Однажды двадцать лет спустя (джен)

Долохова Эйвери откровенно побаивался – впрочем, того многие опасались, да что уж там «многие» - практически все, не считая, пожалуй, Лестрейнджей да Снейпа, которые, в свою очередь, сами могли напугать кого угодно.
- Да тут, - Долохов почесал палочкой встрёпанные волосы – из её кончика вырвались искры, он привычно прихлопнул их ладонью, и Эйвери заметил, что волосы у него кое-где обгорели почти что до самых корней. – Вот, - Антонин протянул Эйвери измятый и исчерканный лист. – Я же не англичанин, - раздражённо пояснил он. – В общем, можешь поправить ошибки? – попросил он, наконец.
- Могу, - заулыбался с облегчением Эйвери, у которого появление Долохова посреди ночи вызывало только одну ассоциацию – с необходимостью иди в бой.
Правда, ассоциация эта была пока что абстрактной, потому что до сих пор он туда так ни разу и не попал – однако боялся он этого вполне конкретно.
А тут – простая грамматика.
Ерунда.
Впрочем, взглянув на пергамент, Эйвери понял, что немного погорячился: похоже, не такая уж ерунда. Потому что…
- А, - робко проговорил он, не решаясь прямо взглянуть на Долохова, усевшегося рядом с ним и тоже нервно принявшегося за шоколадное печенье, - извини… я плохо в почерках разбираюсь… это вот что тут написано?
- Это фамилия же, - раздражённо ответил Долохов. – Ле-Странж. Разве непонятно?
- Э… да. Конечно, - Эйвери закусил губы, чтобы не рассмеяться. – Просто она немного не так пишется. Лестрейджи они. А это что?
- Это не что, а где. Улица же такая.
Эйвери глубоко-глубоко вздохнул и, зажмурившись, предложил:
- А может быть, ты мне просто всё это продиктуешь? А то я так каждое слово переспрашивать буду. Почерк же, - добавил он торопливо.
- Да знаю я, что ни к дракклам не соображаю в вашей грамматике! – с досадой проговорил Долохов. – Что, так всё плохо?
- Ну… в общем… да. Ужасно, - вздохнул Эйвери – и поглядел искоса на Долохова. Тот выглядел непривычно… расстроенным. Потом сказал:
- Вот как просто в немецком: как слышится – так и пишется. А у вас какой-то кошмар просто. Хуже русского.
- Ну, ты не привык просто, - поспешно проговорил Эйвери. Видеть Долохова расстроенным было ещё более дико, нежели смущённым. И гораздо страшнее: решит потом, что лицо потерял, да заавадит к драккловой бабушке… хотя нет, тут как-то иначе написано… какая-какая тут бабушка?
- Какая бабушка? – не успев обдумать, стоит ли задавать этот вопрос, спросил Эйвери, ткнув пальцем куда-то во второй абзац.
- А, - отмахнулся Долохов, хрустя пятым уже шоколадным печеньем, - это выражение такое. Идиоматическое. Русское. Я это для образности. Скучно же так просто читать. Можешь заменить на что-то английское. И да, давай я тебе продиктую, - он отобрал у него пергамент, оглядел стол и спросил грустно: - Водки у тебя, я так понимаю, нет?
- Нет, - помотал головой Эйвери. – Коньяк есть. Где-то. У Люциуса. Можно сходить.
- Если ходить – так за водкой, - логично возразил Долохов. – Ладно, это потом. Давай писать уже.

Через час отчёт был готов, а словарь Эйвери обогатился парой десятков русских идиом, которые он жаждал, во-первых, записать, а во-вторых, изучить, используя англо-русские словари. Русский язык вообще показался Эйвери чрезвычайно образным, хотя и слегка грубоватым – но этим его и заинтересовал. Грамматика, опять же – как же он обожал все эти суффиксы и приставки…
Однако едва Долохов, получивший вожделенный отчёт, ещё и написанный его же собственным почерком (Эйвери только представил, сколько ошибок Долохов сделает при переписывании его сочинения – так и сделал всё сам, а уж писать разными почерками он выучился ещё в школе), оставил хозяина комнаты, наконец-то, в покое, и тот только-только начал записывать все новые для него выражения, услышанные и прочитанные сегодня, как дверь вновь отворилась, и на пороге возникла Беллатрикс Лестрейндж.
- Что-то я не поняла, что тут писать, - проговорила она, входя, закрывая дверь и устраиваясь на месте Долохова. – О, печенье, - она потянулась к изрядно опустевшей тарелке и взяла одно. – Какие-то у меня одинаковые объяснения получаются, - проговорила она самокритично, протягивая ему пергамент. – Наверное, это неправильно – и Лорда расстроит. Я просто понять не могу, как и зачем объяснять выбор: ну очевидно же, что если Круцио – значит, не хотела убить, а если хотела – тогда Авада. И что тут ещё писать? Придумай, пожалуйста! – попросила она, ласково ему улыбнувшись – от этой улыбки Эйвери почему-то с тоской вдруг вспомнил родительский дом и подумал, что, может быть, поспешил, так резко разорвав отношения с папой – в конце концов, сейчас можно бы было прийти к нему, и он бы, наверное, нашёл, что противопоставит этой её улыбке. Хотя если это ещё и Родольфус увидит… тут, наверное, даже папа бы уже не помог бы. Но, может, смог бы отбиться…
- Я думаю, можно немного синонимов подобрать и определений добавить, - неуверенно предложил он.
- Добавь, - непривычно покладисто согласилась она. И, подумав немного, добавила: - пожалуйста, - от чего Эйвери поначалу впал в ступор, а потом, взяв перо, подумал, что надо будет потом попросить Северуса больше не придумывать ничего подобного.
Никогда.

Когда Беллатрикс, съев половину оставшегося после Долохова печенья, ушла, унося с собой наполненный разнообразнейшими эпитетами пергамент, Эйвери снова попытался было вернуться к своим записям – но не успел: дверь снова открылась, впуская… Ох, да кого она только не впускала к нему этой ночью: кажется, к утру у него в комнате перебывал весь Ближний Круг – с одной и той же просьбой.
Поправить отчёт.
А когда паломничество закончилось, и измученный Эйвери, наконец, дополз до кровати и рухнул спать, Ближний Круг уже без него собрался в малой гостиной.
- Значит, так, - безапелляционно заявил Долохов, выстроив их всех словно на инструктаж перед боем. – Лично я считаю, что мы просто не можем сейчас позволить себе потерять Эйвери.
Он обвёл строгим взглядом бледные и сосредоточенные лица соратников. Поиграл палочкой – соратники уже автоматически выставили, на всякий случай, щитовые чары – продолжил:
- Посему я считаю, что в рейды его пускать нельзя. Я тут график составил – кто когда вместо него под обороткой там будет. И не усердствовать мне! А то Лорд не поверит. Так… пару Круцио, пяток режущих – и довольно. Кто за?
Все, словно бы по команде, вскинули руки вверх.
- Кто против? Воздержался? Отлично, - потёр руки Долохов.
«А то ишь… отчёты ему. Бюрократию он, как в министерстве, решил развести. Ну вот и будет у нас штатный бюрократ», - думал Антонин, аккуратно складывая свой первый отчёт.

КОНЕЦ

Это был совершенно точно не его день.
Он и начался по-дурацки: Скабиор проснулся с сильнейшим похмельем. Ожидаемо, разумеется, только вот легче ему от этого не было ни капли. Пока отлежался, пока привёл себя в чувство последовательно сперва просто водой, потом водой с лимоном, а потом, наконец, когда обрёл способность к более-менее длительным разумным действиям, имбирным чаем с лимоном же – день начал клониться к вечеру. Скабиор, раздражённо ворча и ругаясь, поискал сначала еду – но в домике было пусто, нашёлся, правда, ещё один лимон, кусок имбирного корня, яблоко (которое он с жадностью съел), корица и сахар – потом деньги: вывернул все карманы и осмотрел все ящики… пусто.
В Спинни Серпент сегодня было закрыто на ежеквартальную глобальную уборку и чистку, и соваться туда было совершенно бесперспективно. А больше поесть бесплатно ему было негде… значит, деньги сперва следовало добыть.
Чего в подобном состоянии делать ему категорически не хотелось.
Ограбить, что ли, какую-нибудь домохозяйку, спешащую домой с полными сумками? Не важно, что там – если продуктов много, что-нибудь ему точно подойдёт. Впрочем, он вовсе не привередлив… а если поймают – ну, вдруг – за такое точно в Азкабан не отправят, ну глупо же.
А есть хотелось зверски…
Ну а что. А и ограбить. Ну сил нет сейчас заниматься чем-то серьёзным… а напрашиваться к кому-то из многочисленных приятелей на ужин – значит, снова пить. А его сейчас от одной мысли об этом тошнило.
Так что он оделся – и, аппарировав в Лютный, вышел переулками на Диагон-элле.
Женщин с покупками там было в это время много – он постоял, выбирая и принюхиваясь. Наконец, учуяв запах свежей курицы… или даже, пожалуй, двух, судя по объёму сумки, он пошёл за одной полной рыжеволосой ведьмой средних, скажем так, лет. И, выждав момент, когда она поравнялась с одной из подворотен, подскочил к ней, выхватил сумку – и…
Вернее, он думал, что выхватил сумку.
Потому что на деле она вцепилась в неё с такой силой, что он не устоял на ногах и упал на одно колено, тут же, разумеется, выпустив свою добычу: не вышло так не вышло, в другой раз получится, не хватает ему сейчас скандала… он, собственно, собирался убежать, но попросту не успел, оглушённый сперва возмущённым воплем ведьмы, а потом уже и довольно тяжёлой сумкой, которую та с удивительной точностью обрушила ему прямо на голову.
- Ах ты, паршивец! – кричала рыжая – голос у неё был на удивление пронзительный и до отвращения громкий. – Подлый пакостник! Ишь, что удумал!

Её сумка описала в воздухе красивейшую дугу и вновь обрушилась на его многострадальную голову, которая ещё с утра-то до конца не успела в себя прийти, а теперь заболела так, что у него в глазах потемнело. Аппарировать бы – но с пляшущими перед глазами искрами и поднимающейся в желудке тошнотой ему было не до неё. Так что он попытался просто уйти… Как бы не так: женщина крепко схватила его за плечо – хватка у неё оказалась знатная, он мог бы поклясться, что у него на бицепсе останутся синяки – и продолжала ругать его на чём свет стоит. Ауроров, правда, не звала, но любопытствующие прохожие вокруг уже начали собираться.
- Извините, мэм, - пробормотал он, отчаянно пытаясь нащупать свою палочку – но та была в левом внутреннем кармане пальто, и левой рукой туда добираться было весьма несподручно.
- Извините?! – возмущённо повторила она – сумка взлетела в третий раз и вновь обрушилась ему на голову, чрезвычайно неудачно попав точнёхонько по затылку. В шее что-то хрустнуло, Скабиор почувствовал острую боль – настолько сильную, что он упал теперь уже на второе колено, опёрся свободной рукой о землю и его вырвало водою и чаем. Как же он так неудачно выбрал-то… но она совершенно не производила впечатления сильной и вообще способной сопротивляться! Это же не женщина, а какой-то тайфун… и его личная катастрофа. Какой же день неудачный…
- Ну хватит, поднимайся давай, - недовольно, но неожиданно нормально проговорила тем временем женщина, делая шаг к нему и несколько ослабляя хватку. Потом, вероятно, увидела лужу под ним, в которую капала почему-то пошедшая вдруг носом кровь, и, охнув, присела вдруг рядом с ним на корточки. – Возьми-ка, - она сунула ему мятый, но вполне чистый платок. Он взял машинально, обтёр губы и прижал к носу. Ощущение было отвратительным: его снова тошнило, и перед глазами всё танцевало и плыло, он покачнулся и попытался встать сперва хотя бы на колени. – Ох, ну прости меня, - сказала ведьма, подхватывая его под руку и помогая подняться. – Да ты ж едва на ногах стоишь! – всплеснула она руками. – Ну как так можно… куда ты полез?
- Вы мне чуть шею не свернули, - буркнул он, сглатывая – к сожалению, это не помогло, и его снова вырвало – он даже отвернуться не успел, и испачкал и себе ботинки, и ей юбку и туфли. Ну, сейчас мало ему не покажется…
- Впервые вижу такого непутёвого вора, - сказала ведьма, ловким взмахом палочки очищая их одежду и обувь. – Разве можно в таком состоянии на людей нападать? – проговорила она укоризненно. – Ты же едва на ногах держишься. Ну чем ты думал, вот скажи мне?
- Я не думал, я жрать хотел, - огрызнулся он устало. Голод, кстати, даже не смотря на тошноту никуда не делся, и это дикое сочетание в глазах Скабиора почему-то делало и так, мягко говоря, странную ситуацию ещё и дико смешной.

- Мерлин и Основатели… так ты что же, настолько голодный? – ахнула ведьма с… сочувствием?
- Представьте себе, - зачем он вообще с ней беседует? Она же отпустила его, наконец, и орать перестала… один шаг в подворотню, и он свободен.
- Но это же ужасно… идём-ка со мной, - она подхватила одной рукой сумку, другой – его и… аппарировала.
Он даже сообразить не успел, что происходит, как обнаружил себя на кухне с большим деревянным столом, такой же немаленькой плитой и странными часами на стене со множеством стрелок.
- Сядь сюда, - велела женщина, усаживая его на один из стульев в углу. – Будешь суп? У меня немного со вчера осталось.
- Буду, - обалдевше проговорил он и вытер о штаны руки.
- Ванна там, - она бесцеремонно подняла его за плечо и потянула куда-то. – Иди руки мой, горе моё, - она впихнула его в ванную и захлопнула за ним дверь, громко проговорив из-за неё: - Полотенце бери розовое! С ромашкой.
- Спасибо, - не менее ошеломлённо ответил он, озадаченно разглядывая себя в зеркало и включая воду. Да нет, вроде бы ничего в нём не переменилось с утра: та же небритая рожа и волосы… не слишком чистые… и от размазавшейся сурьмы под глазами круги почти чёрные… Мерлин, на кого он напал?!
Он умылся – с мылом и горячей водой – потом вытерся розовым полотенцем с ромашкой и аккуратно подвёл глаза заново, благо баночку с сурьмой и кисточку всегда носил с собой. Снова посмотрел в зеркало, хмыкнул скептически и осторожно приоткрыл дверь.
Чуда не случилось – женщина стояла сразу за ней.
- Спасибо, - осторожно сказал он, не рискнув улыбнуться, и добавил: - Большое.
- Ты когда мылся в последний раз? – сурово спросила она.
- Дня… три назад, - честно ответил он.
Она осуждающе покачала головой и, скрестив на своей очень немаленькой груди руки, поджала губы.
- Так, - велела она. – Сейчас я накормлю тебя супом – а потом ты отправишься мыться, пока я пожарю курицу. Одежду за дверь выложишь – в этом вообще ходить невозможно, с неё уже грязь сыпется. Я тебе дам пока халат своего мужа и постираю – как раз высохнет, пока курицу доешь. Ну, не стой столбом, - она достаточно ощутимо подтолкнула его в плечо. – Марш за стол.

«Что же я пил такое?» - лихорадочно соображал Скабиор, шагая по коридору и чувствуя, как сзади ему в плечо упирается палец. Потому что ну не могло же это быть чем-то, кроме галлюцинации! Наверняка он просто снова уснул… или не уснул, а сидит у себя на островке и бредит… потому что…
Тарелка с горячим, дымящимся супом уже ждала его на столе – и один запах, что от неё поднимался, вмиг вымел из его головы всякие мысли о видениях и галлюцинациях. Суп был тёмным, наваристым и густым – с мясом и овощами и даже, кажется, яйцом, а ещё сливками. Он проглотил его, наверное, за минуту – и поймал на себе откровенно умилённый взгляд рыжей ведьмы.
- Ну вот и славно, - сказала она. – Умница. Тебя как зовут-то, горе моё?
- С… кхм… Кристиан, - вежливо отозвался он, твердя себе, что если это не галлюцинация – значит, она сумасшедшая. Совершенно точно чокнутая – но при этом сильная. Одну безумную ведьму он хорошо помнил – тогда судьба его сберегла, а вот сейчас, столько лет спустя, кажется, решила снова его проверить. С психами надо вежливо… мягко и очень внимательно. Но как же вкусно она готовит…
- А я Молли, - сказала она, протягивая ему сильную пухлую руку. Он пожал - и улыбнулся, как мог обаятельно, но чрезвычайно невинно. Мысль о невинности была явно лишней: он тут же представил, каким ещё может быть у неё мотив так с ним возиться… нет, вот это точно уж было лишним. Совсем-совсем лишним. – Ну вот – теперь голодный обморок тебе не грозит, а курица всё равно ещё будет какое-то время жариться, так что отправляйся-ка ты в ванную и как следует вымойся. И одежду не забудь мне оставить у двери на полу, - она протянула ему потёртый халат горчичного цвета. – Вот, наденешь пока что это. Он чистый, хоть и потрёпанный.
- Спасибо, - очень-очень вежливо проговорил он, вставая из-за стола. – Вы знаете, я совсем не хочу так затруднять вас и…
- А ну, марш в ванную! – отрезала она, для пущей убедительности шагнув к нему – его охватило ирреалистичное чувство, что сейчас её пальцы скрутят его ухо, но нет, она просто взяла его за плечо – которое заныло, снова ощутив её мощную хватку – и потянула его за собой. – И нечего мне тут выпендриваться. Удумал тоже.
Она буквально втолкнула его в ванную – и, закрывая дверь, строго сказала:
- Я жду одежду. Немедленно.
Святая Моргана… В этот раз ты явно перестаралась – я в жизни никогда больше никого грабить не буду! Старые добрые кражи – какой драккл понёс его сегодня вообще на улицы?! Сидел бы себе голодный… это, говорят, даже полезно…
Требовательный стук в дверь прервал эти его размышлений – он вздрогнул, ощутив себя провинившимся школьником, и торопливо раздевшись, свернул одежду в комок и, приоткрыв дверь, сунул её туда.
- Не спеши, - почти ласково проговорила из-за двери… Молли. – Вымойся тщательно. Я проверю!

Он фыркнул – и, не сдержавшись, нервно рассмеялся беззвучно и залез в ванну. Включил душ… и, как обычно это бывало, потерял счёт времени, едва ощутив на коже его горячие струи. Непосредственно вымылся он, правда, сразу – что мыло, что шампунь пахли какими-то фруктами, кажется, клубникой и ещё чем-то сладким, но, сказать по правде, этот запах был наименее странным из всего, что происходило с ним этим вечером.
Кое-как выдернув себя, наконец, из полумедитативного состояния, в которое его всегда вгоняла подобная процедура, он выключил воду, вытерся, побрился над раковиной (бритву вместе со всем остальным он достал из карманов перед тем, как расстаться со своей одеждой), высушил волосы с помощью палочки, собрал их в аккуратный хвост, во второй раз за вечер подвёл глаза, надел халат, внимательно оглядел себя в зеркало – и открыл дверь.
В коридоре никого не было, однако его услышали: громкий голос Молли окликнул его с кухни:
- Кристиан! Всё как раз готово, ступай сюда!
- Иду, - обречённо отозвался он, мельком оглядывая коридор.
- Вот! – воскликнула ведьма, одобрительно его оглядывая. – Так в сто раз лучше! Даже щёки порозовели, - сказала она. – И побрился, и причесался… и выглядишь теперь почти что прилично, - удовлетворённо кивнула она. – Садись.
Он сел послушно, поджав босые ноги – она заметила это его движение, досадливо цокнула языком и левитировала ему синие пушистые тапочки.
- Прости – совершенно не тем голова занята, - посетовала она. – Надевай. Надеюсь, что подойдут.
- Да, в самый раз, - кивнул он, ловя себя на том, что начинает, кажется, привыкать к творящемуся абсурду. Ну мало ли… может, у неё хобби такое. Может же быть у человека хобби?
- Отлично, - она улыбнулась и, подцепив со сковороды шкворчащую ещё куриную ножку, положила её на тарелку, добавила картофельное пюре и красную фасоль в каком-то тёмном соусе, большой кусок хлеба – и поставила всё это на стол перед Скабиором. – Ешь, пока горячее, - сказала она.
- Спасибо, - сглотнул он слюну и взялся за вилку и нож.
Еда оказалась такой же вкусной, как суп – к тому же, её было много, и когда он закончил, ему уже было всё равно, что это за странная ведьма: хотелось промурлыкать ей что-то приятное… а потом лечь поспать. Можно было бы прямо тут, в тёплой и чистой кухне… вот прямо на этом вот чистом деревянном полу и…
Он подавил зевок и снова сказал:
- Спасибо. Вы удивительно вкусно готовите.
- Скажешь тоже, - смутилась она, махнув рукой. – Чай с пирогом будешь?
- Буду, - он придержал улыбку.

- И как же так вышло, что ты остался настолько без денег, что от голода накинулся на человека от голода? – сочувственно спросила она, наливая ему чай и ставя тарелку с большим куском пирога с патокой.
- Случайно, - осторожно ответил он, с удивлением обнаруживая, что, оказывается, у него в желудке вполне достаточно места и для десерта. – По глупости. Такого больше не будет. Я обещаю, - добавил он абсолютно искренне.
- Я надеюсь. Негоже так обращаться с людьми, - укоризненно проговорила она.
- Клянусь вам… Молли. Я никогда больше не буду никого грабить, - произнёс он самые, кажется, искренние слова в своей жизни.
Она покачала головой.
- Каждый может ошибиться, - сказала она великодушно. – Я тебе верю. Иди, переоденься, - сказала она, когда он закончил обед. – Одежда твоя уже высохла, думаю.
Она вновь отвела его в ванную и принесла туда его чистую, хотя и не выглаженную одежду, среди которой он с удивлением обнаружил пару чужих чистых рубашек, почти новых и вполне подходящих ему по размеру, а также чуть больший, чем надо, ярко-синий свитер явно домашней вязки с узором из переплетающихся кос.
- Это, - начал он, выйдя и протягивая ей вещи…
- Забирай-ка, - категорично заявила она. – Тебе явно нужнее – а мы обойдёмся. И вот это возьми, - она протянула ему довольно объёмный и… тёплый свёрток. – Поешь завтра – а то где ты до утра деньги возьмёшь? Тут остатки курицы, пирог, фасоль и хлеба немного… и я ещё по-мелочи всего положила.
- Спасибо, - ошеломлённо пробормотал он.
- Ну всё, ступай, - она ободряюще похлопала его по спине. – И вот что. Ты теперь дом наш знаешь – ты лучше приходи, если опять есть будет нечего. Неужто я для голодного еды не найду. Ну, или напиши, если совсем тяжко будет – меня Молли Уизли зовут.
- Спасибо, - в сотый раз за вечер повторил он, правда, на сей раз совершенно искренне.
Он тихонько вздохнул, сказал ещё раз своё вечное здесь:
- Спасибо, - и аппарировал прямо к себе домой, думая, что никакая она не сумасшедшая – он безумие всегда чуял. Просто… просто добрая фея из детской сказки. Или не фея, а, пожалуй, волшебница – какими они бывают в маггловских сказках.
И как жаль, что в реальности они совершенно другие.

КОНЕЦ

Мне ОЧЕНЬ понравилось!
Какие же тёплые у Вас рассказы)))
Огромное спасибо

Я очень рада. )))
Ну что же тёплого в РАО РФ? )))) Или в козах? ))))

А будет фанфик про запертых в пузырях УПСах? Так бы хотелось...

Бгг. Это под настроение надо - а у меня на работе ад: завтра к 9 утра, послезавтра вообще к 8. Какие уж тут пузыри.
Но у меня всё записано. )))

В РАО скорее весело. В конце самом. Гениально ведь Гарри придумал)) А дементоры им там в РАО про выгоду и расскажут.
Мне описание романсов Долохова из "Затмения" вспомнилось. И то, как я за Ойгена тогда переживала. А они тут - получение выгоды...

А про коз всё очень тепло получилось! Яркая картинка из жизни Люциуса: никогда не доверять свои интересы третьей стороне. И то, как он ситуацию спас, - гениально ведь, и по-доброму.

И правда что. Но Гарри же прав: у дементоров-то явная выгода тут! ))
А в Затмении да... не до смеха всем было. ((
И - ну не люблю я РАО. Такую правильную, в общем-то, идею так испоганить - это уметь надо.



Ну а что ему делать-то было? Позориться - так уж с размахом же. ))) А выбор был: или позориться - или подставляться. ))

Интересно, а в наше Минобрнауки никто посылку с дементорами не отправлял?

А что? Есть подозрение или желание? )))

И то, и другое. И Лорда туда же.

И Руквуда с ними!!

А Руквуда зачем? Лорд с дементорами прекрасно справятся сами.