Сумерки богов (джен)

Девяносто процентов преступлений совершаются от скуки.

К такому выводу Скуратов пришел еще много лет назад, когда состоял на службе в особом отделе и взял в разработку первого «клиента». Со временем он не только не разуверился в обретенном знании, но еще более в нем утвердился.

Скука, всему виной скука. Серая, мутная, вязкая, ползущая по венам, отравляющая кровь, затемняющая разум. Скука, пожирающая и поглощающая, как ненасытная инопланетная плесень.

Это только на первый взгляд кажется, что преступления совершаются из ревности, алчности или мести. Нет, все эти страсти, в конце концов, вторичны. Один глубоко скучающий замечает, что другой, не столь глубоко скучающий, обзавелся новой игрушкой и неожиданно для наблюдателя демонстрирует признаки выздоровления. Кровь очищается, цвет лица приобретает здоровый оттенок, и процент серой слизи, флегмы, как именовали эту субстанцию средневековые лекари, уменьшается настолько, что прежде скучающий индивид выздоравливает и становится живым, живым по-настоящему, а не по медицинским показателям. Со всеми сопутствующими этому агрегатному состоянию чувствами. Жизнь становится интересной, объемной и насыщенной. И, главное, обретает смысл, украшается возвышенной целью и вознаграждается душевным благополучием.

Что же в таком случае остается тому, первому, глубоко скучающему, наблюдающему за этим праздником жизни? Ему остается завидовать, исходить желчью и… планировать преступление. Потом в конце концов его совершить. Ограбить или убить. Ему тоже требуется лекарство. Но имеет ли смысл добывать собственное, если у соседа оно уже есть? Проще пойти и взять. Для кого-то действенным снадобьем окажутся деньги, для кого-то — власть, а кто-то удовольствуется живым атрибутом — человеком.

Только действует лекарство недолго, как стимулятор или обезболивающее. На первый раз хватит одной таблетки. Слизь стекает и сворачивается в безобидные комья, вместо отупляющей серости на несколько часов в действие вступает выпуклая пестрота. Мир сияет, как подсвеченный изнутри стеклянный шар, переливается и звенит. Оглушенные наркотиком нейроны искажают поступающие извне сигналы и выводят на внутренний экран завораживающую картину, которая очень далека от реальности.

Но длится это недолго. Действие таблетки ослабевает, а затем и вовсе обращается в железистое послевкусие. Обретенная в результате преступления добыча теряет исцеляющие свойства. Драгоценности тускнеют, бренд выходит из моды, обшивка флайера покрывается трещинами. А человек… Человек стареет.

И снова скука. Снова серая, ползучая, разлагающая скука. Смерть, неуловимая для приборов, нераспознаваемая сканером. Выход только один — снова принять лекарство. Только дозу придется увеличить: вместо одной таблетки принять две. Одной кражей в гипермаркете или единственным трупом охранника уже не обойтись. Придется вскрыть сейф или угробить пассажирский лайнер.

К здоровым, не нуждающимся в подобном лечении, Скуратов себя не причислял, но и неизлечимо больным тоже не чувствовал. Мог бы продержаться. Только все равно согласился на эту авантюру. Зачем? Немолод уже, деньги за труды свои небезупречные накопил. Жил бы спокойно. Прикупил бы домик на Аркадии. Женился. Написал бы детективный роман, опыт-то большой, сюжетов много. Так нет же, зачем-то две недели сидел на Джек-Поте, призывая всех демонов по свою душу.

А потому что скучно.

Макс Уайтер думает, что им движет чувство мести. Услышал, что к делу причастны его старые недруги, так называемые «мозгоеды», отжавшие его киборга, а самого Макса определившие на нары, вот и вписался. Надеется отмстить, разбогатеть и начать все сначала. Ну пусть мечтает. Иллюзии, они иногда полезны.

Блондинка с той же болячкой, Скуратов проверял. Живет неплохо. Не бедствует. Ограбила работодателя. Умна, в меру успешна, есть кое-какой капитал. Могла бы удачно выйти замуж. Но ей тоже скучно. Обнести казино и разорить влюбленного простака уже неинтересно, доза маленькая. Подавай развлечение помасштабней, с размахом, с похищением, шантажом, перестрелками и… убийством. Сестрицу-то в финале грохнуть придется, с ней не договоришься. Корделия за этого своего киборга из черной дыры достанет. Отпустить ее и жить по-прежнему не удастся.

Пижон Александр (или как там его зовут на самом деле) из всей этой компании, пожалуй, самый болезный, подцепил серую слизь еще в детстве. Потому что у таких, как он, болезнь врожденная, а таблетки он уже все перепробовал. Такому, чтобы излечиться, требуется что-нибудь особое — каннибализм или мировое господство. Скуратов не удивился бы, шепни ему кто-то, что этот Александр уже перетравил всю свою семью или отправил в сумасшедший дом сестру и младшего брата. А что? Знатная развлекуха. Теперь на повестке дня мировое господство, а холдинг Корделии — одна из промежуточных целей, ступенька.

Самый безобидный из них, получается, он, бывший особист и наемный убийца, Валентин Скуратов. Потому что ему неинтересны ни месть, ни мировое господство. Он всего лишь пытается отсрочить старость, сделать глоток из источника вечной молодости. Как он там называется? Святой Грааль? Чаша, которая любую жидкость обращает в эликсир молодости. Кстати, этот радиотелескоп издалека очень похож на чашу. Огромная серебристая полусфера, медленно растущая в иллюминаторе.

Покупать и снаряжать транспортник не пришлось, Рудольф направил Скуратова с Максом на Амальгаму, откуда к Новой Москве уходило грузовое судно «Калигула» компании «Альфатранс» с партией дисперсионных стекляшек. Капитан грузовика, старый итальянец по имени Винченцо Орсо, принял их на борт без вопросов. Итальянцу было за семьдесят, но телесно он был крепок и коряв, как те деревья, которые исчисляли свой возраст веками. По мелькнувшей в темных глазах усмешке Скуратов понял, что имеет дело со своим отошедшим от дел коллегой, в молодости работавшим на одну из «семей» с Палермо Нуово. Этот лишнего не сболтнет и без повода не спросит. Взять четверых грузчиками? А почему нет. Что там у них вместо багажа? Транспортировочный модуль? И что с того? Багаж как багаж.

Третьим и четвертым в их группе состояли воздыхатели блондинки, два ее верных спаниеля. Один хакер, по кличке Креветка, а другой — бывший боксер. Они с первого дня смотрели на Макса и Скуратова с неприязнью, видимо, полагая их за соперников, но бывшего особиста это только забавляло. Щенки, но полезные. Хакер им нужен.

Несмотря на то, что киборг разумный и программы подчинения у него скорей всего нет, сделать его более кибернетически покладистым не помешает. Взломать защиту и прописать жестянке временного хозяина. Главное, чтобы этот «хакер» справился, не пошел в отказ. А то окажется, что он, этот задохлик, и в самом деле «креветка». Второй вызывал у Скуратова гораздо больше симпатии. Простой, наивный парень, рассчитывающий только на свои бицепсы и кулаки. Надеется отличиться и завоевать снисходительный поцелуй своей дамы. Дурак. Даже жаль его…

А вот Макс… Бывший работорговец вызывал у Скуратова подспудную тревогу. Нет, Казак безоговорочно признал за бывшим особистом право на командование. Не спорил и безропотно повиновался. Но «Лаврентий» чувствовал, что это ненадолго, Казак был не из тех, кто терпит над собой командиров, он от природы атаман. И подчиняться будет до определенного момента, когда вожак даст слабину, споткнется, и Макс сможет вцепиться ему в горло. Не исключено, что бывший работорговец лелеет безумный план захватить киборга самостоятельно, продать его напрямую, без посредников. Или получить с Корделии выкуп. О какой сумме идет речь? Двадцать миллионов? Это звучит гораздо более привлекательно, чем миллион, обещанный в случае удачи. Макс слишком жаден, и жизнь его ничему не учит.

А что же сам Скуратов? Чего хочет он? Миллион? Или двадцать? Нет, он уже пережил свою алчность. И жажду самоутверждения тоже оставил где-то в далекой юности. Он здесь, на этом грузовике с занятным именем (Калигула — это вроде как император?), чтобы кости размять, тряхнуть стариной, ну и за Максом присмотреть, чтобы дров не наломал.

Когда серебристая чаша телескопа выросла настолько, что заняла весь иллюминатор, Скуратов отправился к капитану. На трех обзорных экранах в капитанской рубке радиотелескоп представлял собой величественное зрелище. Раскрывшийся навстречу Вселенной огромный рукотворный цветок. Но Скуратов почему-то вспомнил о «Звезде смерти» из старого фильма. Эта «Звезда» вот так же висела недостроенная со всеми внутренностями напоказ, а вокруг нее, как пчелы-няньки вокруг матки, кружили летательные механизмы поменьше.

Капитан взглянул на Скуратова все с той же понимающей усмешкой.

— Я уже отправил запрос на стыковку, искин поставит нас в очередь и назначит порт. У них здесь с этим строго, вперед никто не лезет. И дальше погрузочной палубы не пускают.

Итальянец бросил на «пассажира» испытывающий взгляд, как бы говорящий «не знаю, что ты там задумал, приятель, но так просто это у тебя не выгорит».

А Скуратов, поймав этот взгляд, подумал:

«Старый мафиози в курсе, что его ждет, если наше предприятие провалится? А руководство его компании? Или им так хорошо заплатили, что их не страшит даже соучастие в похищении? Парень, конечно, киборг, но он еще и резидент Геральдики».

Вслух он спросил:

— А чего так строго? Пиратов боятся?

— И пиратов, и террористов. И придурков всех мастей. Был один случай, когда мы прошлый раз здесь разгружались. Баклан один, из этих, на природе повернутых…

— Из «Живых»?

— Вроде того. Но еще и на боге. Их пастор объявил телескоп порталом дьявола. Мол, когда запустят адскую машину, с той стороны бытия демоны попрут. Вот один из малахольных и решил спасти заблудшее человечество. Явился на телескоп под видом студента-звездочета, их как раз целое стадо нагнали. Тогда еще служба безопасности сквозь пальцы на все смотрела, вот и пропустили. А у того мученика пояс был со взрывчаткой.

— У них что, на станции киборгов нет? — изумился такой халатности Скуратов.

— Да есть у них все. Не было у того клоуна никакой взрывчатки. Набор детских хлопушек. Пошутил кто-то. Когда несостоявшийся святой кольцо рванул, хлопушки разом и сработали. Обляпали краской и его и набежавших эсбешников. Розыгрыш, да только начальству он не понравился. С тех пор дальше стыковочного узла без досмотра и обыска не пускают. Сканеры, датчики, детекторы. Боятся, что подпортят этакую splendore.

О мерах безопасности на орбитальном радиотелескопе Скуратов знал. Перед началом операции его снабдили всей необходимой информацией, даже подробную схему станции предоставили. На схеме ярким контуром выделили жилой отсек и даже каюту, которую занимал искомый киборг. Сведения по сути бесполезные, потому что проникать на станцию и устраивать гонки с преследованием в планы особиста не входило. Слишком много шума. Слишком много свидетелей.

То, что его таинственным работодателям удалось предоставить в его распоряжение подробную схему, вовсе не говорит о том, что весь персонал, все наладчики, монтажники, техники и астрофизики бросятся содействовать в похищении киборга. Агенты несомненно есть. Но Скуратову никаких имен не назвали, дали только номер видеофона, на который он должен отправить сообщение, когда «Калигула» пристыкуется. А этот некто, обладатель видеофона, уже позаботится о том, чтобы киборг пришел за «приветом» от друзей. Узнав, от кого будет этот «привет», Скуратов был, мягко говоря, удивлен. Какое странное, настораживающее совпадение! «Космический мозгоед». Вот от кого должен был доставить подарочек тезка римского императора.

Макс, услышав название корабля и фамилию капитана, побагровел от ярости. Глаза налились кровью и едва не выкатились из орбит, Скуратов грешным делом предположил, что подельника хватил удар. Инсульт. Но Макс хлебнул коньяка и отдышался.

— Лаврентий, ты знаешь, кто это? — проскрежетал он. — А я тебе скажу… Это же они… те самые…

Снова приступ ярости, прилив крови к голове и спасительный глоток.

— Знаю, — спокойно ответил Скуратов. — Тот самый старшина, который Маяк штурмовал. А потом двух киборгов спер.

— Один из них мой! — заорал Казак. — Рыжая «шестерка»! Тварь живучая. Я же мог его еще тогда… тогда, на «Черной звезде» пристрелить. Разрядить бластер в рыжую башку, в рожу эту наглую. Так нет! Формальности решил соблюсти. Разрешение на ликвидацию запросил. Вояки хреновы! Буквоеды! Он у меня в морозилке восемь часов сидел. И не сдох. В аварии выжил. В лесу, на Медузе… И снова он. Пристрелю! Вот получу бабло и займусь. Из черной дыры достану.

Казак залпом допил коньяк. Скуратов слушал его спокойно. Месть, конечно, стимул мощный, вдохновляющий. Развлечение опять же, адреналиновая таблетка. Но… крайне деструктивная. Ржавый волк имел куда более веские причины для мести, и то не заморачивался. И не вспомнил бы того старшину, если бы не происшествие на складе.

«Мозгоеды» нигде особо не светились и киборга выдавали за нормального, неразумного. Понимали, что так для всех лучше, безопасней. И Ржавый Волк их до поры не трогал. Поважней дела были. Но когда они сперли второго киборга, да еще с такой неслыханной наглостью! Тогда уж Сергей принял меры. Такого спускать нельзя.

Только вот обернулись эти «меры» против самой «DEX-company». Макс после своего свидания с «мозгоедами» на нары угодил, а Сергей погиб… Так что будь Скуратов на месте Макса, он бы сто раз подумал, прежде чем затевать вендетту. Тем более что здесь еще и Корделия замешана.

«МедиаТраст» раскрутил дочь Гибульского с ее обществом защиты киборгов, без участия и поддержки Корделии эта фанатичка ничего бы не добилась. Пока шла эта компания против «DEX-company», Корделия где-то прятала своего киборга, и у Скуратова давно возникло подозрение, что прятала она его именно на «Космическом мозгоеде». Правильно рассудила: кто бы усмотрел связь между старым армейским транспортником и главой одного из самых успешных медиахолдингов? Да никому бы в голову не пришло! Этот транспортник болтался где-то на задворках Галактики, стыковался к проржавевшим станциям, подбрасывал переселенцам топливные брикеты — и стоил все это время как целая корпорация.

Он, Скуратов, после гибели Сергея старшиной Петуховым не интересовался. О том, что «Мозгоед» был неподалеку от места катастрофы, стало известно гораздо позже, когда шеф службы безопасности уже лишился полномочий. Вместе с полномочиями он утратил и интерес. Даже то покушение на Корделию выполнял по инерции, без азарта. Угасло в нем что-то, распалось. Вот и сейчас он просто работает, без отклонений в эмоциональный аспект.

— Вот что, Макс, — тихо произнес бывший особист, — давай сначала сделаем дело. Получим деньги, разбежимся, а потом играй в Монте-Кристо. Без меня.

Казак злобно на него уставился.

— Быстро ты забыл своего босса.

— Я не забыл. Просто, чтобы лучше помнить, я предпочитаю быть трезвым.

Уайтер в ответ пробормотал что-то нечленораздельное, вроде «мусор…» и «вертухай…» Скуратов не ответил.

«Обожатели», в отличие от Уайтера, беспокойства не вызывали. Вели себя тихо и дисциплинированно, даже выполняли кое-какую работу на транспортнике.

На пульте капитана «Калигулы» развернулось вирт-окно. Винченцо мельком глянул в бегущие строки, привычно выхватив самое необходимое.

— Швартуемся к пятому порту.

Скуратов проверил видеофон. Недорогая одноразовая игрушка. После завершения миссии, удачно или неудачно, он бросит видеофон в утилизатор. Связь со станцией уже была, грузовик только что вошел в радиус действия станционных ретрансляторов. Скуратов быстро набрал сообщение.

«Лесные волки, целых пять, пришли в деревню кур гонять…»

Усмехнулся. Вот они, традиции. Вскоре последовал ответ.

«Эта цифра — просто класс! Очень радует всех нас».

Это значило, что сообщение киборгу отправлено и он его получил.

Что особенно порадовало Скуратова, так это немедленное, автоматическое «гашение»: при стыковке корабль тут же подключался к мощной орбитальной «гасилке».

— А это, чтоб не задерживались и сразу сваливали, — пояснил Винченцо, с удовольствием наблюдая за зеленеющей шкалой с процентами. — На случай непредвиденных обстоятельств. Погасились, разгрузились или… загрузились. — Капитан кинул на собеседника все тот же понимающий взгляд. — И скатертью дорожка.

— Удобно, — согласился особист.

Он хотел уже выйти из рубки, когда капитан спросил:

— Нам-то разгрузиться дадите? Груз-то легальный, с документами, с накладной. Куда я его потом?

— Там видно будет, — бросил Валентин.

Казак ждал его за дверью. Он был мрачен и трезв.

— Ты пойдешь, — сказал Скуратов. — Меня он знает. К тому же у тебя преимущество.

— Какое?

— Ты знаешь его друзей.

— И че?

Скуратов смерил Казака долгим, презрительным взглядом.

— Он киборг.

— И че?

— А у киборга есть детектор.

— Ну?

— Он вопросы может задавать. Про этих самых друзей.

Скуратов испытывал непреодолимое желание дать Казаку в его похмельную морду.

— Я их знаю только теоретически, досье прочитал. А ты — лично. Соображаешь? Я могу всю биографию их капитана в подробностях пересказать, но он мне все равно не поверит. Потому что я этого Петухова в глаза не видел. А вот ты…

— А-а, Славик… — протянул Казак, хищно улыбаясь. — Славика я знаю. Он у меня в грузовом отсеке сидел. Одну крысу поймал. Но сразу не пристрелил. А потом и вторая пожаловала. Это все рыжая тварь, он их навел. Я ему сдохнуть приказал, а он… не сдох. Сука.

— Прими еще отрезвина, — посоветовал Скуратов. — И успокойся. Иначе киборг к тебе не подойдет.

— А давай его пристрелим! — неожиданно предложил Казак.

— Кого?

— Ну этого, который на станции. Из бластера сразу в башку. Пиф-пафф!

— Выпей отрезвину, — снова посоветовал особист.

Началась разгрузка. Экипаж «Калигулы» ничего не знал о готовящемся похищении, он выполнял свою работу: с помощью роботов-погрузчиков заполнял контейнерами гравиплатформы и направлял их к порталу со сканером. Из других стыковочных узлов, где так же находились прибывшие транспортники, тянулись такие же гравиплатформы, чтобы влиться в общую очередь. Соседний стыковочный док был закрыт шлюзовой мембраной. Видимо, корабль еще не закончил «гашение», стерилизацию и шлюзование. Над панелью мигал желтый сигнал. Когда он сменится на зеленый, мембрана разойдется и другой корабль тоже начнет разгрузку.

Казак стоял у выхода из дока, делая вид, что приглядывает за работой андроида. Скуратов тоже был поблизости, лицо его прикрывал длинный козырек бейсболки. Он сопровождал своего босса, когда тот посещал секретный исследовательский центр у 16 Лебедя, бывал с ним и в лаборатории, где содержался уникальный киборг. Даже видел, какого рода эксперименты над ним проводят. Будь этот парень только человеком, Скуратов не опасался бы, что тот его узнает: такие воспоминания обычно вытесняются в область подсознательного и без помощи опытного психоаналитика на поверхность не всплывают.

Но была еще цифровая память. Если парень воспоминания не стер… Хотя зачем они ему? Если только он, как и Макс, жаждет мести. Однако береженого бог бережет, ему лучше держаться подальше. Скуратов выступит вперед, когда киборг окажется в досягаемости блокатора. Прибор лежал у него в кармане, Максу он его не доверил. С того станется кинуться на киборга раньше времени. Хотя что-то в кармане у Макса все-таки лежит. Что-то, очень напоминающее бластер. Вот же черт, протащил все-таки… Вероятно, купил еще на Джек-Поте.

В идеале предполагалось заманить киборга на транспортник. Наплести ему, что у капитана для него подарок, что подарок ценный и лежит у капитана в сейфе, что капитан дал слово передать его из рук в руки и что никому из команды столь ценный предмет доверить не может. Слово есть слово. Маловероятно, что киборг поверит и безропотно пойдет за Максом, но вдруг… Достаточно его в док заманить. А там они его вырубят блокатором, вколят транквилизатор и запихнут в транспортировочный модуль. Все тихо, быстро, рационально. Даже разгрузку завершить успеют, чтобы не вызывать подозрений. Когда еще этого киборга хватятся… Корделия его ценность, разумеется, не афишировала, он на станции работает как обыкновенный стажер, мало с кем контактирует. Время у них есть. Если все пойдет гладко.

Кто-то шел по палубе в сторону пятого дока, ловко маневрируя между гравитележками и робопогрузчиками. Скуратов поспешно отвернулся и натянул бейсболку поглубже. Он узнал киборга. Теперь все зависит от Макса.

— Эй, это ты Мартин? — послышался голос Казака.

— Да. А это вы меня спрашивали?

— Не я, а наш кэп. У него для тебя какая-то посылка.

— От кого?

Скуратов усмехнулся. Осторожный. Близко не подходит.

— Да от тех самых. От мозгоедов. От Дэна с Лансом. И от Теда.

Голос Казака особисту не понравился. В этом голосе слишком много плохо сдерживаемой ненависти, и киборг это чувствует. Конечно, чувствует. Потому и не подходит. Похоже, он, Скуратов, совершил ошибку. Думал, что жестянка начнет задавать вопросы, проверять.

Опять послышался голос киборга.

— Странно, но они ни о чем таком мне не сообщали.

— Ты не веришь, что ли? Ну хочешь, расскажу, как они выглядят? Рыжего зовут Дэн. Навигатор. Высокий, худощавый. И шрам у него вот здесь. Теодор Лендер, пилот, латинос, здоровый лось. Девчонка еще есть, аппетитная такая. Полина. И кошка. Белая, орет мерзким голосом. Капитана зовут Станислав Федотович. Ну что, правильно все сказал?

— Да, правильно.

В голосе киборга слышалось подлинное недоумение. Расчет Скуратова сработал, детектор показал достаточно высокий процент искренности.

— Ну вот. Зачем мне врать? Иди, забирай свою посылку. Она у кэпа в сейфе. Он Славику… то есть, Станиславу Федотовичу слово дал, что из рук в руки…

Целое мгновение Скуратов верил, что операция завершится успешно. Тихо, мирно, рационально. Киборг пойдет за Казаком, и они его уложат в транспортировочный модуль. Но в этот момент послышалось тихое шипение: это отходила в пазы шлюзовая панель. Грузовик в доке номер четыре закончил «гашение». Кто-то из экипажа, видимо, уже приготовился к выходу, потому что послышались радостные, возбужденные голоса.

— Ну наконец-то! Я уж думал, что под дверью эти уголки оставим.

— Ой, ребята, смотрите! Это же Мартин!

— Точно, он! Дэн, это ты ему сообщил?

— Нет, я не сообщал.

— Привет, Мартин!

Что произошло дальше, Скуратов понял не сразу. Сначала раздался не то вскрик, не то хрип. За ним бешеные, сиплые ругательства. А потом Казак начал стрелять… Отчаянно закричала девушка.

— Тед, назад!

— Ах ты, рыжая тварь…

— Мартин, нет!

Скуратов, рванувшись вперед, попытался отнять у Макса бластер. Один из выстрелов ушел вверх, и тут же завыла сирена. Бывший особист успел заметить, как на серебристом комбезе киборга расползаются три кровавых пятна, что этот киборг, стоимостью в 20 миллионов, медленно оседает на металлический пол, а к нему бегут двое, один — рыжий, в черной футболке с надписью, второй — здоровенный брюнет в бандане, затем эти двое подхватывают и тащат раненого за перегородку четвертого дока. Чуть поодаль стоит бледная девушка и кричит:

— Станислав Федотович, здесь Казак!

К баззерам тревоги присоединился механический голос.

— Внимание! Внимание! Угроза разгерметизации. Через десять секунд погрузочная палуба будет заблокирована. Всем экипажам, занятым разгрузкой, занять места согласно штатному расписания. Всем экипажам вернуться на борт.

Скуратов схватил Уайтера за грудки, бешено тряхнул, а затем с размаху приложил головой о металлическую переборку.