свой рабочий стол без присмотра — близнецы скопировали всю кипу записей не глядя, а поскольку Гермиона Грейнджер проявила себе более чем полезным человеком при разбирательстве всего богатства, что загребущие руки учеников Снейпа нагло присвоили, то и она, и Гарри были теперь в курсе всего — она не могла не поделиться важными сведениями с лучшим другом, тем более его это все напрямую касалось. А вот сообщать кому-то еще об этом… право, зачем? Чтобы им снова все мозги проездили и в результате вообще отстранили, а в худшем случае еще и заобливиэйтили?

Гермиона Грейнджер после почти года тесного общения с Виктором Крамом и чтения того, что раньше ей в руки никак попасть не могло, научилась многому и теперь была умной, по-настоящему умной девочкой. И да, конечно, запасной блокнот с кратким содержанием всего того, что она узнала, у нее был. Если быть точными, то целых четыре блокнота, куда больше напоминающие гримуары с зачарованием на бесконечное количество страниц (Виктор подарил).

Надо отметить, над этим подарком почти месяц дружно трудилась не только семья Виктора Крама, но едва ли не вся его родня, особенно после того как дядя, глава Европейской гильдии менталистов, и двоюродная сестра, помощница главы Европейского ковена ведьм, соотнесли молодую и удивительно одаренную волшебницу, подписывающуюся инициалами «Г.Д.Г.», недавно завязавшую с ними прелюбопытнейшую переписку с ученицей Хогвартса, которую опекал… ладно, к которой был крайне неравнодушен их Виктор. Поверить в то, что это пятнадцатилетняя девчонка, им удалось не сразу, но простейшее заклинание над написанным показало совершенно недвусмысленный результат. Клан Крамов проникся, и Гермиону с ее родителями очень, очень ждали в Болгарии.

О блокнотах, точнее их содержимом, тоже стоит упомянуть особо. Один был посвящен разбору устройства магического мира и назывался просто «Мир Магии», а второй — собственно жизни мисс Грейнджер и ее друзей, и назывался более чем лаконично: «Мы». Другая пара были дублями каждого. Подразделов там тоже хватало, вроде «Системы обучения магов», «Стихийная детская магия, ее контроль и развитие», «Семейное обучение. Магглорожденнные и магорожденные», «Министерство и его подразделения», «Известные волшебники-ученые», «Известные маги-практики», «Изменения в программах Хогвартса — по предметам». И так далее и тому подобное.

Так что и для Герпия Злостного там место нашлось, и для крестражей. Некоторые авторы книг, хранящихся в Запретной секции библиотеки Хогвартса, от зависти бы удавились, только прочитав несколько аннотаций. А любая разведка, заинтересовавшаяся волшебниками Британии как таковыми, пошла бы на все, чтобы это заполучить. Но о записях знал только один человек — их автор, и знакомить с ними она в принципе никого не собиралась. Собственно, зачем? Ей эти данные давались немалым трудом, надо кому — пусть тоже поработает. А она просто должна досконально во всем разобраться!

В то же время она оставалась девочкой-подростком, хотя и достаточно необычной. Ее приоритеты постоянно колебались между друзьями и знаниями, а с недавних пор и сердечной склонностью, кажется, так это называют. Так что когда что-то из ее обширнейшей коллекции, которую она всеми силами неустанно пополняла, помогало в их делах, Гермиона чувствовала себя по-настоящему счастливой.

Гарри за время турнира тоже плотно пообщался со старшими студентами-иностранцами, нейтральными и вообще пребывающими не в курсе внутренних событий его школы, почувствовал, что у него буквально раскрылись глаза на многие вещи, в результате чего нашел с Малфоем-младшим весьма полезный, как оказалось, контакт, перестал затыкать своего «внутреннего слизеринца», без которого в доме Дурслей ему бы пришлось куда как более тяжко, и тоже весьма изменился, что было видно его близким друзьям, но не остальным. Не тот он был мальчик, о которых говорят «душа нараспашку». Совсем даже наоборот.

У их третьего друга были свои проблемы, и Рон Уизли серьезно взялся за их решение, так что к «делу Лорда» его привлекать даже и не думали. А вот близнецы были уже, что называется, своими людьми — у Снейпа, а Гермиону с Гарри считали «своими» уже они.

Так что решение о том, чтобы отправиться туда, куда их занесло после Турнира, через неделю — надо же было Гермионе немного побыть с родителями — было принято быстро, время и место встречи у Норы назначено, а уж когда Поттер получил в качестве подстраховки портал от самого Снейпа, то едва удержался, чтобы не использовать его в первый же день. Остановили, точнее, притормозили его две вещи — относительное спокойное отношение Дурслей к нему и мысли о том, что он будет делать один в несколько странной компании Краучей, зародыша Волдеморта и Снейпа. Одному туда совершенно не хотелось. Вот если бы Дурсли проявили агрессию… но те его почти игнорировали. Даже Дадли.

Тот, кстати, после занятий боксом в колледже изрядно окреп и, когда подошел к Гарри, сжав кулак, выглядел довольно опасно, но вдруг поморщился и внимательно посмотрел на него, в смысле, на свой кулак, а потом — на плечо Гарри, которое выглядело тоньше этого кулака едва не вдвое. Расширил глаза и перевел взгляд обратно на кулак, тяжело вздохнул и скроил такое бесценное выражение лица, которое Гарри решил запомнить: в нем было и разочарование, и грусть, и толика презрения. Но самое главное, Дадли за ужином потребовал, чтобы добавку его мать положила кузену, а не ему! Гарри не знал, что и думать, но слопал, естественно, все, и получил этакое слегка покровительственное похлопывание по плечу. От кузена. Чудеса…

А боксерскую грушу мистер Дурсль повесил в гараже.

* * *

— Папа, мама, вы же мне поможете? — искренняя надежда в голосе дочери прозвучала сладчайшей музыкой для ушей мистера и миссис Грейнджер.

И они помогли — разве могло быть иначе?

Дочь интересовалась довольно странными вещами — воспитанием детей. Миссис Грейнджер даже заволновалась немного, хотя дочь ей сразу призналась, что они будут выращивать, точнее, учить гомункулуса — такой вот учебный проект, из-за которого она нынче не сможет поехать с ними на море. Подумать только! Искусственный человек! И это при том, что современным технологиям еще далеко до такого!

Ну что же, магия магией, а как вырастить такого же умного ребенка, как ее дорогая Гермиона, да безо всякой магии, почему бы и не рассказать? Миссис Грейнджер ностальгически вздохнула. Да, она поделится всем — как ждала свою девочку, как планировала, что читала. И почитать, конечно же, даст.

Милое дитя за пару дней заглотило все книги, а заодно и мамин дневничок, который та вела, наблюдая за ней маленькой, и попросило еще. На сей раз о… политике.

Такой искренний и неподдельный интерес! На сей раз подключился папа. Мемуары, периодика, наиболее нашумевшие статьи о предвыборных кампаниях, о тори и вигах, о двухпартийных системах в разных странах, о диктатурах и о демократиях, о монархии абсолютной и конституционной, о социализме и коммунизме, о парламенте и его деятельности, о палате лордов — здесь разбираться ей пришлось куда дольше, и она не была уверена, что на сей раз действительно все поняла.

Папа имел свое мнение, а значит, в чем-то был ограничен… Но подсказывать что-то, конечно же, мог.

— Дорогой, — слабым голосом спросила его супруга после того, как однажды вечером он с удовольствием раскладывал вместе с дочкой причины и следствия потери Великобританией ее колоний. — Тебе не кажется, что у нас… что наша девочка… немножко монстр!

— Она просто истинный гений, дорогая, — пророкотал мистер Грейнджер. — И не без твоих трудов.

— Наших, — вздохнула миссис Грейнджер. — Но я все чаще думаю, неужели надо было так стараться ее развивать? Что с ней будет дальше? Мы же… у нее же нет нормального детства! Ее хоть сейчас в парламент!

— Почему бы нам с тобой однажды не порадоваться этому светлому дню? Уж наша девочка не напортачит! Я в нее верю.

А девочка, закончив с горами литературы, дописала последнюю на этой неделе строчку в блокноте и «обрадовала» родителей тем, что уже завтра должна отбыть куда-то в довольно дальние и волшебные края для осуществления того самого «учебного проекта», к которому все это время готовилась. Спасибо за помощь, мама, папа, одна бы она не справилась. Чмок. И чмок. И вот что тут сделаешь?

— Гермиона, дорогая, ты что, одна отправишься? Это… это же опасно!

— Да, дочь, может быть, я тебя провожу?

— Ну… давай ты меня подвезешь к Гарри, это в Литтл-Уингинге, ты сможешь? Тогда я поеду вместе с ним — ну, вы же его знаете!

Скромный мальчик, странный друг их дочери, не казался родителям самой лучшей компанией, но неприятных чувств не вызывал.

— А взрослые? — нахмурился мистер Грейнджер.

— Там будет целых два профессора, — отрапортовала Гермиона. — Кстати, вы же теперь умеете посылать сов? Давайте мы вам оставим Буклю для связи, это сова Гарри. И вы можете писать и нам, и профессорам, если что. Вот, я оставляю вам адрес, хотя Букля нас и так найдет, но вам же будет спокойнее, правда?

* * *

Вся семья Дурслей и даже соседские коты были в легком шоке, когда после телефонного звонка, продлившегося не более минуты, Гарри повернулся и выдал:

— Дядя, тетя, мне нужно с вами поговорить о моем отъезде.

И осчастливил их тем, что будет отсутствовать все лето и не знает, когда вернется.

Через несколько часов за их племянником приехала машина с какой-то девчонкой и ее отцом.

Ступор, в который впала Петунья, услышав о том, что Поттер «занялся серьезными исследованиями и у него невероятно важный проект, такой, что пропустить очередной эксперимент он не может даже ради ее знаменитого пирога с патокой» был настолько велик, что она, словно на автомате, сунула говорливой девице с собой этот самый пирог. Потом, правда, пока пекла новый, сама себе клялась, что ее заколдовали.

Пирог до Дома-на-Горе не доехал: из дома Уизли уйти без угощения было невозможно. Особенно если пришли со своим. Молли с ревнивым интересом смотрела, как дети в считаные секунды смели с блюда чужой пирог, не выдержав, подхватила последний кусочек и осторожно откусила.

— Это сделала твоя тетка-маггла? — строго спросила она Гарри, когда о пироге остались только воспоминания. — Невероятно…

Гарри кивнул.

— Сдается мне, трудности твоего детства были несколько преувеличены, — ухмыльнулся то ли Фред, то ли Джордж.

Гари молча развел руками.

— Спасибо большое, миссис Уизли, но может быть, мы наконец отправимся? — Гермиона уже сидела как на иголках, до того ей не терпелось.

— Да и правда… сколько ни откладывай, — покивала Молли. — Дети, вы все собрали?

— Еще вчера! А деньги на «Ночной Рыцарь» у нас есть!

— Откуда?

— У мастера заработали!

— О… — губы Молли Уизли сложились в аккуратный и уважительный кружочек. — Удачи вам! И слушайте своего мастера как следует!

Северус уже не раз задумывался над тем, что проще, наверное, было бы прибить это и сделать что-то новое — такой муторной была работа по подготовке тушки милорда к будущему ритуалу. Но увы — другого материала попросту не имелось. Да и он не был умельцем, хотя по готовой инструкции, наверное, сделал бы поприличнее.

Голем, слепленный, очевидно, Петтигрю, был сделан на тяп-ляп, хотя чего ждать от волшебника-анимага, чьей сильной стороной была трансфигурация — трюки, видимость, а вовсе не глубинные изменения магии земли. Да и тех, кто таким владел, нынче было днем с огнем не найти, как же, Темная магия, ужас-ужас. Ага, очень темная, особенно если чернозем за основу брать.

Было немалым чудом одно то, что остатки души Волдеморта смогли вселиться в это нечто. Но то, с каким упорством тот держался за это тело, за материальную жизнь, вызывало если не уважение, то… неужели жалость? Нет, жалеть Темного Лорда — до такого мог дойти только Поттер. Как котенка удавить… сравнил, подумать только!

Ликвидировать действие многочисленных темномагических ритуалов кормления, базирующихся на яде Нагайны, можно было бы молоком единорогов, но действовало оно на всякую «тьму» обычно катастрофически, и Северус опасался попросту убить то, что с таким упорством цеплялось за жизнь, что у всех, даже у Крауча-старшего прорезалось что-то вроде уважения.

После долгих расчетов и осторожного тестирования Снейп наконец выяснил способ снижения активности этого вещества, но… скажи кому о таком. Лорду так точно не стоит. И вообще никому. Потому что главным целительным компонентом оказалась моча единорогов. Обнаружилось, что она на порядок более мягкий нейтрализатор, чем молоко, хотя и немного менее действенный. Лимфа, в принципе, тоже сгодилась бы, но кто же будет из крови единорогов ее добывать, обесценивая то, что само по себе — драгоценность?

Так что близнецов-братцев вскоре ожидало весьма своеобразное занятие…

Фред и Джордж, когда узнали, прибыв в оговоренное время в распоряжение учителя, поржали едва ли не громче самих единорогов. А потом и вместе с ними. Эти волшебные создания, как оказалось, не были чужды чувству юмора, хоть и сознанием в полной мере не обладали. Близнецы побегали пару раз с ведром для «анализов», подумаешь! Зато весело. А «священной жидкости» (ха-ха-ха) и полведра Лорду хватило бы, больше же — хоть залейся.

И Северус, глядя на такую устойчивость, таки поручил им однажды сделать ванну для Лорда. По новому рецепту… Конечно, ингредиентов там и других было немало, но братья с такими заданиями и на зельях прекрасно справлялись. Предварительно он предупредил их, что за успех мероприятия молодые люди отвечают не только головой, но и рядом других, возможно, более дорогих им частей тела.

Уже второй год пребывающие в пубертате Фред и Джордж побледнели — так им еще никто не угрожал.

— Он что… это… оторвет? — Фред смотрел в спину удаляющегося учителя. — Серьезно?

— Кастрирует, — ответил ему брат. — Вот это запросто. Ради нашего бла… спокойствия.

— Да ладно…

— Хм.

— Угу. Все равно деваться некуда. Вот и повеселились. Надеюсь, Лорд не слышал, как мы тут… обсуждали новый состав.

Мечтать не вредно.

Том Риддл давно был не лыком шит, можно сказать, с рождения, и вместо любимого близнецами устройства под названием Удлинитель ушей еще с отроческих лет имел не менее любимое аналогичное заклинание. Личное. А потому купаться, то есть принимать лечебную ванну, конечно же! — отказался категорически.

Снейпу как раз случилось отбыть по делам, так что разгребать последствия Фреду и Джорджу пришлось самолично.

— Да сколько там этой мо…

— Урины, — с умным видом поправил брата Фред. — Между прочим, редчайший компонент.

— И вообще, милорд, это уже не первая ванна!

— С такими ингредиентами — первая!

— Вы уверены?

Том едко усмехнулся, но ответить не успел.

— И о чем это вы тут спорите? — Гермиона заглянула в приоткрытую дверь, но проходить не торопилась по ряду причин. Во-первых, слышала она немало, то есть все, но еще не сообразила, как правильно: сделать вид, что в курсе, или, наоборот, пришла просто «на шум», а может быть, частично? Тогда насколько?

Во-вторых, Снейп попросил их и ее лично не нервировать Лорда, который к магглорожденным вроде нее относился, мягко говоря, не очень хорошо. Почти как к Гарри Поттеру. Ну, они с Гарри и не нервировали, почему не сделать то, о чем в кои-то веки относительно вежливо попросили? Снейп явно замотался — по его виду было ясно. А помочь… Помогать можно было обоим Краучам. Благо они уже занимали каждый свою комнату, вот только старший почти все время к Лорду уходил — даже странно. Что он забыл у заклятого врага?

Это возбуждало любопытство, а Гермионе почему-то было до сих пор неведомо, что это тоже грех. В конце концов, Риддл все равно о ней знает, и о Гарри, и вообще о том, что в его доме происходит. Должен же узнать, в конце концов!

Присутствие какой-то грязнокровки после того, как ему предложили искупнуться в ванне с мочой, пусть и единорогов, Тома Риддла вывести из себя уже не могло по простой причине: он и так был вне себя, куда уж дальше. А потому он разразился короткой, но весьма экспрессивной речью, которая и разрешила все сомнения мисс Грейнджер — то есть сам все и сказал.

— Милорд, — девица, которую ему даже не представили, слегка поморщилась, нахмурилась, а потом помотала головой. — Я не могу поверить… Мне говорили, вы очень сильный, умный и прогрессивный маг… Вы что, неграмотный?

Том потерял дар речи и, кажется, надолго.

— А мы не столь прогрессивные… — спасли ситуацию Фред и Джордж. — Просветишь?

Лорд сверкнул любопытным красным глазом и кивнул. Мисс Грейнджер прошла в комнату, набрала побольше воздуху…

— О целебных свойствах мочи или урины было хорошо известно еще древним целителям. Об уринотерапии упоминают многие духовные книги йогов, тибетских и китайских врачей, Библия и другие уважаемые источники. Урину сравнивают иногда с профильтрованной почками плазмой крови…

Том нахмурился. Так вот в чем дело! Плазма… ну да, кровь и молоко единорогов его, скорее всего, просто убьют, разве что использовать их в следовых количествах, но тогда снизится и эффективность, а…

А мисс Грейнджер продолжала.

— С уриной в основном выделяются продукты белкового обмена. Применяется урина как внутрь, так и наружно в виде примочек, массажной смазки.

— Внутрь? — сдавленное восклицание близнецов заставило Тома передернуться, но мисс Грейнджер и глазом не моргнула.

— Затейники эти ваши магглы… — выдавил один из Уизли — Том не различал их, как ни старался.

— Магглы? — поразилась та. — Да какие магглы? Маги! Маггловская классическая медицина считает этот метод нетрадиционной медицины псевдонаучным, чего не скажешь об алхимиках всех времен и народов! Даже великий Фламель…

У Тома отпала челюсть, образно выражаясь, конечно, но он быстро пришел в себя, только подумав, что вообще-то его могли и напоить. То есть могут. Мало ли что там Снейп в свои зелья намешивает — кто там за ним смотрит?

— Спасибо, достаточно. Пожалуй, несите меня в ванну…

— Спасибо, Гермиона, — в шепоте Джорджа звучала самая горячая благодарность, сразу за двоих — Фред уже держал сверток с Лордом.

— Вот поступок адекватного че… мага, — пожала плечами мисс Грейнджер, а сверток скрипнул чем-то — кажется, недавно выросшей парой молочных зубиков.

* * *

Через некоторое время мисс Грейнджер стала необыкновенно популярна у обоих противоборствующих и пока что бывших политиков — раз Лорд дал ей доступ в комнату, то она не преминула этим воспользоваться и попала в довольно-таки интересный момент их дебатов — такой интересный, что не могла не встрять… Все же она была еще ребенком, точней, подростком, а потому об этикете в данном положении даже не вспомнила. Может, просто потому, что слишком много знала?

— Извините, мистер Крауч, но как вы можете говорить о каком-то благе, к которому вы собираетесь привести Магическую Британию, когда вы с собственным сыном не справились?

Барти-старший поперхнулся воздухом. Том довольно ухмыльнулся, а Барти-младший просто оторопел. За дверью…

— Как вы будете руководить страной, если не сумели сделать этого с собственным сыном? Он стал вернейшим приверженцем вашего политического оппонента, верно? Что вы можете на это ответить — вас не было дома? Вы просмотрели то, что было у вас под самым носом? Так и со страной тогда может случиться подобное. Кто пойдет за вами, если даже самый близкий ваш человек пошел против вас? И чем вы этого добились? Знаете, мне даже чисто по-человечески интересно… Вы были авторитетом для сына?

— О да! — Барти-младший не выдержал и распахнул дверь. — Еще каким!

— О нет, — простонал старший. — Бартемиус… Правда?

— Ты был главным человеком в моей жизни, — отчеканил Барти. — Важным настолько, что я все детство и юность посвятил тому, чтобы заслужить твое одобрение.

— А получил Азкабан? — съязвил Том.

Крауч-старший побагровел. А младший словно с цепи сорвался. Он рассказывал, как учился, как сдавал экзамены, как ждал хотя бы одного — даже не доброго слова — просто признания своих заслуг. А ведь они были, и для юноши, подростка — немалые. Первый ученик школы. Единственный, сдавший все экзамены на «Превосходно».

— Тебя это не интересовало, отец… Ты не желал меня не то что понять — хотя бы увидеть во мне личность.

— Зато меня заинтересовало, — ухмыльнулся Том. — И я остался весьма, весьма доволен.

— Зелье, — скомандовала мисс Грейнджер, увидев мигание напоминалки. Снейп через кого-то специально заказал артефакт, чтобы все участники, так сказать, процесса выживания, могли четко контролировать лечение в его отсутствие.

— Что? — Барти-младший словно проснулся, но встретил восхищенный взгляд странной девушки по имени Гермиона Грейнджер, смутился. — Ах да. Я сейчас.

Он выдал всем необходимый набор зелий и выпил свое.

— Кажется, — проскрипел с большим трудом Крауч-старший, — я просто старый идиот.

— А вот с этим уже можно работать! — неожиданно подхватила мисс Грейнджер.

— Как?!

— Что?

— О… я сейчас! Я все принесу! — и она выскочила прочь.

* * *

— Откуда она взялась? — слабым голосом спросил Крауч-старший.

— Гермиона Грейнджер, магглорожденная, подруга Гарри Поттера, в настоящее время лучшая студентка потока в Хогвартсе…

— Ее родственные связи никто не просматривал? — деловито спросил Том. — Что-то она мне одну леди напоминает… и не только внешне.

Барти-младший оцепенел было от догадки.

— Б… Беллатрикс Блэк?

— А ты все-таки умница, Барти, — Том довольно откинулся на подушке. — Крауч, ты правда идиот — такого сына просрать!

Но не успел Крауч-старший рта открыть, как дверь отворилась.

Все дружно сглотнули, оценив вошедший к ним ворох книг на стройных девичьих ножках — остальная часть мисс Грейнджер была скрыта. Впрочем… кто что оценил, ножки или книжки, история пока умалчивает, но Барти-младший даже покраснел. Однако мисс Грейнджер, увлеченная рассортировкой принесенного богатства, никакого внимания на него не обратила.

Она раскладывала книги по столу, сортируя по одной ей известным принципам, говоря словно сама с собой:

— «Психопатология обыденной жизни» — неплохо для начала, потом «О психоанализе», «Иметь или быть?» и «Бегство от свободы»… Ах, вот она! — мисс Грейнджер вытащила книгу и объявила: — Абрахам Маслоу «Мотивация и личность».

Она подняла довольные глаза.

— Вот с этого, пожалуй, можно начать чтение. Полагаю, вы в состоянии разобраться с собой, особенно сообща.

— А как-нибудь покороче и чтобы самая суть? — спросил Том.

Гермиона смерила его изумленным взглядом. Темный Лорд, даже оставаясь в таком состоянии, мог иногда нагонять страху, но чтобы вот так… вот точно прямо так, как Гарри с Роном перед зачетом… И это — сильный маг, за которым пошли все чистокровные?

Выражение лица мисс Грейнджер Том понял не сразу. А потому сперва выслушал примерно ту же отповедь, что выслушивали лучшие друзья мисс Грейнджер в не самые лучшие для них дни.

— Это будут мои выводы и та суть, что вижу я, — как-то устало и по-взрослому закончила мисс Грейнджер. — А вам, я надеюсь, нужны ваши собственные выводы, не так ли? Вы же все тут умные или как? Не буду вам мешать! — заявила она, закрывая за собой дверь.

— Вот это девушка… — выдохнул Барти-младший. — И я, идиот, думал ее чему-то научить? Скорей она меня.

Он схватил первую попавшуюся книгу и погрузился в чтение.

— Это вообще человек? — растерянно спросил Том Крауча-старшего.

— Не знаю. Я бы проверил.

— Где же этот чертов Снейп?

Снейп как чувствовал — появился уже к вечеру следующего дня, но настолько усталым, что даже не имел сил удивиться, когда Лорд, а за ним и оба Крауча необыкновенно дружно возмутились его «пренебрежением собственными базовыми потребностями» и отправили отдыхать, мол, все остальное и подождать может, а недостающие зелья Барти-младший в компании с Уизлями сварил, и получилось довольно прилично.

Нотки гордости в голосе Крауча-старшего его тоже не насторожили — все же его экспериментальными зельями поили, что-то да могло и так сработать.

Но сваренные зелья Снейп проверил — действительно, хорошо получилось. Выше ожидаемого он бы поставил, а если учитывать высокую сложность состава, то и «превосходно». Не оплошал он с учениками… и с Барти, пожалуй, тоже. Попутно Северус осведомился у Винки, домовушки, о том, что происходит в доме — младший Крауч еще «при заселении» велел ей служить Снейпу как себе самому. Та исправно доложила, что все лечение ведется четко по плану, а сейчас все готовятся ко сну, в том числе и дети.

Насчет последних Северус не поверил, пошел проверять лично. Картина четырех спальных мешков, словно куколок бабочек-переростков с обычно такими гиперактивными, а тут мирно сопящими близнецами и иже с ними Поттером и Грейнджер, заставила его буквально протереть глаза. Хотелось попинать на всякий случай, но будить было себе дороже — вечер тут же превратится в лекцию о чем-нибудь, перетекающую в рассказ о чем-то еще и так до бесконечности. Отвечать на вопросы, которыми его расстреливали в упор, не зная никакой жалости, сегодня было не в его планах.

Да, конечно, он вполне мог молчать, даже с удовольствием, что частенько практиковал, но вопросов в результате становилось только больше, и ему начинали подсовывать листочки с ними, пергаменты, и в конце концов даже письма — сперва с Винки, а потом и с обычной почтой. Северус тогда довольно доходчиво объяснил, почему почту задействовать не рекомендуется, дети прекратили, но на его участь это особо не повлияло. Ведь сами будут искать ответы, и не дай Мерлин найдут или насочиняют. Так что он от души зевнул и… нет, больше он не будет ничего проверять.

— Сомнус, — вздохнул он, на всякий случай взмахнув палочкой над подростками и наконец понимая, что минимум шесть часов отдыха ему обеспечено. А то и семь.

Счастье иногда — такая простая вещь…

* * *

Две совы, точнее, огромный и важный, как камердинер лорда, филин и маленький шустрый сычик недружелюбно косились друг на друга, но деваться было некуда: адресат был один и уже открывал окно, хвала всем птичьим богам и их перьям — ждать в такой гнусной компании не придется, что и было написано на лицевых дисках обоих совиных. Гарри впустил было обоих, но они быстро скинули письма и вылетели — в очередной раз безуспешно попытавшись подраться. Крупная белоснежная сова снисходительно посмотрела на них из открытой клетки, а потом занялась утренним туалетом.

Мелкий сычик был ловким, но маленьким, и максимум, что мог — немного перья «коллеге» потрепать. Филин мог бы того серьезно ранить, если бы отбивался когтями, но… почему-то этого не делал. Вскоре птицы исчезли, а Гарри вскрыл первый пакет.

Пока его лучшая подруга с попущения Волдеморта активно общалась с обитателями Дома-на-горе, Гарри такой потребности совершенно не ощущал. При взгляде на Лорда ему хотелось скривиться и хорошенько сплюнуть, а в чужом доме это было все-таки невежливо. В гостях так особенно. Он уже задумался было, не зря ли сбежал от Дурслей, но вскоре вернулись близнецы Уизли, которых Снейп в очередной раз посылал в Запретный лес, и жизнь определенно стала налаживаться.

В такой компании Гарри был готов даже резать ровными кусочками флоббер-червей: за болтовней Фреда и Джорджа он как-то забывал, что занимается именно зельеварением, а резать ровно он умел давно. А еще от нечего делать начал иногда готовить по утрам — ему ужасно понравилась оторопелая физиономия Винки, когда та вошла на кухню, где на противне румянились аппетитные булочки — нежно любимые Гарри сконы с сыром.

Ну да, их тут не подавали, так что мистер Поттер решил проблему самым простым и доступным ему образом — пошел и сделал. Последующий восторг всех, начиная от домовушки и заканчивая совершенно ошалелым лицом Снейпа — о, когда тот узнал, чью выпечку вкушает, причем уже третью порцию, у него стало такое лицо, такое… Гарри вспоминал это не по разу за день с чувством глубокого удовлетворения и даже начал считать себя частично отомщенным. Но повторить не отказался бы.

Увы, потом Снейпа дернули по делам, сначала директор (Гарри подслушал), потом мистер Малфой (Гарри узнал это от Драко, с которым у него завязалась активная и удивительно интересная переписка), так что повторить пока не получалось.

Оставалось дружеское общение с близнецами да письма от Рона и Драко, которые, на удивление, те строчили буквально наперегонки. Рон — о трудном разговоре с матерью и знакомстве с новыми родственниками, Прюэттами — тетушка Мюриэль, как выяснилось, оказалась не последней в роду и отнюдь не единственной. Он разбирался со своим то ли даром, то ли проклятием и жутко гордился перепиской с Виктором Крамом. Тот нашел, оказывается, чем ему помочь — контролировать, точнее, предупреждать неконтролируемую ярость болгары тоже, оказывается, умели. И Рону поделиться этим всем было не с кем — только с Гарри.

Драко писал, как обычно, про себя, но Гарри это теперь казалось таким любопытным и полезным, и вовсе не потому, что тот был совершенно другим и жил в других условиях — про подарки, домовиков, отца и тем более мать подросший Драко даже не думал упоминать. А вот о том, что он сам готовил несколько махинаций с собственным счетом, чтобы «посадить своего куратора на процент» — это было интересно.

Гарри искренне и с чисто практической стороны интересовался, удивлялся и восхищался, так что от его ответных писем Драко получал немалое удовольствие, а иногда просто млел, хоть сам себе в этом не признавался. Ну а кто, кроме Поттера, мог бы вот так оценить? Для отца это мелочи, у мамы другие интересы, у Винса и Грега соображалки не хватило бы, им и рассказывать без толку, остальным слизеринцам свои карты вообще не стоит приоткрывать, а вот Поттер, которого Драко сам всему научил — совершенно другое дело.

Драко считал (и довольно справедливо), что ему есть чем гордиться. Ведь у Поттера теперь тоже был свой счет, точнее, уже два — и все благодаря ему, Драко Малфою. Гарри же внимал и думал, если у того выгорит… может, попробовать повторить? Тогда восстанавливать дом в Годриковой Лощине будет совсем легко — когда денег много и не надо вникать в каждый счет, жизнь куда комфортнее. Ну, Гарри так считал.

Малфой в следующем письме эту веру развенчал, но как-то странно и половинчато. Так что Гарри понял, что вникать-таки придется, но если нанять опытного специалиста… и тут его рассуждения быстро зашли в тупик. Кого он наймет-то, того же Малфоя, что ли? Размечтался. А ведь всякому специалисту надо платить, притом столько, чтобы тому было бы интересно работать именно с ним. И… это сколько?

Когда Гарри с помощью некоторых посулов и совершенно не гриффиндорских ухищрений выцепил из Драко примерную цену такого спокойствия — в расчете пока что на гоблинов, конечно, ему едва плохо не стало. Хорошо Малфою, у него мама, папа и дом имеются. А Гарри придется все делать самому. К тому же специалист, каким бы он ни был, тоже может ошибиться.

«Зато у тебя есть стартовый капитал, — подсказал внутренний голос с немного занудными и менторскими малфоевскими интонациями. — Не с нуля начинать, это уже кое-что».

Гарри уже давно прикинул, каково было бы, если бы у него никакого хранилища в Гринготтсе не имелось, так что глубоко озаботился не столько тратами, сколько сохранностью и по возможности приумножением своих средств, и даже не знал, что всякий раз при появлении в банке вызывает у своего поверенного реальное умиление — по гоблинскому лицу такого было никогда не прочитать. Но Гарри понял, что любит копить. И зарабатывать. А раз так, то почему бы не заняться чем угодно, хотя бы зельями — и учебу подтянуть, и в карман немного добавить?

Снейп учеников в черном теле не держал — не видел смысла, его контакты и сбыта, и закупок они могли использовать в своих целях, и все приличные результаты, полученные при обучении, естественно, шли в дело — никто и не думал что-либо уничтожать, как в школе. Для Фреда и Джорджа стимул был отменный не просто стараться — иногда и из кожи вон лезть. Но и они в свою очередь жмотами не были. Помог — получи свои кнаты, сикли… до галлеонов им самим было еще не очень близко, но в перспективе золото уже маячило. У Фреда возникла новая мысль насчет «той самой жидкости» единорогов, и теперь братьев, а заодно и Гарри ждали новые эксперименты. Главное, чтобы Снейп благословил новым порталом в Запретный лес, а там уж они договорятся с кем надо и о чем надо. И очень может быть, попутно еще о чем-нибудь.

Так что Гарри сам не заметил и даже еще не осознал, что не на шутку увлекся зельеварением, правда, пока чисто как самым доступным способом зарабатывания денег, но самое главное — он начал думать всерьез о своем будущем. То, что оно должно быть прекрасным, он не сомневался, как и в том, что рядом с ним в этом будущем обязательно окажутся его лучшие друзья. И… да, для них тоже надо!

* * *

Утром проснулся Снейп, и началась подготовка к ритуалу. Причем одних, типа Краучей, нужно было побуждать к действиям, тогда как рвение четверых гриффиндорцев, безумное и беспощадное, приходилось сдерживать, и последнее было, по мнению Северуса, куда трудней. А еще Лорда успокаивать — нервничает тот, видите ли.

Лорд как-то неожиданно разразился речью про какие-то «базовые потребности», а когда выдал, что испытывает «фрустрацию», Снейп едва не кипел.

— Кто притащил словарь по психологии? Признавайтесь!

Вместо ответа Барти-младший протянул ему…

— Это что?

— Это Маслоу. Очень интересно, честное слово, я далеко за полночь зачитался. И милорд…

Северус втянул носом воздух и глубоко выдохнул.

— Так, — он забрал книгу. — Это все подождет. Барти, ступайте, нужно подготовить ритуальный зал из какого-нибудь помещения. Мистер Крауч, было бы неплохо, чтобы вы помогли с этим определиться. И еще раз повторите расчеты на все три дня, после чего вы, Бартемиус, — он повернулся к младшему Краучу и тот кивнул, — приготовьте чертеж.

Оба Крауча, старший и младший, неохотно покинули комнату — двигаться старший уже мог, но слабость продолжал испытывать нешуточную.

— Милорд… Разберитесь как-нибудь поскорей со своей фрустрацией и перепроверьте то, что здесь написано, Винки подержит записи.

— Да, так мне будет спокойнее, — удивительно миролюбиво ответил Лорд, и Северус снова засомневался, все ли было в порядке, пока он отсутствовал.

Однако Лорд занялся делом, а Северус, конечно, отправился в лабораторию.

— Сэр, а завтрак? — две рыжих головы выскочили как будто из пустоты. — Гарри и для вас приготовил!

Снейп схватился было за голову, но на него уже смотрели честные зеленые глаза и четыре голоса на все лады пытались его уверить, что готовка обычных продуктов у Гарри Поттера получается совсем не так, как зельеварение, а гораздо лучше. Ведь один раз мастер же уже пробовал!

Пока Северус жевал аппетитно похрустывающие, чуть солоноватые булочки, мисс Грейнджер тоже начала вещать что-то о базовых потребностях.

— Так вот кто это безобразие принес, — он хотел выглядеть грозно и припугнуть девицу, но скон был такой аппетитный… с булочкой во рту это получилось, видимо, плохо.

— Это не безобразие, это маги безобразно не просвещены о собственной природе… — мисс Грейнджер с трудом оторвалась от своей булочки. — Вот и мистер Риддл признал необходимость…

— Кто? — Северус не поверил своим ушам.

— Ну… он сам велел его так называть!

— И давно вы общаетесь с мистером Риддлом?

— Ну… с позавчера.

— Да, вы многое успели, совершенно случайно, как я понимаю. Вас, наверное, очень ждут дома.

Гермиона замотала головой, проглотила и отрапортовала, что родители уехали в отпуск. Во Францию. И она не уверена, на котором из трех любимых курортов они находятся. Снейп задумался, как бы обратить ее энергию на мирные цели и собрался сделать еще одно внушение, но раздумал: уже сегодня все изменится.

А еще он задумался о том, что почти наслаждается завтраком, приготовленным Поттером «для своих друзей», как заявил мальчишка и покраснел, мазнув по нему взглядом. Но поправляться не стал. То есть в том числе для него. В этой жизни все уже настолько наперекосяк…

Но накосячить с ритуалом нельзя. Ни сам себе не простит, ни… много кто еще.

— Северус, рада видеть, мальчики, Гермиона! — Флер Делакур впорхнула в малую столовую, что рядом с кухней, когда завтрак еще не закончился, и Снейп, и оба Крауча, что явились чуть позже, доложив, что помещение выбрано, и уселись за общий стол, едва не поперхнулись, когда та чмокнула не успевшего увернуться Снейпа в щеку и в губы.

А красавица-вейла как ни в чем не бывало раскладывала гостинцы — и отнюдь не морепродукты — со словами «вам надо подкрепиться, на ритуал потребуется очень-очень много сил».

Выяснилось все просто: вейлы тоже прекрасно умеют считать. А про ритуал и планы сам просветил. Ну… в принципе, довольно сильная молодая волшебница лишней не будет. Может, заменить Грейнджер? Хотя проще будет поставить вместе.

— Барти, срочно перерасчитайте…

— Здравия всем присутствующим, — широко улыбнулся Виктор Крам, которого, правда, уже ждали. — Разрешите представить вам моего деда, Димитара Крама.

Пока шло представление — от старших к младшим, все как полагается, ученики во все глаза смотрели на приезжего мага.

— Это, что ли, и есть настоящий некромант? — прошептал Гарри на ухо лучшей подруге, но Виктор уже говорил ее имя, и та уже соскочила радостно приветствовать своего…

— Так вот, значит, какая невеста у моего внука? — от суровых и куда более ледяных, чем у Малфоя-старшего, глаз лучиками разбежались морщинки, и кряжистый старик стал напоминать настоящего доброго дедушку. Гермиона прерывисто выдохнула. Однако добрым дедушка казался недолго.

— Ладно, это мы потом обсудим-поглядим, — деловито осмотрелся Крам-самый-видимо-старший. — Что у вас готово?

И вроде бы — что такого? — просто вежливо спросил, но все дружно встали и отправились в выбранную для ритуала комнату, и даже Фреду с Джорджем не пришло в голову взять с собой еще по булочке. Да что там, даже дожевать не у всех получилось.

Вскоре прибыл и Люциус Малфой, на которого тоже была завязана часть ритуальных действий. А вот Гарри мистер старший Крам забраковал. И сразу выяснилось, что вместо планируемой сложнейшей девятиконечной звезды чертить придется две пятиконечные. Пентаграммы то есть. И в одну из них укладывать Гарри.

— Это еще зачем? — Гарри хотел возмутиться, но было страшновато, а потому вопрос прозвучал довольно робко и очень вежливо.

— А червячка твоего, — не касаясь, ткнул пальцем в его лоб старик, — на место отведем. Нечего ему у тебя прохлаждаться. Не по возрасту тебе такое таскать.

Попутно выяснилось, что никакого смертельного проклятия Гарри Поттер своим знаменитым лбом не отбивал, как и другими местами, а шрам так и вовсе от ритуала, «совсем дурацкого». Который мог быть и случайным, да.

«Я подозревал что-то такое», — одновременно подумали Гарри, Северус и, конечно, Гермиона, но причины у каждого были свои, и о своем единодушии они так и не узнали.

Потому что завертелось все необыкновенно быстро — надо было успеть все переделать до «ноль-ноль пятнадцати».

«Это я наивно думал, что загружен работой? — ядовито вопрошал сам себя Северус, следя одновременно за десятью котлами, девять из которых стояли под специальными заклинаниями ускорения — гость поделился. — Полезное заклинание, слов нет. Но как же хорошо, что стандартные укрепляющее и восстанавливающее уже сварены!»

Рядом старательно сопели все остальные, кто перетирая, кто нарезая, а кто и давя ингредиенты, частично привезенные из солнечной Болгарии, даже Краучу-старшему дело нашлось — отмерять и взвешивать. Улизнул только Малфой — мол, «супругу уговорить будет непросто». Димитар Крам с младшим Краучем готовили «ритуальный зал» в бывшей оранжерее. Сбоку от дома — если что на воздух взлетит, хотя бы дом уцелеет. По крайней мере, Крам-старший что-то такое пробормотал, а к его бормотанию прислушивались все. Всеми фибрами. Снейп даже не завидовал — не до того было. Но запомнил.

Так что старались все и за страх, и за совесть — жить хотелось, ну а Малфоям, так еще и не явившимся, никто ничего рассказывать не собирался. Зачем пугать?

И вот после полуночи собрались все. В одной пентаграмме лежал Гарри Поттер. В другой — «лордо-гомункуловая смесь», как окрестил это некромант, и Волдеморт даже вякнуть ничего не успел.

Стоя на своем луче звезды, Северус нервно оглядывался на полузнакомые письмена — приезжий маг изменил немало, но Барти-младший вроде был воодушевлен и знал, что к чему — хотя бы в знаках. Малфои, стоявшие на лучах поттеровской пентаграммы, тоже явно нервничали, не говоря уже о самом Гарри и Гермионе, которая попала в пентаграмму Лорда прямо напротив Крауча-старшего.

Она сразу хотела поменяться местами с Флер, но оказалось, что та стоит на соседнем луче.

Но вот мистер Крам-старший оглядел их, как собственные владения, и неожиданно довольно улыбнулся:

— Красота-то какая, — обвел он взглядом все еще раз, встопорщив усы, как у довольного моржа. — А и хорошо получится!

И все неожиданно для самих себя успокоились.

А вот что завертелось потом, никто толком ни понять не мог, ни вспомнить. Сперва со свистом влетело шесть черных теней, причем одна — прямиком из Поттера, который, кажется, ничего почти не почувствовал, только дернулся разок. А вокруг Лорда началась пляска теней, изгибающихся под самыми невероятными углами, отчего они стали изменяться — словно таять, светлеть, потом их окружило радужное мерцание, распавшееся на блики, то складывающиеся в странные письмена, то в понятные и кое-кому известные символы жизни и смерти, то танцующие так, что голова шла кругом и мысли разбегались совершенно — даже у ментально дисциплинированного Снейпа, который в конце концов окончательно потерял счет времени, а потом и совсем дезориентировался. Где верх? Где низ? Где хоть что-нибудь? К счастью, до «кто я?» все же не дошло. Но это у него.

— Где я? — осел прямо на пол Джордж, после того как обе пентаграммы вспыхнули, ослепляя, и исчезли.

— Ты кто? — спросил его Фред, беспомощно моргая и протянул к брату руку. — А-а-а…

— Мы где? — едва не крикнули Гермиона и Флер, оказавшись почему-то в объятиях друг дружки.

— Мамочки!

— Всем отдыхать, — заявил мистер Крам-старший. — Виктор, успокоительное и восстанавливающее.

Протестов, к счастью, не последовало, необходимые зелья стояли тут же, но транспортировать всех пришлось самому некроманту с помощью внука, точнее, наоборот, работал в основном Виктор — все же он был достаточно закален, видимо, домашней практикой. Но первой отнес, естественно, Гермиону… А уже потом — Гарри, с ровным, разгладившимся лбом, но в остальном точно такого, каким мальчишка был до ритуала.

Что получилось во второй пентаграмме, никто не увидел, кроме Крамов — на ногах удержался Снейп и, как ни удивительно, Нарцисса Малфой, но у них все плыло перед глазами так, что идти без посторонней помощи едва получалось.

А что за тело и в каком состоянии его отнес из второй пентаграммы Димитар Крам, никто не заметил, даже его внук — был очень, очень занят. Он просто верил деду — все прошло как надо. Ну и правильно делал, дед не подвел. Никого. Даже магическую Британию…

Том Марволо Реддл, или лорд Волдеморт, слегка расфокусированно смотрел в зеркало и подергивал себя за светлую прядь, вспоминая дурацкий маггловский сюрреалистический анекдот про горничную, которая разбудила не того. Потому что это был не он! И в то же время…

Из зеркала на него смотрела почти совсем чужая физиономия редкостно смазливого мужика слегка за тридцать. И никакие ужимки не помогали убрать практически убойную харизму. Вот же... понавертели! То есть понавертел. Разбудил.

Впрочем, как зовут эту «горничную», он прекрасно знал. Вот с него-то он и спросит! Он за все ему отчитается, за все!

— Снейп! — рявкнул Лорд как в былые времена, отшвырнул зеркало и нервно заходил по комнате.

Через несколько минут дверь отворилась.

— Да, милорд? — бледная физиономия зельевара излучала редкостное для нее удовлетворение.

«И ведь ни черта не боится», — подумал Том.

— Ну-ка, поведай мне о том, что привело вот к такому, — он показал на себя, — результату!

Снейп еще более довольно осклабился, едва не вызвав у своего Лорда расходящееся косоглазие, нагло уселся в кресло, устроился поудобнее и с явным удовольствием начал лекцию…

После первых фраз Том оторопел. Через десяток минут потерял дар речи, забыл, как кастовать Аваду и Круцио, и Импе… нет, вспомнил. Но уже не хотелось. Он трансфигурировал стул из собственного ботинка и, поджав ногу, как детстве, уселся за стол, на котором Снейп все раскладывал и раскладывал свои и не только свои выкладки: вычисления, астрономические показания, расчет добавок и их воздействия, взаимодействие всех компонентов, выбор доноров…

Через пару часов в дверь робко постучал Барти Крауч, младший, конечно, и уже открыл было рот, чтобы позвать всех в столовую…

— А, Крауч, ты-то мне и нужен! — лорд взмахнул рукой, подзывая его к себе. — А расскажи-ка, как ты рассчитал отсутствие крестражей…

— Почему отсутствие, мой лорд? — удивился Барти. — Все тут… то есть все на месте.

— Это где на месте?

— Ну… дневник на полке в библиотеке, там только ваше молодое привидение теперь вызвать можно, а силы тянуть он уже не может…

— Почему?

— Так все силы в вас!

— А… он?

— Ну так… если побеседовать только…

— Ты что темнишь? А что с остальными?

— Чаша, диадема, Нагайна, медальон Слизерина, Поттер и кольцо обезврежены и в сейфе — доложил Крауч. — То есть вещи в сейфе, а эти так ползают… ходят... передвигаются.

Барти связно говорить явно мешала лордова харизма…

— Что. Конкретно. Вы. Сделали?!

Снейп медленно втянул носом воздух и продолжил лекцию.

Еще через несколько часов их посетил Крауч-старший, заодно приказав домовику принести перекус.

Лорд задавал вопросы.

Снейп охрип, отвечая, так что Барти-младший наконец вынужден был взяться за дело. Все вместе казалось таким грандиозным и таким же рискованным, что проняло всех.

— Значит, за мою новую внешность надо благодарить мисс Делакур? — лорд кинул взгляд за окно на рассветное небо.

— Обаятельный политик — это важно! — воскликнул Барти-младший, тоже уже охрипший, да и харизма лорда на него наконец перестала действовать. — Вы идеальны, милорд!

— И самый высокий коэффициент интеллекта…

— Не ниже ста девяноста, — довольно улыбнулся Снейп.

Ему определенно было чем гордиться. ТОму даже стало завидно, что такой сумасшедший и определенно блестящий эксперимент — не его. Хотя — какие теперь его годы? Он ухмыльнулся:

— Тогда, имея развитой интеллект, я должен бы покинуть политическую арену и заняться исследованиями…

— Желание властвовать и социальная ответственность у вас от меня, — сдерживая зевок, поделился из кресла в углу Крауч-старший.

— Поделился, значит? — Том встал и упер руки в бока. — Северус, как ты мог это допустить?!

— Без него мы не могли уравновесить эмоциональный интеллект, вот, смотрите…

Том неожиданно застонал и тут же был препровожден обратно в постель, откуда продолжил задавать вопросы…

Появление молодого поколения осталось практически без внимания, настолько все были увлечены. Многочисленные появления, если быть точными, потому что надолго не хватало даже мисс Грейнджер — все-таки подготовка еще не та "Девочка, конечно, умная, но возраст"... — прокомментировал Снейп так, словно молодость была ужасным недостатком, после чего Гермиона фыркнула и вышла. Снейп лишь руками развел, мол, вот об этом я и говорил.

* * *

— Гарри, а ты лорда хорошо рассмотрел?

— Ну… не очень.

— Мы же рассчитывали, что он помолодеет…

— Так вроде получилось же?

— Ты ничего не понимаешь, что ли? Он взрослый!

* * *

До лорда мисс Грейнджер все-таки добралась, хотя случилось это уже через день — только тогда обсуждение всех нюансов возрождения, которое скорей стоило бы назвать перерождением, было завершено.

— Это… это… — мисс Грейнджер смотрела на обновленного Тома Реддла одновременно с надеждой, недоверием, но более всего — разочарованием. — Это вы теперь наш Темный Лорд, что ли?

Том закашлялся от неожиданности. С такой реакцией юных дев, причем довольно симпатичных, на собственную персону он еще ни разу не сталкивался. Где-то в глубине взвилась память яростным: «Грязнокровка! Да как она…», что было тут же прервано воспоминаниями о недавних разговорах, которые он вел с ней еще до ритуала в компании со старшим Краучем. И ведь не было противно, совсем наоборот, интересно!

Том чувствовал себя усталым и умиротворенным. Оставалось выбрать имя, точнее, принять его, а потом… дел будет столько, сколько ему еще и не снилось. Тем более, что гости и помощники понемногу разъезжались и Реддл-хаус постепенно пустел.

Крамы отбыли, как только старший уверился в относительной стабильности получившегося в результате ритуала существа, вскоре за ними должна была последовать и мисс Грейнджер с родителями — в гости в солнечную Болгарию, но та почему-то не торопилась. Как она могла уехать, не узнав и лично не увидев, что, точнее, кто получился в результате столь долгих стараний!

Том еще не очень хорошо владел своим телом, чтобы двигаться нормально — ему приходилось всему учиться заново — и сидеть, и вставать, и ходить. Некоторые движения получались на автомате — как в самом начале, но это было довольно редко и только когда он был сильно увлечен каким-то вопросом. Говорить и думать, к счастью или наоборот, несчастью, получалось лучше. А окончательно уверенно сидеть он свое тело смог заставить только через пару суток — такие вот сложности. С психикой, или душой, или как там еще назвать эту субстанцию, что делает личность личностью, дела были не намного лучше — он периодически ощущал себя едва скрепленным из лоскутов, к тому же весьма разнородных. Но признаваться еще и в этом было слишком.

Вообще ритуал, да и предшествующие ему приготовления и лечение, повлияли не только на Тома, хотя на него сильнее всех. Краучам тоже досталось. По крайней мере, старший очень резко сменил отношение к младшему. Теперь в его взгляде в сторону сына сквозила какая-то болезненная нежность. А может быть, и вина…

Но да, отвечать-то на вопрос этой занозы Грейнджер надо, но что? Здравствуйте, да, я ваш Темный лорд? Идиотизм какой-то… Авадить с порога он уже давно не хотел. Хотя Малфой недавно рассказывал, как обходительно общаться с дамами и девицами. Что ж, попробуем…

— Что же вызвало такую печаль юной ле… мисс Грейнджер?

Слава Мерлину, успел поправить обращение, а то бы ему уже начали выедать мозг «я не леди» таким тоном, что хватило бы на Вальбургу Блэк вместе с Нарциссой. Как мисс Грейнджер это проделывала с обоими Краучами, Том имел средненькое удовольствие наблюдать. И самому становиться мишенью совершенно не улыбалось. Ностальгический вздох Тома подавило выражение лица Гермионы Грейнджер — она смотрела на него с искренней печалью. А уж то, что она потом выдала, вообще ни во что не вписывалось.

— Вы взрослый.

— Это обвинение? — Том даже растерялся.

— Нет, что вы, — вздохнула девица. — Но мы так готовились, а теперь все насмарку.

— К чему готовились? — у Тома возникли странные и не очень хорошие подозрения.

— Воспи… помогать вам развиваться, расти…

Том сделал такие большие глаза, что Гермиона затараторила:

— А я столько книжек приготовила! И сказки, и пособия Монтессори, и… чтобы вырастить умного, целеустремленного, счастливого, этически состоятельного человека. Рекомендации и советы автора основаны на последних достижениях нейрофизиологии и нейропсихологии… это Джон Медина, как запрограммировать судьбу к лучшему — Роберта Кавалло и Антонио Панарезе, японская система воспитания, работы Глена Домана…

— Это же замечательно, — хмыкнул Том, когда мисс Грейнджер наконец иссякла.

— А?

— Полагаю, вам в жизни это в своё время очень пригодится.

— О… — Гермиона покраснела, а после того, как Том снова ей улыбнулся, вылетела прочь.

«Харизма работает», — вздохнул он.

— Винки!

— Да, сэр?

— Где твой старший хозяин?

— Бартемиус Крауч-старший, сэр, в библиотеке, сэр…

— Перенеси меня к нему.

* * *

— Ну-с, и кто из нас должен будет стать лейбористом, а кто — консерватором?

— Полагаю, что консерватор — это я, — поклонился Крауч.

Том кивнул — действительно, этот вариант был идеален — и сам образ, и послужной список, и… только один вопрос…

— Получается, я должен буду поддерживать грязнокровок и их способы, — скривился Том, точнее, уже Томас Марволо Реддл, лорд Гонт — земля Гонтов была выкуплена, присоединена к реддловским владениям и после установки по границам антимаггловских чар вполне уже могла считаться мэнором.

— Представляете, какой сюрприз ждет Дамблдора от такой добавки в его союзников?

— Да старика удар хватит…

— От счастья, — сарказм Крауча-старшего порой превосходил снейповский. — Могу я поинтересоваться, почему вы не ликвидировали ту ужасную хижину?

— Потому что стоит помнить, к чему приводят упертость и зацикленность на одной-единственной идее.

— Ну вот, вы сами и дали обоснование вашей будущей политической программы.

— Издеваетесь?

— Разве что самую малость.

— Мало мне Снейпа…

— А что Снейп?

— Никак не могу заставить его разобраться с принцевским наследством.

— Там же трактаты по зельеварению и менталистике за сотни лет!

— И зачем они молодому нахалу, который сам такие трактаты пишет?

— Вот зараза. Но там его что-то может натолкнуть на мысль…

— Я и сам уже беспокоюсь от обилия мыслей в его голове.

— Женить его надо.

— Вам и карты в руки.

— Это же ваш… э-э-э… последователь.

— Я у него в долгах.

— О, так еще и не один?

— Это касается только нас с Северусом.

— Как скажете. Давайте уже приступим. Итак, для предвыборной кампании вам было бы лучше всего объявиться в нашем обществе как мистер Гонт, дальний родственник Гонтов из Канады…

Главка маленькая, фактически один разговор...

Но дополнять его чем-то еще у автора пока рука не поднялась ))

Так что глава опять предпоследняя, а не последняя ))

_____________________________________________________

— Северус, что ты делаешь? — Барти в ужасе смотрел на сгорающие в камине выкладки их недавнего умопомрачительного эксперимента. — Это… это…

— Это абсолютная необходимость, — отрезал Снейп. — Напрягись немного, сам поймешь.

— Но это же… а если кому-то понадобится?

— Вот когда понадобится, пусть сами и изобретают. Нечего ехать на чужом горбу.

— Но…

— Бартемиус… — Северус оперся руками на стол и повернулся к нему. — А скажи-ка мне, какова была у нас вероятность провала? И что бы мы делали, если бы все пошло не так, как было рассчитано? Ты бы решился еще раз на вот это все?

Барти Крауч, естественно, младший, как вы уже догадались, сглотнул, помотал головой и после небольшой паузы начал активно помогать Снейпу запихивать в камин их выкладки. Правда, горестных вздохов сдержать не мог…

За время совместной работы эти двое довольно сильно сблизились и начали уважать друг друга, как минимум за интеллект, а после — и за некоторые другие качества. Так что Барти позволил себе поделиться планами своего отца и лорда насчет возрождения Принцев.

— Вот сам пусть и возрождает, — буркнул Снейп. — У него харизма.

— А это при чем? — растерялся Барти.

— При том, что принятие рода требует мало что восстановить небольшой замок, но и заиметь не менее трех наследников в течение ближайших пяти лет с установления права наследования.

— А… и что… извини… разве ты не можешь…

— Жениться? Я? Издеваешься?!

Барти замотал головой.

— Я имел в виду замок. Ты же у нас теперь весьма состоятельный… и все такое.

— Выбрасывать деньги на никому не нужные камни, — фыркнул Снейп, всегда готовый найти своим, а в последнее время и не только своим финансам совершенно другое и, по его мнению, куда более полезное применение.

— А вдруг там какое-нибудь раритетное оборудование?

— И что я буду делать этими раритетами? Варить Бодроперцовое по самому первому историческому рецепту — чтоб четверть страждущих передохла?

— Библиотека…

— И что я там не видел? Залежей пыли и вековых заблуждений средневековых ядоделов-романтиков?

— Ты невозможен.

— Мне об этом говорили.

— Кстати, о наследниках. Я понимаю, это вопрос деликатный…

— Ты к тому, могу ли я иметь детей? — Северус всегда предпочитал прямоту всяким светским экивокам. — Принципиально такая возможность есть.

— Я могу чем-то помочь?

— Что ты имеешь в виду? — удивился Северус.

— Ну, достать ингредиенты…

— Для чего?

— Тебе нужны какие-то зелья, быть может, лечение?

— Зачем? Погоди… ты решил, что я неспособен к…

Барти смутился так, что Северус рассмеялся.

— Нет, детей я иметь могу. Принципиально. Но не хочу — и это еще более принципиально. В конце концов, ты меня вообще представляешь женатым? Да где ты такую найдешь, чтобы согласилась? И знаешь, я их вполне понимаю — жить со мной… нет, никому не пожелаю.

— Ну… — протянул Барти, а в глазах его мелькнула ехидца. — Я же не открою тебе сакральную тайну, если скажу, что жениться для получения потомка не всегда обязательно? И, кстати, жениться вовсе не значит вместе жить.

— Что?!

— О, неужели открыл?

— Да я как-то даже не задумывался… Нет, это не выход. Кто будет нянчиться с ребенком? Не я же! А если отдать все на откуп женщине — нет, еще хуже.

— А домовики на что?

— И что в таких условиях вырастет?

— Что-то вроде меня. Не устроит?

— Прости?..

— Знаю, для тебя обстоятельства моей жизни совершенно неинтересны, но раз уж спросил, то терпи. Матушка, конечно, любила меня, но всегда была слишком хрупка здоровьем. А отец… он, оказывается, ревновал ее ко мне — да, так тоже бывает. Тогда я, конечно, ничего этого не знал. Меня вырастила Винки. И как тебе результат?

— Если учесть, куда ты подался, едва почувствовал, что на что-то способен, то так себе.

— Сам-то… — притворно проворчал Барти.

— А я и не отрицаю. Тоже ничего хорошего, так что не обижайся.

— Да я не в обиде. Просто в твоем случае… гипотетически твоем, Северус, не злись! Домовик займется детьми, а тебе останется только контролировать процесс. К тому же… замок большой?

— Девять с половиной тысяч квадратных метров. И полтора гектара внутреннего двора.

— Да там неделями можно жить и никого из других обитателей не увидеть!

— Полагаешь, это так хорошо для воспитания наследников?

— Ну ты уж определись…

— Может быть, после пятидесяти…

— Не думаю, что Делакуры готовы столько ждать.

Северус поперхнулся.

— Откуда ты?..

— К тому же, мне кажется, мисс Флер вполне оценит и замок, и свободу, которую ты ей готов предоставить…

— Да обойдусь я без наследства и тем более без наследников!

Дверь тихонько скрипнула.

— Северус, жизнь, увы, конечна…

— Добрый день, милорд.

— Слышал часть вашего разговора и не могу не поддержать нашего славного Барти. Ты должен оставить после себя не только несколько безусловно ценнейших фолиантов — кстати, на печать первого я уже договорился, ты должен подготовить достойную смену!

— Вы еще в Хогвартс меня обратно устройте…

— Я подумаю. В конце концов, кто лучше тебя сможет преподавать Продвинутое Зельеварение? Я не вижу другой кандидатуры. Но выпустить школяров — это не подготовить себе смену!

— Я уже взял учеников!

— Да, я знаю, но Уизли же практики, они не будут прямыми продолжателями.

— У вас кто-то есть на примете? Действительно подходящий?

— Некто Фирмин, вполне успешный юноша и искренне интересующийся не только зельеварением, но и алхимией.

— Шармбатон, — поморщился Снейп.

— Дурмстранг, — парировал лорд. — И год практики в Испании.

— Приводите… — сдался Северус. — Но сначала я посмотрю, как он кое с чем справится.

— Конечно, конечно. Кстати, вот его документы — аттестат, рекомендации.

Северус взял в руки небольшую папку, раскрыл, прочел первые строки, и лицо его вытянулось.

— Фирмин Делакур? Обложили?..

— Ни в коем случае. Ведь выбор всегда останется за тобой.

Северус перевел угрюмый взгляд с Барти на лорда и обратно и буркнул:

— Сговорились.

— Виновны, но только в этом, — весело признался Том.

Ему в последнее время стало нравиться публично признаваться якобы в собственных грехах — впрочем, он вовсе не считал их таковыми, а вот выражение лиц бывших, то есть уже снова настоящих последователей, после этого всегда было небольшим, но приятным сюрпризом. Вот и сейчас он насладился передергиванием лица «дражайшего Северуса» — эпатировать его было одно удовольствие. Да и неплохой тренировкой перед встречей с господином директором.

Прием в министерстве был уже не за горами…

Альбус Дамблдор не знал, что и думать. Какой-то выскочка, какой-то иностранец… когда этот мистер Гонт-Реддл или Реддл-Гонт успел втереться в министерство и едва ли не подружиться со всеми ключевыми фигурами, да еще с такой фамилией? И уж не с его ли подачи сменился первый помощник главы Аврората и еще несколько человек, пока и не на самом верху? А он еще хотел проигнорировать этот прием и решил прийти лишь потому, что двое его ставленников были совершенно незаслуженно понижены в должностях. Надо было вернуть все на место — потому он и здесь. Но этот…

Обаятельный блондин, в манерах которого проскальзывало пугающее сходство с Томом Реддлом, но нет, такого просто не могло быть! Том ненавидел свое маггловское имя и ни за что бы не стал выступать под ним! Или все же они действительно родственники и кровь так сказывается… Мужчина выглядел моложе, даже если бы это был Том… нет, Том не был адекватен, он не мог себя вести так, как этот — улыбаться, шутить, и — о Мерлин, даже с явным удовольствием флиртовать с немногочисленными дамами.

Собственно, последнее окончательно рассеяло подозрения Альбуса, однако стоило ему наконец оказаться рядом…

— Рад приветствовать оплот надежд магической Британии, — холодно улыбнулся канадец, и у Альбуса по позвоночнику пробежали мурашки.

— Рад слышать, что гостя аж из-за океана беспокоят наши надежды, — попытался осадить чужака Дамблдор.

— Почему гостя? — удивленно-вежливо улыбнулся Реддл. — Я уроженец Британии.

У Альбуса похолодело в животе. Неужели… сын? Но такой взрослый… А тот продолжал как ни в чем ни бывало:

— Я всегда мечтал о путешествиях и сумел-таки это сделать, — мечтательно улыбнулся Реддл, глядя прямо в душу Альбусу прозрачно-голубыми глазами. — Это было чудесно, и, знаете, нас, британцев, это невероятно затягивает. Я посетил все бывшие колонии, и начал с Индии. Дивная и очень непростая страна! Поскольку море оказалось ко мне сурово, я продолжил путь через Азию и Ближний Восток, немного передохнул в Европе, где сумел приготовить все, чтобы забыть о том, что такое морская болезнь, ну и, естественно, решил проверить качество своей работы. Так я оказался в Америке… Опыт их местного колдовства, смею вас уверить, совершенно уникален! Хотя уникально все, и больше всего мне жаль, что такое богатство, такое разнообразие теперь не принадлежит Короне. Надо что-то делать.

По мере того как Том вещал, глаза Дамблдора расширялись.

— Я правильно понял, вы совершили кругосветное путешествие через все континенты?

— О да, я еще не упомянул Африку, но право, это достойно отдельного повествования. Надеюсь, через год выйдет моя книга…

— И когда же вы успели…

— Полноте, директор, неужели вы так меня и не узнали?

— Том… — помертвелыми губами произнес Альбус.

Перед глазами зароились странные мушки, а уши словно оглохли или в них набилась вата. — Но… как? Тогда кто?

— А, вы о том, что кто-то здесь побезобразничал, нагло прикрываясь моей юношеской анаграммой? Слышал, как же.

Альбус почувствовал, что ему тяжело дышать… Но он не был бы закаленным во многих диспутах политиком, если бы позволил себе сдаться.

— Быть может, присядем?

— Хорошо, — легко согласился Том и улыбнулся так светло, что Альбуса едва не передернуло: Том Реддл ТАК улыбаться не мог никогда!

Впрочем, он и выглядеть так не мог, и говорить, и принять наследство, которое… от которого… Стоп, его же представили как лорда — но, Мерлин и Моргана, как?!

— Ну, это было не очень сложно, — улыбнулся Том. — Особенно после того, чего я немало приобрел в путешествии. Вы же понимаете, что это был не только опыт?

— Очень интересно, мой ма… простите, милорд.

— Какие счеты могут быть теперь, Альбус? Если позволите и мне звать вас по имени, ведь сколько лет прошло…

— О да, конечно, Том, — хоть так я на минуту не буду чувствовать старость…

— И вам действительно интересно?

— Несомненно. Том, ты совершил невозможное…

— Если бы вы знали, насколько вы правы, директор, — тонко и вдруг странно по-змеиному улыбнулся Реддл. — Но мне будет очень приятно вам все рассказать.

— Я буду гордиться твоими победами, если позволишь…

— Я обязательно подумаю над этим щедрым предложением.

Альбус снова едва не задохнулся: вот теперь это точно был Том. Это его сарказм, острый и совершенно беспощадный — чуть надави, и он заявит, что совершил все не благодаря своему старому учителю, а исключительно вопреки, да так, что все поймут, что он прав. Сделай Альбус хоть одно не то движение, хоть один неверный шаг… И он замер, почти не дыша.

— Моей целью, как и у всех великих землепроходцев моей родины, было богатство — в любом его виде, — заявил Том. — Отправиться в путь мне помогли, но дальше нужно было трудиться самому, а я это неплохо умею еще с приютского детства. И чем больше я работал, тем больше мне везло. Рекомендации кое-какие у меня тоже были, так что вернулся я вполне обеспеченным джентльменом, посетил, так сказать, родной дом моей несчастной матери, точней, развалины непонятно уже чего, явился в Министерство, заплатил пошлину и стал властелином развалин.

— Но… зачем?

— Это мои корни, какими бы они ни были, о них важно помнить. К тому же это продлилось недолго — рядом продавалось вам, полагаю, известное поместье Реддлов.

— Вы заявили права и на него?

— С чего вы взяли? У него были хозяева, какие-то двоюродные родственники деда, зачем обижать стариков и портить карму? Я просто его купил.

— А… фамилия…

— Полагаете, в Британии так уж мало Реддлов?

— Э…

— Я представился однофамильцем.

— И они ничего…

— Ну, если даже вы меня не узнали, с чего бы это делать тем, кто видел моего отца маленьким несмышленышем? Да, — кивнул Том на немой вопрос в глазах директора. — Мы весьма мило пообщались целый вечер, Я немного рассказал им про Африку, они мне — о своих родственниках, после чего мы расстались навсегда, — Том оценил выражение лица Дамблдора и с удовольствием добавил: — Они переехали на Джерси, если вам угодно.

— О… я не это имел в виду…

— Это, Альбус, именно это. Но я… — Том сделал паузу и принял такой вид, что Дамблдор замер, почувствовав себя сусликом перед змеей. — Я долго думал и решил вас простить.

От этой фразы хотелось взвыть… Но Альбус и тут справился, несмотря на то, что сердце зачастило не на шутку.

— Но все же нет ли у вас хотя бы предположений о том, кто мог бы, — дыхания не хватило, пришлось сделать паузу, но Том все понял и подхватил сам:

— Кто действовал как Лорд Волдеморт? — Том помотал головой. — Даже предположить не могу. Кому это было нужно и главное — зачем? Террор — это несусветная глупость, а террор магглорожденных вместо обучения — вообще ни в какие ворота! Если мы сможем ответить на эти вопросы, то будет шанс все понять. Полагаю, это дело времени, не так ли? Кстати, Альбус, мы снова вышли в официоз, как-то я не заметил, отчего…

«Все ты заметил, и даже прекрасно понял почему, сволочь… — простонал про себя Альбус. — Но как же так? Как я мог так ошибиться? Нет, нельзя оставлять после себя плохое впечатление, надо во что бы то ни было сохранить контакт, иначе… Иначе все пропало!» — подумал он, еще до конца не понимая, собственно, а что именно «все».

— Вы плохо себя чувствуете, Альбус?

— Годы, милорд Том, годы… они ни для кого не проходят даром, — и тут он ничуть не соврал, сейчас он чувствовал себя на все свои годы и, пожалуй, с гаком.

— Позволите проводить вас до каминов?

— С удовольствием, мо… милорд, — выдавил Дамблдор. — Я был для тебя неважным учителем и никогда не был другом, но, поверь, мне совершенно не хочется продолжать эту тенденцию! — он постарался произнести как можно искреннее, но ведь… ведь это действительно было так!

Как же это случилось — он готовил слова обманного раскаяния, а они оказались истинной правдой… Он покачнулся, и Том поддержал его под локоть. Что это? Тело совсем сдает? Мерлин, дай мне сил. Том что-то говорит… Приглашает в гости? Да-да. На своей территории он сможет сотворить все что угодно — уж это ли не знать? Но… Мерлин, почему так страшно…

— С удовольствием покажу вам хижину, — Том был само радушие — откровенная слабость директора его несказанно радовала, хотя он допускал, что и это могло быть уловкой — Дамблдор всегда был тем еще лицедеем.

— Какую хижину?

Чем дальше, тем больше Том сомневался в том, что директор дурит ему голову — старику и правда было очень, очень не по себе. Как бы в Мунго его тащить не пришлось…

— …хижину Гонтов. Вы не представляете, до чего поучительное зрелище!

— Поучительное? — из последних сил удивился Дамблдор.

— Конечно. Чудесная иллюстрация того, к чему приводит фанатизм и приверженность одной-единственной идее.

— Что вы имеете в виду? — под ногами Альбуса уже качался пол.

— Идею превосходства чистокровных, конечно… Альбус, что вы?..

Том перехватил своего бывшего учителя поудобнее и шагнул в камин, забросив туда летучий порох.

— Мунго, — раздалось из зеленого пламени.

* * *

Том Марволо Реддл, лорд Гонт, возвращаясь из Мунго после того, как бережно сдал с рук на руки главному целителю своего бывшего врага и будущего соратника, гордился своим гением и еще немного гением своих сподвижников. В первую очередь Снейпа, а во вторую — Крауча-младшего, еще немного отводил на долю Крауча-старшего и старика Крама.

Тому и самому невероятно нравилось, как работало его сознание: ясно, четко, обоснованно. Это было воистину гениальной идеей — никакой подделки документов, никаких подмазываний и подкупов, которые рано или поздно могут всплыть и все испортить — только собственное имя, собственные земли, свое и только свое — то, что ему теперь принадлежало по праву родства и последнего носителя древней крови. Хотя какая там кровь — матушка таки была молодец, жаль, что все так получилось, но главное она сделала — видимо, глубинным ведьминым чутьем понимала, кто сможет продолжить род. Случись такое парой поколений раньше — и Гонты получили бы шанс.

И отец… хотел он того или нет, но передал ему чисто физически все самое лучшее. Глупо этого не помнить и не ценить, хотя столь же глупо испытывать по этому поводу благодарность, тем паче любовь или ненависть. Он просто будет носить эти фамилии — корни должны быть настоящими и… чистыми. Теперь он мог ощутить эту чистоту — потому что они просто были — там, в прошлом, темном как сама земля. И был он. Над корнями, как природой и положено.

И ведь ни слова бедняге Дамблдору не соврал — только умолчал о том, что после поездки в Рейкьявик по заданию Горбина, в лавке которого тогда работал после того, как закончил Хогвартс, из-за непредвиденной задержки вернулся в Англию нелегальным порталом. Как все же удивительно удачно сложилось — отбыл официально, а о возвращении отметки не было. И пригодилось же!

«Как бы самолюбование меня не погубило, — иронически подумал Том. — До безобразия приятная штука. Впрочем, у меня в качестве лекарства есть Северус. И я определенно должен ему что-то хорошее. Надеюсь, первая попытка будет удачной».

* * *

«Первая попытка» почти в это же время имела длинную приватную беседу с тем, кому должна была составить это самое « что-то хорошее». Флер Делакур в себе была уверена — она этого действительно хотела. А в остальном… ну, почти — в случае с Северусом Снейпом ничего нельзя было сказать заранее. Но это только разжигало интерес. К тому же за все это время — она точно знала! — он не был близок больше ни с кем из женщин, по крайней мере так, как с ней. И это вселяло в нее очень, очень странные для вейлы эмоции, и даже, прости прародительница, чувства. Она это понимала, но сделать ничего не могла. А если уж себе самой не врать, то и не хотела.

Во время турнира она неплохо его изучила, приняла его игру — его и Люциуса Малфоя, и могла бы теперь составить неплохую партию с родовитыми англичанами ближе ей по возрасту, но… Для нее в том-то и была проблема, что возраст. После Снейпа с ними было неинтересно. Ну тоже если не врать, интересно, любая молодая девушка оценит внимание симпатичного и небесталанного молодого человека — это природа, но… Не так, все не так.

Все слишком предсказуемо, слишком сладко и как-то пресновато, что ли. Как сладкий пирог, в который забыли положить щепотку соли. Снейп же был то гольной солью, то горечью, но она была у него единственной — со своего появления в Англии — и это было дивно. Ну и она всегда любила экзотические вкусы, а к обычным сладостям была довольно равнодушна.

Флер Делакур терпеть не могла делать то, чего не хотела. А хотела она… Да вот хотя бы каждый день слышать этот глубокий баритон:

— Девочка, ты уверена, что именно я тебе нужен?..

Ну и что, ей приятно просто улыбнуться ему вместо ответа на этот забавный вопрос. Не была бы уверена, видели бы ее тут, как же.

— Я могу перегнуть палку…

— Северус, ты же кое-что почитал о вейлах, — грустно ухмыльнулась Флер. — Когда перегнешь, ты об этом очень быстро узнаешь. Ты рявкнешь, я клювом щелкну…

— После чего мне уже будет все равно, не так ли?

Флер пожала точеными плечиками.

— Я, конечно, постараюсь, но если ты помнишь, мы не можем полностью управлять собой в другой ипостаси, — она вздохнула еще грустнее и посмотрела на него из-под длинных ресниц, чуть насупясь. — А знаешь, как хотелось бы?

— Я правильно понял, что в твои матримониальные планы я вхожу в том числе как преподаватель окклюменции?

— Ну ты же сильный менталист. А я хорошая ученица, можешь кого угодно спросить.

Северус задумчиво посмотрел на изящный профиль и еще задумчивей — на нежные, без капли фальшивых красок, губы. Хорошая, он это успел оценить. И все же…

— Ты самая удивительная из женщин, с кем мне приходилось быть, — вздохнул он. — Но ты достойна большего и луч…

— Северус, ты по которому кругу пошел? — с неожиданной ехидцей спросила Флер. — И будь добр, огласи, сколько их еще будет. Я пока бы что-нибудь почитала, если не возражаешь.

Снейп сдулся. Впервые за многие годы ему было нечем крыть. Нечем или… лень искать стало?

— И вообще… — в глазах Флер мелькнула хитрая искорка. — Дело не только в менталистике. Мне ужасно интересно будет родить белокурую вейлу с черными глазами…

— И черноволосого голубоглазого Принца? — в сдержанном голосе Северуса все же послышался явный интерес. — Я даже не мог предположить о таком изящном способе насолить предкам… Кстати, по некоторым данным у вейл рождаются только вейлы, а мне уже сосватали в ученички одного из вашей фамилии мужеского пола…

— Это именно что «некоторые данные». У всех есть свои секреты. Фирмин будет тебе полезен и, надеюсь, даже интересен, он наш маленький гений…

— И непосвященным невдомек, что может быть иначе?

— Разумеется, мы посвящаем в свои тайны только членов семьи.

— Ну… и когда желаешь, так сказать, оформить отношения?

— Можно прямо сейчас, — мило улыбнулась Флер. — Это ваше Министерство вроде еще должно работать.

У Северуса Снейпа впервые за долгое время пропал дар речи. Ненадолго, на пару секунд.

— А… э… с-с-свадьба? — выдавил он ненавистное слово.

— А зачем? — практично спросила, кажется, действительно лучшая из женщин. — Я сама сделаю тебе романтический ужин. Через год, если ты меня не отравишь, а я не откушу случайно тебе голову.

— Да, такое будет достойно того, чтобы отметить, — не смог не согласиться Северус.

Ему ужасно не хотелось спрашивать о гостях и церемониях, но, похоже, Флер догадалась сама.

— Мне ничуть не больше твоего интересно наблюдать, как посторонние или малознакомые люди едят и пьют, а своих родственников я за столом и так периодически вижу. Захочешь — как-нибудь присоединишься. А ты определенно интересней не за столом, когда занят делом… Кстати… расстегни ты уже свой чертов сюртук, я соскучилась!

Примечания:

Автор думала, что напишет послесловие, но в голове засел чей-то комментарий — "а как же Гарри-то?!

А и в самом деле, как? — подумала автор и... получилась еще одна часть.