Неправильный подвид (гет)

Для Драко это был уже третий стакан виски за ночь, и слова на пергаменте, лежащем перед ним, начали расплываться. Семь папок. Семь ведьм, вернее, уточнил он, восемь, если считать его собственную. Восемь вейл − а он не мог найти ответа на загадку, почему именно он. Не имело значения, что он не добился никакого прогресса. Как заметил его отец в тот день, когда передал ему информацию, не было крайних сроков. Над ним не стоял ни один монстр, готовый убить его, если он не сделает этого достаточно быстро.

Прошедшие несколько недель, что он работал, не принесли никакого результата. Не имело значения, что этот проект займет годы; Грейнджер определенно не планировала куда-то уходить, и не было похоже, что кто-то еще собирался их опередить. Он был единственным живым существом, у которого была собственная маленькая вейла для изучения. Вейла, которая, вероятно, сейчас свернулась калачиком на диване, листая Ежедневный пророк, как будто эта тряпка содержала решение всех ее жизненных проблем, а не рекламу тоника для волос и, в основном, ложные сплетни о знаменитостях.

Сейчас он был единственным монстром.

Она уже немного привыкла к нему. Ночи, которые они проводили вместе, словно ногти, сдирающие краску со старой доски, стерли с ее лица блеск вейловского обожания, и каждое утро, когда он держал ее за запястье, она казалась все менее восторженной. Гермиона все еще смотрела на него, словно он был солнцем, а она тянущимся к свету цветком, но с каждым днем это постепенно превращалось для нее в обыденность. Он все еще оставался самым чудесным существом на свете, и в то же время − самым обычным человеком.

Однако для самого Драко все труднее становилось выносить ее. Грейнджер пробуждала в нем странный зуд, как загадка, которую он не мог разгадать, девушка, которую он никогда не любил, разум которой наблюдал за ним даже сквозь туман эйфории, и которая считала, что должна его узнать и понять.

Он раздраженно отодвинул папки. Может быть, книга, которую сова принесла этим утром, даст какой-то намек. Он знал по опыту, что ему нужна только одна нить, чтобы ухватиться за нее и позволить своему мозгу распутать весь узел. Весь фокус заключался в том, чтобы найти нужную нить, но до сих пор этого не произошло.

Шаг к двери, прикосновение пальца к засохшему цветку, все еще стоящему в вазе, щелчок замка, и Драко вышел из своей комнаты, направляясь к Гермионе. К этому времени он уже достаточно выпил, иначе не мог объяснить, почему остановился позади нее, залюбовавшись, как свет падает на ее кудри и отражается, казалось, тысячью бликов. Кто бы мог подумать, что в волосах может быть так много оттенков коричневого?

− Я знаю, что ты здесь, Малфой, − сказала она. − Я слышу, как ты дышишь.

Он выдавил из себя смешок и поднял книгу со столика, где оставил ее вместе с утренней почтой.

− Полагаю, ты соскучилась по моему августейшему присутствию.

− Вообще-то нет, − ответила Гермиона, вложив маркер в собственную книгу, и улыбнулась ему, опровергая собственные слова. − Я думала, ты уже лег спать.

Это была не та ночь, которую они планировали разделить, так что это было разумное предположение.

− Я просто читал, − ответил он. − Стало скучно. Решил посмотреть книгу, которую прислал мой отец.

− Краткий и достоверный отчет о магических зоонозах, автор Федер Плюм, − прочла на корешке Гермиона.

Голос ее звучал легко и небрежно, но в нем слышался вопрос. Драко бросил ей книгу, чтобы не выглядело так, словно он пытается что-то от нее скрыть. Она чуть не уронила книгу и бросила на него неприязненный взгляд, вероятно, недовольная тем, как он обращается с ценными фолиантами. Скорее всего. Но он не знал точно.

− У меня внезапно возник интерес к этой теме, − пояснил он, одарив книгу презрительной усмешкой. − Хотя сомневаюсь, что в 1882 году было много полезной информации по поводу нашей ситуации.

Она начала листать книгу, а Драко присел рядом с ней, оставив между ними, как сказала бы его мать, место для добродетели, и вытянул ноги. Гермиона медленно прижалась к нему, но он сделал вид, что ничего не заметил, и вместо этого уставился на текст книги, который был написан от руки и выглядел, как собрание записей одного одержимого исследователя. Кем бы он ни был, по крайней мере, у него был аккуратный почерк. Написанное в некоторых книгах, найденных Драко в семейной библиотеке, было настолько неразборчивым, что его с трудом удавалось прочесть.

− Моя мама хочет пообедать с нами, − сообщил Драко. Он знал, что это прозвучало немного неожиданно, но мысли о семейной библиотеке напомнили ему, что его мать уже несколько раз просила о встрече, а он отмахивался от нее. − Ты не против?

Гермиона с несчастным видом вздохнула и кивнула. Он не винил ее за это. Нарцисса Малфой не всегда нравилась людям за пределами ее круга.

− Спасибо, − сказал он. − Я ценю это.

− Тебе, наверное, интересно, как я стала вейлой, − произнесла она, игнорируя его благодарность и продолжая искать в книге что-нибудь полезное, − и можешь ли ты стать таким же.

− Я не думаю, что ты заразная, − сказал Драко, радуясь смене разговора. Он знал, что его мать будет вежлива, но у Грейнджер не было причин так думать. − Я еще не начал терять силы. Да и не думаю, что стану таким, как ты, если, конечно, не найду вейлу с подобной заразой и не уговорю ее пойти со мной на свидание.

− Это даже не было хорошим свиданием, − устало произнесла Гермиона. Что-то внутри Драко сжалось, но он заставил себя казаться расслабленным. Он даже хмыкнул, как бы поощряя ее продолжить. − Может быть, он думал, что ему и не надо особо стараться. Он был слишком красив.

− Вейлы обычно такие, − отметил Драко. Его руки едва не сжались в кулаки.

− Думаю, секс тут ни при чем, − продолжила она. − Я наверняка заразилась через кровь.

− Кровь?

− Он порезал себе палец, когда мы готовили ужин, − сказала Гермиона. − Я думала, что буду выглядеть так сексуально, посасывая рану и этим намекая на другие вещи.

Драко искренне не хотел слышать об этих других вещах. Мысль о том, что застенчивая Грейнджер взяла чей-то палец в рот и лизнула его языком, заставила его взор затуманиться.

− Немного неприятно, − сказал он со всем отвращением, на которое был способен. − Слизывать кровь... Ты что, вампир?

− Ну, это была плохая идея, − сказала она. − Облизывание, секс, все вместе.

− Очевидно, − он перевернул страницу, надеясь отвлечь ее от мерзких, отвратительных воспоминаний. Ему нужно было сделать пометку, что заражение могло произойти через кровь, а не через… другие способы, о которых ему не хотелось даже думать.

− Даже Рон был лучше.

Но она все еще продолжала обсуждать неприятную тему, и Драко сдержал дрожь негодования. Это были не те вещи, о которых женщине следовало бы говорить с мужчиной, даже если он просто ее сосед по квартире.

− Осмелюсь спросить, сколько еще подобных воспоминаний мне придется вытерпеть? − спросил он. − Я не хочу выглядеть безразличным, Грейнджер, но это так и есть.

− Были только эти двое, − ответила она. Ее голос звучал немного мрачно. − Книги, которые Лаванда и Парвати читали в Хогвартсе, дали мне совершенно нереалистичное представление о мужской компетентности.

Драко очень хотелось сказать что-нибудь о Уизли и его компетентности, но он сумел удержать рот на замке. Вряд ли у нее будет возможность заняться сексом снова. Ее печальные воспоминания − все, что у нее было, если только он...

Он остановил эту мысль на полпути. Не было никакого "если". Не было никакого "он". Это стало бы насилием с его стороны, и она явно не думала о нем в таком ключе. Если бы он воспользовался ею, то она точно не стала бы делиться этими ужасными кусочками своего прошлого. И, в любом случае, Драко совершенно определенно не думал о ней подобным образом и, в отличие от нее, не был магически ограничен от наслаждения посредством чьего-то прикосновения.

− А как насчет тебя? − спросила она. − Сколько побед было в твоем прошлом?

Драко чуть подвинулся, чтобы ей было удобнее прильнуть к нему, и Гермиона положила голову ему на плечо, проводя пальцем по строчкам предисловия к книге. Плюм довольно много говорил о жестокости драконов и описывал, вероятно, ложные, но определенно мрачные идеи о поведении людей, заразившихся драконьей оспой. Он был совершенно уверен, что некоторые вещи, описанные этим человеком, анатомически невозможны. Он ничуть не удивился, что несколько больных драконьей оспой взяли на себя смелость провести несколько раундов кулачного боя с исследователем. Плюм становился, если верить его словам, жертвой множества жестоких столкновений во время выполнения главного дела всей его жизни, и из каждой такой встречи он выходил все более потрепанным.

− Хм? − Грейнджер толкнула его локтем, и он вздохнул.

− Нисколько, − ответил Драко, постаравшись, чтобы это прозвучало не так жалко, и добавил: − Знаешь, на войне я был немного занят, старался не умереть.

− А потом? − спросила она.

После войны было еще хуже. Ему больше не нужно было бояться монстров. Ему достаточно было знать, что люди, глядя на него, не видят одного из них.

− Мне не нравятся женщины, которые находят бывших Пожирателей Смерти возбуждающими, − сказал он.

Это воскресило в памяти нескольких неприятных вечеров, когда ведьмы просили его показать свою метку, облизывая губы и не пытаясь скрыть возбуждения при мысли о том, чтобы провести время с плохим мальчиком. Грейнджер медленно провела рукой по длинному рукаву − всегда достаточно длинному, чтобы скрыть любой намек на тусклую серую змею под ним − и вздохнула. Если бы Драко не знал, что это невозможно, то подумал бы, что она пытается сдержать свой гнев. Ее рука на его предплечье была горячей, он чувствовал это даже сквозь хлопковую ткань.

Она отодвинулась от него и села, выпрямившись.

− Понятно, − сказала она. − Ну, мир полон идиотов, и любой, кто думает, что это все, чем ты являешься, − один из них.

Она направилась в душ, чтобы, как он предположил, потом лечь в постель. Драко же продолжил листать книгу и, когда он уже отчаялся найти хоть что-нибудь о вейлах, наткнулся на один абзац.

"Хотя этот подвид вейл выглядит не очень опасным, вы должны быть крайне осторожны, когда приближаетесь к одной из них, потому что, когда я положил свою руку на ее, ее муж ударил меня и избил так, что я даже испугался за свою жизнь."

Драко захлопнул книгу и бросил ее на пол. Каждое столкновение Плюма с магическими существами, казалось, заканчивалось насилием. Похоже, этот исследователь был самым раздражающим пьяницей на свете, приставая ко всем, кто имел несчастье встретиться с ним. Но хуже всего было то, что книга содержала только один абзац о подвиде вейл Грейнджер. От нее вообще не было никакой пользы.