Отражённый блеск (гет)

Гарольд в изнеможении прислонился к стене. Шершавый камень приятно холодил горящие от стыда щеки. Как же легко и просто его обставил седобородый мерзавец…

Седобородый? Не факт. Совсем не факт. Сам дементор не знает, как он теперь выглядит.

Впрочем, то, что произошло, ясно дает понять, что Дамблдор жив, он в игре и находится достаточно близко, чтобы вмешиваться события. Осталось выяснить, чья сторона ему ближе: его, Гарри или Воландеморта. Девять из десяти, что он где-то рядом с Темным Лордом, но нельзя сбрасывать со счетов и эту оставшуюся одну десятую. Враг у него очень опытный и изворотливый.

— Гарольд!

Он открыл глаза. Это Гермиона. Сердитая и строгая, прямо как в те времена, когда она была старостой в Хогвартсе.

— Что здесь произошло? Где Том Реддл?

— Где твой...?

— Чего? — растерялась девушка.

— Значок старосты твой где? Нет? Тогда иди и займись делом. Здесь вопросы задаю я!

Мельком глянув в ошеломленное лицо девушки, Гарольд оттолкнулся от стены и пошел в сторону лестницы. Пора было брать все управление боевыми силами магов в свои руки. Игры закончились…

* * *

Рельефная карта Блэк-менора и его окрестностей, вызванная прямо на стол Ритуального зала, медленно крутилась, давая возможность рассмотреть все подробности.

— Так. Вариант совместного или поочередного отражения нападения великанов, троллей и драконов мы обсудили. С блэкморами и нюхлерами сложнее, но некоторые варианты обороны есть. Что еще?

Близнецы Уизли улыбались — аж рты до ушей. По борьбе с «тяжелыми боевыми системами противника» они были главными специалистами, и в последние дни работали не покладая рук. Они неоднократно встречались с Десмондом Джонсом и испытывали по его указаниям какие-то малопонятные штуки. Они только что отчитались о проделанной работе, которая многими была воспринята со скепсисом. Правда никто из критиков так ничего дельного и не предложил. Гарольд, выслушав всех, в итоге утвердил вариант обороны имени Уизли. Только просил не увлекаться и беречь людей.

— Дементоры, — скучающим голосом напомнил Снейп.

— М-да, об этом я как-то подзабыл. Но вряд ли их применят, как самостоятельную ударную силу. Скорее уж для усиления. В таком случае они станут дополнительной нагрузкой на темномагические щиты мэнора. Задачка, однако. Что еще?

— Гендхарвы, — напомнил Люпин.

— Ну, это немного проще, — поморщился Снейп, — клин клином вышибают.

— Тем не менее, помнить о них надо.

— Сир, а ваши, эти… огненные, которые… — неуверенно пробубнил Долохов.

Гарольд кивнул. Но остальные участники совета невольно поежились. Даже воспоминание об этих тварях нагоняло ужас, а уж биться с ними рядом было откровенно страшновато.

— Я подзарядил их у костров на заднем дворе, насколько это было возможно. Будем считать их последним резервным вариантом. В мире Матери они проявили себя неплохо, но тут у нас совсем другие противники.

— Вот именно! — сухо подтвердил Снейп. — Эти существа эффективны для полицейских и карательных функций, но никак не для обороны и не в позиционной войне.

Гарольд смотрел на Северуса, и он ему не нравился. В глаза смотреть избегает, желчь так и льется рекой — как подменили соратника. Юный маг еще по возвращении почувствовал, что между ними пробежала какая-то кошка, но никак не мог вычислить ни ее имя, ни факультетскую принадлежность. И вообще, почему сердечные увлечения Снейпа так повлияли на его отношение к Поттеру? Бред какой-то.

— У кого еще есть мысли на тему обороны мэнора?

Все промолчали. Вроде все обговорили, все варианты разобрали, но… В том то и дело, что «но»! Ясно, что в рукаве у Воландеморта может оказаться неизвестный им козырь. Вот тогда и станет понятно, насколько хорошо они подготовились к обороне.

— Хорошо. Прошу всех разойтись по своим отрядам. Готовьтесь сами и готовьте своих людей.

Гарольд вышел из-за стола, подошел к окну и напрягся, пытаясь почувствовать мысли Снейпа. Он почти физически ощущал, как зельевар помедлил, словно пытаясь заставить себя заговорить с Поттером, но потом повернулся и вышел из зала следом за всеми. Последним отголоском его мыслей метнулся за угол какой-то душноватый страх.

«Твою мать! — взревел про себя Гарольд. — В такой момент потерять доверие к Снейпу? А кому тогда вообще можно доверять?»

На его плечо легла прохладная ладонь.

— Ты расстроен? Я могу чем-то помочь тебе? — голос Луны против ожидания не принес облегчения, а скорее, наоборот, вызвал глухое раздражение.

Что она его опекает? Хочет нежности и любви? Без проблем!

Гарольд обернулся и, не говоря ни слова, впился поцелуем в губы девушки. Она дернулась в его руках, как пойманная птица, и замерла. Глаза Луны были широко открыты.

Чувствуя в душе адскую смесь из раздражения, беспокойства, невнятной обиды и обессиливающей усталости, Гарольд притянул ее к себе и больно стиснул рукой грудь. Луна резко откинула голову назад, разрывая поцелуй.

— Нет!

Чувствуя шум в ушах и свистящую пустоту в груди, он без сожалений и почти с гневом отпустил ее.

— До тебя уже дотронуться нельзя?

— Можно, — ответила Луна, — но не так. И не сейчас.

— А что я такого сделал? Всего лишь прикоснулся к тебе руками! — злость буквально клокотала в его душе.

— Тебе сейчас в руках надо держать не меня, а себя.

— Не надо мне указывать! Не пошла бы ты, Лавгуд, куда подальше! — почти крикнул Гарольд и осекся. В зал вошла Гермиона.

Она остановилась, почувствовав неладное, и переводила взгляд с одного на другого.

— Хорошо, — прошептала Луна, — как скажешь.

Она почти бегом выскочила из зала. Гермиона, глядя на Поттера, выразительно постучала себя кулаком по лбу и последовала за ней.

— Да пошли вы все!

Гарольд взмахнул рукой, и тяжелая двухстворчатая дверь, с грохотом впечатавшись в косяк, отрезала его от внешнего мира.

* * *

— Что у вас случилось, Лавгуд? Я никогда не видела у Поттера такого страшного лица.

— Он, наверное, хотел… — порывисто выдохнула плачущая девушка. — Но я же знаю, что сейчас перед битвой ему просто нельзя… И он был очень недобрым сегодня… Так нельзя… Это неправильно… Зачем тогда все, если можно вот так…

Выслушав эту бессвязную речь, Гермиона сообразила, что произошло между ними.

— А почему, собственно, нельзя? Нет, ты не подумай, что я советую тебе уступать его прихоти, но почему нельзя?

Луна отняла руки от лица:

— Воин не должен быть с девушкой перед битвой. Это делает его слабым. А Гарольду нужно быть очень сильным, чтобы победить и выжить.

В спальню вошла незнакомая Луне девушка и, услышав последнюю фразу, тут же возразила:

— А у нас в Обители Матери женщинам накануне поединков приводили козликов. Ну, не для зачатия, а для увеличения силы и выносливости.

Луна пожала плечами.

— Все правильно. Мужчины во время близости отдают, а женщины, наоборот, получают силу и энергию. Так говорят древние книги.

Она вгляделась в собеседницу.

— Шаннах, это ты? Какая ты хорошенькая без этой страшной маски! Я тебя еле узнала. У тебя даже глаза изменились и стали ярче!

Девушки обнялись.

— Что вы тут обсуждаете такое интересное?

— Гарольд обидел Луну, — пояснила Гермиона, которая уже видела Шаннах в ее преображенном виде.

— Странно, — задумалась бывшая воспитанница Обители, — как-то это на него не похоже…

Гермиона с Луной продолжали в полголоса шептаться. Шаннах поднялась и пошла к выходу.

— Ты куда? — очнулась Гермиона.

— Хочу попробовать переговорить с Гарольдом. Он всегда относился ко мне хорошо.

— К Луне он относился еще лучше, — возразила Грейнджер.

— Я попробую, — настойчиво повторила девушка и вышла из спальни.

Спустя пять минут в дверь спальни постучали.

— Кто там?

— Мисс Грейнджер, Шаннах у вас? — раздался приглушенный голос Снейпа. — Ее Сквозное зеркало не отвечает.

— Она ушла к мистеру Поттеру. Сказала, что хочет с ним переговорить.

Гермионе хотелось, чтобы Снейп отвязался от них как можно скорее.

Какой-то миг за дверью царила растерянная тишина, а потом что лязгнуло, и по коридору дробью рассыпался грохот сапог зельевара.

— Ого? Что это с ним? — поинтересовалась Луна.

— Ну, девчонки с факультета уже доложили мне, что у Снейпа с Шаннах роман, — хитро улыбнулась Грейнджер. — Потому-то и исчезла маска с ее лица. Вот только никак не могу вспомнить, почему оно кажется мне таким знакомым.

Луна, сдвинув брови, застыла на несколько мгновений. Потом начала рыться в своей походной сумке и вытащила оттуда потрепанный альбом. Открыв первую страницу, она вгляделась в фотографию и повернула альбом к Гермионе.

— По-моему, мистер Снейп не зря так быстро побежал за Шаннах, — заметила она.

Гермиона какое-то мгновение тупо рассматривала фотографию молодой семейной пары с младенцем на руках, потом прошептала: «Ах, я дура», — и опрометью бросилась к выходу. Луна тут же последовала за ней.

* * *

Гарольд допил огневиски и раздраженно оттолкнул стакан. Пьянствовать было совершенно не ко времени, но надо было хоть как-то успокоить взвинченные нервы.

В дверь зала постучали. Поттер вспомнил, что именно в это время Долохов делает вечерний доклад о смене караулов и обстановке вокруг мэнора. Не утруждая себя вытаскиванием палочки, он взмахом руки распечатал входную дверь.

Это был не Долохов. Вместо него в зал вошла миловидная девушка и улыбнулась ему.

— Здравствуй, Гарри, — Шаннах и сама не понимала, почему назвала его этим именем, но, как обычно, имя Гарольд показалось ей чужим и неуместным.

Поттер, вцепившись в стол, стремительно трезвел и бледнел одновременно. Перед ним в самом сердце менора Блэков стояла копия юной Лили Эванс! Его матери! Как две капли воды похожая на ту самую студентку из воспоминаний Снейпа.

У Гарольда резко закружилась голова. А под правой рукой что-то треснуло. Он опустил глаза: в побелевшем кулаке был зажат отломанный угол дубовой столешницы.

— Кто ты? — незнакомым хриплым голосом выдавил он из себя, нащупывая палочки на левом боку.

— Гарри, да что с тобой? Ты меня не узнаешь?

Гарольда бросило в жар, но зато он, наконец, пришел в себя.

«Специалис Ревелио!» — рявкнул он невербально.

Дымка на миг окутала девушку и тут же растаяла без следа. Это была не иллюзия. Это был живой человек без всяких Маскировочных чар.

Значит, это Оборотное зелье?

Он быстро применил другое заклинание, но уже с левой руки и Черной палочки Блэков.

Никакого эффекта.

Получалось, что перед ним действительно стоит его двадцатилетняя мать. Но поверить в это было невозможно. Что это? Магия замка? Ловушка Дамблдора? Или он просто сошел с ума?

Последняя версия показалась ему чуть ли не самой желанной.

Меж тем девушка направилась прямо к нему. Он отпрыгнул назад.

— Подожди! Не подходи ко мне! Я не понимаю… Кто ты?!

Девушка, не обращая внимания на странное поведение собеседника, подошла и поправила ему воротник мантии. Тонкий аромат ее кожи достиг обоняния Поттера и окончательно сокрушил его разум загнанным глубоко в подкорку воспоминанием. Запах рук матери любой человек вспомнит всегда, что бы ни случилось.

— Мам-ма? — прошептал он на грани истерики.

Девушка улыбнулась.

— А я-то все гадала, на кого же я так похожа, что все почти все здесь впадают в полное обалдение от моей внешности? Нет, Гарри, я не твоя мама. Хотя я далеко не первый раз ловлю себя на мысли, что иногда думаю о тебе, как о сыне. Но этого не может быть, потому что я — Шаннах. Да. Я, Шаннах, которая еще совсем недавно была послушницей седьмой ступени в Обители Матери, а теперь стала студенткой школы Хогвартс.

— Ф-ф-фу-у-у! — выдохнул Поттер. — Я уже думал, что схожу с ума. Но какое поразительное сходство!

Гарольд наклонился и в изнеможении положил голову на плечо Шаннах. Опять его обдала волна восхитительного полузабытого запаха. Внешность — внешностью, но была во всей этой истории какая-то непонятная тайна.

— Если бы я была постарше, я бы с радостью назвала тебя своим сыном, Гарри. Хотя не знаю, как к этому отнесся бы Северус.

— А причем тут Северус? — чисто механически поинтересовался Гарольд.

— Мы теперь с ним очень близки, Гарри…

— Что? — с болезненной гримасой спросил Поттер. В его мозгу забрезжила догадка, которая странным образом объясняла и весь происходящий бред, и даже странное поведение зельевара…

— Что? — переспросил он выпрямляясь. — Снейп?

— ЭТО сделал Снейп?!

Кровь ударила ему в голову.

— Нет, Гарольд, — раздался голос от входа в зал, — я не делал этого. Скорее это можно назвать стечением обстоятельств и причудами неизвестной нам магии.

Глаза Гарольда налились кровью и он медленно двинулся к стоящему в дверях зельевару.