Приключения «Литтл Санни» (джен)

* * *

Дворец Энеля представлял собой отреставрированный и слегка приукрашенный вариант себя самого в прошлом. Например, Бог даже не подозревал, что у него были золотой торшер, телевизор и гарнитур в классическом стиле с полированным резным столом для устроения светских чаепитий с приспешниками.

— Странно это, — сказала Михо, разглядывая скайпийский телик с пультом управления на ракуше, — мама всякое про Небесный остров рассказывала, но вот телевизоров у них не было это точно.

— Что-нибудь не так? — спросил гид — пожилой упитанный человек, который несколько отличался от остальных.

— Не-не, — замотала головой баронесса, не желая привлекать внимание.

— …А вот здесь размещался трон самого Бога, — продолжил экскурсовод, отодвигая расписную ширму и являя взглядам посетителей совершенно незатейливый «диванчик».

— Что-то у этого Бога дворец так себе, — заметил Луси, ковыряя в носу. — У нас дома и то прикольнее. И статуя бронзовая есть, во-о-от такая, — он показал руками какая.

— Ну и плата за экскурсию чисто символическая, — хмыкнула Михо.

Канна в это время боязливо таращилась на тот самый «диванчик», на котором когда-то сидел сам Бог, а Анетт начала расспрашивать экскурсовода о том, чем же Бог питался и кто был у него поваром. Амико и Чоппи не отстали и начали интересоваться, чем Боги лечатся, Еске — какую музыку любил слушать Бог, а близнецы жаждали узреть его оружие. Босс тактично промолчал, а Элеонора вылезла впереди всех и начала засыпать гида вопросами так, что тот едва не обалдел. Особенно ее интересовало, насколько Бог был большим. Луси по традиции хотел добавить от себя вопрос насчет некоего физиологического аспекта у Богов, но Михо предупредительно показала ему кулак. Не хватало, чтобы еще и здесь капитан их позорил.

Экскурсовод честно попытался ответить на все вопросы. Он был счастлив, ведь давно никто так не интересовался темой его экскурсии. После всего он еще и рассказал легенду о Боге Энеле, что немало удивила посетителей, особенно Михо, у которой мамина история о путешествии на Небесный остров и битва с Энелем была одной из самых любимых.

— …А потом Бог, окончив творить добрые дела в сим Облачном Царстве, сел в свой Золотой Ковчег и улетел на Луну, где, как считают многие, обитает и по сей день, — закончил свой рассказ экскурсовод.

— Что?! — выкрикнула Михо. — Какое наглое вранье! Не было такого… — она хотела выкрикнуть еще что-то, но Оливия зажала ей рот рукой.

— Извините, — сказала Нико-Флам, — мы просто слышали от родителей другую версию. — Она погладила Михо по голове, разжимая руку: — Она так все эмоционально воспринимает.

— Да, понимаю, — кивнул гид. — Вы, верно, слышали версию о том, что Энель был злым Богом, который чуть не разрушил всю Скайпию?

— Именно так, — кивнула надувшаяся баронесса.

— О, это все происки недоброжелателей, уверяю вас, — растянулся экскурсовод в сладчайшей улыбке.

— Да неужели? — буркнула Михо, но Оливия оттащила ее в сторонку. — Что ты делаешь?

— Знаешь, моя мама, проводя археологические исследования, заметила одну интересную историческую закономерность: государства, имеющие темное прошлое не могут свободно двигаться в светлое будущее. То есть скайпийцы специально «забыли» о тех ужасах, что творились здесь много лет назад, чтобы ничто не мешало им процветать ныне.

— Странные они. Можно подумать, на вранье они далеко уедут, — не унималась баронесса.

— Политика любого государства так или иначе строится на лжи, — умно завернула дочь Френки с Робин. — Ложь во благо и все такое…

Михо смотрела на нее букой. Ей сложно было это признать, но она ужасно не любила, когда кто-то умничал кроме нее. На фоне старшей Нико-Флам она и вовсе выглядела бледно, но сдаваться не собиралась, так как последнее слово все равно должно было быть за ней.

— Посмотреть бы на них, если бы их драгоценный Энель вдруг взял и вернулся, — ехидно сказала она. — Сразу бы все увидели, какой он добрый!

Словно бы услышав ее слова, небо отозвалось раскатом грома далеко на востоке. Гид аж подпрыгнул. Пожилого скайпийца слегка передернуло, видимо, от нехороших воспоминаний, и тот, нервно замахав руками, обратился к детям:

— Дела давно минувших дней, конечно, но не стоит и ныне гневить богов. Не правда ли?

Те лишь дружно похлопали глазками, являя вселенское понимание.

Закончив скучноватую экскурсию во дворец Бога, явно не оправдавшую ожиданий большинства, детишки решили продолжить резвиться в парке развлечений. У самого входа в «Вагомуленд» они повстречали интересную группу: два обезьяноподобных супчика, очень похожих на тех, что отправили их в полет, весело и непринужденно болтали с прекрасной светловолосой госпожой и ее дочерьми-двойняшками. Милые юные ангелочки заметили нашу компанию и тут же начали строить глазки Рену и Рью, перешептываясь о том, какие необычные у мальчиков волосы. Малолетние мечники глупо улыбались и таяли под игривыми взглядами блондиночек. Анетт почему-то почувствовала, что эти две фифы ей явно не нравятся. Канна в это же время озадаченно смотрела на деревянную статую отца у входа в парк. Видимо, не совсем все в его рассказах было враньем.

Женщину с двойняшками звали Конис. Она была довольно известной и уважаемой личностью на Скайпии, но при этом совершенно проста и непритязательна в общении. Та была всегда со всеми приветлива и искренна и интересовалась у всех приезжих новостями из мира внизу. Заметив нашу интересную компашку (в основном благодаря усердно строящим глазки дочерям), она тут же уделила внимание юным туристам, а узнав, кто их родители, пришла в неописуемый восторг и пустилась в разговоры и воспоминания. И она сама, и ее рассказы ребятам очень понравились, особенно Михо, получившей неоспоримое подтверждение своей правоты по поводу ее спора с экскурсоводом от участника тех событий из местных.

Госпожа Конис была так любезна, что сама проводила детей по самым интересным местам парка. К огромной радости Михо с нею их везде пропускали совершенно бесплатно! Так они славно порезвились в «Вагомуленде», вкусно поели в забегаловке бабки Амазон (которая, как выяснилось, была сестрой той самой бабульки-сторожихи, что встретила их по прилету), посетили тематические выставки, посвященные Норланду и подвигам героев из команды Соломенной Шляпы (также изрядно перевранным) и дом-музей Ган Фолла, ныне перебравшегося в загородный район по соседству с Шандийцами. (Если вас интересует история последних, то лучше обратиться к госпоже Лаки, хоть она сейчас и очень занята.)

После донельзя уставшие детишки с засыпающей на ходу Элеонорой, которую вообще пришлось на руках тащить, что называется, запросили пощады, и госпожа Конис пригласила всех к себе в гости. Ее двойняшки, кажется, были очень довольны. Они продолжали вертеться у Рена с Рью и восхищались их умениями в фехтовании, прося что-нибудь показать. Анетт это все больше не нравилось. Она ощущала, как моментально портится настроение, и шла позади всех надувшись. Неожиданно близнецы отстали, обступили ее с двух сторон и…

— Курчавые Бровки ревнует! — пропели мальчишки ей в оба уха.

— Еще чего! — взвилась повариха. — Ревновать таких придурков как вы?

Поодаль ангелочки противно так захихикали.

— Ревнует, ревнует! — не успокаивались братья.

— А вот и нет!

— А вот и да!

— Да что вы о себе возомнили? — чопорно фыркнула мадемуазель Винсмок и пошла вперед, гордо задрав нос и не слушая то, что эти болваны кричат ей вслед.

* * *

Ребята никуда не торопились. Они славно проводили время в доме госпожи Конис, знакомились со всякими интересными штучками на ракушах, гоняли на пляж, катались на джетбордах, купались в облачном море, а Канна даже освоила воздушные коньки. Оливия загорала, слушая музыку, Еске пытался пристроится к ней под бочок, но каждый раз получал пинка. А члены медбригады с увлечением строили замки из облачного песка и иногда закапывали в него друг друга. Вернее Трафальгар-младшая обычно проделывала такое с Чоппи при содействии Босса, совершенно не интересуясь, нравится это тому или нет. Запытанный ею минк все время норовил подговорить Босса закопать ее, как только та отворачивалась, но тот уверял, что лучше не связываться, а то Амико их обоих уроет.

Иногда мальчишки и Канна рыбачили с господином Пагаей — отцом госпожи Конис и дедом двойняшек. Тот работал кондуктором на облачном пароходе, что ходил по Бело-Белому морю, и не всегда бывал дома. В часы досуга старик нередко уходил к знакомым сыграть партию-другую в облачное домино, а если выдавался хороший денек (а на Скайпии почти все дни были исключительно хорошими), любил тихонько посидеть с удочкой где-нибудь на дальнем конце Ангельского Пляжа.

Вдоволь накатавшись на волновике (госпожа Конис одолжила ей свой, а арендованный они отправили обратно), Михо затеяла учить Луси плавать. К этому веселью присоединились двойняшки-блондиночки и братья Ророноа. Все дружно засыпали капитана советами, как ему надо плыть, но тот только бестолково размахивал руками и ногами и пару раз чуть не захлебнулся. Элеонора тоже помогала: она плескалась рядом в надувном круге с нарисованной мордочкой облачной лисы и весело кричала: «Давай, братик, плыви!» Двойняшки звонко ухахатывались над неуклюжим Монки и показывали, как правильно плавать в облачном море, невольно привлекая к себе восторженные взгляды близнецов. Анетт, которая до этого резвилась вместе со всеми, чувствовала себя оскорбленной: те были так увлечены новыми подружками, что даже забыли ее подразнить. Но немного подумав и решив, что такому обстоятельству стоит скорее радоваться, она поспешила назад к госпоже Конис, которая обещала научить ее готовить небесные морепродукты.

Уже вскоре Анетт мстительно торжествовала: она так прекрасно освоила новые блюда, что хозяйка заверила, что у девочки это получается даже лучше, чем у нее самой, не говоря уже о ее неумелых в хозяйстве дочерях. Это весьма польстило самолюбию поварихи. Особенно сладкой была месть, когда она с умным видом подавала накама новые блюда, на которые братья Ророноа смотрели, облизываясь, к вящему неудовольствию пытающихся вновь завладеть их вниманием сестричек.

Увлекательные экскурсии по Скайпии продолжались. Зашедшая на огонек госпожа Лаки сопроводила детей к Шандийцам. Там они обогатились знаниями из их истории и культуры, а также всевозможными сувенирами в виде фенечек, открыток и прочего. Луси выпросил у вождя головной убор с перьями. А братья Ророноа хотели приобрести томагавк на ракушечной тяге, но у них не было на это средств.

Дети побывали во всех самых интересных местах Небесного острова. Луси даже лазил по побегам легендарного бобового стебля в Скайпийском ботаническом саду. Элеонора в это время поиграла в прятки под его листьями, а близнецы решили испробовать его на прочность и обнажили мечи, но предпринять ничего не успели, так как заработали от сторожа предупреждение, что их ждет немалый штраф в случае порчи растения, после чего получили закрепляющие материал подзатыльники от Михо.

Аккурат на возмущенные вопли сторожа и близнецов каким-то ветром принесло смотрителя Скайпийского заповедника, хорошего знакомого сторожа из музея. Смотрителя заповедника звали Ган Фолл, также именовался он Рыцарем Неба, что было не то прозвищем, не то званием, дети так толком и не поняли. Старик носил латы, которым было сто лет в обед, как, видимо, и ему самому, и таскал здоровенное копье на удивление легко и непринужденно. Напарником, питомцем, другом и транспортным средством по совместительству служила ему верой и правдой странная птица по кличке Пьерр.

Это была уникальная птица, съевшая дьявольский фрукт Ума-Ума и умеющая превращаться в лошадь. До превращения в последнюю птица и так, мягко говоря, выглядела странно: по крайней мере такого розового нечто в красную крапинку никто из экипажа «Санни» еще не видел, а после преображения в «лошадь» та смогла изумить даже неспособную почти ничему удивляться Оливию.

— Ну и ну… — сказали дружно накама, оценивая «птичку».

В ее хозяине помимо лат и прочих атрибутов рыцарства, примечательным было также то, что из всех местных жителей Ган Фолл был единственным, кто не имел крыльев. На вопрос Михо не он ли тот самый бывший Бог Скайпии, тот равнодушно ответил: «Ну да», заставляя прочих недоуменно переглянуться.

Поскольку Ган Фолл был старым знакомым мугивар и одним из участников их многочисленных приключений, тот предложил в виде особого исключения показать ребятам свой заповедник, что находился неподалеку от дворца Энеля, а взамен просил рассказать все, что те знают о дальнейших похождениях героев Небесного острова. И они все вместе отправились в домик-сторожку Небесного Рыцаря в заповеднике — последнем куске Святой Земли, оставшемся после божественного буйства Энеля и глобальной перестройки Скайпии.

Во время вышеобозначенных коллизий некоторые куски островка варсы откололись сами, а некоторые были отделены намерено, став центрами новых частей города, достроенных облачным материалом. Самый большой осколок стал базой для Ботанического сада. С островов Синего моря позже, после отладки сообщения, стали доставлять пласты земли, но было поздно: Святую Землю уже раскурочили. За последний кусок суши с деревьями Ган Фоллу пришлось побороться, пока скайпийцы и шандийцы, жаждущие стройматериалов, не сдались и не признали его заповедником, где ныне и обитает бывший Бог.

Чтобы скорее добраться до дома, Рыцарь подумывал усадить компанию в облачные сани, что имелись в хозяйстве у сторожа музея, но Пьерр не согласился, показывая всем своим видом, что такую кучу народа один не увезет. Тогда решили плыть на большой лодке, а затем добираться до места пешком.

Луси все еще таращился на Пьерра и силился понять: лошадь эта птица или птица эта лошадь, заодно пытаясь при любом удобном случае дернуть ее за хвост чтобы проверить, а возможно, и вытащить редкого окраса перо на память. Пьерру это, ясное дело, не понравилось, и он тюкнул мальчика клювом по голове, слегка, в воспитательных целях.

Выйдя из музея с компанией, Ган Фолл встретил старого знакомого, который любезно предложил подбросить их до пристани в облакомобиле на ракушечной тяге. Старик сел верхом на свою птицу-лошадь, а экипажу «Литтл Санни» пришлось разместиться не только на сидениях, но и лезть в багажник и прицеп.

Прокатившись с ветерком, они пересели в лодку, которая напоминала скорее небольшой корабль: в ней спокойно могло уместиться человек двадцать, и отправились в заповедные места по Милки Роад. Ребята уже видели их мельком, направляясь во дворец Энеля, но экскурсантов туда не пускали, разрешая полюбоваться на заросли гигантских деревьев только из экскурсионных лодок. Михо поинтересовалась, собственно, почему?

— Пусти этих туристов, и от заповедника ничего не останется, — проворчал Ган Фолл, налегая на весла.

Во время сплава Луси горланил песни, а Элеонора ему подпевала на совершенно другой мотив. «Это у них семейное», — подумал Ган Фолл, имевший ранее счастье слышать пение Луффи, и поковырял в ухе. Сидевший рядом с ним Еске тихонечко скрипел зубами и терпел, пытаясь отвлечься на прекрасное, то есть на созерцание Оливии на фоне заповедных пейзажей.

Кончилось это пение тем, что откуда-то из недр лесных зарослей в ответ раздался очень странный, протяжный и пугающий звук. Луси на мгновение умолк, прислушался, потом снова заголосил и снова услышал в ответ нечто, напоминающее предсмертный крик и разносящееся жутким эхом. Детишки тут же начали спорить призрак это или нет.

— П-п-приз-зрак-ки с-ст-траш-шн-ные! — побледнела Канна, хватаясь за Анетт.

— Жутковато, ничего не скажешь, — согласилась та.

— А я не верю ни в каких призраков, — авторитетно заявила Михо.

Товарищи собирались с нею поспорить, но Ган Фолл испортил всю интригу.

— Да это всего лишь Южная птица, — сказал старик. — Пение у нее, конечно, не соловьиное, — добавил он, подергивая ус. Пьерр покивал в знак согласия.

— Похоже у этой птицы с нашим капитаном много общего, вон, как откликается, — шепнула Анетт Канне, та тут же повеселела.

Река продолжала петлять, вскоре перестали быть слышны звуки, издаваемые странной птицей, и показался маленький, почти заросший травою причал. Там компания выгрузилась и привязала лодку, а затем отправилась вслед за смотрителем к его обиталищу.

«Сторожка» представляла собой вполне комфортабельный домик со всеми мыслимыми для такого места удобствами. А что еще надо старику? Во дворе у него были пара грядок тыквы, небольшая взлетная площадка и угол, оборудованный для тренировок. Ган Фолл пояснил, что став смотрителем заповедника, перебрался сюда, а свой дом в загородном районе по соседству с шандийцами он сейчас сдает одной вполне приличной шандийской семье.

Хозяин организовал для гостей чай и угощал их тыквенным вареньем собственного изготовления, ввергшем в некоторую философскую задумчивость Анетт, из которой ее вывел Пьерр, плюхнувшийся вместе со всеми за стол. Он аккуратно ел, потешно держа в лапе ложку и прихлебывал чай, засовывая в чашку клюв. Угостившись, он стал так благодушен и любезен, что после чаепития покатал всех желающих на спине.

Пока Ган Фолл отвлекался, давая советы по балансировке на летающей лошади, близнецы утащили у деда копье и пытались им попасть по очереди в цель, висевшую на шесте во дворе. И едва не сломали то и другое. Канну это от души веселило, ровно до тех пор, пока не пришла ее очередь кататься. С криками «не надо, я не хочу!» она была усажена на Пьерра и унеслась ввысь. Там ее вопли стали совершенно неразборчивы и сумбурны. Однако та внезапно умолкла и уставилась вдаль: ее дальнозоркие глазки узрели странные облака, поднимающиеся из-за бесконечных деревьев наподобие дыма. Они ритмично двигались и, казалось, приплясывали. Тут Пьерр рванул обратно вниз, заставляя наездницу издать долгий пронзительный визг, слегка прерывающийся заиканием.

Канну стащили с коня, Чоппи принялся мерить ей пульс, всеми силами отгоняя лезущую под руку Амико. Снайпершу усадили на лавочку перед домом и дали успокоительное. Как только к ней вернулся дар речи, она спросила Ган Фолла про виденные ею странные облака.

— А, это фабрика по производству облаков, — пояснил смотритель. — Не лучшее соседство для заповедника, — вздохнул он. — Там производят облака особой плотности, из которых с помощью облачных резаков нарезают облачный кирпич высшего качества.

После такой информации молодежь загорелась желанием узреть дивный процесс изготовления облачного кирпича воочию и стала задавать еще вопросы. Рассказав все, что знал о производстве строительных облачных материалов (в чем, впрочем, разбирался не слишком хорошо), старик предложил пройтись по его территории.

Ган Фолл не только показал заповедник, но и рассказал много интересного, такого, чего не знали ни госпожа Конис, ни даже ее отец. Поскольку он, по особой просьбе Михо, начал издалека, то есть со своей бытности в должности Бога, то к концу рассказа, пришедшемся как раз на ужин, половина слушателей уже отрубалась.

Заночевать ребятам пришлось в сторожке. У деда нашлись несколько матрасов, древняя раскладушка и пара тюфяков, набитых соломой, больше предложить гостям было нечего. Девчонки выбрали матрасы получше, постелили вплотную и сбились кучкой. Еске хотел к ним, но его не пустили. Поскольку один тюфяк с соломой уже оккупировали близнецы и капитан, а на другом Амико уютно устроилась между Боссом и Чоппи, то музыканту досталась старая, сломанная, жутко скрипящая раскладушка.

Утром настал звездный час Анетт: отыскав у хозяина мешок крупы, та затеяла варить кашу с тыквой по одному из новых рецептов, что узнала у Милдред. Помимо соли, сахара и масла туда добавлялись кое-какие специи, но их у старика не оказалось, так что пришлось импровизировать. Анетт решила заменить их душистой травой, которая обнаружилась на дальней грядке. Каша удалась на славу, и все слопали ее с большим аппетитом. Однако Ган Фолл, узнав, что гостья добавила в стряпню траву с его огорода, долго смеялся, а потом произнес:

— А что, неплохое применение. И как я сам до этого не додумался?

Как оказалось, эта трава являлась небесным аналогом табака, и дед ее иногда вечерами покуривал. А еще она нравилась Пьерру, тот время от времени жевал ее, прочищая горло, чтобы быть в голосе. Пьерр тут же показал, как он это делает. Еске не растерялся и повторил за ним, с энтузиазмом разжевывая листья вместе со стеблем. Парень сплюнул, прокашлялся и вдохновенно запел что-то из любовной лирики своего учителя, красуясь перед девочками. Не то чтобы у него плохо это получалось, но затрещину от каждой за такое позерство он получил.

Поскольку ребята жаждали свежих впечатлений, а заповедник они уже посмотрели, Ган Фоллу не удалось отвертеться — пришлось вести их на фабрику, ведь всем жутко было интересно посмотреть, как делают особые облака для изготовления кирпича. Так что старик, решив, что уж лучше поздно, отправил Пьерра с запиской к госпоже Конис, чтобы та не волновалась, а сам потащился с детьми на фабрику, хоть и был от этой затеи не в восторге. И там они застряли надолго…

* * *

Тепло распрощавшись с бывшим Богом, ребята весело рассказывали госпоже Конис и ее дочерям про заповедник и поход на фабрику, где Луси едва не навернулся в облачный чан, рискуя стать большим и качественным кирпичом, и про то, как его вытаскивали из-под горы готовых стройматериалов, которые он умудрился на себя уронить. Двойняшки умилялись, слушая рассказ и снова липли к братьям Ророноа. Анетт подумалось, что пора бы это кончать, то есть погостили и хватит.

Однако наши путешественники решили задержаться. Тем более, что госпожа Конис уверяла, что они ее ничуть не стесняют, да и каждый нашел себе занятие про вкусу. Михо изучала погоду на Скайпии и сравнивала свои наблюдения с теми, о которых писалось в ежегоднике. Госпожа Конис, узнав о том, что та интересуется погодными премудростями, посоветовала ей сходить в Небесную обсерваторию к мадам Галлифакс, которая была настоящей докой в этих штучках.

Луси почти научился плавать. Канна разучила при помощи воздушных коньков трюки своего собственного изобретения. Чоппи в отместку за все издевательства вроде закапывания в песок и экспроприации у него прямо из-под носа сладостей, потащил Амико изучать народную медицину Небесного острова: как скайпийскую, так и шандийскую. Ну а бедняге Боссу приходилось таскаться с ними. Анетт снова наведалась в «Пампкин» и осваивала блюда из тыквы, а также способ приготовления небесной сахарной ваты, глядя на которую, Чоппи понял, что это именно то, чего ему не хватало в жизни для полного счастья.

Еске интересовала музыка Небесного острова. Госпожа Конис как раз очень мило играла на арфе, ее дочери тоже учились. Парень сперва внимательно слушал, а потом взял скрипку и присоединился, так что получился своеобразный квартет. С арфой у него правда немного не задалось, хотя принцип игры на ней он понял. Оставив искусство игры на сим инструменте скайпийским девам, вернулся к тому, что привычно. Старика Пагаю они тоже звали присоединиться к ансамблю, но то сказал, что играет совсем неважно и, как всегда, извинился.

Так они устраивали по вечерам небольшие домашние концерты в пляжной беседке. На эти чудесные звуки пару раз из джунглей приходила облачная лиса Су со своим выводком. Лисички слушали их игру и подпевали всей стайкой.

Прочие накама тоже не скучали. Оливия и здесь нашла, что почитать, ну а Элеонора просто наслаждалась счастливой жизнью на Небесном острове. Еще она неплохо научилась строить домики из облачного конструктора, из которого дочери госпожи Конис давно выросли. Близнецы же разнообразили свой досуг не только флиртуя с двойняшками, они оккупировали их папашу, засыпая просьбами показать какой-нибудь крутецкий приемчик.

Муж госпожи Конис был военным. Он успешно дослужился до генерала и также, как и его жена, являлся весьма уважаемым скайпийцем. Однако ему нередко приходилось отлучаться из дома на несколько дней или дольше, когда проводились учения небольшой, но весьма хорошо организованной армии Скайпии.

Тот недавно вернулся после недельного отсутствия, жена и дочери радостно кинулись ему на шею, едва не заставляя гостей прослезиться от умиления. После Анетт помогала хозяйке и ее дочерям готовить в честь его возвращения праздничный ужин, а братья при поддержке Луси принялись доставать генерала. Пацаны активно донимали его весь оставшийся вечер и даже все утро, пока старик Пагая не утащил зятя на рыбалку. Но, в конце концов, тот все же пообещал, что возьмет их с собой на учения и покажет всякие приемы рукопашной борьбы.

Это было последнее значимое приключение ребят на Небесном острове. Генерал брал с собой ребятишек на учения и хвалился военными достижениями последних лет, а потом показал мальчишкам вожделенные приемы и сводил на полигон. Оливия, что одна из всех девчонок отправилась с ними, глядя на здоровенные пушки, которыми вооружались скайпийцы, сказала: «Недурно». Затем им показали центр связи, где Нико-Флам узнала о том, что даже установки военных не дают пока возможности прямой связи с землей. А потом компашку отвели в местную столовую и угостили солдатским обедом, вполне сносным, надо заметить.

Далее генерал перепоручил визитеров подручному, а сам отправился по делам. Тот показал им, все, чего они еще не видели, не считая самых секретных объектов, а после подвез до дома госпожи Конис на облачном мобиле военного образца. Всю дорогу, пока мальчишки обменивались впечатлениями, а Еске, как всегда, лип к ней, Оливия думала о том, что давненько они не звонили родителям и вряд ли смогут это вообще сделать, находясь на Небесном острове.

Позже госпожа Конис рассказала о том, что для связи с миром внизу используют облачный телеграф. Отправленная по нему телеграмма идет в несколько этапов через специальные облачные станции, а в самом конце ее содержание может быть передано в любой удобной форме на один из островов Синего моря. Это было любопытно, но Оливия заключила, что передавать что-либо через третьи руки они не будут. Все равно команда уже подумывала о возвращении на корабль.

* * *

Когда наши путешественники пришли к выводу, что уже излазили весь Небесный остров вдоль и поперек и решили, что пора бы и честь знать и возвратиться на брошенного малыша «Санни», чтобы продолжить путешествие по Гранд Лайн, перед ними, что естественно, встал вопрос о том, как спуститься обратно. Михо полагала, что они проделают это в том же летательном аппарате, в котором и прибыли, потихоньку выпуская из него воздух или что-то вроде (хотя и не представляла, как это сделать, сидя внутри герметичной кабины, в которой не наблюдалось никаких приспособлений для управления), но все оказалось куда проще и в тоже время интереснее: госпожа Конис просветила гостей о том, что сейчас для этих целей существует специальный воздушный лифт.

Вскоре после погрома, устроенного на Скайпии Богом, о ее существовании стало известно внизу. Многие путешественники горели желанием посетить Небесный остров. Скайпийцам же нужны были средства для поднятия страны из руин, и не помешало бы наладить связи с миром внизу, но путей сообщения не было. И вот в один прекрасный день на остров прибыл на причудливом летательном аппарате один ученый-инженер, состоявший в некотором родстве с кем-то из престарелых наблюдателей Погодии. Он и предложил потрясающий проект по созданию воздушного лифта на облачной тяге.

Лифт представлял собою стеклянную кабину, облепленную сверху и снизу довольно плотными и пышными облаками, таскавшими ее вверх-вниз, оснащенную дополнительными тросами безопасности и балансирами, уберегающими от сноса в ветреную погоду. Во время спуска и подъема через стекло кабины можно было наблюдать великолепную, захватывающую дух небесную панораму (правда рекомендовалось надеть солнечные очки).

На вопрос Михо, а что же им делать с той штуковиной, на которой они сюда прибыли, ей объяснили, что их стратостат прицепят к багажному облаку, следующему за лифтом (стратостат как раз по просьбе госпожи Конис привезли те самые молодцы, что помогали бабуле). Когда все было готово, дети сердечно попрощались с Конис, а ее двойняшки чмокнули на прощание близнецов под недобрыми взглядами Анетт, которая тем не менее искренне радовалась тому, что они больше не увидятся с этими юными вертихвостками.

Во время поездки на воздушном лифте их сопровождала облачная стюардесса — милая все время улыбающаяся скайпиечка в синей униформе. Спуск прошел просто отлично, лифт двигался невероятно плавно. Ребята с интересом разглядывали облака и практически не чувствовали дискомфорта от спуска с такой огромной высоты.

Михо краем глаза поглядывала за стратостатом, из которого выпустили часть воздуха, и тот теперь грустно тащился налегке за грузовым облаком, почему-то напоминая ей своим видом испорченный чайный пакетик. Зацелованные напоследок близнецы витали в облаках во всех смыслах этого выражения к белой зависти Еске, а Оливия смотрела как зачарованная на красоты неба, не понимая своих ощущений: панический страх высоты, еще терзавший ее перед самым отбытием, куда-то вдруг улетучился.

Канна, как ни странно, тоже не особо-то и волновалась, глазея вместе с остальными по сторонам и поглаживая сетку, в которой лежали подаренные ей воздушные коньки. Еще у девочки были полные карманы всевозможных ракуш и счастливая убежденность в том, что ее отец на самом деле не такой уж и врун.

Медбригада обсуждала случаи падения с высоты и то, сколько ее требуется для летального исхода; Анетт думала о своем, прислонившись к мешкам со всякими вкусностями, что им с собой дали, и отвернувшись в стеклянный угол кабины. Луси и его сестренка, как обычно, вертелись; Элеонора по традиции спрашивала каждые пять минут: «Скоро приедем?»

Лифт опустился у лодочной станции, что располагалась на небольшом островке по соседству с Джаей. Это было немного вперед по намеченному ими ранее курсу. Если бы дети про воздушный лифт и его остановку там знали, они бы не повелись на уговоры обезьяноподобных дядек лететь на Небесный остров на старом раздолбанном стратостате, а дошли бы по морю до этой станции, рядом с которой к тому же имелась платная охраняемая стоянка для кораблей.

Воздушный лифт опускался на специальную плавучую платформу рядом с берегом. Пока дети выгружались и отцепляли летательный аппарат, который надо было вернуть хозяевам, к ним подкатили гребцы и поинтересовались, куда их доставить. Как выяснилось, вокруг Джаи и прилегающих мелких островов ходила облачная баржа — еще одно достижение современной техники. Ее детишкам и пришлось ждать, так как с летательным аппаратом ни одна лодка не могла их увезти.

Когда облачная баржа прибыла к пристани станции, ребятишки, ничему уже не удивляясь, при помощи местных работников спокойно загрузились вместе со своей колымагой на плавучее средство, окруженное снизу клубящимся облаком, и поехали, с нетерпением ожидая момента, когда вернутся на свой корабль.

* * *

Малыш «Санни» их уже заждался. На вид с ним все было в полном порядке, но Оливия заметила, что в их отсутствие срабатывала сигнализация. Обезьяноподобные дядьки, то есть братцы Онагадзару и Кицунедзару, как их звали на самом деле, выглядели так, словно некоторое время назад их хорошенько подкоптили.

— Лазали на наш корабль, — констатировала Оливия.

— Мы это… только посмотреть…

— Только посмотреть, ага.

— А там как вжик, шмяк! Как завоет! Как шарахнет! — вспоминали те с ужасом.

— Посмотреть, значит. Тогда считайте, что вам еще повезло. Могло вжикнуть и шмякнуть так, что вас бы тут уже не стояло, — хладнокровно сообщила Нико-Флам, слегка преувеличивая, в воспитательных целях, так сказать. Дядьки затряслись.

— Мы больше не будем! — пообещали они.

Детишки вернули им стратостат, коротко попрощались и отчалили. Михо и Оливия единодушно выбрали конечным пунктом нынешнего маршрута Ватер Севен, но между ним и Джаей было еще полно интересных островов, которые не мешало бы изучить. Этот участок пути, с одной стороны, был более спокоен для мореплавания и менее изобиловал климатическими причудами, а вот с другой, был более исхожен как пиратами, так и дозорными и в этом плане представлял как раз бо́льшую опасность. Но нашу безрассудную малышню такие мелочи не останавливали, ведь впереди ждали новые приключения, а что еще нужно путешественникам для счастья?