Неправильный подвид (гет)

− Привязываться − это нормально, − произнес Люциус.

Драко ничего не ответил. По правде говоря, он не знал, что сказать. Он приехал в поместье, чтобы подобрать костюмы для вечеринки и вернуть некоторые из книг о вейлах, которые Гермиона одолжила. Еще он планировал забрать пару текстов об оборотнях, насчет которых Гермиона высказала интересное предположение. И хотя Драко сомневался, что в случае с оборотнями действует тот же самый принцип, что и с вейлами, но эту зацепку следовало рассмотреть. До сих пор им не удалось продвинуться в исследованиях, и он подозревал, что это ни к чему не приведет. Тем не менее, оборотни были существами, которые могли заражать людей и превращать их в себе подобных, они образовывали пары, отношения в которых складывались по волчьим принципам, а не человеческим. Может быть, ситуация с вейлами будет в чем-то похожа.

Положив стопку книг на стол, Драко уже собирался уходить, когда в библиотеку вошел отец, о чем возвестила картина с кричащим павлином.

Драко хотелось бы, чтобы его мать подумала насчет ремонта. Кого волнует, что на этой картине изображена жена какого-то важного Малфоя из прошлого? Это было отвратительно.

− В детстве у меня был книзл, − продолжал Люциус, и Драко издал звук, который можно было истолковать как поощрение. − Я любил это маленькое создание больше, чем мог себе представить. Он спал на моей кровати и повсюду следовал за мной. Я носил его на руках, расчесывал ему шерсть, и этот кот никому не позволял прикасаться к себе, кроме меня. Я убил бы любого, кто тронул бы хотя бы один волосок на его золотистой голове.

− Что с ним случилось? − Драко было почти страшно задавать этот вопрос, но его отец выглядел таким печальным...

− В конце концов он умер от старости, − сказал Люциус. − Я проплакал несколько дней и настоял, чтобы его похоронили на семейном кладбище.

− Мне очень жаль, − произнес Драко. Он полагал, что должен был заметить надгробие домашнего животного на маленьком кладбище, спрятанном в роще на территории поместья, но он никогда не был хмурым болезненным ребенком, любящим склепы и надгробные плиты. Все, чего он когда-либо хотел, − летать и играть с друзьями. Романтика смерти никогда не привлекала его.

От этой мысли у Драко зачесалась рука, и он с трудом удержался, чтобы не потереть ее. Его отец наверняка заметит это проявление отсутствия самоконтроля, спросит, все ли с ним в порядке, а ему не захочется объяснять, как сильно он ненавидит выцветший череп и змею − знак, который ему придется носить вечно. Он никому не показывал метку Пожирателей смерти, и, конечно, никогда не позволит Гермионе увидеть ее. Драко научился не опускать взгляд, когда на нем не было рубашки, так что даже он не видел черепа со змеей со времен войны. Но это не имело значения. Он мог отчетливо представить каждую линию знака, мог нарисовать его даже во сне и был уверен, что это не изменится с годами. Он никогда не сможет стереть его или отменить, или искупить. Грехи отца были буквально выжжены на теле Драко. И, что было хуже всего, он считал, что заслужил это.

Есть ли кто-нибудь глупее шестнадцатилетнего мальчишки, который думает, что он прав?

− Я хочу сказать, − продолжил Люциус, − что даже если этого еще не произошло, я уверен: со временем ты станешь заботиться об этой девушке. И это нормально. Вы живете вместе, она связана с тобой магией. Ты был бы чудовищем, если бы не начал испытывать чувства к ней. А я тебя знаю, сынок, и понимаю, что ты не такой.

− Спасибо, − сказал Драко. Ему хотелось уйти от этого разговора. Хотелось пойти и прилечь. Хотелось напиться так, чтобы он не смог держать в руках стакан.

− Просто помни, что она − существо, − продолжил Люциус. − Она не человек, в отличие от тебя.

− Она − больная грязнокровка, − возразил Драко. Произнесенные слова осели пеплом во рту, и ему захотелось выплюнуть их. Его желудок сжался, и он потянулся за стаканом воды, которого не оказалось на столе. − Я понимаю.

Люциус отвернулся.

− Мне так жаль, − проговорил он. − Это не та судьба, которой я желал бы для тебя. Я хотел, чтобы у тебя было то же, что и у меня. Жена, которую ты мог бы уважать и любить. Достойный сын, который пошел бы по твоим стопам.

− Я ценю это, − откликнулся Драко и чуть не задохнулся. Он захлебывался непроизнесенными словами, которые ему с трудом удавалось проглатывать. − Я не выбирал... я пытаюсь извлечь из ситуации максимум пользы. И она не... не совсем неприятная.

− Ты принес так много жертв ради нашей семьи, − Люциус глубоко вздохнул. − А теперь вот это... Я рад, что она хотя бы миловидная. Можешь спокойно к ней привязываться. Это нормально. Мы все любим наших питомцев. Вероятно, в этом есть даже некоторые преимущества. Она сможет сделать для тебя то, что ты никогда не попросишь у настоящей леди... но чем меньше мы будем об этом говорить, тем лучше.

− Ты прав, − выдавил Драко. Это было единственное, что смогли произнести его губы.

Он не был уверен, о чем именно говорил его отец, но надеялся, что неправильно понял намек. Он уже много лет твердил себе, что его отец отличался от более грубых Пожирателей Смерти. За последний год войны Драко не раз становился свидетелем того, как некоторые из них совершали поступки, которые ему нестерпимо хотелось забыть, как бы сильно они ни врезались в память. Но он никогда не видел, чтобы его отец был вовлечен в эти мерзости. Он был человеком, попавшим в ловушку, а не упивающимся своими низменными желаниями.

Драко уважал это, особенно потому, что отсутствие сдержанности в таких вопросах, вероятно, возвысило бы его в глазах Волдеморта. Но Люциус Малфой предпочел остаться верным себе. Он предпочел остаться чистым.

Чистота всегда побеждает. Вот что все время твердили Драко. Каким же он был дураком, когда верил в это!

− Мы можем найти девушку с хорошей родословной, возможно, с континента, которая... гарантированно родит тебе чистокровного ребенка, когда придет время, − продолжал Люциус. − В этой ситуации с вейлой ты можешь просто усыновить ребенка и отправить его мать восвояси. Она получит достойное вознаграждение, и ты никогда больше не увидишь ее. Это будет хорошим решением твоей проблемы.

Драко закрыл глаза и подумал о том, чтобы аппарировать домой.

− Я думаю, что беспокоиться о моем собственном наследнике немного преждевременно, − сказал он в темноту, которую дарили ему сомкнутые веки. − Ты все еще жив и здоров. В самом расцвете сил. Я могу побеспокоиться о ребенке, как только более-менее урегулирую эту ситуацию.

− Мудро, − похвалил его Люциус, но в его голосе звучало что-то, похожее на осуждение. − Я просто хотел успокоить тебя на тот случай, если ты почувствуешь, что оказался в ловушке.

− Спасибо за заботу, − откликнулся Драко. Он надеялся, что слова прозвучали не так напряженно, как ему показалось. Он надеялся, что отец не понял, как низко упал в его глазах. Он никогда этого не поймет.

Чистота всегда побеждает. Это было похоже на плохую шутку. Чистота не победила ничего. Любовь − да. И доблесть, и дружба. Все, что удалось чистоте − бессмысленная резня.

− Ты мой сын, − сказал Люциус. − Я люблю тебя.

Драко открыл глаза и слабо улыбнулся отцу.

− Я знаю, − заверил он.

− Просто... будь добр к ней, конечно, − попросил Люциус, − и не волнуйся, если придется ухаживать за ней. Твоя мать сказала, что она прекрасно держала себя в ресторане и была хорошо одета. По крайней мере, тебе не придется ее стесняться.

− Не придется, − согласился Драко. Он чувствовал себя марионеткой, которую кто-то другой дергал за ниточки, заставляя делать и говорить то, что нужно. − Сначала она, конечно, выглядела так себе, потому что была очень больна, но теперь ей гораздо лучше.

− Хорошо, − сказал Люциус. Он неловко переминался с ноги на ногу, а затем весело добавил, явно довольный тем, что ему удалось сделать то, что хотел: − Твоя мама сказала, что ты пойдешь на костюмированную вечеринку?

Драко кивнул. Он порылся на чердаке среди вещей, оставшихся от ушедших поколений Малфоев, чтобы найти то, что они смогли бы надеть. Панси, конечно же, придет в каком-нибудь наряде, который будет больше открывать, чем скрывать и заявит, что одета как мышка или что-то в этом роде. По ее мнению, костюмированные вечеринки были возможностью одеться как можно более провокационно без каких-либо последствий. И как бы ему ни хотелось увидеть Гермиону в одном из предыдущих "костюмов" Панси, она будет чувствовать себя несчастной каждый раз, когда кто-то случайно или намеренно коснется ее обнаженной кожи, поэтому он подумал, что ей подойдет более консервативный наряд.

− Нашел что-нибудь? − спросил Люциус.

− Я просто надену маску с перьями, − пояснил Драко. − Мне совсем неинтересно переодеваться.

Он нашел черную маску из перьев и, вспомнив, что Гермиона сравнила его с вороном, решил, что именно так и оденется. Черная рубашка, черная маска − и костюм готов. Он выбрал несколько вещей, которые нужно было отправить Гермионе. Малфои сохранили огромное количество вещей − они лежали там, наверху, в сундуках и коробках, словно обломки человеческих жизней. И будь он проклят, если позволит Грейнджер выглядеть менее чем сногсшибательно, особенно если Панси жаждет возможности унизить его вейлу.

− Мне это тоже никогда не нравилось, − согласился Люциус. − А вот женщины любят.

Драко посмотрел на черный парчовый жилет своего отца, подумал о серебряной маске, которую его отец носил в течение многих лет, и решил ничего не говорить ни о том, ни о другом.

− Мне пора, − вместо этого произнес он. − Рад был тебя увидеть. Береги себя.

Люциус похлопал его по плечу.

− Береги свою маленькую вейлу, Драко. Выясни, как она зацепилась за тебя, и тогда мы посмотрим, как можно контролировать весь этот процесс. У меня уже есть человек, который ищет способ изолировать то, что вызывает болезнь, и заразить кого-то без необходимости держать при себе вейлу, готовую переспать с нашими жертвами, − он позволил себе слегка ухмыльнуться. − Хотя я сомневаюсь, что кто-то будет возражать.

− Это будет непросто − создать такую вейлу, − сухо пояснил Драко. − Тебе нужен кто-то из зараженных первородных, а не такая, как она... как Грейнджер. Она не заразна.

Драко изучал свои ботинки, чтобы не встречаться взглядом с отцом. Он уже чувствовал, как в нем закипает ярость, а вместе с ней и желание вдавить отца в землю. Единственная проблема заключалась в том, что тогда ему пришлось бы поколотить и себя.

− Ты просто выясни, как ей удалось зацепиться за тебя, и мы сможем предложить таких же маленьких вейл, как она, подходящим людям, − сказал Люциус.

− Тем, кого тебе хотелось бы видеть в числе своих должников, − уточнил Драко.

− Или тем, у кого достаточно денег, − добавил Люциус. Он снова похлопал Драко по плечу. − Обращайся с ней хорошо, Драко, и сможешь узнать все ее секреты.

________________________

От переводчика: Вам тоже хочется врезать Люциусу? Мне так точно...