Оружейник Хаоса (гет)

Разумеется, многим, в том числе — и официальным лицам, захотелось узнать, что же я имел в виду под словами «Он вернулся!» Но поражение круциатисом (пусть и далеко не в полную силу, зато — от Темного лорда) — есть поражение круциатисом. Так что, когда Дамблдор в сопровождении группы официальных лиц, включающей главу ДМП и самого министра магии, явились, чтобы «уточнить некоторое вопросы», преодолеть противотанковые заграждения на входе в Больничное крыло (мадам Помфри и Гиппократа Сметвика, поддержанных всей мощью госпиталя св. Мунго и авторитетом Гильдии Целителей) им не удалось.

Но на следующий день целительница пришла к выводу, что мое состояние уже позволяет общаться с людьми. Так что все интересующиеся заявились по новой.

Первым, разумеется, прилетел сам директор школы. Но не успел он начать расспрашивать «пострадавшего победителя», как явились сначала директора Шармбатона и Дурмстранга, в стремлении узнать: что именно произошло с их Чемпионами (Виктор до сих пор пребывал в беспамятстве, а Флер при вопросах о ее пребывании в лабиринте — впадала в истерику). А следом явились и представители Министерства — Бартемиус Крауч-старший, которого никто не убивал, Амелия Боунс, как Сила Правопорядка, и сам министр магии Корнелиус Фадж лично, в сопровождении нескольких авроров и невыразимцев.

— Гарри… — обратился ко мне Фадж, когда дискуссия о том, может ли Дамблдор допросить меня наедине (и продиктовать удобную ему версию событий) закончилась. Разумеется, это обращение я демонстративно проигнорировал.

— Мистер Анрио Поттер, — следующий заход сделала тетя Сьюзан.

— Слушаю Вас, госпожа Боунс, — немедленно отозвался я.

— Для начала, как представитель Департамента Магического правопорядка, я хотела бы уточнить: что Вы имели в виду под словами «Он вернулся!»

— Знаете, — вздохнул я. — Тогда я был в не совсем адекватном состоянии. Хорошо еще, что господа медики не позволили начать допрос прямо тогда. Я бы такого наговорил… И, вполне возможно — поймал бы в результате откат, поскольку сказал бы то, что искренне считал истинной тогда, но что не видится мне таким уж однозначным сейчас.

Министр попытался что-то сказать, что глава ДМП заткнула его даже не жестом, но пресловутым «универсальным движением брови».

— Я слушаю Вас, мистер Поттер.

— Начну с начала. Я вошел в лабиринт для третьего испытания, — я вздохнул. — Поскольку я — младший и слабейший из всех претендентов, то, получив некоторое преимущество по времени, войдя, я начал готовить ритуал, который должен был помочь мне пройти испытание…

— Стоп, — подняла руку мадам Боунс. — Для протокола. Уточните: чего Вы хотели добиться своим ритуалом?

— Усыпить все живые препятствия в лабиринте и деактивировать ловушки, — как говорил один персонаж, «говорить правду — легко и приятно».

— Но что-то пошло не так… — вздохнула мадам Боунс.

— Вы верите этому… этому… — на лице Каркарова уже просматривалась незаметная прочим, но видимая «колдуну Хаоса» печать Отречения. Кубок признал действия директора Дурмстранга не соответствующими принесенным им клятвам… Уж не знаю, ограничится ли действие печати магическим истощением, превращением в сквиба… или же пойдет до конца.

— Как минимум, он верит в то, что говорит, — ответила мадам Боунс, делая вид, что неприметное кольцо на ее руке с александритом*, меняющим цвета независимо от освещения, к ее уверенности не имеет никакого отношения.

/*Прим. автора: Кристаллы александрита способны менять оттенки окраски в зависимости от освещения: от тёмной сине-зелёной, голубовато-зелёной, тёмной травяно-зелёной, оливково-зелёной при дневном свете до розово-малиновой или красно-фиолетовой, пурпурной при вечернем или искусственном свете.*/

— По-твоему, то, что случилось — это «все уснули»? — возопил Фадж. — А весь этот кошмар… Это все всем просто привиделось? Во сне? Поттер! Отвечай!

Я пожал плечами.

— Я не знаю, что случилось, — вполне себе искренне ответил я. — Возможно — мою попытку просто пресекли, — вот тут я слегка… отклонился от истины. В слове «возможно». Темная Лёсса, леди фейри, госпожа Тихих холмов — пресекла мою попытку обратиться к силам Дворца безо всяких «возможно», «вероятно», или каких других эпитетов. — Подобные вещи вообще трудны, а уж если вмешивается кто-то с Той Стороны…

— Какой еще «Той Стороны»? — Фадж уже почти визжал.

— «Та Сторона», — как ни странно, вмешался Крауч-старший, — «варп», «Эмпирии»… По некоторым теориям, разрабатываемым в Отделе Тайн и не подлежащим широкому распространению, это и есть то, что позволяет нам колдовать. Способность обратиться к Той Стороне, как гласит эта теория, и есть то, что отличает нас от магглов.

— Не слишком сильно отличает, — пробурчал я.

И в самом деле, обычные люди и сквибы вполне укладывались в классификационные ранги от ро до каппа, маги — где-то от йота до эпсилон. Дельту в этом слое реальности я видел только одну, и то это был новый Темный лорд. Про «высокую дельту, на пиках до низкой гаммы» — доводилось читать. Все-таки похождения Гидеона Рейвенора в свое время весьма заинтересовали Гермиону… А значит, и у нас с Луной не было шансов уклониться от чтения. По моим предположениям, леди Аметист и ее возлюбленный — лорд Морион находятся примерно где-то на том же уровне, хотя я и не уверен. Верхние же ранги классификации… Как их не старались описать в художественной литературе — получалось… не очень. Самым адекватным, из того, что мне доводилось читать, было «Он мог бы убить меня, находясь на другом конце Галактики»*. Но одно несомненно: отличие ранга бета от альфа — намного больше, чем йота от эпсилона.

/*Прим. автора: Грем Макнилл, «Тысяча сынов», Айзек Ариман о Магнусе*/

Разумеется, на «глупое бурчание какого-то там мальчишки» старательно не обратили внимания.

— …впрочем, это только теория, — продолжил свою речь Крауч-старший. — И Отдел Тайн пока еще находится в стадии разработки эксперимента, который мог бы ее подтвердить…

Внутренне я поморщился. Достижения маггловской мысли о том, что основа рационального мышления вообще и науки в частности является не «установленный факт», а вовсе даже «сомнение», а также, что теорию невозможно доказать, но можно только опровергнуть — до магов еще не дошли. Впрочем, учитывая, что для мага часто воля важнее знания, а сомнение может обрушить и лишить силы даже весьма могущественный ритуал — можно предсказать, что данные достижения до магов не доберутся никогда, либо же будут отброшены как самоочевидная глупость. Такова уж хаотическая и противоречивая природа Кукловода Тысячи-и-Одного заговора, бога познания, но и воплощения колдовства, ересей и амбиций.

— Ладно, — фыркнул Фадж. — Это все — не важно. Рассказывай, что было дальше?

— Дальше? — переспросил я. — Использовав начатый, но не законченный мной ритуал, в реальности начал проявляться туманный город, Тихие холмы, где бродят кошмарные, искаженные варпом твари, а с небес вместо снега падает пепел. И нам всем еще сильно повезло, что у хозяйки города было хорошее настроение, и мы попали в туманный мир, а не в темный…

— Повезло?! — взъярился Каркаров. — Виктор до сих пор в коме!

— Повезло, — ответил я. — Если бы «не повезло» — он бы до сих пор бродил по Тихим холмам, раз за разом умирая в пастях тварей. По желанию хозяйки город мог просто нас не выпустить!

— «Город»? — хмыкнул Каркаров. — Это что, ты думаешь, что этот… как его… «Тихие холмы» — разумен?

Для мага он ведет себя… странно. Впрочем, вспоминая мой прошлый пятый курс… «Мертвые не возвращаются»… Запретили некромантию — и решили, что это сделало ее практики невозможными…

— «Город опаснее, чем его обитатели», — процитировал я хозяйку тихих холмов.

— Да что за чушь… — начал было Каркаров, но его остановился мадам Максим.

— Стоп, Игорь. Мы здесь не за тем, чтобы разбираться: что из увиденного нашими учениками было, а что — являлось всего лишь иллюзией. И не для того, чтобы спорить о том, как увиденное детьми согласуется с нашими теориями. Мы должны выслушать то, что мистер Анрио, — французский вариант моего имени директор Шармбатона произнесла с явным удовольствием. — ...посчитает нужным нам рассказать. И, поскольку он у нас совершенно однозначно не является экспертом в области магии иллюзий и прочих ментальных фокусов — мы не можем требовать от него, чтобы он нам разложил по полочккам: что из увиденного им — реальность, а что — наведенная галлюцинация. В этом нам следует разбираться самим, а не сваливать нашу работу на ребенка.

Каркаров надулся, а вот мадам Боунс — одобрительно кивнула головой. Впрочем, надо сказать, что явное облегчение испытал и Фадж: мадам Максим, возможно, не желая того, подсказала ему удобный способ дезавуировать заявление о возвращении Темного лорда, которое было бы политически крайне неудобно министру. Что ж. Я тоже не собираюсь убеждать слепцов, что «их курс ведет к опасности», и перед ними — обрыв. Главное — чтобы меня и моих девочек за собой не утянули.

— Продолжай, Га… Анрио, — вовремя поправилась глава ДМП.

— Поговорив с леди Лёссой…

Меня вновь перебили.

— А откуда ты вообще знаешь, как зовут эту девчонку? — ой, нарывается Фадж, ой, нарывается… Я бы вот не взялся утверждать, что Темная Лёсса сейчас нас не слышит. И еще менее — говорить, что услышанное ее не обидит. А обиженная лично на тебя хозяйка Тихих холмов — отнюдь не то, что нужно для долгой и здоровой жизни. И настроение, и здоровье она может ой, как попортить, даже не отправляя на разборки своего Палача.

— Библиотеки Дома Блэк — весьма обширны и содержат много интересной информации, возможно — не встречающейся нигде более, — еще бы. Лично ставил на полку и вносил в каталоги раритетное издание «Истории замка Азир», переданное леди Аметист.

— Хм… — задумчиво произнесла мадам Боунс. — Нельзя ли каким-нибудь образом получить доступ к столь… интересной информации? В конце концов, эти Тихие холмы и их хозяйка однозначно представляют некоторую угрозу для магического правопорядка…

— Кричер, — позвал я, и домовик с хлопком появился перед нами. — Предоставь леди Боунс копии «Истории Азира», «Хроник Вестника Рагнарека»… ну и «Безмолвных культов» фон Юнтца, — я перевел взгляд на мадам Боунс. — Последние не содержат информации о Тихих холмах, но для общего понимания контекста будут полезны.

— «Безмолвные культы»? — встрепенулся невыразимец, пришедший с министром.

— «Черная книга», — подтвердил я пылающую в его глазах догадку. — Дюссельдорфское издание 1839 года, еще не испорченное позднейшей цензурой и варварским редактированием.

Внутренне улыбнувшись, я вспомнил, как после первого испытания Гермиона упорно требовала, чтобы я добыл для нее если не рукопись, то хотя бы первое издание «Черной книги». И какое у нее было лицо, когда Кричер притащил то самое, первое издание, нашедшееся-таки в нашей библиотеке…

— Хм? — вопросительно поднял бровь Фадж.

— Редкость невероятная, — прокомментировал свое состояние невыразимец. — Большая часть экземпляров издания была уничтожена владельцами после того, как разошлись слухи о трагическом конце ее автора.

— Блэки были не из пугливых. Книга у нас сохранилась. Но уж извините, выдать оригинал — не могу…

— Это понятно, — махнул рукой невыразимец. — Но я добьюсь, чтобы Отдел Тайн выплатил Вам вознаграждение из своих средств даже за копию… Это… это…

Кричер с хлопком возник в палате Больничного крыла и начал выкладывать на небольшой столик тринадцать довольно-таки толстых томов.

— Будьте осторожны, — счел я нужным предупредить пылающего энтузиазмом исследователя. — Книги содержат меметическую угрозу высокого уровня. Мир прочитавшего эти книги уже никогда не будет прежним!

Невыразимец, счастливо вцепившийся в предоставленные ему тома, только махнул рукой. Ну что ж… Мое дело — предупредить!

— Ладно, — махнула рукой мадам Боунс. — С книгами разберемся, благо — есть кому. А пока хотелось бы услышать, что было дальше…

Признаться, мне было несколько интересно: почему меня опрашивают, а не подсунули фиал для воспоминаний, чтобы просмотреть их в Омуте памяти. Неужели этот артефакт настолько редок, что даже у ДМП нет своего экземпляра? Впрочем, мне же легче.

— Я сумел уговорить Темную Лёссу, чтобы она отпустила мисс Делакур…

— Спасибо тебе за это, — вмешалась мадам Максим.

Я кивнул, принимая благодарность и продолжил.

— …Потом я встретился с Диггори. Признаться, я несколько раз пытался вывести из города и его… Не получилось. Единственный, доступный нам выход был через портал Кубка Огня…

— А Виктор? — влез Каркаров. — Что вы сделали с Виктором?

— Историю Крама я знаю только с чужих слов, — покачал я головой. — И, памятуя о том, как показания с чужих слов лишили меня крестного — я не буду повторять ошибку Верховного Чародея Визенгамота.

Дамблдор сморщился, видимо, напоминание об истории Сириуса было ему неприятно, но кивнул, поддерживая мое решение.

— Значит, Вы отказываетесь подтвердить, что Виктор был под империо? — возмутился Каркаров.

— Я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть данное утверждение, — согласился я. — Виктора я не видел. Да если бы и видел — я не специалист по непростительным заклятьям. А ведь даже для специалиста отличить подвергнутого заклятью подвластия от действующего по своей воле — может быть непростой задачей. Иначе оно не было бы так опасно!

— Хорошо, — кивнула мадам Боунс, жестом затыкая возмущающегося Каркарова. — Продолжайте.

— Дальше мы с мистером Диггори бродили по Тихим холмам, отбиваясь от монстров, пока не вышли к Кубку. По условиям состязания, мы должны были бороться за победу. Поэтмоу я схватился за Кубок. Видимо, мистер Диггори пришел к тому же выводу. Так что получилось так, что за Кубок мы взялись одновременно…

— Дальше, — подбодрила меня глава ДМП.

— Дальше мои воспоминания несколько… спутаны, — еще бы им не быть «спутанными», если путала их сама Луна Лавгуд! Тут еще хорошо, что не придется рассказывать, как свинцерогие шерстоплясы верхом на морщерогих кизляках исполняли ламбаду! А она могла!

— Я — могла, — прошелестел в моем сознании голос Луны. — Но не стала!

— Спасибо тебе за это, — также беззвучно отозвался я.

— В общем… — продолжил я вслух, — не уверен, но, кажется, что там был Темный лорд. И он призвал своих последователей… Одного из них… если я правильно помню он убил сам. Других он ругал, наказывал круциатисами… Я старался бороться с наваждением… но, кажется, только запутывался в иллюзии. Иначе зачем бы одному из Пожирателей Смерти называть другого «Малфоем»? Ведь уважаемый гражданин, влипший во всю эту историю только из-за заклятья «Империо»… Что бы ему делать на том кладбище? — Я ожидал вопроса «Что за кладбище?», но его так и не последовало. — Еще там обсуждали наказание для «предателя Каркарова», — директор Дурмштранга побледнел. — Тот, кого называли «Темным лордом» сказал, что «если подставится — пришибу, а так — у меня есть и более важные дела, чем за каждым мелким предателем гоняться». Впрочем, он тут же вычислил предателя, стучавшего сразу спецслужбам США и Гринготтсу, и, как я раньше говорил, убил его прямо при всех…

— Тела Николаса Ханта и Корбана Яксли нашли на кладбище возле деревни Литтл Хенглтон, куда мы прибыли, исследуя след портала, в который превратили Кубок Огня, — прокомментировала мадам Боунс.

— Хм… — Дамблдор дернул себя за бороду. — Но портал настраивал Грозный глаз Грюм. Неужели эта… «Хозяйка Тихих холмов» в сговоре с Волдемортом?

Все вздрогнули при звучании «запретного имени». И, подозреваю, вопрос тут не в «страхе перед именем», а в том, что Темный лорд мог это самое имя услышать. Так что то, как в прошлой жизни Дамблдор настаивал, чтобы я произносил именно эту анаграмму — иначе, как «подставой» и не назовешь.

— Нет, — покачала головой мадам Боунс. — Признаться, мы подумали также, и пришли с обыском сначала в комнату в Хогвартсе, выделенную Аластору, а потом — и в его квартиру… Где и нашли самого Грозного глаза, упакованного в собственный сундук, с издевательской запиской от Того-кого-нельзя-называть… Похоже, вместо Аластора детей в школе учил кто-то совершенно другой. И это вызывает вопросы к Вам, Альбус: как Вы могли не понять, что вместо Вашего старого друга в Хогвартс прибыл кто-то совершенно другой?

— Признаться, я заметил, что Аластор сильно изменился… — задумчиво произнес Дамблдор. — Но мы давно не виделись, а людям свойственно меняться… Тем более, что все наши обычные проверки самозванец прошел. Так что я посчитал было, что у меня со всеми этими событиями, начала развиваться паранойя.

Видно было, что мадам Боунс Дамблдор не убедил, но устраивать скандал в присутствии представителей иностранных делегаций она не стала, сделав вид, что ее удовлетворили объяснения Дамблдора.

— Продолжайте, мистер Поттер, — кивнула она мне.

— Когда я более-менее пришел в себя, я понял, что Седрика рядом нет. И мне только тут сказали, что он благополучно вернулся в Хогсмит.

— Мистер Диггори пытался Вас вытащить, но не смог — и аппарировал. Почему-то Тот-кого-нельзя-называть не поставили антиаппарационного барьера, — прокомментировала мадам Боунс.

— Видимо, рассчитывали только на меня, школьника четвертого курса. А против меня антиаппарационный барьер ставить бессмысленно: все равно аппарировать я не умею…

Невыразимец, оторвавшись от вожделенных книг, кивнул, соглашаясь с моей версией.

— Как же ты, мальчишка, смог выбраться оттуда? — все еще заметно серый, Каркаров счел нужным вмешаться.

— Повезло, — пожал я плечами. — Когда Темный лорд долбанул меня круциатисом, я не удержался на ногах и упал на превращенный в портал Кубок. Портал сработал — и меня унесло обратно.

— И вы верите мальчишке? — возмутился министр. — Круциатисы, невероятное везение, воскресший Тот-кого-нельзя-называть… Чушь!

— Чушь — не чушь, а два трупа у нас есть, — отозвалась мадам Боунс. — И заявление от Аластора Моуди о похищении. И зафиксированные колдомедиками следы воздействия круциатисом на мистер Поттера. А Тот-кого-нельзя-называть… Мальчик сам сказал, что его могли обмануть, что он не может поклясться, что тот, кто выступал перед ним на кладбище — в самом деле тот самый ужас прошлого…

— Или его могли обмануть, обработать ментальными заклятьями, накачать наркотиками — чтобы он сам верил, что он и есть Темный лорд, чтобы играл достовернее… — прокомментировал я, вклинившись в паузу.

— Или так… — с немалым сомнением согласилась мадам Боунс. Но скорее она просто не сочла нужным спорить, опровергая «заведомую чушь». Ну и ладно. — Но, в любом случае, совершены преступления. И их следует тщательно расследовать!