Исчезновения Драко Малфоя (гет)

Когда Гермиона проснулась, Малфой куда-то исчез.

Его отсутствие она заметила сразу же. Прищурившись на устье пещеры и проглядывающий оттуда ярко-синий кружок неба размером с галлеон, она поняла, что у входа больше не корчилась темная фигура.

Трансфигурированные подушки исчезли. Одеяла тоже. Как и высокий парень, целенаправленно и даже отчасти капризно отвернувшийся от них вечером.

Гермиона в мгновение ока оказалась на ногах. «Нет, — думала она, торопливо пробираясь на выход, но стараясь не разбудить Гарри и Рона, — Малфой ведь не сбежал?» Голову заполонили мысли о карте и мантии. Желая уберечь диадему, которая лежала в бисерной сумочке в ее кармане, Гермиона всю ночь спала клубком. В кармане чувствовался тяжелый шарик, так что Малфой не мог стащить у них всё.

Гермиона высунулась из пещеры. До Хогсмида было пятнадцать минут пешком, деревня лежала у подножия извилистой каменистой тропы, и на ее улицах уже можно было увидеть первых проснувшихся. Похороны должны были начаться поздним утром.

Малфоя нигде не было видно.

Он вышел прогуляться, убеждала себя Гермиона. Ничего страшного. Поднялся вверх по тропинке проветрить голову.

Получалось у нее не очень. Он хотел уйти, едва они переместились к школе. Неужели беспокойство за родителей ночью усилилось настолько, что погнало его на поиски в одиночку? Предположение вполне выдерживало критику. В конце концов, ради родителей он предал Волдеморта.

— Малфой? — позвала Гермиона, не смея слишком сильно повысить голос. Кто знал, не разносится ли эхом звук в этих предгорьях. — Малфой... ты здесь?

Ветер был ей ответом.

Гермиона уже собиралась вернуться в пещеру, когда услышала низкий голос:

— Чего тебе, Грейнджер? Испугалась, что я сбежал и выдал вас?

Она медленно выдохнула и повернулась на голос.

— Хорошо, что ты остался. Сбежать было бы...

— ...глупо, ага. Поэтому я все еще здесь.

Дезиллюминационное Малфоя развеялось, и он проступил в поле зрения снизу вверх: мятая ото сна мантия, темная палочка в руках, узкие плечи, прижатые к валуну на склоне горы. Когда и его лицо, от острого подбородка до светлых волос, появилось вновь, Гермиона задержала на нем взгляд, хмурясь. Показалось, в его внешности что-то изменилось. Стало не таким знакомым. В Хогвартсе его лицо, поведение, все в нем было не более чем воплощением ее неприязни. Теперь она смотрела на царапину на его виске, ту, что он получил, когда сбил ее с ног, и, вместо того чтобы видеть ранку, чувствовала противоречие. Гермиона взглянула в его светлые глаза, холодные и яркие на утреннем солнце, и вспомнила его обеспокоенный вид в комнате Рона, когда заметила его метку.

Какая-то лицевая слепота, подумала она, отводя глаза. Какой-то частью он стал для нее невидим или же — непонятен.

— Ладно, — отозвалась Гермиона. — И, между прочим, я не думала, что ты побежал нас выдавать.

— Да ну? Даже на секунду не засомневалась? Не проверила, что мантия осталась в твоей сумке?

У Гермионы вспыхнули щеки.

— Я... это не то...

Малфой невесело хмыкнул:

— Так и думал.

— Ты сделал бы то же самое, — оправилась Гермиона. — Ты постоянно думаешь о нас хуже некуда, а мы ведь только и делали, что пытались тебе помочь.

Задумавшись на секунду, Малфой пожал плечами и пригладил волосы.

Гермиона вздохнула. Разговор вышел не особо продуктивным.

— Я иду в деревню за всем необходимым. Передай, пожалуйста, это Гарри и Рону, когда они проснутся.

И она отправилась в Хогсмид, не дожидаясь ответа.

На место она прибыла, уже полностью изменив внешность. Ее волосы стали короткими, мягкими и каштановыми, кожа значительно посветлела, а черты лица изменились до такой степени, что она с трудом узнавала себя в зеркальце, которое взяла с собой. Основная масса жителей деревни, похоже, завтракала в «Трех метлах», у входа в которые устроили веранду, до отказа забитую посетителями. Гермиона решила попытать счастья в «Кабаньей голове», купить там сливочное пиво и тыквенный сок, но даже в обычно пустующем трактире яблоку негде было упасть. Когда она попросила у бармена две дюжины бутылок сливочного пива и две бочки тыквенного сока, он зыркнул на нее так свирепо, что она отступила на шаг.

И только когда он шлепнул тряпкой по стойке бара и нырнул в кладовую, Гермиона поняла, отчего у нее заколотилось сердце. Она помнила эти глаза — пронзительно-синие. Они смотрели на нее неделю назад с лица Альбуса Дамблдора, когда тот помог ей залезть на фестрала.

Бармен вернулся из кладовки с небольшой тележкой.

— И как ты собираешься это тащить? — прохрипел он, когда Гермиона передала ему пригоршню серебра. — У меня нет времени катать тележку по всей деревне.

— Спасибо, не нужно, — торопливо откликнулась Гермиона, нагнувшись. Она отлевитировала сперва бочки, а затем и коробки сливочного пива в бисерную сумочку. Бармен наблюдал за ней с долей любопытства. Выпрямившись, Гермиона вернулась к мимолетной мысли: — Простите, но я хотела бы спросить... сэр, а вы случайно не... родственник?..

— За вами очередь, мисс! — рявкнул бармен.

Гермионе тут же стало стыдно. Сегодня ведь хоронят профессора Дамблдора. Если этот мужчина и состоял с ним в родстве, он и так переживал не лучший день, а она тут лишний раз напомнила ему о трагедии. — Да, конечно. Извините.

Не успела она договорить извинение, как бармен обратился к следующему посетителю. Гермиона со вздохом вышла на улицу.

К тому времени, как она миновала очереди в местных бакалеях и «Сладком королевстве», волшебники уже начали подтягиваться в Хогвартс. Она направилась в противоположную сторону обратно к калитке. Оказавшись среди гор, Гермиона остановилась, чтобы наложить замораживающие чары на скоропортящиеся продукты и стереть чужую личину.

К ее возвращению в пещере царила напряженная тишина. Малфой опирался на стену, скрестив руки, с довольно грозным видом. Гарри с Роном мрачно переговаривались вполголоса, но, увидев ее, просияли.

— Наконец-то, — обрадовался Рон. — Почему так долго?

— Там везде такие очереди, вы не поверите. Извините, вы, наверное, умираете с голоду. Сейчас. — Присев, Гермиона выудила из сумочки четыре полноценных завтрака из крохотного кафе, которое было пристроено к бакалейной лавке. Разложила тарелки с яичницей-болтуньей, толстым беконом и намазанными маслом тостами, от которых на прохладе пошел пар.

Рон даже застонал.

— Гермиона, я тебя люблю. — Он подхватил свою порцию и принялся споро закидывать яичницу в рот.

У Гермионы вмиг потяжелело на сердце.

— Ну, я... мы не ужинали, так что я решила... гм.

— Спасибо, — раздалось тихое из-за ее плеча. Гермиона с удивлением оглянулась, но Малфой уже выходил из пещеры с тарелкой в руках.

Она с любопытством проводила его взглядом, а потом села рядом с Гарри и Роном.

— Что с ним такое?

Гарри недобро посмотрел в сторону выхода из пещеры.

— Жаловался, что ты долго ходишь, и не замолкал про своих родителей. Так что я высказал ему, что про них думаю, пусть хоть провалятся.

— Гарри, ну зачем... — Гермиона со вздохом покосилась на Рона. — А ты и поддержал.

Рон ответил ей недоверчивым взглядом.

— Конечно, — невнятно буркнул он с набитым ртом. Дожевал и продолжил: — Гермиона, еще скажи, ты забыла, как Люциус Малфой пытался нас убить. По-настоящему, своей же рукой.

Гарри кивнул с необычайно ожесточенным видом.

— Я помню, что именно он сказал в Отделе тайн. Все еще слышу это его «А прочих можете убить, если понадобится». Как будто для него убить вас двоих, или Луну, Невилла, или... или Джинни — все равно что чихнуть.

— Понимаю. — Вздох Гермионы. — Он ужасный человек, но выводить Малфоя бессмысленно и не нужно.

Рон повел плечами.

— Да какая разница? Через пару часов от него избавимся, никто скучать не будет.

Гермиона понизила голос:

— Не знаю, Рон. Ты представлял, что нам делать, если не получится вернуть его родителям? — и она замялась. — Вдруг их перевели в убежище, до которого мы не доберемся, потому что его нельзя нанести на карту, или оно под усиленной охраной, или... или если с ними что-то случилось...

Минуту все помолчали.

— Ага. Я думал об этом вчера в Выручай-комнате, — признался Гарри. — Да и искать крестражи будет безопаснее, если мы сможем держать его на виду.

— Что, в пещере? — заозирался по сторонам Рон.

— Нет, я имею в виду с нами.

Повисла тишина. Рон с разинутым ртом переводил взгляд с Гарри на Гермиону.

И, наконец, обрел дар речи.

— Вы издеваетесь. Правда же? Я не собираюсь шататься по стране вместе с этим крысенышем! Ни за что на свете. После того, что он сделал с Биллом?

— Я понимаю, Рон, — успокаивающим тоном сказала Гермиона. — Да, хорошего в этом мало. Но... он ведь уже умудрился нам помочь. Если с нами будет кто-то с другим взглядом на мир...

— Мы и без него обойдемся, — горячился Рон. — Тем более с диадемой.

Гермиона задумалась над этим предположением, рука сама потянулась к сумочке. Им следовало относиться к крестражу с осторожностью. Она читала, что опасно к нему привязываться или на него полагаться, даже говорила об этом Гарри и Рону пару дней назад... а сама все же с тоской вспоминала о подаренной диадемой ясности ума. Она пригодилась им вчера точно в нужный час.

— Но диадема не поможет с тем, чего мы в принципе не знаем, — высказал дельную мысль Гарри.

— Это правда, — согласилась Гермиона. — Диадема похожа на Омут памяти: помогает разобраться в собственных мыслях, но не расскажет больше, чем ты сам знаешь. А вот Малфой, возможно, поделится информацией о Пожирателях. Да Мерлина ради, его отцу доверили хранить крестраж! Он вполне может знать что-то полезное, но не понимать этого.

Рон вздохнул, бросив взгляд на устье пещеры.

— Ну да, но я не...

Его оборвал звук — да такой, что все трое подпрыгнули. В пещеру долетел смутный голос, но эхо не позволило разобрать слова.

Гарри и Рон схватились за палочки.

— Что это? — спросил Гарри.

Вскинув руку, Гермиона прислушалась. Голос произнес нечто знакомое. Имя.

— Это похороны, — негромко сообщила она. — Кто-то выступает с речью.

Она покосилась на Гарри, которого словно ударили под дых. Он с видимым трудом сглотнул и опустил глаза на свою тарелку. Машинально схватился за вилку и закинул яичницу в рот.

Гермиона пересеклась взглядом с Роном, и тот слегка покачал головой, показывая, что не стоит спрашивать Гарри, как он себя чувствует. Гермиона вздохнула. В таких делах она привыкла полагаться на чутье Рона.

Прошло пять, затем десять минут, время от времени извне доносились слова. «Несомненное влияние… достижения… волшебном мире». В конце концов Рон поставил пустую тарелку на пол.

— Вы же не думаете, что кто-то из Ордена пришел на похороны? — это явно его тревожило. — То есть Пожиратели не допустили бы, чтобы Орден устроил на похоронах встречу, а теперь, раз Министерство пало, они запросто изобретут какой-нибудь предлог, чтобы схватить нас, да?

— Да, ты прав, — подтвердила Гермиона, ободряюще улыбнувшись Рону, — но и в Ордене это понимают. Миссис Уизли, после вчерашнего-то, ни за что не пустит твоих на похороны.

— Ага. Не пустит, — Рон, казалось, чуть приободрился. — Но, черт возьми, как думаете, Сами-Знаете-Кто лично убил Скримджера?

— Он не смог бы, — ответил Гарри и поднял голову. — Он за границей. Я собирался вам сказать.

— Откуда ты знаешь? — вытаращился Рон.

— Помнишь, ты слышал, как я говорю во сне? Про Грегоровича? В общем, Грегорович — мастер волшебных палочек. Крам рассказал мне об этом на свадьбе. А Волд...

— Не говори! — перебил Рон.

Гарри испустил раздраженный вздох:

— Ладно, но послушайте: он ищет Грегоровича. Не знаю, где он точно, но не в Британии.

— Я не понимаю. — Сердце у Гермионы застучало быстрее прежнего. Гарри вновь говорил тем самым жутким тоном, со стопроцентной уверенностью. — Ты имеешь в виду, шрам тебе это показал?

Он избегал смотреть ей в глаза, что только подтвердило ее подозрения.

— Но эта связь должна быть заблокирована! Ты не должен ничего видеть!

— Да неважно, — нетерпеливо оборвал Гарри. — Гермиона, говорю тебе, он разыскивает создателей палочек. Это важно. Той ночью, когда я улетел с Тисовой улицы, когда ты... мы думали, ты... — он покачал головой. — Я видел его той ночью, мы сражались, и моя палочка повела себя странно, ясно? Она выпустила заклинание по своей воле. И выиграла у него. А после этого, позже, он пытал Олливандера. Был в бешенстве. Разве ты не понимаешь? Олливандер уже у него, а теперь он заинтересовался Грегоровичем.

— Я... я не... — У Гермионы закружилась голова. — Во-первых, палочка не может действовать сама. Так просто не...

— Я же сказал, она...

— Эй вы.

Они подняли головы. У входа в пещеру стоял Малфой.

— Что? — грубо отозвался Рон.

Малфой молча кивнул головой на выход.

— Мы еще не готовы, Малфой, — ответил на это Гарри. — Пара минут разницы не сде...

— Я не об этом, Поттер. Вы захотите это послушать.

Они втроем переглянулись и последовали за Малфоем.

С тропинки у пещеры они увидели собравшуюся на территории Хогвартса толпу, море черных мантий. Голос, доносящийся по воде, слышался внятно, четко. Гермиона тут же поняла, что траурную речь читал кто-то другой. Тот голос был старым и хриплым, новый же звучал моложе, мощнее и явно гнусавил.

— ...уверяю: предполагаемые конфликты Дамблдора с Министерством придумали недобросовестные журналисты. Перед смертью Дамблдор тесно с нами сотрудничал, совместными силами мы искали способ обезопасить весь волшебный мир.

— Что? — Гарри аж подавился.

Гермиона шикнула на него, чтобы не мешал слушать.

— Альбус Дамблдор, директор, отдававший работе всего себя, — продолжал голос, — верил, что наилучшее решение для наших детей — это введение политики обязательного посещения школы Хогвартс. Здесь они окажутся под защитой множества способных преподавателей, а также регулируемых Министерством чар и охранных заклинаний. В ближайшие недели Министерство разошлет по всей стране регистрационные формы, чтобы учесть каждого ребенка в волшебной Британии, и запросит его местонахождение и основную демографическую информацию.

Малфой тихонько хмыкнул. Гермиона покосилась на него, но он неотрывно смотрел на церемонию похорон и маленькие черные фигурки во главе толпы.

— Помимо этого... — говоривший вздохнул. — Мы искренне сожалеем, что приходится озвучить эту новость во время столь мрачного события, но мы делаем это с полным осознанием того, что в это неспокойное время от Министерства требуются немедленные и решительные меры. С прискорбием сообщаем, что по результатам нашего расследования смерть Альбуса Дамблдора произошла отнюдь не естественным образом, как считалось изначально. Мы подтверждаем, что причиной его смерти послужило Убивающее заклинание. Тогда как...

По озеру разнесся гвалт толпы, но голоса, не усиленные заклинанием, звучали в десять раз тише, чем речь оратора.

— Тогда как, — повторил он, — мы обладаем малой долей информации об обстоятельствах смерти Альбуса Дамблдора, нам абсолютно точно известно, что в ночь трагедии его сопровождал Гарри Поттер, неуравновешенный субъект, которого годами преследуют загадочные смерти и так называемые несчастные случаи...

У Гермионы поневоле вырвался невнятный крик.

— Нет! — взревел Рон. Стоящий рядом Гарри окаменел.

Гермиона набросилась на Малфоя:

— Кто это? Кто выступает?

— Пий Толстоватый, — отозвался Малфой. — Раньше был главой Отдела магического правопорядка. Сказали, он теперь министр.

А речь Толстоватого все лилась:

— ...известен своим появлением в конце Турнира Трех Волшебников с трупом своего товарища, Седрика Диггори. Поттер также был причастен к происшествиям, повлекшим смерть одного из учителей Хогвартса, Квиринуса Квиррелла, и постоянную потерю памяти другим преподавателем, известным писателем Гилдероем Локхартом. Эти происшествия особенно примечательны тем, что Поттеру на момент событий было всего одиннадцать лет в первом случае, и двенадцать — во втором.

— В пятнадцать Поттер с несколькими сообщниками незаконно ворвался в Министерство магии, чтобы украсть ценный, секретный артефакт. В этом вторжении участвовало и несколько известных Пожирателей смерти, а закончилось оно гибелью посмертно реабилитированного Сириуса Блэка. У нас есть основания полагать, что Поттер совершил подобный набег на Министерство совсем недавно, на этой неделе, а всего несколько месяцев назад его чуть не исключили из школы Хогвартс из-за использования жестокого Темного проклятия на однокурснике, что едва не закончилось еще одной смертью.

Ногти Гермионы впивались в ладони. Неужели они говорили о Сектумсемпре?

— Откуда они... — начал Рон, но Гарри глухо перебил:

— Снейп. Снейп все им рассказал. И с какой стороны подать материал. Все. — Он безрадостно рассмеялся — Гермиона еще никогда такого не слышала. — Отличное дело против меня составили, да?

Гермиона от ярости едва нашла в себе силы помотать головой. Да как они посмели связать Гарри со смертью Сириуса? А Седрика? После всех испытаний и лишений, выпавших на долю Гарри, услышать, как эти жестокие, злые люди извращают правду...

— Гарри, — ее голос дрожал, — это же... никто в своем уме не поверит...

Но речь Толстоватого кончилась, а Гарри уже шагал в пещеру.

— Пойдем, — бросил он через плечо. — Мы только теряем время.

Рон с Гермионой вновь переглянулись.

— Я с ним поговорю, — едва слышно пообещал Рон.

Гермиона кивнула. Она знала, что в таком состоянии, со сжатыми кулаками, дрожа от гнева, не станет Гарри утешением. Прекрасно понимала, что в толпе у озера найдется полно людей, которые купятся на каждое гнусное слово из уст Толстоватого. Ее способностей лгать сейчас не хватило бы.

Рон ушел за Гарри в пещеру, а Гермиона перевела глаза на Малфоя. Он по-прежнему наблюдал за событиями на дальнем берегу озера. Она проследила за его взглядом и тоже увидела. Поминальная служба подошла к концу, перед толпой появилось нечто длинное и блестящее.

Даже со своего места Гермиона могла сказать, что это была величественная мраморная гробница, белоснежным огнем пылающая на солнце.

Гермиона издалека смотрела на белое пятно, а ее ярость перерастала в невыразимую тоску, которая причиняла такую боль, словно ее разрывало изнутри. Только тогда она поняла, насколько жаждет, чтобы все было иначе. Чтобы она погнала фестрала вперед как раз в нужное время, чтобы спасти Дамблдора. Чтобы Скримджер продержался на день дольше, а они сидели бы в той толпе у озера и могли попрощаться. Чтобы расстилающаяся перед ними дорога не казалась безумно длинной и тернистой.

А затем над водой раздался звук. Высокий мелодичный крик феникса, величественный, но полный боли утраты, а быть может, величественный как раз из-за пронизывающей силы чувства. Звук боли, такой же, какая расцвела в груди Гермионы подобно цветку или же ужасающему синяку. Вслед за тоскливым плачем синее небо клеймом прочертила красно-золотая вспышка. Наблюдая за исчезающим следом Фоукса, последней яркой искрой, оставшейся от Хогвартса и жизни, которую она любила, Гермиона прерывисто задышала. Ей вспоминались взволнованные лица родителей в Косом переулке, кровати с балдахинами в спальне для девочек, пыльный запах библиотеки, Гарри с Роном, смеющиеся вместе с ней на лужайке. Щеки внезапно стали влажными и горячими, из груди вырывались тихие всхлипы. Малфой полуобернулся к ней, но она не прятала лица. Не считала нужным. Гермиона обняла себя, чувствуя, как дернулась диафрагма, как сдавили сердце ребра, как в теле каким-то образом все это держится.

Когда песня феникса достигла пика, она обнаружила, что смотрит на Малфоя. Тот успел повернуться к белой гробнице или, может, к самому Хогвартсу. Его губы были полураскрыты, и выглядел он потревоженным. Малфой дышал как человек, очень быстро сбежавший от чего-то неописуемого. Казался моложе.

Плач Фоукса затих. Малфой встретился с ней взглядом — Гермиона не знала, что сказать. Наступила долгая пауза, какая возникает между наложением заклинания и взрывным воздействием. У Гермионы просто физически не получалось ее нарушить. Она смогла лишь едва-едва заметно опустить подбородок. Малфой ответил тем же.

Пять минут спустя они все вместе аппарировали из пещеры. Гермиона знала, что ни она, ни Малфой никогда не заговорят о том моменте. Он остался запечатан в прошлом, как и прежняя жизнь.

* * *

Хлопок.

Они оказались в маленьком, но роскошном кабинете. На двух одинаковых столах возвышались стопки бумаг, а из-за них с возгласами вскочили на ноги два одинаковых парня.

Драко, повернувшись к окну, взмахнул палочкой. Шторы задернулись, пряча солнечный свет. Поттер то же самое проделал с дверью, и та захлопнулась, скрыв табличку «Всевозможные волшебные вредилки», Фред и Джордж Уизли, основатели».

Близнецы быстро оправились от удивления. Первым делом они рванули к брату и стиснули в крепких объятиях. Потом осмотрели Поттера и Грейнджер, похлопали их по спине. Взглянули на Драко и неохотно кивнули, и он бездумно кивнул в ответ, все еще переваривая впечатления от песни феникса.

— А вы целы и невредимы, — Джордж был впечатлен. — Сбежали без проблем?

— А вы нет? — тут же откликнулся младший Уизли.

— Мы остались, — ответил Фред. — Не хотели бросать семью. У них все хорошо.

— Пожиратели видели упыря, — сообщил Джордж. — Ты хорошо над ним постарался. Они и за деньги к нему не подошли бы. Отвратительное зрелище.

— Класс, — отозвался Уизли.

— А остальные? — Беспокойство Грейнджер никуда не делось. Щеки у нее оставались покрасневшими, а глаза — опухшими.

— Ну, нас всех допрашивали, — поделился Фред. — Не один час. — Заметив выражение ее лица, он тут же добавил: — Не пытали, ничего такого. Угрожали через слово, и Джордж получил по роже за разговорчики, но сам напросился. Идиот.

Джордж улыбнулся во все зубы:

— Скажу лишь, что он и правда был похож на помесь лысого кота и картошки.

Драко наконец обрел голос:

— А мои родители? Они у Кингсли?

— Кингсли? — переспросил Фред. — Малфой, Пожиратели видели его со мной на метле, когда мы забирали Гарри с Тисовой улицы. Они в курсе, что он как минимум связан с Орденом. А теперь, раз Министерство на побегушках у Пожирателей смерти, к Кингсли то и дело врываются и допрашивают.

— Тонкс эвакуировала твоих родителей, — пояснил Джордж, — сразу после Хагрида. Такая шустрая, я вам скажу, только ее и видели. Пятнадцать секунд на все про все.

— И? — не вытерпел Драко. — Где они? В каком-то убежище?

Фред вздохнул:

— Разве мы не сказали, что все наши убежища рассекречены? Пожиратели вчера разгромили все дома, которые хоть как-то относились к Ордену. Тонкс не перенесла бы их в место, о котором мы знаем, да и в «Нору» она после этого не вернулась, так что мы понятия не имеем.

— Вы... вы не знаете? — Драко почти кричал. — И как, по-вашему, мне их искать? Где она? Тонкс? Как с ней связаться?

Фред покачал головой, на его лице читалась жалость.

— Ты не слушаешь, Малфой. Тонкс, Кингсли и наш отец — единственные члены Ордена, которые по-прежнему работают в Министерстве, она вообще беременна от Люпина. А он — представь себе! — тоже известный член Ордена. Да с них глаз не спустят.

На плечи Драко словно накинули ледяной плащ. Перед глазами в который раз встали зачарованные лица родителей, которые суматошно искали его в толпе на свадьбе. А теперь они неизвестно где. У него не было ни малейшего представления, как их найти, в безопасности ли они, как и не было возможности сообщить им, что он сам жив и здоров. Мать наверняка сходила с ума от беспокойства.

Драко поймал себя на том, что почему-то косится на Грейнджер. Она сама поглядывала на него с беспокойством — теперь он это понял. С таким же выражением она наблюдала за Поттером во время речи Толстоватого.

Драко быстро устремил глаза на элегантный ковер, пытаясь придумать какой-нибудь план, какой-нибудь выход из ситуации. Да ради Мерлина, он протащил в Хогвартс Пожирателей под самым носом у Дамблдора. Неужели не решит и эту проблему?

— Погодите, — опомнился Уизли, но Драко едва ли его слушал. — То есть вы говорите... но это же звучит так, будто с Орденом покончено!

— Не совсем, — не согласился Джордж. — Тем из нас, кто все еще притворяется приличными членами нашего нового общества во главе с Пожирателями смерти, — он театрально одернул полы пиджака из драконьей кожи, — приходится притворяться, это да. Но мы придумаем что-нибудь, чтобы они не расслаблялись. Надеюсь, получится донести правду до как можно большего числа людей.

Фред пожал плечами.

— А если попадемся — точнее, когда попадемся, это вопрос времени — мы просто ударимся в бега. Вещи уже собрали. На всякий случай. В лучшем случае соберемся где-нибудь с другими членами Ордена и организуем нормальное подпольное сопротивление.

Джордж вздохнул:

— Но это рискованно. Пожиратели, которые пришли к родителям Тонкс, были... скажем, не такими вежливыми, как наши.

— Не такими вежливыми? — резко отреагировал Поттер. — Что им сделали?

— Угостили Круциатусом, естественно, — отозвался Фред.

У Драко пересохло во рту. Рука, свободно обхватывающая палочку в кармане, сжалась. По телу прошло странное покалывание, будто по всей коже забегали муравьи. За спиной почувствовался деревянный пол. Драко услышал крики матери и недовольное лордовское «сопляк».

Младший Уизли громко чертыхнулся.

— С ними все нормально?

— Мы не знаем, — ответил Джордж. — Связываться стало сложно. Никто не рискует посылать Патронуса. Пожиратели обещали заявляться без предупреждения. Были тут три часа назад, заставили сжечь все товары с намеками на Сами-Знаете-Кого. Кстати говоря... как раз вспомнил. Вы все полные идиоты.

— Редкостные остолопы, — добавил Джордж.

— Величайшие кретины с флоббер-червями вместо мозгов, — согласился Фред. — Вы чем думали, когда без предупреждения аппарировали в самое известное связью с Орденом здание в Британии?

Драко с такой силой сжимал палочку, что та в любую секунду грозила треснуть. Близнецы были правы. Решение вышло идиотским. Аппарировать с этого момента можно было лишь под мантией Поттера или хотя бы под Дезиллюминационным.

Мысль его встревожила. «С этого момента»... он что, правда собирался остаться с этой троицей? С Поттером, самым разыскиваемым магом в Британии, и его прихлебателями? Но что еще было делать? Чем дальше от Ордена, тем дальше от родителей. Тонкс ведь найдет способ сообщить другим орденцам о своем и их местоположении? А Поттер, Грейнджер и Уизли ведь будут возвращаться в лоно Ордена по ходу своей миссии? Если он уберется от них подальше, то сможет спать спокойнее, но какой в этом смысл без родителей?

— Мы не просто поболтать заглянули. — Поттер покраснел. — Нам нужна помощь.

Лица близнецов посерьезнели, проклюнулась подозрительность.

— Притормози, — вклинился Джордж. — Неужели мы наконец узнаем, о чем вы шушукались все лето?

— Маму чуть удар не хватил, — поделился Фред. — На нас из-за этого пятнадцать минут орали на свадьбе.

— Спасибо, кстати, — добавил Джордж. — Она даже забыла, что мы превратили табличку на торте в свечу «С 78-м Днем рождения».

Уизли фыркнул. Поттер даже не улыбнулся.

— Извините, но мы не можем ничего рассказать. Ради вашей же безопасности.

— Нашей? — возмутился Фред. — Мы, позволь тебе напомнить, на два года старше вас троих, — он покосился на Драко, — ...четверых.

— Мы не изображаем отважных героев, — поспешил сказать Уизли. — Поверьте. Мы просто делаем то, что сказал нам Дамблдор.

С лиц близнецов сошла хмурость. Они обменялись долгим взглядом и синхронно вздохнули.

— Ладно, — смирился Фред.

— Что нужно? — спросил Джордж.

— Гильдия старьевщиков, — перешел к делу Поттер. — Где их найти?

— Гиль... — растерялся Фред. — Зачем она вам?

— Мы... — Поттер пересекся беспомощным взглядом с Грейнджер и Уизли, — пытаемся, э-э, найти кое-что.

— Если ищите какие-нибудь запрещенные артефакты с неприятным запахом, — сказал Джордж, — просто спросите Наземникуса.

— Не получится, — возразил Фред. — Он исч...

— Наземникус! — воскликнула Грейнджер.

Драко подпрыгнул. Остальные повернулись к ней.

— Извините, — она прикрыла рот ладонями, во все глаза глядя на Поттера. — Гарри, помнишь, мы... видели его в Хогсмиде в прошлом году? Что было у него в руках?

Драко понятия не имел, о чем речь, но у Уизли и Поттера теперь тоже округлились глаза. Избранный мальчик быстро взял себя в руки и развернулся к близнецам.

— Как найти Наземникуса?

— Я о том и толкую, Гарри, — мученически ответил Фред. — Он исчез. Залег на дно. Его никто не видел с того дня, как тебя увезли с Тисовой улицы, а он должен был нам кое-что доставить еще в понедельник и в среду. До этого он ни разу нас не кидал.

— Трусливый засранец, — пробормотал Джордж.

— Убыточный засранец, — подхватил Фред.

— Не сквозь землю же он провалился, — запаниковал Поттер. — Куда? Куда он мог деться?

Фред пожал плечами.

— Без понятия. Умотал за границу, может.

— За границу?

— Ага, — вздохнул Джордж, — это же очевидно. Он сбежал той ночью. Бьюсь об заклад, он думает, мы заклеймили его предателем.

— Я вот до сих пор не уверен, что Наземникус ни при чем, — помрачнел Фред. — У меня никогда не было с Земником проблем, но он не... ну, не совсем с нами, если понимаете, о чем я.

— Ага, — поддакнул Джордж. — Дамблдор умер, Орден полуразвалился, да еще Грозный Глаз погиб у него под носом... его ничего не держит. Наземникус сам за себя. Семьи у него нет, друзей тоже, насколько я знаю. Как-то даже грустно. Неудивительно, что он решил сбежать.

Драко показалось, он почувствовал взгляд Уизли, но, когда он остро глянул на того в ответ, рыжий смотрел на своих братьев. В груди Драко вспыхнул пожар возмущения. Не было у него ничего общего с каким-то жалким воришкой. Драко хотел уехать за границу не из-за трусости, а из-за прагматизма. И если уж на то пошло, он не прямо уж так хотел, сколько его вынуждали обстоятельства, и кроме того, он-то все еще не убрался за границу как раз потому, что у него была семья и были друзья, так что Уизли мог подавиться своими бредовыми аналогиями.

В коридоре скрипнул пол. Все в кабинете замерли.

Джордж вполголоса выругался.

— Фред!

Второй близнец, кивнув, схватил Драко и младшего брата, а Джордж — Поттера и Грейнджер. Близнецы крутанулись и с хлопком аппарировали в комнату того же размера и той же отделки, что кабинет. Драко подозревал, они переместились всего лишь в другую часть здания. Они стояли в комнате а-ля гостиная, обставленной яркой, отчасти безвкусной мебелью. Складывалось впечатление, что человек внезапно разбогател, но не представлял, как правильно тратить золото. Ряд фотографий разных Уизли подсказал, что близнецы забрали их в свою квартиру.

— Вы что делаете? — Уизли перевел взгляд с одного брата на другого. — Зачем мы переместились?

Фред уже строчил что-то павлиньим пером на листе пергамента, а Джордж вытаскивал из шкафа чемодан и вынимал из него алую связку ткани и стержней.

— Говорили же, — скороговоркой произнес Фред, — здесь вам небезопасно. Там за дверью мог быть кто угодно. Гарри, вот — как найти Гильдию старьевщиков. — Он протянул Поттеру клочок бумаги.

Джордж сунул Уизли в руки ком ткани.

— Наша палатка. Хотели сами в ней жить, но потом купим другую. Забирайте и кыш из Косого переулка.

— И из Лондона, — добавил Фред.

— Спасибо. С нас должок, — поблагодарил Поттер.

Драко услышал шаги на лестнице и поспешил к Поттеру с Грейнджер, которые уже сцепили руки. Лицо Уизли напряглось. Он, кажется, хотел обнять братьев или что-то сказать, но близнецы, видимо, заметили это, и, отступив, в унисон зашипели:

— Кыш!

— Живо!

— Увидимся, — выдавил Уизли.

Драко схватил за руку Грейнджер, Уизли — Поттера, и прямо перед тем, как они с хлопком аппарировали, в дверь постучали.

* * *

Они вывалились из воздуха на лесной поляне и расцепились.

— Я уверен, им ничего не грозит, — Поттер сразу обратился к Уизли. — Ты хоть раз слышал, чтобы Пожиратели вежливо стучали в дверь?

— Ага, — кивнул Уизли. — Да, я знаю. Все нормально.

— Где мы? — поинтересовался Драко, оглядывая лужайку. — Это что...

— Лес, в котором проходил Чемпионат мира по квиддичу, да, — Грейнджер уже обошла поляну по большому кругу и взмахнула палочкой: в воздухе появились мерцающие пятна.

Драко поежился. Зачем она привела их сюда? Хотела напомнить ему, как они встретились в ночь Чемпионата, когда его отец выступил с Пожирателями? Драко помнил лишь отдельные куски разговора. И в основном — крики из палаточного лагеря, взрывы и как сам стоял на краю леса, за всем этим наблюдая. Помнил, что чувствовал. Тогда он думал, что это было веселое возбуждение, но, оглядываясь назад, Драко осознал, что просто ощущал себя в безопасности, и все. Опасности подвергался кто-то другой, не он сам. Он прятался среди деревьев в темноте и знал, что даже если кто-нибудь из нападающих найдет его, он Малфой, а значит, они пронесутся мимо, возможно, даже почтительно кивнут. Драко был выше опасности.

— Почему сюда? — спросил он.

В его голосе, должно быть, прорезалось нечто странное, потому что Грейнджер оглянулась.

— Просто так. Первым пришло в голову. А что?

Драко пожал плечами.

— Просто спросил.

Грейнджер сузила глаза.

— Будешь так щуриться, Грейнджер, я начну принимать тебя за этого твоего отвратительного кота.

— Не лучшая колкость, Малфой, — Грейнджер отвернулась и вновь взмахнула палочкой. — Теряешь хватку?

— Ох, простите, после ночи в пещере я не слишком остроумен.

Грейнджер засмеялась. По-настоящему засмеялась, ясно, звонко, так, как он еще не слышал.

— Остроумный? Ты правда себя таким считаешь?

Драко окинул ее затылок презрительным взглядом.

— Ладно, я прощу твое невежество, даже если ты не в состоянии понять остроумные шутки. Учитывая, с какой компанией ты водишься...

— Малфой, — вмешался Поттер, — ты займешься наконец чем полезным?

Драко оглянулся на голос. Уизли с Поттером почти закончили разбивать палатку.

— А какой у меня стимул? — поинтересовался он.

Уизли с Поттером одновременно нахмурились и взмахнули палочками. Верхний шест палатки взмыл на положенное место, придав ей форму домика с фронтоном. Ткань была гладкой, малинового цвета и явно дорогой, но в то же время — как и все остальное имущество близнецов — довольно безвкусной. С палатки свисали золотые кисточки, а по всему периметру шла россыпь золотых стежков, словно на стены вырвало гриффиндорского льва. Драко даже думать не хотел о том, что сказал бы отец, узнав, где собирается заночевать его сын.

Нырнув внутрь, Уизли присвистнул.

— Гарри, Гермиона, вы только посмотрите!

— Да, да, не обращайте на меня внимания, — заявил Драко пустой поляне, едва Грейнджер исчезла в палатке вслед за Поттером. — Не стесняйтесь, игнорируйте меня и дальше.

Не дождавшись ответа, Драко закатил глаза и откинул вход в палатку, следуя за гриффиндорцами. Та начиналась удобной гостиной с длинным бархатным диваном и двумя кожаными креслами, половицы блестели, на каминной полке, опять же гордо украшенной фотографиями Уизли, стояло волшебное радио. Все остальные горизонтальные поверхности были завалены товарами, рисунками и тестовыми разработками «Волшебных вредилок Уизли». Пересекая кухню с большой железной печью, Драко заглянул в раскрытые блокноты, которые близнецы оставили на дубовом столе. Страницы были заполнены черновыми идеями будущих проектов, каждый из близнецов оставлял комментарии под предложением другого:

воздушные шары-жвачки?

— ну не знаю, разве что хотим конкурировать с «Друбблс»

— но продаваться в «Сладком королевстве» было бы круто

какие-нибудь карманные дельтапланы?

— может. чтобы складывались, по типу бумажных самолетиков?

— а нам надо знать, как работают самолеты, чтобы такое наколдовать?

— всегда можно спросить папу

— НЕТ

Жевательная хлопушка

— класс! добавить растопырник, чтоб компенсировать повреждения

— ты болван, представь, какой вкус будет у этой штуки

— вот сам тогда и предлагай

Драко поймал себя на том, что его тянет улыбнуться. Пока гриффиндорцы его не видели, он украдкой пробрался в одну из спален. Внутри обнаружилась кровать с балдахином, очень похожая на те, что стояли в спальнях Слизерина, только с красно-золотыми шторами, а не зелеными с серебром. Солнечный свет каскадом проникал сквозь французские окна, вчарованные в стену, освещая приличных размеров матрас, застеленный свежим комплектом белья.

— Тут на всех кроватей хватит, — прокричал Уизли из глубины палатки. — Даже лишняя комната есть. — Он неверяще рассмеялся: — И представлять не хочу, сколько галлеонов они заработали бы в мирное время.

Разложив вещи близнецов по чемоданам, ящикам и комодам и распаковав запасы Грейнджер из бисерной сумочки, они вышли наружу пообедать. Стоял чудесный летний день, довольно теплый, поэтому все сбросили мантии на темную траву и закатали рукава рубашек.

Драко никак не мог решить: то ли присоединиться к остальным, то ли отойти подальше и там уже есть. С одной стороны, он не собирался внушать им ложные представления, будто ему нравится их компания. С другой, сидеть в одиночестве скучно, да выглядеть будет мало того, что по-детски, так еще и откровенно смешно. Он удовлетворился тем, что устроился в их кругу, но как-то боком, отвернувшись, будто пришел лишь полюбоваться деревьями.

Пока они ели томатный суп с кисловатым хлебом, гриффиндорцы больше всего обсуждали Чемпионат мира по квиддичу. Драко опять разрывался. В какой-то момент Уизли с Поттером заспорили о самом захватывающем голе, который забили ирландцы, и, очевидно, забыли о захватывающем маневре Троя, который тот осуществил на двенадцатой минуте. Будь на их месте Крэбб и Гойл, Драко вмешался бы и в красках описал тот финт, но мысль восхищаться квиддичем в компании этих троих казалась глубоко неправильной.

— Мне кажется, что это было очень интересное событие с точки зрения разнообразия, — внесла свою лепту Грейнджер. — Ради чего еще в одном месте может собраться столько волшебников? Я бы хотела пообщаться с людьми из других стран.

— А по-моему, в том году с нас хватило иностранцев, — проворчал Уизли.

У Грейнджер вспыхнули щеки, и Драко понял, о чем говорит Уизли. Вспомнил, как на Святочном балу Грейнджер спустилась по Парадной лестнице с Виктором Крамом, ее волосы были подняты наверх, а голубая мантия словно плыла вокруг и следом за ней. После такого зрелища они с Пэнси минут десять не могли собраться с мыслями. Попытались высмеять Грейнджер, но все колкости сводились ко вкусу Крама и даже мысленно звучали донельзя глупо, поэтому они просто оставили эту тему и отправились искать друзей.

Когда тарелки опустели, разговоры о Кубке подошли к завершению.

— Так что, — начал Уизли, — какой план?

Драко слегка наклонился в сторону гриффиндорцев.

— Чтобы избавиться от диадемы, нам нужен меч, — повторил Поттер. — Но как узнать, куда его дело Министерство?

— Я тоже об этом думала, — призналась Грейнджер. — Мне кажется, в Министерстве меча нет.

— Почему?

— Разве ты не слышал, что сказал Толстоватый? Когда якобы перечислял твои преступления?

Поттер враз помрачнел.

— Это трудно было пропустить, Гермиона.

— Да нет же, я не об этом. Он упомянул Отдел тайн, а потом сказал: «У нас есть основания полагать, что Поттер совершил подобный набег на Министерство совсем недавно, на этой неделе». Я еще подумала, что врать об этом как-то странно, остальные же события и правда имели место, их просто извратили. Ну и вот, что если они ничего не выдумали? Что если из Министерства украли что-то, что связано с тобой?

Драко не поверил своим ушам. Заучивать строчки из учебников — одно, но неужели Грейнджер дословно помнила все, что слышала?

— Но так даже хуже, — не обрадовался Уизли. — Если кто-то умыкнул меч, а мы не знаем кто, мы вообще никогда его не найдем.

Драко покачал головой.

— Пусть будет у кого угодно, лишь бы не у Темного Лорда.

— Да что ты? А может, его стащил Пожиратель?

— Вряд ли, Рон, — присоединилась Грейнджер. — Если бы за мечом пришли Пожиратели, Толстоватый не видел бы в этом проблемы, — она прикусила губу. — Думаю, Малфой прав. Возможно, меч от нас далеко, но мы хотя бы знаем, что из него не сделают крестраж. Уже что-то.

— Прямо-таки знаем? — не сдавался Уизли. — Да, Гермиона, классная теория, но доказательств же никаких.

— Никаких, — эхом откликнулся Поттер.

— Лучше надейтесь, что она права, — высказался Драко. — Если меч в Министерстве, то какие варианты? Помчаться туда не глядя и сделать именно то, о чем они сегодня предупредили тысячу человек?

— Мы придумали бы выход, — сверкнул глазами Поттер.

Драко пожал плечами.

— Да, конечно. И за сколько? За месяц? Если Пожиратели еще не додумались, что вещи Дамблдора валяются в Министерстве, то уж на похоронах их всяко осенило. Завтра вы там уже ничего не найдете — если они станут ждать до завтра.

— Можно воспользоваться диадемой, — предложила Грейнджер.

Все замялись, глядя на сумочку, лежащую между ними на траве. Не дождавшись возражений, Грейнджер достала диадему и водрузила себе на голову.

Как и вчера, диадема разгладила все морщинки тревоги на лице гриффиндорки. Драко стало интересно, не наложила ли известная своим тщеславием когтевранка какие-нибудь чары обаятельности на артефакт. С изящной тиарой на лбу и закрытыми глазами, со встрепанными волосами, подсвеченными полуденным солнцем, Грейнджер внезапно стала похожа на... гораздо больше похожа на ту девушку со Святочного бала.

— Какие-нибудь озарения? — поинтересовался Уизли.

Грейнджер не ответила. Спустя минуту она открыла глаза.

— Не думаю, будто мы что-то упускаем. Никаких очевидных связей, никаких обходных путей, как с клыками василиска. Что касается Министерства: пробраться туда не выйдет без хорошего запаса Оборотного зелья и детально продуманного плана. Нам лучше и правда надеяться, что меч забрал кто-то еще.

— Ну здорово, — буркнул Уизли и упал на траву, уставившись на белые пушистые облака.

— То выступление, — Поттер нахмурился. — Я кое-что не понял. Обязательное посещение Хогвартса? Зачем это?

— Демографические сведения, — ответил ему Драко.

Все взгляды обратились на него.

— Сказали же, что в регистрационные формы включат основную демографическую информацию, — напомнил Драко, вырывая из земли пару травинок и отдирая от их «ствола» длинные зеленые пряди. — То есть статус крови. Отмечаешь, что полукровка, тогда заполняешь статус крови родителей, а если отметишь, что гряз... — Драко смолк. Последовала короткая, но крайне неприятная пауза. — Маглорожденный, — пробормотал он, — в общем... Они узнают.

Драко покосился на гриффиндорцев: те выглядели какими-то потрясенными.

— Что? — огрызнулся он.

Поттер с Уизли тут же посмотрели в стороны. Драко взглянул на Грейнджер, которая сидела с удивленным, любопытным выражением лица — таким же, какое у нее было в комнате Уизли, когда она увидела метку. Удивление, понял Драко, было вызвано тем, что он воздержался от грубости.

К его беспредельному раздражению, щекам стало жарко. Драко насмешливо ей ухмыльнулся, лишь бы что-то изобразить на лице, и вновь опустил глаза на траву в своей ладони, начав раздирать ее с большей запальчивостью.

— Ты слышал, что они обсуждали такой план? — отозвался Поттер. — В прошлом году.

Драко не сдержал издевательского смешка. Возможность снять хоть какое-то напряжение принесла ему облегчение.

— Мерлин, Поттер, ты правда думаешь, что меня в прошлом году посвящали во что-то важное? Я должен был сдохнуть, убивая Дамблдора. Он же легилимент. Сложи два плюс два. — Драко выбросил полную ладонь покромсанных травинок. — Видимо, поэтому Беллатриса хотела научить меня окклюменции, но, если бы Дамблдор действительно пожелал залезть мне в голову, его ничего не остановило бы. — Он покачал головой. Размышляя о произошедшем теперь, Драко решил, что Дамблдор поступил крайне глупо, хотя бы поверхностно не считав его мысли, чтобы убедиться, что он не соврал.

— Тогда откуда ты все знаешь про эти формы? — заинтересовался и Уизли.

Драко пожал плечами.

— Да просто... форма именно это и значит. Демографическая информация. Когда о ней говорят, подразумевают статус крови.

— Я никогда об этом не слышал, — проворчал Уизли.

Драко вскинул бровь.

— Да, ты же вертелся не в тех кругах, Уизли.

— Вот и хорошо, — тот не остался в долгу.

Драко вздохнул. Мерлин, на рыжего никаких моральных сил не хватит.

— Так а... что они сделают, когда узнают... об этом статусе? — спросил Поттер.

— Вот сам и скажи, Поттер. Ясное дело, они составляют список. Не знаю, что они потом с ним придумают, но я не хотел бы в нем оказаться. А ты?

Взгляды Поттера и Уизли обратились на Грейнджер. Та подняла плечи.

— Меня это не сильно касается, — напомнила она, — я же и так в бегах с Гарри Поттером.

У Поттера вырвался смешок.

— И правда, — Уизли видимо подуспокоился.

— Гермиона, — вдруг встрепенулся Поттер. — Ты так и не сняла диадему.

Рука Грейнджер взмыла вверх, к волосам.

— И?

— Не стоит носить ее дольше необходимого.

— Гарри, со мной все нормально. Если бы на ней было проклятие, оно подействовало бы тут же.

— Но она нам сейчас не нужна, — Уизли оглядел диадему с нескрываемым недоверием. — Сними ее уже, а?

— Я не...

Драко просто потянулся и сорвал диадему.

Едва крестраж покинул голову Грейнджер, ее плечи поникли, а на лицо вернулось беспокойство. Она заморгала, словно очнувшись от транса, и одарила Драко раздраженным взглядом.

— Можно было обойтись и без этого, — резковато бросила Грейнджер, перехватывая у него диадему.

Драко не ответил, наблюдая, как она убирает крестраж в сумку. Держала она его уж как-то слишком бережно. Поттер этого не заметил: изучал записку, которую дал ему Фред.

— Раз меч неизвестно где, давайте поищем медальон. Похоже, Гильдия старьевщиков открывается в Косом переулке раз в месяц, в новолуние. — Он вскинул глаза к небу. Луна висела в послеполуденном небе, слегка вытянутая, формой напоминающая ноготь. Поттер нахмурился. — Еще несколько недель ждать. Зато Фред дал нам пароль, чтобы войти в подсобные помещения и поговорить с самими старьевщиками. Пишет, что, если нам нужна информация, придется раскошелиться.

Драко наконец развернулся к гриффиндорцам лицом.

— Ну что... раз уж мне некуда деться от этих ваших... поисков, пока не выясню, где родители, можете заодно рассказать, что вам известно. Как вы узнали об этих крестражах? О какой пещере вы вчера говорили?

Гриффиндорцы обменялись одним из своих Взглядов.

— Ладно, — ответил Поттер. — Мы не так уж много знаем, но...

— Нет, — взвился Уизли.

Три пары глаз сошлись на его веснушчатом лице.

— Слушай, Гарри, извини, но не надо ему ничего рассказывать. А ты, Малфой, как только узнаем, где твои родители, должен согласиться на чары памяти.

Драко выпрямился.

— Что, прости?

Уизли ничуть не смутился.

— Ты меня слышал. Сможешь спокойно залечь на дно, и не возникнет соблазна пойти к Сами-Знаете-Кому, чтоб поделиться новыми знаниями. Знаю, знаю, Дамблдор сказал, ты не можешь вернуться, потому что провалил задание. Но Дамблдор теперь мертв. Не так уж важно, что ты не справился. Может, Сам-Знаешь-Кто все равно тебя примет.

— Рон, — пробормотал Поттер с неловким видом, — ты пытаешься его убедить или что?

— Нет, не пытаюсь. Но он же всю жизнь так думал. Он увязался с нами, потому что это удобно. На крестражи ему плевать. Против Пожирателей или их убеждений он сражаться не собирается. Ведь нет? — и Уизли повернулся к Драко.

Тот сидел в полном ступоре. Открыл рот, но не издал ни звука.

— Видишь? Он молчит! Даже не соврет!

— Рон, — тихо позвала Грейнджер, — ты несправедлив.

— Это я несправедлив? К нему-то?

— Мы ведь знаем, как Сами-Знаете-Кто относится к Пожирателям, — продолжала Грейнджер, не глядя на Драко. — Ты знаешь, что он... — она сглотнула и повторила: — Как он к ним относится. Если бы в тебя так вбивали преданность...

— Но в него не «вбивали», Гермиона, — настаивал Уизли, — он сам выбрал, как ему жить. Посмотри, как он ведет себя с Хагридом. А пятый курс помнишь? Риту Скитер? Разве не ты так злилась из-за этой женщины, что объявила ей войну? Вспомни, как он на всех смотрит. Даже на собственных друзей!

Драко ощутил прилив гнева.

— Откуда тебе знать, как я отношусь к своим друзьям? — сорвался он. В голове не укладывалось, что Уизли сидел и трепался так, как будто Драко его не слышал, но напомнить ему о друзьях, которых он, возможно, никогда больше не увидит, которые считали, что он лежит на кладбище...

— Потому что у нас есть глаза и уши, Малфой, — недоверчиво хохотнул Уизли. — А, ну может, и потому, что на втором курсе мы с Гарри решили поговорить с тобой, чтобы ты не узнал, выпили Оборотное и стали Крэббом и Гойлом. Поэтому мы знаем, где гостиная Слизерина. Мерлин, да ты даже к ним относишься ужасно. И говоришь с ними исключительно о том, какой ты крутой и важный. И в жизни бы не подумал, что буду сочувствовать Крэббу и Гойлу, но даже не представляю, как они тебя терпят.

— Заткнись, — окрысился Драко. — Заткнись и не разевай рот на моих друзей, Уизли. Я предупреждаю тебя. — Драко в мгновение ока оказался на ногах, глядя на сидящих гриффиндорцев. Они тоже поднялись. — Мерлин, да о чем с вами говорить. Один раз пообщались со мной на втором курсе, а теперь думаете, что все понимаете...

— Я понимаю, что ты ради себя из шкуры вылезешь. И знаешь что? — Уизли вскинул руки. — Да пожалуйста. Делай что хочешь. Хочешь быть свиньей — будь. Но не жди, что мы тебе доверимся. — Уизли невесело хмыкнул. — Помнишь, что ты сказал Гермионе, когда мы последний раз были в школе? Ты намекнул, что она даже не ведьма.

— Рон, пожалуйста, не...

— Так что, ты вдруг прыгнул выше головы, а я должен тебя пожалеть? — давил Уизли. — Обойдешься. Хочешь остаться с нами, ладно — пока не вернешься к родителям. Но я не скажу тебе ни слова, а… — он повернулся к Грейнджер и Поттеру, те выглядели обескураженными. — …вы двое, конечно, можете делать что хотите, но, по-моему, вы выставите себя настоящими идиотами, если доверите ему хоть кнат. Я не шучу.

Драко позволил тишине на мгновение продлиться.

— Ты закончил, Уизли? Почувствовал себя крутым парнем?

Тот вновь хохотнул:

— Видите? Слова на ветер.

И он умчался в палатку. Поттер сразу побежал за ним, успев послать панический взгляд Грейнджер. Драко молча ждал, когда она уйдет вслед за остальными. Она осталась.

— Что? Думаешь добавить что-нибудь от себя? По-моему, Уизли прошелся по всем темам.

— Не по всем.

Драко уставился на нее недоверчивым взглядом. Она что, правда собиралась добавить свои пять кнатов?

И Грейнджер добавила, еще как:

— Ты... спас меня на свадьбе.

Бешено бьющееся сердце Драко пропустило удар.

— Метка у тебя никуда не делась. Ты мог вызвать сюда Сам-Знаешь-Кого, и скорее всего он даже простил бы тебя, отдай ты ему Гарри. Но ты не вызвал. Почему?

Драко поднял глаза к голубому небу, отчаянно желая остаться в одиночестве или с родителями, которые знали бы ответы на эти вопросы и молча приняли их, ничего от него не требуя.

Грейнджер вздохнула.

— Вот о чем я пыталась ему сказать. Не только на обличающие вопросы трудно отвечать.

— Грейнджер, не надо мне благодетельствовать, — даже договорив, он не понимал, зачем вообще это сказал. Грейнджер вела себя иначе, чем Уизли. Этим утром на склоне горы он сделал то же самое: он обвинил ее в том, что она думает о нем хуже некуда, вырвал из нее признание. Уж не пытался ли он добиться от нее такого же поведения, как у Уизли? Не пытался ли вытянуть у нее признание, что она тоже всегда будет ненавидеть его, что она никогда не увидит в нем человека, которого можно простить или даже понять?

— Извини, — вырвалось у него. — Я не... не знаю, зачем это сказал.

Они посмотрели друг на друга. Драко осознал, что никогда раньше не извинялся перед гриффиндорцами, возможно, никогда не извинялся ни перед кем из своих одноклассников.

Он смахнул челку с лица. Та отросла и постоянно мелькала перед глазами.

— А твои родители знают, чем ты занимаешься? Знают, что ты можешь просто взять и… например, надеть себе на голову эту штуку, рискуя умереть? Тебе не кажется, что Пожиратели придут за ними, едва тебя заметят с Поттером?

— Конечно придут, — согласилась Грейнджер. — Именно поэтому я их отослала.

— Отос... что?

Она взвесила бисерную сумочку в руке и опустила глаза на свои ботинки.

— Я изменила им память. Родители уехали в Австралию, и если я не сниму заклинание, они больше не вернутся. Там им ничего не грозит.

— Ты же сказала, они в отпуске. Когда мы были у вас дома, ты сказала...

— Я соврала, Малфой.

Он далеко не сразу подобрал слова, но когда выдавил: «Зачем ты...», она перебила:

— Потому что пришлось, очевидно же.

— Но вовсе не обязательно. Ты могла бросить эти безумные поиски и уехать с ними.

— Что, и оставить всех страдать от того, что происходит? — она повысила голос. — Гарри, Рона и всех остальных маглорожденных в стране? Даже если эти «безумные поиски» могут все закончить?

Да, подумал Драко. Ты выбираешь, о чем или о ком заботиться, — и заботишься. Забудь об остальном.

Грейнджер покачала головой.

— Просто не лезь пока к Рону. Он долго остывает. Я... я с ним поговорю.

Она замялась у полога палатки, но нырнула внутрь, не оглядываясь.