Неправильный подвид (гет)

Когда Драко вернулся из поместья, то выглядел немного бледным, и Гермиона сразу почувствовала беспокойство. Ее тревога только усилилась, когда он бросил пять книг на кухонный стол, повернулся, чтобы посмотреть на нее, и остановился, переминаясь с ноги на ногу с нехарактерным для него выражением ранимости во взгляде.

— Не очень приятный визит? — осторожно спросила Гермиона. Ей было просто необходимо попытаться выяснить, что же заставило его чувствовать себя таким несчастным.

— Да, — ответил он.

Отсутствие обычных формальностей послужило еще одним сигналом нетипичности происходящего, поэтому она привстала, заложила закладкой место в романе про вейлу и отложила книгу. Героиня только что, как и следовало ожидать, вступила в спор со своим возлюбленным из-за недоразумения, которое можно было бы прояснить несколькими фразами. Это казалось ей нелепым. Почему люди не разговаривают друг с другом?

— Там был мой отец, — добавил Драко. — Он рассказал мне длинную историю о своем любимом коте, который был у него в детстве.

— Странно, — заметила Гермиона. Она бы никогда не подумала о Люциусе Малфое как о любителе кошек. — Хотя, наверное, неплохо.

— Так и было, — подтвердил Драко. — Странно, я имею в виду, — он натянуто рассмеялся. — Странно — подходящее слово.

— Ты нашел какие-нибудь книги, которые могли бы быть полезны? — спросила Гермиона. Она была согласна с Драко, что процесс спаривания оборотней, вероятно, имел мало общего с тем, что заставило ее магическую инфекцию увидеть в нем пару — их случай больше походил на симбиоз с собственным разумом. Но достоверность исследований требовала, чтобы любая зацепка была тщательно изучена.

— Наверное, — сказал Драко и, посмотрев на стопку книг, скривил лицо в гримасе, смысл которой она не смогла разобрать. — Разве это имеет значение?

— Драко? — Гермиона удивлённо посмотрела на него.

Он пытался разобраться во всей этой ситуации с самого начала. Они оба делали это. Изучали все − от приключений Федера Плюма с волшебными зоонозами до романов с вейлами и брачного поведения оборотней. Они заглядывали в каждый уголок и каждую щель,где, как они думали, могла бы таиться разгадка того, как они оказались связанными вместе. Сначала она ничего так не хотела, как найти способ покончить с их связью, и понимание этого было логичным первым шагом. Теперь, если быть честной, ею двигало ни что иное, как любопытство. Зачем же все это заканчивать?

— Просто... — проговорил он, но тут же замолчал и сглотнул так сильно, что с того места, где она сидела, ей было видно, как у него сжимается горло. — Разве это имеет значение? — спросил он, начиная снова. — Может быть, нам не стоит тратить столько времени на выяснение, почему ты оказалась со мной... возможно на это даже нет ответа, верно? Скорее всего, это просто случайность.

Гермиона сомневалась, что это было случайностью. События, связанные с магией, никогда не происходили случайно.

— Просто меня злит, что ты застрял со мной, — призналась она. — Я знаю, что, будь у тебя выбор, ты предпочел бы избежать этой ситуации.

— Могло быть и хуже, — откликнулся он. На его лице появилась слабая тень его обычной высокомерной ухмылки. — Я магически связан с самой умной ведьмой нашего курса, которая не так уж и плоха внешне. А если бы на твоем месте была Панси? Она всегда требовала больше внимания, чем любая ведьма, причем без магического вируса, заставляющего ее нуждаться во мне. Она стала бы виноградной лозой и окрутила бы меня так крепко, что выжала бы все жизненные соки.

— А я могла бы застрять с Забини, — произнесла Гермиона, наполовину поддразнивая, наполовину ужасаясь, — или, что еще хуже, с Гойлом.

По причине, которую она не могла понять, полуулыбка Драко исчезла, и он помрачнел.

— Забини был бы не так уж плох, — заметил он.

Она постаралась не скорчить при этом гримасу. Гермиона не то чтобы ненавидела этого высокомерного придурка, но он раздражал ее даже больше, чем болеющий Рон, а это кое о чем говорило.

— Нет, — покачав головой, добавил Драко. — Забини был бы оскорблен мыслью, что может оказаться настолько невежливым, чтобы позволить кому-то умереть в подобной ситуации. С ним ты была бы в порядке. Возможно, устала бы от изысканной кухни, потому что не думаю, что он хоть когда-нибудь питался фастфудом, и он совершенно точно язвительно отзывался бы о твоем выборе нарядов, но с ним ты была бы в порядке. Он позаботился бы о том, чтобы ты была жива и счастлива.

— Как и ты, — сказала она.

Ухмылка вернулась на лицо Драко.

— Ну, это было бы ниже моего достоинства — позволить кому-то в твоем положении страдать. Чистокровная гордость, знаешь ли. Noblesse oblige*.

— А Гойл?

Ухмылка исчезла.

— Он бы сохранил тебе жизнь.

— Как вы с Забини?

— Нет, — ответ Драко был слишком резким и коротким, и она открыла рот, чтобы спросить, что он имеет в виду, но прежде, чем она успела это сделать, он произнес с выражением почти паники в глазах: — Ты же знаешь, я бы не стал... я бы не воспользовался тобой.

Гермиона еле успела почувствовать, как поднялась на ноги. Она не собиралась вставать, но он выглядел таким потерянным, и она подошла, чтобы встать рядом с ним, как будто близость могла дать ответ на все вопросы, которые она не знала, как сформулировать. Но взглянув в его серые глаза, Гермиона лишь еще больше запуталась. Он закусил уголок нижней губы, его идеальные зубы впились в розовую плоть, и она не могла отвести взгляд от его рта.

— Мы ведь друзья, не так ли? — спросил он. — Я знаю, что это было не так, когда все началось, но сейчас?

“Друзья", — подумала она, не сводя глаз с него.

— Друзья, — ответила она.

Должно быть, Драко воспринял это слово на полувздохе как подтверждение, потому что его плечи поникли, что, должно быть, выражало облегчение. Он положил руки ей на талию и притянул к себе, стараясь не задеть голую кожу.

— Я никому не позволю причинить тебе боль, — сказал он.

Она прижалась щекой к его рубашке и глубоко вдохнула, прежде чем сказать:

— Я довольно грозная ведьма, ты же знаешь. Мне не нужно, чтобы ты защищал мою честь.

— И все же, — возразил он, — эта ситуация такая... я просто хотел сказать. Что я никому не позволю воспользоваться тобой только потому, что ты больна.

Гермиона гадала, что сказал Люциус Малфой, закончив рассказ о своей кошке. У нее было такое чувство, что это все из-за него, но она знала, что Драко никогда не станет жаловаться на этого человека. Он слишком долго боготворил его. Она решила не спрашивать, что все это значит, а просто ответила:

— Я ценю это.

— Я нашел на чердаке в поместье несколько платьев, чтобы ты посмотрела, — сказал он, не отпуская ее. — Мама отправит их с курьером. Просто выбери то, что хочешь, или ничего, но, кажется, тебе нравится одежда прошлых лет, а в сундуках было несколько красивых вещей.

— Такие же красивые, как корсеты Беллатрикс? — спросила Гермиона. Она гордилась тем, что смогла произнести имя этой женщины без дрожи. Это не всегда у нее получалось.

— Нет, — сказал Драко с явным осуждением в голосе. — Ее отсутствие здравого смысла распространялось и на ее дрянную одежду. Я нашел модную одежду прошлых лет.

— Маггловской моды?

— Искусство есть искусство, — ответил Драко. Она рассмеялась, и он заключил ее в объятия, которые — и никто не мог бы этого отрицать! — были настоящими объятиями и, возможно, не совсем дружескими. — Тебе разве не было интересно, как моя мама узнала костюм от Шанель?

— Я решила не спрашивать, — сказала Гермиона.

— Она может думать, что магглы хуже грязи под ее ногтями, и моя бабушка, и прабабушка, и другие женщины моего рода с ней согласились бы, но ради хорошей одежды они на время закрыли бы глаза на это.

— Очень мило, — откликнулась Гермиона.

Драко провел руками по ее спине и добрался до края рубашки. Его руки коснулись ее кожи, и она почувствовала, как ее захлестнула волна возбуждения. Он резко отпрянул и начал извиняться, но она подняла руки и взяла его лицо в ладони. Он замер, и ей показалось, что в уголках его глаз блеснули слезы.

— Я доверяю тебе, — сказала она. И повторила снова : — Я тебе доверяю.

— Ты можешь бороться с эмоциями? — спросил он.

— Могу, — сказала она. — Просто это изматывает меня.

— Тогда не надо, — его голос немного дрожал, когда он произнес: — Ты можешь доверять мне, Гермиона. Мы просто... сядем на диван, и я буду читать.

— Книги про оборотней, — предположила она.

Он сдавленно хмыкнул.

— Меня не волнует, как это работает. Мне все равно, почему именно я. Я не хочу это выяснять. Я просто хочу посидеть с тобой и почитать о квиддиче.

Она позволила себе это сделать. Ей стало легче справляться с безумным восторгом, который вызывали его прикосновения, но Гермиона испытала чувство невыразимого облегчения от того, что позволила себе не бороться со своими желаниями. Какая-то часть сознания шептала, что это опасно. Он мог сделать с ней все, что угодно, когда она была в таком состоянии, пока вейла внутри нее ворковала о том, какой он замечательный, но она доверяла ему. Она доверяла ему не из-за болезни, которая каким-то образом изменила ее сущность, превратив в магическое существо, а потому, что знала в глубине души, что он абсолютно надежен. Он служил Пожирателям Смерти и Волдеморту, чтобы спасти своих родителей, хотя это почти сломило его. Он сделает все, чтобы спасти ее. Он никогда, никогда не причинит ей боли.

Он подхватил ее на руки, и она просто прижалась щекой к его плечу и позволила ему нести себя. Он опустился на диван, а она прижалась к нему, купаясь в счастье и удовольствии. Когда он погладил ее волосы почти ленивым движением, ей захотелось замурлыкать.

— У Гарпий все хорошо, — сказал Драко. Его голос звучал откуда-то издалека. Гермионе было все равно, что он говорил, ей просто нравился тембр его голоса. — Твоя подруга Джинни, кажется, хорошо дополнила команду. Мы должны как-нибудь навестить ее.

Она перевернулась на спину, чтобы положить голову ему на колени и посмотреть в его прекрасное лицо. Она не знала почему, но по его щеке поползла слеза. Она протянула руку, чтобы стереть ее.

— Все в порядке, Драко, — сказала она. — Ты просто чудо.

— Хотел бы я, чтобы это было правдой, — произнес он и поцеловал ее ладонь, отчего все ее существо затрепетало.

Каково это — целовать его по-настоящему? На что был бы похож секс? Ей вдруг захотелось узнать об этом больше всего на свете. У нее был такой невзрачный и обыденный опыт, но с Драко секс не мог бы быть ничем иным, кроме настоящего чуда благодаря удивительному дару вейловского обожания. Это был бы экстаз.

— Но ты можешь мне доверять, — продолжал он. — Мы друзья, и я позабочусь о тебе. Несмотря ни на что.

Друзья. Правильно. Соседи по квартире. Партнеры. Не те, у кого бывает секс. Это открытие оказалось немного разочаровывающим. Даже более, чем немного. Может быть, ей удастся убедить его, что друзья — это хорошее начало, но они могут стать кем-то больше.

Она снова опустила руку, прижалась к нему и задремала, пока он читал про ловцов и загонщиков.

_______________________

* «Noblesse oblige» [нобле́с обли́ж] — французский фразеологизм, буквально означающий «благородное происхождение обязывает». Переносный смысл — «честь обязывает» или «положение обязывает» — власть и престиж накладывают известную ответственность. Впервые зафиксировано в произведении Бальзака «Лилия долин» в 1835 году. Википедия.